Текст книги "Маленькая вещица для хранения драгоценностей (сборник)"

Ангел

– Здравствуй, – сказал мне весьма пожилой мужчина, крепко и совсем не по-стариковски прижимая меня к своей груди, – здравствуй. Я так долго ждал, и вот ты наконец-то пришла.

– Садись, – предложил он, усаживая меня на жесткое кресло, покрытое ковром, – садись и рассказывай.

– Что ты хочешь, может быть, вина или фруктов? Нет?

– А что ты любишь, я принесу тебе покушать.

– Я не имею пристрастий, и я не голодна, – ответила я, не вполне понимая, да и не особенно стараясь понять то, что происходит.

– Да, конечно, у тебя нет пристрастий, ведь ты ангел. Ты всегда шла по краю моей жизни, и я чувствовал твое присутствие, хотя и не видел тебя. А теперь ты здесь, – продолжал говорить мой новый знакомый.

– Я протянул руку в пустоту, ни на что не надеясь, а встретил твое твердое пожатие. Я так рад, что ты есть, особенно сейчас.

Мне стало грустно. В этом милом доме я могла бы оставаться долго, беседуя на разные темы, но только не в качестве ангела. И тут я вспомнила другой сюжет, словно переместилась во времени лет на десять-двенадцать.

– Я узнал тебя, – говорил другой мой недавний знакомый. – Ты ангел, ангел смерти.

Не зная, как реагировать на такое заявление, я промолчала.

– Я лежал в послеоперационной палате, – продолжал он, – весь перемотанный проводами, отходя от наркоза, и думал, что все бесполезно. Тут дверь открылась, и вошла ты, одетая во что-то белое. Я узнал тебя сразу. Сорвал провода, встал и пошел к тебе.

– Ты пришла за мной, я так долго тебя ждал.

Подоспевшие неизвестно откуда медсестры уложили меня обратно в кровать, подсоединили аппаратуру. А на мои вопросы о тебе отвечали, что никого в коридоре нет и все это посленаркотический синдром, – им все было понятно, но не мне.

– А теперь я опять встретил тебя. Я знаю, ты ангел.

– Вот странно, – думала я. – Неужели мы можем вот так пройти сквозь чужую жизнь и оставить на ней, как на фотографической пленке, засвеченное пятно своего присутствия.

Но день заканчивался, дождь перестал, и пора было уходить.

– Не уходи, – сказал мой собеседник со всей грустью, которую только может передать голос, – мы только встретились.

– Значит, у нас все впереди, – ответила я и улыбнулась.

Здравствуй, любимая

– Здравствуй, любимая!

Я узнала его голос сразу каждой клеточкой своего тела, каждым нервом, напрягшимся и отозвавшимся ломотой, словно замерзшие на морозе руки вдруг опустила в теплую воду, но они от того заболели еще сильней. Сколько лет я не слышала этих слов – девять, десять? Примерно так. И все это время не было ни одной попытки позвонить мне.

Как мы расстались? Кажется, и не расставались вовсе, только вот встретиться не могли. Я искала повода, но все мои попытки пресекались с холодным равнодушием чужого человека, режущего ножницами лист бумаги: это ваша жизнь, делайте с ней, что хотите, это – моя, и ничего между ними. Так и жили параллельно, в одном городе, а точно в разных галактиках. Ходили на одни и те же выставки, встречались с одними и теми же людьми, но никогда не совпадали во времени. Только ли во времени? Нет, не совпадали в состоянии своей души, словно две часовые стрелки, движущиеся по циферблату с разной скоростью и теряющие друг друга из поля зрения. И только сторонний наблюдатель может знать, что наступит тот момент, когда они обязательно совпадут, ненадолго.

Какую боль я пережила, переболела, словно лишилась половины своего естества, и все это без анестезии, по живому, и так день за днем девять лет. Каждый день я переводила в слова, не для того, чтобы осталась память, а чтобы ушла боль. Но она не уходила. Из слов я создавала мол, чтобы никакая штормовая волна не могла его разрушить и потревожить меня. Я сама превращалась в этот мол, окаменевший и равнодушный к внешним проявлениям, но не умеющая унять своих чувств, смирить их и успокоить свою душу. А хотела ли я смирить ее? Нет, мне хотелось кричать, и я писала. Записанные мысли и чувства – это как отсроченный диалог, который можно оживить в любой момент, даже когда собеседника уже нет.

Как же я жила? Как это можно объяснить? Словно сорвало ветром оконные рамы, и уютная, светлая, защищенная от непогоды комната превратилась в нежилую, продуваемую ветрами летнюю веранду зимой. Все выстужено, испорчено, сброшено со своих мест и разметано непогодой, и только память сердца чуть-чуть греет. И от этого тепла едва тлеет огонь, зачем – не знаю. Кого он может привлечь, кого спасти в непогоду?

Меня он спасал от тоски, от безверия, от разочарования. Мне он давал возможность оставаться собой, жить своей жизнью, своими чувствами. Пусть на бумаге, пусть рифмуя строки и пряча в них свою суть, свою страсть, чтобы каждый мог прочесть, но только один – понять. Я не затворница и люблю жизнь. Мне нравятся новые страны и новые люди, комплименты, улыбки, красивые вещи. Я женщина, и готова быть слабой, легкомысленной, легкой.

Почему он ушел? Это несложно: привычка к устроенному быту, желание стабильности, может быть, что-то еще, ну, например, доказал жене, что тоже может… В сущности, это неважно почему. Ушел и все.

А если бы не ушел, что тогда? Готова ли я была радикально изменить свою жизнь? Нет. Хватило бы характера самой повернуться и уйти? Не уверена. Что же, он сделал это за меня, за нас двоих. Странно, обида всегда рядом, а понимание приходит последним и с такой невероятной ясностью, словно открыл прежде зажмуренные глаза, и вот он, мир, четко отпечатался на сетчатке твоего глаза, только кверху ногами. И жизнь так же.

Чему я научилась за эти годы? Наверное, многому, но главное – научилась не бояться терять. Почему? Расставания нет, люди уходят для того, чтобы остаться навсегда.

Зачем же он вернулся именно тогда, когда я переболела и стала забывать, научилась жить в этом половинчатом состоянии своей души, умело делая вид, что я как все. Зачем?! Разве я хочу вновь испытать эту боль единения и разрыва?

– Нет, мне довольно! Не хочу! – вопит все мое естество и громче всего, конечно, разум.

Весь опыт этой любви я уже получила, только вот не прожила ее до конца. Я не видела, как она постепенно и незаметно затухает, превращаясь сначала в тлеющие угли, а потом в золу, оставляя двум прежде любящим сердцам лишь холод отчуждения.

Я не прожила своей любви, так, может быть…

– Здравствуй!

Китайский костяной шар

Много раз то на блошиных рынках, то в антикварных магазинах я натыкалась на этот странный и притягивающий мое воображение предмет – китайский костяной шар, внутри которого располагался другой, поменьше, в нем третий. Возможно, шаров бывало и больше, но уже на третьем я переставала понимать, как мастер мог это сделать. Каждый шар был покрыт тонкой резьбой, точность и изящество линий поражали, так же как и растительный орнамент, который чаще всего не повторялся. Я подолгу рассматривала эту головоломку, стараясь найти место стыковки двух половинок, предполагая, что невозможно вырезать один шар в другом, а потом и в третьем, не достав его оттуда. Все было бесполезно, швов я не находила, и приходилось признать, что человеческие возможности безграничны. Было такое странное впечатление, что костяные шары жили своей собственной жизнью, умножая свою сущность, подобно космическим мирам или вселенным, а человек, со своими амбициями, здесь был лишь орудием. Действительно, под силу ли нам создавать свои миры?!

В любой стране, где бы я ни натыкалась на костяной шар, даже в Китае, я всякий раз спрашивала продавца: – Как это возможно – создать один шар внутри другого?

Никто мне не мог объяснить, но все отвечали примерно одинаково: это очень сложная работа старых мастеров, нынешним это не под силу, да и зачем. Мир стал конкретней и проще, можно отлить две половинки из пластика, а потом незаметно склеить, и все будет выглядеть точно так же.

– Да, – соглашалась я нехотя, – точно так же, но без тайны, без своей непостижимой сущности, лишенное всякого смысла, – просто погремушка для малышей!

– Ну, знаете, – отвечали мне обычно, – если вам так дорога тайна, так покупайте этот шар и ломайте свою голову, он оттого и стоит дорого, что старинный.

Купить я не могла, или, точнее сказать, не решалась: денег свободных никогда не было, а отдать все за непонятно для чего приобретенную вещь я не хотела. Но вновь и вновь натыкалась на костяной шар, то где-нибудь в Уругвае или Мексике, непонятно, как туда попавший, то в Москве или Париже, даже в Марракеше, где от своих местных диковинок ломит голову и не знаешь, куда бросить взгляд, чтобы не купить что-нибудь, и там мне на глаза попался все тот же костяной шар. Похоже, что мы искали друг друга, только оставалось понять зачем. Но все когда-нибудь разрешается, только решение приходит не с той стороны, откуда его можно ожидать. Слишком это просто.

Ссора произошла внезапно, что называется, на пустом месте. Не было причин и даже повода для такого взрыва отрицательных эмоций. Дозвониться было невозможно, а если и получалось, то такой шквал девственной, нерастраченной ненависти обрушивался на меня, что ни говорить, не объяснить что-либо было невозможно. Оставалось только поймать такси и мчаться к месту прежде обусловленной встречи, надеясь, что обстоятельства сработают на меня и я успею. Конечно, будь на его месте кто-то другой, пусть даже близкий человек, я бы повесила трубку и предоставила времени самому решать эту не запланированную мной проблему, но в данном случае допустить этого было нельзя. Было странное и даже необъяснимое ощущение, словно часть меня самой восстала против меня же и требовала немедленного подтверждения, что я, несмотря ни на что, по-прежнему одно целое. Так что выбора не было, нельзя же жить напополам. Вот таким странным образом я вступила на путь постижения замысловатой китайской головоломки, через головоломку собственной судьбы и постижения своего внутреннего «Я».

Я уверена, что в вашей жизни были ситуации, повторяющие друг друга и происходящие, если это, конечно, проанализировать, через какие-то соизмеримые отрезки времени. Ситуации эти во многом тождественные, отличаются всегда друг от друга большей сложностью и необходимостью затратить больше сил на их разрешение. Схожи они, помимо самой ситуации, в их кажущейся неразрешимости и одновременно – в понимании неизбежности их решения. Уже в первый раз вы пугаетесь и отступаете, стремясь уйти от проблемы, не понимая ее до конца, а может быть, и с самого начала, с чего бы вдруг вам на голову свалилось это, нежданно-негаданно. Большинство уходит: в кусты, в будни, в привычную суету, отмахивается, зажмуривается или, как страус, сует голову в песок, ожидая, когда само рассосется. Мы все таковы, а значит, такова природа человека.

Ситуация постепенно сглаживается и забывается, остается лишь небольшая тень в подсознании, что не так все просто. Проходит энное количество времени, и вы оказываетесь в аналогичной ситуации, только уже осложненной, и уйти намного сложнее. Поверьте, вам сильно повезет, если не станете отступать, а постараетесь разобраться, но эта решительность дана не многим. И опять, человеческая память легко забывает неприятное. Через примерно тот же отрезок времени, почти в том же самом месте или аналогичном, перед вами возникнет уже сильно окрепшая от своей нерешаемости и неразрешимости знакомая вам до боли в зубах и совершенно неожиданно – новая ситуация, требуя от вас все того же – решения. Вы думаете, все соглашаются и решают? Вовсе нет, кто-то предпочитает впасть в беспамятство, старческое слабоумие, а кто-то – просто умереть. Даже это, кажется, легче, но… Если предположить, что индусы правы и каждой человеческой душе предстоит 85 миллионов перерождений, то нерешенная проблема никуда не денется, она придет к вам вновь, так что решать придется, и чем раньше, тем проще, без дополнительных осложнений. Я понимаю, что никого этим не убедить, да и не имею такой цели, но, возможно, кто-то и задумается.

Подобных совпадений в жизни, наверное, много, но мы не замечаем, живем часто на автомате, и, только когда ситуация оказывается неординарной, да еще и повторяющейся, только тогда можем задуматься почему. Хотелось бы мне иметь ответ на этот вопрос, но его нет в готовом виде, должно быть, надо выстрадать свое решение.

Вот, например, живешь ты своей жизнью, зла никому не желаешь, добро совершаешь по возможности и тут посреди бела дня встречаешь человека. На другого, той же комплекции, схожей внешности, образования и т. д., ты внимания не обратила бы, прошла мимо, а встреча с этим – вроде разряда молнии, которая ударила тебе под ноги: убить не убила, а потрясла такой возможностью до основания. Что делать? Ну ясное дело: бежать, спасаться, лучше не оглядываясь. В памяти осадок неудовлетворенности и неприятный привкус трусости, но имя этой молнии помнишь. Через энное количество лет в том же самом или аналогичном месте встречаешь того же человека. За это время вы оба еще больше обросли каждый своими проблемами, отчего все становится много сложнее в разрешении. Но теперь тебе дано видеть, что это твой человек, значимый для тебя и для всей твоей жизни. Что ты делаешь? Шаг навстречу, но продолжаешь думать: этого не может быть, так не бывает в нашей жизни. Слишком много эмоций и нерешаемо. Вместо того чтобы забыть все и наслаждаться данным, пить его, как подсолнух пьет солнце, поворачивая свое соцветие вослед за ним, ты предаешься сомнениям, размышлениям и анализу. Нет? Пусть первым бросит камень тот, кто поступал иначе. Все так, вполне понятно. Но человек, этот единственный для тебя человек, он уходит. Дальше, конечно, ты ощущаешь пустоту и достигаешь такой глубины раскаяния, что едва оттуда поднимаешься на поверхность. Жива или нет, сказать трудно, но, скорее всего, жива, и именно потому, что попыталась решить, не ушла от своей проблемы. Жизнь восстанавливается, заботы отвлекают, и живешь почти по инерции: есть радости, горести, какие-то победы, но нет главного. Что ж, так много людей живут вокруг без рук и ног, а у тебя утрачено нечто не материальное, а весьма эфемерное – твое счастье. Жить можно, сказал бы любой доктор, но потихоньку, не перенапрягаясь. Вот так, в соответствии с предписанием, и живешь, стараясь выбросить из памяти все, что только может напоминать о нереализованных возможностях. И привыкаешь не парить в облаках, а делать, что можешь, с уверенностью, что будет то, что будет.

И опять завершается какой-то невидимый круг времени, и ты оказываешься в аналогичной ситуации, но уже с другим жизненным багажом, а с ним уже не спрячешься, нужно отвечать. И вот ты встречаешься лицом к лицу со своей судьбой и принимаешь такой, какая есть, хотя и не понимаешь, почему так. Тебе кажется, что эти встречи и расставания длятся уже не одну тысячу лет, словно вы две планеты, движущиеся по своим орбитам навстречу друг другу и в какой-то момент обязательно встречающиеся, только вот зачем, непонятно. И удержать нельзя, и расстаться невозможно. Находясь в таком состоянии психического и эмоционального напряжения, ты вдруг, как бы без всяких видимых к тому причин, понимаешь, что тебя как самостоятельной, независимой личности нет. Ты – выдумка, фантазия этого человека. И твои проблемы, маленькие и большие, решаемые и неразрешимые – тоже его выдумка. Даже более того, он придумал не только тебя, но образ самого себя в твоем воображении. Вот это действительно Мастер. Тут-то ты и вспоминаешь костяной шар. Вот оно что, это же и есть твоя жизнь. И без всяких хитростей и подтасовок одна фантазия замечательно входит в другую. Я была внутри него, его неотъемлемой частью, и в то же самое время он был моей фантазией и находился внутри меня, и ничего было нельзя сделать, потому что, как теперь стало до очевидности ясно, мы были одним.

Может быть, вам кажется это странным или неинтересным? Однако выдумала же я вас – читателя, читающего этот рассказ. А вы, еще прежде, выдумали меня – писателя, который, в сущности, и не писатель вовсе, а такой же, как вы, человек, и оттого читать становится еще интересней, ну как же иначе посмотреть на себя со стороны, да еще чужими глазами, а при этом самому все это придумать. Вот вам и головоломка, созданная нами самими, в которой мы давно потеряли самих себя.

Слоистая тень Золотого Дракона

Они совпали – две туманности, две фальшивые планеты, определяющие наше забытое прошлое, которое теперь грозило стать нашим будущим, надвигаясь на нас, как гроза, – отовсюду одновременно и захватывая врасплох даже того, кто зряч и видит эти низкие грозовые тучи, заволакивающие горизонт, а мы были слепы. И неизбежное случилось. Золотой Дракон, рассеченный надвое, но все равно бессмертный, расстилая вокруг свою слоистую мерцающую тень, поглощающую пространство и уничтожающую время, вышел из тени своего беспамятства и заявил на нас свои права. Так завершился один этап жизни и начался другой. Но прошлое не ушло, напротив, оно стало даже рельефней, точно выхваченное из небытия беспамятства и предъявляемое к оплате теперь. Что сделали мы не так, чем заслужили эту общую для нас двоих негативную карму? Никто не скажет. Ясно одно: нам не избежать друг друга, и придется вдвоем нести одну ношу, но от этого она не станет вдвое легче. Наши Лилит, наши Черные Луны совпали градус в градус, и ни одна из них не отступит и не покорится другой, мы будем бороться всегда и никогда не победим.

Время совпало, Золотой Дракон угадал в женщине Венеру и, ни минуты не колеблясь, двинулся навстречу. Как это могло случиться, зачем? Демоны живут по своим законам, и им дела нет до того, что хочет человек, они определяют его жизнь и его смерть. Если он по стечению неведомых нашему сознанию обстоятельств вытянул вот такой звездный билет, остается только смириться, но именно смириться так невыносимо трудно, особенно если Ваша Лилит в созвездии Льва, а потому горда, своевольна и хочет повелевать во всем, но, увы, не может. Это всегдашнее несовпадение желаний и возможностей, жажда славы, даже заслуженной, и неспособность принять ее, вот уже очевидную, ведет к саморазрушению. Сколько раз мы уничтожали самих себя, прежде чем достигли этого неустойчивого равновесия, когда уже можешь обойтись без невольного насилия над другими, в желании отстоять свое собственное «Я» и уже видишь, несмотря на изощренную изобретательность окружающих, под масками истинные лица лжепророков и все реже и реже ошибаешься. И только эта давняя и сопровождающая тебя из одного воплощения в другое любовь бережет тебя от беды и дает силы, пусть и в нескончаемой борьбе двух ваших непримиримых и одновременно нерасторжимых миров. Двадцать четыре лунные стоянки проходит Луна в своем годовом движении по зодиакальному кругу, но замирает в период вашего рождения только в одной, чтобы на целую человеческую жизнь определить ваш характер, ваши пристрастия, ваше восприятие мира, потому что Луна – это ваше подсознание, и оно, как невидимая нить, связует вас с вашими прежними воплощениями, определившими и обусловившими ваше сегодня. Луна для человека – самая главная планета, это его психика, его самосознание. Однако и Солнце обязательно скажет свое веское слово необходимой самореализации. Солнце, Луна и Асцендент – три самых важных показателя в натальной карте, определяющих личность и формы ее проявления. Они редко сходятся в одном знаке, хотя такие случаи бывают. Солнечно-лунный гороскоп – это своего рода генотип личности, данный человеку при рождении, тогда как Асцендент говорит о наборе свойств, приобретаемых человеком более или менее сознательно в течение жизни. Это выражение той самой свободы воли, которую каждый может проявить, если не станет предоставлять судьбе самой принимать за него решения. Но и значением других планет нельзя пренебрегать, особенно таких, как Венера и Марс.

Ее Венера находилась в накшатре Ашлеша в момент рождения. Ашлеша – кольцо из шести звезд в созвездии Гидры, имеет демоническое влияние, она дает власть над людьми, ее взгляду немногие смогут противостоять, когда же она начинает играть, то забывает о реальности и все вокруг превращает в сумасшедшую игру, как в «Сказках тысячи и одной ночи»: чего прикажешь, господин, разрушить город или уничтожить караван? Она не созидатель, она разрушитель. Но, смягченная влиянием Венеры, успокаивается и перестает быть кровожадной, оставляя за собой лишь право творить и в этом творческом порыве разрушать самого созидателя, истощая и изматывая его в постоянной борьбе с самим собой и окружающими. Она хорошо видит мужчин и реагирует на них как амазонка, коварно или равнодушно превращая в своих покорных слуг. Но если на ее пути встретится достойный противник, вот тогда проснется дремлющий вулкан и никому не покажется мало огня.

Так было и теперь: когда надо было бежать, спасаться, укрыться как можно дальше, Венера заставила ее шагнуть навстречу Золотому Дракону, то ли бросая ему вызов, то ли надеясь парализовать его своим взглядом, но ни того ни другого не получилось, дракон отразил ее взгляд. Мужчина, посланный им, сам родился под теми же звездами и предчувствовал этих странных, бесконечно одиноких женщин, которые живут в ожидании одного-единственного, не замечая других, бросающих к их ногам свои миры и ненавидящих их лишь за то, что их жертвы остались незамеченными. Золотой Дракон всегда знал, что единственный – это он, и не торопился, заранее уверенный в своей победе. Да, теперь он смотрел на нее глазами мужчины, эстета, поэта, жадного до ощущений, отнимающего аромат даже у цветка, что уж говорить о женщине, на которую он смотрел глазами Золотого Дракона, полностью находясь во власти его слоистой мерцающей тени. Все же капля ее яда попала ему в глаза, и этого было довольно, чтобы он на время ослеп, видя и теперь уже страстно желая только ее – женщину звездного кольца Ашлеша. Сказка? Конечно сказка, но такая сказка определяет нашу судьбу.

Молодая симпатичная женщина, каких, впрочем, много в каждом городе, проснулась ранним апрельским утром оттого, что солнце коснулось ее век, теплым лучом бесцеремонно скользнуло по лицу и устроилось в щелке между сомкнутых губ, запечатлев на них свой первый весенний поцелуй. Надо было вставать, бессмысленно тратить время на пустые, пусть и приятные, мечтания, сон уже не вернется, а сделать можно многое, если заставить себя немедленно встать. Она не была беспомощным или слабым существом, хотя выглядела со стороны именно такой, без стержня, и это ее вполне устраивало. Зачем окружающим знать, какая ты на самом деле, им, этим людям, нет ни до кого дела, они заняты собой, и, даже когда глядят тебе в глаза, кажется, что смотрят внутрь себя самих, найдя свое отражение в твоих зрачках. Что ж, имеют право быть такими, ей до них дела нет. Жаль только, что и близкие люди порой становятся такими – отчужденными, эгоистинно капризными, забывая, что другая жизнь – такая же ценность, как и их собственная, и ничего не может быть в этом мире без взаимной любви.

Ее внутренний мир был определен ее Луной, расположившейся в двенадцатом доме натальной карты в созвездии Весов. Все говорило о том, что женщина была излишне застенчива и замкнута в себе, доверяя скорее своей интуиции, чем жизненному опыту, приобретение которого она к тому же избегала. Точно раковина-жемчужница, она старалась поплотнее сомкнуть свои створки, не допуская в свой мир никого постороннего. Не потому, что была скупа, а потому, что очень дорожила этим созданным именно ей миром своих фантазий, во многом заменяющим ей реальность, и боялась его разрушить. Но ее Луна расположилась на лунной стоянке под названием Свати, представленной звездой Арктур, которая дает людям, рожденным под этой накшатрой, внутреннюю неугомонность, наделяет их желанием приключений, так что, несмотря на застенчивость, их постоянно обуревает необъяснимое желание перемен, которому они подолгу сопротивляются, но в какой-то момент не выдерживают и, подобно незадачливому Синдбаду, пускаются в опасные и далекие путешествия, в поисках недостающей им частицы самих себя. Скорпион, который восходит на восточном горизонте в момент ее рождения, находился во владениях божественной звезды, означающей женскую энергию Вселенной, что от рождения уже определяло ее служение духовному началу, что она, тем не менее, всячески скрывала от других, потому что не знала, в чем миссия ее жизни, для чего она пришла в этот мир. Хотя с самого детства она чувствовала свою несхожесть с окружающими, но научилась скрывать ее, маскируя то под инфантилизм, то под кокетство и легкомыслие. Собственно, звезды не дают нам большого пространства для маневров. Восходящий знак Скорпиона показывал те качества, которые человеку надо приобрести самому, путем самовоспитания, и она научилась, будучи человеком мягким и часто уступая другим, тем не менее, не отклоняться от своей, выбранной именно ею линии жизни и не препятствовать реализации жизненных планов других людей. Она дорожила своей свободой и независимостью как непреложной ценностью и никому бы не позволила ее ограничить. Именно поэтому она так осторожно выбирала себе мужа, ища в нем прежде всего друга и союзника, готового уважать ее интересы, так же как она будет уважать его. Но всего предусмотреть нельзя, и, выиграв в одном, обязательно проиграешь в другом.

Любовь. Казалось, это чувство будет в ней жить вечно. Но ведь так и есть, она любит, любит весь мир. Звучит фальшиво, однако это именно так, весь мир, но как бы хотелось, чтобы этот мир был в одном-единственном человеке. Она не ханжа, хотя, как наследница классических традиций русской интеллигенции, склонна к самокопанию и самоистязанию, увы, тоже. Но именно любовь оказалась для нее под запретом.

– Все будет хорошо! – эту фразу она старалась говорить себе всегда, особенно когда появлялись сомнения. А они появлялись часто даже без видимых причин, что лишь подтверждало то, что причины таились где-то в более глубоких сферах и от них просто так не отмахнешься, они все равно выйдут на поверхность.

– Ладно, – еще раз попробовала успокоить себя женщина. – Будут бить – будем плакать.

И стала просматривать свои записи: сегодня в институте состоится конференция, и она собиралась на ней выступить. Конечно, никакой острой необходимости в этом выступлении не было: она в отпуске по уходу за ребенком и может пребывать в этом состоянии аж три года. Только если выпасть на три года из научного процесса, то вряд ли потом в него уже вернешься. Поэтому, недолго поколебавшись, она согласилась выступить.

Проглядев текст доклада, женщина, удовлетворенная его внутренней логикой, отложила бумаги в сторону и пошла посмотреть, спит ли еще ребенок. Дочь уже проснулась, но не плакала и никак не выдавала себя, с любопытством разглядывая движущиеся по краю детской кроватки солнечные тени, создаваемые колышущимися ветвями деревьев. Увидев свою маму, девочка улыбнулась, как улыбаются только маленькие дети – всем лицом сразу, когда удивительно прозрачные, еще не приобретшие своего индивидуального оттенка, серо-синие их глаза вдруг наполняются внутренним светом и становятся лучистыми. Глаза ребенка – это отнюдь не вырост мозга, как любят говорить медики, это именно зеркало их еще не ограниченной никакими жизненными условностями души.

– Да, теперь, когда родился второй ребенок, думать о решительных переменах в жизни поздно, двоих одной ей не поднять, – размышляла женщина, ведя свой обычный внутренний диалог с самой собой. – Жизнь сложилась, и ничто эту отлитую в монолит форму поколебать уже не может. Значит, нужно жить именно так, не строя фантастических планов, добиваясь реальных успехов и всегда идя вперед, не останавливаясь. На конференцию нужно к двум, значит, еще много времени.

Ее Солнце располагалось в созвездии Льва в десятом доме, и самореализация для нее значила очень много. В сущности, она никогда не была склонна к тому, чтобы замкнуться в рамках домашнего быта, ограничив свои жизненные интересы только воспитанием детей и заботой о муже. Хотя и дети, и муж значили в ее жизни очень много. Женщина не столько знала, сколько чувствовала, что брак в ее жизни во многом является определяющим фактором. И это было так, потому что положение ее Солнца определяло возможность ее жизненного процветания посредством брака или союза и лишь в таком случае делает их привлекательными, щедрыми, талантливыми и наделяет хорошей интуицией.

В институте было непривычно оживленно, пришло много народа, и создавалось впечатление активной научной деятельности, но все это была суета. На пленарном заседании говорили общие вещи о важности и нужности, о востребованности, о незаменимости и непреходящей ценности, но было сухо в мыслях и скучно. Мужчина, сидя во втором ряду актового зала, согласно кивал головой, делая это чисто механически, почти не слушая говорящих. Потом ради интереса стал перелистывать программку с докладами и именами выступающих, в надежде найти что-нибудь стоящее для себя или неординарное в смысле постановки вопроса. Скользя взглядом сверху вниз страницы, он невольно запнулся на незнакомом имени, вернулся и еще раз перечел фамилию. Определенно она не была ему знакома, более того, он был уверен, что женщину эту он никогда не видел, и все же сердце екнуло.

– Странно, – подумал мужчина, – я уже не мальчик, чтобы так доверять интуиции, да и зачем мне все это, уже пятьдесят с хвостом, возраст солидный. Состояние комфортного покоя все больше и больше кажется привлекательным, а может быть, это лень?

Что это был за человек, можно было определить, взглянув на его натальную карту. Самой сильной планетой его гороскопа была Луна, находящаяся под воздействием созвездия Вороны, что определяло его высокий творческий интеллект и ораторские способности. Можно было не сомневаться в том, что человек психологически весьма проницателен, но его решения всегда окрашены силой его воображения в большей степени, чем разума. Для него мысли были подобны вещам и имели материальную значимость, а потому, подчиняя свое воображение собственной воле, он мог воображаемое переводить в разряд реального – редкая способность, но он был поэт. Человек этот обладал большим запасом психической энергии и, хотя был способен на сильные чувства, управлял ими, всегда переводя в конструктивную форму, то есть в творчество, и за счет этого был практически непотопляем. Он легко мог отказаться от того, что уже имел, в смысле семьи, и все начать заново, самому себе назначив новую точку отсчета. Он старался избегать банальностей во всем, в том числе и в чувствах, и искал необычных переживаний. Его натуре была свойственна даже некоторая паранормальность в восприятии окружающих его людей, чему, впрочем, он никогда не уделял особого внимания, считая совершенно ненужным. Однако интуиции своей доверял, а потому и в этот раз решил проверить, не подвела ли она его. К тому же ему было на редкость скучно сегодня.