Текст книги "Горячий ключ"

Глава 11

– Думаю, настало время выслушать все предложения, – сказал Артем сидевшим вокруг костра людям. – Прошу говорить только по существу, много не болтать, для этого у нас нет времени. Чем больше разумных предложений, тем быстрее мы найдем выход из положения.

Последовало глубокое молчание, но никто из членов военного совета не притронулся к обеду – пшенной каше с тушенкой, которую женщины разложили в алюминиевые миски, найденные в тех же контейнерах за сторожкой.

Наконец заговорила Чекалина:

– Я так полагаю, что мы должны как-то помешать восстановлению моста. Но что можно сделать в нашем положении? Поджечь доски, которые они приготовили для ремонта?

– Идея очень даже неплохая, – сказал Шевцов. – Есть возражения?

Он бросил взгляд на Артема, зная заранее, что тот скажет. У Таранцева было слишком кислое выражение лица, чтобы не предугадать его реакцию.

Похоже, ему отвели роль всезнайки-эксперта, и это было ему совсем не по душе. Но тем не менее он постарался ответить как можно убедительнее:

– Все подходы к мосту абсолютно открыты. На протяжении примерно ста метров вообще нет никакого укрытия. Вы же в курсе, что произошло с Олей и со мной утром? Любой, кто попытается с этой стороны подойти к реке, будет подстрелен еще на полпути к мосту. Тут и снайпера не надо. Все как на ладони. Есть, правда, один способ добраться до моста… – Он сделал паузу. – Но он, по-моему, невозможен.

– Может, попробовать ночью, – предложил Рыжков.

Артему не хотелось охлаждать его пыл, но пришлось.

– Не думаю, что они такие уж болваны, чтобы спокойно спать ночью. У них есть грузовик, а у грузовика – фары. Так что ночью они обязательно будут освещать мост.

Опять наступило молчание. Потом Каширский откашлялся и сказал:

– Мы с Евгением Александровичем кое о чем поговорили и теперь выдвигаем наше предложение на обсуждение. Дело в том, что, помимо вопросов государственности древних тюрков, я серьезно интересуюсь средневековым оружием. Представьте, что мы в крепости или в замке, окруженном рвом с водой, через который переброшен мост. Этот мост сейчас поднят, и наши враги пытаются его опустить. Наша задача – им в этом помешать!

– Каким образом? – усмехнулся Артем. – Предлагаете бросать в них копья или лить на их головы кипящую смолу?

– Вы недооцениваете средневековое оружие, Артем, – сказал с укоризной Каширский, – а ведь с его помощью брали города и стирали с карты целые государства. Конечно, в те времена люди не до такой степени владели способами уничтожения себе подобных, это я признаю, но все же они вели войны, и весьма результативно. У нас есть Димин пистолет и три автомата. Но это полет шмеля против эскадрильи тяжелых бомбардировщиков. Нам необходимо более эффективное оружие.

– Что ж, станем на время Робин Гудами, – язвительно произнес Синяев, – будем стрелять из луков, а при случае бить бандитов по голове дубинкой. Опомнитесь, профессор! Мы уже отыграли в детские игры!

– Нет, я не то имел в виду, – жестко оборвал его Каширский. – Лук в неумелых руках – пустое дело. Чтобы стать хорошим лучником, нужно минимум лет пять упорно тренироваться.

– Вы знаете, – тихо проговорила Чекалина и покраснела, – я умею стрелять из лука. В молодости я была чемпионкой Москвы и даже ездила на чемпионат Европы.

– Ну и ну! Очень даже интересно! – воодушевился Каширский, а Артем спросил:

– А вы можете стрелять из лука лежа, Надежда Антоновна?

Женщина покраснела еще сильнее и отрицательно покачала головой:

– Нет, это невозможно, хотя… Я просто ни разу не пробовала.

Артем кивнул в сторону реки:

– Стоит вам только встать там со своим луком, как уже через несколько секунд вас превратят в решето.

– Вы бы, Артем Егорович, лучше помогли развить эту идею, чем придираться, – вдруг произнесла Ольга, и в ее голосе ясно слышалось презрение. – Лично вы не предложили вообще ни одной идеи, зато успешно смешали с грязью все чужие.

– Ничего, – парировал Артем выпад Ольги, – буду поливать водой и смешивать с грязью любую, даже самую блестящую идею, пока не уверюсь в полной ее безопасности. Я не хочу, чтобы кого-то из нас убили по глупой неосторожности или случайности.

– Ради бога, – вмешался Рыжков, – о каком луке идет речь? Из чего мы его сделаем? Не уходите в сторону и послушайте лучше Юрия Федоровича. По-моему, он еще не закончил. – Голос зоолога звучал непривычно твердо, вероятно, он полностью определился в выборе и даже зауважал себя.

Внезапно снизу от реки донесся хлопок пистолетного выстрела. В ответ послышалась автоматная и винтовочная стрельба. Синяев вобрал голову в плечи и нервно облизал губы.

Артем взглянул на часы. Итак, полтора часа – и девять пуль в остатке.

Шевцов ободряюще улыбнулся встревоженной Чекалиной:

– Не беспокойтесь, Надежда Антоновна! Здесь мы в безопасности. Пулям нас под этим углом не достать. – Он повернулся к Каширскому: – Говорите дальше, Юрий Федорович.

– Я думаю, что в нашем случае лучше подошло бы что-то вроде самострела или арбалета. Всякий, кто может стрелять из винтовки или автомата, сумеет научиться стрелять из арбалета. Дальность стрельбы около ста метров, но ее вполне реально увеличить. – Он улыбнулся Таранцеву. – Из арбалета можно стрелять и лежа.

Мозг Артема лихорадочно заработал. Идея, кажется, блестящая! При ее осуществлении они могли бы держать под контролем мост и даже дорогу на другом берегу.

– А какова его убойная сила?

– Стрела арбалета пробивала доспехи, если попадала под прямым углом.

– А бензобак грузовика?

– Наверняка без проблем.

– Подождите, – вмешался Рыжков, – какой еще бензобак? У нас ведь нет арбалета, и я не представляю, откуда он тут возьмется.

– Пока я рассуждаю чисто теоретически, – сказал Каширский и снова хрюкнул своей трубкой. – Я не механик и не инженер, но я описал Евгению Александровичу всю конструкцию, и он сказал, что это вполне выполнимо в наших условиях.

– В пещере, в которой располагался завод, после демонтажа оборудования осталось много всякого барахла, – вмешался в разговор Малеев, – обычная металлическая дребедень, которую им не имело смысла тащить с собой. Там есть и пружины, и трубы, и стальные стержни – остатки арматуры для железобетона. Из них можно сделать стрелы.

– Вернее, болванки для метания в цель, – мягко поправил его Каширский. – Их гораздо проще изготовить.

– Но где вы возьмете инструменты? – удивился Артем. – Насколько я понимаю, металл надо будет резать.

– Мы с Сергеем уже кое-что отыскали в этом хламе, – ответил Шевцов, – несколько полустертых ножовок по металлу, старые ножницы, пару напильников. Есть ручной точильный камень, вероятно, еще со времен Чингисхана, – он подмигнул Каширскому, – по крайней мере, профессор с этой версией согласен.

Артем скептически покачал головой:

– Оружие, которое может стрелять на сто метров, состряпанное из металлолома… Сомнительная идея. Вы уверены, Юрий Федорович, что мы не потратим свои усилия напрасно?

– Конечно, вы вправе опасаться, – отозвался Каширский, – но арбалет в свое время уничтожил массу людей. Я не вижу причин, чтобы не уничтожить еще несколько негодяев. А Евгений Александрович и Сергей уверены, что сумеют смастерить его. – Он показал на чертеж, сделанный на земле. – Нужно сказать, что в средние века оружейники были в худших условиях, чем мы. У них не было готовых заготовок, все приходилось ковать вручную, а у нас этого добра в достатке.

– Что ж, если мы решили изготовить эту штуковину, нужно приниматься за нее как можно скорее, – заметил Артем и прислушался. Со стороны реки по-прежнему не доносилось ни звука.

– Правильно, – сказал Шевцов и взглянул на солнце. – У нас в запасе около восьми часов до наступления темноты, да к тому же вся ночь впереди, поэтому времени нам вполне должно хватить. – И посмотрел на Синяева: – Петр Григорьевич, вы тоже пойдете с нами. Пара лишних рук не помешает.

Синяев с готовностью закивал:

– Конечно, конечно. – И с явной гордостью заметил: – До института я работал в автомастерских. Так что напильник в руках держать умею.

– Прекрасно, – рассмеялся Шевцов, – кажется, складывается весьма приличная инженерно-техническая бригада.

Шевцов, Каширский и Синяев ушли, а Рыжков задумчиво сказал:

– Странный человек этот Синяев. Молчалив, замкнут, весь в себе и словно пытается спрятаться за бутылкой.

– Трусливый и пакостный человек ваш Синяев, – буркнул в ответ Артем, – и, похоже, самый обыкновенный пьяница, так что не забивайте себе голову какими-то сложностями, Аркадий Степанович, на самом деле все гораздо проще.

– Артем, – подала голос Ольга, – женщинам можно высказать свое мнение?

– Особенно, если это стоящее мнение. – Артем моментально отметил, что его отчество на этот раз случайно или намеренно упустили, и решил принять это за добрый знак.

– Это вам судить, насколько оно стоящее, – с легким вызовом ответила Ольга и слегка покраснела от волнения. – Вы подумайте все-таки об использовании огня. Вода скоро схлынет, и доски настила моментально высохнут. Эту мысль уже высказала Надежда Антоновна, и, когда вы спросили о бензобаке, мы решили, что она вполне приемлема.

– Та-а-ак, – Артем озадаченно посмотрел на Ольгу, – идея действительно неплохая, но как доставить огонь на мост?

– Этого мы еще не знаем, но мы все обсудим и что-нибудь придумаем, когда будем готовить ужин, – сказала Агнесса. – Давайте, девочки, займемся обустройством лагеря. Пока мужчины готовятся к войне, мы должны создать им надежный тыл. – И крикнула Павлу, наблюдающему от пещеры за мостом: – Пашенька, ты у нас главный костровой и заготовитель дров, так что не отлынивай, дружок, от своих обязанностей.

Рыжков проводил женщин взглядом и повернулся к Артему:

– Как быстро человек привыкает к любой ситуации. А женщины везде остаются женщинами. Нам просто повезло, что среди пассажиров не оказалось ни одной грымзы. – Он улыбнулся. – И профессор меня удивил. Боже мой, арбалеты в наше время!

– Аркадий Степанович, – Артем кивнул в сторону пещеры, – займите, пожалуйста, место Павла. Я сейчас спущусь к реке, посмотрю, как там Дима, а вы поглядывайте внимательно, в случае опасности я дам вам знать. Тогда сразу же предупреждайте остальных и отходите в тайгу. Вы стреляли когда-нибудь из автомата?

Зоолог пожал плечами:

– Пришлось. Лет этак тридцать назад.

– Ну, тогда сообразите, что к чему. Но без нужды стрельбу не открывать.

– Слушаюсь, товарищ командир, – вскинул ладонь к виску Рыжков. – Разрешите заступить на пост?

– Заступайте. – Артем помахал рукой и, прихватив второй автомат, направился к реке.

* * *

Незванов был просто счастлив.

– За два с половиной часа они не положили ни одной доски! Бегают от штабеля к грузовику и обратно, как крысы, и все.

Артем, устроившись рядом с ним в камнях, рассказал обо всем, что произошло на военном совете.

– Арбалет? – изумился Незванов. – Это ж какая-то средневековая дикость!

– Поначалу я тоже думал, что у профессора поехала крыша, но он уверяет, что идея вполне осуществима.

– Юрий Федорович – прекрасный человек, но он думает о сиюминутных проблемах. А нужно смотреть вперед. Предположим, мы задержим этих скотов и не дадим им восстановить мост, а дальше? Будем сидеть и ждать помощи? А вы уверены, что она придет вовремя, до того, как нас всех перестреляют, как кроликов?

– Ты прав, нужно смотреть вперед. Пока же мы у них на крючке.

– В том-то и дело. В принципе мы можем отсидеться здесь некоторое время, но нельзя забывать о тех, кто сейчас находится в яме. Условия у них, прямо скажем, с жизнью мало совместимые.

– Мы сделали все, что могли. Спустили им лапник, одеяла, тюфяки, дрова, еду. Теперь они могут разжечь костер. Даже кое-какой одеждой поделились. Но там постоянная сырость, от которой и костер не спасает.

– А что с охранниками? Оклемались?

– Оклемались. Евгений приковал их наручниками к тому пруту, за который они Сергея цепляли.

– Вот тебе еще два иждивенца, – вздохнул Дмитрий, – правда, у нас достаточно продуктов, недели на две должно хватить. Жаль, конечно, что нет хлеба, но это не смертельно. – Он глянул в сторону моста, удостоверился, что там по-прежнему спокойно, и неожиданно попросил: – Дайте-ка мне вашу карту, Артем Егорович.

Артем вынул из кармана карту, и они разложили ее на камне. Журналист вгляделся в изгибы реки, черные линии горизонталей и покачал головой:

– Эти река и ущелье – ловушка для нас.

– В то же время они – наша защита, – возразил Артем, – не будь этого препятствия, нам бы давно уже перерезали горло.

– А что им мешает подняться вверх по течению до другого моста и перерезать нам горло несколько позже? Где гарантия, что он разрушен паводком?

– Гарантии никакой нет, – согласился Артем, – но до моста пилить добрых полсотни километров, и, учти, пешком. Грузовик там не пройдет. Это минимум четыре дня. Заметь, к тому же у них не так уж много людей. Они просто побоятся разделиться. Они ведь не знают, сколько нас и как мы вооружены. На мой взгляд, они ничего не предпримут, пока надеются починить мост.

Палец журналиста переместился по карте к западу.

– Остается идти через горы. По реке до староверов километров сто, а напрямую через хребет – не больше тридцати.

Артем обернулся и посмотрел на каменную стену, на вершинах которой до сих пор лежал снег. Он растает к июлю, а сейчас всего лишь конец мая…

– В принципе мы с Шевцовым уже обсуждали этот вопрос. И Евгений предложил отправить Павла, как местного жителя, и Агнессу.

– Только не Агнессу. Кто-то более сильный и выносливый должен пойти через горы и привести сюда помощь. Агнесса просто не выдержит темпа. Все-таки она женщина, и, извините, не первой молодости. – Он ткнул пальцем в карту. – Смотрите, здесь есть перевал, всего две сто над уровнем моря. Я ходил через перевалы в три тысячи метров и выше.

– Где именно?

– На Памире, в Гималаях…

– Ты был в Гималаях? – удивленно и недоверчиво спросил Артем.

– Да, участвовал в двух восхождениях на Эверест, правда, на вершине не побывал. Первый раз отморозил руку еще в промежуточном лагере, а во второй раз пришлось заниматься спасработами. Группа японцев попала в лавину.

– Ну, ты даешь! – изумился Артем. – А что ж молчал до сих пор?

Дмитрий пожал плечами:

– До сих пор это было не важно.

– Ты пойдешь один?

– Нет, я все продумал, пока лежал здесь. Вторым я возьму Павла, как предлагает Шевцов.

– Все-таки Павла? – Артему показалось, что он ослышался. – Этого великовозрастного балбеса?

– Вы зря считаете его балбесом, – возразил Незванов, – он парень неглупый и сообразительный, к тому же служил срочную в Таджикистане, ходить по горам умеет.

– В Таджикистане? – Артем был на грани шока. За два года совместных полетов он, оказывается, так ничего и не узнал о своем втором пилоте, считая его безответственным пижоном и раздолбаем. – А может, все-таки вам лучше пойти с Шевцовым? Мне кажется, он и выносливее, и ответственнее.

– Шевцов? – усмехнулся Незванов. – А вы знаете, кто такой Шевцов?

– Естественно, предприниматель, но я не понял, при чем тут парашют, который недавно не раскрылся? – ответил Артем.

– Предприниматель, – усмехнулся Дмитрий, – в звании генерал-майора? А еще он – Герой России и в недавнем прошлом один из высших офицеров погранвойск, но вот уже несколько лет работает в МЧС.

– О, черт! – опешил Артем. – Откуда ты это знаешь?

– Я ведь журналист все-таки, – улыбнулся Дмитрий, – и не парашют у него не раскрылся, а просто их вертолет грохнулся в горах Таджикистана, когда они летели из Душанбе на погранзаставу. Он один из немногих, кто остался в живых.

– О, черт! – вторично выругался Таранцев. – А я-то пыжусь, изображаю из себя начальника гарнизона…

– Ничего, у вас это неплохо получается. – Дмитрий опять посмотрел на мост. – Скоро у вас будет хлопот полон рот.

А Артем никак не мог прийти в себя от услышанного. Покачивал головой и, удивленно хмыкая, соображал, каких еще сюрпризов ему ожидать от людей, за жизнь которых по воле судьбы он должен теперь отвечать. Внезапно к рокоту реки добавился какой-то новый звук. Дмитрий тут же перевернулся на живот и с пристальным вниманием принялся наблюдать за происходящим на противоположном берегу, потом в недоумении сказал:

– Они завели грузовик. Неужели решили уехать? – Но грузовик по-прежнему оставался на месте. – Что они задумали? – спросил он еще более недоуменно.

– Подзаряжают аккумуляторы, – ответил Артем. – Боятся, что ночью им не хватит энергии для освещения моста.

Глава 12

Они вновь принялись наблюдать за мостом.

Опасности, что противник начнет вдруг форсировать реку или предпримет какие-то неожиданные действия, к счастью, не было. Но возможно ли просчитать все варианты в подобных обстоятельствах? По собственному опыту Артем знал, насколько хитер и коварен может быть противник. И поэтому не расслаблялся ни на мгновение, каждую секунду ожидая подвоха с той стороны.

После того как его решение идти через горы за помощью было в основном одобрено и признано целесообразным, Дмитрий повеселел и даже принялся тихонько что-то насвистывать с весьма довольным видом.

– Дима, откуда у тебя пистолет? – спросил неожиданно Артем.

Журналист с преувеличенным восторгом посмотрел на него:

– Артем Егорович, я вам завидую. У вас бездна достоинств и, самое главное, – терпение. Я ведь давно понял, что вас этот вопрос очень интересует.

– Интересует? – переспросил Артем. – Конечно, интересует. Мы, летчики, отвечаем за жизнь пассажиров, летаем над глухой тайгой и не имеем права на ношение огнестрельного оружия. К чему это привело, вы видели вчера. А журналисты, выходит, имеют право?

– Нет, журналисты тоже не имеют права, – сказал тихо Дмитрий, – гражданские журналисты, имею в виду, но я – журналист военный. К тому же пистолет этот именной, и получил я его из рук министра обороны за спасение пассажиров вертолета. Того самого, на котором летел Шевцов.

– А ты как там оказался?

– Так, – поморщился Дмитрий, – освещали одну заварушку. А тут сообщение: вертолет упал по неизвестной причине, аккурат на горный склон. И так получилось, что я оказался одним из тех, кто кое-что смыслил в спасработах. Я сам вытаскивал Евгения Александровича из-под обломков. Пять лет уже прошло…

– И что же, он тебя сейчас не узнал? – спросил Артем и тут же спохватился: – Прости, глупость сморозил. Что я, этих обломков не видел? Просто удивительно, как он спасся.

– Здоровый мужик, спортсмен, видать, успел сгруппироваться, но все равно места на нем живого не было. Так что узнать меня он вряд ли узнает.

Дмитрий вновь скользнул в каменную нишу, а Артем мысленно обозрел свою «армию» и усмехнулся. Два ученых, три женщины, генерал, правда, из тех, кто не лыком шит, бывший раб и он, военный летчик, тоже бывший. А еще суперменистый журналист и Пашка, которого он, несмотря ни на что, продолжал считать пижоном и бездельником, да в пристяжку к этой компании пьяница, которого, кроме собственной шкуры и бутылки со спиртным, ничто не интересует. А на другой стороне реки – по крайней мере, двадцать вооруженных до зубов головорезов, и кто его знает, не появится ли еще столько же. Когда Артем вспоминал, что перед ним бандиты, тем более кавказской национальности, его мускулы инстинктивно напрягались. Правда, это были не боевики, а более мелкая сошка, но все они одной породы и одинаково не дорожат человеческими жизнями.

«Что бы ни случилось, но схватить вам меня не удастся!» – успел подумать он и услышал поблизости шорох. Артем мгновенно открыл глаза и увидел перед собой Ольгу. Девушка весело улыбнулась:

– Считайте, что вы уже выбыли из строя. Я могла бы вас раз двадцать подстрелить, пока вы болтали с Димой.

Ольга раскраснелась и опять выглядела моложе, чем утром, когда их так неожиданно обстреляли.

Конечно, испуг не красит человека. В одно мгновение ты понимаешь, насколько беззащитно твое тело перед безжалостным убийственным свинцом. Артем вспомнил свой первый бой и почувствовал жалость к Ольге. По крайней мере, он более привычен к свисту пуль и разрывам снарядов. Но свои мысли он не стал выдавать, лишь приветливо спросил:

– Вы принесли Диме обед?

– И завтрак, и обед одновременно. Надо же кому-то побеспокоиться о нашем метком стрелке. – Она выставила на камень миску с кашей, положила рядом ложку, потом достала из мешка наполовину заполненную банку с консервированными фруктами. – Евгений Александрович распорядился отнести Диме компот в награду за грамотные действия. Он так прямо и выразился: «За грамотные тактические действия». Немного по-солдафонски, но верно.

Продолжая беззаботно болтать, она окликнула Диму, а Артем выказал желание сменить журналиста на боевом посту на время его обеда.

Через некоторое время Незванов вернулся в нишу и сказал Артему:

– Проводите, пожалуйста, Ольгу, а то всякое может случиться.

* * *

Укрываясь за камнями, они пересекли дорогу, но потом пошли во весь рост, поднимаясь по склону по диагонали. Земля была сплошь усыпана камнями и галькой. Ноги постоянно скользили, и Артему пришлось несколько раз подхватить Ольгу под локоть, чтобы она не упала. Они не разговаривали и не смотрели друг на друга. Артем не решался первым прервать молчание и начать разговор.

Похоже, девушка испытывала те же затруднения, и, не желая усложнять ситуацию, он продолжал старательно молчать и внимательно следить за тем, чтобы не оступиться самому и не дать упасть Ольге. Внезапно ему в голову пришла идея, и он огляделся по сторонам, осмысливая, насколько она реальна.

– По-моему, нам следует поискать более надежное укрытие, сосредоточить там запас продуктов и воды на случай отступления из штольни. И оно должно быть неприступно, хотя бы с трех сторон.

– Вы все-таки считаете, что нам придется сражаться? – тихо спросила девушка.

Артем пожал плечами. Всякое может быть, но в его правилах было просчитывать все варианты наперед и быть готовым к самому худшему из них. Об этом он и сказал Ольге.

Она подняла на него серьезные глаза, и, к своему удивлению, он не заметил в них и тени страха. Только чуть-чуть любопытства и еще что-то, чего он так и не сумел понять.

– Давайте поищем, – просто сказала она. – Я пойду направо, а вы – налево.

Они разошлись и почти час бродили в поисках укрытия, причем Артем подозревал, что Ольга слабо представляет, что он конкретно имел в виду, и не слишком надеялся на удачу.

Но вскоре она позвала его из-за высокого нагромождения камней. Артем поспешил на ее голос и увидел, что девушка отыскала именно то, что он только что мысленно представлял себе. Громадный кусок скалы скатился сверху и застрял между двумя другими, образуя подобие крыши. Артем окинул укрытие оценивающим взглядом. С двух сторон его окружали откосы метров в тридцать высотой, сзади – столь же отвесная скальная стенка – ну просто идеальное место для многодневной обороны, конечно, при достаточном запасе продуктов, воды и боеприпасов.

Пригнувшись, Артем прошел внутрь, осмотрелся и заметил небольшое углубление в стене.

– Вот и отлично, – он потер ладони, – здесь можно разместить запасы воды и продовольствия, а на полу хватит места не только для людей, но и для небольшого костра. Правда, – он взглянул вверх, – придется немного потрудиться, чтобы заделать дыры в потолке.

– Вы хотите, чтобы мы сюда перебрались? – озабоченно спросила Ольга. – Но посмотрите, здесь трудно подниматься. Тропа очень крутая, к тому же идет над обрывом. У Надежды Антоновны может закружиться голова, да и Синяев, он такой неуклюжий…

– Нет, это – запасной вариант, на случай, если придется отступать из штольни. В плане осады и обстрела с берега она более уязвима. Здесь же от прямого обстрела защищает эта глыба. – Артем кивнул на огромный камень, загораживающий вход в укрытие. – Мы же без особых хлопот сумеем держать под прицелом весь берег…

– Было бы чем этот берег обстреливать, – язвительно вставила Ольга, но Артем продолжал:

– Я почему-то уверен, что у Каширского и Шевцова все получится, и уже к утру мы будем иметь на вооружении то, что они называют арбалетом.

– Иметь мало, – опять съязвила Ольга, – надо, чтобы этот арбалет еще и стрелял.

Артем промолчал. Потом достал измятую пачку трофейных сигарет.

– Курите?

Она покачала головой.

– Прекрасно! – обрадовался Артем. – Честно сказать, я на это надеялся. – Он открыл пачку. Сигарет оставалось десять штук. – Я, знаете ли, эгоист по натуре и очень хочу выкурить их сам.

Он опустился на камень, прикурил сигарету и жадно затянулся. Ольга села рядом.

– Артем Егорович, вы не боитесь, что бандитам вскоре надоест прятаться от Диминых пуль и они перейдут к более решительным действиям?

– Я предполагаю, что они трусливы, но не настолько глупы, чтобы не понять, что из пистолета на таком расстоянии очень проблематично попасть в человека.

– А что тогда?

– А тогда я вас поцелую, – весело и неожиданно для себя выпалил Артем.

– И схлопочете по физиономии, – не менее весело ответила Ольга и уже серьезно спросила: – А если затея с арбалетом провалится и эти ублюдки все-таки переправятся через реку?

Артем закусил губу и некоторое время сосредоточенно размышлял. Затем очень медленно произнес:

– Не хочу скрывать от вас правду. Шансы на спасение у нас мизерные. Если, как вы сказали, эти ублюдки прорвутся через мост, пощады не будет ни нам, ни тем бедолагам в яме. Хотя все-таки я ошибся, один шанс есть. – Он повел рукой в сторону заросших тайгой гор. – Если мы разделимся и разбежимся в разные стороны, то им тоже придется разделиться. Места здесь глухие, и, возможно, кому-то удастся уйти от погони, а потом рассказать о том, что случилось с нами. Но это, конечно, слабое утешение.

– Но вы решительно настроены сражаться. Почему?

– Юрий Федорович очень убедительно высказался в пользу сражения. Но я бы и без этого принял решение драться с ними. Эти сволочи, что на том берегу, мне не по душе. И это все, что я могу вам сказать. Я не люблю, когда одни люди издеваются над другими, превращают их в безропотную скотину. И не важно, кто они, с Кавказа, из Сибири или из Африки. Это одно племя сволочей, которые наживаются на человеческих слабостях, жируют на нашем горе. Я их ненавижу, и, если мне нечем будет стрелять, я их буду душить и не сдамся, если даже мне наступят на горло ногой.

– Профессор сказал, что вы прошли Чечню…

– Прошел, и что из того? – спросил Артем с вызовом.

Но Ольга на вызов не отреагировала.

– Там, наверное, было ужасно?

– Да нет, ничего. К самой войне привыкаешь. Привыкаешь, когда в тебя стреляют. Привыкаешь к грязи, недостатку воды, отсутствию женщин. Человек ко всему может привыкнуть, в конце концов. Поэтому войны и возможны. Люди приспосабливаются и принимают самые чудовищные вещи за вполне нормальные. Иначе они бы не выдержали и быстро сломались, а это даже страшнее, чем быть подстреленным. Ранение можно вылечить, а сдвиг по фазе – практически невозможно.

Она кивнула:

– Я понимаю. Они стреляют в нас, Дима – в них. Профессор говорит об уничтожении негодяев, как о самом обыденном деле. А ведь он сугубо гражданский человек, даже в армии не служил. Выходит, в человеке изначально заложен инстинкт убийства?

– Неправда, – резко возразил Артем, – в человеке заложен инстинкт самосохранения: защищая себя или свое потомство, он вынужден убивать себе подобных.

– Но признайте, вместе с тем человек – существо агрессивное. Возможно, это качество и сделало его венцом творения?

Артем поморщился:

– Может быть, именно это качество удерживает нас от более ужасных вещей. – Он неожиданно засмеялся: – Оля, давайте оставим всю эту философию профессору.

Девушка не приняла его тон и продолжила:

– Вы сказали странную вещь, Артем Егорович. – Она вздохнула. – Вы сказали, что в самой войне нет ничего особенного. Но что может быть хуже, если не сама война?

Артем отвернулся, чтобы не выдать охватившего его чувства. Но Ольга ждала ответа, и он через силу ответил:

– Я имел в виду бои. А когда они прекратились, когда я перестал воевать, когда уже не мог сражаться, мне стало очень плохо.

– Вы были в плену?

– Нет, меня сбили недалеко от Гудермеса, в Чечне. – Артем достал из пачки новую сигарету, но, задумчиво повертев ее в пальцах, заложил за ухо. – Я убивал людей на войне с воздуха. Я не видел их лиц, не смотрел им в глаза и не замечал в них ужаса смерти. Теперь мне придется встретиться с ними лицом к лицу, и, вероятно, очень скоро. – Он раздраженно покачал головой. – Вам не понять этого. Вы не видели всей этой грязи, крови, не слышали матерщины и криков раненых… – Он махнул рукой. – Давайте не будем об этом.

В его памяти, как на фотопленке, внезапно проявились лица боевиков, окруживших копну, на которой лежал он, полковник Таранцев, с бесполезным пистолетом в руках, в окровавленном комбинезоне и с залитым кровью лицом. Он видел, как один из боевиков, с тупым равнодушным лицом, поджег пучок сухой травы и воткнул его в стог, а остальные принялись стрелять из автоматов, но не по Артему, не с целью добить его, а тоже по соломе, чтобы скорее поджечь ее. Всполохи пламени, сквозь которые он различал их торжествующие лица, разинутые в крике рты преследовали его во снах и заставляли просыпаться среди ночи в холодном поту и уже от собственного крика. Поэтому он и предпочитал нормальному сну тяжелое пьяное забытье.

Ольга, видно, почувствовала, что ненароком коснулась запретной темы.

– Извините, Артем Егорович, что я так разволновала вас, – сказала она с раскаянием в голосе.

– Пустяки, только давайте забудем про Егоровича. Однажды у вас это очень удачно получилось. Я – Артем. Просто Артем.

– Хорошо. Просто Артем – это звучит великолепно!

– Вы замужем? – быстро спросил он.

– Нет, – ответила она так же быстро и добавила: – Я вдова, Артем. И у меня есть дочь. Алена. Вчера ей исполнилось пятнадцать.

– Вдова? – Артем на мгновение растерялся, а потом взял Ольгу за руку. – Прости. Кажется, мы взаимно разбередили друг другу души?

– Мой муж погиб при исполнении служебных обязанностей. – Ольга отвернулась от него, но руку не отняла. – И он тоже знал толк в сражениях и в войнах.

– Он был военным?

– Какое это имеет теперь значение?

Крошечная слезинка скатилась у нее по щеке.

Артем подхватил ее пальцем, И вдруг, не отдавая себе отчета, прижал Ольгу к груди и принялся целовать ее лицо. Она сдавленно охнула, напряглась, пытаясь освободиться, но Артем, окончательно потеряв голову, приник к ее губам, которые податливо раскрылись, но только на мгновение. А уже в следующее мгновение он лежал на спине и с недоумением смотрел на стоявшую над ним женщину.

– Ты что? – спросил он, пораженный таким неожиданным и явно профессиональным броском. – Очумела?

Ольга поставила ему ногу на грудь и слегка придавила.