Книга: Филемон и Бавкида - Ирина Муравьева

Гете ("Фауст") уничтожает хижину Филемона и Бавкиды. Вместе с хозяевами. Вместе с путником. Случайный прохожий то был или сошедший бог - Гете не уточняет. На самом деле, третья часть "Фауста" - мощнейшая вещь, где каждое слово - как капля, содержащая (разворачивающая) целое море. Так вот, Фауст Гете в порыве благих намерений (создание счастья для всех на отдельно взятом острове) приказывает убрать хижину стариков. Она просто не вписывается в проект нового мира. Фауст не имеет в виду физическое уничтожение стариков. Подразумевается только покупка хижины (для последующего уничтожения, мы же помним). Но Филемону и Бавкиде не нужны деньги. Они прекрасно себя чувствуют и в бедности. У них есть дом. Есть пейзаж, который видят они каждый день. Этому рады. Они не хотят менять жизнь. Зачем? Кроме того, хижина - их храм. Их рай. Тогда их убивают. Вместе с их богами или простыми путниками, которым не повезло оказаться под кровом гостеприимного дома. (Да простит меня Гете за упоминание его в одном ряду с муравьевой)

Муравьева убивает Филемона и Бавкиду иначе.

Дальше...

В ее повести Филемон - Ваня и Бавкида - Евгень Васильна. Внешне - любящая пара, прожившая вместе несчетное количество лет. Толком ничего не нажившие, получившие сверху неплохую дачу да квартиру в Москве. Все это - от верного служения тогдашним богам - партии, власти и даже самому верховному богу - Сталину (автор вплетает в повествование грозного вождя между прочим, не акцентируя (но и не умаляя) внимание на значимости персоны)

И вот живописует автор(ша) житие-бытие Филемона и Бавкиды образца ХХ века: маленький домик, русская печка банька, две (Танечка и Лялечка) дочки да внучка. Птички, землянички, чистый воздух. Идиллия. Почти.

Но: (муравьева заполнила свою перьевую ручку отравляющими чернилами; постепенно, капля за каплей, слово за словом, она будет уничтожать своих героев. Вернее даже - не своих, а взятых из древности безгрешных Филемона и Бавкиду) - любимая дедушкина-бабушкина внучка раскормлена до безобразия (естественно, что девочку жаль, но автор не для того делает ребенка эммм... нестандартных размеров, чтобы читатель ее пожалел. Через видения бабушки автор для непонятливых уточняет, как правильно смотреть на девочку: бездуховная (мертвая) разбухшая кукла. (автор показывает истинных виновников девочкиного несчастья: Филемон и Бавкида, разумеется) - дочь Татьяна не замужем, родила, а он жениться не собирается. Как только не угождают возможному зятю - никак. (Зять (де-факто) вовсе уж незавидный. Да другого-то нет и не предвидится) (история неприглядная, но без нее домик Филемона и Бавкиды не разрушается или разрушается, но не с такой скоростью)

- Филемон (он же Ваня) - из старичка-прединсультника, любящего мужа и заботливого отца-дедушки превращается на наших глазах в чудовище: служил где-то в НКВД (упоминаются тюрьма, бараки, беглые ссыльные и т.д), предательство больной жены, да и вообще - так себе персонаж.

- Бавкида (Евгень Васильна) - старушка-божий одуванчик под ядовитым разоблачающим пером автора мутирует (весьма непоследовательно) вначале в слегка уставшую от жизни и вечного подчинения мужу женщину, потом - в раболепствующую в страхе перед мужем, затем - в безумную старуху, которая в то же время самая зрячая, видит сущность окружающих насквозь, ужасается, убегает от мужа, пытается его отравить...

Домик Филемона и Бавкиды разрушен. Счастье, как показывает муравьева, там и не жило, так стоит ли жалеть несчастных?

Весьма конъюнктурная повестушка (учитывая время написания - 1994 год), место написания - автор эмигрировала в США, почему бы и не разжиться слегка на плевках в сторону бывших соотечественников, тем более, что в то время только ленивый не использовал тему разоблачения советской системы. И пусть бы была так себе история, написанная не так уж плохо (смотря с чем сравнивать), если бы не... Если бы не имена. Так опоганить историю Филемона и Бавкиды - это надо было постараться. Или же автор вовсе не старалась, не подстраивалась под спрос населения, а выдавливала яд из собственных закромов (предположение, основанное на заявлении самой ирины муравьевой: "Я не изобретаю никаких «приёмов»: всё, что происходит в моем тексте, происходит внутри меня"*) Поливание грязью чистого - это как бы оправдание автором себя, на мой взгляд. Помните, в "Фаусте" Гете Филемон и Бавкида отказываются продать свое убогое жилье, свой храм. Для автора, судя по всему, ее убогая родина не является храмом, там нет прекрасных закатов и рассветов, которыми любуются Филемон и Бавкида. Красота - она известно где. Картина мира от муравьевой вот такая, как в повести. Ее проблемы. Вот только жаль ни в чем не повинных Филемона и Бавкиду, подвернувшихся под грязную руку муравьевой.