Текст книги "Плохо быть бестолковой"

Ирина Михайловна Комарова
Плохо быть бестолковой

Вы никогда не задумывались над тем, насколько непредсказуема наша жизнь? Всего два года назад я была учителем математики в старших классах. Хорошим, кстати, учителем – дети меня любили, родители уважали, а администрация ценила. Ценила до тех пор, пока я не заинтересовалась финансовыми махинациями нашей директрисы. Теперь я понимаю, что проявила щенячью наивность, когда явилась к ней в кабинет и пригрозила милицией. Через два часа я вылетела с работы с таким треском, что долго не могла опомниться.

Первое время мне казалось, что мир рухнул – я просто не знала, что делать и как жить дальше. А потом случился новый, неожиданный поворот. Настолько неожиданный, что мама моя до сих пор не может смириться – даже в страшном сне ей не привиделось бы, что старшая дочь, педагог по призванию, начнет карьеру частного сыщика.

К детективному агентству «Шиповник» я прибилась случайно – просто оказалась в нужное время в нужном месте. Или наоборот, не в то время и не в том месте? В занесенном снегом, отрезанном от мира доме, когда милая рождественская вечеринка превратилась в фильм ужасов, мне было по-настоящему страшно. Но именно там я познакомилась с Александром Сергеевичем Бариновым, руководителем «Шиповника». Александр Сергеевич сделал мне предложение, от которого трудно было отказаться, и я, Рита Рощина, стала младшим оперативным сотрудником частного детективного агентства.

«Шиповник» – агентство небольшое, нас всего четверо. Александр Сергеевич, «наше все», осуществляет мудрое руководство. Старший оперативник Гоша, мой товарищ и наставник, занимается собственно сыскной работой, параллельно обучая меня. И Ниночка – добрый ангел нашего агентства, фея и волшебница. Она ведет всю бумажную работу, на ней отдел кадров и бухгалтерия, а также база данных, которая по своей полноте не уступает базе областного управления.

Еще раз скажу: мы небольшое агентство. Миллиардеров среди наших клиентов нет, государственно важными делами мы не занимаемся, и раскрывать международные шпионские заговоры нам тоже не случалось. В «Шиповник» приходят обычные люди, с обычными проблемами. И мы, по мере сил и возможностей, стараемся эти проблемы решать.

Оказалось, что работа детектива затягивает не меньше, чем работа учителя. И хотя мама еще не потеряла надежду вернуть меня на благородную педагогическую стезю, я все реже вспоминаю о школе. У меня теперь новые друзья и новая, хоть и суматошная, но очень интересная жизнь. Жизнь, которую я совсем не хочу менять.

Я сидела за столом и трудолюбиво стучала по клавишам нашего с Гошкой персонального ноутбука. Ниночка отказалась принимать отчеты в рукописном виде, и фирма раскошелилась на лэптоп для оперативного отдела.

Отчет, над которым я трудилась, завершал двухнедельную беготню – именно две недели я занималась жутко породистым котом особой персидской разновидности, которого две кошатницы-заводчицы не могли поделить. До сих пор не понимаю, почему Сан Сергеич согласился взять это дело. Деньги светили не особенно большие, а суеты и нервотрепки ожидалось много.

Одна из этих заводчиц была владелицей кота с царским именем Соломон, по всем документам и, так сказать, «по праву рождения». Но поскольку котик родился слабеньким и никаких надежд в плане окупаемости не подавал, дама подарила его подруге, которая давно мечтала именно о таком персе – с идеально плоской мордочкой и редкого, ценимого знатоками окраса.

Мои представления о таких тонкостях, как окрас, не выходят за пределы обывательских. К кошкам я отношусь хорошо: с удовольствием подержу на коленях пушистое мурлыкающее существо, поглажу его и почешу за ушком, но окрас? Кошки бывают черные, серые, рыжие и пестрые – по-моему, этого вполне достаточно. А про Соломона мне с гордостью поведали, что он сил-силвер-линкс-пойнт! Я это не сразу запомнила, пришлось в блокнот записать, чтобы выговаривать правильно и не сбиваться. Кошатники, наверное, уже поняли, как перс выглядел, а для остальных я объясню. Окрас сил-силвер-линкс-пойнт означает, что котик весь нежно кремовый, при этом хвост у него – в серебристую полоску, а на мордочке подведенные серебристым глаза. Выглядит очень красиво, я подтверждаю.

Даму, ставшую фактической владелицей Соломона, болезненность нового подопечного не пугала, и она не собиралась позволить котику тихо скончаться. Денег новая хозяйка не жалела, сил и времени тоже. Были привлечены лучшие врачи – светила по кошачьим болезням. Подбодренные щедрой оплатой, они устраивали консилиумы и рисовали сложные схемы лечения, а дама, с помощью мужа и двоих сыновей, воплощала эти схемы в жизнь.

Одно такое светило призналось мне, что на благополучный исход никто, в общем-то, не рассчитывал, уж очень серьезные болезни угнездились в маленьком хилом тельце перса. Но котенок оказался упрямым и очень хотел жить. Почувствовав поддержку, он начал медленно выкарабкиваться.

Владелица де-юре о своем подарке не вспоминала и судьбой его не интересовалась. Поэтому она была немало удивлена, когда владелица де-факто явилась к ней за документами на кота. Дескать, Соломон уже подрос, пора начинать выполнять возложенные на него природой обязанности, то есть приступать к производству новых поколений таких же породистых персов. А для этого необходима оформленная по всем правилам родословная.

Дама, которая в свое время так удачно избавилась от полудохлого заморыша, пожелала взглянуть на будущего производителя. Гордая хозяйка де-факто охотно пригласила ее домой и продемонстрировала роскошного, пышущего здоровьем котяру.

И тут разразился скандал. Владелица де-юре, полюбовавшись холеным персом, сообразила, что красавец Соломон по всем документам принадлежит ей, и прежние договоренности о дарении из ее памяти мгновенно выветрились. Теперь она была уверена, что передала ценного котенка подруге на «кормление», с тем чтобы по достижении соответствующего возраста будущий производитель вернулся в родные стены. Все это дама тут же сообщила потерявшей дар речи подруге, затем в изысканных выражениях объявила ей благодарность за хороший уход и предложила немедленно вернуть перса.

Хозяйка де-факто увидела, что соперница с сил-силвер-линкс-пойнт сокровищем в руках подходит к дверям, очнулась, отобрала кота и в гораздо менее изысканных выражениях посоветовала выметаться из квартиры, забыть про перса и по-хорошему отдать документы. Владелица де-юре поджала губы и, все еще стараясь сохранять вежливость, напомнила, что по закону Соломон принадлежит ей, после чего сделала еще одну попытку вернуть пушистую собственность. Хозяйка де-факто ответила непечатно и кота не отдала. Дамы обменивались оскорблениями и тянули несчастное животное каждая к себе, а Соломон возмущенно орал. Неизвестно, чем бы это все закончилось, но в прихожую вышел муж хозяйки де-факто: женские крики он еще мог игнорировать, но вопли кота подняли его с дивана. Недовольный мужчина быстро разобрался в ситуации и навел порядок: притязания владелицы де-юре были названы нахальной наглостью, а самой ей было предложено удалиться и никогда больше не показываться на этом пороге. Соломон перебрался на руки своего защитника и громко мурлыкал, выражая полное одобрение.

Хозяйка де-юре удалилась стиснув зубы, и конфликт перешел в стадию позиционной войны, перемежающейся короткими вылазками в стан противника.

Клуб любителей кошек был засыпан жалобами, которые обе стороны строчили с небывалой быстротой и фантазией. Кроме того, заинтересованные лица несколько раз воровали друг у друга перса и прятали на дачах знакомых. В последний раз владелица де-юре похитила и спрятала кота настолько удачно, что измученная хозяйка де-факто обратилась в «Шиповник». Она уже не настаивала на родословной и прочих кошачьих документах, она хотела только одного – чтобы бывшая подруга и благодетельница оставила их в покое и больше на котика не претендовала. На взгляд шефа, вся эта история напоминала детскую свару в песочнице из-за совочка и ведерка. Мое деликатное замечание о том, что цена детских игрушек и заявленная стоимость перса (даже без упоминания суммы предполагаемых доходов от его деятельности в качестве производителя) несопоставимы, Сан Сергеич посчитал не имеющим существенного значения. Мое несвоевременное выступление имело только один результат – искать Соломона и решать все связанные с ним проблемы было поручено мне. И то верно, такая работа как раз для младшего оперативника – не Гошке же котами заниматься. А кроме того, у меня, как не преминул напомнить любимый начальник, и педагогический опыт имеется.

Он был прав – опыт работы учителем мне здорово помог. Не в поисках кота, разумеется, перса я нашла быстро и без особых проблем. Сложнее было достигнуть мирного соглашения между хозяйками – тут я не только дюжину хитрых педагогических приемов вспомнила, но и институтский курс психологии. Да и учебники по юриспруденции, которые старший напарник регулярно подкладывает на мой стол, чтобы я в них в свободное время заглядывала, тоже пригодились. Не скажу, что это было просто, но компромисс был достигнут. Фактическая владелица спорного сил-силвер-линкс-пойнт перса получила полную кошачью родословную, а бывшая хозяйка – разумную компенсацию.

Я была уверена, что после всех страстей, после ведер помоев, вылитых друг на друга, после обвинений и угроз эти две котозаводчицы даже смотреть друг на друга не смогут. А вот ничего подобного! Договорившись обо всем и обменяв кота на денежные знаки, дамы вновь стали лучшими подругами! Когда я уходила, они сидели рядышком и мирно щебетали, обсуждая свои котозаводческие дела. Все-таки странные существа люди. С котами, пожалуй, как-то понятнее.

Две недели я занималась кошачьими проблемами и с людьми – я имею в виду Гошку, Александра Сергеевича и Нину – общалась только по телефону. Представляете, как я была счастлива вернуться наконец в офис? Даже составление отчета по «кошачьему» делу в родных стенах было почти удовольствием.

Тут к нам и явилась Мария Андреевна Безрукова. Я, как уже было сказано, сочиняла отчет, а Гошка листал папку с фотографиями разыскиваемых преступников и составлял на них словесные портреты – тренировался.

Ниночка приоткрыла дверь и поманила нас пальчиком:

– На клиентку посмотреть хотите?

– А? – Именно в этот момент я запуталась в слишком длинном и слишком сложносочиненном предложении и думала: не разделить ли мне его на четыре, а еще лучше на пять простых, и смысл сообщения нашего секретаря дошел до меня не сразу. А Гошка среагировал мгновенно:

– Клиентка? Очень хорошо! Ритка, шевелись, нельзя заставлять ждать такую милую женщину!

– Милую? – привычно усмехнулась я, выходя из-за стола.

– А как же! – подтвердил напарник. – Я ее еще не вижу, но сердцем чувствую, нас посетила милейшая женщина!

Гошка рассуждает незатейливо: потенциальная клиентка явилась без предварительной договоренности по телефону – значит, она встревожена и хочет побыстрее разобраться со своими проблемами. Следовательно, она готова расстаться со значительной суммой денег, оплатив наши услуги. А женщина, готовая платить, по Тошкиному разумению, не может не считаться милейшей.

Правда, когда мы вошли в кабинет шефа и скромно устроились на привычных местах, напарник не смог скрыть удивления. Я, впрочем, тоже. Как правило, нашими клиентами являются граждане, скажем так, перешагнувшие рубеж тридцатилетия. К нам приходят серьезные взрослые люди с серьезными взрослыми проблемами. Расценки у нас, кстати, тоже далеко не детские – сумму, которую мы берем за неделю работы, на мороженом и газировке не сэкономишь. А сейчас в комфортном клиентском кресле расположилась молоденькая, очень молоденькая девушка. Школу она, пожалуй, уже закончила, но назвать ее взрослой язык не поворачивался. И с какой же, интересно, печалью она к нам заявилась? Любимую куклу потеряла? Я не утверждаю, что заранее почувствовала недоброе, но девица с первого взгляда мне не понравилась.

Вы скажете, что нельзя демонстрировать такое неприязненное отношение к клиентам. Правильно, нельзя. Я и не демонстрировала, смотрела вполне доброжелательно, даже сочувственно, а когда она начала говорить, кивала в нужных местах. Но… не то чтобы я ей не верила, просто… не знаю, как объяснить. Не понравилась она мне, и все!

При этом внешне барышня выглядела очень симпатично. Сейчас попробую дать ее словесный портрет, Гошка ведь не только сам тренируется, но и меня регулярно натаскивает. Значит, так: пол – женский, возраст – от семнадцати до двадцати двух лет, рост – около ста восьмидесяти сантиметров, телосложение – худощавое. Голова – средняя (для тех, кто не знает: средней считается голова, равная одной седьмой роста человека), волосы светлые, длинные (опять же для тех, кто не знает: длинными у женщины считаются волосы свыше тридцати сантиметров), прямые, окрашенные. Лицо – форма овальная, в профиль прямое, худое, скулы выступающие…

Нет, как-то нехорошо получается. Давайте лучше сделаем так: представьте себе Наоми Кэмпбелл, когда ей было двадцать лет. Представили? Теперь сделайте ее белокожей блондинкой и получите примерно то, что я пытаюсь описать – очень красивую, с выразительным лицом и безупречной фигурой, лучшего модельного образца, девушку. Но для меня все внешние достоинства перечеркивались капризностью и легкомысленностью, которые были видны невооруженным глазом.

Гошка, впрочем, на эти мелочи внимания не обратил. Он окинул быстрым, оценивающим взглядом курточку, джинсы и сапожки нашей гостьи и жизнерадостно заулыбался. Я еле заметно пожала плечами. Да, одежда явно не с губернского рынка, но и не от Кристиана Диора лично. Стильно, конечно, и дорого, но не запредельно – о материальных возможностях клиентки ее одежда еще ничего не говорит. А вот серьги… Я незаметно присмотрелась и сама с собой согласилась – да, это серьезно. Я не крупный специалист в области ювелирных изделий, но золотые сережки в форме анютиных глазок, усыпанные крохотными капельками бриллиантовой росы, явно не были обыденной штамповкой. Хм, может, и напарник вовсе не на одежду, а на серьги барышни разулыбался?

Александр Сергеевич тем временем коротко представил нас и указал на девушку:

– Мария Андреевна Безрукова, просила называть ее просто Мэри.

Мэри? Я удивилась, но промолчала. Надо же, какие у нас замашки импортные! Машей быть, значит, мы не желаем.

– Мэри? – бестактно хохотнул Гошка.

Ему можно, он у нас чемпион по толстокожести. Любому человеку сразу понятно, что обижаться на эти два метра веселого обаяния абсолютно бессмысленно.

– Я окончила английскую спецшколу. – Белокурое создание и не обиделось. – Мы там привыкли так – Сэнди, Мэри, Айрин…

– Мэри – это очень красиво, – заверил Гошка, поднимаясь и целуя барышне ручку. – Мне нравится.

Шеф бросил на него хмурый взгляд, и напарник мгновенно вернулся на место. А Баринов, приструнив старшего оперативного сотрудника, обратился к Мэри:

– В чем ваша проблема?

– У меня очень важное дело. Я хочу найти одного человека. – Девушка свела старательно прорисованные бровки, изображая предельную серьезность, но мне показалась, что в душе она потешается. Над нами? Над собой? Или над тем человеком, которого хочет отыскать? – Я готова заплатить, это для меня не проблема. Тысяча долларов вас устроит?

– Сумму я бы предпочел пока не обсуждать…

– Но вы же делаете такие вещи, правда? В смысле, людей ищете?

– Делаем, – ровным голосом согласился шеф. Интересно, почему мне кажется, что он тоже не в восторге от этой клиентки? – Но хотелось бы знать подробности. Это преступник?

– Что вы, конечно нет! Зачем бы мне понадобился преступник? Нет, это просто парень, его зовут Рома, и он… он очень хороший.

Мэри посмотрела на Баринова, потом на меня и задержала взгляд на Гошке. Поняла, что сказанного недостаточно, и продолжила:

– На самом деле я мало что про него знаю. Мы познакомились месяц назад в «Знойном вечере» – это клуб такой, вы, наверное, слышали про него.

Я машинально кивнула – слышали, как же. И даже посещали. Именно в «Знойном вечере» я была временным напарником Витьки Кириллова, наше с ним первое дело, наш первый поцелуй… Я осторожно огляделась по сторонам. Кажется, никто не заметил, что я ненадолго отвлеклась.

– Поболтали, потанцевали, – Мэри продолжала излагать свою историю, – ну, вы понимаете. Рома мне понравился. Он очень симпатичный, правда! Но в тот вечер он исчез как-то неожиданно, даже не предложил проводить. А через неделю мы снова встретились, и тут уже… нет, ничего такого не было. В баре выпили немного, потом поцеловались пару раз. – Она осторожно покосилась на Гошку и уточнила: – Ну, может, и не пару. Это не важно. Главное, он меня домой отвез и все так хорошо было! И вроде мы договорились снова встретиться, а он исчез. Я уже два раза в этом «Знойном вечере» была, а Ромки нет!

– Позвонили бы ему, – предложил шеф.

– Я номера не знаю. – Девушка потупилась. – Он у меня телефон не спросил, и я у него тоже… как-то к слову не пришлось.

– Можно в клубе для него сообщение оставить. Появится же он там когда-нибудь.

– А если нет? – весело возразила она. – И вообще, я хочу разобраться, что он себе думает? Я ведь ему понравилась, правда, он мне сам сказал!

– Хорошо, допустим. Но почему сразу к нам? Вы могли поспрашивать там, в клубе, у своих знакомых…

– Да не у кого мне там спрашивать, – досадливо отмахнулась Мэри. – Я там раз в сто лет бывала, только из-за Ромки вот стала ходить. И знакомых у меня там нет. У бармена попробовала узнать, но он Рому не вспомнил. Он и меня не вспомнил, о чем говорить! У охранника спросила, так он тоже ничего не сказал, зато сам у меня выспрашивать начал – кто я такая да зачем мне Рома нужен. В общем, я решила, что проще к знающим людям обратиться, которые умеют и спрашивать, и искать. – Она сделала короткую паузу и многозначительно добавила: – У вашего агентства хорошая репутация.

– Хорошая, – без энтузиазма согласился шеф. – И спрашивать мы умеем, и как искать знаем. Но пока у нас слишком мало информации. Что-нибудь еще вы нам можете об этом человеке сообщить?

– Конечно! Что ж я, не понимаю, что ли! Во-первых, мне кажется, что он работает программистом.

– Кажется?

– Ну, так конкретно мы об этом не говорили, но вроде он упоминал что-то такое. Но главное, я примерно знаю, где он живет.

– Насколько примерно? – оживился заскучавший было Гошка. – Отыскать в нашем городе Рому-программиста, зная о нем только то, что он уже две недели не показывается в ночном клубе «Знойный вечер», – это нереально, сами понимаете. А вот если в деле появляется еще и домашний адрес, то почему бы и не попробовать?

– Дом знаю. Примерно. Когда Рома меня домой повез, он попросил таксиста сначала заехать на угол Ломоносова и Электронной.

– Куда? – не сдержалась я.

– Угол Ломоносова и Электронной, – явно гордясь собой, повторила Мэри. – Я хорошо запомнила, потому что таксист спорить стал, говорил, что крюк большой делать надо, и вообще не хотел в тот район ехать.

Я была согласна с таксистом. Хотя «Знойный вечер» тоже далеко не в центре города расположен и крюк получался не такой большой, но район… скажем так, не самый благополучный в городе.

– Но Ромка его уговорил, и мы поехали. Рома сказал, ему нужно что-то дома взять, выскочил и побежал. Я не видела, куда он пошел, темно уже было. Может, в первый дом от угла, а может, во второй.

– Или через дорогу перешел, – печально предположила я. Кому будет поручен обход квартир в домах, расположившихся на углу улиц Ломоносова и Электронной, я не сомневалась ни секунды. Обожаю звонить в чужие двери и спрашивать у хозяев, не живет ли там некий Рома.

– Может, и перешел, – пожала плечами Мэри. – Темно же было, я говорю. Да еще таксист дурак какой-то попался. Шутить начал – дескать, есть ли у тебя, девушка, деньги на такси? А то парень твой, похоже, сбежать решил.

– Неприятно, – согласился шеф.

– А то! Ромки и не было-то минут пять всего, а этот таксист уже меня достал! Ромка, между прочим, мне куколку принес, сувенирную. Симпатичная такая, и на меня немного похожа. Нет, я-то думаю, что на самом деле он за деньгами домой бегал, я же не… в общем, я не дура, я все понимаю. Но с куколкой он хорошо придумал, правда?

– Раз вам понравилось, значит, хорошо, – слегка улыбнулся шеф. – Куколка у вас с собой?

– Куколка? Она… нет, она в другой сумочке осталась. Я не подумала, что она может понадобиться. А зачем? Обыкновенная игрушка.

– Возможно. Тем не менее мы хотели бы на нее посмотреть. Вы сможете ее нам привезти? Или, если хотите, Рита к вам…

– Нет-нет, зачем же, – перебила Мэри. – Конечно, я привезу куколку сюда, ничего сложного. Только не сегодня, а завтра, хорошо?

– Договорились. – Шеф аккуратно положил ладони на стол. – А теперь давайте оформим документы.

Мы с Гошкой поднялись и вышли из кабинета. Обсуждение финансовых вопросов и подписание договора – процесс деликатный, лишние глаза и уши тут ни к чему.

Переговоры надолго не затянулись. Я только успела заварить чай, а Мэри уже подписала все бумаги и удалилась, жизнерадостно помахав нам ручкой.

– Веселая девушка, – заметила Нина, проводив ее взглядом. Прозвучало это не то чтобы осуждающе, но неодобрительно.

– У Мэри была овечка, – промурлыкал Гошка, выставляя на Ниночкин стол вазочку с конфетами и печеньем. – А знаете, в этом что-то есть! Давайте тоже на западный манер все переименуемся. Секретарь-референт Нинон, младший оперативник Марго… пусть клиенты чувствуют, что мы не лаптем щи хлебаем! Кстати, Марго, чего стоишь? Разливай!

– Ничего не получится, Жорж, – сладко улыбнулась я и взялась за чайник. – Сан Сергеич ни за что не согласится, чтобы его Алексом называли.

– Не соглашусь, – подтвердил шеф, протягивая мне кружку. – Я к своему имени-отчеству привык, мне уже поздно переучиваться. Да и с агентством тогда что делать, тоже переименовать? Как ты «Шиповник» переведешь?

– Дог-роуз, – не задержался с ответом Гошка.

– Фу! – Мы с Ниночкой были единодушны.

– Да, пожалуй, не лучший вариант, – согласился Гошка. Получил свой чай, бросил в рот печенюшку и заключил невнятно: – Значит, оставляем все как было.

– Спасибо, Жорж, – не удержалась я.

– Ритка, я же сказал, от западной дури отказываемся. На Жоржа я не откликаюсь.

– Вот и славно. – Александр Сергеевич любит, когда в «Шиповнике» царит мир и взаимопонимание. – Тогда начинаем совещание.

Обычно после того, как клиент уходит, мы собираемся в кабинете шефа. Но традиции для того и существуют, чтобы время от времени их нарушать. И случается, мы обсуждаем новое дело вот так – в приемной, за чашкой чаю. Впрочем, следующие слова Александра Сергеевича были вполне традиционными:

– Ну, что скажете, молодежь?

Первой, как самая младшая, обычно выступаю я.

– Странная она, эта Мэри. И история, которую она рассказывает, странная. Ну понравился тебе парень, ну пропал на две недели, что ж теперь? Сразу в детективное агентство бежать?

– Привыкла получать то, что хочет, причем сразу, – ответила мне Нина. – То, что барышня балованная и капризная, сразу видно.

– Ну и ладно, пусть балованная, – заступился за Мэри Гошка. – У нас половина клиентов такие. Не, девяносто процентов!

– Такие, – не стала спорить я. – Но, как правило, они чуть постарше.

– Не думаю, что возраст имеет здесь решающее значение, – погасил зарождающуюся дискуссию Александр Сергеевич.

– Хорошо. – Я поболтала ложечкой в чашке и сделала глоток. – Тогда у меня другой вопрос. Вы обратили внимание, что предполагаемый адрес программиста Ромы – угол Электронной и Ломоносова?

– Далековато от центра, – кивнула Ниночка. – Не престижный район.

– Не просто не престижный, это самый конец города. За Ломоносова уже поля начинаются.

– И что? На окраине тоже люди живут, – возразил Гоша. – Почему бы и Роме там не обретаться? Или ты против?

– Нет, я не против, просто странно как-то. Девочка из «золотых» и паренек с окраины… что у них может быть общего?

– Как что? – удивилась Нина. – А любовь?

– Большое и светлое чувство! – поддержал ее Гошка. – Неужели никогда не слыхала? Знал я, конечно, что в тебе, Ритка, ни капли романтики, но не до такой же степени!

Я улыбнулась напарнику. За годы работы в школе меня столько раз упрекали в оторванности от реальной жизни и излишнем романтизме, что Гошкины слова были для меня особо изысканным, тонким комплиментом.

– У тебя еще мысли есть? По делу, я имею в виду, – тут же призвал меня к порядку шеф.

– Не понравилась она мне, – коротко сформулировала я основную мысль. – А так… по-моему, нам пропавших возлюбленных искать пока не приходилось.

– Это точно, – усмехнулся Александр Сергеевич. – Мы обычно чем попроще занимаемся – вора там найти или убийцу… Ладно, кто еще хочет высказаться?

– Я с Риткой согласен, – заявил напарник, чем изумил меня безмерно.

Как правило, Гошка не соглашается со мной никогда и ни в чем. По-моему, он считает, что я недостаточно хорошо умею отстаивать свое мнение и, следовательно, нуждаюсь в постоянных тренировках. Если я, допустим, скажу, что Волга впадает в Каспийское море, то Гоша убедительно, с фактами и привлечением мнений известных ученых, докажет, что в Черное. Или в Балтийское.

Пока я растерянно смотрела на напарника, соображая, не поменять ли мне быстренько мнение, чтобы восстановить привычное равновесие, он продолжил:

– Девочка мутная, и всего нам не рассказала. Но попробовать отыскать этого Ромео можно. Не думаю, что это такая большая проблема. Ритка пробежится по Ломоносова, угол Электронной (ну, что я говорила? Кому квартиры прочесывать?), я потусуюсь в клубе, поговорю с народом… найдем.

– Мэри в клубе уже спрашивала, – из чистой вредности напомнила я. – И ничего не узнала.

– Не сравнивай, пожалуйста! – даже немного обиделся напарник. – Мэри! Представляю, как она спрашивала! Небось соврала глупость какую-нибудь, что парень ей денег должен кучу или что беременна от него. Кто же ей, при таком раскладе, приятеля сдаст?

– Угол Ломоносова и Электронной, – многозначительно напомнила я. – А если этот парень в клубе случайный посетитель и его действительно никто не знает?

– Тогда придется надеяться на твое знаменитое везение, – хлопнул меня по плечу Гошка.

– Хорошо. – Баринов взял печеньице и положил его рядом со своей чашкой. – Рита на поквартирный обход, а Гоша в клуб. До вечера, думаю, управитесь. Нина, ты уже посмотрела, что есть на Безрукову?

– Немного. Барышня из обеспеченной семьи, отец владеет сетью тренажерных залов, у матери свой бизнес – цветочный магазин. Мэри у них единственная дочка. Студентка, учится в университете, на факультете организации туристического бизнеса.

– На платном отделении, надо понимать? – язвительно уточнила я.

– Там бюджетников вообще нет, весь факультет платный.

– Теперь мне понятно, почему у нас турфирмы одна за другой в трубу вылетают.

– Я тебя умоляю! – отмахнулась Нина. – Неужели ты думаешь, что кто-то из этих барышень потом идет работать по специальности? Кроме тех, у кого родители в этом бизнесе, разумеется.

– Почему бы и нет? Работа неплохая.

– Что в ней хорошего? – Гоше надоело молчать, и он решил поучаствовать в разговоре. – Беготня, суета, клиенты, как правило, идиоты, рабочий день ненормированный…

– Что-то мне это напоминает, – задумчиво уставилась в потолок Нина.

– А я и не говорил, что у нас хорошая работа! Просто я ничего другого делать не умею.

– Суета, идиоты и ненормированный рабочий день – это и на школу очень похоже, – утешила его я. – И врачи про свою работу, наверное, то же самое скажут.

– По Безруковой, пожалуйста, – напомнил Баринов.

– Больше ничего нет. – Ниночка виновато развела руками. – Я ее сфотографировала потихоньку, чтобы Гошке в клубе легче было разговаривать. А так… в криминале никто из семьи не завязан, по нашим базам не проходят.

– За фото спасибо тебе большое! – обрадовался Гошка. – Но какова девочка! У всей семьи полное отсутствие проблем, так она себе умудряется персональную головную боль найти. А я всегда говорю: плохо быть бестолковой!

– И капризной, – дополнила Ниночка.

Собственно, на этом наши посиделки и закончились. Чай выпит, информация обсуждена, задания получены – пора и за работу браться. В частности, мне – отправляться на поквартирный обход. Не очень я люблю это занятие, но, с другой стороны, несколько часов общения с нормальными людьми будет приятным разнообразием. За две недели мне здорово надоели владелицы персидских котов с их непрерывными разборками.

Я оставила на столе недописанный отчет (Александр Сергеевич дозволил закончить его потом, в свободное время) и отправилась на край города прочесывать квартиры в поисках Ромы-программиста. Жаль, конечно, что фотографии его нет, но ничего страшного, обойдемся и без портрета, не впервой. Тем более что в этом районе небоскребов нет – в основном стоят старые пятиэтажные хрущевки. Гошка прав – пробежаться здесь по лестницам, задавая вопросы, это почти прогулка. Эх, если бы я знала, чем для меня эта прогулка обернется!

Дорога не заняла много времени. Я припарковала машину на обочине и направилась к угловому дому, выходящему на улицу Ломоносова. Дому номер восемьдесят семь, если кому интересно. План у меня был – проще некуда. Мэри сказала – первый или второй дом от угла. Очень хорошо. Сначала я проверю четыре ближние к этому углу пятиэтажки, а потом сделаю круг побольше, обойду и вторые дома. Думаю, что в последнем (в лучшем случае в предпоследнем) и обнаружится наш молодой человек. Такое уж мое счастье – что бы я ни искала, я всегда умудряюсь начать с самой дальней точки. И почему Гошка все время твердит, что я везучая?

Поквартирный обход – дело не слишком увлекательное. Чаще всего, если дверь и открывалась, меня коротко заверяли, что «никакого Ромы здесь нет и не было никогда». Изредка кто-нибудь проявлял желание побеседовать. В третьем подъезде третьего по счету дома словоохотливая старушка снабдила меня полной информацией обо всех соседях. По ее словам, один Рома на пятом этаже имелся, но было ему всего семь лет от роду. Что же касается других подъездов, милая женщина виновато развела руками:

– Я там мало кого знаю. Уж извини, дочка.

Разумеется, я все равно пробежалась по этажам, но больше по привычке – если уж берешься за дело, то выполнять его нужно добросовестно. Старушка не обманула, кроме семилетнего мальчика, других Романов мне не предложили. Ничуть не расстроенная (я и не ожидала, что наткнусь на парня в самом начале обхода) я перешла в четвертый подъезд. И снова четкий, отработанный порядок действий: палец на кнопке звонка, вежливая улыбка, вежливый вопрос и вежливое «спасибо большое, извините за беспокойство».