Текст книги "Мир удивительных людей"

Мир удивительных людей
Интервью 1998—2015
Ирина Губаренко

© Ирина Губаренко, 2016

© Марк Губаренко, дизайн обложки, 2016

© Дмитрий Болотин, фотографии, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Челябинск

1: «Всю жизнь меня преследуют мифы…»

Даже за глаза его называют по имени-отчеству. Его уважают компаньоны и боятся недруги. Его знают многие. Но мало кто его знает.

О нем ходит много легенд. Их шлейф тянется за ним долгие годы. Он, безусловно, личность. Со своими плюсами и минусами. Нужны ли ему эти мифы?

Наш разговор с президентом торгово-промышленной группы «Мизар» Виталием Павловичем Рыльских получился достаточно откровенным. Рыльских много молчал, отвечал не сразу. Видно было, что по душам он разговаривает не часто…

Виталий Павлович, у вас есть все – семья, работа, достаток. Вам не бывает грустно от мысли, что стремиться уже и не к чему?

Знаешь, мне действительно грустно в последнее время. Ложусь спать и долго не могу заснуть. Думаю: ну почему я вкладываю больше души в проблемы некоторых людей, чем получаю взамен? Чувствую, что человек вроде искренен, но все равно держит дистанцию. Почему?

Может, потому что Вас боятся?

Так и я об этом. Но если люди не обманывают друг друга, так и бояться-то нечего. Я себя таким клоуном иногда чувствую. Хожу в колпаке, все шарахаются. Я не люблю, когда меня боятся.

А когда заискивают, лебезят?

А это вообще противно. Это ж видно, что неискренне. Всегда хочется сказать: ну говори прямо, что ты хочешь получить, зачем так издалека?

Вы сами чего-нибудь боитесь?

Ничего не боится только дурак. Любой человек боится смерти, боится болезни близких. Другое дело, что никогда не было какого-то конкретного человека, которого бы я боялся. Я всегда был независимым. Меня били, я давал сдачу. Мог постоять за себя, никому не позволял себя унижать. Отвечал за свои слова. По молодости четыре года был в лагере, но и это не показатель храбрости. Девяносто девять процентов отсидевших срок теряются в жизни, ломаются.

Что-то может Вас сломать?

Сейчас – нет. А раньше было много ситуаций, из которых я выходил победителем, а можно было потерять себя. Должен быть какой-то внутренний стержень, сила, жизненные принципы. Я вырос в интернате. Отца почти не помню. Мама болела, у нее был рак. Она умерла, когда мне было 13 лет. Я остался с сестрой, стал хуже учиться. При маме не было даже «четверок», за них мне крепко попадало. Столько лет прошло, а я помню, как бегал от нее вокруг стола…

Так рано столкнувшись со смертью близкого, человек начинает или панически бояться смерти, или воспринимать ее как неизбежность…

Я не могу представить себя стариком. Мне вообще всегда казалось, что я буду жить недолго. В 20 лет я думал, что доживу до тридцати, в 30 – что до сорока. Наверно, поэтому хотелось успеть многое. Мама умерла в 45 лет, я ее уже пережил. А вообще, я верю, что от судьбы не уйдешь.

А от себя?

А от себя тем более. Не уйдешь, не убежишь. Вот сейчас у меня действительно есть многое, а я всю жизнь помню, как в детстве ходил к товарищу есть суп. Такой суп вкусный был…

Первую любовь свою помните?

Да. Ее звали Люба. Маленькая такая. В интернате. Так она мне в душу запала, я ей подарки к праздникам дарил. А ей нравился мой друг. Друг ее не любил, а она меня не любила. Вот и все. Спустя двадцать лет я ее встретил. Поговорили и разошлись.

Жизнь у нее не сложилась, а у меня уже на было никаких чувств, кроме жалости. Хотя она отнеслась ко мне с большим интересом.

А может, интересны стали не столько Вы, сколько Ваши возможности?

Иногда у меня возникает такая мысль. Мне кажется, что у некоторых людей есть какой-то конкретный интерес от общения со мной. Кому нужны деньги, кому – работа. А мне бы очень хотелось, чтобы нужен был прежде всего я.

То есть изначально Ваше доверие к незнакомому человеку – нулевое?

Если я не знаю человека, я не могу ему доверять. Необходимо несколько встреч, чтоб я смог понять. Некоторые – такие хорошие артисты, что они и сами начинают верить в свою «искренность». Я считаю, чтобы узнать человека, нужно увидеть его в разных ситуациях. Но это уже подарок судьбы.

Люди, которым вы верите, – Ваши друзья, они прежние или их круг меняется с изменением Вашего благосостояния?

Друзья у меня с юности. Люди, которые отходят, это путники, прилипалы. Настоящий друг не может перестать быть другом только потому, что ты стал богаче или беднее.

Когда ехала к Вам, на остановке увидела картину: молодой, хотя возраст и не определишь, человек-не человек, грязный, оборванный, собирает в лужах окурки. Рядом пожилая женщина: «Как Бог таких на земле держит?»

Я почему-то не думаю о том, что меня не касается. У него такая судьба, у меня – другая. Вот у меня в доме был сторож и вдруг пропал. Ждали, ждали, потом милиция вскрыла его квартиру, а он мертвый, причем давно. Я его похоронил, поминки сделал. Жаль его было, хороший был мужик.

Виталий Павлович, раз уж разговор зашел о жалости, скажите, вы когда-нибудь плакали?

Плакал, когда мама умерла. От горя. Плакал, когда попал в тюрьму. От обиды. Иногда плачу, когда кино смотрю. Не то что плачу, но комок в горле стоит.

А жестокость – знакомое чувство?

А кому не знакомо? Вот полюбил охоту, последние два года езжу. Если не убиваю животное сразу же, стараюсь не смотреть, как оно мучается. И стараюсь не думать. Потому что если начать думать об этом, жалко становится. Пока идет охота, есть только азарт. Я очень азартный человек.

Охота – это потому что модно?

Модно играть в большой теннис, а я не играю. В одежде всегда старался придерживаться моды. Все рубашки, костюмы, туфли покупаю только сам.

Вы не считаете, что к Вашему элегантному внешнему виду не совсем подходит татуировка, которая у вас на руке?

Считаю. Она никогда мне не подходила. По глупости в интернате сделал. Если ее возможно убрать, то я согласен. Только чтоб следа не осталось, а иначе какой смысл?

Одежда женщины говорит о ее характере?

Не всегда. Мне не нравится, когда одежда слишком демонстративна. В женщине должно быть достоинство. Она – как мимолетное увлечение, и она, в которую можно влюбиться, – это разные женщины. И это видно. Можно купить тело, но нельзя купить сердце. Когда продается сердце, это предательство. Если я вижу в женщине личность, я даже могу послушать ее мнение.

Только лишь послушать?

Все решения я все-таки принимаю сам. Всегда. Моя жена, которая, кстати, абсолютно меня не боится, имеет право на собственное мнение. Но это не значит, что я буду делать так, как она говорит. Хотя я с ней уже 25 лет.

Это была любовь?

Не знаю, что это было, но мы всю жизнь вместе. У нас взрослая дочь Наташа, две внучки. Жена для меня – и мама, и жена, и друг. Я не ангел, бывают такие скандалы, она не молчит в ответ, но уйти от нее и мысли не возникало. Я всегда считал, что жена должна быть одна.

Жена ревнует Вас?

Раньше – очень. Я в карты любил играть, приходил под утро, она злилась. Играл с грузчиками, с музыкантами. Принесу ей «выигрыш», она кричит: «Мне не деньги нужны, мне муж нужен!» Сейчас вроде успокоилась.

Вы этому рады?

Знаешь, для меня самое большое счастье – приехать домой и больше никуда не выходить. Дома тепло, чисто. Люба за два часа может и постирать, и приготовить, и перемыть все до блеска. Люблю просто помолчать. Она говорит, говорит, я изредка слово вставлю. Люблю, когда у меня гости. Когда хвалят приготовленную женой еду. Она очень вкусно готовит. Люблю помогать людям. Люблю, когда мне помогают.

Вам нужна помощь?

Ну а кому она не нужна? Каждый человек хочет, чтоб у него за спиной был тыл. Это нормальное желание. Я не встречал таких людей, которые бы не хотели, чтоб им помогли. Мне помогут – я благодарю, я помогу – меня благодарят.

А если не благодарят?

Я не люблю неблагодарных людей. Не люблю, когда человек принимает мою помощь как должное. Не люблю, когда кто-то начинает думать, что имеет право что-то требовать от меня. Все права на меня только у моей жены.

Ваша жена – энергичная женщина?

Не то слово. В руках все горит. А вот моя сестра Валентина поспокойней. Она на 12 лет меня старше, маму мне заменила, вырастила меня, всю жизнь свою мне отдала, я ее очень люблю.

Любите так же, как в детстве?

Ну что ты вопрос какой-то глупый задала. Я ее всегда любил. Квартиру ей помог купить. У меня нет никого ближе ее.

Наш разговор опять возвращается к благодарности. На Ваш взгляд – это ценное качество?

Да. Это то, что помогает выжить. Всегда надо помнить тех, кто тебя выручил. У меня был случай в жизни, когда мне в трудной ситуации помог один знакомый, от которого я этого не ожидал. А было и такое, что давно знакомые люди не оправдывали моего доверия. Но это редко.

Предательство вы прощаете?

Нет, не прощаю. Раньше сильно переживал, теперь не так. Да и люди сейчас проверенные рядом. И потом, у меня интуиция развита очень. Когда мне врут, я кожей чувствую.

А вслух говорите?

Не всегда. Просто делаю выводы.

Слухи о себе коллекционируете?

Слухи – нет. Одно время коллекционировал мячи. А насчет слухов, так что только про меня не сочиняют. Всю жизнь меня преследуют мифы. Не хотят понять, что я обычный человек, со своими странностями, радостями, горестями. Я, например, все могу сделать своими руками – и гвоздь вбить, и починить что угодно. Только вот лень в последнее время.

Руки опускаются?

Да нет. Я никогда не позволяю себе раскисать и поддаваться апатии. Всегда есть выход. И его можно найти, если захотеть. Главное – хотеть.

Вы всегда добиваетесь цели?

Почти. Это смотря какие цели. Понимаешь, лидером хотя бы раз в жизни может стать каждый. Не каждый может им остаться.

Что необходимо, чтобы всегда быть лидером?

Никого не бояться и никогда не терять своего достоинства.

…В нем много достоинства. Оно во всем. В походке, в повороте головы, в голосе, в размеренности жестов, в продуманности каждого слова. От него исходит обаяние внутренней силы. Рядом с ним женщины вспоминают, что они женщины, а мужчины расправляют плечи и втягивают животы. Ему 47 лет. У него есть многое. Авторитет. Дело. Интуиция. Ум. Победы. Жизненные принципы. И все-таки иногда он чувствует себя одиноким.

Впервые опубликовано в журнале «Челябинск», 1998, №6

2: Шахматная партия «Динамики»

У них общий бизнес. Они – компаньоны и друзья. Ершистый, жесткий и прямой – один. Сомневающийся, обходящий острые углы – второй.

В цвете волос – благородное сочетание серебра с черным.

Небольшая разница в возрасте дает право первому поучать, а второму – позволять первому чувствовать себя старшим братом.

Их кабинеты – не напротив, а плечом к плечу. Если убрать перегородку, со стороны сердца одного – разум второго. Конфликт ума и чувства им помогает разрешать сама жизнь.

Они очень разные. Во всем: внешность, манера говорить, тембр голоса, характер, привычки, отношение к жизни… Но они уже восемь лет работают вместе.

Феликс Львович Злобинский и Михаил Григорьевич Айзенштейн. Два человека, два характера, две неординарные личности. Почему так органично их взаимодополнение?

ЗЛОБИНСКИЙ И ЕГО СТРАТЕГИЯ

Он язвительный, резкий и колючий. Категоричный в суждениях. С очень двусмысленным юмором. Как хочешь, так и понимай. Полная свобода. Или смейся или обижайся.

Он торопится жить. Хочет многое успеть. Не позволяет себе толком отдохнуть. Не оставляет себе права на малейшую ошибку. Убежден, что за все в жизни надо платить. Хотя не совсем понимает, за что так страшно и сполна расплатился сам.

В его жизни было многое. Война, эвакуация (он помнит, как мама потеряла их с братом: поезд с детьми тронулся, а мама осталась). Целина. В поднятие которой он искренне верил. Суд. И люди, которых он считал друзьями, – по другую сторону улицы.

Исключение из партии после шумного развода. Трагическая смерть сына. Эмиграция. Возвращение.

Он по-прежнему любит жизнь. Маленьких детей. Красивых женщин. Свою работу. Лес. Озера. Водить машину. В ней и начался наш разговор: после долгих моих уговоров разрешили посмотреть строительство нового комплекса для ремонта машин.

Феликс Львович, пожалуйста, остановите на минутку. Свадьба. Говорят, это к удаче – встретить свадьбу на дороге.

К какой удаче? Эта страшная невеста – к удаче? Боже мой, какая она вульгарная11
  Невеста – милая, хорошенькая, в длинном белом платьице с бутылкой водки в руке – И.Г.


[Закрыть]. Деточка, зачем же тебе водка? Нет, я, наверное, их не понимаю. Какая-то она совсем другая, эта молодежь. Инфантильная. Ник чему не стремится. Да я и не хочу их понимать.

Не вся молодежь такая, по-моему. Воспитание много значит.

Да перестань, какое воспитание? У меня четыре сына, и все абсолютно разные. Как такое может быть? Гены? Время? Моему старшему – сорок лет. Он, как небо от земли, отличается от младшего, которому двадцать.

Вы нервничаете и едете как гонщик на трассе. Кругом полно машин, нельзя ли помедленней?

Яйца курицу не учат. Ты еще не родилась, когда я права получил. Причем профессиональные. Выходи, приехали. Только выходи быстро, у меня мало времени.

Вот это да! Такую громадину построили за год? Вы народу-то платите?

Нет, они работают исключительно из уважения ко мне… Конечно, платим. И подгоняем. И контролирую по нескольку раз в день.

Сам? Вы же не строитель?

Ну и что? Всему можно научиться. Я после института, будучи молодым специалистом, тележку даже изобрел. Сконструировал. Иду однажды, смотрю, рабочий ее везет перед собой. Как меня распирало сказать, что это я, что это мое, но сдержался. Спросил только: «Ну как?» А он мне в ответ: «Какой дурак ее придумал!» Хороший был для меня урок. Если я что-то не знаю, не стесняюсь спросить. Учиться-то никогда не поздно. Я уехал жить в Израиль, попытался выучить иврит. Хочешь, посчитаю?

До десяти?

Да сколько хочешь, столько и посчитаю. Счет я выучил.

Вы – гражданин Израиля, почему же вернулись?

Там работать невозможно. Может, возраст уже не тот, не знаю. Я уезжал ради двух младших сыновей. Они смогли себя там найти, я – нет. В такую тоску впал, даже пить начал. Понял, что без дела не смогу. Вот и вернулся. Теперь живу и здесь и там. Ну да ладно, все бэседер22
  на иврите – «в порядке» – И. Г.


[Закрыть]. Не будем о грустном. Я не люблю, когда грустно. Знаешь, как у Пушкина…

Я не люблю Пушкина.

Ну ты даешь! Чукча ты какая-то. Пушкина нельзя не любить. Я полмира объездил, а вот пушкинские места помню особенно. Там какой-то необычайный воздух. Или дух.

У Пушкина было довольно много сомнительных качеств: ревнивый был, вредный, оскорблял всех. В общем, далеко не подарок…

Ну а кто подарок? Чем интереснее и умнее человек, тем он сложнее. Личность всегда многогранна. Весь смысл в том, чтобы научиться отделять зерна от плевел. В каждом много шелухи, наносного, показного. Не обращай на это внимания и увидишь суть человека.

Вам легко увидеть суть другого человека?

Что значит – легко? Если он прост и ясен, то он вряд ли будет интересен. Всегда нужно время. Пуд соли – это ведь очень много, шестнадцать килограммов… Но я верю первому взгляду: нравится – не нравится. А потом уже – хочется или не хочется узнать человека поближе. Если это мужик, то я ценю в нем порядочность и обязательность прежде всего. Терпеть не могу болтунов.

А если болтун – женщина?

К женщинам у меня подход особый. Я люблю нежных, ласковых, умеющих любить, не думая ни о чем. Когда женщина слушает только свое сердце и полностью отдается чувству. Моя жена – талантливая, тонкая и умная. А вообще, к сердцу любой женщины можно подобрать ключик. Погладил – поругал, приласкал – оттолкнул. И она, как аккумулятор, – заряжается, разряжается.

Шоферский подход.

Нет, мужской. Мы же абсолютно разные. Не мной придумано. Мужик – защита, добытчик, все должен уметь сам. Я женился в 19 лет, ушел от родителей, все заработал самостоятельно. В 39 лет полюбил другую, все оставил первой жене и опять начал с нуля. По мне – отрезал и все. Как нарыв – можно вскрыть, и ранка затянется, а можно мазать, мазать и ничего не изменится.

Страдаете от своей прямоты? Ведь все-таки танком быть тяжело…

А я по-другому не умею. И не хочу уметь. Да, я иногда, как танк, пру вперед, напрямую. Но ведь, в конечном итоге, и авторитет и уважение имеет «танк», а не те, кто за ним.

Да, но на обратной стороне медали – потерянное здоровье и вымотанные нервы. Неужели Вы такой честолюбивый?

Нечестолюбив только дурак. Это хорошее качество. Человек должен быть честолюбивым. Другое дело, что работать со мной трудно. Миша33
  Айзенштейн – И. Г.


[Закрыть] как-то сказал мне: «Если вы думаете, что работать с вами – большое счастье, вы ошибаетесь». Но это он по-доброму сказал, в бане, под водочку. Он вообще очень добрый, ему всех жалко…

АЙЗЕНШТЕЙН И ЕГО ТАКТИКА

Спокойный, размеренный в движениях, иногда даже вальяжный. Он говорит, что научился принимать жизнь такой, какая она есть. А грусть в его глазах кричит об обратном. Он называет себя оптимистом и полагает, что все люди, по большому счету, одиноки. Только одни это принимают и живут спокойно, а другие мучаются всю жизнь.

Он грустный. Немного уставший. Выбирая то, что нужно ему, делает все, что хочет. Не мешая другим.

Иногда испытывает ностальгию по «прошлой жизни». Не по плакатам и транспарантам первомайских демонстраций, а по остаткам крема для торта «Наполеон», который всегда пекла мама на праздники. По стройотрядам в студенчестве. По тому времени, когда веришь каждому новому знакомому.

Мазки и отрывки в создании картины он ценит больше целостности. Ему одинаково некомфортно, когда все понятно и когда ничего не понятно.

Он любит осень. Дождь. Игру в преферанс с друзьями. Апельсиновый сок по утрам. Не любит шумные компании. Вынужденные знакомства. Говорить слово «нет».

Возможно, поэтому и согласился разговаривать со мной. Чтобы только не говорить «нет». Достаточно долго чувствовала дистанцию между нами, а мой собеседник сухо пересказывал свою биографию: ЧПИ, металлургия, мастер, начальник участка…

Все мы друг для друга – зеркала. И я вдруг увидела что-то свое. Понятное полностью и не понятное совсем.

Михаил Григорьевич, я очень часто поступаю так, как мне привычнее и, соответственно, проще. Хотя хочется как-то по-новому. Потом казню себя за то, что всю жизнь бегаю по кругу. Вам знакомо такое ощущение?

Не то что по кругу, но по спирали – точно. Конечно, хотелось бы снизу вверх по прямой. Или уж тогда увеличить угол одного витка спирали. А как, я не знаю.

Не проще ли вырваться из круга?

Так не бывает. У всех у нас какие-то условности. Каждый хочет показать себя с хорошей стороны. Какой идиот начнет рассказывать про свои недостатки? Каждый сам себя создает, свой стиль поведения, свой имидж. И эти условности во всем. В купальниках загорают на пляже, но не ездят в транспорте.

Соблюдая условности, можно всю жизнь наступать на одни и те же грабли. Если это происходит с Вами, Вы себя ругаете?

Я не ругаю, я говорю себе: «Ну ты и придурок». Сейчас расскажу тебе один случай. В прошлом году прилетел в Москву, в сумке деньги. Черт меня дернул сесть в незнакомую машину с двумя попутчиками. Только отъехали от аэропорта, они предлагают сыграть в карты. Знал ведь все про эти «штучки» и все равно попал.

Испугались? Чужой город, лес, дорога…

Я испугался в армии. Ночь, лес, я один и шорох за спиной. Волосы дыбом встали. Оказалось, что это край моего же тулупа. А здесь не было времени пугаться. Спокойным голосом говорю: «Ребята, я это 10 лет назад проходил. Остановите машину». Остановили.

Вас спасло самообладание?

Меня спасла удача. Я в нее верю. Всегда надо верить в успех, и тогда все получится. Знаешь, что такое успех? Это в нужное время в нужном месте совершить нужное действие. Почему люди, изначально все одинаковые (руки, ноги, голова), добиваются разного или не добиваются ничего? Потому что один берет и делает, а другой рассуждает – получится или не получится. Но дорогу осилит идущий.

Тот, который рассуждает и сомневается, разве не близок Вам?

Рассуждать и сомневаться – это разное. Сомневающихся людей я уважаю. Я и сам против быстрых решений. Терпение – обратная сторона стремительности. Я доверяю своей интуиции и все равно должен все взвесить, собрать информацию (и из своего опыта, и из внешнего мира), только потом принимаю решение.

Но ведь есть опасность потерять время…

Ну что ты такая прямая! Я же говорю не об экстремальных ситуациях, а о тех, когда время терпит. Но я не буду долго мучиться, чтобы решить, что заказать в ресторане или покупать ли новую мебель. Я говорю о принятии решений в бизнесе.

Разногласия с компаньоном бывают часто?

Знаешь второй закон кибернетики? «Каждая система стремится к сохранению целостности». Конечно, две головы быть не может, но с другой стороны, я люблю повторять, что танго танцуют вдвоем. У каждого из нас свое направление, поскольку заниматься одним и тем же нет смысла. В процессе обсуждения ругаемся, спорим, но как только решение принято – все.

Наш разговор прервался. Позвонила мама Михаила Григорьевича. Что говорила мама, я могу лишь догадываться. Мой же собеседник с промежутком в две секунды повторял: «Хорошо, мама». «Вот так, мне 51 год, а мама все еще учит меня жить», – улыбнулся он.

Как и Вы – своего сына?

Как-то специально я его не воспитывал. Несколько лет назад я сказал ему: «Чтобы что-то иметь, всю жизнь надо пахать». Я думаю, он меня понял. Я многое могу для них всех сделать, только давить на меня не надо. Из-под давления я сразу же ускользаю.

Ускользаете молча или злитесь?

Меня трудно вывести из себя. Очень долго могу терпеть. Категоричность – это не мое. Вот что меня действительно раздражает, так это когда начинают рассуждать о политике. Чубайс не то сказал, Немцов не то сделал. Как-то смешно говорить о том, чего ты в принципе понять не можешь.

Но Вы-то, как управленец, в состоянии понять, что там, «наверху»?

Что толку от моего понимания? Это пустая болтовня. Я не обсуждаю то, что не могу изменить. Могу лишь выбрать то, что мне нужно. Меня больше беспокоит зарплата для наших работников. Могу поинтересоваться, как у них дела дома.

Зачем Вам это – их личное?

Радость моя, ну а как иначе? Мы же все вместе. И важна не только цель, а еще и процесс ее достижения. Как красивая шахматная партия – кому процесс игры интересен, кому – выигрыш. Я бы предпочел «ничью» при увлекательной игре.

…Мечта Айзенштейна – настоящий фрак и настоящий бал в XIX веке. Злобинский мечтает о том, чтобы все хорошо было у его детей. И удача была рядом.

Они не верят никому так, как верят друг другу. Они удивительно похожи в главном. Наверное, поэтому, когда один идет вперед, другой прикрывает ему спину. И наоборот.

Впервые опубликовано в журнале «Челябинск», 1998, №7