Текст книги "Город Суйфеньхэ. Помогайка. Экзотический детектив"

Глава шестая
Предсказания старой китаянки

На следующее утро Катя наконец уехала в Уссурийск. Мама была очень недовольна тем, что Калина так долго не приезжала за сыном и он пропустил школу. Калина попыталась что-то объяснить, но ее никто не хотел слушать. Всю дорогу домой сын тоже сидел надутый, и, только когда уже начался пригород Владивостока, разговорился. Особенно жаждал он поговорить на тему подарков, которые мама обещала привезти из Китая ко дню мужчин, двадцать третьему февраля. Тут настало время отмалчиваться Калине.

Все встало на свои места. Калина несколько раз попыталась навестить Катю, но дома у девочки никого не было. Через неделю после возвращения Калина жестоко заболела. У женщины крутило и ломало все кости, поднялась высокая температура. Таня вызвала врача, но врач только недоуменно пожимала плечами: никаких признаков простуды у Калины не было. А температура, тем не менее, не желала снижаться. Две недели шла упорная борьба с неведомой болезнью, но только стало легче Калине – заболела Таня. Ослабевшая, Калина поплелась к подруге отдавать долг дружбы. Таня болела так же тяжело, но пришла в себя быстрее. Уже через неделю она потребовала, чтобы врач закрыла больничный. А на следующий день заболел сын Калины, Максим. Так в борьбе с болезнями пролетело полтора месяца. За всеми этими заботами Калина не забыла о Кате, напротив, она все время думала о странной судьбе, приведшей Катю к порогу ее дома. Цепочка совпадений была невероятной, но все это было, и Калина многое бы отдала, чтобы узнать, где сейчас девочка, что произошло с ее мамой и какую роль в произошедшей трагедии сыграла ложка. Мысли мыслями, но с долгами Калина до сих пор не рассчиталась.

Кое-что она привезла из второй поездки, но долги так и остались не выплаченными до конца. Третьего апреля позвонила Варвара. Голос ее был сладким и приторным.5 апреля намечалась поездка в Суйфэньхэ. Калина сказала, что посоветуется с Таней и перезвонит. Варвара милостиво согласилась подождать, но она не была бы сама собой, если бы не подпустила шпильку. Голосом, в котором уже значительно уменьшилось сладости, она посоветовала Калине набрать в аптеке масок для лица, чтобы уважаемой Калине не стало снова в дороге плохо, и убедительно попросила не брать в дорогу краденую сумку. Подчеркнув слово «краденую», Варвара отсоединилась. У Тани были проблемы на работе, и она не могла поехать, у Калины же, наоборот, накопилось несколько отгулов, и ее охотно отпустили. Но была небольшая проблема: Калина еще ни разу не ездила никуда без подруги. Ей было страшно, но позвонившая вновь Варвара, узнав суть проблемы, обрадовалась, вдохновилась и уговорила-таки Калину ехать. Осталась одна проблема: Максим. Однако Таня пообещала приглядывать за мальчиком. В радужном настроении Таня села в автобус, но уже через несколько часов ее хорошее настроение как рукой сняло. Варвара объявила Калине, что они будут жить в одном номере. Калина попыталась что-то вякнуть, но Варвара тут же пресекла бунт тем, что предложила Калине доплатить, если она хочет жить одна. Остальные туристы ехали парами. Через границу проходили долго и мучительно. Выехали в одиннадцать утра, а приехали лишь в девять вечера. Магазины в Суйфэньхэ работают до одиннадцати вечера, но у Калины не было настроения ходить ночью по городу одной. На улице были толпы народу, тем не менее, без Тани Калина чувствовала себя очень одинокой. Слава богу, что, когда она вернулась в номер, Варвары там не было. Вероятно, она пришла поздно ночью. Калина спала крепко и поэтому не могла сказать, приходила ли Варвара вообще ночевать в номер, потому что утром ее уже там не было. Но кровать, кажется, расстилали. Следующий день Калина хотела посвятить покупкам, но уже к полудню все покупки были сделаны, а у нее осталось еще огромное количество времени, которое как-то надо было убить. Калина уже давно хотела сходить в буддийский храм «Гуаньинь», Таня раз за разом обещала, а в результате из-за беготни по подземкам и магазинам, у них всегда не хватало времени. Чувствуя себя свободной, как птица, и чуть комплексуя из-за этого, Калина остановила такси и попросила отвезти ее к храму. Таксист уточнил маршрут, русские туристы редко интересовались чем-то кроме шопинга, но Калина сложила перед собой ладони на буддийский манер, и таксист кивнул в знак того, что понял. Ворота храма охранял каменный воин. У него было такое свирепое лицо, что Калина заколебалась, стоит ли идти дальше, но таксист легонько подтолкнул ее к окошку кассы. Калина покосилась на него. И почему он не отстает? Показав рукой назад, на город, она намекнула таксисту, что бы он возвращался назад. Ему пора было везти новых пассажиров. Но таксист только скрестил руки перед собой и улыбнулся. Вход в храм стоил двадцать пять юаней. Таксист прошел бесплатно. Чтобы подбодрить неуверенную в себе Калину, таксист погладил по животу толстого Будду. И велел Калине сделать тоже. Калина отрицательно покачала головой. На глазах у нее выступили слезы досады. Вот до чего дошло. Китайские таксисты уже командуют ею. Таксист же продолжал настаивать на своем, но, наткнувшись на непонятное сопротивление Калины, сказал:

– Гладишь Будду – появляются деньги!

Чтобы отвязаться от настойчивого гида, Калина сделала то, что он просил, и двинулась дальше.

– Не торопись, – весело прокричал ей вслед таксист, – надо еще поставить ему это, – и он показал рукой на палочку с благовониями, – тогда точно появятся деньги.

Убедившись, что здесь ей ничего не угрожает, Калина успокоилась и даже спросила таксиста, как его зовут. Таксиста звали Ваней. Он был горд своим именем и никак не мог понять, что за странное имя у его сегодняшней пассажирки. Наконец сошлись на том, что он будет звать ее Линой. И двинулись дальше. Дорога вела в гору. Красивая белая лестница охранялась огромной статуей. Это была статуя богини, в честь которой был построен храм и имя которой носил. Гуаньинь была наряжена в одежду из красной ткани, ростом выше Калины раза в три-четыре, лицо у нее было угрожающим, а рук шесть. И все шесть рук были заняты. В каждой из них она что-то держала. Возле нее стоял сосуд для подношений. Вездесущий Ваня объяснил Калине, что мимо Гуаинь могут проходить только люди с хорошими мыслями. Но белая лестница вела все дальше и дальше. И вот пред Калиной оказалась высокая статуя Будды. Будда был огромен, по крайне мере, он был раза в два-три больше Гуаньинь, которая и так не могла пожаловаться на низкорослость. Будда был тоже одет, на нем было одето что-то белое, а сверху накинут красный плащ.

Ваня объяснил, что именно возле Будды просят о самом сокровенном местные жители. У статуи стояли плоские табуреточки без ножек, но с мягким сиденьем, чтобы молитвы можно было возносить с большим комфортом, стол для пожертвований и, конечно, специальное приспособление, куда можно было вставить свечку-благовоние во славу Будды. Лестница была очень крутой, у Калины возникло желание опуститься на табуреточку и попросить о чем нибудь Будду, ну хотя бы о том, чтобы она, Калина, научилась говорить людям «нет», но женщина не решилась просить об этом. Двинулись выше. А выше, собственно, располагался храмовый комплекс. Здесь жили и несли свою нелегкую службу монахи. Почти все жили здесь с детства. Монахи оказались очень общительными людьми. Они с удовольствием показали женщине изображение злого Будды. Злой Будда, по рассказам монахов, это собиратель душ плохих людей, людей покончивших жизнь самоубийством, а также людей, за могилами которых не ухаживают родственники. Статуя Будды стояла за стеклом. Один из монахов через Ваню предупредил туристку, что здесь снимать запрещено. На что Калина ответила, что у нее и фотоаппарата-то нет, и показала пустые руки.

Ваня терпеливо перевел и это. И тут вдруг, ни с того ни с сего, вокруг женщины началась суета. Калина испугалась и попробовала продолжить экскурсию, Ваня пытался ее удержать, предлагая присесть и отдохнуть. Монахи бегали вокруг и носили какие-то предметы. Одни вносили, другие уносили. Калина поинтересовалась, что происходит, но Ваня не смог ничего объяснить. Он пытался, но оказалось, что применительно к сегодняшней ситуации, у него вдруг иссяк словарный запас.

Наконец послышалась тихая музыка и беготня прекратилась. Поддерживаемая с двух сторон молодыми монахами, в комнату вошла пожилая женщина. Как Калина позже узнала, старушка тоже была монахиней, но в храмовом комплексе у нее была особенная должность. Она была воплощенным голосом Гуаньинь. Раньше женщина не имела никакого отношения к монастырю. Она преподавала в школе. Случай с избранием ее «Фениксовым пером» или медиумом произошел после того, как она вышла на пенсию. Однажды, девять лет назад, она зашла по каким-то своим делам в храм, и Гуаньинь, вселившись в пишущий прут, велела ей попробовать себя в автоматическом письме. Пишущий прут также называется Феникс, пишет им женщина или на песке, или на бумаге.

К Ване вдруг вернулся дар речи. Поощряемый добрыми улыбками пожилой женщины, он рассказал историю медиума Калине.

– Ладно, хорошо, это очень интересная история, но причем здесь я?

– Беседы с монахами через Мей Ло (так звали пожилую женщину) начались еще вчера. Но проблема в том, что не всегда легко истолковать то, что небесная мать хочет передать своим неразумным детям. Поэтому Гуаньинь приснилась ночью Мей Ло и еще раз попыталась объяснить то, что должно быть исполнено. Мей Ло запомнила этот сон и на утренней службе поведала его всем монахам. Было сказано, что храм посетит белая женщина, у которой не будет в руках ничего. Имя женщины будет звучать как имя индийской богини Кали, – Ваня прервал свой рассказ, вслушиваясь в мелодичную речь Мей Ло, – госпожа медиум спрашивает, как звучит твое имя?

– Калина, – растерянно проговорила женщина, – но я не понимаю…

Ваня прервал ее.

– Когда говорят старшие, перебивать нельзя. Госпожа Мей Ло говорит, чтобы ты не волновалась раньше времени, тебе все объяснят.

Калина загрустила и задумалась. Ладно, когда перекрывают входные двери в магазин и заставляют что-то купить, тут все понятно: сама зашла в магазин, сама и выпутывайся. Но чтобы брали в плен в храме – о таком Калина еще не слышала. Внезапно Калина очнулась, вокруг стояла тишина. Никто не говорил, все смотрели на Калину.

– Что… Что еще случилось?

– Госпожа Мей Ло попросила не беспокоить тебя, потому что твои мысли ушли далеко-далеко.

– А можно, – Калина попыталась неловко пошутить, – я тоже пойду? Вслед за своими мыслями?

Ваня перевел, госпожа Мей Ло засмеялась.

– Благодеяние через терпение! – изрек Ваня. – Еще несколько минут, и ты пойдешь дальше. Тебя никто не собирается задерживать! Дослушай до конца и сама примешь решение.

Судя по всему, словарный запас Вани пополнялся прямо на глазах. Из воздуха, что ли?

– Ты видишь этого злого Будду? К нему попадают души нагрешивших при жизни людей, а так же людей погибших насильственной смертью. Ты вошла в храм в великий праздник. Сегодня праздник Цин-мин. День поминовения усопших. Праздник единения живых и мертвых. Он чем-то похож на ваш праздник – родительскую субботу. Сейчас в храме еще пустынно, но позже здесь будет много народа. После кладбища родственники усопших обычно идут в храм. Ты воплощение Кали: великая богиня кинула на тебя свой благосклонный взгляд и решила тебе помочь. Но сначала нам нужна твоя помощь.

– Да кто такая Кали? – снова не выдержала Калина. – Я уже ничего не понимаю! Гуаньинь, Цин-мин, Кали, у меня все перемешалось в голове!

Мей Ло поморщилась, но ничего не сказала. Зато сердито зачирикал что-то пожилой монах. Ваня тут же перевел.

– Больно слышать, что дух твой прибывает в смятении, поэтому госпожа Мей Ло прощает твою невыдержанность еще раз и приглашает в свою комнату, чтобы угостить и закончить свой рассказ.

Великое множество народа заполонило десять минут назад еще пустые дорожки храма. Все с любопытством взирали на странную процессию, состоящую из вереницы монахов, пожилой женщины, таксиста и Калины.

Комната Мей Ло напоминала келью в монастырях, чем она собственно и была, но были там вещи, принадлежащие лично пожилой женщине. На одну из этих вещей – мягкое кресло – и усадили Калину.

Выдержав паузу, Мей Ло заговорила, а Ваня снова принялся переводить.

– Перед праздником Цин-мин случается всякое. Случилось так, что в одной из семей умер молодой мужчина. Все обряды были проведены. Пока были живы его родные, была жива и память о нем. Но страшное землетрясение унесло всех представителей его рода в загробный мир. Это произошло совсем недавно. Мужчина родом не отсюда, сюда он приезжал на заработки, здесь его и похоронили. Гуаньинь сказала, если могиле мужчины не будет оказано внимание, может произойти страшное и непоправимое. Душа мужчины превратиться в зловредный дух. Душа умершего превращается в зловредный дух, если ушедший в мир иной не получает должного внимания со стороны потомков. Духи эти связаны как с людьми, так и с богами, они могут гневаться и для того, чтобы успокоить их, нужно принести жертву.

– Вы хотите принести в жертву меня? – испугалась Калина.

Ваня недоуменно посмотрел на Калину. Прошло несколько минут, прежде чем до него дошла суть вопроса.

– Нет. Нам не разрешено приносить в жертву даже животных. Сейчас я объясню. В жертву могут быть принесены бумажные деньги, но не настоящие, а копии. Так же, чтобы ушедшему в мир иной было комфортно, ему приносят сделанные из бумаги вещи. Еще сжигают домики. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Нет.

– Ты воплощение богини Кали. Она одновременно богиня добра и разрушения. Боги выбрали тебя и просят о помощи.

– Что я должна сделать?

– Сейчас мы отведем тебя в магазинчик, где можно купить все необходимое для жертвоприношения. Мы могли бы купить сами, а потом передать тебе. Но такую жертву боги не примут.

– Но у меня только сто юаней.

– Тебе хватит. После того, как будет куплено все нужное для жертвоприношения, тебя отвезут на кладбище. Тебе плохо?

– Я не хочу на кладбище!

– Богиня Гуаньинь отблагодарит тебя за жертву! Тебе нужно только прибрать могилу так, как будто ты убираешь место погребения близкого человека.

– Я не хочу!

– Мы не можем тебя заставить. Но если не сделать этого, погибнет маленькая девочка! Ей всего пять лет от роду. Она больна. И сейчас стоит перед той гранью, когда только боги могут решить, жить ей или нет.

– Ну хорошо, если речь идет о девочке, тогда… Ладно, я согласна.

– Мы знали, что ты согласишься. Кали не может остаться равнодушной к горю маленьких детей.

Все прошло как во сне. Когда приехали на кладбище, основной поток людей уже схлынул, лишь несколько человек бродили возле могил. Калина тщательно убрала могилу, зажгла курительные палочки, взяла немного благовоний и вина и под руководством монахов совершила церемониальное жертвоприношение. Девять раз коснулась лбом земли и только после этого сожгла все бумажные предметы, особенно жалко было сжигать домик. Домик был в половину человеческого роста, с цветной крышей. Через окна Калина разглядела даже предметы мебели. Кровать, зеркало, посуду в резном шкафу. Но вот и от домика остался один пепел и Калина вопросительно посмотрела на Ваню.

– Ту еду, которую мы принесли, нужно теперь забрать с собой. Духи насытились и благословили еду.

– Теперь с девочкой будет все в порядке?

– Надо спросить Мей Ло.

– Мы опять вернемся в монастырь?

– Ваша экскурсия не была завершена. А в жизни все должно возвращаться туда, с чего началось.

Калина попросила рассказать ей про богиню Гуаньинь.

– Богу Бодхисаттва Аволокитешваре было обещано, что он станет Буддой, если посвятит всю свою жизнь гуманному служению людям. Аволокитешвара превратился в богиню Гуаньинь, божество Милосердия. Ее имя с китайского переводится как «слышащая плач мира». Эту богиню можно сравнить с девой Марией. Она превратилась в богиню-покровительницу женщин и детей, богиню материнства. В ее честь стали создаваться храмы по всей стране, а алтари в этих храмах всегда были полны даров и приношений.

В тот момент, когда Калина с сопровождающими вошла в ворота храма, на небе, затянутом до сих пор тучами, выглянуло солнце. Вскоре все оказались в храмовом дворике, куда не допускались посторонние. Мей Ло встретила Калину ласковой улыбкой. Ваня объяснил, что сейчас будет проведен последний обряд. Будут заданы несколько вопросов божеству, и после этого Калина сможет завершить свою экскурсию и вернуться в гостиницу. Посредине дворика уже были установлены два алтарных стола и два гадательных стула. У стульев были подлокотники. По знаку Мей Ло подошли два человека, которые подняли стулья за ножки. Стулья были приготовлены для того, что бы в них могли воссесть божества. Если стулья начинали подпрыгивать и дергаться в разные стороны, значит, божества уже заняли свое место. Один из стульев резко дернулся, и человек поддерживающий стул двинулся к алтарному столу. Подлокотник стула стал выписывать на столе иероглифы. Потом подоспела очередь второго стула. Второй стул нарисовал чей-то портрет. Наконец стулья перестали дергаться и служки опустили их на землю. Присутствующие поблагодарили богов и попрощались с ними. Настало время Мей Ло. Толкование заняло много времени. Для всех присутствующих принесли стулья, и они терпеливо ждали, пока Мей Ло вынесет свой вердикт. Решение было таким: девочка будет жить. А вот с духом мужчины, оставшегося без родственников, все было не так просто. Душа вкусившая, хоть и кратковременно, дары злого Будды, считается опасной. Пятна зла покрыли душу, и очищать эти пятна теперь предстояло Кали-Не. Так теперь звучало имя Калины в устах Мей Ло.

– А как именно мне теперь отмывать душу Тан Цзиньнуна (так звали погибшего молодого человека)? Мне что, каждый год на этот праздник приезжать сюда?

Ваня перевел слова Калины, на что Мей Ло улыбнулась и вручила Калине листок. На листке был рисунок, который служка скопировал со стола. Мей Ло поблагодарила Кали-Ну и предложила ей завершить экскурсию. Многоэтажную пагоду, в которую, загадав желание, можно забросить монетку, Калина миновала не останавливаясь. У нее было одно желание – оказаться дома. Ваня уговаривал Калину бросить монетку, обьясняя это тем, что чем выше этаж, куда ты забросишь монетку, тем скорее исполнится твое желание. Но Калина шла вперед. Добравшись до самого верха, женщина разочарованно вздохнула. Трехэтажный китайский теремок был закрыт. Нагую Гуаньинь можно было увидеть, лишь уперевшись лбом в оконное стекло. Гуаньинь возлежала на большом ложе и была весьма довольна жизнью, чего нельзя было сказать о Калине. Она устала, мысли ее путались. Ваня предложил еще немного постоять и полюбоваться на город сверху, но женщина категорически отказалась. Подъезжая к гостинице, Ваня сделал Калине предложение необычного свойства. Он предложил Калине выйти за него замуж. Ошалевшая Калина поинтересовалась, с чего это вдруг Ваня решил жениться на ней? На что Ваня простодушно ответил, что Калина красивая и что жизнь станет богаче, если женой Вани станет богиня. Подъехали к гостинице, Калина засмеялась и, отдав Ване десять юаней, хотела выйти из машины, но не тут то было. Все так же улыбаясь, Ваня потребовал с Калины двести юаней. Калина хотела поспорить, но потом посмотрела на Ваню и передумала.

– У меня с собой столько нет, я же говорила, что у меня только сто юаней!

– Все вы так русские говорите, а потом увозите отсюда по десять огромных сумок!

– У меня деньги в гостинице!

– Я знаю, где ты живешь. Ладно, иди в гостиницу, я подожду!

Если не везет, то не везет во всем! Зайдя в номер, Калина, застала там Варвару.

– Калина, не уходи! Мне нужно с тобой поговорить.

– Я сейчас вернусь, только отдам таксисту двести юаней.

– Ты что, в Муданьцзян ездила?

– Почему в Муданьцзян? Вы шутите?!!!

– Так за что же ты должна отдать такие деньги?

Калина загрустила: ну вот, опять! Опять посторонний, в общем-то, человек, лезет в ее жизнь, так сказать, даже не сняв обувь! Но, похоже, Варвара не собиралась отставать.

– Мы ездили в буддийский храм.

– И что?

– И все. За эту поездку я и должна уплатить двести юаней.

– Но поездка по городу стоит десять юаней. И еще один юань за посадку. Я же инструктировала вас в автобусе.

– А я и хотела отдать одиннадцать юаней, а он…

– Ну и что, сунула бы деньги и ушла!

– Дело в том, что я пробыла в храме около четырех часов, и он был вместе со мной.

– Положение осложняется! Ты что, попросила его сопровождать тебя по территории храма?

– Нет, я наоборот пыталась объяснить ему, что он свободен и дальше я пойду сама, но…

– Но это меняет все дело, его никто не просил сопровождать тебя, значит и платить ему не за что. Отдай одиннадцать юаней и все.

– Я не могу! Мне надо было договориться об этом с самого начала, а я…

– Глупости! Пошли, покажешь мне этого таксиста!

– Вы пойдете прямо так, в халате?

– Нет, конечно, просто, когда я волнуюсь, я… Подожди меня немножко, я быстро! Надо сотовый телефон на всякий случай взять.

– Зачем?

– Если не договоримся, натравлю на него Вову, это директор встречающей стороны.

Но помощь встречающей стороны не понадобилась. Когда женщины вышли на улицу, таксист так и стоял, опершись на свою машину и улыбаясь. Варвара выразительно посмотрела на потупившуюся Калину и подошла к таксисту.

– Здравствуйте, – представилась Варвара, – у вас какие-то проблемы с моей туристкой? Я руководитель группы.

– Ты капитана? – перейдя на варварский русский, спросил Ваня, – твоя Кали-На, должна мне деньги!

– А разве Калина просила тебя сопровождать ее в храм? – попыталась воззвать к разуму и справедливости, Варвара, но Ваню пронять было не так то просто.

– Хозяин будет ругаться, меня полдня не было, – не обращая внимания на слова Варвары, гнул свою линию таксист, – что хозяину скажу, когда он деньги потребует?

– А ты знаешь, кто эта женщина? – грозно сдвинув брови, спросила Варвара. Она потерпела фиаско в уговорах и решила воздействовать на Ваню другим способом, угрозами.

– Это Кали-На, Мей Ло сказала, что Кали-На теперь будет, как будто богиня Кали. Гуаньинь тоже не забудет то, что для нее сделала Кали-На, но мой хозяин, хоть и верит в Будду, деньги с меня все равно будет требовать!

– Ты слушай, когда я говорю, и не перебивай, – сделала вид, что сердится Варвара, – эта маленькая женщина, на самом деле, – большой человек! Она приехала из Москвы! Знаешь такой город, Москву? У меня в вашем городе такие знакомые есть! Я вот пожалуюсь, что моих туристов обижаете, достанется и твоему хозяину и тебе!

– Но, – попытался еще раз отстоять свои позиции таксист, однако Варвара не дала ему этого.

– А если туристы перестанут ездить, кому будет от этого плохо? – спросила Варвара и сама же ответила, – Всем будет плохо, всему городу Суйфэньхэ! А если я еще в Харбин позвоню…

– Все, все, все – замахал руками Ваня, – Я все понял, уезжаю!

– Вот так то, – засмеялась Варвара, – езжай себе с миром, и не надо думать, что русские – дураки!

Ваня резко газанул, но не успели женщины дойти до гостиницы, как машина опять тормознула прямо перед их носом.

– Одиннадцать юаней отдай, – стараясь не смотреть в глаза Варваре, попросил он, – один юань посадка, десять поездка!

Калина вопросительно посмотрела на Варвару, та в ответ кивнула

– Забирай, мы честные люди, если ездили, то платим!

Варвара оказалась совсем неплохой женщиной. За разговором вечер пролетел незаметно, и, когда пришло время спать, женщины чувствовали себя так, будто были знакомы всю жизнь. Калина была готова спорить с любым, кто скажет, что Варвара – злая и гадкая женщина. Впрочем, ничего особенного в этом не было, Калина всегда была такой. Пример из детства:

– Дочка, а где твоя водолазка? Юбки нет, которую я только недавно купила, и джинсы пропали. Ну, чего ты молчишь?

– Я Свете дала немножко поносить!

– Вы же поссорились? Ты же плакала недавно и говорила, что она натравила на тебя весь класс! Эта Светка – такая оторва…

– Нет, мама, она хорошая! Просто у нее семья такая! Ты не волнуйся, она отдаст! Поносит и отдаст!

– Ага, так же, как Барби и Тамагочи!

– Но она же отдала!

– Отдала, но только когда Тамагочи умер, а у Барби сломалась нога! Эх, Калина, Калина и в кого ты такая? Разве это подруга?

– Мама, ты ничего не понимаешь! Светка хорошая, это я плохая! У меня все есть, а у нее ничего нет!

Такой, или примерно такой разговор возникал регулярно, раз в месяц. Мама надеялась, что, когда дочка подрастет, то поумнеет, только на это и была надежда, но не тут-то было. Рефрен «ей нужнее!», «им нужнее!» повторялся с болезненной регулярностью, пока не вылился в лозунг «ему нужнее!» Это произошло после того, как Калина вышла замуж и после двух лет счастливого брака была вынуждена продать квартиру (причем мамину), чтобы оплатить долги мужа наркомана. Но это, как говорится, совсем другая история.

Всю дорогу домой Калину волновал вопрос: зачем Мей Ло дала ей этот рисунок? Кто этот мужчина, изображенный на рисунке? И почему у мужчины европейские черты лица? Ведь, по логике, лицо неизвестного мужчины должно было быть узкоглазым и скуластым, но, видимо, у богов своя логика. И где, наивно спрашивала сама себя Калина, обещанный подарок? Впрочем, Калину так часто обманывали в жизни, что обман двух могущественных богинь ее не особенно взволновал.

Вернулись домой рано. Еще и шести часов вечера не было, а Калина уже входила в подъезд родного дома, волоча за собой неподъемную сумку. Пока шарила в кармане, пытаясь выудить ключи, глаз отметил какой-то непорядок. Так и есть: дверь в квартиру не была закрыта, а лишь притворена. С опаской толкнув дверь, Калина вошла и застыла на пороге. В квартире был погром. Книги, посуда, белье, игрушки Максима все лежало вперемешку. Создавалось впечатление, что в доме что-то искали. В воздухе витал проклятый китайский запах: хулиганы ушли, а запах остался. Калина никогда не ощущала вонь скунса, но была уверена, что его вонь, по сравнению с запахом, который оставили грабители, как духи. Машинально выпив лекарство, она огляделась еще раз. Бытовая техника, несколько золотых безделушек, подарки мамы к дням рожденья, даже деньги – все это было на месте, однако половина из того, что лежало на полу, восстановлению уже не подлежало. Вандалы постарались на славу, если это были вандалы. В противном случае Калина отказывалась понимать действия нежданных гостей. Никаких особенных ценностей она в доме не держала, да и потайных уголков и сейфов никогда не заводила. Может, произошла ошибка? Однако хорошо было уже то, что во время погрома неожиданно не вернулся Максим. В его школе все время сокращали уроки. Причины были разные, но в среду и пятницу, он обязательно приходил на два, а то и на три урока раньше, чем было написано в расписании. Слава богу, сегодня был понедельник.