Текст книги "Александр Невский. Триста лет рабства"

19. Царица Огуль – Гаймыш

Хан Гаюк двинул свою орду на Запад, мечтая наказать Батыя за своё унижение. Вслед за ханом двинулся его двор и многочисленные жены. Главная жена Гаюка Огуль-Гаймыш была женщиной вздорной и недалекой. Она умирала от зависти, видя, как Туракинэ, мать её мужа, правит рядом с Гаюком и принимает дорогие подношения от многочисленных послов и купцов, постоянно прибывающих в Каракорум.

В кибитке, запряженной тридцатью лошадьми, обитой изнутри китайским шелком, Огуль-Гаймыш предавалась мечтам о собственной власти и несметных богатствах. Трястись по пескам пустыни и умирать от жажды и жары она не хотела. Когда её пальчики, утяжеленные перстнями, всыпали ядовитый порошок в чашу мужа, она и не предполагала, что снадобье получено от сторонников хана Мункэ.

Орда Гаюка не успела пройти и сотой части пути, как её повелитель занемог. Когда стало ясно, что Гаюк «собрался в страну предков», орда спешно развернулась назад, в Монголию.

Империю, созданную Великим Чингисханом в начале тринадцатого века, к середине того же века распирали уже внутренние раздоры, потому-то второй поход монголов на Русь не состоялся.

К концу пути Александр и Андрей узнали, что хана Гаюка нет в живых, а Монголия снова готовится к курултаю. Они поспешили в Каракорум.

Великолепие Монгольской столицы потрясло корыстного Александра. Шатры, шитые золотом, шелковые ткани, красивые женщины, богатые базары не шли ни в какое сравнение с суровой русской действительностью.

Ставку Огуль-Гаймыш братья Ярославичи нашли на берегу ручья, омывающего прекрасную долину. Великолепный шатер, поддерживаемый множеством, окованных золотом столпов, изнутри и снаружи был украшен шелковыми тканями. Огуль-Гаймыш восседала на троне, который был похож на мягкое ложе. Над её головой слуга держал зонтик, осыпанный драгоценными камнями.

Лицо женщины, облаченной в желтые шелковые одежды, было искусно накрашено, отчего скулы казались выше, а азиатские раскосые глаза, обведенные черной краской, казались широко открытыми. Высокая ботта3232
  Ботта – конусообразный головной убор монгольских женщин.


[Закрыть], глубоко сидевшая на лбу красавицы, была увенчана пучком страусовых перьев и звенела золотыми подвесками.

Александр восхищенно, во все глаза смотрел на приоткрытый, накрашенный кармином рот Огуль-Гаймыш, и та поняла, что произвела на русского багатура ошеломляющее впечатление. Ханша перевела взгляд на князя Андрея. Высокий красавец с русыми кудрями до плеч и здоровым румянцем на щеках, смотрел на Огуль с едва заметной насмешкой. Это задело её самолюбие.

Драгоценные соболя на царскую шубу и изделия русских золотарей больше не занимали её воображения. Огуль во все глаза рассматривала русских богатырей.

Братья Ярославичи выделялись из толпы монголов, окружавших трон царицы, словно львы в стае обезьян. Особенно младший, князь Андрей.

Вдова хана Гаюка, Огуль-Гаймыш, возжелала любви русского красавца – князя.

Каракорум братья Ярославичи покидали, став в одночасье врагами.

Младший брат Андрей Ярославич получил от Огуль-Гаймыш право на княжение во Владимире, что автоматически делало его Великим князем Руси. Александру ханша отдала разоренный Киев, который перестал существовать не только как столица, но и как рядовой город. Мечты Александра о Великом княжении и о беспредельном господстве на Руси в очередной раз рухнули.

20. Летописец – монахиня Мария

Сколько может страдать женская душа!? И что могут родить страдания!? Об этом ли мыслила княгиня ростовская Мария Михайловна, когда перебирала в памяти жизнь свою, расколотую на две части войной с татарами. В той довоенной жизни, Ростовский князь Василько, старший сын Константина Мудрого, собирая дань по поручению отца, кружил по городам и весям, приглядывая себе невесту. Когда въехал на двор черниговского князя и увидел в толпе девушек Марию, понял, что именно её искал так долго.

Перед нашествием Батыя в семье князя Василько и Марии было уже двое сыновей. Старшему Борису пошел двенадцатый год, младшему Глебу было около пяти. Призыв Великого князя Юрия выступить на бой с врагом Василько встретил так, как подобало воину и защитнику отечества. Не дождавшись помощи ни от Всеволодовичей, ни от Ярославичей, он вместе с родными братьями Константиновичами принял бой на Сити. В бою был пленен воеводой татарским Бурундаем, который восхитился силой и мужеством и красоте ростовского князя. Бурундай предложил плененному Василько забыть обиды и послужить хану Батыю. Русский князь с гордостью отверг предложение Бурундая и был убит в лагере врагов.

Оставшись вдовой, Мария Михайловна ушла в монастырь с желанием писать летопись событий, чтобы оставить память о злых годинах потомкам. Она написала житие своего мужа, в котором прославила его мужество и красоту и доброту:

«Был же Василько лицом красив, очми светел, и грозен, храбр паче меры на охоте, сердцем легок, до бояр ласков. Никто же от бояр, кто ему служил, и хлеб его ел, и чашу пил, и дары имал, тот никакому иному князю уже не мог служить за любовь его. Крепко же слуги своя любя, мужество же и ум в нем жили, правда же и истина с ним ходили. Был он сведущ во всем и искусен, и княжил он мудро на отчем и дедовом столе; а скончался так, как вы слышали».

Благодаря писанию Марии Ростовской мы можем удостовериться, что во времена Батыевой рати были на русской земле истинные герои, но, как и положено истинным героям, они отдали жизни свои за освобождение отечества от врага.

Только любящая женщина могла написать такое:

 
Уж нам к своим милым ладам
Руками не прикоснуться,
Очами не дотянуться
И думами их не достать.
Застонал, братья, Киев от горя,
От напасти Чернигов.
 

Печаль обильная потекла по Русской земле…

Прошло время, и другое потрясение пережила Мария. В Орде был убит её отец, Черниговский князь Михаил. Монашеский чин обязывал Марию быть кроткой, терпеливой, безропотной. И она молчала, но изливала свои слезы на пергамент. Так родилось «Слово о полку Игореве», где в иносказательной форме, выражался страстный призыв к соотечественникам, мстить врагам за погубленные жизни, за слезы вдов, за искалеченные судьбы русских людей, мстить, мстить, мстить….

 
Вступите же, господа, в золотые стремена
За обиду сего времени
За землю Русскую…
 

«Низовская земля» со столицей во Владимире при князе Андрее Ярославиче стала центром, куда съезжались те, кто мечтал о свободе своей родины. Мысли о сопротивлении распространялись по городам и весям и находили отклик в умах людей, заселяющих «низовскую» землю. Нужен был всеобщий призыв.

Тогда и появилось «Слово о полку Игореве», автором которого стала женщина, вдова князя Василько Константиновича, Мария Михайловна.

 
Мы же, русичи, бывалые воины!
Под трубами повиты,
Под шеломами взлелеяны!
С конца копья вскормлены!
Луки у нас натянуты!
Колчаны отворены,
Сабли навострены.
Братья и дружина!
Лучше нам порубленными быть,
Чем без чести жить!
 

«Слово» потрясло русское общество. Его читали, переписывали, распространяли. Ему верили и готовились к сопротивлению.

21. Принцесса Христина

Перед самой поездкой Александра в Монголию Параскева Брячеславна родила мужу третьего сына, которого назвали в честь брата Андреем. После похода в Монголию это имя было ненавистным Александру.

Александр не поехал в данный ему ханшей Киев. Он вернулся в Новгород, и стал там княжить, стараясь подлаживаться под новгородскую вольницу. Вскоре туда же приехал митрополит Кирилл, который покинул Киевскую резиденцию, будучи несогласным с политикой Даниила Галицкого.

Митрополит Кирилл – личность неординарная, широко мыслящая. Он задавался вопросом, почему Русь постигло такое бедствие, как нашествие варваров, чем объяснить это? Он искал ответ в библии и нашел его. В истории еврейского народа было нашествие на Иудею жестокого царя Навуходоносора. Тогда еврейский Бог ясно дал понять, что он наказывает людей еврейского племени за грехи, умножаемые ими без числа. А чем лучше иудеев русичи, презревшие законы добра, родства и веры? В проповедях, а потом и в летописях стали появляться объяснения татарскому игу – за грехи людские Бог наказывает. А посему следует не сопротивляться, но терпеть! Идея терпения будет звучать с амвонов православных церквей, смущая людей и бичуя их разум.

Вот так двое сильных мужей, разных по понятиям нравственности, найдут общий язык в вопросах порабощения народа русского. Один – митрополит Кирилл, идеалист, глава русской церкви, и другой – князь Александр, корыстолюбец и властолюбец, сошлись на идее непротивления врагу.

Мысль, что младший брат нарушил наследственное право и владеет старейшинством, вызывала горькую обиду. Александр искал случая отомстить князю Андрею и восстановить справедливость. Лелея в себе злые чувства, Александр навлек на себя болезнь сердца. Татищев пишет: «и была болезнь его тяжка весьма, но Господь Бог умолен был о нем».

Весна 1251 года выдалась дождливой с великим паводком, «и потопило весь хлеб, и сено, и мост Великий в Новгороде снесло на Волхове».

Тем временем новгородские земли Лопь и Карелия продолжали подвергаться набегам финнов, которые были тогда под властью норвежского короля Гаккона. Александр, чуя болезнь свою, спешил уладить отношения с соседями. Он направил в норвежский Дронтгейм посольство. Королю Гаккону предлагалось прекратить набеги на новгородские земли. Послам российским также приказано было узнать лично дочь Гаккона, принцессу Христину, чтобы посватать её за сына Александра Василия. Василию тогда исполнилось тринадцать лет, Христине восемнадцать.

Король норвежский был согласен на оба предложения. Он послал в Новгород собственных вельмож, которые заключили мир и возвратились домой с богатыми дарами.

В последующую осень Новгород постигла очередная беда. Ранний мороз побил все озимые. На разоренных Литвой землях разразился голод. Новгородцы отрядили тринадцатилетнего Василия Александровича с дружиной в «низовскую землю» за продовольствием.

Эта поездка открыла глаза сыну Александра на истинное положение дел в Русской земле. Юный Василий увидел, что есть люди, которые не желают покориться монголам, есть силы, готовые сопротивляться захватчикам. Из похода в Суздальскую землю старший сын Александра возвратился повзрослевшим и полным противоречивых мыслей.

Отец уже казался ему не героем, но человеком, добровольно принявшим на себя груз зависимости от монголов. Василий во многом был согласен с дядей Андреем.

Князь Андрей, не желая идти на мир с Батыем, нашел себе союзника в лице Даниила Галицкого, князя Юго-Западной Руси, который смотрел на католический Запад как на спасение от свирепых завоевателей. Дружбу свою князья подкрепили женитьбой князя Андрея на дочери Даниила Галицкого Добраве.

Мысли о борьбе с захватчиками разделял с Андреем и его младший брат Ярослав Тверской. Заедино с князем Андреем стояли князь Борис Ростовский и князь Константин Ярославский, брат уморенного во Владимире Василия.

А в Новгороде неприязнь старшего сына Александра к отцу вылилась в постоянные споры и неожиданные стычки.

Очевидцы, ходившие к Гаккону, по секрету рассказали Василию, что Христина ростом длинна, телом плоска как лодейное весло, с жидкими волосами и веснушками через всё лицо, да к тому же старше Василия на пять лет. Василий наотрез отказался жениться на норвежской принцессе, выражая непокорность отцу. Александр вскипел и пригрозил сыну темницей.

Тогда Василий в горячности выкрикнул в лицо Александру, что ему есть где укрыться от несправедливого гнева отца – у дяди Андрея. Там собирается сила русская, на «низовской земле» зреют семена гнева. И месть за погибель земли русской близка. И худо придется всем татарским прихвостням. Этого Александр не ожидал от родного сына. Он вскипел, но внезапно лукавая мысль пронзила сознание князя новгородского. Он быстро собрался и отъехал с дружиной в кыпчакскую степь, в ставку Батыя.

22. Погибель Батыя

Батый был возмущен происками папы Римского против него, Великого завоевателя. Двинуть Орду на Запад, чтобы покорить Европу до конца, было обычным делом, но несвоевременным. Батый ждал известий из далекого Каракорума. И оно наконец пришло.

Друг и соратник Батыя, Мункэ наконец-то взошел на Великую кошму. Первым делом он устроил грандиозный суд над Огуль-Гаймыш и сторонниками Угедея, Чагатая и Гаюка. Приговор суда Великого хана был страшен. Огуль-Гаймыш и ещё триста её приближенных были казнены самым жестоким способом. Семьи казненных были сосланы на окраины Великой степи, родственники бывших чингизидов пополнили армию низшего сословия монгольского общества, аратов.

Тотчас же начала действовать договоренность между двумя двоюродными братьями. Один из них, Мункэ, принял власть над всей империей от Востока до Запада. Другой, Батый, провозглашен главой золотого рода Борджигинов. Теперь никто не смел говорить, что он сын «наследника меркитского плена». Двоюродные братья поделили всю империю на двоих, расправившись с недружественными родственниками.

Теперь путь на Венгрию для Батыя оказался чистым.

Орда Батыя, гремя железными доспехами, скрипя телегами и издавая животный рев кочевого скота, поползла на Запад. Тысячи конников перевалили через Карпаты и во второй раз вторглись в пределы Венгрии.

На этот раз Венгрия приготовилась к встрече с жестоким врагом. Маленькая Эржебет, дочь хана Котяна, вероломно убитого венгерскими магнатами, стала королевой, приняв предложение овдовевшего Белы. Она привела к присяге половецкие полки и усилила королевское войско. Очередной заговор против Белы, в котором участвовала его сестра, был раскрыт. Заговорщики были казнены, сестру короля заключили в одну из башен Пешта.

В долине Дунайской низменности выросли неприступные крепости-замки. Окрестное население, узнав о приближении монголов, бежало под защиту крепостных стен, рассчитывая пересидеть нашествие варваров. Орда Батыя обтекала замки, видя их неприступность, и шла дальше.

Летописец пишет: «сестра короля бежаше к нему во град, но варвары достигли ею, пленише и к Батыю отведеши….»

Мечта венгерской принцессы исполнилась. Батый пленился красотой мадьярки и сделал её своей наложницей.

Король Бела узнал о бегстве сестры к врагу. Собрав все силы Венгрии в единый кулак, Бела Четвертый внезапно напал на Батыя и погнал его до Карпат. Сестра Белы, имея проводников в горах, попыталась вывести Батыя на земли Галиции, чтобы орда его могла там перестроиться. Орда Батыя сильно поредела и, впав в паническое состояние, уже не оказывала сопротивления гнавшим их венграм. Кочевники могли хорошо воевать только на открытых пространствах. Батый и принцесса, страшась погони, спрятались в одной из пещер в Карпатских горах.. Но король на этот раз имел много сторонников. Проводники указали ему путь к пещере.

Летописец пишет: «сестра короля, тогда бежащая с Батыем, помогаше Батыю, их же король обоих погубил. Король на коне седя и секиру в руке держа, ею же Батыя убил….»

Так закончилась жизнь Батыя, Великого завоевателя. К стыду нашему, не от русского меча, а от венгерской секиры. Венгры не захотели выю свою склонить перед Батыем и доказали, что сопротивление возможно. Именно венгры покончили с мифом о непобедимости монгольского войска, а не наши «славные и святые» князья.

23. Обида

Гонца, чудом вырвавшегося из кровавого венгерского котла, прошедшего через непроходимые снежные перевалы и принесшего Сартаку правдивую весть о смерти отца, казнили мечом. Это была первая жертва на смерть Батыя.

Сартак принимал уверения в верноподданнических чувствах своих вассалов, когда появился Александр. Щедро расточая подношения женам Сартака и чиновникам, он жаловался на брата Андрея, который захватил власть опричь его, Александра. Когда новгородского князя пригласили на прием к хану Сартаку, тому уже были известны обиды Александровы.

Сартак встретил Александра милостиво, посадил рядом с собой, угощал венгерским вином и вареным мясом. Для Александра принесли чашу с солью, зная любовь русских к посолу.

Когда вино было выпито, а мясо съедено, Сартак обратился к Александру: «Анды – одна душа. Что мучает моего брата, скажи!»

Александр живо начал свой рассказ об обидах, нанесенных братом Андреем ему, Александру. Сартак слушал, не вникая в спутанную речь русского князя. Мало ли обид наносят друг другу несговорчивые русичи, разве можно принимать всерьез их слова и действия, пусть дерутся промеж собой. Так легче управлять русским улусом.

Когда Александр понял, что Сартаку неинтересны его жалобы, он решился на предательство.

А знает ли хан, что брат Андрей породнился с Даниилом Галицким, и вместе они замышляют вооруженное сопротивление? А знает ли могучий Сартак, что во Владимир стекаются «богачества» земли Русской, усиливая войско Суздальского князя, а «выходы и тамги хану князь Андрей платит не сполна».

Недоплата дани – это тяжкое преступление против монгольской власти. Этого Сартак стерпеть не мог.

– Твои враги – мои враги. Бери Неврюя и иди с ним на Андрея. У нас говорят: кто победил, тот и князь. Пусть Неврюй пленит твоего брата и пригонит его ко мне. Куремсе идти на Галицию, на Даниила. Мы напомним трусливым русичам время Батыево.

– Я отдарюсь, Сартак, серебром и златом и конями и рабами… Мне бы ярлык ханский… на Великое княжение….

– Будет тебе и ярлык, Александре…. Иди и победи брата своего.

24. Неврюева рать

Рать Неврюя и дружина Александра преодолели степное пространство и вошли в Суздальскую землю.

Для князя Андрея известие о приближении монгольского войска оказалось неожиданным. Когда гонец от дозора сообщил, что во главе вражьей рати идет Неврюй, а путь ему указывает князь Александр, Андрей запаниковал.

– Господи! Что же будет, если мы будем меж собою браниться и наводить друг на друга татар? Лучше мне уйти изгоем в чужую землю, нежели покориться татарам!

Княгиню Добраву Андрей немедленно отправил от себя в северные пределы. Он, дав ей охрану, приказал идти на Псков, да поспешать, чтобы враги не настигли. Если в Пскове появится Александр с татарами, то идти в Ригу под прикрытие Тевтонского Ордена и там схорониться.

– Я приду за тобой, лада, – успокаивал Андрей жену.

Простившись с женой, Андрей собрал воинство своё и выступил к Переславлю, где ждал его брат Ярослав Ярославич.

24 июля 1252 года у Переславля произошла битва русских князей с Неврюевой ратью. Сила победила отвагу. Многотысячное войско Неврюя разбило русские полки. Андрей и Ярослав бежали из-под Переславля на север.

А Неврюй, взяв Переславль, предал огню вотчину Ярославичей, много людей убил, ещё больше взял в полон. Юную жену Ярослава Ярославича замучил до смерти, а его малолетних деточек увел на невольничий рынок.

Александр победил. Что чувствовал победитель, когда увидел разоренной свою вотчину, где родился и вырос, где знал каждый дом, каждое деревце, всех людей наперечет?

Александр отворачивался, когда мимо него проводили связанных волосяной веревкой пленных земляков. Они ловили его взгляд, протягивали руки, вопя о спасении. Спасения не было.

За победу над братом, за добытое Великое княжение надо платить. Александр отдал землю «низовскую» на разграбление победителям. Костомаров пишет: «Татары, опустошив Переславль, рассеялись по земле, истребляя людей и жилища; уводя пленных и скот, так как по правилу монгольскому за вину князя должна была расплачиваться вся земля».

Получив от Сартака ярлык на Великое княжение, Александр с пожалованием ханским въехал в разоренный Владимир победителем. Митрополит Кирилл организовал пышную встречу своего единомышленника. Он «встретил Александра с крестами, и со всем священным собором, и со множеством людей». Звучало церковное пение, звонили колокола, но народ, стоявший по сторонам дороги от Золотых Ворот до княжьих палат, безмолвствовал. В каждом роду и каждой семье были потери. Александр, приведший Неврюеву рать на «низовскую землю», больше не казался ни героем, ни защитником.

Александр в благодарность митрополиту и в искупление греха предательства, начал восстановление стольного Владимира с построения церквей, разрушенных Неврюем.

Князь Андрей достиг Новгорода и встретился с молодым князем Василием Александровичем. Тот рад был дяде, но вящие люди Новгорода не желали осложнения с Александром и потребовали, чтобы князь Андрей покинул их город. Князь Андрей, испытав сполна долю изгоя, двинулся к Пскову, где его ждала Добрава Даниловна. Через Ревель изгнанники отправились морем в Швецию. Там, обласканные шведским королем, князь Андрей Ярославич и Добрава Даниловна прожили несколько лет, пока не улегся гнев Александра и он, сведав о том, где находится брат, отправил за ним посла.