Текст книги "Записки времени"

Ирина Козачек
Записки времени

Предисловие

Истину нельзя сказать словами, ее можно только почувствовать, слова – уже не истина, это просто персональная правда, окрашенная твоими индивидуальными красками. Ты говоришь твоими словами, на твоём языке, под углом твоей картины мира.

Познав истину, уже не захочется ничего говорить. Но для начала ее еще предстоит поискать…

В твоих руках книга-пазл, и если ты захочешь собрать свою личную правду, сможешь пройти терапию временем. Для этого достаточно запастись ручкой и вносить размышления в отведенном пространстве. В случае электронного прочтения в помощь придёт отдельный блокнот или заметка в телефоне. Надеюсь, ты почувствуешь, когда вносить записи.

Ну что, мы начинаем…

Приятного путешествия!

Древний Египет, пустыня

Чувствую только, что очень тепло. Чересчур душно и как будто не хватает кислорода, воздух убивает, запирая дыхательные пути в раскаленную клетку. А по телу блуждает желание прекратить, вернуться, чтобы найти хоть немного прохлады и кислорода. Невозможно.

Медленно осматриваюсь по сторонам. Пески кругом, бесконечная пустыня, горизонт кажется тонкой веревочкой, которая разбивает в пыль все надежды на выживание.

– Где я? Зачем я здесь?

Солнце безжалостно шпарит, повсюду только дикий горячий зной и никакого намека на малейшую свежесть.

Смотрю на ноги – мужские. Пытаюсь рассмотреть подробнее и замечаю, что положение тела какое-то необычное. Как будто лежу мумией, в такой же позе, когда ноги прямо, носки вверх, а руки на груди перекрещены. Пески омывают меня со всех сторон.

– Что это значит?

Может, я статуя или памятник, только лежачий? Зачем меня здесь положили, и почему я один? Вообще никого рядом, как будто ничего живого в радиусе нескольких десятков, а может и сотен, километров вокруг. Вымерший мир.

Может, я саркофаг? Тогда почему такой большой, огромных размеров? Почему-то приходит ассоциация с Тутанхамоном, именно такая тут витает атмосфера. Но пока что всё очень непонятно.

Продолжаю поиски адекватных ответов, напрягая все возможности своего подсознания.

Еще несколько долгих минут искания, и…

Наконец-то!

Постепенно начинаю осознавать. Я вроде как дух, и, похоже, что это моя гробница. Именно здесь теперь мой дом, единственная моя крепость. Это всё только моё.

И это всё сделано во имя меня.

– Но что я тут делаю?

Продолжаю попытки разобраться в происходящем, пробую всматриваться вдаль, вглубь, стараясь разгадать эту загадку. Сплошные пески, и ничего кроме. Но теперь я знаю чуть больше, это мои просторы. Да, тут ещё есть похожие гробницы, и их достаточно много. Они занимают огромную площадь, застилая всю песчаную долину.

Конечно, все эти просторы с виду выглядят очень мощно. По размерам каждая как известная статуя Сфинкса, а может даже и больше.

Но главный здесь я, в центре! Все вокруг лишь второстепенные, как будто охраняющие меня, продолжатели.

Пытаюсь прочитать надпись на гробнице, но получается только что-то типа Харух, Хариух или Фариух. Видимо, меня так звали. С такого огромного временного промежутка уже сложно разобрать древнеегипетский. Но ведь это и манит.

Меня так завлекают эти надписи, притягивая внимание, заставляя вглядываться в свои многочисленные детали.

Смотрю на камень при входе и вижу еще много рисунков. Какая-то птица изображена, похоже, что это орел. Не знаю, больше чувствую. Ответы приходят внезапно и неожиданно, спускаясь сверху информацией.

Продолжаю осмотр, там дальше что-то с копьями, как будто война была, это почему-то важно. Потом вижу мелкие иероглифы в столбики. Если бы я мог их разобрать. Наверное, стало бы гораздо понятнее. Сейчас же я как слепой котенок, тыкающийся в поисках мамкиной груди.

Но знаю, что смогу, я должен постигнуть все тонкости происходящего здесь. Не зря же меня сейчас сюда отправили.

И этот орел… он тут точно неспроста, чувствую с ним какую-то значимую связь. Какой-то трепет внутри при одном лишь взгляде на него. Орел – символ моей мудрости, словно он мои глаза, летает сейчас и смотрит, передавая мне необходимую информацию.

Только всё это мне кажется, это обман воображения.

Нет этого, никто не летает, это просто моё видение. Это просто мои ощущения.

Скорее всего, это и называется Яснознанием.

Сейчас я дух и просто могу смотреть, что происходит, видеть гораздо больше и шире, через времена и пространства. И мне кажется, что я смотрю глазами орла. Что же это за связь такая? Мне многое предстоит осознать и переосмыслить, но будем проходить этот квест постепенно, чтобы не пропустить важные детали.

– Интересно…

Это всего лишь одна из граней огромного пазла, который нам предстоит собрать. И основная сложность в том, что все кусочки разбросаны по времени, путь будет разнообразным и многоликим, но сейчас есть лишь один вопрос:

– Для чего я здесь?

Эпизод из жизни Человека #1

По Мологе по реке

Едет бабка в дальнике

Едет кувыркается

По матерну ругается

(Народное творчество)

Детство.

На севере России, в западной ее части, ближе к Финляндии, расположилось небольшое поселение малороссов. Во время нашествия татар в 1242 году малороссы дали жестокий бой на горе, где было поселение Брейтово. В честь той битвы гора стала называться Латыгора. Здесь, на горе, князь Игорь до последнего сражался с врагом, даже его латы не выдержали напора. Поэтому и гору назвали ЛатыИгоря.

Неподалеку от села Брейтово, в 5 км, на берегу реки Мологи поселились ремесленники, шорники, портные, кузнецы, пчеловоды и т.д. Организовалась деревня Муравьево. Вот в этой деревне в 1926 году 14 июня родился я, Горбунцов Александр Николаевич.

Население деревни жило дружно, в это время организовался колхоз. Мои родители, Николай Андреевич и Татьяна Андреевна, жили в маленьком домике бабушки Сешенихи. Рядом был расположен сад яблонь. В это время он был уже старый, яблони были большими, сучья толстыми. Неподалеку был пруд, в котором жили, видимо, одни лягушки и тритоны.

В двух шагах от домика жили мои бабушка и дедушка по отцу, Горбунцовы. У них была большая семья, детей 9 человек. Мой отец старший.

Дед, Андрей Иванович, был очень грамотным и талантливым, он содержал пчел, славился по всему району своим умением ухаживать за пасекой. Занимал на выставках передовые места, делился опытом. Кроме того, он был профессиональным столяром-краснодеревщиком. Он изготовлял мандолины, домбры, балалайки, различную мебель.

Рядом с их домом была пристроена столярная мастерская, в которой хранилось множество различного инструмента и приспособлений. На каждой двери дома и мастерской были нарисованы портреты, которые дед писал обычными красками. Этот талант передавался из поколения в поколение.

Мой отец стал женским портным, дядя Андрей разрисовывал дуги, мебель, стены, дядя Вася шил сапоги Яловые, дядя Герман был выдающимся рыбаком и охотником, тетя Таня очень здорово вышивала гладью на машинке, сама составляла рисунки. А еще была незаурядным поваром. Знала рецепты многочисленных салатов, пирогов, фаршированных изделий.

По другую сторону от нашего дома был построен замечательный дом со светелкой, обширным двором, баней, кухней. Рядом были уложены огромные валуны. В этом доме жил зажиточный родственник – двоюродный брат моего деда, Горбунцов Дмитрий Алексеевич. В то время он имел кирпичный заводик, маслодельню. В дальнейшем его признали кулаком, сослали в Архангельск. Его сыновья, Василий и Алексей, при советской власти были большими руководителями. Во время Великой Отечественной войны Василий Дмитриевич, руководитель центрального государственного управления по заготовкам, подчинялся непосредственно А.И. Микояну – министру пищевой промышленности. После войны занимался проблемами выращивания кукурузы.

Алексей Дмитриевич работал в Ленинграде в системе железнодорожного производства.

Еще одна ветка сюжета – эпизоды того самого, который родился в 1926 году и самостоятельно отображал свой жизненный путь на обычных тетрадных листах. Моя же задача была лишь перепечатать это для тебя. Поэтому и слог будет немного иным.

Просто доверься пространству и прислушивайся к своим внутренним ощущениям. Дальше больше…

Москва, наше время

«Каждый из нас рождается под определенным знаком. И суждено каждому нести именно такой, один-единственный, отличный от всех, знак в этот мир. И если тебе суждено было родиться, воплотиться, проявиться, то это уже великое твое счастье – быть! Нести свою звезду и растить свою Душу для великих перерождений и становлений.

Прежде всего, ты выбираешь своих родителей. Кто именно сможет воплотить в тебе те самые наборы необходимых твоей задаче составляющих. Ты тщательно подбираешь их задолго до зачатия. Наблюдаешь и присматриваешься. Уточняешь и убеждаешься. И даже если они не знакомы, если живут в разных странах, если говорят на разных языках… если ты выбрал их своими мамой и папой, они встретятся и случится то, что так необходимо твоей Душе. Они зародят твою жизнь в утробе женщины, и да прибудет туда твоя Душа. Датой рождения ознаменуется твоё физическое воплощение на Земле, хотя жизнь твоя начинается уже в перинатальном периоде, где ты всё слышишь, всё чувствуешь и готовишься, набирая массу и силы.

Каждое твое воплощение здесь – это подарок твоей Душе. Ей снова разрешено проходить свой путь дальше. Расти и развивать себя. Преумножая наработанное ранее и расширяя себя появившимся новым.

Считать тут бесполезно. Цифрами ты только кормишь ум личности, Вселенная же измеряет энергиями, знаниями и свечениями. Всё вокруг нее любовью окутано, ради тебя созданное.

Знай это, вдыхай это, люби это и цени это!».

(Ченнелинг от 07.01.2024)

Я своих родителей увидела впервые, когда только они познакомились. В походе на байдарках. Папа в рыжей куртке, с мощным геном казачества вперемешку с голубыми кровями. И мама, чей род состоит из множества Душ, что сияют любовью, как светлячки. Тут уже невозможно пройти мимо. Они такие разные и уж точно долго не смогут быть вместе, а ведь так и запланировано моей Душой.

Чтобы точно воплотить в действие задуманное, я много болею, чем сильно вывожу из равновесия маму. Конечно, в таких эмоциональных нестабильностях папе внимания не достаётся совсем, а позже еще и накапливается раздражением. Бинго! Папа уходит, когда мне 2 года, мама еще целый год после этого восстанавливается и приходит в своё наилучшее состояние стержня. В 3 года я перестаю болеть. Миссия выполнена! Аплодисменты… занавес!

И тут ты постепенно начинаешь понимать, что одной из линий сюжета нашего пазла будут рассказы из личной жизни автора, то есть мои собственные воспоминания и рассуждения происходящего в свои времена.

А как известно, два наших мудрейших учителя – это Жизнь и Время.

Жизнь показывает, как нужно ценить время, а время – как нужно ценить Жизнь.

И что в этом всём ценишь именно ты?

Но вернёмся к истокам, к рождению.

Древний Египет, примерно 38 век до н.э.

Где-то посередине, по правой стороне Нила, в огромном помещении, где в центре установлено огромных размеров ложе, а рядом бассейны с чистейшей водой, которую только что поменяли, стоит много белых колонн, вокруг всё в зелени и фруктах. Невероятно комфортно здесь находиться, такой оазис в сердце огромной жгучей и солнечной страны. Какие-то женщины суетятся, бегают вокруг одной-единственной, которая прямо сейчас рожает.

Но роды эти весьма необычные. Сама роженица приняла какой-то специальный настой и лежит в эйфории, как будто под опиатом, но растительного происхождения и совершенно безобидного для обоих. Это сделано, чтобы процесс проходил совершенно, без какого-либо стресса для плода. Никаких криков, волнений и переживаний. И так как тело будущей мамы расслабленно, то и пережать мышцами дитя никак не получится. Максимально бережное рождение без участия физического тела.

Всю работу выполняет Духовный наставник. Он парит сейчас над женщиной и энергетическими волнами помогает плоду проходить через родовые пути. В какие-то моменты как будто подталкивая, а в какие-то сильнее расслабляя мышцы мамы.

Я рождаюсь в идеальных условиях, не сильно даже еще понимая, что произошло, ведь пуповину не перерезают. Меня опускают в бассейн с тёплой водой, мои глаза ещё закрыты, и я просто чувствую присутствие своего Духовного Наставника. Так хорошо и спокойно. Я чувствую, что что-то поменялось, как будто случилось нечто важное и значимое. Ах да, я воплотился!

И вот, меня кладут на стол. Аккуратно перевязывают пуповину с двух сторон, и мне перестает хватать питания.

– Как теперь жить?!

Начинаю пытаться дышать, предварительно выплюнув остатки жидкости, учусь пользоваться своими лёгкими.

– Фу, как же непривычно.

Мне необходимо какое-то время, и вот я уже дышу.

Тут же становится интересно, где я и что вокруг. Пытаюсь открыть глаза, но ничего не вижу, какая-то белая пелена.

Оказывается, по поверьям, первый, кого я должен увидеть – мама. Но она еще не в сознании, поэтому мне и положили кусок белой ткани, которую снимает сама мама через некоторое время, придя в себя. Такая красивая, хрупкая и изящная. А главное, счастливая! Значит, счастлив и я.

Нас оставляют в этом помещении на несколько дней. Мы ждем, когда звёзды встанут в определенное положение, а Луна «повернется лицом». И тогда мы сможем покинуть этот белый зал. Хотя меня не сильно это смущает, тут очень комфортно.

Кстати, чтобы я рос крепким и здоровым ребенком, меня подкармливают из какой-то кишки, в которой смешаны животный жир, миндальное молоко и костный мозг. Все верят, что это поможет быстро набрать вес и укрепить кости. Выглядит это, конечно, весьма непрезентабельно, но эффект очень заметен, я крепну на глазах…

Напомню, что автор этой книги еще и регрессолог. Так вот, многочисленные практики погружений в перинатальный период и родовой процесс показали, насколько это может быть травматичным для ребёнка. Ведь мама кричит, ей больно, иногда страшно, и всё это передаётся малышу по пуповине. Часто сознание закрепляет чёткое убеждение «Я виноват, что маме больно, я плохой».

А чувство вины – самое гадкое и липкое, сгрызающее изнутри, поэтому избавляйся от этой гадости в первую же очередь.

Конечно, подход древнеегипетских жрецов сильно вдохновил меня и поразил гениальностью. Как всё продуманно, просто и с заботой.

Но там и возможности были другие. Еще рассмотрим их подробнее, не переживай.

Эпизод из жизни Человека #2

Вернемся к детству.

Себя я помню лет с 4–5, и некоторые эпизоды твердо врезались в память. В колхозе были организованы детские площадки, куда родители отправляли на весь день своих детей. Я на этой площадке был. Она была оборудована в доме Д.А. Горбунцова, т.к. дом стал колхозный. Кормили нас очень хорошо. Но мне в то время не нравилось есть пшенную кашу, суп гороховый и кипяченое молоко, терпеть не мог эту еду.

В семье я был старший из детей, поэтому мне приходилось возиться с младшими. Маленьких детей качали в люльках. Это такой ящик, прикрепленный веревками к шесту. Шест, соответственно, прикреплялся к потолку.

Один раз я качал брата и так его раскачал, что он вывалился из люльки и упал на пол носом. С тех пор его нос так и остался с дефектом.

С другим братом Толей мне пришлось летом возиться. Самому мне хотелось поиграть с друзьями, поэтому я его сажал на камень-валун около дома конторы, а сам играл в хоронячки. Когда мимо пробегал, у моего Толи рой мух летал вокруг. И только потом я увидел, что они вьются над кучей кала, в котором Толя весь измазался. Пришлось его тащить в пруд и отмачивать.

В другом случае я унес его на закупорках на реку и там посадил на песок, а сам купался с друзьями. Мой Толя дополз до реки и намочился. В этот раз он так простыл, что потом заболел и умер. Вот такой я был пестун негодный.

Отец построил новый дом на краю деревни с помощью деда Андрея Соколова – отца моей матери. Дом был без двора, его уже потом построили отдельно. За водой в колодец приходилось идти далеко, в центр деревни. Я таскал ее на коромысле по 2 ведра.

Весной река Молога разливалась широко, и вода подходила очень близко к деревне, иногда затапливая. В разлив много рыбы выходило на нерест на луга. На майские праздники жители деревни выезжали на лодках по водоему и очень весело проводили время. После спада воды много икры оставалось в маленьких болотичках, и там вырастали молоки. Особенно много было карасиков и щурят.

К нам на лето приезжало много людей с детьми, особенно из Ленинграда. Мы рассказывали о своих приключениях и забавах, увлечениях. Конечно, горожане больше рассказывали, в городе много всего есть на что посмотреть.

А деревенские что, могут только на практике кое-что показать. Вот мы и решили сделать выход на луг и устроить деревенский пикник.

Что это такое? Деревенские и городские мальчишки вместе пошли на луг, где имелись болотичка. Болотичка взнизливали, рыбешка всплывала наверх. Нам оставалось ее руками поймать – и в чугунок. С собой приносили обычно хлеб, соль, ложки и в этот раз еще четвертинку водки 56°, это было в 1938 году. Нас было пять мальчишек, когда мы распили эту четвертинку.

Болотичко окружала высокая осока почти в наш рост. Осока – это трава, которая растет на болотах, очень острая. Ребятишки захмелели и расползлись по осоке. Родители этих ребят взволновались, где их дети, начали упрекать нас за деяния и пошли искать по высокой траве. Поскольку некоторые ребята в осоке заснули, поиски шли с трудом. Этот эпизод долго нам, деревенским ребятам, горожане припоминали, одни благодарили, другие нас осуждали. Но когда мы его вспоминаем, то перед нами открывается та панорама луга, время детства, наши шалости, наши выдумки, наш родимый край Пошехонье.

Еще в болотцах и канавах луга водятся вьюны, рыба довольно интересная. Она похожа на змей, очень живая, туловище круглое, голова тоже круглая. Рыба может жить с малым количеством воды и даже сохраняет живность будучи без воды длительное время.

Наш дядя, Герман Андреевич, увлекался ловлей этих вьюнов. Однажды зимой он в канаве наловил много и положил в корзину. Моя мать захотела испечь пирог с рыбой. В деревне это практиковалось повсеместно. Я сходил к дяде за вьюнами и принес матери. Она соответственно положила их в тесто и поставила в печь. Через определенное время, считая, что пироги испеклись, стала их вынимать из печки. Когда она стала проверять, как испеклось тесто, то обнаружила, что в пирогах рыбы не оказалось, подняла крик, что такое за оказия. Подошел отец и успокоил мать, спросив:

– А ты головы им отрубила?

– Нет, – сказала мать.

–Теперь посмотри в печку.

Когда открыли заслонку, вся рыба, уже испеченная, лежала по всей печке. Рыба в пирогах ожила и расползлась. Вьюн очень вкусный, особенно икра, ее много. Поэтому эту рыбу нужно обрабатывать в пищу, или шпарить кипятком, или отрубать голову, в каком бы состоянии ни находилась рыба, даже если она мороженная.

Много ли ты можешь вспомнить из своего детства?..

Со временем каждое мгновение приобретает дополнительный вес и ценность. Очень желаю тебе и каждому сохранить их в максимальном объеме.

Москва, 80-е годы. ХХ в.

Родилась я где-то на Ленинском проспекте города М. Там рядом еще памятник Юрию Гагарину. И если найти определенный ракурс, смешно получается, здание загораживает обзор так, что кажется, будто великий космонавт СССР стоит на крыше простого дома, а не в центре площади.

А назвали меня Ириной в честь бабушки, потому что я умудрилась родиться в годовщину их свадьбы с дедушкой. Поэтому папа, не раздумывая, пошел в ЗАГС и зарегистрировал меня, даже особо не обсуждая с мамой.

Жили мы в коммуналке, правда всего двухкомнатной, но все равно тараканы себя чувствовали там главнее всех, и им вполне хватало места разгуляться.

Сколько помню, вся мебель внизу была намазана специальными белыми мелками от этих тварей, что их совершенно не смущало и не останавливало от присутствия в нашей жизни.

Еще мы жили на последнем этаже, на 8. Но лифт почему-то был сделан только до 7-го. Поэтому ты хочешь—не хочешь, а постоянно оказывался сначала на чужом этаже и еще целых два высоких пролета шел пешком. Я всегда в этом видела какую-то неразрешимую для себя загадку.

Вообще у нас был очень странный дом. Как отдельная огромная крепость, буквой П, в которой были и детский сад, и ясли, и огороженная территория для иностранцев с охранником в будке. А внутри этого каменного колодца была огромная площадка для детей, футбольная коробка и маленькая аллея с лавочками.

Не знаю, как там сейчас, но тогда, в детстве, мне казалось это отдельной страной, где мы были огорожены от остального мира, все друг друга знали, в одни же ясли ходили.

В этом же доме жила и Земфира. Изначально именно воспоминания о ней навеяли на меня идею этой книги. А потом уже появился Древний Египет и все игры закулисья, как бы это странно не звучало.

Ну что, пойдем знакомиться?..

Когда мне было 4 года, мама уже точно решила отдать меня в танцы, потому что ее вечно дергающаяся рука в моменты наших совместных прогулок из-за того, что мое тело не могло перемещаться по улице иначе как вприпрыжку, мягко скажем, устала.

До Нескучного сада нам было всего ничего пешком дойти, там, собственно, и располагался заветный домик. Конечно, он уже не жив, ибо даже тогда это была хиленькая одноэтажная постройка в два крыла. В одном мы переодевались, а во втором располагалась костюмерная, к ней мы еще отдельно вернемся, обещаю. Тут же был огромный танцевальный зал с многочисленными зеркалами и станками вдоль окон.

И вот, мой дебют. Переодели меня в гавн-, простите, гимнастический костюм, в котором уже было весьма некомфортно и запустили в этот непонятный простор.

Другие дети были уже в курсе что и куда, а я как роза-мимоза неприкаянная среди антилоп гарцующих. Стою, вникаю.

Пока я догоняла что к чему, главная тут тетя говорит:

– Ложимся на коврики.

А я-то не готовая! Я только к этому обтягивающему купальнику привыкать вроде начала и привет, какие коврики? Нет у меня оного!

Тетя мне какой-то чужой пихает под ноги, бери, говорит. А я не хочу! Во мне какие-то детские обиды зарождаются, не буду лежать и все.

Шло то занятие час или может даже больше. И все это время я простояла около станка, глядя на остальных детей со своими ковриками.

Любопытно, конечно. Но почему-то я туда возвращаться не захотела больше. Ну и забыли вроде, пошли в другие кружки и аллилуйя с ними.

Но нет.

Каким-то чудным образом, в школе, куда я пошла учиться через 3 года, не было физкультуры вообще. Вместо привычных всем пионерболов, прыжков через козла и разного рода эстафет, у нас были плие, гранд батманы и релеве. И преподавала это все безумие та самая тетя. И звали ее Земфира. Конечно, я ее не вспомнила даже. В отличие от нее, память моя была детская и невинная.

А вот она меня хорошо запомнила… на мое счастье, причем, в хорошем смысле. И мы с ней довольно быстро подружились, а после того, как она мне поставила на какой-то школьный праздник сольный танец Красной Шапочки, было четко решено снова отправиться в тот домик Нескучного Сада и стать чуть ли не солисткой той труппы.

И вот теперь самое время вернуться к костюмерной.

Чтобы вы более ярко понимали персонажа, Земфира была наполовину цыганкой, которая дублировала Светлану Тому в фильме «Табор уходит в небо». Один в один.

Помните, где она в кадре лошадей останавливает, вот это стояла моя Земфира, в девичестве Жемчужная. Как она рассказывала, дико страшный момент ее жизни, лошадей этих за веревки тянут по сторонам, чтобы не видно было в кадре, а они прямо в нее несутся и останавливаться как будто не планируют. Танцы все, конечно, тоже исполняла в фильме она. Ее персональная фишка была, когда все плечами трясут, она руки ладонями вниз опускала, крупным планом видно. Очень маняще как-то.

Так вот, эта гениальная женщина шила все костюмы сама, развешивая в комнатушке домика. Там были и какие-то наряды цыплят, бабочек и гномиков. Все, разумеется, детское.

Но был тут и священный грааль всей этой коллекции. Настоящая цыганская юбка хозяйки этого волшебного мира. А она высокая, стройная была, красивая и с харизмой, которая ее ярко выделила в моей памяти навсегда.

Юбка была совершенно черная снаружи, сплошняком, в пол. «Что такого?» – спросит пытливый зритель.

А вся красота начиналась, когда Земфира выпускала все свои цыганские гены в пляс. На подкладе юбки были пришиты ленты совершенно разных сочно насыщенных цветов. Представь, как эффектно это выглядело, завораживало, обездвиживало и даже гипнотизировало.

Хотелось смотреть на этот фейерверк красок, пластику изящного тела и купаться в этой мощнейшей энергетике бесконечно.

Земфира говорила, что подарит мне эту юбку, когда я вырасту.

Но выросла я уже совсем в другом районе Москвы, и что стало с тем домиком, той юбкой и ее фееричной хозяйкой так и не знаю.

Как часто мы думаем:

– Ещё успеется…

А оно пролетает вихрем событий и исчезает в бездне времени, оставив только маленький след в памяти и иногда возвращаясь лишь мелкой дрожью в сознании…

– Оно всё-таки было со мной, и этот встречный появился совершенно не просто так…

А для чего?..

Древний Египет, взвешивание фараона

Тут вижу себя крепким малышом и отдельно хочется отметить, как я сильно отличаюсь своим характером, таким безумно задиристым и даже порой нахальным. Когда иду по всем владениям, то кажется, что своим носом задеваю облака, настолько я самовлюблен и самоуверен. Осанка выгнута, грудь вперед, походка твердая и решительная, какая-то победоносная, хотя мне лет-то, ничего.

И я точно отношусь к властному сословию – на голове у меня золотая тиара, на руках большие золотые браслеты, на которых нанесены все мои данные: имя и символы защиты.

Еще у меня есть старший брат. Но он какой-то совсем другой. Его вообще не волнуют проблемы власти и земного мира. Как мы говорим, в нем течет «белая кровь». Он такой статный, высокий, с ровной осанкой, вытянутой, как струна, тонкими запястьями, как будто ему руки нужны только чтобы молиться и путь другим указывать. Его предназначение – быть высокодуховным, он жрец, и, как мы знаем, это его высший долг. А правление в наших обычаях ниже по рангу, это как надзирательный орган, так уж принято. И брат, по закону, выше всего этого. Он даже как будто немного парит над землей. Я же толстенький и маленького росточка. Я – молодое воплощение, и до духовности мне еще далеко.

Когда мне исполняется 3 года жрецы несут меня на ритуал взвешивания. Как они уверены, до этого возраста формируется предназначение человека, и сейчас пришло то самое время определить мою дальнейшую судьбу.

Они кладут меня на каменный постамент, на котором уже нанесены какие-то обозначения, круги и надсечки. Важно положить так, чтобы копчик оказался на определенной выемке и тогда можно понять, какая часть тела «перевешивает». Есть некая середина, и жрецы измеряют что тяжелее. Куда перевес, такое и предназначение. Либо ты духовный жрец и хранитель высших знаний, либо ниже, и твои задачи более приземленные, основанные на первых чакрах. Конечно, тут смотрят и ауру, и карму, и соотношение всех чакр.

Жрецы своим внутренним зрением считывают все эти данные и выносят «вердикт».

– Это будет фараон!

С этого момента начинают строить мою гробницу, и первая надпись в ней будет именно об этом взвешивании.

В наше время психологи выделяют возраст 5 лет, когда у ребенка окончательно формируется характер. Это насколько же мы отстали в развитии за века…

Кем сейчас себя чувствуешь?

Москва, конец XX в.

Жить в коммуналке – это отдельный вид суровой жизненной подготовки к дальнейшему распознаванию трэша за секунды. Соседи-то разные бывали, и курс выживания коммунального бойца тоже каждый раз удивлял и заставлял учиться напрягать свои хлебобулочные изделия смолоду.

Из того, что помню я.

В самом начале жила молодая семейная пара, их очень смутно представляю, и то, только с рассказов мамы, ибо меня только родили на тот момент.

Когда я научилась ходить, в соседскую комнату заехала теть Малина, к которой я наведывалась с раннего утра, сгребала всё содержимое прикроватного столика на пол и ледяными руками залезала ей под одеяло, чтобы пощекотать ноги. Понимаешь уровень ее терпения, принятия и безграничной любви к любопытному, недавно рожденному будильнику. Они до сих пор дружат с моей мамой, кстати.

Но это всё были спокойные тихие времена перед бурей под названием Вера.

Эта женщина была немного моложе мамы, но выглядела… гораздо старше, скажем так.

Приехала она из деревни, поэтому свой уникальный колорит с нотками колхоза и навоза прихватила с собой. Чтобы вы понимали, одним летом у нас даже цыплята живые жили в коробке на кухне под ее столом, штук 15 их пищало, наверное. И ладно вначале, но потом они уже подросли и пытались выпорхнуть своими недокрылышками из этого бумажного квадратного заточения. А кухня общая, между прочим. И мы там тоже еду готовим, посуду моем и иногда кушаем.

С этой кухней много трэшовых историй связано.

Во-первых, для полноты картинки, скажу, как выглядело это коммунальное безумие. Помещение одно, а хозяина два. Соответственно, у всех своё отдельное добро: холодильника 2 штуки, столы обеденные 2 штуки, полки у всех свои, плита одна, но поделена пополам.

Второе, убираемся мы только на своих территориях, ванная и туалет не в счет, тут все старались, как могли. А вот на кухне, из-за чистоплотности моей мамы и полной противоположности по соседству, на полу в какой-то момент стала просматриваться четкая грань наших отдельных миров, как инь и янь. Хотя, с другой стороны, удобно, не посягнёшь.

Третье, Вера отличалась умением выводить нас из душевного психического равновесия в секунды. Это я сейчас понимаю что, кому и для чего, но об этом позже. На том этапе моей детской жизни это были суровые испытания для психики.

Помню, один раз сижу я на кухне, что-то доедаю, а мама в комнату ушла. Заходит на кухню Вера, она еще любила по квартире в нижнем белье расхаживать, тоже отдельный вид каторги для глаз. Ну так вот, открывает она холодильник, копошится что-то и громко так, театрально говорит:

– Вот, опять у меня Римка картошку украла.

А у меня в тот момент детство кончилось. Мне 4 года, сижу и понимаю, что сейчас маму посадят за эти дурацкие овощи, а мне тут одной с этой Верой придется вывозить весь быт, пока маму не выпустят.

Конечно, ничего мама у нее не брала, и я это прекрасно знала, но поиграть на наших нервах – это было первостепенным правилом нашей великолепной соседки.

Помню, как мы с мамой вдвоём забегали в комнату, падали на диван и навзрыд рыдали от каких-то очередных колких замечаний этой Веры.