Текст книги "Повелитель блох"

Джузеппе облегченно вздохнул и направил своего мерина следом.

– Хватит, – он помолчал немного, потом неуверенно продолжил: – Не то, чтобы я делал из этой истории великую тайну, но мне было бы неприятно, стань она известна широкой, так сказать, публике… и я прекрасно понимаю, что наложить на тебя соответствующее заклятие невозможно, а запрещать бессмысленно.

– Ну так не говори ничего, – старательно равнодушно пожала плечами Арра.

– Увы, похоже, что рассказать необходимо, иначе мы не сможем работать вместе. Мне остается рассчитывать исключительно на твое благородство и благоразумие.

А вот это был верный ход. Плечи девушки развернулись, подбородок привычно взлетел вверх. Одарив Джузеппе взглядом, полным именно благородства и благоразумия, она ответила:

– Я тебя слушаю. И чтобы ты там обо мне не думал, вовсе не собираюсь трепать языком на всех перекрестках.

– Спасибо, – наклонил голову Джузеппе. – История моя короткая и не слишком веселая. Несомненно, ты уже успела задать себе вопрос, что я делаю в такой глуши, как Имола. Естественно, как девушка разумная, ты не могла принять всерьез мои объяснения насчет расшатавшихся нервов и целебных вод, – он вопросительно посмотрел на Арру.

Она, не тратя слов, только усмехнулась.

– Кстати, даже интересно, какое объяснение придумала ты? Поскольку ни разу не задала мне этот вопрос, значит нашла ответ, который тебя удовлетворяет. Так почему я здесь, по-твоему?

– Если честно, – Арра немного смутилась, – я подумала, что ты нажил себе серьезных врагов в столице, с магами это случается…

– И ты решила, что я прячусь в Имоле от могущественных, враждебно настроенных магов? – с восхищением спросил Джузеппе.

– Примерно так.

– И при этом, не раздумывая, согласилась ехать со мной, зная, что можешь оказаться случайной мишенью для моих врагов? – он сорвал шляпу и прижал ее к сердцу. – Арра, девочка моя, я в долгу перед тобой! Все, что ты только потребуешь..

– Для начала можешь перестать называть меня девочкой, – перебила она. – Я уже сказала, что такое обращение мне неприятно, тогда уж лучше «госпожа Даман». А что касается того, что я могу стать случайной мишенью… ты не хуже меня знаешь принципы Эсмеррской школы воинов-магов. А ты пришел ко мне за помощью. Джузеппе, может хватит об этом? Мне показалось, что ты хотел мне рассказать что-то важное.

– Арра, – голос Джузеппе дрогнул. Он торопливо откашлялся, нахлобучил шляпу на голову и заговорил. – Ты ошиблась. Врагов в Нюрбурге у меня нет. По крайней мере, в том смысле слова, который ты имеешь в виду. Наверняка есть люди, которые меня не любят, которых я чем-то обидел, в конце концов я прожил в этом городе тридцать шесть лет и нормальные житейские распри случались, естественно. Но никаких могучих злобных магистров, жаждущих моей крови, или чего-нибудь подобного я за спиной не оставил.

Джузеппе осторожно покосился на девушку и остался доволен. Она ехала молча, не пытаясь перебивать и задавать дурацкие вопросы. Только внимательно слушала и все. Если бы не сама, крайне неприятная для Джузеппе, тема разговора, то рассказывать ей было бы просто удовольствие.

– Я уехал из столицы потому, что в результате одного довольно сложного эксперимента по повышению магической энергии… в общем, произошло переполнение, и мои магические способности практически обнулились, – он произнес это, старательно глядя вперед, на расстилающуюся до горизонта степь, так чтобы не видеть лица Арры, но услышал, как она охнула.

– Значит это был ты? Тот самый маг? У нас в школе ходили слухи, но очень невнятные, так что я даже не поняла толком, что именно… Говорили про одного, в университете, который поставил эксперимент на себе… неудачный. Что все кончилось трагически.

– Слухи были не совсем точны, – улыбка у Джузеппе получилась почти как настоящая. – Эксперимент оказался фантастически удачным, прямо-таки революционный прорыв в теории магии.

– А в чем был смысл? Если тебе не тяжело, конечно.

– Не самая приятная для меня тема, но и не самая ужасная. В конце концов, наука всегда требовала… в общем, тебе ведь известна основная концепция практической магии?

– Умение накапливать магическую энергию с тем, чтобы высвободить ее в должный момент, должным образом для достижения должного результата, – отрапортовала Арра.

– Немного упрощенно, но по сути верно, – кивнул Джузеппе. – Так вот, естественным образом, возникает вопрос, какое количество силы можно накопить на практике? Обычно это количество ограничивается возможностями конкретного мага, теория никаких ограничений не предусматривала. Я заинтересовался этой проблемой, довольно долго изучал ее и решил поставить эксперимент, найти верхнюю границу накопления. Еще раз говорю, сам эксперимент был удачен, стали намного яснее магические процессы и объяснимее их результаты, но для меня лично, все сложилось несколько хуже. Я сказал, что произошло переполнение. Хотя термин не совсем точный, другого, увы, пока никто не придумал. И в момент этого переполнения, вся накопленная мною энергия исчезла. Как если бы сосуд с тонкими стенками лопнул под давлением находящейся в нем жидкости. Не остается ни жидкости, ни сосуда. Мне еще повезло, – он развел руками, – сосуд остался цел. Но жидкость… Исчезла не только энергия, которая целенаправленно копилась в ходе эксперимента, исчезло все! В энергетическом смысле, я был, словно не родившийся младенец. На некоторое время, была парализована даже сама моя способность ее накапливать.

– Ужас какой! Если бы со мной такое случилось, я бы… даже представить не могу, что бы я делала!

– Должен признаться, для меня этот период тоже был довольно сложным, – ровным голосом согласился Джузеппе. – Я заставил себя заняться теорией вопроса и, как оказалось, поступил совершенно правильно. Результаты всех, проведенных в этой области исследований, говорили о возможности восстановления утраченной способности к накоплению энергии. При должном упорстве и сосредоточенности, разумеется. Так что, отчаиваться было рано. Я уехал подальше от столицы, и начал все сначала. Тоже, своего рода, великий эксперимент.

– И как? Что-нибудь получается? – с надеждой спросила Арра.

– Успехи, хотя и не слишком впечатляющие, есть, – магистр рассеянно провел ладонью по жидкой бороде. – За два года жизни здесь, я сумел восстановить кое-какие навыки, но по сравнению с тем, что мог раньше… одним словом, как практикующий маг, я, можно сказать, не существую. Поэтому мне необходима ты, – он требовательно взглянул на девушку, – понятно?

Она кивнула. Хорошо хоть жалости не было в ее округлившихся глазах. Сочувствие – это ничего, это пусть. Вот выдержать ее жалость было бы гораздо труднее.

Несколько минут они ехали молча, потом Арра, робко окликнула его:

– Джузеппе?

– Да? – обернулся он.

– Э-э… извини меня.

– Все нормально, Арра. И давай не будем об этом. Ты по-прежнему, ничего не чувствуешь?

– Нет. А ты уверен, что мы правильно едем?

– Абсолютно не уверен. В данный момент мы, всего лишь удаляемся от города, – он посмотрел на моментально насупившиеся светлые брови и торопливо пояснил: – Я вовсе не занимаюсь глупыми розыгрышами! Просто, даже в таком захудалом городишке, как Имола, слишком много людей и у каждого своя аура. Они переплетаются, образуя что-то вроде купола над городом и окрестностями, ты же понимаешь!

– Ну? Любая деревушка фонит, это всем известно. Что дальше?

– Проблема в том, что хотя магический амулет посылает достаточно сильный сигнал, он, попадая в подобный купол, начинает отражаться, менять направление и обнаружить истинное положение источника невозможно.

– И долго нам еще ехать, пока мы выберемся из-под этого купола?

– Я думаю… – Джузеппе неуверенно огляделся, – мы, в общем-то, довольно далеко уже. Вон тот пригорок, наверное, подойдет.

Девушка послушно направила Искорку в сторону выбранного магистром пригорка. Гладиолус послушно потрусил за ней. На вершине, поросшей невзрачными кустиками с мелкими листьями, Джузеппе и Арра спешились. Магистр похлопал себя по карманам, вытащил из одного небольшую плоскую коробочку, больше всего похожую на цельный кусок тщательно обработанного и отполированного камня, а из другого сушеную лапку ящерицы. С недоумением посмотрев на нее, он вернул лапку в карман, а вместо нее достал белоснежную кружевную салфеточку. Встряхнул ее и расстелил на земле. Подмигнул Арре, почти весело:

– Магическая сила у меня, может и отсутствует, но опыт и знания никуда не делись. А так же имеются некоторые приспособления, – Джузеппе, покряхтывая, сел рядом с салфеткой, прямо на выгоревшую от солнца, жесткую траву, повозился, пытаясь устроить ноги поудобнее. В конце концов остановился на позе совершенно не академической – левая нога поджата под себя, а правая вытянута, вдоль края салфетки. Не поднимая головы, скомандовал:

– Садись напротив.

Арра, которая внимательно наблюдала за его манипуляциями, прижавшись к Искорке и обняв ее одной рукой за шею, отошла от лошади и молча, с невозмутимой элегантностью, опустилась на траву в позе лотоса – колени плотно прижаты к земле, ступни легко подняты на бедра. Неторопливо положила ладони на колени и замерла, ожидая дальнейших указаний. Джузеппе, не обративший никакого внимания на эту демонстрацию, осторожно опустил на салфетку коробочку и начал водить пальцем по крышке, старательно вырисовывая замысловатый узор.

– Ты что, замок найти не можешь? – не выдержала Арра.

– Она вся замок, – напряженно ответил магистр. – Не отвлекай меня, а то ошибусь и все сначала придется…

Арра немедленно замолчала. До сих пор ей никогда не приходилось видеть шкатулку-тайник, да и слышала она о таком, честно говоря, не часто. Уж очень редкая была вещица. Каждая такая шкатулочка выпиливалась мастером почти десять лет, из особого камня, под непрерывное, в особом же порядке, чтение заклинаний. В результате, две половинки шкатулки в запертом состоянии смыкались, не оставляя даже малейшего следа. Открыть же ее, было можно только выведя пальцем на крышке то самое заклинание, которое мастер, шкатулку делавший, прочел последним. И выводить его надо было не как попало, а в строгом соответствии с направлением бледных прожилок, покрывавших крышку, причем, чтобы усилить защиту, некоторые слова надо было вести вдоль этих прожилок, а некоторые перпендикулярно. Вскрыть такую шкатулку кому-либо, кроме хозяина, будь он простой горожанин или высокоученый магистр, было абсолютно невозможно.

Затаив дыхание, девушка следила за медленным движением пухлого пальца, не вслушиваясь в бормотание Джузеппе – как правило, хозяин шкатулки-тайника, даже открывая ее в одиночестве, вслух произносил разную ерунду, вроде детских считалок. Кроме того, что это исключало возможность подслушать нужное заклинание, почему-то считалось, что такой порядок нравится самим шкатулкам. Нравится слушать детские стишки и считалки. А шкатулке-тайнику лучше угождать, а то она и обидеться может. Что именно вытворяли со своими хозяевами обиженные на них шкатулочки, Арра вспомнить не смогла, но и без того ясно, что ничего хорошего.

Джузеппе наконец справился. Бормотание его затихло, палец неподвижно завис в миллиметре от гладкой поверхности. Неровный узор прожилок на секунду ослепительно вспыхнул, раздался негромкий, но отчетливый щелчок и крышка откинулась. Арра слегка наклонилась вперед, разглядывая содержимое шкатулки. Руки ее по-прежнему лежали на коленях – не лапать чужие магические предметы, это первое, что вдалбливается всем, поступающим в Эсмеррскую школу воинов-магов.

Магистр вытер вспотевший лоб, посмотрел на девушку с довольной улыбкой:

– А знаешь, рядом с тобой у меня гораздо лучше все выходит!

– Естественно, – она с интересом смотрела, как магистр берет в руки крохотный золотистый флакончик и аккуратно вынимает пробку.

– Сможешь удержать кольцо на оси север-юг? – он кивнул на оставшееся лежать в шкатулке простое медное колечко.

Арра не ответила, даже не пошевелилась, но безделушка в ту же секунду взмыла в воздух и остановилась, покачиваясь, на уровне глаз Джузеппе.

– Так?

– Чуть пониже, – кольцо немного опустилось и теперь замерло примерно в полуметре над землей. – Ага, хорошо. Теперь разверни его параллельно земле и подвинь чуть правее, мне под руки.

Подождав секунду, пока кольцо займет требуемое положение, Джузеппе наклонил флакон и слегка сжал тонкие стенки, пояснив Арре:

– Он работает, как капельница, – словно подтверждая его слова, от горлышка флакона оторвались, одна за другой, три разноцветных капельки – алая, ярко-зеленая и золотисто-желтая. Они плавно опустились на кольцо, растеклись по ободку. – Сейчас начнется реакция, – предупредил магистр.

Арре не нужны были предупреждения, она и так не сводила глаз с кольца, которое, слегка вздрогнув, вдруг начало вращаться. Сначала медленно, потом быстрее, еще быстрее… Радужная оболочка, снова стала собираться в одну увесистую каплю, непонятным образом концентрирующуюся в центре кольца. Капля постепенно вытягивалась, превращаясь сначала в переливающееся веретено, потом в стержень… девушка затаила дыхание.

– Держи ось! – грубо рявкнул Джузеппе.

Она ойкнула и кольцо, слегка сдвинувшееся вправо, вернулось на место. Тонкий стерженек закачался, потом, блеснув золотой вспышкой, повернулся одновременно опрокинув кольцо так, что его ободок встал перпендикулярно земле.

– Я держу, а оно… – испуганно пискнула Арра.

– Все правильно, продолжай, – перебил ее магистр. – Это направление. О, смотри, уже разметка пошла!

Кольцо снова замерло и по стерженьку побежали красные и белые полоски. Стремительное движение все замедлялось и, наконец, остановилось.

– Угу, – Джузеппе разглядывал неподвижный стерженек и тонкие красно-белые полоски на нем. – Ну что ж, не так плохо. Сигнал идет с востока. И нам очень повезло, что амулет еще не активизировали. Хотя, пока мы доберемся до места… я думаю, нужно быть готовым ко всему.

– А далеко нам еще до этого самого места? – деловито спросила Арра.

– Довольно далеко. Если все будет хорошо, то завтра к вечеру…

– Ч-что? – от возмущения она даже заикаться стала. Кольцо дернулось в воздухе и стерженек нервно закачался. – П-почти два дня пути? Ты влетел ко мне, кричал про опасность и топал ногами…

– Ничего подобного, ногами я не топал, – попытался внести поправку Джузеппе, но Арра только повысила голос.

– Ты не дал мне толком собраться, а теперь говоришь, что нам ехать два дня! Мы вполне могли спуститься в трактир, ты бы все подробно рассказал мне, потом я уладила бы свои дела, и при этом мы выехали бы всего на час позже! Это что, у тебя такие шутки дурацкие?! Ты, магистр полубородый, можешь мне объяснить?

– Но Арра, это была вовсе не шутка. Ты сама прекрасно знаешь, что когда собрался в дорогу, задерживаться не следует. А всякие разговоры и объяснения могут оказаться очень долгими, – Арра снова открыла рот, но Джузеппе не дал ей заговорить. – Тем более, что я, действительно, представления не имел, откуда идет сигнал! Согласись, что с тем же успехом, амулет мог оказаться и за ближайшим бугром! Тогда наша спешка была бы вполне оправданной. И потом, я просто знал, что действовать надо именно так. Теперь, когда мы уже в пути, и стало ясно, в какую сторону нам двигаться, мы даже можем остановиться на постоялом дворе переночевать, не слишком там задерживаясь, разумеется. Но когда я требовал от тебя поторопиться, я был прав. Я еще раз говорю тебе, что я это знаю и знаю абсолютно точно.

– Подумать только, самое простое объяснение, какое я слышала в жизни: «знаю, и точка!» – съязвила Арра. – А я даже за гостиницу не успела заплатить.

– Но ведь собраться ты тоже не успела, – успокоил ее Джузеппе. – Раз часть твоих вещей осталась в комнате, значит она будет числиться за тобой, пока ты не вернешься. А тогда и заплатишь.

– Прекрасно! Пока я буду носиться по здешним степям в поисках враждебного амулета, которого я даже не чувствую, гостиничные тараканы будут устраивать танцы в моей комнате за мои деньги! Нет, Джузеппе Трио, – палец ее почти уткнулся в грудь магистра, – когда мы вернемся, заплатишь ты!

– Хорошо, – покорно согласился Джузеппе. – За танцы тараканов заплачу я.

– Нет, парень, я даже в руки это брать не хочу, – дядюшка Корадо отрицательно покачал головой. – Не могли мои предки ничего такого закопать. Вон она и цвет меняет все время. Когда ты ее вытащил, была голубая, а теперь, глянь-ка, розовая.

– Вовсе не розовая, – не согласился Зарик. – Это просто ее закатом красит. Солнце-то, видите, как низко опустилось. А так, она голубая.

Он честно старался выбросить из головы мысль, что когда обнаружил шкатулку, она была темно-серая, а потом жемчужная. И про странное мерцание он тоже постарался забыть.

– Так я ее себе заберу, дядюшка Корадо? А вы уж, в случае чего подтвердите, что это моя находка?

– Да что ж не подтвердить, когда оно так и было. Только по-моему, по-стариковски, нехорошая это вещица. Закинул бы ты ее куда подальше, с глаз долой.

– Ага, взять и обратно в землю закопать! Скажете тоже! – Зарик даже прижал шкатулку к груди. – Может здесь все мое счастье спрятано!

– Я одно знаю, сынок, от такого счастья, что по шкатулкам прячется, потом беды не оберешься. Ладно, я свое сказал, а ты, как хочешь. Пошли работать, пока не стемнело.

– Как это, работать? – удивился Зарик. Он же клад нашел, какая тут может быть работа? Не ожидал он от хозяина фермы такой черствости.

– Как, как, – передразнил его дядюшка Корадо, – руками! Колодец, надо выкопать, или нет?

– Так ведь солнце… – Зарик указал на багровый диск, приготовившийся нырнуть за линию горизонта. – Вечер уже!

– Ничего, часа два светлого времени у нас еще есть, – ответил дядюшка Корадо. – Может сегодня до воды доберемся.

Он тяжело поднялся и вышел во двор, не оглядываясь, уверенный, что Зарик немедленно пойдет следом. Тот, действительно, встал и побрел к колодцу.

Даже удивительно, до чего люди бывают тупыми, – размышлял он. – Тут богатство само в руки падает, а он только и думает, что о своем колодце. Может плюнуть сейчас на все и уйти? Хотя, если так сделать, то дядюшка Корадо обидится. А если он обидится, то может передумать насчет шкатулки и забрать ее себе. Нет, сердить его не стоит. Может открыть шкатулку сейчас? Увидит хозяин, сколько там золота и сразу про свой дурацкий колодец забудет! Ага, если он золото увидит, то первым делом забудет, что от шкатулки отказался. Все-таки, если плотно уложить монеты, то горстей пять там уместить можно.

Зарик на ходу потряс шкатулку, прислушался. Звона не было, только тихое шуршание. А может это вовсе не золото? Может это камни драгоценные? Бриллианты всякие, изумруды, рубины… что там еще бывает? Их всегда укладывают в специальные мягкие мешочки, именно такие мешочки могут вот так шуршать. А хорошо бы это были бриллианты. За один камень, размером с ноготь на мизинце можно получить… интересно, пять горстей золота или шесть? А может десять? В общем, много! Нет, шкатулку при дядюшке Корадо открывать нельзя. Лучше потерпеть, выкопать ему этот проклятый колодец, и плату за работу получить, а как же! Если он клад нашел, это не значит, что он нанимался бесплатно колодцы копать. Мало ли, что у него теперь полная шкатулка золота и бриллиантов, две честно заработанные медные монеты тоже пригодятся.

Он еще раз полюбовался на свою находку и решительно сунул ее за пазуху. Не стоит такое сокровище из рук выпускать. Ели будет шкатулка у Корадо на глазах болтаться, кто знает, какие глупости ему в голову придут.

– Ну, чего встал? – хозяин сердито смотрел на него из под кустистых седых бровей. – Прыгай вниз. Да осторожнее, ведро там осталось, не помни его. Работать надо, и так сколько времени потеряли.

– Работать, так работать, – легко согласился Зарик и даже улыбнулся старику.

Впрочем, прыгать он все равно не стал. Колодец получался глубокий и ведра, лежавшего где-то на дне, в темноте не было видно. Так что, Зарик спускался медленно, упираясь руками и ногами в стенки. Продолжая улыбаться, поднял и отодвинул в сторону ведро, взял в руки кирку. Ничего, сегодня не успеем, так завтра утром до воды доберемся, а тогда… В степь, подальше, чтобы спокойно, без свидетелей, открыть шкатулочку и уже тогда думать, на что тратить богатство в первую очередь. Зарик долбил землю, шкатулка под рубахой приятно грела впалый живот и мысли у бродяги были самые веселые.

– А где этот постоялый двор, на котором, ты говорил, мы сможем остановиться на ночь? – как бы невзначай поинтересовалась Арра, глядя на повисшее над горизонтом солнце.

– Устала? – с надеждой спросил Джузеппе.

Она только глянула на него презрительно, пожала плечами. И девушка и ее рыжая кобылка выглядели свежими, как маргаритки. Пегий Гладиолус тоже держался вполне прилично, а магистр, если говорить откровенно, совсем скис. И ехали они всего часов шесть, не больше, но он давно уже потерял всякий интерес к разговорам и только вертелся на широкой спине мерина, пытаясь найти положение поудобнее.

– Если далеко, – снизошла все-таки до объяснения Арра, – то надо начинать здесь ночлег присматривать и устраиваться. В этих краях сумерки недолгие, как солнце сядет, сразу темно, не замечал разве? А в темноте, какая дорога, только лошадей мучить. И тучки натягивает, как бы дождь ночью не пошел.

– До ночи, я думаю, успеем, – Джузеппе внимательно вглядывался вперед. – Вон там, чуть правее, видишь, темнеет что-то. По-моему, это и есть постоялый двор.

– По-моему, это большой сарай, – вздохнула девушка, обладавшая острым зрением. – Ладно, пусть будет так. Все не посреди степи, волкам на радость.

– Арра о чем ты, какие волки? Здесь их лет сто уже не видали, а то и двести!

– Какая разница, – отмахнулась она. – Мало что ли всякой другой дряни по ночам в степи шляется.

– Да уж, с этим не поспоришь, – вынужден был согласиться магистр, невольно представив, какое впечатление произвели бы они с Аррой, например, на какого-нибудь несчастного бродягу.

Постоялый двор оказался ближе, чем показалось в начале – не прошло и часа, как они въезжали в дубовые, гостеприимно раскрытые ворота. У ворот, на большом ворохе сена удобно развалился худой долговязый человек, трудноопределимого возраста. Старше тридцати и, пожалуй, моложе сорока пяти, точнее сказать было невозможно.

– Привет вам, благородные путники! Работники постоялого двора «Затерянный в степи», рады помочь вам в решении всех ваших проблем! – голос его звучал очень радушно, хотя и чуть сипловато, но сам он продолжал лежать, даже не пошевелившись. Других работников поблизости не наблюдалось, поэтому Арра, легко соскочив со своей кобылы, обратила суровый взгляд на него:

– Если вы, действительно, так рады, то будьте любезны, помогите моему спутнику. Последнее время ему не приходилось подолгу ездить на лошади и он немного… устал.

– Разумеется, госпожа, именно помощь усталым путникам и является моей главной обязанностью, можно сказать жизненным предназначением, – долговязый поднялся какими-то странными угловатыми движениями, словно собирая себя по частям, и сделав два больших шага, встал рядом с мерином Джузеппе. При этом оказалось, что он не только говорит сипло, но и посвистывает при дыхании. – Вам будет легче спуститься, если вы обопретесь на мое могучее плечо.

Магистр с недоверием посмотрел на него: как издалека, так и вблизи, незнакомец не производил впечатления богатыря. Конечно, несмотря на свою худобу, он выглядел довольно жилистым, но назвать его могучим, это уже был перебор. Однако из седла, в любом случае, надо было как-то выбираться.

Тяжело вздохнув, Джузеппе положил руку на столь любезно предложенную опору, даже не попытавшись привстать, неуклюже перетащил правую ногу через холку Гладиолуса, поерзал в седле, готовясь спрыгнуть на землю, дрыгнул левой ногой, которая запуталась в стремени… Теперь уже навсегда останется неизвестным, то ли пожилому мерину надоела эта возня наверху, то ли он просто заинтересовался охапкой сена, на которой совсем недавно лежал долговязый, одним словом, Гладиолус резко дернулся, даже подпрыгнул слегка, стряхивая с себя Джузеппе и, освободившись, невозмутимо отошел в сторону ворот.

Джузеппе, не ожидавший такого коварства, с совершенно не соответствующим его массивному телосложению тонким визгом упал вниз, прямо в подставленные руки работника. Арра зажмурилась. Сейчас магистр истинной магии грохнется о землю, наверняка себе что-нибудь сломает, и что тогда, спрашивается им делать дальше?

Но незнакомец, ухнув от неожиданности гулким густым басом, что так же не шло его тощей фигуре, как Джузеппе недавний визг, сумел подхватить рухнувшее на него тело. Подержав его пару секунд на вытянутых руках, он осторожно поставил магистра на землю. Посмотрел с интересом, как тот стоит, судорожно хватая ртом воздух и, вынув из кармана несвежий платочек, старательно обмахнул им ворот и плечи Джузеппе.

– Вот и с прибытием вас, господин! Прошу, пройдите в помещение, там вы с дамой можете отдохнуть, пивка попить. А я пока ваших лошадок устрою, не возражаете?

– Позвольте поблагодарить вас за помощь. Я, видите ли, никак не ожидал, что эта скотина, – последнее слово Джузеппе произнес с большим чувством и покосился на мерина, который, как ни в чем не бывало обнюхивал и пробовал сено, – способна на такую подлость. Благодарю вас от всего сердца, и позвольте представиться. Мое имя, Джузеппе Трио, а спутница моя, – он обернулся к ней и помахал рукой, – Арра, подойди же, наконец сюда! Вот, прошу, госпожа Арра Даман.

Арра, не слишком охотно оставившая кобылу, кивнула. Незнакомец же, сорвав с головы воображаемую шляпу, неожиданно ловко изобразил наигалантнейший поклон и разразился потоком изысканных восторгов по поводу знакомства со столь приятными господами. Потом резко, на полуслове остановился и представился буднично:

– А я буду Ганц.

Слегка ошарашенный Джузеппе моргнул и спросил:

– Просто Ганц? Без фамилии?

– Почему без фамилии? – слегка обиделся Ганц и мечтательно закатил глаза. – Фамилия у меня будет… Оббермотт!

– Обормот! – прыснула Арра.

– Не нравится? – он нисколько не огорчился. – Ладно, сейчас другую придумаю.

– Не надо! – Джузеппе выставил ладони вперед, и даже слегка отодвинулся. – Пусть будет так. Я – Джузеппе, она – Арра, а ты – Ганц. Зачем нам фамилии?

– Да в общем, незачем, – согласился Ганц.

Арра дернула плечом и направилась обратно к Искорке, бросив на ходу:

– Некогда мне.

– Да не извольте беспокоиться, госпожа, – попробовал вернуть ее Ганц, – идите отдыхать после дороги, пивка попейте, пиво хорошее, вам понравится. А о лошадках не беспокойтесь, я позабочусь, в лучшем виде.

– Вот еще! – Арра даже не обернулась. – О своей лошади я всегда забочусь сама.

– Характерная госпожа, – Ганц с удовольствием смотрел на удаляющуюся девушку. – А вы как, доверите мне своего скакуна?

– Доверю, – снова тяжело вздохнул Джузеппе. – Все равно у меня с лошадьми не очень…

– Бывает, – сочувственно покивал Ганц. – Вы идите пока в дом, отдыхайте. Там сейчас хорошо, прохладно, кресло-качалка есть, для отдыха самое лучшее. И жбан с пивом на столе.

– Спасибо, – Джузеппе повернулся и, неуверенно переставляя ноги, направился к открытым настежь дверям. А Ганц, проводив его взглядом, подошел к мерину, провел ласково рукой по пегому боку:

– Что приятель, похоже нагулялся ты сегодня не по возрасту? Ну пойдем, пойдем, я тебя почищу, попоной укрою, вода у нас здесь хорошая, чистая, сено вкусное…

Когда он завел вычищенного Гладиолуса в конюшню, Арра уже заканчивала накладывать сено в кормушку Искорки. Одним опытным взглядом он оценил работу девушки и одобрительно кивнул. Она немедленно задрала подбородок вверх. Еще не хватало, чтобы этот деревенский недотепа… впрочем, все равно было приятно.

Ганц наполнил кормушку мерина, подмигнул ему:

– Кушать подано!

Гладиолус не заставил себя уговаривать, наклонил голову, ухватил мягкими губами большой клок сена и начал жевать. С минуту Ганц с удовольствием наблюдал за ним, потом прошел вглубь конюшни, к самому дальнему стойлу. Навстречу ему, словно приветствуя, высунулась крупная лошадиная голова.

– Ну как ты тут, Булка? – он потрепал ее, почему-то, за уши. – Видишь, соседи у тебя появились, ты рада? Надоело, наверное одной?

Лошадь переступила с ноги на ногу, сделала небольшой шажок вперед, так что Арра смогла увидеть ее шею, тихонько, словно для одного хозяина, заржала. Гладиолус, не обращая на нее внимания, продолжал флегматично жевать, а Искорка встрепенулась и потянулась в сторону Булки так, что девушке пришлось придержать ее.

Пока Ганц возился со своей кобылой, Арра, делая вид, что все еще занята возле Искорки, незаметно косилась в его сторону. Непонятный он какой-то. На вид хлипкий, а Джузеппе удержать сумел, когда тот падал. С лошадью управляется уверенно. И вооружен, пара метательных ножей в чехлах пристегнуты специальными ремешками на бедрах. Удобно, стоит только опустить руку и ладонь сама ложится на рукоять.

Странно это, метательные ножи… Не самое обычное оружие для простого работника на захолустном постоялом дворе. В таких местах народ обычно незатейливый – в случае необходимости, хватаются за ближайшую оглоблю.

– А почему твою кобылу так странно зовут, Булка? – с удивлением услышала она собственный голос.

Ганц тут же обернулся, расцвел улыбкой и объяснил охотно:

– Так она булки любит, просто страсть! Особенно с изюмом.

– Ясно, – Арра безразлично отвернулась.

А что на него смотреть? Мужчина, как мужчина, ничего особенного. Сам худой и лицо узкое, длинное и тоже худое. Высокие скулы, прямо-таки, обтянуты загорелой кожей. Да, красавцем его не назовешь, все у него как-то слишком. Девушка снова осторожно покосилась на занятого своей кобылой Ганца. Узкий подбородок слишком сильно выдается вперед, хотя, надо признать, ямочка на нем очень симпатичная. Слишком длинный нос, слишком густые черные брови. Они почти срослись на переносице, но почему-то не придали лицу того выражения суровости, какое обычно появляется в таких случаях.

Ганц заметил обращенный на него взгляд и на губах, слишком тонких, но вполне уместных на худом лице, снова заиграла улыбка. Арра поморщилась.

– Где здесь можно умыться? – высокомерно спросила она. А что, с такими нахалами надо сразу держать дистанцию. Раз ты здесь работник, так и работай, знай свое место.

– У колодца! – демонстративной холодности девушки явно не хватало для того, чтобы смутить и заморозить эти два метра веселого обаяния.

– А чего-нибудь более… цивилизованного нет?

Он состроил уморительно-серьезную физиономию, наморщил лоб, глубоко задумался…