Текст книги "Российская психология в пространстве мировой науки"

1.2. Фундаментальная психология в России в 80-х – 90-х годах XX века

В рассматриваемый период продолжалось, несмотря на трудности, и развитие фундаментальной психологии в крупных научных центрах, сохранивших традиции и квалифицированные кадры.

Существенной тенденцией в психологии в 80-е – 90-е гг. стало усиление так называемого гуманистического подхода, в определенном отношении альтернативного социалистической идеологии. Для советской идеологии было характерно не только создание стандартной модели личности «советского человека» и провозглашение утопического тезиса о гармоничной всесторонне развитой личности, но и традиция подхода к человеку (в том числе и к самому себе) как к средству достижения стоящих перед обществом целей, утверждение принципа «советский человек может все»[5]5
  Отметим, что такое отношение имеет глубокие корни в отечественной культуре, например, в дневниках Л. Н. Толстого настойчиво повторяется мысль о необходимости относиться к себе как к орудию улучшения мира, заботиться о себе лишь постольку, поскольку это необходимо для поддержания себя как орудия.


[Закрыть]. Гуманистический подход к человеку в психологии выразился прежде всего в нарастающем внимании к цене человеческой деятельности, к личностно-психологическим затратам, ценой которых достигается тот или иной результат. В русле этой тенденции нарастает внимание к проблемам здоровья и болезни человека, к проблемам психического здоровья личности. Начинается бурное развитие психотерапии, консультирования, психодиагностики.

Важной особенностью развития психологии личности в 80-е – 90-е годы является также обращение к исследованию реальной личности и создание таких моделей, в которых воплощались бы особенности личности данного общества в данный период времени. Эта тенденция не является новой для отечественной школы, она была максимально выражена в психологии двадцатых годов. В силу этой тенденции исследования приобретают все более конкретный характер.

Большинство фундаментальных научных разработок в этот период, несмотря на упразднение в отечественной психологии тех идеологических барьеров, которые сдерживали свободное творческое развитие психологов, по-прежнему опирается на принципы, обоснованные в рамках советской психологии. В 80-е – 90-е годы исследования в области психологии личности представлены несколькими направлениями [Психологическая… 1997].

Во-первых, предпринимаются попытки рассмотреть личность как целое – как систему, включенную в общественные отношения, общение (Б. Ф. Ломов, А. А. Бодалев и др.), как развивающуюся систему (Л. И. Анцыферова), как систему, включенную в отношения коллектива (концепция деятельностного опосредования межличностных отношений А. В. Петровского и личностных «вкладов» в другого человека В. А. Петровского).

Второе направление – это, напротив, изучение отдельных личностных образований: способностей, эмоций, мотивов, воли, сознания, самосознания, потребностей. Учениками и продолжателями Рубинштейна разрабатывается концепция зонного (с учетом актуального и потенциального характера) строения системы мотивации [Асеев, 1976; 1990; 1993]. В ряде работ раскрываются механизмы духовных, эстетических, нравственных потребностей (Л. И. Анцыферова, Г. С. Тарасов, И. А. Джидарьян) и дискутируется вопрос о самой природе потребностей (П. В. Симонов и др.). В русле деятельностного подхода осуществляются исследования таких высших личностных образований, как сознание [Петренко, 1983; Зинченко, Моргунов, 1994 и др.]. Разрабатывается теория самосознания (В. В. Столин, И. И. Чеснокова). Проводится теоретический анализ эмоций (В. К. Вилюнас), соотношения эмоций и чувств (Б. Д. Додонов), предлагаются теоретическая типология переживаний (Ф. Е. Василюк) и эмпирическая типология эмоций (А. Е. Ольшанникова).

В 80-е – 90-е годы продолжается теоретическая и эмпирическая разработка одной из труднейших проблем: соотношения личности, субъекта, индивида (как природного уровня организации) и индивидуальности. Сложность проблемы, во-первых, заключается в том, что понятие индивида употребляется в нескольких значениях без их четкой дифференциации. В первом (близком психологии) социально-философском контексте (прежде всего у Маркса) оно обозначает общественного индивида, употребляется для раскрытия социальной сущности личности как совокупности общественных отношений (последнее становится наиболее общепринятым определением личности). Однако понятие индивида в этом смысле не раскрывает сущности личности, так как одновременно понятием «индивид» в философии обозначается любое единичное явление, особь. В самой же психологии все более и более понятие индивида используется для обозначения именно биологической, а не социальной природы человека. Отмечается [Психологическая… 1997], что возникает явное противоречие двух значений понятия «индивид» – биологического и социального.

Сложность имеется и в соотнесении понятий «индивид», «индивидуальность», «личность». Когда сущность последней связывается преимущественно с социальными детерминантами, то индивидный уровень исключается из ее определения и одновременно из него исчезает особенное, индивидуальное, тем более индивидуальность. Если же индивидуальный уровень включен в определение личности, то требуются уточнение и разведение понятия «индивидуальные различия», которое относится преимущественно к сфере дифференциальной психофизиологии, и понятия «индивидуальность» как определения качества личности, относящегося к области психологии личности.

Восьмидесятые годы становятся периодом ренессанса концепции субъекта, которая была разработана Рубинштейном и Узнадзе еще в двадцатые годы, позднее конкретизирована Ананьевым, а начиная с семидесятых, с момента выхода в свет книги Рубинштейна «Человек и мир» (1973), стала широко распространяться и была конкретизирована и развита его учениками – Абульхановой-Славской и Брушлинским. Она стала основным научным направлением исследовательской работы Института психологии РАН по крайней мере на два пятилетия [Брушлинский, 1994]. Если в предшествующие периоды развития отечественной психологии сущность подхода к личности проявлялась либо в утверждении идеала гармонически развитой личности и стремлении ее сформировать [Веденов, 1956; Вопросы…, 1965; Давыдов, 1986; Костюк, 1948; Макаренко, 1956-58; Психологические основы… 1981 и др], либо – более глубоко и содержательно – в понимании ее развития как человеческого духовно-нравственного становления (Анцыферова, Чудновский и др.), в признании ее индивидуальности, то в 70-е – 90-е годы – она сосредоточилась вокруг категории субъекта, превратившейся в целую проблемную область. Для возглавляемого Брушлинским направления исследований центральной стала не констатация у личности неких ценностей, мировоззрения, включающего морально-этические принципы, а, с одной стороны, более классическая, с другой – весьма актуальная задача выявления того, как личность решает моральные проблемы и задачи.

В 80-е – 90-е годы отечественные ученые все больше обращаются к проблеме субъекта и ее психологическим аспектам. Само введение этого понятия в психологию свидетельствует о гуманизации психологического знания, увеличивает удельный вес личностной проблематики, позволяет обратиться к высшим личностным модальностям – ее активности, развитию, сознанию. Но появление нового понятия потребовало его соотнесения с понятиями «личность», «индивид», «индивидуальность». Такое соотнесение остается еще не до конца решенной задачей психологической науки. Именно потому, что психология ориентирована на эту общую категорию, она получает возможность одновременно с дифференциацией разных субъектов – субъект общения, субъект деятельности, личность как субъект жизненного пути, группа как субъект и т. д. – осуществить интеграцию, обобщение знаний на единой основе. Многое для раскрытия понятия субъекта и его соотношения с понятиями «индивид», «личность», «индивидуальность» дало изучение личности, ее развития в жизненном пути (К. А. Абульханова-Славская, Л. И. Анцыферова, Т. Б. Карцева и др.).

Основным для понимания личности как субъекта оказывается парадоксальный переворот в самой постановке проблемы личности. Она не есть «корзина», набор потребностей, ценностей, способностей, характера, воли, темперамента, который так или иначе пытались, каждый на свой лад, структурировать психологи, а она есть субъект в той мере, в какой использует свой интеллект, свои способности, подчиняет свои низшие потребности высшим, строит свою жизнь в соответствии со своими ценностями и принципами.

В работах Л. И. Анцыферовой получил свою конкретизацию функциональный подход к личности, представление о личности как иерархически организованной системе, развивающейся и функционирующей в жизненном пути [Анцыферова, 1978; 1981; 1990]. К. А. Абульхановой-Славской разработана концепция личности как субъекта жизненного пути и структура последнего, включающая позицию, жизненную линию и перспективу (дифференциация перспектив на когнитивные, мотивационные и др.) и жизненные задачи. Жизненный путь представляет собой совершенно особое «измерение», особый «масштаб» рассмотрения личности – ценностное человеческое время и пространство.

К. А. Абульхановой-Славской введено понятие личностной организации времени, осуществлено многолетнее эмпирическое исследование реально существующих типов личностной организации времени. Была выдвинута гипотеза: структура личностного времени состоит из осознания, переживания и практической регуляции времени, которые находятся в разном функциональном соотношении у разных типов, что определяет особенности организации всего жизненного пути (активно-пролонгированный, пассивно-пролонгированный, активно-ситуативный и пассивно-ситуативный типы) [Ковалев, 1979]. Эмпирически выявлены особенности типов – их возможности и ограничения в тех или иных временных режимах профессиональной деятельности, в условиях дефицита времени прежде всего [Абульханова-Славская, 1990]. В центре внимания К. А. Абульхановой-Славской – способность личности решать жизненные противоречия, проблемы, т. е. не только зависеть от жизни, но и определять ее. Эта способность высшего порядка принадлежит личности как субъекту жизни и является качеством, которое вырабатывается в процессе жизни, способом жизни [Абульханова, 1973; 1977]. Эта жизненная способность осуществляется высшими механизмами – сознанием, активностью и способностью к организации времени жизни. В контексте данного подхода открывается возможность связать сознание не только с формами отражения и общественным бытием, но и с жизненным путем личности, с ее активным отношением к жизни. Сознание, таким образом, может быть понято как релевантное всей жизни функциональное образование, регулирующее не только отдельные движения и действия, но всю стратегию жизни человека. [Абульханова-Славская, 1989; 1991; 1994].

В психологии сложилось два в известном смысле противоположных представления об иерархических закономерностях психических систем (прежде всего личности). В соответствии с одним, закономерности высшего уровня преобразуются и конкретно проявляются на низшем. В соответствии со вторым, высшее «снимает» низшее – в том смысле, что, например, свойства темперамента могут преобразовываться и изменяться на уровне характера. Абульханова-Славская поддерживает идею возможности «снятия» высшими уровнями личностной организации особенностей и закономерностей низших, их коренного преобразования. Однако она полагает, что такое «снятие» является не универсальным законом, а проявлением основных особенностей личности, зависит от способа саморегуляции, самоорганизации личности, благодаря которому одерживают верх ее высшие или низшие уровни. Этот способ регуляции составил основу типологии, охватывающей личность в ее соотношении с действительностью. Предложенная Абульхановой-Славской типология охватывает не соотношение «личность – организм», и не соотношение «личность – деятельность», но соотношение «личность – жизненный путь» [Абульханова-Славская, 1989; 1991; 1994]. В качестве основания для определения личности приняты характеристики активности и саморегуляции.

Саморегуляция как операциональный механизм реализации притязаний является гибким механизмом, который воплощает в себе не фиксированную, а экзистенциальную (в терминологии Рубинштейна) или процессуальную (в понимании Брушлинского) сущность личности. Притязания – идеальная проекция личности, которая экзистенциально реализуется саморегуляцией, а последняя в таком понимании (в отличие от понимания дифференциальной психологии и психофизиологии) охватывает не только «внутренний контур» личности (даже если иметь в виду разные уровни ее организации), а контур, сочетающий внешнее и внутреннее. Саморегуляция является той вертикалью в личностной организации и самоорганизации, которая определенным образом соподчиняет и соотносит все уровни личностной организации. Такое понимание «задач» и функций саморегуляции преодолевает альтернативу, выявленную X. Хекхаузеном, когда одни личностные концепции рассматривают детерминацию личности, а другие – ее ситуативную обусловленность [Хекхаузен, 1986]. Этой альтернативой статика приписывается самой личности, а динамика – внешним условиям, ситуациям (что является типичным для западной психологии, как уже отмечалось).

Построенная Абульхановой-Славской на этих исходных теоретических основаниях типология имела прогрессивный, открытый характер, поскольку представляла собой скорее эмпирическую методологию или стратегию исследования высших личностных способностей, в частности активности, дифференцированной на две основные формы – инициативу и ответственность. Она строилась не на структурных, а на функциональных принципах, и поэтому типообразующие параметры были не априорно заданы, а представляли искомое, которое обнаруживалось в эмпирическом исследовании, моделирующем ситуации по типу естественного эксперимента [Абульханова-Славская, 1988; 1991]. Были получены типологии инициативы, ответственности, семантического интеграла активности личности, личностной способности к организации времени, социального мышления личности и ряда других, сопоставление которых давало возможность отработки типологического метода или стратегии [Абульханова-Славская, 1988; 1991; Белицкая, 1990; Григорьев, 1991; Дементий, 1990 и др.].

Л. И. Анцыферовой развивается динамическая концепция личности, в которой ставятся проблемы выхода личности за свои пределы, рассматривается диахроника ее развертывания в жизни и деятельности, условия достижения ею оптимального жизненно-деятельностного состояния, поиска новых мотивов, условия совпадения с характером деятельности [Анцыферова, 1981]. В начале следующего десятилетия, опираясь на результаты проведенных под ее руководством исследований, она рассматривает уже не столько развитие личности как проявление общих закономерностей развития, не только развитие личности как динамику жизни и ее периодов, а развитие как высшую форму ее динамики, как ее качественное преобразование. Оно связано с повышением уровня организации, с возрастанием способности осуществлять себя в более сложной системе жизненных отношений и воспринимать мир по-новому: более структурированным, более интегрированным и содержательным. Ею выделяется специальная способность личности к развитию – способность удерживать и сохранять все позитивное содержание своей истории, аккумулировать результаты развития, актуализировать потенциальное содержание своего сознания и создавать нечто новое в мире и в самой себе, расширяя тем самым зону потенциального. Л. И. Анцыферова обобщает результаты исследований «субъективной картины жизни» как отражения в сознании человека прошлого, настоящего и будущего, субъективного переживания тех или иных периодов жизни человека, их насыщенности событиями.

Л. И. Анцыферова обсуждает не только абстрактно-теоретические проблемы жизненного пути, но и актуальные сегодня проблемы трудных жизненных ситуаций, которые составили характерную для второй половины двадцатого столетия психологическую проблему «совладания» личности с этими ситуациями, выявления конструктивных, неконструктивных и порождающих стратегий такого совладания. Она дает глубокую классификацию таких стратегий совладания, связанную с психологическими особенностями сознания и поведения личности, обобщая опыт мировой психологии в разработке данной теоретико-практической проблемы. Типологический подход к личности позволяет ей сформулировать положение о неоднозначном влиянии на личность трудных жизненных ситуаций, что в конечном итоге выступает как новое звучание тезиса о личности как совокупности внутренних условий, о личностном опосредствовании процесса взаимодействия человека с миром.

Можно отметить, что в 80-е – 90-е годы произошла наметившаяся ранее дифференциация ряда направлений изучения личности (Психологическая… 1997):

1-е направление – исследование личности в деятельности (или иногда, говоря точнее, исследование деятельностных модальностей личности: целевых, установочных, диспозиционных, потребностно-мотивационных и, конечно, способностей);

2-е направление – исследование личности в общении, причем последнее также дифференцируется на реальную коммуникацию и особенности включения в нее личности и идеальный, «интериндивидуальный» и даже «метаиндивидуальный» пласт личностных проекций [Дорфман, 1993; 1994; Петровский, 1996 и др.].

Внутри первого направления, в свою очередь, исследования личности и личностных особенностей познавательной деятельности постепенно дифференцируются от исследований личности в деятельности. Под последней имеют в виду профессиональную, трудовую, т. е. практическую деятельность [Маркова, 1996].

В. Д. Шадриковым был сделан новый шаг в понимании психологической системы деятельности. Он реализует функциональный подход к деятельности, опираясь на идеи Анохина и Рубинштейна, и на этой основе раскрывает всю сложность деятельности как функциональной системы, связывая способ ее осуществления с субъектом и выделяя не только традиционные мотив и цель, но и личностные характеристики, выражающиеся в уровне притязаний и характере достижений, критериях субъективной приемлемости – неприемлемости результата. Шадриков акцентирует и сам принцип выдвижения субъектом критериев принятия решений, составления программ деятельности и их изменения в зависимости от тех или иных условий психологических стратегий. Он рассматривает процесс становления личности субъектом деятельности как процесс качественного преобразования, реорганизации включенных в нее и обеспечивающих ее психических и личностных свойств в соответствии с требованиями деятельности и критериями самой личности. В высшей степени существенно, что при характеристике требований деятельности автор не ограничивается их частно-эмпирическим описанием, а выдвигает новую формулу нормативных способов социальной деятельности, отвечающих характеристике деятельности как труда, параметрами которой являются производительность, качество и надежность. В данной монографии раскрыта «сущность процесса перехода от психических свойств к ПВК» [Шадриков, 1994, с. 78], механизм перестройки личностных способностей, их развития, координации и нового соподчинения в связи с требованиями деятельности и становлением личности в качестве субъекта. Процесс реорганизации способностей, их превращения в ПВК прослежен на разных уровнях: как на уровне самих способностей (микроуровень), так и на уровне личности (макроуровень), а последний описан в категориях выбора профессии, обучения, научения и включения в профессию. Таким образом, концепция системогенеза деятельности, выдвинутая Шадриковым ранее, получает здесь не только принципиально новое развитие, но является отражением нового уровня постановки проблемы соотношения личности, ее способностей, психических процессов и деятельности.

Личностные характеристики в самом высоком смысле слова (а не только мотивацию, способности и т. д.) выдвигают в качестве решающих психологи профессиональной деятельности, в частности таких наиболее сложных и рискованных ее видов, как летная. В. А. Пономаренко, воссоздавший в деталях специфику профессионального труда летчика, начиная от вхождения в профессию и кончая проблемами профессионального долголетия, отстаивает (в том числе и прежде всего в практическом отношении) необходимость учета прав личности человека, доказывает роль личности как гаранта надежности, раскрывает совершенно особый духовно-нравственный тип личности летчика.

Традиции комплексного подхода к проблеме человека, к проблеме биологического и социального в человеке, присущие ленинградской-петербургской школе, получают развитие в концепции В. Н. Панферова, ставящего перед собой задачу создания целостного представления о психологии человека, в котором были бы синтезированы психологические знания о человеке из различных отраслей психологии и других наук. Для этого оказывается необходимым соотнести философские представления о человеке и аналитические знания о нем, содержащиеся в частных науках.

Основополагающим оказывается выделение двух подходов к человеку в научном познании: объектного, в рамках которого человек рассматривается как объект, независимо от свойств его души, и подхода психологического, субъектного. «Вопрос "Кто такой человек?" адресован к душе, к психике человека, к тому, что делает его субъектом. Вопрос "Что такое человек?" направлен к телесной, соматической организации человека, к тому, что характеризует его как объект природы» [Панферов, 2002, с. 20].

Таким образом, человек рассматривается в рамках объектных и субъектных свойств, которые между собой находятся в сложных взаимосвязях. Это предопределяет три ракурса рассмотрения проблемы человека:

– в плане материальных (физических и биологических) свойств;

– как духовное существо, наделенное особой психической организацией;

– с точки зрения взаимосвязи материальных и идеальных свойств человека.

Последнее находится в центре внимания В. Н. Панферова и представляет собой его версию решения биосоциальной проблемы. Психические свойства человека рассматриваются как результат трансформации природного потенциала человеческого организма в процессах субъектного взаимодействия с миром вещей и людей. Через анализ свойств человека, соматических и психических, и их объединение в целостную структуру, автор приходит к формулированию своего представления о психической организации человека через выделение функций психики. Выделяются функции имплицитные, внутренние (гностические, аффективные, регуляторные), и эксплицитные, внешние (коммуникативные, информационные, когнитивные, эмотивные, конативные, креативные).

Процессы психической деятельности человека являются механизмами трансформации психических свойств, в результате которой происходит интериоризация психических образований во внутреннюю структуру психической организации человека. В то же время процессы субъектной активности человека трансформируют его внутренний психический потенциал в особенности предметных действий, поступков, поведения, которые экстериоризируются как психические свойства личности.

В. Н. Панферов предлагает две взаимосвязанные теоретические модели структурной организации психики: в процессе интериоризации и в процессе экстериоризации.

Модель структурной организации психики в процессе интериоризации содержит пять блоков психических образований, взаимодействующих между собой в структуре целого.

1. Психофизиологические образования. К направлению взаимодействия человека с самим собой (интериоризации) отнесены следующие психофизиологические образования: потребности, эмоции, темперамент, чувства, настроение, воля, внимание. Психофизиологичские образования, синтезируясь, порождают эффекты самочувствия как результат психического отражения человеком органического баланса со средой.

2. Психофизические образования (ощущения, восприятие, память, представления, мышление, воображение, картина мира) являются результатом интериоризации познавательной деятельности человека как процессов конкретно-чувственного, конкретно-логического, абстрактно-логического отражения материальных свойств объектов окружающего мира, которые представляют субъективный интерес для удовлетворения потребностей человека.

3. Психорефлексивные образования (сознание и самосознание, дух и душа, Бог и совесть, вера, надежда, любовь) отнесены к сверхинтегративным явлениям человеческой психики, так как в них трансформируются и психофизиологические, и психофизические образования.

4. Социально-психологические образования (психические, психологические, социальные установки, стереотипы поведения, отношения к людям, к себе, к деятельности, к предметной и природной среде, речь) возникают на векторе взаимодействия людей.

5. Деятельностно-психологические образования (общие и специальные способности, опыт, интересы, знания, умения, навыки, мастерство, талант, гениальность, стиль деятельности) возникают в процессе предметно-практического взаимодействия с миром вещей и людей.

Модель структурной организации психики в процессе экстериоризации содержит пять блоков психических образований, взаимодействующих между собой в структуре целого.

1. «Я – хочу» (потребности, влечения, склонности, желания, интересы, намерения, ценностные ориентации, мотивы, мечты).

2. «Я – могу» (задатки, сензитивность, работоспособность, опыт, знания, умения, навыки, способности, темперамент, характер, социальное происхождение).

3. «Я – интимное» (самосознание, мировоззрение, установки, ожидания, вера, надежда, любовь, чувства, суеверие, личные проблемы, достоинство).

4. «Я – должен» (сознание, воля, внимание, эмоции, убеждения, цели, совесть, мораль, закон, общественное мнение).

5. «Я – реальное» (телесные движения, предметные действия, поступки, поведение, деятельность, внешний облик, речь, межличностные отношения, социальное положение).

Социально-психологическое направление в отечественной психологии личности

Существенной тенденцией в развитии психологии в России в последние десятилетия XX столетия является усиленное развитие гуманитарных направлений, в первую очередь социальной психологии, и широкая экспансия социальной психологии в предметную область психологии личности, которая в советский период преимущественно исследовалась с позиций общепсихологической методологии естественнонаучного толка (об этом подробнее в следующем параграфе). Проблема личности закономерно привлекает внимание социальных психологов. Б. Д. Парыгин называет личность среди «острейших и требующих безотлагательного решения социально-психологических проблем» [Парыгин, 1999, с. 153]. Современность, по его мнению, настоятельно требует исследования путей и возможностей «соотнесения всех психических сил и возможностей личности, ее духовно-нравственного и социально-психологического потенциала с ее же психологической готовностью дать адекватный ответ на вызов своего времени» [Парыгин, 1999, с. 153].

В качестве примеров социально психологических теорий личности, появившихся в этот период, можно привести концепцию диспозиций личности В. А. Ядова, концепцию динамической структуры личности Б. Д. Парыгина и концепцию полиментальности России В. Е. Семенова.

Концепция динамической структуры личности Б. Д. Парыгина

В основу концепции Б. Д. Парыгина положено представление о личности как о сложном, многоплановом и внутренне противоречивом явлении. Б. Д. Парыгин предлагает оригинальный выход в поисках решения традиционной для психологии личности проблемы – описать и объяснить то, что, с одной стороны, обладает определенной устойчивостью и внеситуативным постоянством, а с другой – изменчиво и текуче, в зависимости от ситуации. В его концепции представлена не структура личности вообще, а различные подходы к ее построению и соответственно две качественно различные модели структуры личности: статическая и динамическая.

Статическая структура личности. Под статической структурой личности Б. Д. Парыгин понимает предельно отвлеченную от реально функционирующей личности абстрактную модель, характеризующую основные аспекты, пласты или компоненты психики индивида.

При наиболее обобщенном подходе статистическая структура личности рассматривается им как состоящая из трех основных пластов: 1) общечеловеческого, 2) социально-специфического, 3) индивидуально-неповторимого.

Каждый из трех названных пластов может быть далее дифференцирован, расчленен на составляющие. Однако независимо от степени дифференцированности, основным признаком статической структуры остается ее отвлеченность от реального процесса функционирования, психического состояния и поведения.

Общечеловеческими, в соответствии с данной моделью, в психике человека являются: во-первых, комплекс основных психических процессов (ощущение, восприятие, память, мышление, воля) и состояний, подчиняющихся общим для всех людей закономерностям психофизиологических механизмов, обеспечивающих функционирование психики; во-вторых, факт биосоциальной детерминированности психического мира и поведения человека, результатом и проявлением чего являются такие устойчивые черты и свойства личности, как ее темперамент и характер; в-третьих, факт социальности психики человека в отличие от психики животного.

К социально-специфическим относятся те особенности психики, которые связаны с принадлежностью человека к той или иной социальной общности. За принадлежностью личности к той или иной общности стоит предписанная извне программа поведения, система требований, правил, шаблонов поведения. Все элементы социально-специфического опыта личности выполняют функции регламентации, регулирования, санкционирования, направляют поведение индивида. К ним относят роли, нормы, ценности и символы.

Степень интернализации индивидом социального опыта может быть различной. Процесс усвоения социального опыта Парыгин разделяет на четыре стадии. На первой индивид получает исходную информацию о требованиях социума, знание. На следующей стадии обретается социально-психологический стереотип восприятия, положительное или отрицательное отношение к социальным нормам и ценностям. На третьей стадии данные стереотипы закрепляются, переходят от симпатии к глубокому убеждению. Завершающей, высшей ступенью в процессе усвоения индивидом социального опыта становится переход от убеждения к побуждению, обозначающему волевое усилие, необходимое для того, чтобы готовность к действию переросла в само действие.

Парыгин выделяет два интегральных образования личности, характеризующих ее отношение к социально-специфическому опыту: позицию личности и ее самосознание.

Динамическая структура личности. Модель динамической структуры личности фиксирует основные компоненты в психике индивида в непосредственном контексте человеческой деятельности, ситуации. Это модель психического состояния и поведения человека, которая позволяет понять механизмы взаимосвязи всех структурных пластов в психике индивида. Важной особенностью динамической структуры личности в отличие от статической является ее приуроченность к какому-то конкретному отрезку времени, в течение которого можно говорить об определенном состоянии психики или деятельности человека. В соответствии с этим нужно различать два основных аспекта динамической структуры личности: внутренний (структура психического состояния) и внешний (структура поведения). И внешний, и внутренний аспекты могут носить характер как вербальный (осознанный), так и невербальный (неосознанный). В контексте динамической модели личности Б. Д. Парыгин вводит понятие психического настроя личности [Парыгин, 1971]. Под последним подразумевается интегральное структурное образование, которое характеризует тональность и степень предметной направленности психического состояния человека на данном отрезке времени.