Текст книги "Общепит. Микоян и советская кухня"

Вкусы наркома

Анастас Иванович ел, по свидетельству невестки, Нами Микоян, очень мало. «Его привлекало то, что было полезно. Мясо он ел редко, в юности даже был довольно долго вегетарианцем». Рассказывает она и о том, что любил свекор, подчеркивая, что питался он очень скромно: «Завтрак – шпинат с яйцом или каша рисовая с тыквой, один кусочек поджаренного черного хлеба и чашка кофе с молоком. Обед – овощная закуска, немного супа и мясо или рыба. На сладкое летом – арбуз, дыня. В воскресенье на даче готовили суп лобио или кавказский куриный суп – чихиртма. Голубцы с мясом из капусты или виноградных листьев, плов или котлеты. На столе стояли две бутылки сухого грузинского вина, минеральная вода “Боржоми”, всегда было много солений. Особенно Анастас Иванович любил соленую капусту с перцем».

Рассказывает Владимир Микоян, внук Анастаса Ивановича, сын Серго Анастасовича:

«Он очень любил жареную картошку. Но знал, что от нее полнеют. Сам же очень следил за весом – он считал, что не должен весить больше 60 килограммов. Он клал себе на тарелку 3–4 ломтика картошки. Ел он неторопливо. Он воспитал в себе привычку впитывать вкусовые ощущения. Сидение за столом – это был способ общения. На первом месте были разговоры, потом уже – еда.

Он очень любил спаржу, привез спаржу из заграничной поездки и посадил на даче, на огороде. Мы – внуки – ходили с ним на огород смотреть, как растет спаржа. И эту редкую еду давали гостям. А нам – только если останется».

Микоян любил овечий сыр, зелень, очень любил рыбу и мастерски ее разделывал. На завтрак он ел мацони. Сначала ему привозили из Кремля фарфоровые стаканчики, запечатанные сургучом, – чтобы никто не вздумал отравить члена Политбюро. Но потом кто-то привез из Армении закваску, и с тех пор он уже ел домашнее мацони.

«Питание, – говорит Владимир Микоян, – творческая область. Чтобы определить вкусовые качества продукта, не надо быть химиком. Здесь все на ощущениях. Вообще – это огромный простор для фантазии. Анастас Иванович был человеком очень живым, он с удовольствием общался с людьми. Когда последние годы он жил практически один, то очень страдал от этого.

Он пил минеральную воду, любил черный хлеб. Рассказывал, что выжил в детстве, в своей деревне, благодаря черному хлебу с медом. Такая еда многих спасла. Ели они орехи, лаваш, зелень и сыр. Он вообще увлекался сырами, любил даже сыр в горшочке.

Нарком продовольствия очень любил перец. Ел и жареное мясо. Что с точки зрения современных диетологов, разумеется, неправильно. Но на здоровье наркома это не отражалось. Он держал себя в отличной форме. Поднимал гантели. Он вообще не болел, а если болел, то очень тяжело. У него был гепатит в тяжелой форме – его заразили в ЦКБ. В начале 20-х годов он болел туберкулезом в Нижнем Новгороде “на почве недоедания”.

Кофе он не пил, любил чай с лимоном. Когда-то курил, но потом бросил. У него была колоссальная сила воли. Самая страшная жалоба у него была “неприятно”.

В Мексике ему как-то дали перец, смертоубийственный по остроте. Он откусил. “Во рту был пожар”. Но не мог же нарком, член Политбюро, показать слабость. Сказал: “Неплохо. Почти так же, как у нас в деревне”».

По рассказам членов семьи, Микоян любил вино и никогда не пил водку. А у Сталина была привычка спаивать своих подчиненных, чтобы у них развязались языки. «Так дед потихоньку свою водку выливал. А еще во время этих застолий он уходил на время в маленькую комнатку, где был диван, и просто ложился там отдохнуть. Берия заметил это и настучал Сталину. Сталин вошел в эту комнатку и сказал Микояну: “Ты что, думаешь, что умнее всех?”

Микоян любил вино, и самым любимым было “Лыхны”. Это абхазское вино, сделанное из винограда “Изабелла”. Как-то раз, когда он отдыхал в Пицунде, его повезли по абхазским деревням. И вот в деревне Лыхны дали попробовать красное вино. Он говорит: “Замечательное вино, легкое. А где оно продается?” – “Оно вообще не продается”. – “Как же так?” Через какое-то время он угостил этим вином членов Политбюро. И вот тогда его внедрили в производство».

Любимый нарком

И все-таки, каким был Микоян в качестве руководителя пищевой промышленности и одновременно политика? Что позволило ему пережить все перипетии той кровавой эпохи, да еще и оставить после себя

хорошую память?

Если посмотреть на его послужной список, бросается в глаза, что армянский революционер оказался, говоря современным языком, эффективным менеджером. Несмотря на высокий политический статус в партии, большую часть времени он занимался практической деятельностью, связанной с созданием промышленности, снабжением населения, позднее, во время войны – и армии.

Рой Медведев, посвятивший Микояну главу в книге об окружении Сталина, видит в нем одного из создателей советской промышленности:

«В 1934 году в СССР был образован самостоятельный Наркомат пищевой промышленности, во главе которого был поставлен Микоян. В России в урожайные годы не было недостатка в натуральных продовольственных товарах. Однако пищевая промышленность была очень слабой. Почти не существовало и системы общественного питания. Инициативе и умелому руководству Микояна СССР обязан сравнительно быстрым развитием многих отраслей пищевой промышленности – консервы, производство сахара, конфет, шоколада, печенья, колбас и сосисок, табака, жиров, хлебопечения. СССР в середине 30-х годов производил, например, в сто раз меньше мороженого, чем США».

В газетах тех лет Микоян называется не иначе, как «любимый нарком». О нем говорят и как об «организаторе побед социалистической пищевой индустрии». С именем Микояна связано множество слов и понятий, давно въевшихся в советский быт. Мало кто знает, например, что именно он придумал назвать специальные диетические магазины словом «гастроном». Название хлеба «городская булка» тоже придумано Микояном. Вошли в обиход и «микояновские котлеты». Микояну же принадлежит вошедшая в поговорку фраза «Реклама – двигатель торговли» – так произнес он в одном из выступлений в 1936 году

О стиле Микояна вообще нужно сказать особо. В его выступлениях, как, впрочем, и вообще во многих документах 30-х годов, проявляется общая особенность: некая интимность в отношениях со страной.

Не будем забывать, что Микоян учился в армянской духовной семинарии в Тифлисе. «Это было одно из лучших учебных заведений в Закавказье, оно было доступно для всех слоев населения и давало лучшее образование, чем классическая гимназия», – пишет Рой Медведев.

Рис. 7. «Нужно разбудить спящих!». Начало 1930-х

Выступает ли Микоян перед работниками колбасной, спиртовой или сахарной промышленности, говорит ли он о консервах или о таре, – то тут, то там проступает библейская, притчевая интонация:

«Нужно только лучше руководить, нужно разбудить спящих, поощрить энергичных, оказать помощь там, где люди не могут выбраться сами, дать нашим работникам больше инициативы» (из речи на совещании работников колбасной промышленности (1935) «За высокую культуру колбасного производства»).

В другом месте мы читаем:

«Иногда ломает ветром и старые дубы, а какое-нибудь молодое деревцо выдерживает любую бурю. Учтите это, товарищи! Пускай же не хорохорятся некоторые, пусть и старые, пусть и опытные хозяйственники, пускай не зазнаются».

Порой перед нами развернутые притчи, напоминающие чуть ли не Гоголя:

«Надо прямо сказать, что вкус к техническим новшествам имеется далеко не у всех. Вот работники Главмяса представили мне на утверждение проект баночного цеха Петропавловского мясокомбината. Я их спросил: “Консультировал кто-нибудь проект, кроме вас, – специалисты Главконсерва, например, где производство банок развито гораздо лучше и шире, чем у вас?”

“Нет, – говорят, – не консультировали”.

“А видели вы хоть одну крупнейшую фабрику Главконсерва? Там работает американское оборудование”.

И фабрики этой, оказалось, не видел проектировщик Главмяса. Он был только на двух старых консервных заводах Главмяса.

Я дальше спрашиваю: “А просили вы консультации у инженера Молдавского, который недавно ездил за границу для изучения производства банок”?

“И у него, – отвечают, – не просили консультации”».

И рядом же – советские обороты: «расшить узкие места», «заводо-сутки», нас «резал» транспорт, «мы вовремя не нажали на подвоз угля», «перебои и простои, ротозейство и расхлябанность», заводы «плетут-ся в хвосте», «находятся в плену у рутины», «все это мы должны подхватить и вовсю раздуть». Стиль эпохи говорит сам за себя. «Сейчас мы имеем массовые рационализаторские мероприятия на предприятиях, которые мы должны проводить, обобщать, использовать». Впрочем, порой советский пафос приобретает оттенок иронии:

«Теперь, правда, меньше воруют, но надо, чтобы совершенно не воровали. Как тут не вспомнить Зощенко: “Воровство у нас есть. Но его как-то меньше”».

Картонные папки

В Российском государственном архиве экономики (РГАЭ) в Архиве народного хозяйства в Фонде 8543, опись 1: «Народный комиссариат пищевой промышленности», хранятся материалы Наркомпищепрома. Это – огромное количество папок с различными документами, письмами, телеграммами, записками. Часто на этих листках, напечатанных на каких-то слепых, сбитых машинках, стоит крупная роспись, сделанная красным или синим карандашом: Микоян.

Наркомат пищевой промышленности находился на улице Варварке, в доме 14. Четыре года – с 1934 по 1938 – Микоян был наркомом пищевой промышленности. Это время, когда был убит Киров, развернулся Большой Террор, были брошены в тюрьмы и расстреляны сотни тысяч невинных людей, в том числе и многие лидеры большевистской революции. Но именно в эти годы создавалась отечественная пищевая промышленность, зарождалась и складывалась советская кухня.

Пожелтевшие картонные скоросшиватели, документы, аккуратно скрепленные делопроизводителем Прокиной (на каждой бумажке стоит ее «верно» фиолетовыми чернилами)… Мы узнаём, что одним из замов Микояна был Беленький, а секретарем – Барабанов.

Рис. 8. «Никаких аргументов и причин я не знаю и знать не хочу!» Начало 1930-х

Показательно, что у людей, фигурирующих в документах, нет имен. Есть только фамилии. Это общий стиль 20-х и ранних 30-х годов, отражающий своеобразный эгалитаризм. Все равны. Уважительное обращение по имени и отчеству, характерное для русского дореволюционного общества, фактически упразднено, поскольку в нем есть элемент заискивания. А по имени обращаются друг к другу лишь друзья, близкие люди. Остальные просто товарищи. Кстати, судя по некоторым воспоминаниям, вождь народов тоже не любил, когда к нему обращались (как в официальных здравицах) «Иосиф Виссарионович». Он предпочитал привычное партийное обращение: «товарищ Сталин».

Большую часть архива наркомата составляют телеграммы. Я специально сохраняю орфографию и пунктуацию всех документов – в них тоже проявляется стиль эпохи, ее голоса. Здесь можно ничего не комментировать… Это крики о помощи.

«Ташкент, Микояну

Отсутствие сенопрессовальной проволоки сапог плащей грозит срывом импортных операций скоту тчк неоднократные обращения центральную импортную контору результатов не дали тчк если указанное не будет получено Алма Ата крайнему сроку 1 сентября скот останется без фуража рабочие пастухи наступления холодов разбегутся воздействуйте скорейшей засылке Кулумбатов».

Из Астрахани 22 апреля 1934 года наркому летит «молния»:

«Связи уносом море время шторма до тридцати процентов сеток особенно гурьевских ловцов срочно реально помочь посылкой вобленных селедочных сетей».

А вот правительственная телеграмма от 1 июля 1934 года:

«Обещанных машин для свеклы не дали машины оказались непригодными для работы тчк занаряженные наркомземом автомашины также не поспели тчк свекла находится под угрозой гибели прошу твоей (курсив мой – И. Г.) помощи получения автомашин для вывоза свеклы =Мирзоян».

Телеграммы наркома, наоборот, содержат требования, приказы и распоряжения.

«Алма Ата Союзсахсбыт Расторгуеву

Немедленно телеграфьте мне своей также главбуха подписью по состоянию на 1 июля первое остаток на базах раздельно сахпесок белый рафинад второе раздельно сахпесок рафинад пути тчк дополнительно однодневный срок вышлите бухгалтерскую ведомость движения сахрессурсов установленной союзсахсбытом форме циркуляром 14–61 Микоян».

Рядом другой документ:

«19.7.34 Алма Ата Казторг копия гастроном

Разрешаю включить прейскурант гастронома астраханскую сельдь рядовую соленую цене девять руб килограмм астраханскую рядовую копченую десять рублей Микоян».

Первое, к чему следует привыкнуть, – это к особому «телеграфному» стилю. Ради экономии денег и места на бланке опускались предлоги и иногда союзы – в результате текст порой становился анекдотичным.

Заместитель Микояна Беленький даже вынужден был послать повторную телеграмму (в это время нарком находился на отдыхе в Сочи), поскольку из-за пропущенных предлогов возникла путаница в смысле:

«Поставил вопрос джуте для мешков не мешках тчк телеграммы писал мешках для краткости» (21 октября 1934 года). Видимо, надо понимать так: «поставил вопрос о джуте для мешков, а не о джуте в мешках».

Вообще, телеграммы, которые осенью 1934 года приходили Микояну в Сочи, – особая история. Нарком отдыхал, но каждый день получал весточки из Москвы – надо было «решать», «разрешать», «улаживать», «разбираться». Вот, к примеру, еще одна депеша от Беленького (27 октября 1934 года):

«Прошу телеграфировать ваше согласие назначение Зискинда заместителем начальника Главтабак тчк получении вашего согласия поставлю вопрос ЦК».

Бросается в глаза, что наркому нужно постоянно влезать в очень мелкие для его уровня вопросы, то и дело разрешать возникающие кризисы. Управление сопряжено с постоянным стрессом.

Особое место в архиве занимает переписка Микояна с директором Винницкого свеклотреста Ронжиным. Перед нами разворачивается целая драма. Положение в Виннице постоянно ухудшается, и руководитель свеклотреста в отчаянии взывает к наркому:

«Микояну

Связи начавшейся массовой посадкой высадок прошу освободить дальнейшей перевозки грузов спирто-тресту =Ронжин».

Нарком вмешивается в ситуацию:

«20.5.34 Винница Семенной завод

Приказываю винницкому семенному заводу отпустить днепропетровскому облзу три тысячи центнеров свекловичных семян всхожестью не ниже 60 процентов. Микоян».

Но уже несколько месяцев спустя поступает новый призыв о помощи:

«Молния Микояну

Отпущенные августе концкорма откорма свиней использованы перерыв кормления ведет срыву откорма неоднократные телеграммы главсахару нет ответа помогите =Ронжин».

Потом еще один:

«Микояну

Занаряженные десять новых грузовиков не прибыли прошу ускорить отгрузку =Ронжин».

13 октября 1934 года мы читаем:

«Полученные концкорма на исходе неполучение наряда ближайшие два три дня сорвет начатый откорм свиней помогите =Ронжин».

Видимо, все это подорвало здоровье несчастного Ронжина. Он оказался в доме отдыха, а в начале декабря в Наркомпищепром от него приходит телеграмма: «Болею попросите Микояна телеграфно продлить путевку сочинском доме отдыха одну неделю =Ронжин».

Микоян, сжалившись над ним, пишет:

«Разрешаю продлить пребывание доме отдыха Ронжину две недели (курсив мой – И. Г.)».

Просматривается и другая сюжетная линия – переписка Микояна с Алма-Атой. Наркому предстоит разобраться в очень трудном деле: никак не удается выяснить количество баранов в Уштюбе. Действующие лица: уполномоченный Наркомпищепрома Холод и директор мясотреста Исмагилов.

27 ноября 1934 года. Яхнович пишет им обоим:

«Почему шлете наркому противоречивые телеграмммы ходе переработки также наличии баранов Уштюбе неужели посылки телеграммы не могли переговорить ведь одном городе зпт послать человека проверки тчк почему переработку мяса подчинили ведомственному бюрократизму тчк обязываю проверить фактическое положение Аэгузе уштюбе телеграфировать обоими подписями наркому мне тчк вместо массы телеграмм обеспечьте оперативное руководство бесспорное выполнение программы переработки мяса =Яхнович».

Днем раньше рассерженный нарком отправил Холоду и Исмагилову телеграмму следующего содержания:

«Алма Ата мясотрест для передачи Карапетяну копии Исмагилову заготскот Холоду

23 ноября из Алмаата отправлены две телеграммы одна подписью Холода другая подписью Исмагилова количестве наличных овец Уштюбе Холод считает 11600 голов Исмагилов 5000 голов тчк обязываю товарища Карапетяна проверить кто пишет неправду и сообщить мне для наказания виновных =Микоян».

Карапетяну, однако, не дали разобраться в ситуации. 2 декабря он пишет Микояну:

«Саботирует ваш приказ разбирательства дрязги Вруном зпт переходит безпринципную ведомственную склоку считая меня представителем Главмясо а не вашим уполномоченным тчк Категорически отказывается со мной разговаривать говорит здесь есть Крайком тчк Его поведение дезорганизует аппарат Заготскота страдает дело прошу приказать безоговорочно выполнять мои распоряжения =Карапетян».

История заканчивается грозной телеграммой из Москвы:

«Алма Ата заготскот Холоду Кацу

Сообщение неверных данных наличии Уштюбе скота зпт чинимое препятствие Карапетяну проверке этих данных зпт отстраняю Холода работы управляющего конторой заготскота тчк до приезда Терехова управление конторой вступить Кацу».

Телеграммы были кратки. Письма же – напротив, обстоятельны.

Вот послание Микояну от директора Красноярского спиртоводочного завода Ф.М. Шереметьева. Вначале он подробно рассказывает свою биографию. Затем идут такие строки:

«Тов. Микоян, это коротенькая моя характеристика, описанная тебе для ясности, я должен лично тебя просить, как коммуниста и члена Политбюро, в том, чтобы ты перебросил меня с Восточной Сибири. Я болею хроническим состоянием печени, два года был на курорте и вот как попал в Восточную Сибирь не могу принимать лечения из-за отдаленности.

Просил Гилинского, он как бездушный коммунист не хочет, видимо считаться и заботиться о своих кадрах. Мне совершенно не дает возможности водочная промышленность расти, ибо те технологические процессы выработки водки я уже получил, а дальше топчусь на одном месте…»

Понятно, что человека, получившего на работе в водочной промышленности заболевание печени, срочно требовалось ознакомить с другими пищевыми технологиями.

Иногда, впрочем, просьбы были не совсем личными.

«Заявление

Высокочтимый Анастасий Иванович!

Простите, что настоящим позволяю беспокоить вас непосредственно обращаемой к Вам просьбой и предложением.

Только общеизвестная Ваша заботливость о преуспевании нашей сахарной промышленности и о снабжении ее надлежаще-квалифицированными кадрами – дает мне смелость обратиться с этим к Вам.

Более 52 лет я безсменно и безперебойно прослужил в русской сахарной промышленности, в том числе последние 5 лет в педагогической области, в качестве профессора по кафедре технологии сахарного производства в Каменецком и, наконец, Киевском ХимикоТехнологическом институтах… я имел возможность убедиться на деле, как мы еще бедны надлежащими руководствами…

В целях возможного сокращения этой вопиющей нужды… составил руководство… Все это вылилось в довольно значительный труд, озаглавленный “Свеклосахарное производство” объемом около 30 печатных листов текста с 200 рисунками в нем. Эту свою работу передал… Снабтехиздату в Москве… Теперь моя работа уже более 2-х лет маринуется в ТЕХПРОПе Главсахара и неизвестно, когда она наконец появиться в свет, и появится ли в нем вообще. Преценденты в этом отношении у меня довольно печальные: одна из моих работ, – также руководство по свеклосахарному производству, там мариновалась целых пять лет; другая, о рационализации процессов производства, пролежала без движения 4 года, части ее дважды терялись и наконец она, повидимому, погибла окончательно, ибо на мои запросы о ней “Техпроп” уже перестал и реагировать…

…настоящим позволяю себе обратиться к Вам за поддержкой, прося Вас дать распоряжение СНАБТЕХ-ИЗДАТу, чтобы он принял обратно мою работу от ТЕХПРОПа Главсахара и взял к себе ее напечатание… Позволяю себе надеяться, что Вы не откажете мне в любезной вашей поддержке по такому моему предложению.

В надежде получить краткое извещение о Вашем решении по моей просьбе, пребываю с истинным глубоким уважением и преданностью покорным слугою

Вашим

Профессор Э.Р. Карлсон

Адрес мой: г. Киев. Воздухофлотское шоссе, 85. КХТИПП. Профес. Э.Р. Карлсону

10 января 1935 г.»

Профессор Карлсон, видимо, швед по происхождению, очень уже немолодой человек (если он проработал 52 года). Ощущение, что он живет один на своем Воздухофлотском шоссе в КХТИППе (думаю, что эта аббревиатура расшифровывается так: Киевский

Химико-технологический институт пищевой промышленности). В его письме неожиданно сочетание архаичного делового стиля с советским канцеляритом – слово «маринуется» соседствует с высокопарными оборотами. Микоян просил разобраться и 9 февраля получил ответ из Главного управления сахарной промышленности, подписанный главным инженером Николаевым. Работа Карлсона устарела, пишет Николаев. В ней содержатся описания устаревшей аппаратуры, кроме того, сейчас уже выпущены руководства по сахарной промышленности. Увы, увесистым трудам профессора не суждено было увидеть свет.