Текст книги "Властелин Сонхи"

– У тебя есть мощное оружие – наследие Заввы, – напомнила вурвана.

– Сам знаю, – буркнул он рассеянно.

Зародилась шальная мысль: а что, если в предстоящей схватке использовать еще и Накопитель? Ясно, что так никто никогда не делал, но мало ли, чего там не делали до Дирвена Корица…

– В этот раз угробище от трибунала не отвертится! – злорадно посулил достопочтенный Гривьямонг. Его пухлое старческое лицо на свежем воздухе раскраснелось, отвислые щеки азартно подрагивали. – Показательный суд устроим, чтоб для всех был урок, чтобы всем неповадно!

«Всем – это кому?» – хмыкнул про себя Орвехт.

Остальные амулетчики Ложи и так не убивают архимагов, не рушат дома, не сколачивают из городских скандалистов банды «борцов за нравственность», не разглашают служебную информацию, не заводят сдуру интрижки с овдейскими шпионками и не пишут на небе безграмотную ахинею. Дирвен один такой – хотя бы за это хвала богам. И в этот раз он нарвался. «Властилина Сонхи» и дворец Тейзурга ему бы еще простили, но достопочтенного Лаблонга не простят.

Орвехт послал мыслевесть Зинте – хотел предупредить, чтобы побереглась, но та отмахнулась: некогда. К ней только что привезли пациентку в тяжелом состоянии, так что у нее сейчас хлопот по горло, а потом она доберется до засранца Дирвена.

Суно уловил, что лекарка в ярости. Исключительно редкое для Зинты состояние, но уж если ее разобрало – это серьезно. В такие моменты он понимал, почему невеликая по размерам Молона – «страна доброжителей», граничащая с Ларвезой, Ширрой и Овдабой – издавна слывет непобедимой. Не то чтобы ее территория, богатая каменным углем, была никому не нужна: захватить ее пытались, да всякий раз уходили ни с чем.

Впрочем, у Зинты вряд ли будет возможность разобраться с Дирвеном: по первому амулетчику Ложи тюремная камера плачет.

Столичные маги подтягивались к площади Силы, которая находилась в центре великолепной белокаменной резиденции. Стемнело, зато ветер утих, на город больше не валились хлопья снега. Из разрыва туч над крышей Археологического музея выглянуло любопытное око луны, и словно в ответ зажглись вокруг площади три кольца фонарей. В густых сумерках смутно белели здания, блестели, отражая свет, позолоченные скульптуры, решетки и барельефы.

Коллеги деловито строились, каждый функционер занимал свое место в огромном людском кольце. Орвехту подумалось, что позже все участники с удовольствием будут вспоминать этот вечер за кружкой горячего шоколада или фьянгро. Все, кроме кураторов Дирвена, которым придется держать ответ за сей инцидент.

Ни Тейзурга, ни Хантре среди присутствующих не было: для монолитного Боевого Круга Светлейшей Ложи они посторонние. Оба связались с Шеро Крелдоном и сообщили, что находятся неподалеку от резиденции, готовы действовать. Коллега Эдмар поделился сведениями о Наследии Заввы, и связные тут же передали эту информацию всем остальным.

Стоя в толпе, готовой превратиться в единый сокрушительный механизм, слушая негромкие голоса, вдыхая запахи отсыревшего сукна и разных марок одеколона, Орвехт подумал, что все бы ничего, но достопочтенные Гиндемонг с Привелдоном житья ему не дадут, если он не найдет им сплывшие шубы.

Без источника силы Накопитель бесполезен, как саквояж без ручки из Кадаховой притчи «О неразумной бережливости». Дирвен и так, и этак проверял, на что сгодится уснувшая пирамида. Разве что золото ободрать на продажу, а после сдать эту гнусную хоромину в аренду под склад каким-нибудь торгашам…

Как будто от него ускользает что-то важное. Главное – все учесть, сделать правильные настройки и применить нужные команды, тогда этот громоздкий конгломерат артефактов всем задаст жару, и без всяких там безногих-безруких «древних магов» в вонючих комнатушках. Какую же возможность Дирвен упускает из виду?..

Мулмонг напомнил, что маги Ложи со всей Аленды собираются в Боевой Круг. Ну и плевать. Он уже понял, что «Королевская воля» из Наследия Заввы позволит ему обратить против них их же силу. Такого финта они не ждут! Поквитается он с ними и за вычеты из жалования, и за все разносы, и за все запреты, и за то, что его насильно женили, и за то, что прошлым летом оставили в наказание без пива и девок, и за то, что «бестолочью» обзывали… Ха, ну и кто теперь бестолочь?!

Решил посмотреть, что стало с Хенгедой, однако тут его поджидало новое унижение хуже оплеухи. Пока он возился с Накопителем, шпионка исчезла. Дирвен и не сомневался, что эта дрянь смоется оттуда, где он ее бросил: она живучая, подлая и находчивая, такая нигде не пропадет. Встала, отряхнулась да пошла, что ей сделается.

Но, во-первых, он не смог ее найти – амулеты не отзывались. Как будто их вовсе не существует, но это же обман, через который никак не пробиться, хоть локти грызи! А во-вторых, гадина оставила оскорбительное послание: слепила снеговика, надела ему на голову шляпу, да еще посадила рядом облезлого крокодила из витрины. Позапрошлой весной Дирвена поразило проклятие Тавше – за то, что добил раненого бандита, которого госпожа Зинта собиралась лечить. Пусть он был прав, все равно его постигла кара: на голове вырос рог, и приходилось все время носить шляпу, чтоб его прятать. После бескорыстно совершенного доброго поступка рог отвалился, но перед этим Дирвен больше года промучился. Вот на это Хенгеда и намекнула… Ничего, она еще поплатится! Если б она пришла с повинной, он бы, может, и проявил великодушие, а теперь ей же хуже будет.

От этих мыслей его отвлек Чавдо: Боевой Круг Светлейшей Ложи готов к атаке, вот-вот начнется.

– Пусть начинают, придурки, – буркнул Дирвен, до жути злой из-за снеговика в шляпе. – Сейчас эти гады увидят, кто чего стоит!

Двухэтажный домик на улице Костяной Спицы господин купил накануне зимнего Солнцеворота. Вишь ты, понравилось ему, что заднее окно выходит на заброшенный особняк с ветхой колоннадой, кустами на крыше и старинной мраморной скульптурой. Особняк он тоже купил, но восстанавливать не стал: мол-де пусть будет живописная руина, на которую можно любоваться в меланхолическом настроении.

А уж сколько он подыскивал развалину себе по нраву – про то спросите у Шныря и у других гнупи, которые состоят у Тейзурга на службе. Кто другой новые квартиры так перебирать не станет! Зато домишко сторговал первый попавшийся, лишь бы с видом из окна.

Теснота: на первом этаже кухня с кладовкой, ванная, уборная и комната для прислуги, на втором гостиная, столовая и спальня. Прежнюю мебель господин выкинул и завез свою, по его собственноручным эскизам изготовленную – темную, гнутую, словно в кривом зеркале, с извилистой резьбой, напоминающей о древесных корнях и змеиных свадьбах.

В доме он поселил наловленных на стороне пауков и похожих на комки серого пуха козяг, которые любят укромные углы – им всегда в охотку прикинуться чудищем пострашнее и кого-нибудь напугать. Да еще тетушка Старый Башмак сюда захаживала, а гнупи присматривали за развалиной.

Каждую восьмицу тухурва занималась тут уборкой, потом сидела на кухне в кресле-качалке, с чашкой чая и своим зачарованным вязанием. Среди соседей ходили слухи, что «с этим домом нынче стало что-то не так», хотя никаких резонных поводов для этого не было. Господин Тейзург запретил подвластному народцу пакостить в окрестностях – мол-де у него тут «тихий омут с нетронутой гладью».

Сейчас в гостиной спорили господин и Крысиный Вор. На черном лаковом столике белели две чашки, словно кувшинки в луже. Тейзург сидел в кресле – сразу видно, что это могущественный маг, а рыжий устроился на подоконнике – тоже сразу видно, что это разбойник и грубиян, и если что-нибудь отобрал, назад нипочем не отдаст.

Шнырь смотрел на них с изнаночного пространства, из комнатушки, которая справа обросла сверху донизу выдвижными ящиками разной величины, скрипучими и облезлыми, а слева была затянута черными побегами вроде орнамента на господской мебели, с изящными фарфоровыми плошками вместо бутонов. Каждый такой «цветок» охватывали точеные деревянные чашелистики, а внутри темнела жидкость – то ли кофе, то ли отрава. Осторожный Шнырь не стал бы это пить, даже если б его жажда вконец одолела.

Волшебные полости всегда похожи на человеческое жилье, с которым они связаны, и если обстановка поменялась, по ту сторону все равно сохраняется что-нибудь от прежней картины, потому и старые рассохшиеся ящики никуда не делись. Некоторые из них были до половины выдвинуты: в одном ничего, кроме крошек, другой доверху набит разноцветными лоскутьями, в третьем, словно в театральной ложе, устроилась целая компания козяг, сбившихся в пушистый сероватый ком – они, как и Шнырь, с любопытством наблюдали за магами.

Если жилище не защищено оберегами или чарами, обитающий рядом народец может заглядывать к людям с изнанки через волшебные окошки. В домах у волшебников обычно все наглухо запечатано, но здесь господин нарочно оставил лазейки для своих доверенных слуг.

– Ты обещал информацию по Наследию Заввы, я за ней пришел, а не кофе с тобой пить.

– Сначала скажи, где тебя носило в последние два часа?

– Я у тебя больше не работаю, чтоб отчитываться, – огрызнулся Крысиный Вор.

– Меня интересует твое алиби. Пока ты отсутствовал, похитили Сонтобию Кориц.

– Наверное, Дирвен додумался, что ее возьмут в заложники, и забрал в безопасное место.

– Вряд ли. Скорее кто-то из тех, кто был в Гранатовом зале, решил сыграть отдельную партию. Если, конечно, это сделал не ты, м-м?

– Не я.

– Можешь мне довериться, я никому не скажу, – господин заговорщически подмигнул и взял одну из чашек, кивнув рыжему на вторую.

– Доверять нечего: я в это время бегал в облике по городу и пытался найти, где засел Дирвен. Я как будто начинаю снова видеть, но пока очень слабо, так что никаких результатов.

Он тоже взял чашку с кофе. Уголки сомкнутых губ Тейзурга дрогнули в улыбке.

– Если б нашел, переломал бы руки-ноги, – добавил Хантре таким тоном, что Шнырь осуждающе пробормотал себе под нос: «Ох, и любишь ты, Крысиный Вор, какого-нибудь сиротинушку обидеть…»

– За что? – собеседник весело вскинул бровь.

– Мне встретилась одна из твоих пассий, Хенгеда Кренглиц. Он ее избил, покалечил и бросил замерзать на улице. Он теперь может дистанционно брать под контроль чужие амулеты не только вблизи, но и на большом расстоянии.

– Это одна из базовых возможностей Наследия Заввы. Кстати, Дохрау как будто покинул Аленду?

– Его место сейчас за полярным кругом. Весна – время Харнанвы.

– Когда твои способности видящего восстановятся, к тебе обратятся достопочтенные Гиндемонг и Привелдон, у них какие-то злодеи шубы украли, – господин ухмыльнулся с таким довольным видом, точно или кофе очень уж вкусный, или сама ситуация его отменно радует. – Как будешь выкручиваться?

– Если заплатят, постараюсь найти их барахло.

– Прелестно. Так рассказать тебе все, что я знаю о Наследии Заввы?

– Ага. Время не ждет, говори.

– Если заплатишь, расскажу.

– Ты охренел?..

– Давно уже, – господин поставил чашку на лаковый столик и поднялся с кресла. – С того момента, как впервые тебя увидел. Если считать прошлые инкарнации – сколько миллионов лет назад это было? Так и живу с тех пор охреневший…

– Ага, сегодня у нас праздник сорванных чердаков, – злобно процедил Крысиный Вор, соскочив с подоконника. – Сначала Дирвен рехнулся, теперь еще и ты…

Умный Шнырь уже знал, чего от них ждать, и проворно отпрыгнул от окошка в угол. Налетел на ящик с козягами, и тот задвинулся в стенку, а его обитательницы внутри запищали и закопошились. Гостиную озарили вспышки магических импульсов – люди их не видят, а для гнупи они похожи на слепящие молнии. Что-то грохнуло, затрещала мебель, и словно в ответ зазвенело стекло. Потом хлопнула дверь, и наступила тишина.

– Шнырь!

– Иду, иду, господин! – отозвался гнупи, перебираясь на человеческую территорию. – Крысиный Вор ушел? Ох, беда-то какая, и окно-то он вам разбил, и мебель поломал… Но вы же все почините своими заклинаниями, правда? Такого в дом только пусти – все разнесет, а вы его почему-то пускаете, еще и сливок ему в кофе наливаете, хотя могли бы отдать их тем, кто заслуживает… Но фингал-то он вам в этот раз не поставил – это потому, что вы самый могущественный маг в Сонхи! А вы ему фингал поставили?

– Увы, Шнырь, – вздохнул господин, с печалью оглядывая разгромленную комнату. – Я не сделал с ним то, что собирался.

– Ничего, в следующий раз вы всенепременно беззаконному крысокраду наваляете! – подбодрил гнупи.

– А самое грустное то, что он ведь не оставил мне выбора, – Тейзург криво и как-то пакостно ухмыльнулся – Шнырь не понял, о чем он, однако с готовностью ухмыльнулся в ответ. – Я предложил ему последний шанс, но ты сам видел, во что это вылилось… Давай-ка, отправляйся за ним и проследи, что он станет делать.

Не то чтобы соглядатаю хотелось опять носиться по улицам за Крысиным Вором, но с господином не поспоришь, так что он выскочил наружу, залихватски подмигнул холодной желтой луне и помчался по следу, разбрызгивая талую слякоть.

Боевой Круг уже начал перекличку, когда с Орвехтом связался коллега Кайдо – спросил о Наследии Заввы, поскольку Тейзург не захотел поделиться с ним информацией.

Хантре был очень зол. Принимая мыслевести, Суно обычно неплохо считывал эмоции отправителя: послание рыжего ментально искрило, словно запущенная в небо «прыгучая звезда».

Помянув недобрым словом коллегу Эдмара, который выбрал весьма неподходящий момент для своих фанаберий, Орвехт поспешно слил полученные от него сведения коллеге Хантре. Едва успел: Дирвен нанес удар, который Боевой Круг Ложи единым усилием отразил – и дальше им всем стало не до отвлеченных соображений.

Повелитель Артефактов вмазал от всей души, не скупясь. Его распирало желание проучить и свое бывшее начальство, и Самую Главную Сволочь, и Хенгеду, которая уже несколько раз его безнаказанно унизила, и рыжего мерзавца Хантре, и тех мерзавцев, которые заправляют в Овдабе – ну, короче, всех.

«Королевский удар» генерировал сокрушительные поражающие импульсы, «Королевская воля» посылала их в цель, а «Королевская броня» отбивала ответные атаки Ложи – тоже мощные, ведь противников целая толпа. И там не только шушера, которая до недавних времен паразитировала за счет Накопителей, есть и нехилые маги вроде Суно Орвехта и Шеро Крелдона.

Несмотря на всю крутизну Наследия Заввы, Дирвен никак не мог переломить ситуацию в свою пользу. Артефакты обращали против Боевого Круга его же силу, но это не приводило к победе, потому что маги Ложи эту убойную дрянь снова заворачивали обратно. Словно в тебя кинули мяч, ты его отбил, а они снова отбили – только успевай парировать, и эта подлая игра может продолжаться до бесконечности… Или до поражения. Боевой Круг постепенно усиливал нажим. Их там собралось несколько тысяч, а Дирвен против них – в одиночку! Чавдо Мулмонг и Лорма помогали ему по мере своих возможностей, но по сравнению с целой армией светлейших магов у них не ахти какие возможности.

Глотая злые слезы, Дирвен подумал, что Рогатая Госпожа в очередной раз посмеялась над ним, поманив недостижимой победой.

Вконец измотанные, Куду и Монфу примостились отдохнуть под стеной кирпичного дома, такого же серого в ночи, как все остальные окрестные строения. Луны не видно – она оседлала крышу у них за спиной, но в ее свете серебрилась мокрая черепица дома напротив.

Двое беглецов сидели в ледяной жиже и тряслись от холода. Куду попытался сотворить согревающее заклинание, но у него не хватило на это сил: кончики пальцев чуть потеплели, и больше никакого толку. Зато Монфу пострадал не настолько серьезно, как ему показалось вначале, и помирать не собирался. Даже прошептал: «Началось…» за секунду до того, как Куду открыл рот, чтобы сказать об этом. Чувствительность к магическим возмущениям не пропала – хороший признак.

– Если Дирвен с ним справится, мы сможем больше ничего не бояться… Ты помнишь, каково это, жить без страха?

Горячечное бормотание. Возможно, все-таки бредит: находясь в ясном сознании, они таких разговоров не вели.

– Без страха – это похоже на теплую кашу в детстве, когда мы всей семьей садились за стол, помолившись Кадаху, – неожиданно для самого себя ответил Куду.

Его грызли сомнения: в прошлый раз они угодили в неприятности из-за того, что причинили вред Хальнору, а сейчас Лорма вынашивает планы мести все тому же Хальнору и собирается их в это дело втравить… Не завертится ли все по новому кругу, на потеху демонам Хиалы?

– Надо уходить. Слышишь, Монфу – уходить, говорю, пора. Мы что могли сделали, дальше пусть воюют без нас. У меня кое-какие деньжата в поясе зашиты, приберег от Чавдо. Поехали в Суринань? Родные края, хотя там все поменялось, и маг всегда найдет, чем на прожитье заработать.

– Поехали… Будем есть дыни, золотые и сладкие, как луна, – невнятно отозвался Монфу, и Куду не понял, то ли ушибленный заклятьем товарищ заговаривается, то ли проникся его идеей.

В темном небе над Алендой раскинули щупальца невидимые спруты. Они сшибались, сцеплялись, рвали друг друга в клочья. От этого колыхались в промозглой тьме бледные ночные облака, дребезжали в шкафах склянки, беспокойно метались в своих постелях отошедшие ко сну горожане, спотыкались часовые стрелки, выгибали спины и выли кошки, скисало молоко, заходились лаем собаки. Захмелевшие гнупи дурачились, кувыркались и играли в чехарду, а тухурвы спешили напрясть побольше волшебной пряжи, пользуясь тем, что воздух нынче перенасыщен магией.

Ложа медленно, но верно одерживала верх. Формируя заклинания и посылая импульсы в едином ритме с коллегами, Орвехт одновременно пытался вычислить, далеко ли до развязки, дивился недюжинной силе поганца Дирвена, подумывал о том, что хорошо бы, когда это безобразие закончится, выпить двойную порцию горячего шоколада, а еще лучше кофе, да покрепче… Не сразу обратил внимание на то, что картина сражения начала меняться. Впрочем, заметив это, он тотчас отбросил досужие помыслы и усилил свои заклятья, синхронно с остальными, выкладываясь до предела.

Не помогло. То ли включился в игру некий неучтенный фактор, то ли в запасе у мятежного амулетчика был резерв, который он до поры, до времени не использовал. Щупальца «спрута», созданного Боевым Кругом, начали закручиваться в спирали и заплетаться в косички, в результате немалая часть импульсов растрачивалась впустую, а «Властелин Сонхи» снова ринулся в наступление.

Дирвен не сразу понял, что кто-то ему помогает. И нехило так помогает: сбивает атаки Ложи, не позволяя этим придуркам до него дотянуться. Если бы не он (или, может, она?.. или они?), Боевой Круг задавил бы Повелителя Артефактов численным превосходством, и все бы сегодня же закончилось. Ну, или завтра под утро… Благодаря искусной и мощной поддержке неведомого союзника он выстоял, хотя под конец пот с него катил градом – фуфайка прилипла к телу, волосы как после бани. А когда утер влагу под носом, с недоумением уставился на покрасневшие пальцы: ничего себе, еще и сосуды в носу полопались!

В глазах у Лормы мелькнул хищный огонек, но она сразу отвела взгляд и стиснула сложенные на коленях белые руки. Не могут вурваны равнодушно смотреть на кровь, однако эта красотка должна понимать, что без Дирвена ее живо турнут из города, отобрав волшебное ожерелье, или, еще того хуже, запрут в лабораториях Ложи для исследований.

– У нас есть друзья… – в раздумье произнес Чавдо Мулмонг. – Я не знаю, кто это и какую они преследуют выгоду, но постараюсь разузнать. На ближайшее время я бы предложил, мой господин, обустроить штаб-квартиру в надежном месте. Наша цель – государственный переворот и возведение на престол нового короля-амулетчика, впереди затяжная война с Ложей. Вы слышали о замке герцогов Табервальдов в Кипарисовом пригороде? Настоящий старинный замок, отлично сохранившийся, почти в черте Аленды. Мы могли бы его захватить, если подсуетимся. Я там бывал, хотя и давненько…

Дирвен махнул рукой – обожди, разберемся – и повернулся к бочонку с пивом. Он выложился так, что едва не падал с ног, но противников-то он тоже заставил выложиться! Эх, нанести бы сейчас новый удар, пока Боевой Круг не оправился. Если бы Накопитель хоть на что-то годился…

Накопитель. Он моргнул и поставил кружку на видавший виды обеденный стол. Осенило его внезапно, и одни крухутаки знают, дельная это мысль или ерунда. Накопитель функционирует, подчиняясь рунам Отъятия и Перенаправленности – но кто сказал, что отнимать магическую силу можно только у тех, кого заперли внутри пирамиды? И что, интересно, будет, если задействовать артефакты, из которых состоит Накопитель, по другой схеме и нацелить их наружу?

– Щас посмотрим, что получится… – пробормотал загоревшийся этой идеей Повелитель Артефактов.

А Шнырь всё видел!

Сперва он, как было велено, побежал за Крысиным Вором, но тот оглянулся и крикнул, чтоб он держался подальше. Злой-презлой, да еще, подлюга, магическим сгустком швырнул – пусть не в Шныря, над головой, так что закачалась-загремела жестяная водосточная труба на углу ничейной развалюхи, все равно страшно. Гнупи приотстал, а Хантре открыл Врата Хиалы и был таков.

Соглядатай потрусил обратно, тогда и началось… Магия бушевала над городом, словно ветер – не тот, который приносят Псы Четырех Сторон Света, а живительный волшебный ветер, наполняющий тебя силой: для людей-магов – сражение, для народца – праздник. Эх, почаще бы они такую веселуху в городе закатывали! Опьяненный Шнырь радостно верещал во все горло и скакал по лужам, разбрызгивая слякоть – иной раз ему удавалось подпрыгивать до нависающих над улицей балкончиков. Вцепился в простыню, сохнущую после стирки и снегопада, качнулся туда-сюда, вместе с добычей рухнул вниз: для гнупи такое падение нипочем. Завернувшись в белое полотнище, чтобы напугать кого-нибудь встречного, вприпрыжку помчался дальше.

Он уже добежал до господского домика на улице Костяной Спицы, когда его разобрали сомнения: а ну, как Тейзург станет ругаться, что он не уследил за рыжим? Пожалуй, лучше на глаза магу сейчас не показываться… Тем более, тот занят: колдует. Закутанный в простыню Шнырь устроился под стеной, словно маленький сугроб. Надо отдышаться после беготни да отправляться на поиски Крысиного Вора, пока господин не прогневался.

Колдовал Тейзург совсем не так, как другие маги. Шнырь поначалу сам себе не поверил: это что же творится, те все вместе против Дирвена магичат, а господин… Вот те раз, господин им противодействует! Да так искусно, с разнообразными обманными финтами – если бы гнупи находился чуть подальше, да хотя бы на соседней улице, нипочем бы не заметил.

Шнырь тихонько захихикал, его переполнял восторг: вот это да, господин им всем напакостил, отменно напакостил – а они об этом ничегошеньки не знают! Шнырёв господин круче всех!

По тропкам, которые доступны лишь волшебному народцу, он прокрался внутрь: уж очень хотелось подглядеть за Тейзургом из комнатушки с выдвижными ящиками и хищными побегами.

Маг стоял посреди гостиной. Его длинные иссиня-черные с фиолетовыми прядями волосы колыхались, словно в воде, радужка сощуренных глаз сияла демонской желтизной, губы кривились в недоброй ухмылке, и выглядел он при этом слегка спятившим.

– Всё из-за тебя, моя радость, – цедил он негромко. – Ты думаешь, меня можно послать подальше, и это сойдет тебе с рук? Ошибаешься, моя радость… Ты слишком часто ошибаешься… Что ж, получай бесконечную войну, так я и дам тебе уйти! Ты сам поставил условие, эта игра никогда не закончится, ты сам виноват…

Соглядатай струхнул: неужто его заметили?!.. Не похоже, «моя радость» – это или Серебряный Лис, или Крысиный Вор, или какая-нибудь дамочка, а его Тейзург никогда так не называл. Его дело сторона. И молчок о том, что он здесь увидел, а то неровен час маг убьет Шныря, чтобы сохранить тайну.

Выбравшись наружу, он отправился искать рыжего, про себя посмеиваясь: знатная вышла пакость, его господин всех переиграл!

Накопитель не обладал осознанием, подобно живому существу, но когда этот сложнейший конгломерат взаимосвязанных артефактов в полной мере пробуждался, у него появлялась цель – и установка на достижение цели. Маги-путешественники, посещавшие чужие миры, сравнивали сонхийские заклятые пирамиды с так называемым «искусственным интеллектом» – диковинным иномирским изобретением, не имеющим аналогов в Сонхи. Разумеется, все эти сведения были строжайше засекречены, и Дирвен об этом не знал. Он полагался лишь на свою интуицию, да притом использовал Наследие Заввы: чворка дохлого Накопитель подчинился бы ему без «Королевской воли»!

Когда эта колоссальная штуковина начала отзываться на команды, когда он почувствовал, что полностью ее контролирует, он сформировал приказ, меняющий векторы функционирования в той части артефакта, которую пронизывали цепочки заклинаний с повторяющейся руной Отъятия. На миг померещилось, будто поднял и сдвинул тяжеленный рычаг – так и надорваться недолго… Но Дирвен не надорвался – кто угодно, только не он! А в следующий момент к нему так и хлынула небывалая сила. Получилось?.. Ну, еще бы у Дирвена Корица что-то не получилось!

Лорма возбужденно улыбалась, зато Чавдо глядел с выражением полнейшего замешательства, как будто с него посреди улицы свалились штаны.

– Что это значит? – вымолвил он хрипло и потрясенно.

Знаменитого мошенника словно подменили: обрюзгшая физиономия с жесткими складками у рта и набрякшими подглазными мешками – уже не благопристойно гладкая, как секунду назад, а изрядно потасканная.

– Чего это с вами? – оторопело уставился на него Дирвен.

Дыхание восстановилось, самочувствие превосходное: поступающая из Накопителя сила творила чудеса.

– Это я у вас хотел бы спросить… Что вы только что учинили?!

– Накопитель перенастроил, чтоб он у этих гадов силу забирал. Мы победили!

– Гм, я бы так не сказал…

– Почему?

– Потому что Накопитель, повинуясь твоему приказу, отнимает силу у всех без исключения магов, которые находятся в Аленде, – в голосе Лормы золотыми колокольчиками звенел смех. – Надо узнать, насколько велика подконтрольная ему территория, и сможешь ли ты дотянуться отсюда до других пирамид. Чавдо тоже потерял силу, но моя магия осталась при мне – я не человек, мы для Накопителей неуязвимы. Теперь Аленда наша! Чавдо, ты ведь можешь пользоваться амулетами?

Оказалось, что может, но Мулмонга это не сильно утешило, и выглядел он неважно: лоск, наведенный с помощью заклинаний, сошел на нет.

– Я сделаю так, что вы останетесь нехилым волшебником, – великодушно пообещал Дирвен. – Все амулеты на много шабов вокруг теперь в моей власти, и работать с ними я разрешу только тем, кто присягнет мне на верность.

Его сейчас занимали не проблемы союзника, а другие мысли: уж теперь-то Самая Главная Сволочь у меня попляшет!

Несмотря на то, что время близилось к полуночи, в окрестных чайных и ресторанчиках было не протолкнуться. Хозяева сбивались с ног, подгоняли кухонную прислугу и не заикались о том, что пора закрываться: посетители – сплошь светлейшие маги, да и выручка нынче будет немалая.

Суно завернул в «Кремовый фазан», где варили недурной шоколад с кардамоном, и заказал двойную порцию. Еще потребовал плитку горького шоколада, но помощница хозяйки руками развела: уж извините, сударь, ничего не осталось.

Коллеги, высыпавшие из резиденции Ложи после сражения, подъедали запасы, как голодная саранча. Но Дирвен каков поганец… И до чего же поганец силен! Устроившись на свободном стуле с кружкой горячего шоколада, Орвехт подумал с долей грусти: все идет к тому, что придется Ложе выбирать нового первого амулетчика, а этому несчастному паршивцу, как бы ни был он крут и ценен, пожелать добрых посмертных путей. Жаль. Было бы у парня чуть побольше мозгов, жил бы припеваючи.

Шеро Крелдон предложил встретиться и потолковать. Сейчас он на совещании с архимагами, а как освободится, пришлет весточку.

Зинта уже закончила возиться со своей пациенткой. Суно велел ей из лечебницы не выходить и Дирвена не искать – мол, с ним и так разберутся.

«Я его прибью. За девушку. Я говорю всерьез», – угрюмо отозвалась лекарка.

«Мы его без тебя прибьем, – ответил Орвехт. – Хорошенько выспись, тебе сейчас надо отдыхать за двоих. Я тебя люблю. Вас обоих люблю».

Не стал уточнять, что они с коллегами прибьют Дирвена не в том смысле, какой вкладывает в это слово добрая Зинта, а с гарантированным летальным исходом. Время шуток закончились, это угробище представляет слишком большую опасность для окружающих.

Потом с ним связались достопочтенные Гиндемонг и Привелдон. Оба требовали, чтобы коллега Орвехт безотлагательно занялся поисками украденных шуб, чтобы привлек к расследованию лучших видящих, включая коллегу Хантре, если тот уже восстановил свои утраченные способности. Суно заверил архимагов, что сделает все возможное, и сдержанно усмехнулся: по его мнению, именно коллега Хантре смог бы рассказать о судьбе шуб немало интересного… Но заводить с ним такой разговор надо не сегодня, а года этак через три-четыре – может, тогда и выложит, как было дело.

Получив мыслевесть от Шеро, он вышел из битком набитой чайной в слякотную ночь, вот тут-то его и накрыло. Знакомое ощущение… До скрежета зубовного омерзительное – и знакомое. То же самое Орвехт испытывал, когда они с коллегой Эдмаром проникли в захваченный нежитью мезрийский Накопитель и проводили там зачистку.

Через несколько секунд не то, чтобы отпустило – стало полегче. Похоже на зубную боль, которая только что была невыносимой, а сейчас еле ощущается: не исчезла, но ее вполне можно терпеть. Исчезло что-то другое… То ли мир вокруг изменился, то ли с ним самим что-то не так?

Он попытался связаться с Крелдоном – и ничего не получилось. Не смог послать мыслевесть.

Из чайной на скудно озаренную фонарями улицу выходили коллеги. Растеряно озирались, спрашивали друг у друга: «В чем дело?»

После нескольких простых экспериментов Орвехт понял, что исчезло: его магическая сила.

Шнырь без труда отыскал рыжего. Хоть тот и ушел Вратами Хиалы – мол-де смотрите, как я крут! – все равно остался в Аленде. Пришлось бежать до него через полгорода, и в это время что-то случилось. Гнупи не смог бы сказать, что это было, но никаких сомнений – оно случилось. Что-то поменялось на магическом плане, даже сравнить-то не с чем, на его памяти еще ни разу не происходило ничего подобного. Главное, что Шнырю с этого хуже не стало, да и прочий народец, попадавшийся ему по дороге, ничуть не пострадал, и потайные волшебные пути не закрылись – значит, в Аленде все распрекрасно. Видать, маги опять что-то намудрили, но гнупи эти дела не касаются.