Текст книги "Клубничная осень"

Глава 3,
в которой Белла понимает, что еда в Крыму вкуснее, чем в ее городе, а от моря лучше держаться подальше

И пошла ко дну.

К счастью, это самое дно оказалось под ногами. Теперь Белла сидела на берегу, обняв колени. Подташнивало. Ей казалось, что у нее в легких не просто вода, а вода с водорослями, рыбами, медузами и прочей морской живностью.

– Беллочка, Белла, ну как ты? – тормошила ее Кэт. – Я так за тебя испугалась. Я ведь даже не поняла, что ты тонешь… И как я могла прозевать тебя?!

– Да все нормально. Когда я стала тонуть, под ногами уже было дно. Просто хлебнула воды, – отмахнулась Белла. – Только подташнивает теперь.

– Может, в кафе сходим? Кофе или чаю выпьем? И станет легче?

– Не знаю…

– Или пойдем в номер, полежишь, и пройдет?

– Не хочу…

Белла не капризничала, просто… Просто все вышло как-то по-дурацки. Научиться плавать, мечтать о море, зайти в него и тут же утопиться – это так глупо. И так обидно. Почему никто не предупреждает, что море – это не бассейн? Что в нем есть волны? Что может случиться приступ паники? Почему никто не говорит, как себя вести, когда он случается?

– Да что с тобой? – снова пристала к ней Кэт.

Белла рассказала.

– Не расстраивайся. Это бывает. Я так уверенно поплыла, потому что давно умею плавать. Я с детства в озере купаюсь, а там тоже бывает волна. Тебе просто надо привыкнуть, и все получится.

– Да?

– Конечно! Поверь мне.

Белла внимательно посмотрела на подругу. Может, Кэт и правда права? И не стоило так расстраиваться? Может, это со всеми бывает, когда с непривычки и в первый раз?

– Ладно, пойдем в гостиницу. Только сначала посмотрим, закончилось ли открытие фестиваля, – согласилась она и добавила: – Только нашим мамам ничего не говори, хорошо?

– Я что, дура, что ли? Чтобы нас больше купаться не пускали? Конечно, не скажу! – обиделась Кэт.

У дома Волошина было полно народу. Только теперь все ходили-бродили, собирались группами и что-то обсуждали. Торжественная часть закончилась, но, видимо, обещали продолжение, поскольку никто не расходился. Стоило подругам появиться, как к ним подошли их мамы.

– Купались? Все хорошо? – почти хором спросили они, а получив утвердительный ответ, сообщили: – Сейчас будет экскурсия по дому Волошина.

И тут же рядом появилась какая-то женщина, которая позвала всех внутрь.

Белла украдкой оглядела гостей: Светислава среди них не было. Девушка вздохнула, но в музей все-таки пошла: любовь любовью, а поглазеть на дачу Волошина ей было интересно.

Внутри их бодро повели по комнатам.

– Дом поэта посещали известные люди. Еще в начале века у матери Волошина побывал Чехов. А потом здесь гостили Вересаев и Бунин, Тренев и Эренбург, Грин и Паустовский. Здесь бывала великая русская балерина Анна Павлова и композитор Скрябин, художники Поленов, Кончаловский, Кругликова, выдающиеся певцы Шаляпин, Зоя Лодий и другие. Бывал и Алексей Толстой, который предпочитал работать стоя, и для него Максимилиан Волошин сделал специальное бюро. Марина Цветаева писала, что Волошин сумел создать в доме атмосферу, которая «сводила людей, творила встречи и судьбы», – вещала экскурсовод.

– Круто, у него здесь была вписка! – шепнула Кэт.

Белла уже знала, что «впиской» называют частный дом или квартиру, в которой хозяева охотно принимают самых разных путешественников и творческих людей, иногда даже совсем незнакомых, и что на вписке можно и переночевать, и пожить какое-то время.

– Да, действительно, – согласилась она.

Экскурсовод пригласила проследовать за ней на крышу дома.

– На этой крыше хозяева и гости любили загорать и…

Белла не стала слушать продолжение – у нее дух захватило от открывшегося сверху вида: море до горизонта, береговая линия поселка, мысы, ограничивающие бухту… Она даже пожалела, что никогда не испытывала тяги ни к фотографии, ни к живописи. А потому оставалось только смотреть во все глаза и впитывать в себя эти красоты.

– А вот в той стороне жил доктор Юнге, он прописывал своим пациентам воздушные ванны и водные процедуры нагишом, что было очень революционно в те времена. Эта идея понравилась Максимилиану Волошину и его друзьям, и они стали горячими приверженцами доктора…

– Это что, они тут голые загорали и купались? – шепнула Кэт.

– А? Что? Получается, да! – вернулась в реальность Белла. – Приятно, наверное…

– …до сих пор в Коктебеле существует нудистский пляж. На нем…

Но Беллу это совершенно не интересовало. Тем более что она неожиданно увидела внизу Светислава, мирно бредущего по центральной улице от лотка к лотку, старательно что-то выискивая у торговцев. Увидела и… И тут же припустила вниз по деревянной лестнице.

Выскочив из дома, Белла рванула через ворота на улицу, едва не зацепив какого-то мужчину, то ли чем-то торговавшего, то ли просто сидевшего у забора. Даже не заметив этого, она уверенно свернула направо – именно туда, куда шел Светислав. И тут же потерялась в разноцветной толпе. «Где же он? Где? Где?» – стучало в висках.

– Где же он? Где? Где? – тут же раздалось рядом.

И снова Белла вздрогнула: рядом была Кэт.

– Зачем ты рванула за мной?! – возмутилась она.

– Я – не за тобой. Я увидела Светислава! – ответила та, и ее озарило: – Подожди… Получается, ты тоже рванула за ним?

– Да, за ним. Я увидела его с крыши.

– Я тоже.

Подружки озадаченно посмотрели друг на друга.

– По-моему, нам надо признать две вещи: во-первых, мы – идиотки, потому что бегаем за парнем, который нас знать не знает; во-вторых, мы бегаем за одним и тем же парнем, – сказала Кэт.

С этим было не поспорить.

– Ладно, хватит на сегодня, – вздохнула Белла. – Пошли в гостиницу.

И тут же у нее зазвонил телефон: это была мама, которая спрашивала, где они находятся.

Подружки встретились с мамами, и они все вместе пошли на рынок, где у всех четверых прямо слюнки потекли от обилия домашних сыров и колбас, копченой рыбы и баклажанов во всех видах, от розовых сахарных помидоров и свежайших пряных трав, от персиков и винограда.

– Гулять так гулять! – сформулировала общую мысль тетя Саша, и они основательно закупились.

А в гостинице разделились: мама Женя ушла перекусить в номер тети Саши, а Кэт пришла к Белле. Они уютно устроились на балконе, где стояли стол и стулья, и принялись за еду. Первые полчаса девчонки могли говорить только о еде.

– Боже, какая вкуснотища!

– И почему у нас не купить таких сыров! Какой же прекрасный сыр с базиликом!

– А копченый окунь? Это окунь моей мечты!

– А персики? Я думала, то, что продается у нас в магазинах, – это персики, а по сравнению с этими те – просто безвкусная трава.

– Точно. Ведь их к нам везут недозрелыми, а эти – только утром с ветки…

– И виноград! «Гамбургский мускат» – как ты там сказала? – это виноград моей мечты.

Когда же желудки были набиты, руки вымыты, чай вскипячен и заварен, Кэт заговорила о другом:

– Что будем делать?

Белла сразу поняла, о чем она.

– Я не знаю. Со мной такое впервые.

– Мне кажется, мы зря переживаем. Этот Светислав старше нас. Скорее всего, он не проявит к нам никакого интереса, и мы переключимся на каких-нибудь других парней.

– Да, ты права, наверное, так и будет. Надо забыть его, да и всё, – согласилась Белла, а сама подумала: «К кому не проявит интереса, а к кому и проявит…»

Допив чай, Белла предложила:

– В бассейн?

– В бассейн? – удивилась Кэт. – На море!

И тут Белла поняла, что на море ее как-то не тянет…

– Ладно, – согласилась Кэт, – пошли в бассейн. Вернешь себе уверенность в том, что умеешь плавать.

Они немного повалялись на шезлонгах, а потом полезли в воду. Сколько бы ни плавала Белла, она больше не паниковала. Девушка вытягивала ногу вниз, понимала, что до дна далеко, а потом спокойно плыла дальше. И с каждым гребком ей казалось, что все, что случилось с ней в море, – простое недоразумение и оно больше не повторится. Успокоившись, Белла перевернулась на спину и раскинула руки звездой. Но долго валяться на воде не вышло: все-таки та была недостаточно теплой для того, чтобы просто лежать и не шевелиться. Замерзнув, Белла вылезла из воды и растянулась на шезлонге рядом с Кэт.

Белла лежала, положив шляпу на лицо, чтобы солнце не слепило глаза, и думала, конечно же, про Светислава. Точнее, что бы такое надеть, чтобы сразить его наповал. Суперкоротенькие шортики? Коротенькую маечку? Мини-юбочку? Или, наоборот, хлопковую юбку в пол и алую шляпу с огромными полями, чтобы выглядеть старше? Накраситься или нет? Не сказать, что Белла любила краситься, но иногда делала макияж. Опять же когда хотела выглядеть старше. В том, что на послеобеденных мероприятиях она снова встретит Светислава, девушка не сомневалась.

– Долго будете загорать? Мы пошли к дому Волошина. Там состоится презентация журнала. – К ним подошли мамы. – Вы запомнили дорогу? Не потеряетесь?

– Запомнили. Хорошо, мы скоро подойдем, – за обеих ответила Кэт.

Белла же вроде бы и слышала, вроде бы и не слышала их – ее разморило, и она пребывала в полудреме.

Она снова стояла на берегу бассейна, только не гостиничного, а прямоугольного, смотрела на воду и очень хотела искупаться…

– Загораете? – снова спросили мамы.

«И почему они не уходят?» – подумала Белла и…

И вдруг поняла, что это был не женский голос. Она проснулась, резко сорвала шляпу с лица и тут же зажмурилась от солнца. А когда смогла приоткрыть один глаз, то увидела… Светислава Смурнова собственной персоной, стоящего рядом с ее шезлонгом. Покосилась на Кэт – та лежала не шевелясь и, судя по всему, спала.

– Да. А ты искупаться пришел? – как можно непринужденнее спросила Белла, чувствуя, что сердце выпрыгивает из груди.

– Да, окунуться перед презентацией. – И Светислав уселся на соседний шезлонг. – Я вас видел с подругой на открытии. Вы – поэтессы?

– Да, мы уже печатаемся! – брякнула Белла, которой почему-то показалось стыдным признаться, что они приехали сюда с мамами, и поспешно добавила: – Мы слышали твои стихи, нам понравилось, здорово.

– Спасибо. – Светислав поднялся, оставив полотенце на шезлонге и скинув шлепки, и направился к воде.

Белла окончательно растерялась: почему он ушел? Она сказала что-то не то? И тут же поняла: похвалить его стихи было такой банальностью! И как она могла так опростоволоситься? Надо было сказать что-нибудь оригинальное. Но как придумать что-нибудь оригинальное, когда ты сидишь рядом с парнем твоей мечты?!

Первым ее порывом было рвануть следом за ним и с разбегу, красиво, «ласточкой» нырнуть в воду. И тут же вспомнился сон про пруд-бассейн… Белла замерла, испугавшись непонятно чего. Вспомнила, что она никогда никуда не ныряла, что она этого просто не умеет и боится. И потом, решили ведь они не бегать за ним! Но и лежать, изображая полнейшее равнодушие, она не могла.

– Который час? – проснулась Кэт.

– Не знаю, я не взяла мобильный.

– Давно я сплю?

– Я не знаю! – почему-то вышла из себя Белла.

– Что случилось? Почему ты кричишь на меня? – возмутилась Кэт.

– Прости. – Белла поднялась, надела шлепки и подхватила полотенце. – Я в номер.

– Да, пора, наверное, одеваться и двигать в сторону дома Волошина.

Едва же за подругой захлопнулась дверь гостиничного номера, Белла тут же кинулась из гостиницы к бассейну. Но в нем плескались какие-то совершенно другие люди, Светислава не было.

Презентация журнала показалась Белле скучной и неинтересной, но уйти она не могла, ведь только здесь был шанс встретить Светислава! Кэт же сидела рядом, уткнувшись в книгу, и по ее виду было совершенно непонятно, скучно ей или нет. Белла же сидела как на иголках. Вся радость от Крыма, от поездки, от фестиваля как-то быстро сошла на нет. Осталась лишь одна тревога: сумеет ли она первая познакомиться со Светиславом? Влюбится ли он в нее?

Люди приходили и уходили, некоторые сразу вставали под деревьями позади стульев и о чем-то переговаривались. Все они были взрослые, поэтессы, поэты, издательницы, литературные агенты и все, кто связан с литературой. С точки зрения Беллы, посмотреть не на кого. Никаких тебе красивых и талантливых парней. Только Светислав, который все не приходил.

Кэт отложила книжку, зевнула и повернулась к подруге:

– Искупаемся?

И снова страх шевельнулся где-то у Беллы в животе: лезть в море ей совершенно не хотелось…

– Я не знаю… Может, потом?

– Ждешь, что Светислав придет?

– И вовсе нет! – возмутилась Белла.

– А я думаю, да. Ну и жди. А я пойду купаться. – Кэт спрятала книжку в сумку. – Я не хочу весь фестиваль за ним бегать. Я приехала сюда ради моря!

Белла хотела было ответить, но…

– За кем вы не хотите бегать? – раздался позади знакомый голос.

Глава 4,
в которой прекрасный принц приглашает Беллу на свидание… которое проходит вовсе не так, как хотелось бы Белле

Подружки резко обернулись: за их спинами сидел, вольготно развалившись, не кто иной, как сам Светислав. Сердце у Беллы провалилось куда-то вниз… Он слышал их разговор! И когда он успел прийти? Он понял, что они говорили о нем!

– Мы хотели поговорить с организатором, – спасла положение Кэт. – Мы…

Но Светислав ее перебил:

– Ага! Вы хотите участвовать в битве поэтов! Я так и подумал!

Кэт хотела было что-то сказать, но Белла ответила за нее:

– Да, точно, ты догадливый.

– Вам не кажется, что здесь скучно? – вдруг резко сменил тему Светилав, глядя на Беллу.

– Вы уже познакомились? – удивилась Кэт.

– Да, мы с… с…

– Беллой, – подсказала Белла.

– С Беллой виделись в бассейне.

– Меня зовут Катя, но лучше – Кэт, – представилась Кэт.

– А я – Светислав, но лучше – Слава.

– А почему Светислав? Я не ослышалась? Я думала, имя звучит «СвЯтОслав».

– А я вот такой особенный, – широко улыбнулся Слава. – Я СвЕтИслав. Я вообще, может быть, не человек… – И он таинственно замолк.

– А кто? – поддерживая игру, шепотом спросила Белла.

– А вот если пойдете со мной – узнаете… – также шепотом ответил парень, вставая со стула.

Они гуляли по набережной, иногда останавливаясь, любуясь морем, разговаривали обо всем сразу. Выяснилось, что Славе – восемнадцать и он – то самое «молодое дарование», приезда которого все так ждали. Белла же, опережая Кэт, приврала, что им по семнадцать, а восемнадцать исполнится «вот-вот, почти совсем скоро». Выяснилось также, что Слава – москвич, и он, узнав, что они не из столицы, обнадежил подруг: «Ничего, приезжайте учиться к нам – привыкнете, останетесь».

В самом конце набережной Слава же предложил зайти в кафе – в «единственное, где играет нормальная музыка». Заказали чай и фрукты.

– Ну что, лезем на топчан за дастархан? – предложил Слава.

– Что? – «зависли» Белла с Кэт.

– Вы в Крыму первый раз? Дастархан – это низкий столик, а топчан – то, на чем сидят! Это татарское кафе.

– А!..

Все уютно расположились на топчанах, скинув обувь.

Как-то так оказалось, что Слава сел посередине, а подружки оказались по краям. И снова завязался разговор ни о чем и обо всем сразу. Пока Кэт не напомнила:

– Ты обещал открыть нам страшную тайну: если ты не человек, то кто?

– А вы не знаете? – хитро прищурился Слава.

Подружки помотали головами.

– Я – поэт, и этим все сказано! – рассмеялся парень. – Поэты – не люди, это существа не от мира сего. Как же вы можете этого не знать? Вы же сами – поэтессы!

Белла уже успела шепнуть Кэт, что ей пришлось сочинить, что они тоже пишут стихи и сюда попали по приглашению, а не с мамами. И теперь обе в ужасе замерли: а вдруг Слава предложит им почитать свои стихи? Но он заявил:

– Нет, никаких стихов сейчас! Стихи надо читать на море! Вы когда приехали? Вчера? На море ночью были?

– Мы так устали с дороги, что, стыдно признаться, заснули часов в десять вечера, – сказала Кэт.

– О! Так сегодня будет ваша первая ночь под звездами! – обрадовался Слава.

И все внутри Беллы заликовало. Он собирается сидеть с ними под звездами! И это будет так романтично… И тут же испугалась: отпустят ли их мамы? А если отпустят, то надолго?

Между тем Слава, расправившись с кофе, сообщил, что он проголодался, и предложил немедленно и прямо в этом кафе поужинать. Кэт сделала страшные глаза и показала Белле, что у нее нет денег. И тут Белла почувствовала себя прямо Рокфеллершей – папины деньги у нее были с собой, и она могла позволить себе широкий жест – заплатить хоть за всех сразу:

– Предлагаю взять долму, – тут же выступил Слава.

Долмой оказались голубцы, завернутые в виноградные листья. Когда официант принес блюдо, подружки тут же поняли, как они проголодались, и радостно набросились на еду. Белла же еще украдкой начала строчить эсэмэски маме, спрашивая разрешения погулять подольше. Но мама решительно потребовала, чтобы Белла зашла в гостиницу переодеться, потому как ночи здесь не жаркие. Пришлось согласиться.

Слава между тем сообщил, что он учится в Литературном институте, и похвастался – у него уже был собственный вечер в ЦДЛ. На немой вопрос подружек пояснил: ЦДЛ – это Центральный дом литератора – и добавил: «Эх вы, темнота!» А потом пустился в пространные размышления о современной поэзии.

Сначала Белла испугалась, понимая, что они снова, как никогда, близки к провалу – ведь они же не поэтессы и вообще не в курсе, что сейчас происходит в современной поэзии. А потом начала успокаиваться: все-таки жизнь рядом с мамами, которые пишут стихи и постоянно ездят по каким-то литературным мероприятиям, давала свои плоды – многие фамилии звучали знакомо. И тут же Белла вспомнила какие-то мамины высказывания и суждения, которые вполне можно было повторить, выдав за свои.

Так что, когда ужин подошел к концу и Слава предложил немедленно искупаться, Белла с удовлетворением отметила, что беседа прошла на «твердую четверку»: они с Кэт, как выяснилось, неплохо разбираются в поэзии и могут легко поддерживать разговор.

Вышли на пляж. Слава на ходу скинул джинсы, оставшись в плавках, Кэт с Беллой переоделись в кабинках.

– Что так долго? Давайте ко мне! – крикнул из воды Слава.

Кэт тут же вошла в воду, а Белла…

А Беллу снова сковал страх. Море пенилось и билось у ног. Солнце опускалось куда-то за гору Карадаг. Подступали сумерки, и в этих сумерках входить в воду казалось еще страшнее.

– Белка, ты идешь? – хором крикнули Слава и Кэт.

И тут же сильнейший укол ревности пронзил ее сердце. Они плескались за полосой прибоя, такие смелые, такие уверенные в себе, счастливые, а она… Она стояла тут одна, мучилась, ревновала, страдала, но не могла сделать ни шагу.

– Вода холодная. Наверное, с меня сегодня хватит купаний! – крикнула Белла.

И голос сорвался. И когда они дружно поплыли к закатному солнцу, она села на камни, обхватила колени и расплакалась.

После заката действительно резко похолодало. Белла в который раз убедилась, что мама права, а потому старательно разложила на своем кресле теплые вещи. Вопрос по-прежнему был один: что бы такое надеть, чтобы сразить Славу наповал? Чтобы он навсегда забыл про купание с Кэт на закате! Свитер, «кенгуруха» – все это было не то. Но другой теплой одежды у нее не было.

– Все, Бельчонок, я пошла, пока-пока, – помахала рукой мама, которая тоже куда-то собралась. – Долго не гуляйте, чтобы в двенадцать была дома. Отзвонись мне обязательно, что все хорошо и ты в кроватке. Меня не жди. Я приду поздно.

– Хорошо, хорошо…

– Ты меня не слушаешь? Что-то случилось?

– Мама… – Белла на секунду задумалась: рассказать или нет? – Мама… Мне нужно выглядеть сегодня, как… как… Ну, не как подросток, а как…

– Да говори прямо. Видела я, как вы на Славку Смурнова поглядывали. Ладно, можешь взять мое серое платье. Только не позже двенадцати! А то платье превратится в тыкву.

– Мама, ты – самая лучшая мама на свете! – И Белла кинулась маме на шею.

Серое платье жемчужного оттенка было шерстяным и очень теплым. Оно доходило ей до пят. И – главное! – обтягивало. Мама, конечно, была на размер побольше Беллы… Но трикотажное платье все равно сидело отлично. Белла покрутилась перед зеркалом. Подкрасила глаза, надела мамины же красные бусы, влезла в туфли на каблуках.

– Ты – супер! – сказала она своему отражению, но все-таки решила немножко подправить подводку на правом глазу.

В дверь постучали: пришла Кэт.

Белла с удовольствием отметила, что Кэт так и осталась в своем хипповском наряде, разве что накинула сверху вязаный кардиган, а пляжную сумку сменила на рюкзачок. А Кэт, казалось, даже не заметила ни мучений, ни старания подруги:

– Что купаться не стала? – с порога спросила она. – Это из-за утреннего утопления?

– А ты как думаешь? – буркнула Белла.

– Да ладно тебе, я же не чтобы потроллить, я все понимаю. И надо что-то с этим делать! А то весь отдых будет насмарку.

– Не сыпь мне соль на сахар.

– Прости. Я не хотела. А – знаешь что? – давай завтра утром сходим на море вдвоем? Я буду держать тебя за руку, и ты попробуешь войти в море.

И тут же Белле мучительно захотелось, чтобы это сказала не подруга, а Слава. Чтобы парень ее мечты предложил ей победить все свои страхи. Чтобы он взял ее за руку и…

– О чем размечталась? – вернула ее в реальность Кэт.

Белла закончила с макияжем.

– Я? Да так… Я готова.

– Отлично, пойдем. Слава нас ждет у дома Волошина.

У дома Волошина оказалось полно людей. На веранде за домом сидела довольно большая компания с гитарой, что-то бурно обсуждала, пела и читала стихи одновременно. Кто-то ходил, приходил-уходил, кто-то болтался перед главным входом в музей, кто-то сидел под деревьями. Подружки сначала немного растерялись, но тут же из темноты в дальнем углу донеслось: «Я здесь!»

– Я там, в той стороне живу. Лень обходить все, чтобы войти через центральный вход, вот и лазаю через забор, – пояснил Слава. – Ну что, идем?

Они вышли на набережную. Несмотря на темноту и отсутствие уличного освещения (из-за экономии электричества на полуострове), уличная торговля продолжалась: у каждого продавца над прилавком болтался какой-нибудь фонарик. Потолкавшись в центре, все трое вышли на окраину, где уже не было никаких торговцев, только полупустые кафе и редкие прохожие.

– Все, дальше не пойдем. Сворачиваем к морю! – скомандовал Слава.

Но и на пляже им пришлось порядочно потрудиться, чтобы найти уютное место подальше от других компаний, а главное, от оглушительной музыки, доносившейся из кафе. Кэт вытащила из рюкзачка что-то вроде маленького пледа, постелила на камни и уселась на него. А Белла, которая совершенно не подумала, на чем она будет сидеть в своем красивом платье, встала столбом, беспомощно глядя то на подругу, то на парня.

– Садись. – Слава красивым жестом постелил на камни свою куртку, и они оба пристроились на ней.

Они сидели рядом! На его куртке! Сердце Беллы билось часто-часто.

– Какие звезды… – еле слышно выдохнула Кэт.

Небо и правда все сплошь было усыпано звездами, величественный, огромный, над горизонтом поднимался Орион, но только сам горизонт был почти неразличим: черное море сливалось с черным небом. И казалось, что это и есть тот самый край земли, на который все влюбленные ходят друг за другом…

 
Это не мы, а только эскизы. Не мы,
а только эскизы. Ладонь ребенка, линия жизни.
Это не я и не ты. Безгрешен
наш путь, бескровен, непредрешен.
Как расстояние меж мольбертом
и занесенным карандашом…[4]4
  Фрагмент стихотворения Е. Сергеева «Эскизы».


[Закрыть] —
 

начал Слава.

И Белла увидела – она увидела! – и руку с кистью, и линию жизни на этой руке. Почувствовала остывающие камни под ногами, уходящие в море… Как удивительно, что они – все трое! – оказались здесь, на пляже, в одной определенной точке на планете… Что с ними будет? Кем они станут? Как сложатся их жизни? Все это пока не известно, ведь все они только в начале пути.

– Как красиво, как мудро… – выдохнула Кэт, когда Слава закончил читать.

А Белла, казалось, забыла все слова. Или ей просто не хотелось ничего говорить?

– А теперь ваша очередь, – заявил Слава.

Белла чуть не брякнула: «Наша очередь – что?» – как тут же поняла, что он ждет от них… стихов. Стихов, которые они якобы пишут! «Неужели же сейчас вот так вот все кончится? Ложь раскроется, Слава уйдет?..» – испугалась Белла.

– Давай лучше ты еще одно, – попросила Кэт.

И Слава снова начал читать стихи. И читал, читал, читал, больше уже не прося подружек прочитать «свои». Белла лежала в темноте южной ночи спиной на камнях, закинув руки за голову, смотрела на звезды и слушала. И, пожалуй, в первый раз она пожалела, что не пишет стихи. Что она – человек, а не существо «не от мира сего».