Текст книги "Летучее недоразумение"

Глава 4

– Ну, блин, во дела, в ночном кошмаре такого не увидишь, – вытаращив глаза, выдыхала Алена, слушая о приключениях сестер. Она поминутно вытирала слезы, которые то и дело набегали на глаза, и опрокидывала в рот ликер рюмку за рюмкой. – А мы-то что здесь пережили – и думать об этом страшно, не то что говорить! Я думала, что с ума сойду от волнения после того, как в новостях передали о трагедии. На горячую линию звоню, а там, как в Кремле, все время занято. Что делать? Куда бежать, не знаю, кого спрашивать, тоже не знаю. Как узнать, есть ли вы в списках спасенных? Полная задница, одним словом. Валерьянки вылакала ведро, наверное. А когда Виктор позвонил, я даже не помню, как до дивана дошла, ноги так и подкосились. Это он сообщил мне, что все узнал про вас. Вроде вы без вести пропавшие. Мы, если честно, уже решили, что вы погибли. Там же океан, как там можно без вести пропасть? Только утонуть, – разводила она руками. – Я трое суток проревела, как белуга, – всхлипнула Лена и опорожнила еще одну рюмашечку ликера. – Хотя до конца все равно в вашу смерть я не верила. Не могла я поверить, что вас больше нет, да и не хотела, – наливая очередную порцию спиртного, запальчиво говорила девушка.

– Ленка, может, хватит ликер хлебать? Вон, у тебя уже язык за зубы цепляется, – засмеялась Евгения. – Слава богу, мы живы и практически здоровы. Вот только нервишки у психолога еще подлечим, и все будет в норме… очень на это надеюсь, – вздохнула она.

– Ничего у меня не цепляется, не придумывай, – огрызнулась Алена. – Меня сейчас ни одна зараза не возьмет, не то что ликер. Нужно же нервный стресс снять?

– Смотри, подруга, не очень-то увлекайся, – дала совет Надя. – Не забывай, что у тебя плохая наследственность.

– Не волнуйся, я об этом помню и никогда не пойду по стопам своей мамочки, – нахмурилась Алена. – Мне алкоголизм не грозит, я свою норму четко знаю. Просто сегодня день такой, можно сказать, знаменательный. Ой, девчонки, а если честно, не знаю я – что мне со своей матерью делать? Сколько ее можно лечить? Больше шести лет борюсь с этой напастью, и толку никакого. Для нее это лечение, что для мертвого припарка, – обреченно махнула она рукой.

– Закодируй, – посоветовала Надя.

– Как же, закодируешь ее, – хмыкнула Алена. – Я бы с удовольствием это сделала, так не соглашается же! Сама говорит, кодируйся, а мне и так хорошо. Вот и весь ее сказ, хоть тресни.

– Мужика ей нужно, вот что я вам скажу, да поздоровее, – высказала свое мнение Женя. – Она же еще совсем молодая женщина. Сколько ей там лет? Сорок три, сорок пять? – спросила она у Елены.

– Сорока двух еще нет, через месяц только будет, – фыркнула та. – Она меня в девятнадцать лет родила.

– Тем более, – кивнула Евгения головой. – В таком возрасте у женщин возрастает сексуальный потенциал почти в два раза.

– У нее только дозы спиртного с утра возрастают в два раза по сравнению с предыдущим днем, – нахмурилась Алена. – А сексуальный потенциал уже давно сдох на дне стакана и вряд ли когда-нибудь воскреснет.

– И все же нужно попробовать, – не сдалась Женя.

– Что попробовать-то? Где я ей мужика найду, по каталогу, что ли, выпишу? Ты только посмотри, на кого она стала похожа, – проворчала девушка. – Глаза б мои ее не видели.

– Грех так о матери говорить, – нахмурилась Надя. – Вон мы с Женькой, наверное, любой бы были рады, только нет ее. Какой бы мать ни была, она родила тебя, жизнь подарила, и уже за это ты должна ей быть благодарна. Воспитала тебя, кормила, поила, обувала и одевала. В жизни всякое бывает, и мы не вправе судить своих родителей, что бы ни случилось. На пустом месте ничего не происходит, и в любых поступках нужно искать причину.

– Похмельный синдром, вот и вся причина, – буркнула Елена.

– Ты же сама говорила, что твоя мать пить начала после того, как отец умер. Это значит, она сильно мужа своего любила, раз не смогла справиться с собой после его смерти. Твоего отца, между прочим, – с нажимом проговорила Надя и укоризненно покачала головой. – Креста на тебе нет, Алена.

– Ладно, не ругайся, это я так просто ворчу, для самоуспокоения, – махнула Лена рукой. – Я ж ее не бросаю! Что бы ни случилось, все равно ношусь с ней как с писаной торбой. Приходит в зюзю, я ее и раздену, и спать уложу, а на утро еще и за пивом сбегаю. Мать есть мать, и никуда от этого не денешься, я ж понимаю, – тяжело вздохнула она. – Ты хоть Виктору позвонила? – спросила Алена у Надежды, специально перескочив на другую тему.

– Да, звонила, – кивнула та головой. – Он сейчас в Париже, на какой-то конференции психиатров, сказал, что через два-три дня прилетит. В общем, сразу же, первым рейсом, как только освободится. Будет стараться как можно быстрее вернуться.

– Ой, Надя, любит он тебя, – закатила глаза под лоб Лена. – Если бы ты только видела, что с ним было, когда про несчастье стало известно! Как же он переживал, как переживал, ох, и не расскажешь, – качала она головой, опрокидывая очередную порцию ликера. – Тебе, Надька, только позавидовать можно. Мне, наверное, никогда в жизни такого мужика не встретить, как твой Витька. Это же такая редкость сейчас, чтобы такой обеспеченный был, да еще и любил так при этом. Счастливая ты, подружка, ой, счастливая! Я ведь три дня у него проторчала, когда он выяснял, где вы и что с вами. Мы там с его лабрадором Федькой хозяйничали, Виктор-то все время на работе пропадал. Я от телефона вообще не отходила, все ждала: а вдруг чудо случится, и вы позвоните. Когда выяснилось, что вы «без вести пропали»… ой, даже вспоминать не хочется, – горестно вздохнула она. – Я вообще не могла дома находиться, сердце так и щемило. Слушайте, а ведь я не верила, что вы погибли, – хлопнула Лена ладонью по столу. – Вот не верила, и все тут! Можете у Виктора спросить, я ему так и говорила: «Они живы, вот увидишь!» А он только смотрел на меня, как на сумасшедшую, – засмеялась она и налила себе еще одну рюмку ликера.

– Лен, ты иди-ка лучше поспи, хватит уже пить, – убирая бутылку со стола, улыбнулась Надя.

– А я, может, на радостях решила в стельку накачаться, – заплетающимся языком проговорила Алена. – Вы мне ближе, чем любая родня, и прекрасно об этом знаете. Знаете, какой я стресс пережила из-за вас? Не знаете? И не надо вам знать, – махнула она рукой. – Жень, помоги мне подняться и до диванчика дойти, – попросила она. – Я и правда пьяная в муку, вон, уже пол с потолком качаются, – глупо и пьяно хихикнула она. – Но это ничего, главное, что вы живы, а все остальное – ерунда на постном масле. Правда, Жень? Нет, ты мне ответь, ответь! Ведь правда ерунда? Ведь главное, что вы живы, здоровы, и сейчас я вас вижу, подружки вы мои милые, – протягивая руки к девушке и выпячивая губы для поцелуя, пьяно бормотала Алена.

– Правда, правда, – успокоила Лену Женя. – Вставай, горе ты мое луковое.

Евгения помогла подруге подняться и, улыбаясь, повела ее в комнату, чтобы уложить на диван. Через минуту она вышла обратно и тихо прикрыла дверь.

– Уложила? – спросила ее Надя.

– Ага, уложила, – кивнула Женя головой. – Только до подушки головой дотронулась и сразу же уснула.

– Женька, Надюша, – тут же услышали девушки крик Алены из соседней комнаты.

– Вот тебе и уснула, – засмеялась Надя. – Иди, узнай, что ей там понадобилось. Может, плохо стало?

Женя прошла в комнату и, остановившись у порога, спросила:

– Ты что нас звала-то, Ален?

– Давайте о вас поговорим, – не открывая глаз, предложила девушка. – Расскажите мне, как вы там жили.

– Да мы тебе вроде уже все рассказали, – улыбнулась Евгения. – Больше ничего такого не произошло… во всяком случае, пока. Ты спи давай, а как проснешься, я тебе крепкого кофе сварю. Если еще что-нибудь сверхъестественное случится, ты будешь первая, кому мы об этом доложим. О’кей?

– О’кей, – теперь уже действительно засыпая, покладисто согласилась перебравшая Алена и тут же сладко засопела.

Если бы только Женя знала тогда, насколько ее слова, о «сверхъестественном» окажутся пророческими… она бы мгновенно откусила себе язык.

* * *

На следующий день девушки все вместе решили сходить в магазин, чтобы наполнить холодильник, а заодно и проветриться. Алена морщилась от головной боли и ворчала:

– Какая же гадость этот ваш ликер! Больше никогда в жизни даже в рот его не возьму. Голова как будто кирпичами набита.

– Не нужно было его столько в себя вливать, – засмеялась Женя. – От литровой бутылки еле на донышке осталось. Еще бы тебе после такого количества хорошо было.

– Неужели я столько выпила? – не поверила Лена. – Не может быть, я же десертные вина вообще не люблю, тем более – ликер.

– А кроме него, в доме ничего больше не нашлось, – развела Женя руками.

– Все, со спиртным завязываю окончательно, – дала сама себе обещание Алена. – Бокал шампанского на Новый год – это предельная норма.

– Охотно тебе верю, – снова засмеялась Евгения.

– Девчонки, давайте быстрее заканчивайте с кофе, и пошли в магазин, – прервала их разговор Надежда. – Мне страшно хочется чего-нибудь такого… эдакого, – закатила она глаза. – В общем, нормальной русской еды. Картошечки с малосольными огурчиками, борща настоящего со сметаной и пирогов с клюквой или капустой.

– Смотри, фигуру испортишь, если столько будешь есть, – улыбнулась Алена и встала из-за стола. – А мне бы сейчас капустки квашеной, – сморщила она носик. – Или рассольчика огуречного.

– А может, коньячку или ликерчика? – хитро глядя на подругу, спросила Надежда.

– Ща как врежу, – буркнула Лена и запустила в Надю салфеткой.

– Так мы идем в магазин или не идем? – прикрикнула на девушек Евгения. – Сколько можно вас ждать? Сама же нас торопила, – посмотрела она на сестру.

– Идем, идем уже, – кивнула Надя и сразу же направилась в прихожую.

Девушки вышли во двор и тут же столкнулись с соседкой, Софьей Львовной, которая жила этажом ниже.

– Ой, девочки, здравствуйте! Примите мои искренние соболезнования, – зачастила женщина, со страдальческим лицом закатывая глаза под лоб. – Горе-то какое, вот горе!

– Кто-то умер? – ахнула Надежда.

– У кого горе-то? – вторила ей Женя.

– Ну, как же? Ведь без вести же… – всхлипнула женщина. – Говорят, в океане, где-то… в Тихом или Атлантическом.

– Вы что, Софья Львовна, совсем сбрендили? – рявкнула Алена. – Они же перед вами стоят. Вот Женя, а вот Надя!

Женщина испуганно хлопнула глазами и застенчиво улыбнулась.

– Ой, а ведь и правда, это же про вас говорили-то, – прижимая пухлые ручки к груди, радостно закивала она головой. – Здесь, во дворе, сколько дней только про вас и говорили! Совсем я, дурочка, ополоумела, что-то с памятью в последнее время творится, сама не знаю, – горестно вздохнула она. – Ну, я пойду тогда, у меня там Кузя некормленый, котик мой, – заторопилась Софья Львовна к подъезду, мелко перебирая ногами. Сестры проводили ее сочувственными взглядами.

– Зря ты так на нее, Лен, – с укором проговорила Надя. – Она, как сына похоронила, совсем на себя перестала быть похожа. Мне кажется, у нее что-то с головой случилось после того, как он умер.

Елена ничего не ответила, а, пожав плечами, пошла от подъезда. Девушки последовали за ней, тихо переговариваясь.

– Видишь, Надюш, оказывается, говорят здесь про нас, даже жалеют, – хмыкнула Женя. – Видно, скучно им здесь жилось, пока нас не было, – захихикала она.

– Да уж, особенно без тебя и Ленки им плохо жилось, поговорить-то больше и не с кем, – дернула Надежда плечом. – Вы же спать с ней не будете, если молча пройдете мимо наших старух.

– А что они здесь собираются? У меня скоро артрит начнется, потому что они уже все косточки нам перемыли. И что неймется этим бабкам? Только бы сидели да сплетничали, как будто дома никаких дел больше нет.

– Доживи до их лет, тогда и осуждай. Еще неизвестно, какая ты будешь в их возрасте.

– Ну, уж вот так сидеть и осуждать всех подряд я никогда не буду, – фыркнула Евгения. – Не думаю, что мне будет очень интересно знать, кто в чем ходит, сколько зарабатывает, что ест и с кем спит.

– Я лучше промолчу, – хмыкнула Надя. – С тобой спорить – себе дороже.

– Вот и молчи на здоровье.

Девушки пошли в ближайший супермаркет и купили себе все, что захотелось. Пробыв там более часа, веселые и счастливые, они вернулись домой, предвкушая, какой обед сейчас приготовят.

– Я немедленно займусь борщом, а ты, Алена, замесишь тесто для пирожков, – распорядилась Надежда. – Ты, Женька, сделаешь салат, у тебя он лучше всего получается. Ох и оторвемся мы сейчас, девчонки, – потирая руки, говорила она. – У меня уже слюнки заранее текут! Так надоела эта экзотическая пища, аж тошнит, как вспоминаю, век бы ее не видеть. Вчера целый день ни до чего было после таких ужасных событий на дороге. В горло вообще ничего не лезло, только кофе и пили с Женькой. Ночь практически не спала, то и дело от кошмаров просыпалась, и день прошел, как в тумане. Думала, свихнусь от головной боли. Хорошо, хоть ты, Алена, к вечеру приехала, хоть немного настроение подняла.

– Да уж, ты права, денек вчера прошел – вспоминать не хочется, – поддержала сестру Женя.

– А помнишь, как мы с тобой на острове мечтали о рыбном супчике? А потом в больнице нас так им закормили, что теперь до конца жизни хватит, – засмеялась Надя.

– Не напоминай про рыбу и не порть мне аппетит, – проворчала Женя. – А вообще-то, нет худа без добра, будет теперь что вспомнить. Сколько всяких событий за такой короткий промежуток времени.

– Вспоминать нужно приятные вещи, а не такие, через которые нам пришлось с тобой пройти, – не согласилась с сестрой Надежда. – Это, конечно же, касается не еды, а совсем других наших приключений.

– Скорее происшествий, а не приключений, – поправила сестру Женя. – От приключений люди удовольствие получают, а не нервные срывы, как мы с тобой.

– Да, может, ты и права, – вздохнула Надежда. – По ночам такая белиберда снится, что уже засыпать боюсь. Никак не могу понять, что с нами в последнее время происходит? А ведь если бы ты меня послушала тогда, и мы не поехали бы в этот круиз, ничего бы такого не случилось, – упрекнула она сестру.

– Ну, начинается, – сморщила Евгения носик. – Что ты меня все время попрекаешь: если бы да кабы? Сделанного не воротишь, и стрелки часов назад не отмотаешь.

– Эй, эй, а ну прекратили сейчас же ругаться, – перебила подруг Алена. – Это что еще за разговоры? Живы остались, здоровы, слава богу, вот и радуйтесь на полную катушку. Сейчас устроим нашим желудкам праздник, и все плохие мысли как рукой снимет. Я, например, когда настроение никудышное и кажется, что все совсем плохо, всегда покупаю себе что-нибудь вкусненькое. И, представьте себе, мне это здорово помогает.

– Знаем, знаем, – засмеялась Женя. – Метешь, как мясорубка, дня два подряд, а потом начинаешь охать и ахать – почему это твои джинсы не застегиваются?

– У любой медали есть обратная сторона. Что же здесь поделаешь? – развела руками Алена и весело захохотала. – Зато какой кайф получаешь, когда с аппетитом шоколадный тортик уплетаешь, – закатила она глаза. – Жизнь сразу кажется не такой уж плохой и беспросветно безнадежной.

Девушки вышли из лифта и, смеясь, ввалились в квартиру. Надя с Аленой потащили сумки на кухню, чтобы выложить продукты, а Евгения, только успев разуться, побежала в комнату, так как зазвонил телефон. До аппарата она добежать не успела, потому что, едва переступила через порог комнаты, замерла как вкопанная.

– Мама дорогая, – вытаращив от изумления глаза, прошептала она. – Это что же здесь такое происходит?

Постояв в оцепенении с минуту, Женя что было сил закричала:

– Девочки, скорее идите сюда! Здесь… здесь что-то… кто-то… – заикалась она, не находя подходящих слов. – Я в шоке, – выдохнула девушка.

Надя с Аленой, моментально отреагировав на крик Жени, прибежали и так же, как и она, замерли у порога.

– Что это? – пискнула Алена.

– Это что? – вторила ей Надя.

– «Мамаево побоище», – прошептала Евгения.

– Скорее «Куликовская битва», – тоже шепотом проговорила Алена. – Я в шоке, – повторила она слова подруги.

В комнате царил такой кавардак, что сия картина не поддавалась никакому определению. Кроме как «Мамаево побоище» или «Куликовская битва», это больше никак и не назовешь, здесь девушки были абсолютно правы. Все вещи, которые до этого лежали ровными стопочками в шкафу, валялись сейчас на полу. Диванные подушки почему-то были распороты, все бумаги из письменного стола также перекочевали на пол. Стулья перевернуты, посуда из серванта разбита, и почему-то оторваны обои, правда, к счастью, всего лишь в одном месте.

– Господи, ведь мы совсем недавно сделали ремонт, – растерянно проговорила Надя. – Женя, ты что-нибудь понимаешь?

– Точно так же, как и ты, – пожала та плечами. – Посмотри, пожалуйста, что-нибудь пропало? – как-то совсем отстраненно сказала она. – Странные какие-то воры. Зачем же все так… неаккуратно?

Надя прошла в спальню, чтобы посмотреть, на месте ли золотые украшения, и увидела там еще больший беспорядок, чем в гостиной.

– Ну ни фига себе, – возмутилась она. – Да что ж это такое, на самом деле? Куда смотрит милиция? Почему среди бела дня такой беспредел творится в квартирах законопослушных граждан? Ведь совсем недавно ремонт сделали! Нет, ты только посмотри, что делается, а? – негодовала девушка, поднимая с пола свои ажурные трусики, Женин бюстгальтер и черные колготы. – Фетишисты здесь побывали, что ли? При чем здесь наше нижнее белье?

Надежда проверила шкатулку и увидела, что все их с сестрой украшения на месте. Приподняв нижнюю стенку все той же шкатулки, она удостоверилась в том, что и деньги были не тронуты.

– Странные воры, – пробормотала она. – Золото не взяли, деньги тоже на месте. А зачем тогда забрались-то сюда? И что, интересно, они искали с таким завидным энтузиазмом? Ничего не понимаю, – нахмурила девушка лоб.

Она вернулась в гостиную, где Женя поднимала опрокинутые стулья и ставила их на место.

– В спальне то же самое, – сказала Надя. – Погром, как после цунами. Только не пойму я ничего. Шкатулка на месте, и все, что в ней, тоже на месте. Воры ничего не взяли, только разгромили все.

– И что ты на это можешь сказать? – поинтересовалась у сестры Евгения.

– Ничего. А ты? – растерянно спросила Надя.

– Я тоже ничего, – вздохнула Женя. – Делать-то что будем?

– А что здесь думать? В милицию нужно звонить и заявлять, – вклинилась в разговор Алена.

– Так не пропало же ничего, – сказала Евгения. – О чем заявлять-то?

– Как это о чем? А нанесение морального ущерба? – ответила Лена. – В квартиру забрались вандалы, нахулиганили и скрылись.

– Лен, я тебя умоляю, – сморщилась Женя. – У людей практически всю квартиру выносят, вернее, то, что в ней было, и то милиция не очень-то торопится кого-то ловить. А здесь… я даже и не знаю, что думать. Прямо мистика какая-то.

– Мистика, мистика, – пробормотала Надя, методично постукивая себя пальцем по носу. – Действительно, странно, – вздохнула она. – Может, нашу квартиру перепутали с чьей-нибудь другой? Хотя…

– Ой, точно, – тут же подхватила идею Женя. – Как мне это раньше в голову не пришло? Ведь наш сосед – какой-то крутой бизнесмен, наверняка это к нему собирались забраться, а попали к нам.

– Смешно как-то получается, ты не находишь? – возразила Надежда и сестре, и самой себе. – Если воры перепутали квартиры и увидели все это, зачем они здесь такой бардак-то устроили?

– А от злости, что промахнулись.

– Не говори глупости, – сморщилась девушка. – Не стали бы они таким образом поступать. Не дураки же они, чтобы привлекать к себе внимание лишний раз? И потом, если уж ошиблись, то, чтобы компенсировать свою оплошность, они бы обязательно шкатулку прихватили.

– Может, не заметили?

– Как ее могли не заметить, если она на видном месте стоит?

Женя уже открыла рот, чтобы сказать еще что-то, но в это время зазвонил телефон, и она подняла трубку.

– Да, я слушаю, – ответила девушка. Она долго слушала, что ей говорят на другом конце провода, и с каждой минутой ее глаза округлялись все больше и больше. – И что? – только и смогла выговорить она. – Нет, ничего пока не предпринимай, через десять минут я позвоню.

Она осторожно положила трубку на базу и испуганно посмотрела на подругу и сестру. Те стояли, замерев и напряженно глядя на Евгению.

– Что-то еще случилось, Женя? – осторожно поинтересовалась Надя.

– Ага, случилось, – ответила девушка охрипшим голосом. – Звонила Катя, моя постоялица. Она пришла с ночного дежурства, а в квартире погром. Похоже, что «наши» воры «перепутали» и мою квартиру с чьей-то.

Сестры в настоящее время жили в квартире Надежды, а Женину вот уже два года сдавали молодой паре, Кате и Сергею. Ребята были москвичами, но, как только поженились, захотели жить самостоятельно, без опеки своих родителей, поэтому и сняли квартиру у Евгении. Сестры зарабатывали неплохо, каждая на своей работе, но решили, что лишние деньги никогда не помешают. Они давно мечтали о хорошем загородном доме и копили для этого деньги. Ребята были порядочными, за два года с ними никогда у Жени не было проблем. Сергей работал водителем-дальнобойщиком, а Катя – медсестрой в больнице. Квартиру они содержали в идеальном порядке, соседи на них никогда не жаловались, платили всегда вовремя. И вот только что позвонила перепуганная Катя и заикающимся голосом рассказала, что в квартиру забрались воры и устроили настоящий погром:

– Женечка, я пока не знаю, что пропало, а что нет, сразу же тебе позвонила. Что мне делать? И замок в двери не сломан, я, когда с работы пришла, спокойно его открыла. Вхожу, а здесь… Сережи, как нарочно, нет, он только завтра из поездки возвращается. Ой, мамочки, Женя, мне страшно, приезжай, пожалуйста, я сейчас в милицию позвоню! Или мне лучше тебя дождаться, ведь я же не хозяйка здесь? – скороговоркой выговаривалась Катя, поминутно всхлипывая.

Женя сказала Кате, чтобы она дождалась ее звонка, и вот сейчас недоуменно смотрела на сестру и подругу.

– Что делать-то?

– Нужно ехать туда, – ответила Надя.

– А как же здесь?

– Что здесь, что там, одна картина, насколько я поняла, – задумчиво проговорила Надежда. – Катя перепугалась небось до смерти, едем туда. Здесь потом разберемся, что к чему.

– Едем.

Девушки опрометью бросились к двери. Женя резко притормозила у порога и вернулась в комнату. Она набрала номер своей квартиры и, как только Катя ей ответила, быстро проговорила:

– Катюша, ничего пока не трогай и никуда не звони, мы уже едем.

Девушки сели в машину Евгении, и та резко нажала на педаль газа.

– Господи, всего-то двое суток прошло, как мы вернулись из этого чертова круиза, – и нате вам, сюрприз за сюрпризом, – ворчала Женя, с ожесточением крутя руль, чтобы развернуть машину. – Что происходит, мне может кто-нибудь объяснить?

– Самой бы кто объяснил, – вздохнула Надя.

– В милицию нужно заявить, причем срочно, – подала голос Алена. – Вот пусть они и объяснят, в чем здесь дело. По городу банда гуляет, причем совершенно спокойно, а они…

– А тебе не кажется странным, что эта банда выбрала именно наши с Надей квартиры? – нахмурилась Женя. – И заметь, не для того, чтобы ограбить, а чтобы просто устроить погром.

– Девочки, я все поняла, – возбужденно подпрыгнула Лена. – Это вам кто-то мстит!

– За что? – одновременно спросили сестры.

– Ну, мало ли? – неопределенно проговорила Алена. – Вы в последнее время никого ни у кого не уводили?

– Кого?

– Кого, кого! Мужика у бабы, вот кого.

– Совсем уже, – покрутила пальцем у виска Евгения. – У Нади Витька есть, а я не занимаюсь такими вещами, чтобы отбивать кого-то, мне и свободных мужиков хватает.

– А ты могла и не знать, что он не свободен. Они все «неженатые» до поры до времени.

– Предположим, что ты сейчас права, – нехотя согласилась Евгения. – Но даже если бы это и случилось, то почему тогда в обеих квартирах такое сотворили? Надя-то здесь при чем?

– Так ведь вы с Надей похожи, как две капли воды.

– И что?

– Ну, может, они точно не знали, кто из вас кто, вот и подстраховались, – объясняла Лена. – И разгромили обе квартиры.

– Хватит ерунду пороть, Алена, – сморщила носик Надежда. – Слушать смешно.

– А что еще можно здесь предположить? – развела руками девушка. – Мне лично на ум больше ничего не приходит.

В это время Женя уже подрулила к подъезду своего дома, и девушки прервали разговор.

– Хватит болтать, давайте выходите, – распорядилась она. – Сейчас посмотрим, что и как, а там уж и будем решать, кто кого увел и кто кого перепутал, – недовольно проворчала девушка.

Троица поднялась в квартиру Жени, где у дверей уже стояла перепуганная Катя и поджидала их.

– Я в окно увидела, как вы подъехали, и сразу же к двери. Что в квартире творится, что творится, ой, здравствуйте, – опомнившись, поприветствовала она девушек. – Женя, я ничего не понимаю! Из вещей вообще ничего не пропало, – обратилась она к хозяйке квартиры. – Такое впечатление, что что-то искали. Но я даже не представляю, что у нас с Сережей можно искать? Диван испортили, всю посуду перебили. Мы тебе новый диван купим, честное слово, но я правда ничего не понимаю, – быстро и возбужденно говорила девушка. Ее трясло, как в лихорадке, а лицо было бледным, как чистый лист бумаги. – Пойдемте, сами посмотрите, какой ужас там творится. Я хотела хоть немного прибрать, но ведь ты же мне сказала ничего не трогать, вот я и не трогала.

– Кать, успокойся, сейчас разберемся, не нужно так переживать, – миролюбиво проговорила Евгения и погладила девушку по плечу, чтобы хоть немного ее успокоить. – Главное, не нервничать, они же не восстанавливаются, нервы-то наши, – вздохнула она. – Диван дело наживное, он не стоит того, чтобы из-за него здоровье свое подрывать. Пошли, посмотрим, что там к чему.

Девушки все вместе в первую очередь прошли в гостиную и встали у порога.

– Очень похожая картина, – проворчала Надежда.

– Да уж, один в один, – согласилась с сестрой Женя. – И что нам собирались этим сказать? Очень хотелось бы знать.

– Вы о чем? – спросила Катя.

– Не обращай внимания, Катюш, – отмахнулась Евгения. – Так ты говоришь, что ничего не пропало?

– Нет, все на месте.

– Нужно в милицию сообщать, срочно, – подала голос Лена.

– Что будем делать, Надь? – обратилась Женя к сестре, пропустив мимо ушей слова Елены.

– Я думаю, что Лена права, нам нужно в милицию сообщить, а они уж сами разберутся, что здесь к чему.

– Надя, ты как маленькая, право слово, – всплеснула Женя руками. – Кто тебе будет разбираться с тем, чего не произошло? Нас спросят: «А что у вас пропало? Ничего? Тогда не морочьте голову и не отрывайте людей от более важных дел».

– Женя, в наших квартирах хулиганы устроили погром, причем в обеих сразу. Ты что, считаешь, что это не важное дело? – нахмурилась Надя. – Нельзя же оставлять все в подвешенном состоянии?

– Господи, как мне надоело все, – простонала Евгения. – Прямо не жизнь у нас в последнее время, а сплошное недоразумение. А с милицией дело иметь – это вообще утопия, туда только попади. Я еще от нашего круиза и от дорожного патруля отойти не успела, и нате вам – приехали!

– Девчонки, есть идея, – снова вклинилась в разговор сестер Алена. – У меня в управлении один знакомый работает, Толик Смирнов. Я, правда, не знаю, какую он там должность занимает. Знаю, что следователь, а вот по каким делам, понятия не имею. Кажется, он в звании капитана, или еще в каком. Убейте, не помню, да это, собственно, и неважно, – махнула она рукой. – Поехали сейчас к нему, расскажем, что случилось, а он уж сам решит – можно что-то с этим сделать или не можно.

– Или нельзя, – машинально поправила ее Евгения.

– Что? – не поняла Алена.

– Можно или нельзя, а не «можно» или «не можно», – постаралась объяснить девушка, но у самой получился каламбур. – Ну, в общем, ты меня поняла, надеюсь.

– Да ну тебя, – отмахнулась Лена. – Ну что, едем?

– Прямо вот так сразу и едем? – возразила Надя. – Не лучше ли сначала позвонить? Нужно же спросить у человека, примет он нас или не примет.

– Что значит – примет или не примет? Куда он денется-то? Нет, вообще-то позвонить, конечно, не мешало бы, только я его телефона не знаю, – ответила Алена. – Если честно, я с ним давно уже не общалась, еще с тех самых времен… Ну, в общем, встречалась я с ним как-то пару раз, а потом узнала, что он мент… ну, вы меня понимаете, надеюсь, – сморщила она носик.

– Еще бы не понять, – усмехнулась Надя. – У тебя же запросы – мама, не балуйся, а у следователей такая зарплата, что абсолютно не соответствует этим запросам. Узнать телефон управления можно по справочнику, – подсказала она.

– Нет, мне кажется, что лучше сразу поехать, здесь не так уж и далеко. Дольше будем телефон искать, а потом дозваниваться. Жень, как ты считаешь, я права? – повернувшись к девушке, спросила она. – Зачем время зря терять? Здесь на машине всего ничего ехать, уже через пятнадцать минут на месте будем.

– Не знаю, – пожала та плечами. – Не люблю я с милицией связываться. Туда только попади, потом сами не рады будем.

– А что делать-то? Нельзя же все вот так оставлять? Нужно же разобраться. Вот пусть Толик и поможет.

– Ладно, поехали, – нехотя согласилась Евгения. – Может, ты и права. Только, наверное, сначала убраться нужно? Катя одна здесь целый месяц все разгребать будет, – окинув взглядом следы погрома, который царил в комнате, проговорила она.

– А вот этого делать не нужно, – тут же возразила Алена. – Вдруг он захочет посмотреть? Привезем его сюда и покажем. Потом отвезем в Надину квартиру и тоже все покажем. Если он профессионал, то сразу сможет увидеть и понять, что и как.

– Что здесь можно увидеть кроме бардака? – недовольно проворчала Женя.

– Это не нам решать, едем, – проговорила Лена и, подавая пример, первой понеслась в прихожую.

– Едем, значит, едем, – нехотя согласилась Евгения и пошла следом за подругой. Надежда молча присоединилась к ним.

Девушки напрасно прокатились до управления: знакомого Елены на месте не оказалось. Но она взяла номер телефона в его кабинете, и это было уже полдела. У дежурного она тоже оставила свой номер мобильного и попросила передать его своему знакомому, как только он появится.

– Это очень важно, – предупредила она молодого лейтенанта. – Обязательно передайте Смирнову, чтобы он мне сразу же позвонил.

– Хорошо, передам, – пообещал дежурный.

Подруги вернулись в квартиру Надежды и, уставшие, сели за столом на кухне.

– Что дальше-то? – первой заговорила Женя.

– Может, все же стоит прибраться? – спросила Надя.

– Ни в коем случае, – возразила Лена. – Что мы тогда милиции предъявим? Здесь же улики, следы там всякие. Нет, этого делать нельзя.