Текст книги "Королевская кровь 12. Часть 1"

Воины-драконы оказались молчаливыми, но уверенно кивали, запоминая сказанное, и без смущения разглядывали в ответ проходящих по коридору магов.

– Подполковник, – позвал его один из связистов, – только что пришла информация от группы Видова.

– Что там? – Александр зашел в диспетчерскую, драконы ступили за ним.

– Передают, что за прошедшие сутки охрана портала значительно уменьшилась. Много тха-охонгов исчезло, а большинство раньяров снялись с места и направились в сторону Центра Рудлога. Остальные заканчивают передислокацию ближе к переходу. По подсчетам разведки, у портала осталось около семи сотен раньяров, пяти сотен тха-охонгов и тысячи три охонгов, – зачитал с расшифровки связист. – В Зеленое крыло уже шифрограмму отправили.

Александр выпрямился.

– Дождались, – в кровь плеснуло доброй дозой адреналина, пальцы закололо предчувствием боя. – Объявляй десятиминутную готовность.

– Я и не смел надеяться, что сразу попаду на добрую драку, – подал голос дракон Юнеди. Двое его соплеменников с улыбками переглянулись.

– Бой будет преимущественно магический, – проговорил Александр с сомнением. – Вы можете пострадать от своих же.

– Мы умеем защищаться от стихий, – невозмутимо возразил дракон. – И как упустить шанс пощупать тварей, сквозь которых нам предстоит пробиваться к Мастеру? Нас отдали под твое командование, поэтому скажи: нам сейчас, когда мы зачистим врага вокруг портала, пойти Мастеру навстречу или ждать здесь с тобой его прорыва к переходу с той стороны?

Стало понятно, что они сработаются и проблем с неподчинением не будет.

«Боевая тревога! Сбор на площадке А в четырнадцать ноль-ноль! Всем бойцам – сбор на площадке А в четырнадцать ноль-ноль!» – заговорили динамики. Коридор оживился, заполнился людьми.

Александр, раздумывая над ответом, быстро вел драконов к свободной комнате – чтобы они могли кинуть пожитки, посетить уборную перед сбором. Он был в камуфляже, но тоже нужно было заглянуть к себе – взять снарягу с максовыми тониками, накопители. И маленькую жеоду с аметистами, подаренную ему сомнарисами, питомцами Катерины.

– Мастер Юнеди, как я слышал, у тебя опыт не меньше моего, – он повысил голос, перекрикивая динамики. – Я хочу услышать, что думаешь ты.

Дракон с улыбкой кивнул. Понял, что проверяют.

– Наша подмога Мастеру была бы не лишней, – зычно ответил он, – но первейшая нужда – уничтожить сейчас силы врага у портала в нашем мире. И большой удачей будет, если сегодня же выйдет выманить часть тех сил, что находятся за порталом. Я знаю Мастера – по лесу он своих спутников проведет сам. Нам же стоит расчистить им путь.

– Все верно, – согласился Александр, открывая дверь. – Это ваша комната, уборная справа. Не опаздывайте!

– Не опоздаем, командир, – ничуть не обидевшись, проговорил Юнеди. – Мы воины и научены выполнять приказы.

* * *

Открыть портал в ровной, как доска, степи, залитой солнцем, когда каждый раньяр может тебя заметить, было сложно. Разведчики для того, чтобы подобраться к лагерю, использовали амулеты невидимости.

Поэтому Алекс вышел в нескольких километрах от портала, накинул на себя невидимость и поскользил к нему на воздушной доске. Переход сиял в степи как белесый цветок. Пахло майским разнотравьем, степь цвела, степь жила, но земля вокруг была загажена, виднелись опустевшие грубо сколоченные загоны для инсектоидов, пересекали степь патрули на охонгах, сверху наблюдали дозорные на раньярах. И почти неощутимо тянуло муравьиной кислотой.

Александр запустил маскировочный щит, под ним открыл большое Зеркало с опорой на Алмаза и вывел за километр от лагеря пятьдесят магов, двух патриархов магии и трех учеников Четери.

– Идеально для массированного удара, – заметил Алмаз Григорьевич. Ветер трепал его седую бороду, но вид Дед имел вполне профессорский – костюм, начищенные ботинки. Черныш, одетый скромнее – в темные брюки и кофту под горло, – молчал, безразлично созерцая лагерь.

Виднелись дымы костров, шатры тха-норов и лежанки обычных наемников, стрельбища… Праздно шатающихся иномирян было немного, инсектоиды не прохлаждались в стойлах – группы всадников отрабатывали совместные маневры, слышны были выстрелы – там оттачивали владение оружием этого мира, у портала были выставлены несколько линий охраны – воины на инсектоидах либо неспешно двигались вокруг, либо стояли почти вплотную к туманным стенкам перехода. Из него то и дело появлялись груженные бочками и вьюками тха-охонги, их тут же принимались разгружать у больших шатров: по всей видимости, подвозили припасы из Нижнего мира. Видно было, что командование иномирян знает правило «солдату нельзя бездельничать» и к охране портала подошло тщательно.

– Сначала работаем мы с Данзаном Оюновичем и Алмазом Григорьевичем. Пойдем с трех сторон, запустим массированные заклинания, – напутствовал Алекс бойцов. – Вы распределяетесь группами по пять человек по периметру, как мы и тренировались. Юнеди, – обратился он к дракону, – я не видел вас в бою, поэтому примкнете к группе лейтенанта Смецкого, – он кивнул в сторону молодого офицера. – Под заклинания не лезьте, держитесь в стороне. – Он снова повернулся к своим. – Мы уничтожим большую часть отряда и займемся раньярами, ваша задача – уничтожать тех, кто побежит. При затруднениях используйте камни с огнедухами, переданными нам ее величеством. Невидимость слетит с вас через десять минут. Чувствуете, что резерв уходит, – не геройствуйте, отступайте к точке сбора.

Враг оказался не готов к нападению – и когда с трех сторон на лагерь обрушились огненные столбы, которые выжгли почти половину войска и остановились в десяти метрах от портала, началась паника. Но слишком много было тех, кого нужно было истребить – и этот бой вовсе нельзя было назвать легкой прогулкой. Скорее, это было побоище, полное смрада муравьиной кислоты, визга и крови. Маги и волшебницы добивали раньяров, метались над степью огнедухи, драконы, приняв боевую форму и обратившись гигантами метров под пять ростом – от которых шарахнулись свои же бойцы, а Алекс с изумлением совсем в духе Мартина присвистнул, – прорежали наземных инсектоидов, действуя тройным тараном: обычные охонги были для них теперь как большие собаки, а тха-охонги – как буйволы против простого человека. И все равно, даже с такой поддержкой, несколько десятков человек, пусть магов и закаленных бойцов, – это немного против сотен и сотен инсектоидов.

Командиры иномирян ухитрились как-то привести остатки войск в порядок и попробовали контратаковать. Если бы не раньяры, им бы это не удалось.

Но стрекозы были – и рушились с небес на бойцов. Где-то щиты магов продавливали массой, где-то слишком быстро терялся резерв и боец не успевал выйти из боя. Александр видел и тела своих ребят, и то, как точечно работает Алмаз, зависший в воздухе и ловящий раньяров гигантской сетью, и как поджаривает врагов Черныш, но их все еще было очень много. Все осложнялось и тем, что задевать портал было нельзя – вдруг схлопнется? И иномиряне, вычислив это, то и дело отступали в туманную кромку перехода, чтобы передохнуть, перестроиться, а то и вовсе исчезали в нем – так что с той стороны уже точно знали о нападении с этой.

В какой-то момент туман дрогнул и расступился, выпуская на Туру подкрепление – сотни новых тха-охонгов со всадниками, между которыми тенями стелились уже известные разведкам по битве в Йеллоувине невидши.

А минуту спустя Алекс, вспотевший, но сохраняющий хладнокровие, несмотря на слишком быстро тающий резерв и сильно просевшую убойность заклинаний, ощутил вибрацию сигналки, связанной с Катей.

Сердце кольнуло, но сейчас он прикрывал своих от пикирующих раньяров и одновременно управлял десятком огненных Лопастей, кромсающих тха-охонгам ноги. Он не имел ни права, ни возможности отвлечься. Но мысли то и дело возвращались к Катерине – и по позвоночнику льдом растекался страх за нее.

Невидши оказались быстры и мощны, и жертв среди отряда прибавилось. Огнедухи полностью были заняты истреблением невидши. Бой затягивался. Раненых вытаскивали под щит, и если бы не модифицированный Викторией Доспех, закрепленный на амулеты, погибших было бы в разы больше. К вечеру иссякли огнедухи и вернулись в камни, чтобы отдохнуть и набраться сил, стали выдыхаться и самые опытные бойцы, часть перешла на автоматы и огнеметы. Только Алмаз да Черныш по-прежнему жгли врага без устали, но и их реакция не всегда успевала за молниеносными бросками невидши. Александр хлестал цепом, то вытягивая его на десятки метров, то используя, как обычную дубину, – с привычным оружием он чувствовал уверенность. К тройке сильнейших твари не подходили, из-под заклинаний то и дело выскальзывали.

Садилось солнце. На степь у портала опускалась бархатная южная ночь, и биться стало труднее – старшим магам пришлось поддерживать сонмы Светлячков, которые помогали как своим, так и врагам.

Драконы, заняв круговую оборону недалеко от Александра, неуловимо быстро струились над землей как ветер и как гигантскими жерновами перемалывали нападающих на них инсектоидов. И при этом улыбались – а иногда с их стороны доносился слегка безумный смех. Да, теперь он видел, что эти трое с таким умением даже в человеческом обличье могли бы пробиться в Нижний мир и пройти сквозь армию, пользуясь эффектом неожиданности. И что, как это ни прискорбно, вероятность вернуться живыми у них больше, чем у магов с накопителями.

Когда солнце ушло за край и погасли сумерки, Александр, разрубив цепом очередного раньяра, отпрыгнув в сторону – чтобы рядом не оказалось своих – сжал в кармане жеоду сомнарисов и прошептал: «Смертью призываю вас».

Он не знал, сколько раз может сработать призыв, и хотел оставить ее на последний прорыв – но вдруг на тот момент стихии уже перестанут существовать и стихийные духи развеются? Значит, нужно использовать сейчас. «Придут все, кто рядом», – сказал старый сомнарис.

Сердце не успело сделать и трех ударов, как высокая степная трава вокруг него покрылась инеем, а из тьмы сгустилось с десяток серебристо-черных змеептиц. Раздались изумленные крики, и свои, и чужие отступали подальше, а сомнарисы молча смотрели на него, зависнув в воздухе, поводя хвостами, и глаза их мерцали зеленью.

– За-ч-ссем тыссс позсссвалссс нассс? – прошипел то ли один, то ли все вместе.

– Мне обещали помощь! – крикнул он, и изо рта его вырывался пар. Он соображал, как отдать приказ, чтобы не навредить своим. – Так помогите! Уничтожьте столько летучих стрекоз, сколько сможете! А если останутся силы – то существ, похожих на смесь людей и насекомых.

Он не успел договорить, как сомнарисы рванулись от него во все стороны – и стали один за другим рассыпаться прахом раньяры.

Помощь сомнарисов словно добавила сил бойцам. Где-то удалось продавить врага до портала – особенно когда невероятно быстрые невидши стали истлевать, пронзенные туманными молниями, где-то, наоборот, приходилось идти своим на подмогу. Но силы все равно таяли, и, когда один за другим начали схлопываться щиты у его ребят, Алекс усилил голос и над полем боя пронеслось его:

– Отступаем! Все на точку сбора!

Они с Алмазом и Чернышом отступали последними, прикрывая тех, кто выносил раненых. И единственными, кто уходил с явной неохотой, были драконы.

Когда они уходили в Зеркало, сомнарисы все еще метались над полем, уничтожая оставшихся невидши. Жеода в его кармане вдруг налилась холодом – и вновь стала теплой.

Не все задачи были выполнены. Да, удалось истребить большую часть инсектоидов и подкрепление – но неизвестно, сколько их осталось за порталом в Нижнем мире.

Пленных, чтобы вытащить сведения, не захватывали – да и не до пленных было. Осталось надеяться, что Тандаджи распотрошит на эту тему кого-то из недавно захваченных.

В любом случае, для себя, как для и Тротта, принцессы и Четери задачу они облегчили. Но не решили.

На базу они вернулись ночью – потеряв семь человек, из которых двое были выпускниками Александра в МагУниверситете.

Сердце ныло, но он проверил раненых, оставив их на коллег, быстро направился в диспетчерскую с докладом для командования – потому что после хотел наконец-то перенестись к Катерине. И только тогда узнал, что Иоаннесбург атакован, а бункер у деревеньки Березовое – почти разбит.

Алекс вколол себе сразу два Максовых восстановителя и открыл Зеркало к хутору.

Общение с Катей оставило чувство вины, горечи и облегчения оттого, что ничего смертельного не случилось. Он бы хотел остаться с нею или забрать ее с девочками с собой – но истина была в том, что безопасных мест на Туре уже не осталось, а здесь, рядом со спящей принцессой и подземной часовней Катю хотя бы не сорвет, да и охрану хутора теперь усилят во много раз.

Он зашел к Матвею – проверить его состояние. Аура Ситникова напоминала решето, куда хуже, чем у спавшего рядом Поляны. Но к удивлению Алекса, она не коллапсировала до состояния обычного человека – эти ошметки по-прежнему взаимодействовали с ослабшими стихиями, хотя кто бы другой с таким выгоранием уже не смог бы никогда видеть стихии и управлять ими. А у Ситникова была надежда. Крохотная, но была.

– Сила крови Рудлог, – пробормотал Александр, доставая из сумки очередные инъекторы с восстановителями резерва, репараторами и прочими придумками Троттовского гения. Его самого шатало от слабости.

Плохо было то, что в таком состоянии никакой связи Ситникова с принцессой в другом мире быть не может. И если путники сегодня дадут знак во сне, то он останется не увиденным. Оставалось надеяться, что препараты и виталистические процедуры Александра помогут и завтра студент придет в сознание.

А если не придет – Алекс подождет до утра и придется действовать на свой страх и риск – повторять нападения на войска у портала и проходить в него с боем просто затем, чтобы при прорыве Четери, Тротта и принцессы к выходу на Туру их ожидало как можно меньше врагов.

Глава 5

Нижний мир, 1 мая по времени Туры

Максимилиан Тротт

Дело шло к полудню, когда стальное небо почернело от птиц. Тротт, замыкавший группу, на бегу проследил за суматошным кружением: тысячи пернатых, больших и малых, поднимались из леса в паре километров и впереди, и позади, и по бокам, – и перехватил острый взгляд Четери.

Тот качнул головой и потянул носом воздух.

– Проверю, – он ускорился, подпрыгнул, цепляясь за выступ коряжистого высокого папоротника, полез вверх, как белка.

Тротт, не останавливаясь, сместился ближе к принцессе, но та, коротко взглянув на него, даже не запнулась – побежала дальше сосредоточенно, молча, сберегая дыхание. Сумка плотно прилегает к телу, крылья помогают рукам, ноги расслаблены – марш-броски на жаре она теперь выносила не хуже иного спецназовца.

И только расширившиеся от всплеска адреналина зрачки и бледность показали, что от нее ничего не ускользнуло. Он много раз уже видел такую реакцию – потому что три последних дня после встречи с мелькодерой и внезапного послания от Алекса сквозь лес приходилось прорываться с боем.

Макс потерял счет группам ловчих, от которых удалось ускользнуть, петляя, уходя глубже в лес и возвращаясь обратно к реке, ночами пробираясь по кромке обрыва под носом у стрекоз. Но не от всех удалось убежать – и несколько отрядов лорташцев на охонгах навсегда остались удобрениями для папоротников. Он перестал даже пытаться подсчитать, сколько раньяров кружит над лесом и скольких удалось уничтожить.

Последнее нападение всадников на стрекозах произошло около двух часов назад, утром, когда беглецам пришлось прижаться ближе к обрыву над рекой из-за заболоченной местности. Отбились, но раненый Четом раньяр рухнул прямо на склон, и это означало, что об их местонахождении теперь в точности до километра знает вся вражеская армия, остающаяся около порталов.

После стычки с мелькодерой оно и так перестало быть секретом, но до сих пор плотный папоротниковый лес хорошо помогал прятаться от преследователей и укрывал уничтоженные группы – пока враги обнаруживали, что какой-то из отрядов не подает сигналов, удавалось убежать далеко вперед.

Было бы хорошо не бежать, а лететь, но крыло у принцессы после ранения мелькодерой еще было слабым – она могла парить минуты две-три и затем сваливалась на землю. Крылья оставляли для преодоления оврагов и других препятствий.

В минуты затишья он пытался научить ее ставить щит – потому что целительство ей давалось все лучше, а значит, кровь откликалась все сильнее. Но то ли отсутствие возможности сконцентрироваться давало о себе знать, то ли то, что из всех дар-тени, которых Тротт знал, щиты удавалось ставить лишь самым опытным, но у принцессы ничего не получалось. Не хватало силы.

Принцесса резко вильнула в сторону – потому что мимо промчалось стадо косуль. Мхи словно ожили – то метались туда-сюда вынырнувшие из многочисленных норок крысозубы. Сверху раздался свист – и Алина прижалась к дереву, расширенными глазами наблюдая, как сразу несколько огромных пауков, не обращая внимания друг на друга и на живность вокруг, прыгают по кронам в сторону реки. Но навстречу, от обрыва, спешил еще один лорх.

Снова помчались косули, огибая папоротник, у которого остановились беглецы. Кабанчики. Мелкие хищники: некоторых Макс и не опознал. Звери бежали со всех сторон, сталкиваясь, мечась по лесу. Невыносимо орали птицы, и к ору этому присоединился знакомый гул – над лесом неспешно, шеренгой летели раньяры. Всадники вглядывались вниз, и Тротт прижался к стволу рядом с принцессой. За Чета он не беспокоился – если тот не захочет, его и в упор не увидят.

– Что происходит, лорд Макс? – прошептала Алина, тяжело дыша и приподнимая ступню, на которую пытался вскарабкаться крысозуб. Рука принцессы снова сжимала рукоять ножа.

Все эти дни ее оберегали, не подпуская врагов, – да и она, понимая, что скорее помешает, не лезла в бой. Но Тротт видел в ее глазах, что она готова убивать.

– Похоже, пожар, – ответил Макс, глядя на сизоватую дымку, которая медленно затягивала лес. Потянуло гарью. – Попейте, – приказал он, сам открывая свою флягу. – Видимо, ближайшие часы нам будет не до этого.

Шагах в тридцати от них на красочной и манящей зеленью полянке вдруг вздыбилась земля. Вехент, выпростав жвала, спешно захватывал пласты земли по краям своей ловушки и накидывал по кругу горкой, создавая земляной вал. Алина смотрела на это, механически глотая воду. Услышала шорох, подавилась, закашлялась – и отпрыгнула в сторону, роняя флягу и сжимая в руке нож.

– Это всего лишь я, – по стволу спустился Четери, перебравшийся сюда по кронам.

Алина передернула плечами, с облегчением выдохнула и подняла флягу.

– Лес подожгли по кругу со всех четырех сторон, путь к реке отрезан, – сообщил Мастер, тоже сделав несколько глотков. – Ветер сейчас от реки, огонь идет сюда по кронам. Очень быстро.

– На Лортахе пожары сокрушительны и быстро распространяются, – хмуро кивнул Тротт, – из-за того, что много смолы в папоротниках.

– Правильнее бежать вдоль линии огня, но раз нас замкнули в кольцо, нужно сдвигаться глубже в лес, – Чет мотнул головой не вдоль реки, куда лежал их путь, а перпендикулярно. – И пытаться выбраться, пока там могут оставаться хоть какие-то проходы. Если повезет, выйдем на ручей, тогда спасемся по руслу. Но лучше бы вернуться к оврагу с речушкой на дне, который мы прошли утром. Один бы я успел, но…

Он бросил взгляд на Алину.

– Другого выхода ведь все равно нет, – сказала она чуть дрогнувшим голосом. Но не уязвленно, спокойно принимая, что слабее. – Никто не гарантирует, что мы найдем проход в огне или какой-то новый ручей, правда?

Тротт развернул карту, которую нарисовала Одекра, вгляделся в нее. Они определяли свое местонахождение, считая овраги – уже семь было преодолено после скал, в которых находилось жилище мелькодеры.

– Вот овраг, – он говорил быстро, – и, если верить Одекре, та же речушка, прежде чем впасть в него, пересекает лес с нашей стороны. К нам она ближе, чем овраг. Карта неточная и русло может быть куда дальше линии огня… но до оврага мы точно не добежим. Если речку не найдем, будем искать проход в пожаре. Хотя и с той стороны нас наверняка ждут.

Запах дыма становился невыносимей, деревья в тридцати шагах уже казались окутанными плотным туманом.

– Ждут, конечно, – откликнулся Чет, – со всех сторон за огнем висят тучи раньяров. Но со стрекозой я могу справиться и в этом обличье, – и он похлопал себя по животу, – а с огнем – нет.

Они быстро разодрали одну из рубах, подаренных гостеприимными тимавеш из долины богини Хиды, смочили длинные тряпицы водой, обмотали лица так, чтобы закрыть рты и носы. Дыма все прибавлялось, живность, окончательно обезумев, врезалась друг в друга, забивалась под корни…

Принцесса была так тиха и бледна, что Макс коснулся ее крылом.

– Не бойтесь, – сказал он. – Выберемся.

Она на секунду прикрыла глаза. Веснушки над краем повязки на бледной коже выступали особенно ярко.

– Я не боюсь огня, лорд Тротт, – ответила она сипло. – Я боюсь за вас.

Они остановились минут через сорок бега, кашляя и задыхаясь. Макс оглянулся. Вокруг кишело зажатое между двумя полосами огня зверье – животные уже впали в шок и бродили в дымной мгле стаями туда-сюда, крысозубы облепляли стволы. Впереди как свечки полыхали папоротники, рушась на землю и стреляя смолистыми язычками, поджигая траву. Дым казался уже не сизым – оранжевым, видимость снизилась до нескольких метров и полуденное солнце мелькало белым пятном в черных клубах. Позади, перепрыгивая с кроны на крону и все ускоряясь, с гулом неслось пламя – вот-вот накроет и спустится вниз по стволам. А сверху то и дело мелькали раньяры. Даже если бы у принцессы нормально функционировало крыло – не перелететь, схватят.

Хотя если вокруг будет огонь, он, Макс, поможет ей подняться. И попробует прорваться с ней.

А Чет справится. Или нет.

Алина кашляла и не могла остановиться. Они все кашляли. Четери снова поднялся на вершину папоротника, затем быстро спустился вниз, прижался к стволу – опять сверху пролетела стрекоза.

– Если река и есть, то только там, – тяжело дыша, Мастер кивнул чуть в сторону и вперед, на уже выгоревший проход между двумя пылающими папоротниками. – Там пожар полосами, возможно, как раз по берегам речки.

– Моего щита хватит, чтобы нас прикрыть от огня, – просипел Тротт. – Но не от дыма. Можем задохнуться.

– Мы и здесь задохнемся, – подала голос Алина. Глаза у нее были красными от дыма, лоб – мокрым, волосы сбились в колтуны. Некогда было расчесываться.

– Почву под ступнями щит тоже не охладит, – добавил Тротт. – Нужно защитить подошвы.

– Нужно… – Четери закашлялся. – У какого из этих папоротников самая прочная древесина?

Макс огляделся – у них с Четом мысли шли в одном направлении.

– Из тех, что знаю, у этого, – показал он, вытаскивая из воздуха один из клинков Дезеид. Чет тоже достал клинок – и они за пару минут нарубили шесть длинных, длиннее и шире ступни кусков коры.

Затем они привязывали эти «подошвы» к ногам – да, тряпки прогорят, да, защитит ненадолго, но защитит. На смачивание тряпок на лица ушла последняя вода – а затем Макс взял Алину за руку, подождал, пока приблизится Чет и накинул щит.

И они шагнули в пылающую тьму.

Сразу стало так жарко, что высохли губы. Под ногами похрустывала зола, дым выедал глаза. Макс двигался зигзагами – приходилось переступать через уголья, в которые превратились огромные стволы, пробираться под пылающими кронами и молиться, чтобы на щит не рухнул гигантский папоротник, потому что пробьет и ничего уже не спасет. Принцесса дышала так шумно, будто была в предобморочном состоянии, впрочем, у Тротта у самого уже мутилось в голове и ноги заплетались.

Он то и дело мысленно взывал к Жрецу – но холодок в сердце оставался спокойным. Вечный Ворон после посещения долины Хиды-Роженицы себя еще не проявлял. То ли слишком глубоко спал, то ли считал, что пока птенцы могут справиться и без его участия.

Пролетевшего над ними раньяра потоками воздуха швырнуло влево, вправо – и вдруг одно крыло его скукожилось от жара, и он рухнул где-то далеко. Остальные стрекозы поднялись выше – и к лучшему, меньше вероятность, что увидят беглецов.

За спинами загудело – то долетел подпал от большой реки, оставшейся далеко позади, встретился с пожаром, через который они шли, начал поглощать те деревья, которые из-за избытка влаги в коре горели неохотно, медленно.

Через пару сотен шагов они вышли на нетронутую огнем полосу. Реки не было. Отдышались, пошли дальше – и уперлись в настоящую стену огня. Ни прохода, ни обхода.

Принцесса судорожно вдыхала и выдыхала. Не от страха – от удушья.

– Поднимай ее, – приказал Чет. – Я вернусь назад, попробую обойти по кронам. Одному мне будет проще.

– Подожди, – прохрипел Тротт. – Отдай Алине сумку, есть риск, что останешься без вещей. И встань еще ближе.

Сил не было объяснять – и Четери, не спрашивая ничего, действительно перевесил на принцессу поклажу. Тротт прошептал два слова молитвы, обращаясь внутрь, к себе, – и одновременно накрывая дракона отдельным щитом – и горящие деревья по кругу от него шагов на тридцать осело мелкой гнилисто-влажной пылью, а дым обернулся сажей, хлопьями опавшей на землю. Воздух на какие-то мгновения очистился, и беглецы задышали жадно, сипя и откашливаясь. Но снова потек по очищенной полянке дым – и снова они надели повязки.

Алина смотрела на Макса, стискивая его ладонь – от нее наполнял его вены жар, который не палил, как пожар вокруг, а питал. Чет изумленно поцокал языком.

– Направленно вперед не можешь?

Тротт покачал головой:

– Только так.

Дальше они двигались так же – перебежками, отряхивая тлеющие «подошвы» и останавливаясь, когда окружал огонь, чтобы Макс мог истлить стволы вокруг, или когда начинало не хватать кислорода и срочно нужно было подышать.

Шли долго, очень долго, а реки все не было, и края огню не было видно. Тротт чувствовал, что слабеет, что жар, идущий от принцессы, становится все прохладнее. Но не жалел ни себя, ни ее – потом пожалеет. Сейчас нужно было выживать.

Алина

Принцесса ни за что не призналась бы сейчас в том, что ее невозможно тянет спать, а от дыма она вот-вот потеряет сознание. Ее тошнило, тело начинал бить озноб, хотя воздух шел волнами от жара, а выжженная, покрытая золой и угольями земля казалась раскаленной духовкой. Но Алина раз за разом послушно вкладывала ладонь в руку Тротта и закрывала глаза.

«Пожалуйста, пожалуйста, пусть у него получится и сейчас».

Последний раз пятно тления вышло совсем небольшим, и вдохнуть чистого воздуха удалось немного. Щит Тротта тоже сжимался. Алина отпустила руку лорда Макса, покачнулась. Мышцы мелко дрожали. Внутри было холодно, словно тело сковывало льдом. Нижняя часть «подошв» превратилась в уголья, тряпки почти истлели – еще немного, и треснут, и тогда ни шагу не получится ступить.

Или получится?

Она сказала правду – она совсем не боялась огня. Огонь ведь одинаков во всех мирах. На Туре пламя ее грело, но не обжигало – это единственное, что она при всей своей пытливости решилась проверить, сунув руку в камин. И здесь, при готовке на кострах, ни разу огонь не обжег ее. Но, скорее всего, младшая разбавленная кровь пройти по углям уже не позволит. Особенно здесь. И уж точно не убережет от отравления дымом.

Они шли дальше, согнувшись, пытаясь задерживать дыхание, а впереди с треском и гулом по-прежнему пылали стволы и трава. То и дело попадались мертвые птицы, обгоревшие животные. В какой-то момент беглецы снова уперлись в непреодолимую стену пожара – полыхала высокая трава, толстые бутылочные папоротники.

Чет вдруг закрутил носом – Алина уже привыкла к этой его манере.

– Чуешь что-то? – спросил Тротт. Ему тоже было тяжело. – Я уже ничего не различаю кроме гари.

– Там вода, – сказал дракон, указывая за стену огня. Папоротники полыхали так яростно, будто пропитаны были маслом, а кроны казались факелами – так высоко поднимался огонь. – Много воды. Летите.

– Как далеко?

– Шагов пятьдесят.

– Не протянет. Рухнем оба. Слишком высоко нужно подниматься, чтобы потоками не швырнуло вниз.

Алина слушала этот разговор отстраненно, сосредоточившись на том, чтобы не потерять сознание. Впрочем, все были на пределе.

Чет еще раз огляделся.

– Тогда тление. Сможете еще раз?

Инляндец покачал головой. Взглянул на Алину.

– Попытаюсь.

– Все хорошо, лорд Макс, – заверила она и закашлялась. И кашляла так долго, что казалось, что у нее сейчас из горла кровь пойдет.

Когда Тротт вновь шептал слова молитвы, ей казалось, что тело сейчас превратится в камень. Но когда Алина открыла глаза – веки едва поднялись, – проход оказался совсем небольшим. Три-четыре метра, окруженные дымом, колоннами горящих папоротников и пылающей травой.

Зато когда они сделали несколько глотков воздуха и подошли ближе, то увидели воду. Метрах в десяти впереди, чуть ниже по склону. Речка была небольшой, неглубокой, но даже на ее ближайшем берегу сохранились зеленые, нетронутые огнем папоротники, – из тех, чьи корни стояли в воде. Их ветви дымили, как очень сырое дерево, но держались.

Но к ним было не пройти.

Все молчали.

– Нужно лететь, – наконец измученно проговорил лорд Тротт. – Алина, дайте мне руку. Если сумеем перелететь, постараемся залить водой проход для Четери.

Она потерла лицо рукой.

– У меня нет сил лететь, лорд Макс.

Голос был скрипучий, надрывный.

– Нужно, – жестко отрезал он, как всегда, когда ему приходилось заставлять ее преодолевать усталость и боль.

– Зато я могу попробовать пройти сквозь огонь, – добавила она совсем тихо. – Если срубить вон то дерево, смотрите, то получится сделать проход для вас. Дайте мне клинок.

– Вы когда-нибудь уже ходили через пламя? – сквозь зубы вопросил Тротт, и она неохотно покачала головой. – Тогда что заставляет вас полагать, что это получится, тем более в другом мире?

Алина в отчаянии посмотрела на Четери.

– Я бы в жизни не пустил женщину рисковать, но в этом есть смысл, Макс, – признал дракон серьезно. – В ее крови всяко больше огня, чем у нас с тобой. Нужно пробовать, – и он повернулся к Алине. – Могу предложить тебе свой клинок, малышка. Я уже одалживал его твоей старшей сестре. Глядишь, это станет традицией.

Она улыбнулась с благодарностью и снова посмотрела в глаза Тротту. Вокруг полыхал огонь, но ей было важно, чтобы он понял.

– Я должна хотя бы попробовать, – прохрипела она упрямо. – Вы бы так и поступили, да? Поэтому дайте мне свой клинок!

Он тоже потер лицо ладонью. Но достал из воздуха одну из Дезеид, протянул ей.

– Не спешите, – попросил он. – Если почувствуете, что огонь обжигает – возвращайтесь.

Алина взяла призрачный клинок, весом как настоящий, – на удивление, он не исчез в ее ладони. Тротт сжал пальцы поверх ее руки, посмотрел ей в глаза.