Текст книги "Психология поведения жертвы"

Упражнение «Юмор классиков»

Участникам предлагается отрывок из какого-нибудь исторического анекдота, который они должны завершить остроумным высказыванием, соревнуясь в находчивости с классиками – Пушкиным, Ломоносовым… Например, вот история о М. В. Ломоносове.

«Однажды Ломоносов оказался на императорском приеме. И как на грех, именно на этом приеме у него надорвался кружевной манжет. Один из придворных не замедлил воспользоваться этим поводом для насмешки:

– Что, Михаил Васильевич, мудрость выглядывает?»

Вопрос к участникам: «Что мог ответить на этот вопрос Ломоносов?».

На самом деле, Ломоносов ответил: «Нет, глупость заглядывает». Участникам групп обычно нравится соревноваться с классиками в поисках неожиданного ответа, расширяющего масштабы ситуации или мгновенно переворачивающего ее смысл.

Техника 3. Преодоление кристаллизованных паттернов поведения

Рассмотрим психотерапевтические и тренинговые упражнения, которые требуют нового, иногда непривычного действия и потому обладают реориентирующим потенциалом.

Сессия Я-посланий

В транзактной терапии Я-послания используются для «очистки атмосферы» перед началом каждой психотерапевтической сессии. Ведущий спрашивает: «Какие есть неудовольствия и паранойи?» После этого каждый, у кого возникло хотя бы легкое неудовольствие, раздражение, недоумение, обида в связи с поступком другого члена группы, высказывает это вслух в соответствии со следующим ритуалом:

Участник А: Нина, у меня есть неудовольствие по отношению к тебе. Ты хочешь узнать какое?

Участница Б: Да, хочу. Выскажи его, пожалуйста.

Если участнице Б сейчас не хочется слышать «неудовольствия» в свой адрес, она может сказать: «Не сейчас, пожалуйста. Завтра». Или: «На следующей сессии». Или: «Через 15 минут, хорошо?».

Если участница согласилась выслушать послание прямо сейчас, участник А продолжает:

А: Сегодня перед занятиями, когда я спросил тебя, захочешь ли ты работать с моей проблемой, ты только посмотрела на меня и улыбнулась. У меня возникло разочарование из-за этого. Я ожидал какой-то большей заинтересованности.

Б: Спасибо, что ты сказал мне об этом. Я включу это в свой опыт.

Как правило, тот, кто получил негативное Я-послание, испытывает сильнейшее желание оправдаться. Как это ни тяжело, негативное Я-послание нужно включить в свой опыт: мы не хотели произвести такого воздействия на человека, но тем не менее произвели – он разочарован, обижен. Значит, мы все же что-то сделали не так, наше самовыражение было неточным.

Сессия «неудовольствии» в тренинге обычно начинается вяло, участники недоуменно восклицают: «А где взять неудовольствия?» – и пожимают плечами. Однако через некоторое время каждый вспоминает, что у него были и есть поводы для неудовольствия. Постепенно атмосфера накаляется. Приходится прилагать усилия к тому, чтобы неукоснительно выполнялся ритуал упражнения. Если кому-то из участников хочется ответить, он может послать ответное неудовольствие, но в строгом соответствии с ритуалом. Упражнение вовлекает всех, но вовлеченность эта далека от радостного чувства единения. Необходим следующий шаг. После того как все неудовольствия высказаны, группа переходит к обмену положительными Я-посланиями. Обычно группа облегченно вздыхает при этом переходе, чувствуется, что время такого перехода действительно пришло. Освобождение от негативных чувств снимает блокировку с выражений положительных эмоций.

После обмена положительными Я-посланиями группа обычно испытывает подъем. Мы пренебрегаем и собственными чувствами, и чувствами других. Между тем их можно использовать в терапии даже как чисто информационный сигнал. Так, согласно представлениям адлерианской терапии, реакции терапевта до определенной степени отражают реакции других взрослых на поведение ребенка.

Для того чтобы собственные чувства помогали психотерапии, необходимо научиться их осознавать и выражать. На это и направлена сессия Я-посланий. Вначале многие участники даже не осознают, что, собственно, они чувствуют. «Что я чувствую? Да ничего не чувствую… Нормально чувствую», – или: «Да нет у меня никаких чувств, просто… сижу». Сессия Я-посланий – это вмешательство в привычную работу «внутреннего компаса». В результате почти «принудительного» осознания и выражения негативных чувств его стрелка освобождается от зажима, после чего становится легче выражать и положительные чувства. Реориентирующий эффект заключается тут в более полном переживании, осознании и выражении собственных чувств, то есть фактически в преодолении общего, по мнению К. Стейнера, для многих людей сценария «Не чувствуй и не радуйся» (Steiner, 1990).

Сессия «Сократического согласия»

Каждому человеку важно, чтобы с ним соглашались, по крайней мере – признавали за ним право на собственное мнение. Между тем, в обыденной речи, в частности, в разговорах участников групп во время тренинга, часто вместо «да» говорится «нет», например:

А: Ты во время перерыва пойдешь обедать?

Б: Нет, но пообедать-то надо.

Другой пример:

А. Тебе понравился метод Я-посланий?

Б: Нет, ну это здорово!

Третий пример:

А: Ты согласна со мной?

Б: Нет, ну конечно полностью согласна! Полностью!

Почему же люди начинают с «нет», когда хотят сказать «да»? Возможно, потому, что в глубине души они с чем-то все же не соглашаются. Но если мы выражаем согласие, то лучше не создавать отрицательного психологического поля своим «нет». Каждый из нас слышал «нет» в своем детстве много раз, и это нас огорчало. «Нет» у многих людей автоматически вызывает фрустрацию или, по крайней мере, напоминает о фрустрации.

В сократовской школе аргументации контраргументацию предлагают начинать с выражения согласия с тем аргументом оппонента, который кажется истинным, затем выразить «некоторое сомнение» по поводу того аргумента, который кажется неопределенным, и только после того как оппонент убедится в готовности партнера соглашаться с ним в принципе и что тот в состоянии трезво оценить значимость и ценность аргументов, можно перейти к опровержению тех аргументов оппонента, которые кажутся неверными.

Итак, терапевтический сократовский ответ на любое утверждение – это прежде всего ответ «да» или «согласен». После того как группа с этим согласится (а как можно с этим не согласиться после всего сказанного? Фактически сессия согласия уже началась), начинается само упражнение. Каждый участник слышит какую-нибудь нелепую реплику, в которой нужно найти что-то такое, с чем все-таки можно было бы по-настоящему согласиться, не идя против истины. Это уже не внешнее согласие, которое мы применяем в целях психологической самозащиты, это более глубокий поиск согласия.

Техника 4. Метафорическое взаимодействие

В адлерианской терапии применяется метод исследования и преобразования метафор, которые клиент использует для описания своих проблемных ситуаций (Корр, 1989; Carich, 1989; Mays, 1990).

Упражнение «Метафорический образ Ребенка»

Для соприкосновения с детским началом в самом себе полезно почувствовать вначале образ чужого детского Эго. Упражнение «Метафорический образ Ребенка» построено на использовании идей о Эго-образах и Эго-символах Эрика Берна. Эго-образ более индивидуален, а Эго-символ более обобщен. Кому-то из участников группы удается интуитивно почувствовать и выразить в словах индивидуализированный образ Ребенка в другом человеке; многие другие в состоянии почувствовать только более обобщенный символ. И то, и другое полезно и важно, поэтому чаще всего на занятиях можно не вдаваться в терминологические разграничения понятий «образ» и «символ».

Вначале ведущий рассказывает участникам группы о том, как Берн, будучи полковым врачом, комиссовал демобилизующихся и задавал им два вопроса, чтобы догадаться об их профессии; как он почувствовал, что в состоянии интуитивно ощутить детский образ Эго другого человека (Ребенка), и о том, как это помогало ему в понимании клиента и во взаимодействии с ним.

Э. Берн в течение десяти лет исследовал проблему интуиции. «В качестве военного психиатра он должен был день за днем обследовать тысячи демобилизуемых. Вот тогда-то он и начал играть в эту маленькую игру – просто для развлечения. Игра состояла в том, чтобы догадаться о профессии демобилизуемого после того, как тот ответит на два вопроса: „Вы сейчас нервничаете?“ и „Вы когда-нибудь раньше бывали у психиатра?“. Он обнаружил, что может догадаться о профессии людей, особенно если они были механиками или фермерами, с замечательной точностью. Эти открытия привели к написанию серии статей по интуиции… кульминацией которых было создание концепции транзактного анализа» (Steiner, 1990).

За десять лет был построен мост между «игрой в угадывание солдатских профессий» и интуитивным пониманием клиента. Интуиция стала использоваться в качестве психотерапевтического средства. Берн рассматривает образы Эго, модели Эго и символы Эго.

Образ Эго – это особое восприятие терапевтом архаического Эго-состояния клиента, все еще активного в отношениях данного человека с другими людьми (Берн, 1998).

Эго-модель – это описательное восприятие клиента, оно дробное, а не целостное, это скорее серия мелких атомов-предположений, чем гештальт.

Эго-символ не так персоналистичен, как образ Эго, в нем меньше индивидуального, больше отвлеченно-общего.

После этого ведущий приводит примеры Эго-символов и Эго-образов, например из книги К. Стейнера: «маленькая белокурая девочка, которая стоит в огражденном изгородью саду, полном маргариток»; «перепуганный мальчик, который едет в машине с отцом, сидя на переднем сиденье, в то время как сердитый отец ведет машину на предельной скорости» (Steiner, 1990). После этого ведущий предлагает участникам придумать два вопроса, которые помогли бы вызвать в человеке реакции Ребенка. Возможно, это будут спонтанные невербальные реакции или словесно выраженные воспоминания, ассоциации. Содержание вопроса почти не имеет значения. Важно сконцентрироваться на человеке и интуитивно почувствовать его.

Ниже приводится список удачных вопросов, как бы автоматически вызывающих у человека «детские», архаичные реакции, вводящих его в Эго-состояние Ребенка.

1. Как ты относишься к детским садам?

2. Что тебя больше всего обижало в детстве?

3. Каково твое самое яркое впечатление детства?

4. За что тебя ругали в детстве?

5. Что ты делаешь, когда тебе плохо?

6. Чем ты болел в детстве?

7. Чем болел до года твой ребенок?

8. Как жизнь?

9. Каково твое любимое блюдо?

10. Что бы ты хотел подарить своему ребенку?

11. Что ты больше всего любил на свете, когда был маленьким?

12. Как ты относишься к своей маме?

13. Как ты относишься к своей профессии?

14. Что ты переживаешь сейчас?

15. Чего тебе сейчас больше всего хочется?

16. Что дает тебе ощущение покоя и безопасности?

17. Что дает ощущение радости?

18. С какими людьми ты лучше всего ладишь?

19. Какие черты характера есть и у тебя, и у твоих родителей?

20. За что ты благодарен своим родителям?

21. Что бы тебе хотелось сейчас сделать?

22. Что бы ты хотела, чтобы я сделал?

Иногда участники предлагают сначала выбрать человека, которому будут задавать вопросы и чей образ Ребенка группа попытается интуитивно почувствовать, а уже потом формулировать вопросы. Если выражено такое пожелание, ведущий предлагает выбрать человека прямо сейчас. Это очень важный момент. Человека выбирает сам ведущий. Как правило, ведущий уже чувствует, кто выдержит эту метафорическую сессию и сможет извлечь из нее максимум пользы. Обычно таких людей двое-трое, и чаще всего они сами вызываются на активную роль в этом упражнении.

Или наоборот: сначала формулируются вопросы, а затем выбирают человека. Далее важно найти человека, который будет задавать эти вопросы. В этом выборе тоже есть элемент риска, но небольшой: если вопросы не очень хорошо «сработают», можно предложить задать свои вопросы кому-либо еще. Задающий вопросы и тот, к кому они обращены, сидят в этот момент рядом. Все внимание группы сосредоточено на них. В этот момент не стоит ничего записывать: лучше жить этим моментом, чувствовать, вникать, пытаться понять что-то дотоле непостижимое в другом человеке. После того как вопросы заданы и человек на них ответил (может быть, невербально), ведущий предлагает сосредоточиться на точной формулировке образа Ребенка: «Мальчик, который…» или: «Девочка, которая…».

Техника 5. Гештальттерапевтическая техника отождествления с объектом

Ф. Перлз определял проекцию как «отношение, чувство или фрагмент поведения, которое в действительности принадлежит вашей личности, но не ощущается вами таким образом, а приписывается объектам или людям в окружении и затем переживается как направляемое ими на вас, а не наоборот» (Перлз и др., 1993).

Джон Энрайт, который учился, в частности, и у Ф. Перлза, предложил «впрячь этот фундаментальный человеческий процесс в работу вместо того, чтобы терять энергию, пытаясь его критиковать или противостоять ему… пойти за ним в специальном упражнении…» (Enwright, 1980). Он просил каждого участника оглядеться вокруг и выбрать объект, который привлечет его внимание. Затем каждый в течение нескольких минут старался отождествиться со своим объектом. «Почти всегда несколько человек в группе оказываются сильно взволнованными тем, на что они набрели». «Когда интенсивность опыта снижается, можно возобновить поток энергии, предлагая совершить какие-либо манипуляции с объектом или с ситуацией: снять крышку с кастрюли, развернуть флажок, сесть на стул, погасить лампу и т. п.».

Однако, по наблюдениям Энрайта, часто участники, кому приходилось слишком долго ждать своей очереди, теряли спонтанность своего выбора (в его группах могло быть сотня и более человек). И тогда Энрайт стал предлагать участникам коробку с игрушками: тот, чья очередь подходила, выбирал себе фигурку и работал с ней. Никто не видел фигурок до тех пор, пока не подойдет его очередь. Благодаря этому удавалось избежать эффекта «предварительных заготовок». В коробку Дж. Энрайта могло попасть все что угодно, но при этом ему приходилось часто пополнять набор игрушек, так как многие люди просили его подарить фигурку, которая оказалась особенно значимой. Это могут быть фигурки людей, животных, птиц, насекомых, динозавров и других живых существ, маленькие калейдоскопы, фонарики, лампочки, батарейки, часы, блокноты, веера, элегантные коробки из-под французских духов, детские наручники, пушки, пистолеты, кукольная посуда, пластмассовое мороженое, сэндвич, бутылка с кока-колой, значки, катушки, сантиметровые ленты, клубок ниток, душистый кусок мыла в глянцевой обертке, вертолеты, машинки, ручки, календари и т. д., даже документы. Иногда ведущий посылает шкатулку по кругу, как это делал Джон Энрайт. Каждый выбирает ту фигурку, которая «сама его выбирает». Однако часто «выбор» затягивается. Многие перебирают весь набор, пока не остановятся на чем-либо. Поэтому чаще ведущий поступает по-другому: просит всех участников закрыть глаза, а потом выкладывает все фигурки на стул в центре круга. Уже сама эта подготовка интригует… Затем ведущий предлагает открыть глаза, встать и идти друг за другом по кругу, блуждая взглядом по фигуркам, и постепенно выбрать (но только мысленно, ни к чему не прикасаясь!) ту фигурку, которая сама тебя выбирает. Если двое или трое захотят взять одну и ту же фигурку, они смогут владеть ею вдвоем или втроем. После того как участники проходят полный круг, ведущий предлагает нежно, не торопясь, взять свою фигурку. Несмотря на все эти инструкции, бывает, что, выбрав фигурку, человек начинает как бы «нависать» над нею и уже не хочет дальше идти по кругу, а в конце многие буквально хватают свою фигурку. Некоторые испытывают разочарование из-за того, что их фигурку уже взял кто-то другой. Чаще люди предпочитают выбрать какую-то другую вещь, нежели владеть одной фигуркой сообща.

Участники вновь садятся в круг, каждый со своей фигуркой. Стул с оставшимися фигурками выносят из круга. После этого ведущий предлагает представиться друг другу от лица своих фигурок и начинает первым, например: «Я – черепаха. У меня книга в руках, это очень мудрая книга. Я люблю ее читать. Но мне так много приходится работать… Я почти не бываю дома, и вот я решила носить дом с собой. Это мой панцирь. Иногда я залезаю под панцирь, чтобы никого не видеть и не слышать».

К концу первого круга многие участники проникаются метафорическим настроением. Часто первым ощущением становится грустное сочувствие чужому самовыражению, и лишь во вторую очередь приходит осознание того, что и сам ты вызываешь сочувственную грусть… Когда один человек смотрит на другого, работающего со своим объектом, он замечает, что возможности объекта бесконечны и что говорящий опускает некоторые «очевидные» черты, выбирая нечто весьма особое, что наблюдающему и в голову не пришло бы отметить. Работающий же совершенно не осознает, что он выбирает свойства игрушки, он думает, что воспринимает его подлинные объективные качества предмета. Он может почувствовать нежелание произнести вслух то, что его беспокоит или пугает, но он не видит выбора в том, видеть это качество или не видеть.

После первого круга ведущий предлагает поговорить друг с другом от лица своих фигурок, задать какие-то вопросы, обсудить проблемы.

Если в игре наступает пауза, можно обновить поток «отождествления», предложив участникам внести в свой объект какое-либо одно изменение с помощью волшебной палочки или взять другую фигурку, а потом дать возможность первой фигурке поговорить со второй. Желательно, чтобы все так или иначе приняли участие в игре. Закончить ее лучше в тот момент, когда большинство еще хочет ее продолжать. Ведущий прерывает действие словами: «А теперь мы, фигурки, можем пожелать друг другу что-нибудь хорошее». Круг пожеланий позволяет закончить ту работу, которая осталась незавершенной в процессе взаимодействий. Чаще всего участникам приятно принять пожелания других, но иногда они защищаются от пожеланий.

Чем охотнее высказываются пожелания, тем лучше работа группы. В этом последнем круге проявляется достигнутый уровень групповой синхронности и целительные возможности группы.

Необходимо оставить время для обмена чувствами. Иногда кто-либо из участников говорит, что все-таки это опасный метод, потому что некоторые, как он думает, сказали о себе больше, чем хотели бы сказать, что этот прием вынудил их раскрыться глубже, чем им того хотелось. Об этом необходимо помнить ведущему, особенно в непсихологических группах. Кто-то может быть огорчен тем, что сказал лишнее, обнажил свои слабые стороны, стал уязвимым. В этом случае при обсуждении упражнения можно поставить вопрос: «Что нового я узнал о себе?». Отвечая на этот вопрос, каждый участник имеет шанс что-то скорректировать, защититься, умолчать о главном. Как говорил Карл Юнг, «встреча с самим собой принадлежит к самым неприятным» (Юнг, 1991). Если человек испытывает потребность защититься от этой встречи, следует предоставить ему такую возможность. Стоит упомянуть еще одно ценное качество этого упражнения. Джон Энрайт утверждал, что его вариант отождествления с фигурками из коробки помогает освободиться от идеи долженствования и постоянного оценивания своих и чужих поступков (Enwright, 1980).

Техника 6. Исследование и преобразование метафор в адлерианской терапии

«Мы переживаем реальность через те значения, которые мы ей придаем, не непосредственно, как данность, а как нечто интерпретируемое» (Adler, 1932). Эти интерпретации часто опираются на метафоры, образы. Человек констатирует значение реальности метафорическим способом (Kopp, 1989).

Адлера трактует формулу жизненного стиля – метафору, ранние воспоминания и сновидения – тоже метафорически (Mays, 1990). «Пытаясь понять, мы всегда прибегаем к аналогии» (Adler, 1956). В психотерапевтическом процессе можно применять длинные истории, истории внутри историй (множественные включенные метафоры), аналогии, афоризмы, анекдоты, каламбуры, загадки, экспериментальные домашние задания, художественные метафоры, шутки и юмор; в процессе разыгрывания историй можно использовать метафорические объекты (Barker, 1985).

М. Кэрич предлагает придерживаться определенной последовательности действий в целенаправленном психотерапевтическом использовании метафор.

1. Установите цели – какой опыт или терапевтическое сообщение вы хотите передать.

2. Найдите символическое выражение метафоры, которое имело бы личностное значение для данного клиента.

3. Создайте соответствующий контекст, выберите нужные слова и определите фазы, которые вы будете подчеркивать еще и невербально.

4. Когда вы вводите метафору, не объясняйте ее значения. Позвольте клиенту самому бессознательно поискать ее смысл (Carich, 1989).

В холистически-метафорической терапии Р. Коппа терапевт выделяет метафоры, присущие стилю речи клиента, и использует их для исследования проблемы и для ее решения (Kopp, 1989).

Метафоры, спонтанно возникающие в процессе разговора, позволяют предположить, что между двумя различными предметами или явлениями данный человек усмотрел (или, точнее, сам установил) некое сходство. Например, клиент говорит: «Я чувствую себя, как будто наталкиваюсь на стену». Он использует образ стены, чтобы как-то охарактеризовать фрустрирующую ситуацию, обсуждаемую на терапевтической сессии.

Все метафоры подразумевают сравнения и аналогии, которые в буквальном смысле не соответствуют истине. Проблема клиента не является стеной в буквальном смысле. Таким образом, метафоры построены на бессознательных аналогиях, а не на сознательной логике. Р. Копп предлагает работать с метафорами клиентов в следующей последовательности:

1) идентификация метафоры;

2) исследование метафоры;

3) предложение преобразовать метафору;

4) преобразование метафоры;

5) соотнесение метафоры с той значимой ситуацией, с которой она связана.

На первой стадии терапевт вслушивается в метафорическую речь клиента и выбирает определенную метафору для работы. В ходе этого процесса он намеренно избегает интерпретаций и теоретических объяснений.

На втором этапе терапевт помогает клиенту исследовать словесную метафору, стимулируя «внутренний поиск» (термин, который первоначально использовался для описания одного из элементов гипнотерапии Эриксона). Клиенту предлагается представить себе собственный метафорический образ и описать мысли, чувства и действия, которые у него ассоциируются с метафорой.

Затем терапевт спрашивает клиента: «Если бы вы могли что-то изменить в своей метафоре, чтобы она стала лучше (сильнее вдохновляла, стала бы благотворней), то что бы вы в ней изменили?»

Если клиенту не удается видоизменить метафору или внесенное изменение не столь благотворно, терапевт предлагает свои изменения. Любое изменение в метафоре может иметь какую-то ценность, только если клиент его принимает. Важно помнить, что каждое изменение может касаться только какого-то одного аспекта метафоры.

На следующей стадии устанавливается связь между метафорой и значимой ситуацией, к которой она относится. Терапевт может спросить клиента: «Как то, что мы только что делали, относится к вашей проблемной ситуации? Можно ли предположить, что после этого вы начнете по-другому воспринимать и решать свою проблему?»

В своей практике Р. Копп заметил, что клиенты спонтанно находят эту связь. Таким образом, проведение терапии на метафорической территории иногда производит мгновенное значимое изменение в поведении и чувствах клиента.

Техника 7. Метафорические упражнения

Упражнение 1. «Метафора цвета»

Участники сидят в кругу с закрытыми глазами. В руки каждому ведущий кладет кусочек гладкой, приятной на ощупь бумаги. Бумажки окрашены в разные цвета, чаще всего сложные, не определяемые одним словом: жемчужно-серый, малиновый, бежевый с розовым отливом, голубовато-сиреневый, цвет кофейного зерна, соцветий мимозы, цвет морской волны и т. п. Потом участникам предлагается открыть глаза, взглянуть на бумажку в своих руках и проникнуться ощущением ее цвета. В группе есть еще два человека, которые получили такой же цвет. Теперь нужно с помощью метафор найти двух «собратьев» по цвету. Ведущий предлагает: «Спрячем бумажку в ладони и попытаемся передать ощущение ее цвета метафорически: „цвет первой любви“, „цвет коварства“, „цвет несданного экзамена“, „цвет состояния души после развода“. В этом упражнении лучше не давать примеров и образцов ответов. У ведущего есть своя бумажка, он просто может начать работать со своим цветом – встать и произнести вслух свою метафору, например: „цвет пробуждения“.

Те участники, которые почувствуют, что эта метафора подходит и к их цвету, также встают. Но в ответ на эту метафору – «цвет пробуждения» – могут встать, скажем, пять человек, а один и тот же цвет есть только у троих. Значит, метафора была слишком широкой. Нужно искать более точную метафору, позволяющую выявить именно данный цвет. Теперь у кого-то другого родилась метафора своего цвета, он встает и говорит: «Цвет глубокого сна без сновидений». Те, кто считает, что эта метафора подходит к их цвету, тоже встают. При этом может оказаться, что встанет кто-то из тех, кто ранее согласились с метафорой «цвет пробуждения». Например, участнику с темно-синим цветом кажется, что к его цвету подходят обе эти метафоры – и глубокого сна, и пробуждения от сна. Задача заключается в том, чтобы найти метафору, не только точно отражающую твое собственное ощущение цвета, но и находящую отклик у «собратьев по цвету».

После того, как каждый назовет по крайней мере одну метафору, в группе часто наступает какое-то оцепенение. Каждый говорит на собственном метафорическом языке, и как понять, обращена ли эта метафора к тебе? Возникает ощущение бессилия в попытках найти способ самовыражения и понять другого. Процесс рождения общего метафорического языка мучителен, как вообще мучителен процесс поиска взаимопонимания.

В сущности, это упражнение само является метафорой драмы взаимного непонимания людьми друг друга. Оно способствует развитию мощных интеллектуальных усилий, творческого напряжения, которое запоминается и потом, в трудные моменты, может служить подсказкой: «Пробуй еще и еще, продолжай вырабатывать идеи и образы, может быть, постепенно ты найдешь путь к пониманию, как мы нашли его тогда».

Упражнение 2. «Метафора качества»

Участники сидят в кругу. Кто-то держит в руке мяч или другой предмет, который можно передавать друг другу. Тот, кто держит мяч, называет вслух два каких-нибудь прилагательных, например: «длинное и черное», «голубое и неизбежное» или «желтое и туманное», а затем передает мяч кому-то другому. Получивший мяч должен объединить оба определения в метафору, создав новый образ. В первом случае это может быть, скажем, «понедельник», «список увольняемых» или, в крайнем случае, «щенок таксы». Правда, последний образ содержит слишком прямое сравнение, лучше было бы его не использовать, но иногда задача в этом упражнении столь трудна, что можно пренебречь некоторым нарушением правил. «Голубой и неизбежной» может быть «таблетка», а «желтой и туманной» – «пресса» и т. п.

Это упражнение предъявляет высокие требования к ведущему и к участникам группы. Многим людям трудно выполнять его быстро. Могут возникнуть паузы, постепенно будет нарастать ощущение чьей-то успешности или неуспешности. Для того чтобы этого избежать, можно предложить каждому придумывать метафоры на каждую пару прилагательных. Можно сделать и так, чтобы определения задавались безадресно – у кого родится метафора, тот и подхватит их. Правда, в этом случае есть риск, что не все будут в равной мере активны.

Упражнение 3. «Метафорический танец»

Участники стоят в кругу. Каждому из них «назначается» национальность: француз, англичанин, грузин, якут, русский, латиноамериканка, индианка, испанец, африканец, украинец, немец, эстонец и т. д. Обычно уже сама эта процедура вызывает оживление и смех. Часто группы бывают многонациональными. В этом случае, конечно, лучше, чтобы заданная национальность не совпадала с истинной, поскольку смысл упражнения – в преображении. Часто люди сами просят назначить им ту или иную национальность, как будто они только и ждали момента, когда им можно будет с этим поэкспериментировать. Наблюдения показывают, что мужчины чаще просятся на роль грузин, а женщины – на роль латиноамериканок или негритянок. В более скованных группах можно давать свою роль не каждому участнику отдельно, а случайно образованным парам, чтобы им веселее и легче было решать поставленную задачу.

После того как роли приняты, каждый должен сосредоточиться, проникнуться духом своей новой национальности, а затем станцевать национальный танец, сопровождая это пением национальной песни или просто напевом нужной мелодии. Все сначала смотрят и слушают, а потом присоединяются, поют и танцуют вместе.

Совместное движение, общий танец, ритуализированные прикосновения во время танца – все это важные факторы групповой сплоченности. Кроме того, это активное двигательное упражнение. Но все-таки самое главное здесь – выход за рамки привычек, стереотипов, затрудняющих поиск общего метафорического языка.

Упражнение 4. «Метафорический букет»

В нашем букете – четыре цветка. Что это будут за цветы, зависит от ведущего и от участников. Можно их перечислить – например, роза, незабудка, тюльпан и гладиолус. Можно спросить у кого-либо из участников: «Какой твой любимый цветок?» – и так продолжать опрашивать участников, пока не наберется четыре цветка. После этого всем остальным цветы все-таки назначаются, так чтобы один и тот же цветок достался не менее чем трем участникам. После этого ведущий встает, отходит от своего стула и говорит: «Поменяйтесь местами, все „незабудки“!» «Незабудки» встают и пытаются перебежать на другой стул, а в это время ведущий тоже садится на чье-либо место. Теперь ведущим становится уже другой участник – в данном случае кто-нибудь из «незабудок». Он может попросить поменяться местами всех «роз» или «тюльпанов» и т. д. или сказать: «Букет!» – и тогда каждый должен встать и пересесть на другое место.

После того как каждый цветок будет назван хотя бы один раз, упражнение из разминочного становится метафорическим. В игру вводится усложнение: теперь уже нельзя просто называть цветок, нужно использовать образ, метафору, например: «цветы-предсказатели» (ромашки), «цветы-заклинания» (незабудки); «символы многодетности» (ландыши); «мексиканский цветок» (роза, в связи с мексиканским телесериалом «Дикая роза»); «набатный цветок» (колокольчик); «символ русского простодушия» (ромашка); «символ английской войны» (роза); «символ женского равноправия» (мимоза) и т. п.