Текст книги "Легко ли быть принцессой. Как на самом деле живётся наследникам престола. Всегда ли сказка красивая и добрая"

Быть достойным короны

Не сам я взял то место, на котором сижу, его дал мне Бог.

Оно не лучше галер, но я защищал бы его до последней степени.

Николай I

Вожди племени

На протяжении большей части человеческой истории отношение к детям было, мягко говоря, суровое. Дети вождя племени, хотя и получали порой больше пищи или тепла, особенно ничем не отличались от остальных. Долгое время в истории человечества выживание ребёнка было его проблемой. Мать его кормила грудью и по мере возможности защищала от холода. Выжившие, как только овладевали искусством ходьбы, немедленно привлекались к труду на благо семьи и общины. В некоторых культурах несколько первых лет малышу даже имя не давали – зачем, если неясно ещё, выживет ли малец. Имя дети могли получить только в процессе инициации – перехода в категорию взрослых людей.

Очень долгое время ребёнок считался чем-то вроде «личинки» взрослого человека, но не человеком, не личностью. Дети полностью принадлежали своим родителям и могли быть биты, лишены пищи, отданы в чужой дом или взяты за долги или провинность. Детей продавали, а порой и приносили в жертву. Они служили разменной монетой в политических играх, заложниками, предметом торга при заключении династических браков.

Английский трон

Один из самых знаменитых маленьких королей – Эдуард – знаком многим благодаря книге «Принц и нищий». Он был долгожданным сыном короля Генриха VIII, ради появления которого тот избавился от нескольких жён подряд. У Эдуарда было две старшие сестры, но по законам того времени они отошли в очереди на престол на второе и третье место после рождения младшего брата – у сыновей был приоритет перед дочерьми.

Эдуард родился крепким мальчиком, но отец, тем не менее, постоянно боялся, что наследник заболеет. В связи с этим во дворце вокруг мальчика поддерживался беспрецедентный по меркам времени уровень гигиены, а самого принца долго окружала большая толпа заботливых дам. В отношении наследника выполняли все новейшие рекомендации врачей по укреплению здоровья – прогулки, подвижные игры (игрушек у него было множество), чистые простыни, еда без пряностей. В итоге единственной проблемой Эдуарда было его слабое зрение. Рос он высоким, крепким мальчиком и даже опасную для жизни лихорадку в четыре года перенёс без осложнений.

Эдуард, сын Генриха VIII

Помимо нянек и слуг в распоряжении Эдуарда была группа менестрелей: чтобы развлекать его и формировать его вкус к искусству, а также чтобы музыкой поощрять его танцевать и тем самым укреплять ноги и разгонять кровь. Принца часто посещали сёстры, которых он очень любил и которые, вероятно, тоже к нему были привязаны.

К обучению Эдуард приступил не в одиночестве, ему подобрали компанию, чтобы соревновательный дух подстрекал его стараться в учёбе больше и чтобы мальчик не скучал. С ним вместе училась старшая сестра Елизавета (которой, в отличие от Марии, отдельной программы составлять не стали) и кое-какие знатные мальчики, сыновья знакомых Эдуарду придворных.

Он изучал языки, географию, математику и военную историю, а также, конечно, получал религиозное воспитание соответственно требованиям времени. Военная история была при этом его самым любимым курсом; Эдуард обожал оружие и игры в войнушку. Поскольку отца он лишился в девять лет, то продолжал учиться и получать уроки хороших манер, уже будучи не принцем, а королём. Увы, правление его было недолгим, и юный король умер от туберкулёза в неполные шестнадцать лет.

Монгольские принцы

Всего, как уверяют историки, Чингисхан имел более 26 жен и 2 тысячи наложниц, однако все они появились у него после его 50-летия, а до того супруга Бортэ была его единственной. Возможно, к этому времени сама Бортэ уже стала стара и не могла рожать, а хан нуждался в увеличении числа своих наследников.

Бортэ была матерью четырёх сыновей: Джучи, Чагатая, Угэдэя, Толуя – и пяти дочерей: Фуджин-беги, Чичиган, Алагай-беги, Тумалун, Алталун. Все они рождались и росли в трудных условиях, в постоянной опасности прямого физического уничтожения. Им грозила гибель не только от вражеских стрел и мечей, но и от элементарного голода.

Весной 1206 года на курултае Тэмуджин был провозглашён великим ханом над всеми племенами и получил титул Чингисхан. Разрозненные и враждующие монгольские кочевые племена объединились в единое государство.

Бортэ, которой было в то время 45 лет, стала императрицей, владелицей земель, на которых паслись огромные стада и табуны. Её охраняли тысячи воинов и прислуживали многочисленные служанки. Её старшему сыну было 24 года, второму – 21 год, третьему – 20 лет, последнему – 13 лет.

Когда Чингисхан был ещё только Тэмуджином, в своих заботах о создании армии и нового государства он постоянно был в разъездах и войнах, надолго покидал семью и просто не мог её защищать постоянно. Всё было на плечах его верной жены Бортэ. Её жизнь была подчинена сохранению детей.

Хотя несколько детей Чингисхана от других жён или наложниц получили некоторую форму признания в империи, в том числе земли или военное командование, только дети Бортэ были Великими Ханами, так называемыми чингизидами. Она вместе с матерью Чингисхана Оэлун, считалась одним из самых доверенных советников. Она была коронована как великая императрица.

Бортэ часто изображается как красивая женщина, одетая в белое шёлковое платье, с золотыми монетами в её волосах, с белым ягнёнком в руках и верхом на белом коне.

В 1220 году Чингисхан основал Каракорум – столицу Монгольской империи. Когда Чингисхан продолжал расширять своё влияние и империю, Бортэ оставалась в Каракоруме и правила Монголией.

Джучи – старший сын Чингисхана и Бортэ. Джучи-хан родился около 1182 года. Кто был его настоящим отцом, доподлинно неизвестно. Основной причиной оспаривания отцовства Чингисхана является пленение его жены Бортэ племенем меркитов, вскоре после освобождения от которого родился Джучи. Тэмуджин признал Джучи своим сыном, заявив, что в момент пленения меркитами Борте уже была беременна. Тем не менее, «проклятие меркитского плена» висело на Джучи-хане всю жизнь.

Джучи был полководцем, участвовавшим в завоевании Средней Азии, командовал самостоятельным отрядом в низовьях Сырдарьи. Джучи получил от отца земли племён, покорённых им, что стало началом создания улуса Джучи. Его земли в русской историографии известны как «Золотая Орда». Последние годы жизни Джучи прошли в плохих отношениях с отцом. Джучи заявил о «безрассудстве отца в отношении земель и людей». Умер Джучи приблизительно в возрасте 40 лет. Спустя полгода, в августе 1227 года, скончался Чингисхан. Мать пережила своего первенца на три года. Могила Джучи известна. В 1946 году тело Джучи было выкопано советскими археологами. В гробнице был обнаружен скелет без правой кисти с надрубленным черепом.

Чагатай (1185–1242) – второй сын Чингисхана и Бортэ. Он слыл лучшим знатоком Ясы (закона великой власти) и высшим авторитетом во всех вопросах, связанных с законами и обычаями. По отношению к исламу Чагатай был настроен неблагосклонно. Только из-за своей вражды к исламу Чагатай слыл другом христиан. Согласно легенде, сообщаемой Марко Поло, он даже сам будто бы принял крещение, что не подтверждается никакими другими известиями.

Угэдэй (ок. 1186–1241) – третий сын Чингисхана и Бортэ и преемник своего отца в качестве кагана Монгольской империи. Он был физически развит, умён, обладал устойчивым характером. На вопрос отца: «В чём состоит самое большое наслаждение для человека?» – именно юный Угэдэй даёт ожидаемый им ответ: «Заботиться об отечестве – вот самое большое наслаждение для человека». Продолжил экспансионистскую политику Чингисхана. В 1236–1242 годах совершил масштабный поход на Запад. Завоевал Волжскую Булгарию, ряд русских княжеств, покорил кыпчаков, разорил Польшу и Венгрию.

Толуй, (ок. 1193–1232) – четвёртый, младший сын Чингисхана и Бортэ. Государственный деятель Монгольской империи, военачальник. Когда его старший брат Угэдэй тяжело заболел, был проведён традиционный обряд выкупа души больного у духов. Шаманы просили духов принять вместо души Угэдэя золото, серебро, скот или съестное в качестве выкупа. Однако выяснилось, что выкупом в этой ситуации может стать только родственник больного. Присутствовавший при этом Толуй со словами «вместо Угедей-каана возьми меня, ему дай исцеление от этого недуга, а его недуг вложи в меня» выпил заговорённую шаманами воду. Вскоре Угэдэй поправился, а Толуй, покинувший ставку брата, в дороге заболел и скончался. Толуй был похоронен там же, где и его отец.

Чингисхан и Бортэ были детьми своего времени, жестокого и беспощадного. Чтобы выжить самим и обеспечить будущее своему потомству и народу, нужно было уметь противостоять внутренним и внешним врагам. Чингисхан создал одну из величайших империй мира, а Бортэ родила и сохранила в нелёгких условиях сыновей, которые стали государственными деятелями и военачальниками отцовской империи.

Мехмед II (Магомет Завоеватель)

Турецкий султан Мехмед II, известный взятием Константинополя в 1453 году, был третьим сыном султана Мурада II и так же, как Пётр в России, поначалу не рассматривался как основной наследник. Два его старших брата были рождены от женщин из знатных турецких семей, а сам Мехмед – от европейской рабыни. Однако братья один за другим таинственно умерли, и Мурад пожелал видеть своего третьего сына.

К ужасу Мурада, единственное образование, которое к одиннадцати годам получил Мехмед, можно назвать половым. Мальчику немедленно наняли наставника, но поначалу дело не заладилось – привычки учиться у принца не было, а характер был не самый простой. Учитель просто не знал, как с ним сладить и, увы, заинтересовать. В конце концов султан Мурад разрешил наставнику пользоваться розгой, и розга сумела заменить последнему отсутствующий педагогический талант. Так происходило превращение из маленького дикаря в просвещённые диктаторы.

Мальчик выучился латыни, греческому, арабскому и персидскому языкам – именно на этих языках писали все научные трактаты и большую часть высокой поэзии. Турецкие султаны, чьи владения смотрели на запад и на восток, старались знакомиться с достижениями обеих частей света. Преподавали ему, в том числе по оставшимся византийским книгам, астрономию, философию, математику и географию. Что касается государственных дел, то отец и его главный вазир разбирали вместе с Мехмедом актуальные вопросы. И, по обычаю, Мехмеда обучили одному ремеслу, чтобы он знал, что такое – работать руками.

Мехмед стал султаном в 12 лет.

Мехмед вырос жестоким, надменным и сладострастным мужчиной, но необразованным, не понимающим искусств и умственно неразвитым его больше никто не называл.

Девочки и мальчики в семье султана

Каждый правящий султан остро нуждался в большом количестве сыновей для того, чтобы в дальнейшем выбрать, кому из самых достойных наследников можно передать трон. Девушки, подарившие султану шехзаде, выходили на новую ступень в социальной системе: меняли свой статус с «хатун» на «султан». В случае с рождением дочек такой переход не мог произойти. Каждый младенец, рождённый рабыней, признавался законным наследником и обеспечивал своей матери особый статус.

Незадолго до родов наложницы мать султана принималась хлопотать, нужно было дать массу распоряжений: родильную комнату украсить драгоценными камнями и самоцветами, принести золотую колыбель, застелить постельное белье, изготовленное из роскошных тканей с золотыми орнаментами, сшить из лучшего хлопка одежду малышу. И обязательно провести защиту от сглаза: положить ларец с Кораном, несколько амулетов и узелки с кунжутом – считалось, что семена тоже оберегают от злых сил. Также нужно было заранее позаботиться о подарках – акушерке и роженице.

О счастливом событии население империи оповещали пушечные выстрелы: семь раз, когда появлялся мальчик, и три – когда рождалась девочка. По улицам ходили глашатаи, выкрикивая новость: «У султана появился ребёнок!», пушки продолжали грохотать ещё пять дней. Рождение у султана наследника считалось большим праздником.

Колыбель с младенцем переносили во дворец. Девочке присваивалось имя с добавлением слова «султан» – Хатидже-султан, Джемилесултан, Михримах-султан. На шестой день после рождения малыша начиналась другая торжественная церемония, когда обитатели дворца могли поздравить молодую мать и щедро её одарить. Не забывали про акушерку. Празднества продолжались несколько дней. Простому народу тоже перепадало: по улицам разносили подносы с угощением.

После праздничной части наступали будни, и мама с малышом переселялись в отдельные апартаменты в гареме. Теперь миссия бывшей наложницы – быть матерью, воспитывать ребёнка. Мама проводила со своей принцессой всё время: рассказывала ей сказки, учила молитвам, объясняла придворный этикет, тонкостям общения с отцом-султаном и бабушкой-валиде. Обязательны были прогулки на свежем воздухе. В садах для детей была площадка с развлечениями. На прогулку ребёнка выводил евнух или няня. Играть султанской дочке дозволялось с детьми высокопоставленных лиц.

Жизнь у султанских детей была непростая. Это только на первый взгляд кажется, что этим детям повезло. Однако это не так. Да, они жили в роскошном дворце, им шили одежду из самых лучших тканей, подавали еду на золотых тарелках, и повсюду за ними ходили слуги, готовые выполнить любой каприз. Только вот жизнь у них была не такая радостная и весёлая. У султанских детей обязанностей намного больше, чем привилегий.

С пяти лет они каждый день учились. В первую очередь шехзаде (сыновья повелителя) и султанши познавали языки. Они обязаны были выучить арабский, турецкий языки, а также должны были понимать и свободно разговаривать на языках народов, которые жили по соседству с Османской империей. Зачастую, уже к 10 годам наследники знали по 5 языков, а то и больше.

Ещё одним важным предметом для детей султана была письменность. Мало было только знать языки, нужно было ещё уметь грамотно писать.

Большое внимание уделялось религиозному воспитанию детей. По случаю первого чтения ребёнком Корана устраивали большие праздники, приглашая множество гостей. Шехзаде и госпожи должны были читать Коран и молиться по всем правилам. Так как Османская империя была мусульманским государством со своими строгими порядками, то даже юные члены династии обязаны были следовать всем правилам, которые описаны в Коране.

Обязательно шехзаде и госпожи изучали не только гуманитарные дисциплины, но и точные науки. Не важно, мальчик или девочка, все дети султана должны были знать математику, историю и литературу.

Когда дети подрастали, то их занятия уже отличались. Мальчики обучались верховой езде и владению мечом. Шехзаде в будущем должны были ходить в походы вместе с падишахом, поэтому и изучали военные дисциплины и боевое искусство. Султану нужны были храбрые воины, а не трусливые сыновья, которые бы прятались всё время во дворце.

Также большое внимание уделялось дисциплинам, связанным с управлением. Ведь взрослые шехзаде отправлялись в санджак, поэтому обязаны были знать, как им управлять.

У девочек была другая задача. В будущем они должны были выйти замуж за уважаемых чиновников, поэтому их обучали этикету, музыке, поэзии. Внимание уделялось науке быть красавицей, женой и матерью, и прочим гаремным премудростям. По сути же девицы, окружённые роскошью и скукой, пребывали в некой сладостной летаргии в ожидании радостей любви.

Девочки посещали уроки верховой езды и учились играть на музыкальных инструментах. Занятия проходили каждый день. Малышек учили каллиграфии, чтению, истории, географии, литературе, культуре, игре на музыкальных инструментах. Обязателен был арабский язык, на котором написан Коран. В XIX веке добавился французский. Девочек ещё учили вышиванию. Путешественники, имевшие возможность общения с взрослыми наследницами султана, подтверждали, что османские принцессы были превосходно образованны.

Госпожи были такими же образованными, как и шехзаде. Только их не обучали военному ремеслу. А в остальном они ничуть не уступали шехзаде. Госпожи также изучали политику и законы Османской империи.

Девочки должны были уяснить, что их жизнь проходит в соответствии со строгими правилами и зависит от решения, которые принимает отец. Поэтому в принцессах воспитывали покорность. Каждый их шаг контролировали отец, мать, учителя.

Султанским дочерям выдавались деньги. Например, в XVI веке ежедневно принцесса получала по 100 акче. Для сравнения: наложницам выдавали по 1000 монет. После замужества сумма увеличивалась до 300 акче в день.

Детская одежда не сильно отличалась от взрослой, причём мужской и женский наряды тоже были схожи: все носили шаровары, длинную однотонную рубашку, а сверху надевался кафтан. Для пошива нарядов маленьким султаншам заказывали дорогие ткани, привозимые из Индии, Китая и Венеции: парчу, бархат, тафту, хлопок. Чаще всего они были синего, зелёного и красного цвета с вышитыми золотой нитью узорами. Тогда не делили цвета на женские и мужские: мальчики могли носить одежду розового цвета, девочки – голубого.

Украшения девочки носили с детства. На ногах у маленьких наследниц были кожаные расписанные узорами туфельки без задников. По достижении 16-летия и окончания обучения султанские дочери покрывали голову головным убором – яшмаком и надевали длинные платья. К слову, фасоны были закрытые и широкие без декольте, шнуровок.

Девочку учили искусству общения и обольщения мужа. Но никакой самостоятельности в вопросах любви султанской наследнице никто не давал. Хорошую партию девочке подбирал отец-султан. До конца XVIII века принцесс выдавали замуж в возрасте 14–16 лет, были времена, когда жених после помолвки ждал 10–15 лет, пока его наречённая невеста повзрослеет. Праздновали свадьбу мужчины и женщины по отдельности. От султана жених получал щедрые подарки. Потом начиналась семейная жизнь, как правило, безрадостная и скучная.

Мнение женщин при заключении брака даже не учитывалось: султан мог выдать замуж родную сестру, дочь или племянницу за человека, который будет ему полезен на государственном посту. Чаще будущим супругом становился принц с земель, необходимых повелителю для международного сотрудничества и усиления внешней политики империи.

В Османской империи 18 лет – уже поздний возраст для замужества девушки. Хатидже-султан, дочь Селима I, была выдана замуж, когда ей исполнилось 13 лет, разница в возрасте у супругов была большая. Свою шестилетнюю дочь Айше-султан – могущественная правительница Кёсем-султан – отдала замуж за старика Насух-пашу, а четырёхлетнюю Гевхерхан-султан – за 55-летнего мужчину. Свадьбу отмечали невероятно пышно, денег не жалели. В приданое невесты получали дворцы, земли, драгоценности.

Даже тот факт, что престарелые мужья могли вступить в интимную связь с детьми, с которыми заключили брак, только после достижения ими хотя бы 12 лет, не делает этот обычай менее гуманным. Когда престарелый муж умирал, жена могла выйти замуж второй раз.

Из-за раннего замужества девушки в Османской империи не затягивали с рождением детей. В особенности это касалось тех, кто представлял династию османов: султану нужно было как можно больше наследников на престол из-за царящей в те времена оспы, которая быстро лишала повелителя его шехзаде (титул сыновей султана). Кроме того, сёстрам султана было положено забеременеть сразу после начала замужества для того, чтобы быстрее заключить брак между своим ребёнком и представителем другой влиятельной династии. Это способствовало улучшению отношений между странами, откуда и выходили поженившиеся династические потомки.

Принц мог стать султаном, его могли женить на принцессе из другой державы или на дочери турецкого сановника и отправить в провинцию, подальше от дворца, а могли и просто лишить жизни в интересах соперничающих за престол кланов.

Закон Фатиха предполагал, что потенциальный наследник престола имел право убить своих братьев, чтобы избежать конкуренции в борьбе за власть. Султан Селим II предложил альтернативу поощрению братоубийства: шехзаде, оставшиеся без престола, могли продолжать жить, но исключительно в клетке. Несостоявшиеся султаны были отрезаны от цивилизации на большую часть своей жизни. Как минимум, до момента смерти правящего султана.

Инки – наследник племени

Инки – это индейское племя, относящееся к языковой семье кечуа, населявшее обширные территории Южной Америки – современные Колумбию, Перу, Чили, Боливию, Аргентину. Их столицей был Куско. Хронологические рамки Инкской империи охватывают XI–XVI века.

У инков не было чёткого прямого наследования. В качестве своего преемника Великий Инка называл самого подходящего для этой роли сына от главной жены, койи. С одной стороны, это был политический ход, так как самый старший сын, как это неоднократно показывала история, не всегда был самой подходящей кандидатурой.

Дети воспитывались необычным образом, как Инки, так и простонародье, богатые и бедные, без различия, нисколько не проявляя нежности. Как только дитя рождалось, его обмывали в воде и заворачивали в покрывала. Каждое утро перед тем, как запеленать, его купали в холодной воде и часто выставляли на ночной холод и росу.

Когда мать хотела побаловать своё дитя, она набирала воду в рот и обрызгивала его всего, исключая голову и особенно макушку, которую не мыли никогда. Говорили, что это приучает детей к холоду и трудным испытаниям, а также укрепляет их члены. Их руки оставались запелёнатыми внутри покрывал более трех месяцев, потому что полагали, что, если их высвободить ранее, дети вырастут слаборукими. Они лежали в колыбелях наподобие грубо сколоченных скамеек на четырёх ножках, из которых одна была короче остальных, так что колыбели можно было качать. Постелью, на которую младенца укладывали, была грубая сеть, лишь немногим менее жёсткая, нежели голые доски: такую же сеть использовали для того, чтобы привязать младенца, прикрепляя её к бортам люльки и завязывая так, чтобы дитя не могло выпасть.

Матери никогда не брали младенца на руки и не сажали на колени, ни во время кормления грудью, ни в каких иных случаях. Говорили, что это сделает их плаксивыми и от этого они будут хотеть, чтоб их нянчили, и не захотят оставаться в колыбели. Мать наклонялась над младенцем и давала ему грудь. Это делалось трижды в день: утром, в полдень и вечером. За исключением этих трёх раз, молока не давали, даже если дети плакали. Иначе, как полагали, они бы привыкли сосать день напролёт и развились бы нечистые привычки – рвота и понос, и они выросли бы жадными и прожорливыми… Мать растила дитя сама и никогда не отдавала его няньке, даже если была знатного рода, разве только была больна. Всё это время они воздерживались от сексуальных отношений, считая, что это испортит молоко, отчего младенец будет чахнуть и вырастет слабым.

Ребёнка кормили грудью, пока у матери хватало молока. По словам исследователя Гарсиласо (VI век), когда ребёнок вырастал настолько, чтобы его можно было выпустить из колыбели, в земле выкапывали яму, чтобы он мог в ней возиться и играть. Яма была глубиной до подмышек ребёнка и выстелена тряпьём, а ещё в ней лежали несколько игрушек, чтобы он мог забавляться. Такое устройство могло использоваться в особых обстоятельствах как что-то вроде игровой площадки, возможно, в садах инков, но Гарсиласо не развивает тему о том, в каком окружении находилась такая яма. Он также говорит, что, когда ребёнок вырастает достаточно, чтобы выбираться наружу, «он подползает к матери с той или другой стороны, чтобы его покормили грудью», из чего видно, что мать, видимо, сама сидела на земле.

Ребёнку давали имя позже, на особой церемонии, именуемой рутучико, что означает «отрезание волос». Она проводилась, когда ребёнка отлучали от груди, то есть в возрасте от года до двух лет. На этой церемонии присутствовали все родственники, а иногда и друзья семьи. После пиршества старейший или самый главный родственник-мужчина начинал состригание, отрезая прядь волос ребёнка. Каждый, кто срезал прядь, преподносил ребёнку подарок. Так же обрезали волосы и ногти, которые затем тщательно сохраняли.

Когда эту церемонию производили над сыном императора, то каждый придворный, в порядке знатности, отрезал прядь волос принца и преподносил ему богатые дары из красивых одежд и золотых и серебряных драгоценностей, преклоняясь перед ним, как перед внуком Солнца.

Имена, даваемые детям на рутучико, употреблялись только до тех пор, пока дети не достигали половой зрелости. В течение этого периода большинство детей постоянно находились рядом со своими родителями и обучались, подражая им и помогая выполнять каждодневные обязанности. Игры, не приносящие пользы, не приветствовались, и с детства каждый ребёнок учился всем занятиям, которые требовались для удовлетворения ежедневных нужд, таким как изготовление простой одежды, обуви и утвари, приготовление пищи и земледелие.

Мальчики помогали своим родителям присматривать за животными, гонять птиц и вредителей с полей. Девочки помогали матерям нянчить новых детей, и у них всегда было вдоволь несложной домашней работы, требующей внимания, – такой как шитье, приготовление пищи, стирка и уборка.

Роскошь и церемонии окружали сыновей Правителя Инки с самого рождения. Мельчайшие детали, даже такие, как стрижка волос или надевание набедренной повязки по достижении совершеннолетия, были облечены в церемониалы. В образовании на первом месте было изучение языка кечуа, официального языка империи, затем – религии Солнца (ведь Инка был наместником Солнца на земле, и ему приходилось участвовать во всех церемониях, с ним связанных).

Он должен был знать узелковое письмо кипу – чтобы он, Инка, управляющий страной, мог «прочесть» то, о чем рассказывают «записи» на верёвках. И наконец, от мудрецов амаутас молодые Инки узнавали свою историю.

Так как Инки должны были возглавлять свой народ в сражении и принимать активное участие в новых завоеваниях (что они и делали), сыновья Инки проводили много времени, учась пользоваться оружием: пращой, маканой, копьём, копьеметалкой, болас. Они учились искусству ведения осады, окружения врага и массированной атаки.

Сыновья Инков и знати, несомненно, следовали за своими предками в поездках по широко раскинувшейся империи. Всё это в соединении со строгим воспитанием давало им опыт управления. В четырнадцать лет сыновья представителей знати начинали носить набедренную повязку. Приносилась в жертву лама, её кровь размазывали по лицу юноши. Приносилась клятва верности Инке, и мальчик получал сплетённую из шерстяной нити пращу, щит и булаву с серебряным набалдашником. В конце шестидневной церемонии ему прокалывали уши, и он официально становился воином элитного отряда телохранителей Инки.

К тому времени, когда потомок Инки был готов жениться, у него уже было такое всестороннее образование, какое только можно было получить в Америке до прихода испанцев. Он сопровождал Инку в поездках по огромной империи; он был вместе с губернаторами, которые объезжали свои владения; он принимал участие в сражениях, либо защищая то, что Инки завоевали ранее силой оружия, либо подавляя восстания. Он усваивал церемониалы и погружался в историю инков. Он успевал испробовать любовь в различных её формах и, разумеется, получил тот или иной опыт в управлении страной.

Его одежда точно так же, как и одежда других представителей знати, не отличалась по стилю от платья простого индейца; она была только более богатой. В его проколотые уши были вставлены золотые украшения и драгоценные камни; его волосы были подстрижены чёлкой. Его туника была соткана из тончайшей шерсти альпаки и (часто) викуньи. Он носил высокие сандалии добротной работы.

Тупак Амару, последний инка вилькабамбы

Если рассматриваемый молодой человек был самым старшим сыном правящего Инки, рождённым от старшей жены койи, и если на то была окончательная воля Инки и его совета, то этот сын назначался Инкой, становился им в какой-то момент, ближе к концу жизни правящего Инки. Вся страна одевалась в траур по умершему Инке.

Его наложницы и личные слуги точно так же, как в Египте, должны были, следуя доброй традиции, сопровождать его в его путешествии к Солнцу. Их поили допьяна, они плясали ритуальный танец, и их душили. Тело Инки частично мумифицировали; внутренности вынимали и пустоту заполняли тканью.

Нового Инку короновали на царство после того, как тот выдерживал трёхдневный пост. В действительности это была не «корона», а бахрома. Как и во всех случаях, подобных этому, это обставлялось с помпой, танцами. Мёртвому Инке воздавались почести, а новый повелитель Инка начинал по традиции строить себе новый, тщательно спланированный дом в центре Куско.

Главная жена нового Инки, которой он давно уже обзавёлся, теперь становилась его койя. Он заводил себе других жён по настоянию представителей избранного круга знати. Наложниц он брал себе из числа избранных женщин. Новый правитель определял политику своего царствования и получал множество почётных титулов своего отца – Сапа Инка, «Пастух Солнца» (Инти Кури), «Любящий Бедных» – и начинал вести себя как божество, которым он становился.