Текст книги "Звездная симфония"

– Очень интересная идея, – сказала Людмила Фёдоровна, выслушав доклад Насти, – но довольно труднореализуемая, начиная с самого понятия здоровой духовно-нравственной среды. Что конкретно вы под ним подразумеваете? И каким образом, по вашему мнению, государство должно обеспечивать право своих граждан на неё?

– Всё просто, – отвечала Настя, – здоровая среда – та, в которой человек не подвержен риску получения психического заболевания, либо в которой этот риск сведён к минимуму. Обеспечить здоровое состояние духовно-нравственной среды государство может посредствам устранения из общественной жизни факторов, вызывающих психические расстройства. В этой связи я считаю необходимым фильтровать по признаку культурной ценности и нравственного уровня информацию, распространяемую СМИ (прошу прощения за тавтологию) и, в первую очередь, телевидением. Средства массовой информации оказывают сильнейшее влияние на сознание современного человека, особенно на детей, участвуя в формировании их личности, поэтому необходимо тщательно фильтровать содержание информационного потока.

– Не могли бы вы сказать, что именно, по вашему мнению, должно быть устранено из СМИ, – произнесла Людмила Фёдоровна с вежливым интересом. – Думаю, вашим однокурсникам будет интересно послушать, ведь тема столь необычна.

– Начать нужно с устранения того, что может оказать пагубное воздействие на состояние психически неустойчивых лиц, которые, как известно, чрезвычайно подвержены влиянию извне. Так, в СМИ не должны рекламироваться различные формы асоциального поведения, как это делается сейчас. Кроме того, в процессе планирования новостных выпусков и освещения отдельных происшествий, сообщение о которых особенно опасно с точки зрения воздействия на нестабильных индивидуумов, непременно должны участвовать высококвалифицированные психологи, а, возможно, даже и психиатры. Честно говоря, я не понимаю, почему это не делается до сих пор. Элементарное наблюдение показывает, что чем больше по телевидению рассказывают, например, о стрельбе в общественных местах или самоубийствах школьников, тем чаще это происходит. Очевидно же, что подростки и взрослые с неустойчивой психикой просто-напросто копируют разрекламированное в СМИ поведение и способ жизни. Кто-то стремится подражать бездарным попсовым звёздам, а кто-то маньякам… Отсюда вывод: из телевидения, Интернета, радио необходимо устранять всё, что способствует выращиванию из детей и подростков психопатов, заменяя это материалом, обеспечивающим подлинное духовное развитие, то есть действительно качественным искусством, научно-популярными передачами и так далее – всем тем, что развивает ум и укрепляет психику, а значит повышает их сопротивляемость различным расстройствам.

– Но нельзя же полностью исключить из новостных блоков сообщения о совершённых преступлениях, в том числе, об убийствах и тому подобном, – возразила Людмила Фёдоровна. – Люди должны знать, что происходит в мире, как говорится: «Предупреждён, значит вооружён».

– Безусловно, общественность должна быть осведомлена о случаях противоправных деяний, в том числе и в целях их профилактики, однако противоправное поведение не должно популяризироваться. Конечно, нужно рассказывать о том, что бывают те же маньяки, но не следует так подробно, буквально смакуя каждую деталь, как это любят журналисты, излагать все подробности их преступлений. Иначе получается этакое видео пособие для будущих серийных убийц… Вот в целом суть разработанного мною проекта.

Выступление Насти вызвало неожиданно много вопросов со стороны «внимательно» слушавшей его аудитории – целых два. Горячий студенческий интерес к теме разделила и преподавательница, задав по завершении Настиной речи ещё один вопрос и прочитав короткую лекцию о ныне существующих правовых способах защиты нравственности, которая породила жаркую дискуссию между ней и двумя-тремя студентами. Остальные участники семинара, включая Юлю, игнорировали дебаты, градус которых повышался с каждым сказанным словом, и тихо сидели на своих местах, думая каждый о своём.

Юля размышляла о предложенном Настей проекте, бесспорно ставшем самым амбициозным из озвученных в этот день. Она во многом соглашалась с идеями своей одногруппницы, но понимала, что их реализация потребовала бы проведения масштабной, всесторонней и крайне затратной в финансовом и временном отношении работы. Своих размышлений девушка не прервала, даже когда пара закончилась, и пришло время покинуть из аудитории. Юля так глубоко ушла в себя, что не сразу поняла, о чём её спросила шедшая рядом Даша.

– Извини, что ты сказала? – переспросила Юля.

Они остановились на лестничной площадке четвёртого этажа возле массивной металлической двери, за которой находилась секция юридического факультета.

– Я говорю, в эту субботу на выставку работ Пикассо идём, помнишь? – повторила Даша, поправляя капюшон своего пуховика.

– Да-да, помню, – рассеяно ответила Юля, запаковываясь перед выходом на улицу – за порог как в открытый космос – без скафандра не выйдешь.

– Мы с тобой собирались вдвоём пойти, – продолжала Даша, – но Максим тоже хочет посмотреть выставку, поэтому напросился с нами. Надеюсь, ты не против?

– Да нет, – Юля пожала плечами, показывая, что ей без разницы. – Заодно посмотрю на твоего нового хахаля.

– Максим не хахаль, – скривившись, ответила Даша. – Мне кажется, это серьёзно…

– Ага. Любовь до гроба, а гроб уже рядом, – поддразнила Юля подругу. Но увидев, что той совсем не смешно, сказала, – Извини. Ты же знаешь, меня над всеми этими амурами только и тянет поглумиться. Но обещаю не делать этого в присутствии твоего Максима, не буду смущать мальчика.

– Мальчику тридцатник скоро, – уточнила Даша, приняв строгий вид, – так что не прикалывайся над ним.

Юля немного удивилась, услышав о возрасте кавалера своей подруги, поскольку думала, что Максим – какой-нибудь студент или, может быть, только что закончил университет. Но если так…

– Хорошо, – произнесла она примирительно, – буду молчать и смотреть на картины.

Речь Юли прервало появление на лестничной площадке длинного и тощего студента неопределённого возраста с всклокоченной шевелюрой, который выпрыгнул из секции юридического факультета, с грохотом распахнув железную дверь. Проскочив мимо девушек, он с криком «Свобода!» помчался по лестнице вниз. Следом за «первой пташкой», выражая свою радость по-поводу окончания занятий на сегодня уже не так бурно, потянулись другие студенты. Тогда Юля и Даша подхватили сумки и встроились в общий поток, движущийся на первый этаж к выходу из здания. На улице девушки распрощались и пошли каждая в свою сторону.

На работе у Юли всё было как всегда: документы, консультации, переговоры и тому подобное. Только около пяти часов вечера Вика, которая постоянно куда-то уезжала по делам фирмы и своим личным, в очередной раз вернувшись в офис, отдала Юле флэшку от Юры. Девушка сразу перекинула папку с аудиофайлом и ещё каким-то текстом, обозначенным «Прочти меня», на свой собственный носитель и вернула флэшку тёте. Вика при этом не стала интересоваться, что именно её сын передал Юле, поскольку не имела привычки лезть в чужие дела – пусть даже и дела её родственников – без крайней необходимости.

Получив симфонию, остаток дня Юля могла думать лишь том, чтобы скорее послушать её. На работе она, конечно, не могла этого сделать, поэтому с нетерпением ждала шести часов. К счастью, до момента освобождения оставалось меньше часа. Трудовой день закончился, тётя подвезла Юлю до автобусной остановки, оттуда девушка ещё сорок минут добиралась на общественном транспорте до посёлка, а там минут десять по сугробам до особняка. Дома был лёгкий ужин из салата с кусочком хлеба и чая с конфетой, потом душ и в самом конце компьютер.

Юля не стала слушать симфонию на ноутбуке, она только скопировала её в его память, а непосредственно для прослушивания загрузила файл в mp3-плейер. Затем девушка открыла документ-сопровождение к аудиофайлу, который Юра поместил в одной с ним папке. Там была всего одна фраза: «Советую послушать ночью, так чтобы никто не мешал». Отметив про себя, что именно так она и собирается поступить, Юля выключила компьютер и пошла с плейером к себе в спальню. Но, забравшись в постель и приладив наушники, она не стала сразу включать музыку, а вместо этого начала привычную процедуру успокоения и расширения своего сознания, занявшую в этот раз на удивление мало времени. Лишь когда в голове Юли наступила максимальная доступная ей тишина, она запустила воспроизведение «Симфонии тысячи искр».

Первый аккорд заставил её вздрогнуть, он был как удар грома – внезапный, мощный и ослепительный, будто разом вступил целый цветомузыкальный оркестр. После оглушающего вступления звук постепенно затухал, точно истончаясь, распадался на голоса отдельных инструментов, в конце он почти замолк, держась лишь на тонком дрожащем соло скрипки. Затем мелодия вновь начала нарастать, с каждой нотой становясь быстрее и напряженнее, в её звучании всё отчётливее слышалась какая-то суровая торжественность, неотступная устремлённость ввысь к безграничному сверкающему небу… Юля не могла уже разобрать, какие инструменты она слышит, всё звуки слились в одну фантастическую, яростную и лучезарную феерию. Это был настоящий фейерверк из тысяч, даже миллионов разноцветных искр-нот, которые вспыхивали в её разуме, уносимом музыкой в космические дали.

Слышала ли она по-прежнему музыку или ей только казалось, что слышит? Последние ноты были очень высокими, почти на границе возможностей человеческого восприятия, но при этом звук продолжал расти, расти, заманивая ум всё дальше от Земли. Когда Юля опомнилась и попыталась оглядеться, то не увидела своей затёмнённой шторами спальни. Вместо привычной просторной комнаты она будто оказалась в планетарии – повсюду на 360 градусов были звёзды разных цветов и яркости. Безумных размеров, невообразимой широты пространство, наполненное светом миллиардов миров, окружало её. Внезапно и сокрушительно, как удар молнии, пришло к Юле осознание того, что с ней произошло. Не было никаких сомнений – «Симфония тысячи искр» вырвала её сознание из крепких объятий Земли и унесла его в глубины Космоса… Но куда же именно?

«Где я?» – зада себе вопрос Юля, прозвучавший громогласно в величественной тишине Космоса, которая окончательно вытеснила болтовню мыслей из её головы. Но не было ответа… Юля не узнавала созвездия, открывавшиеся её взору – даже если она и выдела их на Земле, то в другом ракурсе, с другого расстояния, потому всё было ей незнакомо. А главное, она не знала, где находится её родная планета. Какая из бесчисленного количества огненных точек, горевших во тьме, могла быть Землёй? Как вернуться домой и что с ней будет, если она не сможет этого сделать?

Вопросы эти проплыли в её разуме медленно и ненавязчиво, возникнув скорее из подсознательной привычки, чем из реального опасения, так как ни страха, ни волнения Юля не испытывала и в помине, ею владело совсем другое чувство. Дикий, неописуемый восторг едва не разрывал девушку на части, восторг, с которым она мчалась сквозь пространство в направлении маленькой голубой звезды, отчего-то притягивавшей её внимание. Звезда стремительно приближалась, постепенно увеличиваясь в размерах, становясь всё ярче на фоне других светил. И скоро Юля поняла, что летит вовсе не к звезде, а к планете – той самой серебристо-голубой планете, к которой больше полувека назад путешествовала хозяйка «дневника». Ощущение полёта на огромной скорости было поразительно реальным – несмотря на то, что у неё не было физического тела, Юля со всей остротой чувствовала движение и сильнейшее устремление вперёд в своей душе. Здесь, в Космосе, она была лишена материальных органов чувств, но воспринимала своё окружение не хуже, чем на Земле, ясно видя поверхность чужой планеты сквозь прозрачную атмосферу и чувствуя мощное притяжение массивного небесного тела, наполовину освещённого лучами жёлтой звезды, как две капли воды похожей на Солнце.

Юля продолжала лететь к планете, но скорость её полёта заметно снизилась – она уже не мчалась с полусветовой скоростью, преодолевая тысячи километров в секунду, а мягко и неторопливо скользила в распахнутые синие врата нового мира. Маленькие, далёкие детали ландшафта – коричневые, изогнутые хребты гор и изумрудные шапки лесов, сверкающие на солнце узоры полноводных рек и пёстрые покрывала усеянных цветами долин – росли и приближались, проплывая в глубине хрустального шара атмосферы. Спускаясь на поверхность планеты, Юля погружалась в совершенно новую жизнь, наполненную непривычными для земного сознания мыслями и энергиями.

Путь её закончился приземлением на плоскую вершину низенького холма, заросшего нежной серебристо-изумрудной травой. Прямо за этим холмом до самого горизонта раскинулось необъятной ширины поле, на котором густым ковром рослы цветы разнообразных форм, размеров и всех мыслимых оттенков. Были цветы крохотные и изящные, похожие на алые лютики, и крупные, с лепестками, распахнутыми утреннему солнцу сапфировые гибриды ирисов и роз. Тянулись к свету средних размеров золотые колокольчики-васильки на причудливо изогнутых стебельках, повсюду выглядывали из-под листьев более крупных собратьев маленькие бело-серебряные ромашки-подснежники, и много-много других необычных, мало схожих с земными цветов украшали долину, которую Юля про себя назвала «равниной многоцветия».

На первый взгляд пёстрый узор «равнины многоцветия» мог показаться случайным творением природы, не имевшим чёткой закономерности в расположении составлявших его штрихов. Но такое впечатление возникало только, если смотреть на поле с земли, видя лишь его часть, у Юли же была возможность рассмотреть всю картину целиком во время спуска. Из космоса огромное идеально круглое поле было точь-в-точь буддийской мандалой, но не из песка, а из живых цветов. В самом центре гигантской мозаики находилась высокая, едва различимая с окраины поля спиральная башня, нахождение которой, глядя на горизонт, можно было определить только по яркому блеску зеркальных стен.

Как это не удивительно, но здесь, на далёкой чужой планете, на огромном расстоянии от своей телесной оболочки, Юля могла пользоваться всеми привычными ей чувствами, в том числе осязанием, слухом и прочими. Она слышала и чувствовала ветер, шелестевший в цветах, ощущал текстуру шелковистой, упругой травы под ногами… Да, у неё были ноги и руки, глаза, волосы и остальное, всё, что должно было остаться, возможно, в сотнях парсеков от «равнины многоцветия», на Земле. Юля воспринимала себя также, как всегда, почти также… Если на Родине все её чувства были строго привязаны к конкретным органам, то здесь этих ограничений не было. Чтобы потрогать, понюхать любой понравившейся цветок на поле, Юле не нужно было даже подходить к нему. Достаточно было лишь на миг сосредоточить на цветке внимание, и девушка уже знала, что полупрозрачные синие лепестки розы-нарцисса на ощупь словно пульсирующий тонкий бархат, а их бодрящий, сладковатый аромат навевает воспоминания о нежной свежести летних сумерек.

Сознание Юли больше не дробило картину окружающего мира на отдельные сигналы, поступающие от разных органов чувств. Теперь они были слиты в единое всеохватывающее мировосприятие и жизневосприятие. И это новое жизневосприятие подсказывало Юле, что поблёскивающая на солнце спиральная башня – очень интересный объект, заслуживающий особенного внимания инопланетной гостьи. Она уже собралась вновь подняться в воздух и направиться к необычному строению, как внезапное, неведомое прежде переживание изменило направление её внимания. В очарованном небывалой ясностью и чистотой ментальной атмосферы уме Юли, который успел почти забыть непрестанное давление чужеродных импульсов, преследовавшее его на Земле, возникло яркое видение: на вершине соседнего полукруглого холма в расступившемся на миг прохладном утреннем воздухе из ниоткуда появился юноша в светлых, свободного кроя одеждах.

Переведя взгляд вправо, на тот самый холм, Юля увидела, что юноша – вовсе не плод её воображения. Он стоял, овеваемый лёгким ветром, на плоском пригорке посреди трепещущего зелёного моря, прямой как стрела, с волосами цвета серебра. Взгляд его сапфировых глаз на совершенном лице был устремлён на Юлю, но в нём не было ни тени удивления, только искренний интерес. Однако что это был за взгляд! Его горячее прикосновение пронзало насквозь, ощупывало, разбирало на части и изучало Юлю, ничто в ней не могло остаться скрытым от него. Это изучение не было грубым или навязчиво любопытным – лишь быстрое и неотвратимое проникновение до самых глубин существа незнакомого создания, моментально открывавшее все Юлины намерения и помыслы. Сквозь девушку словно прошёл электрически разряд, не причинив вреда или боли, но всё же немало шокировав. Но Юля скоро освоилась и, сбросив оцепенение, ответила не менее пытливым взглядом. Да не тут-то было: ей не удалось вторгнуться в чужое сознание, потому как она не умела этого делать. Никогда прежде Юля не пыталась сознательно использовать телепатию, и даже на этой, казалось бы, идеально пригодной для подобных вещей планете первый опыт оказался малопродуктивным. Всё, что ей удалось – это охватить своим интегральным жизневосприятием внешнюю оболочку прекрасного юноши, но никак не увидеть его внутренний мир. Чужой разум был закрыт для неё. Тогда Юля решила сменить тактику и, вместо того, чтобы пытаться «сканировать» его, просто обратилась к инопланетянину как к обычному, земному человеку:

– Здравствуйте, – произнесла она мысленно стандартное земное приветствие, сконцентрировав всё своё внимание на прекрасном лице незнакомца.

Внешность жителя этой планеты в точности соответствовала описанию «возмутительно» красивого юноши из дневника: глаза его горели как звёзды, черты были безупречно правильными, точёными, а кожа излучала отчётливое сияние. Но то ли чтение дневника морально подготовило Юлю к подобной встрече, то ли сказывалась её природная неспособность удивляться чему-либо необычному, она вовсе не была потрясена красотой этого человека. Напротив, она казалась ей абсолютно естественной в окружении живописных насыщенно-изумрудных холмов, протянувшихся к горизонту словно застывшие морские волны, где они встречались с прозрачным ультрамариновым небом, на котором даже при свете дня мерцали звёзды.

Юноша услышал мысль Юли, и на его серьезном и внимательном лице появилась тень улыбки, сделавшая его ещё неотразимее. Его ответ заставил девушку внутренне вздрогнуть, но не из-за смысла, что он нёс в себе, а потому, что принесший его мысленный импульс попал не только в ум, но и в сердце девушки. Послание было простым ответным приветствием, хотя и не выраженным в словах, но понятным Юле. Это ответное приветствие, полное искреннего дружелюбия и идущее от его сердца к её, мгновенно установило между ними невидимую связь.

– Я – Юля, – продолжила Юля, когда немного привыкла к ощущению, что у неё из души протянулась тонкая, пульсирующая нить, соединившая её с душой внеземного существа.

В ответ в сознании Юли возник поток из нескольких коротких светозвуковых вспышек, которые, очевидно, означали имя её собеседника на его родном языке. Но этот язык оказался столь не похожим на известные Юле, что она не смогла ничего разобрать. Юноша догадался, что Юля не поняла его, и постарался перевести свои мысли в более привычную для неё форму:

– Зови меня Нараян, – сказал он. – Это имя из твоей памяти больше всего похоже на моё.

– Ты знаешь, откуда я? – удивилась было Юля, но тут же догадалась, что просканировав её разум, инопланетянин узнал о ней всё. Для такого мощного телепата не может быть секретов.

– Да, – подтвердил Нараян, – я видел твой мир.

Отчего-то при этих словах девушке стало не по себе, будто её уличили в чём-то постыдном. Пусть Юля ещё почти ничего не знала об этой планете, но уже успела почувствовать, что она не похожа на Землю. Об этом говорили и состояние её ментальной среды, которая так удивила Юлю своей чистотой, и то, что телепатия и общение с инопланетными гостями здесь, судя по всему, вещи обычные.

Легчайший кивок Нараяна подтвердил правильность её выводов и напомнил, что её мысли для него – открытая книга, в то время как она слышит лишь то, что он хочет, чтобы она услышала.

– Если ты видел Землю, то, вероятно, знаешь, как туда добраться? – задала Юля немаловажный для неё вопрос, осознав неожиданно, что до сих пор не знает, как вернуться домой.

– Конечно, и я помогу тебе вернуться туда, – в ответе Наряна Юля уловила неподдельное желание помочь ей.

– Я плохо понимаю, как оказалась здесь… – в голове девушки пронёсся вихорь воспоминаний о событиях её последнего вечера на Земле, который, казалось ей, был несколько лет назад.

– Ты оказалась слишком впечатлительной, – сказал Нараян мягко, – а произведение, что ты слушала, было очень сильным, но всё поправимо. Сейчас мы с тобой отправимся на Землю.

– Прямо сейчас? – У Юли не было желания немедленно покидать место, в котором она стремилась оказаться всю свою жизнь. В действительности она совсем не боялась затеряться в космосе, в тот момент ей было всё равно, что случится с её телом, оставшемся на Земле. Она было согласна на всё, только бы увидеть как можно больше.

– У тебя ещё будет время познакомиться с этой планетой и с другими, я покажу тебе всё, что пожелаешь. Но сейчас нужно вернуться, столь долгое отсутствие может быть опасным.

– Что это значит? – в сердце Юли прокрался тревожный холодок, – Что со мной?

– Больше никаких вопросов! Пора в путь.

Юноша вспорхнул с вершины своего холма и, приземлившись на Юлин, протянул ей свою белую ладонь с тонкими, изящными пальцами. Девушка автоматически накрыла её своей рукой и тут же поняла, что «равнина многоцветия» и зелёные холмы остались далеко внизу, а над её головой разверзлась чёрная, наполненная бесчисленными звёздами бездна. Нараян был радом, и, продолжая держать её за руку, уносил вглубь космоса. Его присутствие внушало Юле спокойствие и уверенность, она точно знала, что ему можно доверять и что он доставит её домой.

– Думай о Земле, – услышала она голос Нараяна в своей голове, – представляй свой дом. Мысль направит наш полёт, только так можно достичь цели путешествия – нужно чётко знать, где хочешь оказаться. Думай о Земле!

Юля послушно представила Землю, как она выглядит на снимках из Космоса – огромны голубой шар с прозрачной аурой воздушной атмосферы, с массивными телами континентов, белыми полярными шапками, синими полотнами океанов и морей. Она думала о крохотном с высоты птичьего полёта домике, где прошла почти вся её жизнь, о своей уютной комнате на его втором этаже, в которой осталась её бренная оболочка.

Стоило Юле вспомнить об оставленном ею теле, как мгновенно произошло сразу несколько событий. Сначала скорость полёта резко возросла, словно её подцепил и дёрнул вперёд с огромной силой металлический крюк, пространство будто схлопнулось и исчезло совсем. В следующий миг из неоткуда появилась Земля, просто вынырнула из кромешной тьмы без координат протяжённости. Нараян исчез, а Юля, пролетев сквозь густые облака в небе и крышу собственного дома, очутилась в своей спальне, краем глаза заметив лежавшее на её постели странно знакомое тело девушки. Поняв, что это она, Юля жутко испугалась, и её сознание тут же начало меркнуть, будто она проваливалась в обморок.

Когда Юля открыла глаза, в спальне по-прежнему царила густая темнота глубокой зимней ночи, утро ещё даже не думало начинаться. Сознание девушки было полностью ясным, без тени недавнего сна, и она чётко помнила, где только что побывала. В ушах её всё ещё были наушники, в которых уже играла музыка, не связанная с «Симфонией тысячи искр», поэтому первым делом Юля вытащила их и выключила плейер. Затем она села в кровати, положила плейер на тумбочку, а потом, обхватив руками колени и прижавшись к ним лбом, стала думать о том, что с ней произошло. Она мысленно пробежалась по событиям этой ночи, вспомнила своё космическое путешествие, чужую планету, молодого красавца, назвавшегося Нараяном, и жуткую картину собственного неподвижного тела по возвращении. Теперь всё это ей казалось слишком нереальным, далёким, пугающим…

«Неужели такое возможно? – думала про себя Юля, – Неужели я и вправду была там? Всё было таким настоящим, таким жизненным… Те цветы, их запах, я и сейчас его чувствую, и этот Нараян, как явственно я слышала его голос, видела лицо… Не могло же это всё быть только игрой моего воображения, такое невозможно придумать. А если это правда, если я действительно вырвалась из собственного тела и улетела на другую планету, но при этом не знала, как вернуться, могла ли я заблудиться навсегда? Насколько вообще опасны подобные путешествия? Не знаю… Ах, если бы кто-то мог сказать наверняка! С другой стороны, я вряд ли смогу повторить эту экскурсию, сомневаюсь, что «Симфония» подействует также сильно во второй раз, да и не хочется экспериментировать. Вполне может быть, что мне просто повезло встретить того, кто помог мне вернуться домой, а ведь этого могло и не случиться».

– Эх, – вздохнула Юля, запрокинув голову, – жаль всё-таки, что толком не посмотрела планету.

– Всё впереди, – произнёс в глубине её сознания тихий-тихий голос, идущий из самого сердца. Его голос!

– Боже мой! – шёпотом воскликнула Юля, узнав Нараяна, и добавила про себя, – И здесь я тебя чувствую и слышу… Но ты, должно быть, так далеко!

– Расстояние не имеет значения, оно существует лишь в твоём воображении. Я всегда буду рядом.

– Нараян! Скажи, как я могу вернуться на твою планету?

– Помнишь, что я сказал тебе, когда мы летели к Земле? Тебе нужно лишь представить мой мир, чтобы снова в нём оказаться. Если сосредоточишься и устремишься к цели со всем огнём своей души, твое путешествие будет таким же реальным как в первый раз под воздействием «Симфонии тысячи искр». Ведь в этой музыке, на самом деле, нет ничего особенного, кроме свойства разжигать и направлять человеческий дух.

– Я боюсь, не опасно ли так улетать? Смогу ли я вернуться без твоей помощи?

– Космос безграничен, путешествуя в нём, действительно можно забраться не туда. К тому же, он вовсе не малообитаем, как считается не Земле. Но тот, кто знает, к чему он идёт, не рискует заблудиться.

– Тогда я попробую прямо сейчас.

– Я жду тебя за границей земной атмосферы.

Разум Юли ещё сохранял относительное спокойствие, подаренное пребыванием в звёздных просторах, но первые самые прилипчивые и напористые мысли уже начали делать попытки заполонить его. Привычным умственным усилием подавив их поползновения вторгнуться к ней в голову, Юля закрыла глаза и направила всю свою волю на то, чтобы, как можно реалистичнее представить себя парящей на земной орбите. И благодаря тому, что воспоминания о недавнем полёте были совсем ещё свежи, ей почти сразу удалось это сделать. Снова перед внутренним взором девушки распахнулся чёрный, наполненный огнями звёзд бездонный Космос – само олицетворение свободы и Великой Мечты. Юля могла направиться, куда пожелает. Вся Вселенная была открыта ей. Остался позади гигантский, укрытый ночной тенью, расцвеченный угловатой сеткой городского освещения купол Земли. Но родная планета не интересовала Юлю, она жаждала достичь других миров, и первым из них она собиралась посетить тот, в который привела её «Симфония». Только Юля не знала, вокруг какого из бесчисленного множества сияющих во тьме солнц вращается нужная ей планета.

– Мысль не нуждается в картах и координатах, – гораздо отчетливее, чем на Земле прозвучал голос Нараяна в уме Юли, хотя она не видела его самого. – Сосредоточься на конечной цели, всё остальное не должно отвлекать твоё внимание.

Юля сделала, как было велено, она со всей силой своего воображения представила сребристо-голубой шар, плывущий в космическом океане. Эффект был моментальным, расстояние сжалось и исчезло, Юля просто перешагнула из одной точки пространства в другую, прошив его насквозь, как игла прошивает сложенную вдвое ткань. Образ стал явью, и зелёные континенты непривычных очертаний в окружении синих морей появились перед её глазами. Девушка хотела уже погрузиться в воздушную оболочку планеты и начать спуск к её поверхности, когда голос Нараяна остановил её.

– Теперь также, как добралась сюда, попробуй вернуться на Землю. Это нужно, чтобы в твоём сознании хорошо закрепился маршрут, так в будущем тебе будет легче путешествовать.

Понимая правоту Нараяна, Юля не без сожаления отвернулась от манящего лика планеты и, мысленно обратившись к Земле, мгновенно оказалась у её границ. После этого Нараян, исполняя роль наставника по космическим путешествиям, велел Юле повторить упражнение «туда-обратно» ещё дважды, чтобы этот навык окончательно сформировался в её голове. Когда же Юля в третий раз вернулась к Земле, Нараян сказал:

– Разум обладает свойством инерции, он склонен придерживаться привычной ему линии мышления, по которой он движется, как по рельсам. Для человека эта черта может стать проблемой, потому что она лишает его ум гибкости, а на Земле, к сожалению, подобное не редкость. Но, если обуздать тягу интеллекта к бесконечному повторению одних и тех же мыслей, позволив ему повторять только то, что нужно, природное свойство инерции можно превратиться в полезный инструмент. Сейчас в твоём уме отпечатался путь к моему миру, и чем чаще ты будешь его посещать, тем глубже будет становиться эта печать, и тем меньше усилий будет требовать полёт. А теперь отправляйся домой, ночь коротка, и тебе нужно отдохнуть.

Юля хотела что-то возразить, но вдруг поняла, что ей действительно уже давно пора спать, ведь учёбу и работу никто не отменял. Думая об этом, она незаметно перестала видеть звёзды, её концентрация ослабела и девушка вновь вернулась в свою комнату. Широкий зевок подтвердил потребность тела в отдыхе, и Юля без промедлений опустила голову на мягкую подушку и накрылась одеялом.

Юра

Человеку необходимо постоянно путешествовать, чтобы менялось и развивалось его сознание. Незнакомые города и страны, новые люди, их культура и язык, экзотические пейзажи, непривычное окружение – всё это даёт путешественнику массу впечатлений, расширяет его кругозор и воображение, меняет мышление, повышает гибкость его психики. Любая, даже непродолжительная поездка, благодаря которой человек оказывается в новой, специфической обстановке, делает его немного другим, неизбежно оставляет след в его уме.