Текст книги "Начало"

Глава 4. Бесплодные попытки отыскать утерянное

Пройдя через служебный вход, Тамара поднялась на второй этаж. В лицо ударил поток холодного воздуха, с ним смешивался какой-то кислый запах. Отшатнувшись, она замерла на пороге, не понимая, что происходит. Откуда этот «дивный аромат»? Затем неохотно ступила в глубь помещения. Дотронулась до ледяной батареи…

Вот так сюрприз, опять в этом секторе магазина отключили отопление! Такое здесь происходит постоянно. Тепло в обязательном порядке подается в торговый зал – ведь в нем находятся покупатели, приносящие прибыль! Их окружают комфортом, лелеют и берегут. А наверху, кроме центральной кассы, имеется только мойка и склад непортящейся продукции. Еще там располагается кабинет хозяйки, где на видном месте красуется собственный навороченный обогреватель, автоматически поддерживающий заданную температуру в комнате. Не каждый способен позволить себе подобное.

Всмотревшись внимательнее, можно было заметить на столе подозрительные разводы, висевшее на стене зеркало так же выдавало отпечаток чужого присутствия. Засохшие белые пятна выделялись и на полу, и даже на спинке стула. Бумаги оказались сложены по-другому…

Что если заведующей пришло в голову проверить кассу и она «раскопала» недостачу? От этих мыслей по телу мгновенно прокатился озноб. Дрожащими пальцами Тамара набрала комбинацию цифр на сейфе, сейчас станет точно известно, как обстоят дела. Если внутри обнаружится беспорядок, то дело дрянь. С трепетом приоткрыла железную дверь – все в порядке! Помедлив, достала из сумки прихваченные из дома «отпускные» и с сожалением присоединила к имеющейся наличности. Ну а теперь, прежде чем сесть и начать работать, не помешало бы выяснить, что здесь происходило на самом деле.

– Привет! – пробегавшая мимо уборщица по привычке остановилась поболтать. – Как самочувствие?

– Лучше некуда! А у тебя?

– Не спрашивай! Только что в хлебном отделе полы помыла, так мясник приперся к чаю булочку покупать! – Рая испуганно оглянулась. – Этот тип меня ненавидит! Он специально прошел в сапогах.

– А что делать? Или думаешь, он способен передвигаться по воздуху?

– В кухне этих булок завались! Говорю тебе, он за что то мне мстит!

– Так то списанные, зачерствевшие! Не бери в голову!

Рая плавным движением «поправила» несуществующую прическу. Сразу вспомнился их «совместный полет» в Париж. У нее короткие седоватые волосы, под глазами большие тяжелые мешки, постоянно хронический насморк, но, наверное, в подсознании обитает мечта о более привлекательной внешности. Может быть посоветовать не пытаться скрывать от себя придуманный образ, а наоборот постараться слиться с ним, начать мыслить и вести себя так, как бы делал тот другой человек? Но, взглянув на трясущуюся от злости уборщицу, Тамара благоразумно решила повременить с неуместными замечаниями.

– Он еще харкнул себе под ноги, представляешь! – Как сегодня спалось?

– Отвратительно! Все какая-то гадость мерещилась!

– Расскажи!

Рая вздрогнула, явно борясь с собой.

– Нет. Наверно не стоит. А почему ты такая красная?

– Здесь ужасно воняет. Кругом пятна, откуда они?

Так вчера тараканов травили перед закрытием!

Ну дела!

– В кассе тоже полили? – поразилась Тамара.

– Всюду, кроме хозяйского кабинета. В кухню вообще без противогаза не зайдешь!

– А они у нас выживают? В таком холоде?

– Их тут множество. И особенно наверху, в кафе. Да и в мойке частенько встречаются! Всем водички охота!

– Удивительно!

– Но и то сказать, эти твари достали уже! Так и лезут изо всех щелей. Вот и вызвали дезинфектора. Ты наверно ее видала, – Рая многозначительно покрутила указательным пальцем у виска. – Отвратительная старуха. У нее по-моему не все дома. Ходит, словно на автопилоте, да бормочет под нос – крыски, мышки желаете? Я вначале подумала – она тронулась!

– Ой! А я ее вообще выгнала! Некрасиво как получилось! Теперь ясно, по крайней мере, для чего она рвалась в мойку!

– И она тебя поминала недобрым словом. Говорила что…

– Продолжай пожалуйста, не стесняйся!

– В общем… очень не дружественно отзывалась. И представь, столько яда с собой притащила, сдохнуть можно. А кому отмывать?

– Но зачем она здесь обработала? Никогда ведь такого не делали!

– Отомстила тебе. Всю оставшуюся отраву слила. И меня невзлюбила заодно! Везде заговор, люди знаешь какие жестокие? Спят и видят, как бы другому насолить!

…Через час начали сильно чесаться щеки. Затем зуд перекинулся на остальные части лица. Оно изменило свой цвет, приобретя удивительные оттенки. Особенно отличился нос. Он прямо-таки расцвел, переливаясь всеми цветами радуги. Уши сделались темно-багровыми, возле глаз залегли фиолетовые круги. По всей видимости это сказывалась реакция на химический ожег. Стало как-то не по себе – что если кожа не выдержит и начнет шелушиться или еще того лучше покроется струпьями, язвами и вообще неизвестно чем? Нет, не нужно об этом думать! Может, стоит проветриться? Сбегать вниз, прикупить себе пару апельсинчиков к завтраку?

В торговом зале в эти утренние часы не наблюдалось ажиотажа. Несколько покупателей с пустыми корзинами лениво топтались у витрин, рассматривая выставленную продукцию. Пожилая продавщица, которую в магазине ласково называли Аннушкой, отрезала почерневшие за ночь кончики у колбас, придавая им снова товарный вид.

– Здравствуйте, – широко улыбнулась она, потом присмотрелась внимательней. – Что с вами? Не заболели ли?

Но осознав собственную бестактность, постаралась исправить положение. – Наверное обморозились, да? Помажтесь маслицем! А если желаете знать – вам и так хорошо! – Аннушка все-таки не смогла удержаться от зубоскальства! Перед начальством она старательно изображала покорную и безропотную труженицу с достоинством несущую свой тяжкий крест. А с остальными «мило» шутила, получая от этого своеобразное удовольствие.

– Просто девочкой смотритесь, румяненькая такая, как наливное яблочко!

– Может что-нибудь съели, – с готовностью подключилась к «интересной» беседе одна постоянная покупательница, находившаяся в данный момент неподалеку. Она проживала в соседнем доме, давно уже вышла на пенсию и ежедневно по несколько раз в день наведывалась в магазин являвшийся для нее своеобразным клубом.

– У вас аллергии на сладкое не бывает? Вот я недавно соблазнилась ореховой халвой…

– Регина Семеновна, – довольно сурово оборвала ее Аннушка. – Вы отвлекаете нашего старшего кассира от работы!

Она захихикала и отвернулась, прикрывшись фартуком. Оставив их наслаждаться обществом друг друга, Тамара независимо стала прохаживаться возле входной двери. Но было немного обидно – ведь никогда не делала продавщице ничего плохого, однако при встречах та старалась обязательно уязвить.

Когда-то Аннушка преподавала в школе домоводство, считалась дамой интеллигентной, была большой ценительницей творчества поэта Демьяна Бедного и обожала при случае процитировать отрывки из его «бессмертных» произведений. Но несколько лет назад всех педагогов в Латвии обязали предоставить дипломы о высшем образовании, и женщине пришлось к ее великому сожалению сменить место работы. К коллегам она не испытывала теплых чувств и очень «тонко» высмеивала их недостатки. Продавщицы обходили любительницу поэзии стороной, начальство не принимало в свою среду. Лишь грузчик Николай Иванович охотно делился с ней воспоминаниями о собственном «славном» прошлом.

– Ох! Ни фига себе! Вы наверно попали в аварию?

Тамара вздрогнула, не заметив, что машинально приблизилась к первой кассе.

– Кто это вас разукрасил-то?

Еще одна сплетница! Кассирша Ира от нетерпения подпрыгивала в своей прозрачной кабинке, оживленно жестикулируя. – Идите скорее сюда! Подпишите возвратный чек!

Бывает, что покупатели в последний момент не желают оплачивать приглянувшийся им товар. Кому-то недостает денег, другие внезапно меняют собственное решение, выбирая что-нибудь подешевле. В таких случаях выбивается возвратный чек. По правилам делать это необходимо в присутствии старшего кассира, что бы он мог зафиксировать факт отказа. Чек этот нужно потом обязательно подписать, подклеить в журнал, заполнив специальные графы. Однако строптивая Ира всегда поступала по-своему – сама выбивала возвратный чек, а позже ставила Тамару перед свершившимся фактом.

– Почему вы опять не позвали меня?

– Очень много работы. Не расстраивайтесь! Скажите лучше – отчего вы такая красная? Перепили?

Ира была патологически любопытна, за что получила прозвище – «Беспардонный бегемот». Ее фигура и в самом деле не отличалась хрупкостью, однако кассирша от этого не страдала, уверив себя, что у нее просто крупная кость. Имея над верхней губой довольно заметные усики, она в момент особого возбуждения с любовью пощипывала их, бережно перебирая каждый волосок. Ей нравились сильные ощущения, она постоянно находилась с кем-нибудь в состоянии конфронтации. Длительное противостояние, как правило, заканчивалось грандиозным скандалом. После чего несколько дней возмутительница спокойствия пребывала в приподнятом настроении, затем приступала к поискам нового врага.

В магазине работало много женщин. Все они были не прочь почесать языками. Вот и сейчас возле полок с мясными консервами собралась кучка свободных продавщиц о чем-то тихо беседующих между собой. Винный отдел пустовал – нервная «алкоголичка» каждые пять минут отпрашивалась покурить.

Обойдя зал по кругу, Тамара вышла на рампу. Туда натужно гудя и выпуская пары ядовитого дыма, заворачивал тяжелый грузовик с надписью «Видземес пиенс» на борту. Николай Иванович, сидя на корточках, делал последние торопливые затяжки перед выгрузкой.

– Здорово, – мужчина вяло махнул рукой в знак приветствия. Затем встрепенулся. – Эй! Что с лицом? Неужто ошпарили?

Грузчик не отличался деликатностью. Считалось, что он когда-то трудился вместе с хозяином на железной дороге и даже закончил совместно с ним техникум. Потом их пути разошлись. Но Николай Иванович до сих пор с удовольствием вспоминает те золотые денечки и любит при случае напустить на себя важный вид. Говорит всегда недомолвками, намекая, что вскоре мол высоко взлетит. Ну а пока на правах «приближенного» старательно выискивает недостатки в работе персонала, отмечая их в специальном блокноте.

– Молчите, – огорченно вздохнул мужчина. – Значит что-то скрываете.

Заметив, как изменилось лицо кассира, рассмеялся. – Да не пугайтесь! Я так шуткую!

– А правда, что вы изначально хотели устроиться в офис? – Тамара неожиданно для себя задала вопрос. И замерла, вдруг сейчас он ответит отрицательно?

– Наверное в бухгалтерии разболтали? Сволочи! Но с другой стороны, что таиться-то! Было дело!

– Не получилось?

– Издеваетесь надо мной?

– Ни в коем случае!

Она постаралась не выказать свою радость – вот и еще одно подтверждение! Значит в правду сознательно удалось побывать в Тонком теле! Зря сомневалась!

– Тут понимаете как получилось, – возбужденно вскричал Николай Иванович, брызгая во все стороны слюной. – Я хозяина давно знаю!

Он показал рукой на пол метра от земли. Раз от разу его воспоминания приобретали все новые неожиданные подробности.

– Это даже уже и не школьный возраст, – автоматически отметила про себя Тамара.

– Думал, пристроюсь в контору, супругу на ваше место посажу! Она у моя вся больная, измучена лишним весом. Чему ухмыляетесь? У ней от природы не правильный обмен веществ!

Тамара постаралась придать себе скорбный вид. Ей на минуту сделалось жалко мужчину. Когда-то он в самом деле был близок с хозяином. В юности проживал с ним в одном общежитии, сообща прогуливал лекции, по вечерам отправлялся на дискотеку…

Получив диплом, Николай Иванович начал трудиться в управлении железной дороги, где на скромной должности проработал около десяти лет. Женился и обзавелся детьми, дождался после долгого стояния в очереди ордера на двухкомнатную квартиру в новом микрорайоне, в свободное время возделывал дачный участок… Жизнь казалось наладилась, но после обретения Латвией независимости все пошло кувырком. Ненавистных мигрантов начали в спешном порядке увольнять с насиженных мест, заменяя их титульной нацией. Некоторым радикальным политикам пришла в умные головы «гениальная» мысль – если позакрывать все заводы и фабрики понастроенные при Советах, то приезжие в срочном порядке сами отправятся восвояси. И тогда, наконец – то, гордая маленькая республика станет раем для латышей.

«ВЭФ», дававший продукцию даже во время войны, «Альфа», «Радиотехника» и прочие подлежали немедленному банкротству. Сотни тысяч людей оказались на улице. На редких оставшихся предприятиях и в государственных учреждениях проводились этнические чистки. Быть не латышем становилось опасно. Опытные специалисты, по большей части имеющие немалый стаж, преподаватели вузов и прочие внезапно оказались не у дел. Наиболее приспособленные занялись бизнесом. Создав собственные фирмы, совершали челночные рейсы в Турцию за товаром, пооткрывали палатки на рынках, понанимали людей… В те годы никто не удивлялся торгующим на базаре солидным профессорам, докторам наук. Ведь им нужно было кормить свои семьи. Производство порушили, но большинство приезжих не торопилось возвращаться на историческую родину, в спешке оставляя нажитое имущество как это происходило в Средней Азии и на Кавказе. В Прибалтике никто не устраивал зверских погромов на чужаков, никто не насиловал их и не убивал. Здесь поступили более изощренно – лишили гражданства почти половину населения, и все дела!

Те, кто не жил в стране до сорокового года и их потомки были признаны апатридами, получив на руки соответствующие паспорта. Иметь такой документ унизительно – ведь он указывает на то, что обладатель его человек второго сорта и за границей к подобным изгоям относятся негативно. В некоторых странах их даже не принимают на работу, поэтому они вынуждены оставаться в Латвии. Эти люди не могут участвовать в выборах и занимать определенные должности, не могут учиться на своем родном языке. А ведь многие из них родились здесь и выросли, вышли замуж или женились, родили детей, таких же бесправных как и они сами, воспитывают внуков. Парадокс в том, что большинство из них и хотело бы уехать, обосновавшись где-нибудь в другом месте, но…

возможности нет. Покидают родину в массовом порядке в основном латыши, которых власти мечтали бы видеть дома.

В те суровые девяностые Николая Ивановича, как русского человека, да к тому же еще и пришлого, безжалостно вышвырнули с работы наравне с остальными. Он оказался без денег и без малейшего шанса устроиться на приличное место. Таких были тысячи и все они судорожно пытались удержаться на плаву. Несколько лет с переменным успехом он торговал на центральном рынке подержанными вещами, потом подрядился в строительную фирму чернорабочим. Зарплату платили в конвертах, он даже не был официально оформлен там. Когда зимой, подскользнувшись, сломал себе правую руку, не получил никакого пособия. Пришлось сидеть дома на шее у жены, имевшей весьма невысокий оклад. Потом подвернулась работа в пивном баре и наконец… случайная встреча на улице.

Николай Иванович сразу признал однокашника Анатолия, с которым дружил на заре своей юности. Тот изменился, отяжелел, в глазах появилась уверенность, на пальце блестел дорогой перстень с брильянтом, да и одежда подтверждала, что человек этот достиг определенных высот. Выслушав горькую исповедь неудачника, бывший товарищ достал из кармана мобильный телефон. Николай Иванович почтительно замер. Его спина изогнулась, приняв полукруглое положение, дыханье замедлилось, рот слегка приоткрылся, уши, словно локаторы, застыли в томительном ожидании, стараясь не упустить не единого слова из сказанного. После кратких переговоров Анатолий сообщил:

– Пока поработаешь у моей жены в магазине, а после посмотрим, что с тобой делать.

Не вызывало сомнения – должность смотрителя игровых автоматов в небольшом кафе, расположенном прямо над торговым залом, совершенно не то, на что мог бы рассчитывать человек одаренный, щедро наделенный способностями, но согревала уверенность – это конечно же временно. Скоро все переменится, давний друг вспомнит и призовет, доверив ответственный пост. Однако и здесь стоило показать себя в лучшем виде, что бы сразу все поняли какого незаменимого работника приобрели. Зачем же скрывать свой природный талант?

С таким мыслями, полный приятных воспоминаний и светлых надежд Николай Иванович отправился покорять «Дионис». Ему представлялось в мечтах, как он будет учить новоиспеченных сотрудников уму разуму, а благодарные слушатели станут внимать ему открыв рот. Хозяйка, жена Анатолия, безмерно обрадуется, осознав как же им повезло и тогда… Какие чудесные перспективы откроются!

Однако его ожидало жестокое разочарование – заведующая без лишних расспросов скороговоркой объявила о невысокой зарплате, о предстоявших скучных обязанностях и, вызвав барменшу Алену в свой кабинет, передоверила его ей. Это был удар ниже пояса. Алена совсем еще молодая девица в длинном платье до пят, ничем не похожая на сотрудника злачного заведения, равнодушно пожала плечами и не спеша двинулась вверх по лестнице на третий этаж. В кафе она предложила мужчине присаживаться за любой из свободных столов и осваиваться, сама же ушла. Оставшись один, Николай Иванович загрустил. Он с горечью уразумел, что намечавшийся долгожданный триумф откладывается на неопределенный срок.

Обижено осмотрелся. Полутемное помещение кафе было абсолютно пустынно. Но вскоре дверь в служебное помещение приоткрылась и показалась полное добродушное лицо. Скрестив на груди руки, на середину зала выплыла коротконогая женщина в засаленном фартуке и, осторожно ступая, как будто бы опасаясь растянуться на гладком паркетном полу, заскользила вперед.

– Вы значит тот самый товарищ и есть про которого у нас много трепались? – тонким голосом с любопытством произнесла она и неожиданно покраснела поняв, что сболтнула лишнее.

Николай Иванович приосанился, сообразив, что все не так плохо как показалось на первый взгляд.

– Ну что же, давайте знакомиться, – снисходительно предложил он, вновь обретая хорошее настроение. – Меня зовут Николаем, можно просто без отчества.

– А я Люся, поварихой работаю, – продолжила женщина и замолчала по видимому не зная что делать дальше. Вслед за ней показалась еще одна дама предпенсионного возраста. Угодливо улыбаясь, она держала в руках чашку кофе.

– Я Вера. Попейте, взбодрите себя.

Так состоялось знакомство. Коллектив кафе оказался небольшим – барменша да повариха с помощницей. Они работали по неделям, потом приходила другая смена. Кроме Алены все дамы были как наподбор грузными, вздорными и скандальными. С утра они начинали на кухне перекликаться резкими голосами и часто ссорились, обвиняя друг друга в недобросовестности. Никто из них не желал слушать рассказы Николай Ивановича о его временном пребывании здесь и о прошлых заслугах. Страдая от безделья, он часами просиживал у окна разгадывая кроссворды, а когда ему это надоедало выходил на улицу покурить, что бы немного развеяться, поболтать с шоферами такси дежурившими неподалеку. Хозяйку он видел лишь издали. Если та иногда появлялась в кафе то, равнодушно кивнув ему, тут же скрывалась на кухне. Анатолий вообще никогда не заглядывал в магазин. По слухам его офис находился в самом центре города куда доступ простым работникам был закрыт. Промаявшись несколько месяцев, Николай Иванович осознал – необходимо самому брать быка за рога, проявляя инициативу, иначе можно навсегда задержаться тут. Внезапно подумалось – а что если бывший товарищ именно этого ждет? Ведь не мог же он просто забыть про него?

Пораскинув мозгами, решил начать с малого, а именно обеспечить строгий учет расходуемым на кухне продуктам. Наблюдая как повара «на глазок» приготовляют блюда, заподозрил неладное. Тем более, что из торгового зала, где находился кулинарный отдел, нередко поступали жалобы на плохое качество предлагаемых готовых изделий – то в салатах было добавлено мало мяса, то жаренные куриные окорочка слегка отдавали неприятным запашком, то заливное оказывалось слишком уж водянистым и не оправдывало своего названия… Что бы впредь избежать подобных нареканий, необходимо было в корне менять ситуацию. Осознав это, Николай Иванович ощутил себя вновь на коне.

Почти месяц он составлял докладную записку хозяевам, представляя, как обрадуется, прочитав ее, Анатолий.

– Молодец, старина, – обязательно скажет он, с силой хлопнув своего друга по плечу. – Я всегда знал, что могу положиться на тебя.

Все было четко продумано. Оставалось внедрить свои предложения в жизнь, однако заведующая не выказала особой радости. Он продолжал настаивать, показывая произведенные расчеты. Тогда были вызваны на «ковер» поварихи. Узнав, что их обвиняют в халатности, дамы устроили грандиозный скандал, пригрозив немедленно написать заявление об уходе. Заведующая с хозяйкой с трудом успокоили их, бросая на виновника этого переполоха гневные взгляды. Все кончилось тем, что ему категорически запретили появляться на кухне. Тогда он переключился на посетителей.

Среди них попадались весьма колоритные экземпляры. По пятницам, например, приходил один… заказывал дорогое виски, часа полтора проводил в игре… Если везло, угощал всех присутствующих, а если проигрывал, то особенно не расстраивался. Николай Иванович заметил – люди здесь с легкостью расстаются с довольно крупными суммами. Со временем появилась навязчивая идея – чем он хуже других? Почему не решается испытать судьбу? Мысль окрепла и, наступил момент, когда он больше не в силах был ей противиться. Рискнул казенными деньгами и… проигрался! Пытался восстановить равновесие, не получилось! Когда долг вырос до невообразимой суммы в шестьсот лат, пришлось пойти на поклон к заведующей. Та долго непонимающе смотрела на него. Он отводил глаза в сторону: – Не представляю что на меня нашло. Наверное бес попутал.

Было противно унижаться перед глупой бабой, ему, человеку с образованием и недюжинным интеллектом, но лишних денег в семье давно уже не водилось. Опрометчивое решение «навариться» ни к чему хорошему не привело. Дома он не решился объявить о своем позоре. Однако угроза увольнения нависшая над ним, заставляла находиться в постоянном напряжении которое мог снять лишь алкоголь. Ведь всем известно – когда выпиваешь проблемы исчезают словно по волшебству и человек снова чувствует себя значительной личностью.

Приходя в те дни в «Дионис», Николай Иванович старался незаметно прошмыгнуть мимо вечно болтающихся без дела женщин, как будто нарочно оказывавшихся у него на пути. Особенно бесцеремонна была кассирша Ира, не упускавшая случая помучить проштрафившегося своими нудными разговорами. Заглядывая ему прямо в глаза, она трясла необъятным бюстом, расспрашивая о планах на будущее. Он был вынужден отвечать, горя желанием послать дурковатую бабу куда подальше. Понимая, что на подобную легкую работу ему уже не удастся устроиться, с тоской прикидывал как долго придется отдавать долг и горько сожалел о том, что влип по полной программе.

В те дни сотрудники магазина затаились. Уборщица, каждый раз пробегая по залу, торжественно подносила палец к губам, давая понять, что мол пока ничего не известно. Виновного несколько раз вызывали на второй этаж. Смущенно улыбаясь, он робко стучался к хозяйке, испрашивая разрешения войти.

Наконец после длительных переговоров он был переведен в грузчики с обязательной выплатой части долга из заработной платы. На новом месте неожиданно прижился. Устроившись, первым делом подружился с мясником, чья небольшая каморка находилась неподалеку от рампы. Злые языки утверждали, что иногда за закрытыми дверями мужчины поддавали там, ибо оба являлись большими любителями горячительных напитков. Николай Иванович преобразился – физический труд пошел ему явно на пользу. Он похудел, исчезло одышливое дыхание, сошел жирок с талии. Через пол года стало понятно – эта работа пришлась ему по душе. Не нужно больше сидеть без движения в душном прокуренном помещении, где плавали клубы сизого дыма, и временами было совершенно нечем дышать. Теперь он находился на рампе, по сути являясь ее хозяином. Получил право беспрепятственно посещать склады и подолгу оставаться там, что положительным образом сказалось на личном благосостоянии. Ничто не мешало заныкать к примеру пачечку кофе или банку мясных консервов. Одни же соблазны вокруг! В общем жизнь радовала, отношения с продавщицами так же заладились. Если хозяйка по-прежнему не замечала его, то простые работницы выказывали уважение. Они с удовольствием слушали умные, длинные речи и были почтительны, совсем не то что те фурии из кафе. Мясник Афанасий сделался лучшим другом и не чинясь оставлял по дешевке хорошие куски мяса, благодаря чему супруга наконец-то начала относиться к Николаю Ивановичу благосклонно. Появились кое-какие деньжата от незаконных сделок с поставщиками. Те часто просили приглядеть за открытой машиной, пока выгружали товар или отправлялись в центральную кассу за деньгами. Вокруг ведь крутилось так много шакалов готовых в мгновение ока спереть то что плохо лежит. Иной раз уже с раннего утра у подъездной рампы дежурили подозрительные личности караулившие потенциальную добычу. Им хватало несколько секунд, на то что бы «увести», скажем, палку колбасы или же упаковку сахара. Николай Иванович их всех уже знал, а с некоторыми даже здоровался. Он стал для многих просто незаменимым. Ведь если у поставщика не имелось напарника, который бы оставался в машине, то тот поневоле был вынужден обращался к надежному человеку. А грузчик как раз таковым и являлся. Естественно он получал за свои труды небольшую мзду, не отказывался и от продуктов. Прочно встав на ноги, попытался командовать продавщицами, указывая им как нужно правильно расставлять товар, чем вызывал острое недовольство Татьяны Пэн. Но, опасаясь хозяйского гнева, та не решалась открыто затевать скандал. Кто знает вдруг этот тип и вправду друг Самого?

Все шло замечательно, но подгоняемый собственным непомерным тщеславием, грузчик не терял надежды, встретившись наконец с Анатолием, восстановить с ним былые приятельские отношения. Поэтому и старался все замечать, фиксируя «для истории» любые события представляющие хоть какой-нибудь интерес. Вид старшего кассира с необычайно багровой физиономией заставил его призадуматься.

– Тут кроется тайна, – сказал себе он, решив взять этот странный случай на заметку.

На складе, куда направлялась Тамара, расположилось начальство в лице старшей продавщицы Татьяны Пэн, а так же самой заведующей, всемогущей Вии, недавно подъехавшей на служебном автомобиле и с наслаждением затягивающейся своей первой за сегодняшнее утро сигаретой. Они оживленно болтали между собой. Увидев ее, замолчали, выжидая. Ей нужно было получить так называемую «тревожную кнопку», сдаваемую перед уходом дежурному. Считалось, что это примитивное приспособление при нападении на кассира способствует быстрому появлению охранников и может даже при случае сохранить жизнь.

– Ну почему я такая? – привычно корила себя Тамара, возвращаясь обратно. – Не умею поговорить с людьми, пошутить с ними.

Она понимала, что человеку трудно комфортно чувствовать себя в коллективе, когда он неудовлетворен собой. Мало кто хочет быть незаметным, непризнанным, нелюбимым… Нежелание принять действительность такой как она есть, лишает подобного «неудачника» возможности получать простые доступные каждому радости от бытия. Часто рядом с гордыней маячит ее закадычная подружка зависть, окончательно отравляя порабощенному ею жизнь.

Естественно все хотят чем-то выделиться, желая, что бы их похвалили. Любой человек обижается, когда обнаруживает, что другие не ценят его «выдающиеся способности». Ведь сам для себя он всегда много значит. Готов простить слабости, оправдать недостатки и думает о себе совершенно не так, как о нем судят остальные. Поэтому если он в силу каких-нибудь обстоятельств скатывается по социальному положению вниз то это «ужасное» падение конечно не может не волновать его и в глубине души он обязательно станет переживать, сожалея о своей «загубленной» жизни.

В свое время, окончив технический вуз и получив диплом инженера акустика, Тамара много лет отработала в одном из конструкторских бюро на заводе «Радиотехника» медленно продвигаясь по служебной лестнице вверх. Взялась писать кандидатскую диссертацию…Но как и многие в Латвии, ее предприятие разорилось. Пришлось переучиваться, пойдя курсы бухгалтеров. Однако же на хорошую должность по этой специальности требовались люди с высшем экономическим образованием.

Супругу повезло больше. Он по знакомству был принят в «Дионис» и сразу попал в «Контору», сделавшись доверенным лицом самого Анатолия, курируя его многочисленные предприятия. Через короткое время освободилась вакансия старшего кассира в продуктовом магазине и Алексей обратился к хозяину с просьбой трудоустроить жену. В те годы это считалось большой удачей – работать на развивающейся крупной фирме, которая может позволить себе регулярно платить людям зарплату, насчитывать отпускные… Однако со временем положение изменилось. После вступления Латвии в ЕС многие ринулись в более развитые страны на заработки. Угроза голодной смерти и безысходной нужды отодвинулась на второй план, теперь в любой момент можно было куда-то пристроиться, но прошлое к сожалению невозможно повернуть вспять. А с ним исчезла надежда выдвинуться, преуспев в любимой профессии.

В магазине не к чему было стремиться. Одна и та же работа на протяжении многих лет…одни и те же обязанности в семье… Лишь изучение «Руководства к действию» по ночам спасало от начинающейся депрессии. Эта книга поддерживала уверенность в собственных силах, давала четкое понимание того, что мир устроен гораздо сложнее чем кажется на первый взгляд. Поначалу многое вызывало недоумение. Было сложно поверить в существование тонких тел, например…

Однако незнание это вовсе не повод для отрицания. Если слепой не в состоянии увидеть солнце, а глухой никогда не услышит музыку, что с того? Свет и звук все равно существуют. Они есть и реальны для тех кто способен ими воспользоваться. Точно так же и тонкие миры. Те кто там побывал, очевидно, по разным причинам не желают делиться полученными переживаниями. Но когда-нибудь обязательно появится человек, сумевший взорвать догмы консервативной науки изнутри и тогда… Тамара боязливо поежилась – не слишком ли она воспарила в мечтах? Надо быть поскромнее. Тем не менее если суметь отыскать неопровержимые доказательства существования жизни в иной субстанции, получится истинная сенсация! И не придется более стыдливо прятать глаза от людей, ощущая себя на «чужом» месте.