Текст книги "Роковая строфа"

Ирина Щеглова
Роковая строфа

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

«Прощай, и, если навсегда, то навсегда прощай»

В. Шекспир

Часть 1

1

Эту девушку Андрей уже видел. Он тогда стоял у доски объявлений, хотел переписать расписание экзаменов. Вокруг толпились такие же как и он, страждущие поступить в знаменитый МГИМО. В столпотворении незнакомых людей, чужих лиц, глаз, чьих-то плеч и рук, и вдруг возникла она. В разноцветии одежд и шуме разноголосья, окруженная солнечным светом и золотистыми искорками, пляшущими в ее распущенных волосах.

Девушка держалась чуть особняком, рассеянным взглядом скользила по окружавшим ее людям. Кажется, тогда она тоже посмотрела на него, и Андрею стало невообразимо хорошо, на какое-то мгновение он даже забыл, зачем пришел. Но потом девушка отвернулась и стала разговаривать с двумя мужчинами явно не студенческого возраста.

Сейчас он снова заметил ее. Легкая фигурка мелькнула в толпе, он резко развернулся, чтобы успеть запомнить гибкую спину и светлые шелковистые локоны. Ему даже показалось, что он почувствовал запах ее духов, такой же тонкий и легкий, как она сама.

Опомнившись, Андрей вздохнул коротко и вошел в аудиторию, где должна была пройти консультация к первому экзамену.

– Привет, – просто сказала она. – Можно с тобой присесть?

– Конечно! – От неожиданности он резко приподнялся, попытался отодвинуть для нее стул, их руки соединились. Она улыбалась, глядя на него, несколько долгих мгновений, пока они стояли, так и не разняв рук.

– Давай сядем, – шепотом сказала девушка, – а то на нас уже обращают внимание. Тогда они засмеялись как заговорщики – тихо и со значением и уселись так близко, что их локти продолжали касаться друг друга.

Пока преподаватель вещал что-то о предстоящем экзамене, они говорили негромко, так, словно давно были знакомы, только не виделись долго. Его блокнот остался чистым, она даже не открыла свой ноутбук.

– Меня зовут Андрей. – Он не знал, надо ли протянуть руку, когда знакомишься с девушкой.

– Рита, – просто представилась она, и сама легко пожала его кисть.

– Ты сразу после школы? – спрашивал он.

– Да. – Отвечала она. – А ты? Уже что-то закончил?

– Школу жизни, – шутил он, – сержант российской армии к вашим услугам, барышня!

– С ума сойти! – она с притворным ужасом округлила глаза.

– Почему? – Андрей откровенно любовался девушкой: ее широко распахнутыми васильковыми глазами, пушистыми ресницами, нежной чуть, загорелой кожей щек, тем, как она совсем по детски морщила носик, и… когда она говорила, или улыбалась, ему нестерпимо хотелось поцеловать ее свежие немного полные губы.

– Никто из знакомых мне молодых людей не служил, – ответила она. – Ну, папа, наверное… – она спохватилась, – Тебе приходилось убивать?

– Извиняйте, барышня, – Андрей развел руками, – никак нет. Мы по шоферской части.

– Извиняю, – она смутилась. – Я подумала: ведь ты забыл там все. Как ты экзамены сдавать собираешься?

– Ничего я не забыл. У нас при штабе библиотека хорошая была. Командир – мужик нормальный, так что у меня было время и возможность заниматься.

– А язык? – не унималась девушка. – Ведь практика нужна. Я в Англии училась. Произношение, и все такое…

– Ну! – Андрей улыбнулся. – Мы, конечно, в Кембриджах и оксфордах не бывали, но тоже не лаптем щи хлебаем. На самом деле, у меня мама полиглот, преподает английский и французский в институте. Еще, сносно знает немецкий, немного – итальянский, по-польски болтает. Я, конечно, до нее не дотянул, пока; но экзамен, думаю, сдам.

– А отец? – осторожно спросила девушка.

– Отец – историк.

Консультация закончилась. Преподаватель покинул аудиторию, за ним потянулись абитуриенты. Андрей заметил тех двоих, что были с девушкой в первый раз. Они подошли и остановились поодаль. Странно похожие, почти в одинаковых костюмах, они кого-то напомнили Андрею, но кого?

– Тебя ждут, – Андрей кивнул в сторону мужчин.

– Это охрана, – она сказала, словно повинилась.

– Телохранители, что ли? – Андрей слегка опешил. Он знал, конечно, о том, что где-то живут такие люди, которые вот так вот запросто не могут выйти из дома. Всякие там знаменитости, политики, актеры, олигархи. Но эти люди существовали в другой, очень далекой от Андрея и его окружения жизни. Они как бы и не существовали, вовсе, разве что, в кино. А тут, вдруг живая милая девушка, совсем настоящая и с охраной.

– Понимаешь, – она заговорила быстро, словно боялась, что он не дослушает ее и уйдет. – Мой отец, он – известный человек, в общем, связан с политикой… Ты наверняка слышал о нем. Только это не важно. Просто, когда я еще маленькая была, меня пытались, ну, как это? Похитить. Да, чтобы повлиять на отца. С тех пор я… Нет, не всегда, только когда нахожусь здесь… в России.

– Понятно. – Андрей почувствовал, как земля медленно уходит из под ног, и между ним и девушкой ширится бездонная пропасть. – Ну, что же, – с трудом выдавил он, – я, пожалуй, пойду. И тогда она снова посмотрела ему прямо в глаза и спросила:

– Ты очень торопишься?

Нет, он никуда не торопился. На работу ему – в ночную смену. Да и работа не ахти какая – устроился временно охранником в частную фирму.

– Может быть, немного пройдемся? – она спросила робко, как будто ожидала отказа. Но Андрей, неожиданно для себя, согласился. Потому что любовь уже заполнила его, накрыла с головой и несла куда-то помимо его воли, помимо здравого смысла, вопреки всем законам человеческого общежития.

Они стали неразлучны. Сидели вместе на консультациях, ждали друг друга у дверей экзаменационных аудиторий. Совершали долгие прогулки по городу. Неразлучная пара охранников неотступно следовала за ними, а еще Андрей заметил, что чуть сзади, всегда медленно двигался блистающий хромом и черным лаком Lexus. Это и раздражало и веселило одновременно.

Каждый день Рита была новой. Ей нравилось преображаться и удивлять. Романтические шелка, сменялись классическими костюмами, на их место приходили рваные джинсы и растянутые майки. Она любила захаживать в бутики на Тверской, где, общаясь с вышколенными продавцами, сыпала иностранными словечками, обозначающими, по-видимому, названия всех этих модных домов и фамилии ушлых итальяшек нетрадиционной ориентации. Иногда ему казалось, что он слышит чириканье нескольких птичек: гуччи-чи-чи, дольче-че-че габана, шанель, эскада, макс мара, хью-хьюго-го-го босс, балднини, прада, джиотто-то-то-ти-ти-фюить…; и так до бесконечности: инканто – белье, туфли – касадей, обувь – роберто кавали, сапоги из твида, перчатки, шапки – фурла, колготки – помпея, москно – платки и ожерелья, хлоя – аксессуары.

Она пряталась в примерочных, бесконечно переодевалась и представала перед ним, хохоча и требуя оценки ее облика. Иногда она покупала что-нибудь, расплачиваясь неизменно кредитной карточкой. Андрей видел, что Рита совершенно не знает счета деньгам, не представляет себе, откуда они берутся, как зарабатываются. У нее никогда не было наличных. Она плохо представляла себе, как выглядят эти наличные, да и не стремилась узнать. При этом Рита оставалась непосредственной, прелестной и самой очаровательной девушкой из всех, кого Андрею довелось увидеть в своей жизни.

Несомненно, в своей среде Андрей выглядел лучше многих. Высокий, длинноногий, с отлично развитой мускулатурой – он был похож, скорее, на мужественного красавца с рекламного буклета. Только красота его не была искусственной, надутой. Рита говорила ему, что заметила сначала его взгляд – открытый и чистый. Именно взгляд Андрея позвал ее, и она не смогла не подойти.

Но в Ритином кругу, этих качеств было явно недостаточно. Требовалось соответствующее обрамление, приобретаемое при помощи пластиковых карточек в модных бутиках. Требовалось перенять манеру поведения этих людей, их образ жизни и мыслей, требовалось стать одним из них.

Часто он неловко чувствовал себя под недоуменными взглядами ее знакомых, с которыми Рита то и дело сталкивалась в центре, и казалось, что все эти гламурные девицы и рафинированные мальчики специально подкарауливают ее, чтобы поближе рассмотреть парнишку из предместья, а потом в каком-нибудь модном клубе всласть перемыть ему косточки. Клубы – еще одна головная боль; всякие там пропаганды и парижские жизни. Клубы стали настоящим кошмаром, правда, уступив просьбе Риты и, появившись там пару раз, Андрей категорически отказался в дальнейшем сопровождать туда девушку.

Между тем, приходилось еще и экзамены сдавать, и работать. Те несколько недель, что Андрей был знаком с Ритой, превратились для него в настоящую пытку. Он заметно осунулся. Его подтачивала внутренняя борьба с самим собой, и одна его часть стремилась к Рите, а другая терзала мыслями о бесперспективности их отношений. Рита же была весела и беспечна, как лучик солнца. Бледность и молчаливость возлюбленного она приписывала его сосредоточенности, усталости и неправильному питанию. Она норовила затащить его в какой-нибудь ресторанчик, где «совсем по-домашнему готовят». Андрей же, заглядывая в меню, только тихо ужасался ценам, пил, обжигаясь, чашку кофе и торопился рассчитаться.

Он измучился. Но, когда вечером, прощаясь, Рита поднималась на цыпочки и, закрыв глаза, тянулась к его губам губами, он, бесконечно долго целуя ее, забывал обо всем и был совсем счастлив, как может быть счастлив влюбленный, любовь которого не осталась без ответа.

Как и следовало ожидать, Рита блестяще сдала язык, правда, с историей ей повезло меньше. Андрей справился со всеми экзаменами и, когда его пригласили в деканат, не почувствовал беды.

– Вы прекрасно подготовились, молодой человек, – похвалил его зам декана. Он рассматривал ведомости с оценками и улыбался.

– Старался, – пожал плечами Андрей.

– Мы вас пригласили вот для чего: вы знаете, что количество бесплатных мест у нас ограничено.

– Да, конечно.

– Так вот, в этом году все бесплатные места уже распределены. Поэтому мы хотим предложить вам обучение на коммерческой основе. Вы, несомненно, человек способный. Но, посудите сами: наш ВУЗ несет обязательства по отношению к тем молодым людям, которые победили в наших олимпиадах, а так же наиболее отличившихся в других учебных заведениях…

Андрей еще не понимал, что же произошло. Он слушал то, что ему объясняли с отрешенностью уставшего человека, проделавшего тяжелую работу, но так и не получившего за нее награды. Постепенно до него дошло, – он не поступил! Мысли его неслись и бурлили, в сознании возникали обрывки воспоминаний, разговоров, какие-то цветные пятна. Мама, с тревогой: «Андрей, почему обязательно МГИМО? Ты и так потерял два года…». Отец: «Я уважаю твои амбиции, но надо смотреть правде в глаза…». Потом его мозг лихорадочно переводил доллары в рубли и обратно, при этом итог получался разный, но все равно неутешительный. И еще Рита, Рита, Рита…

Она ждала его. Едва взглянула в лицо. Вскинулась:

– Что?! Что, Андрей? Что случилось!

– Ничего, – он заставил себя улыбнуться, – ничего, милая… я не прошел по конкурсу.

– Как! – вспыхнула девушка, – этого не может быть! Ты сдавал лучше многих. Нет, там напутали. Я сейчас! – она стремительно отстранилась от него и побежала по коридору.

– Рита! Это бесполезно. – Крикнул он ей в след. Но она только махнула ему рукой.

Андрею ничего не оставалось, как пойти за ней. Рита ворвалась в деканат и с порога осыпала упреками и вопросами всех, кто там присутствовал. Андрей застонал от унижения и прислонился к стене, чтобы его не видели.

К заместителю декана присоединился декан, вдвоем они очень вежливо и подробно объяснили Рите, что ее друг, о котором она так хлопочет, совершенно справедливо, кстати, ничуть не провалился, даже наоборот. Но институт никак не может обучать всех поступивших бесплатно, поэтому, ему надлежит оплатить свое обучение.

– Прекрасно! – сказала девушка, успокоившись. – Нет проблем, он все оплатит.

– Вот и славно.

Рита вышла из деканата со своей обычной беспечной улыбкой. Но Андрей был настолько раздражен, что не обрадовался, как радовался обычно. Он оторвался от стены, сжал девушке запястье и потащил ее к выходу. Она едва поспевала за ним.

На улице, отведя Риту подальше от посторонних глаз, Андрей, наконец, отпустил ее запястье и негромко сказал:

– Что ты себе позволяешь?!

– Андрей, Андрей, что с тобой? – девушка заглядывала в его глаза, пытаясь найти в них ответы на свой страх и недоумение. Ему стало стыдно. Он словно бы увидел себя со стороны: злого, жесткого, закрытого. Андрей выдохнул, опустил голову и тихо произнес:

– Прости меня, милая…

Она опять улыбнулась, сквозь проступившие было слезы, потянулась к нему, прильнула, прижалась щекой к груди:

– Ну, что ты, что ты… Я все понимаю. Я – умница, правда?

– Правда, – он улыбался, гладя ее светловолосую головку.

– Вот, все и разрешилось, – продолжала она. – Ты поступил, ты есть в списках. Будем учиться. Ты станешь знаменитым-презнаменитым. Правда-правда, я знаю.

– Ничего-то ты не знаешь, – ответил Андрей. Ему вдруг захотелось объяснить ей все. – Рита, – начал он, – я не буду учиться.

– То есть, как?! Ты передумал?

– Я не передумал, – ответил Андрей. – Просто ты и я – мы живем в разных мирах, разных измерениях. То, что для тебя и тех людей, с которыми ты общаешься – просто, для большинства других – непреодолимая преграда. У подавляющего большинства нет и никогда не будет: ни лексусов, ни охраны, ни особняков, ни нарядов, за которые ты, не задумываясь, платишь столько, что на эти деньги можно было бы кормить семью где-нибудь в провинции несколько месяцев.

Она слушала, затаив дыхание, испуганная и все равно красивая, как экзотический оранжерейный цветок, чудом оказавшийся в руках у деревенского пастушка.

– Рита, – продолжил Андрей, – я принадлежу именно к этому большинству обычных людей. Поэтому для меня сумма, требуемая для обучения, не реальна. Даже если я отдам свою зарплату и мои родители, и моя родня мне помогут, мы все равно не сможем расплатиться. – Он осторожно отстранил ее от себя и, грустно улыбаясь, смотрел в любимые глаза.

Сникшая было Рита, неожиданно легко рассмеялась:

– И всего-то! Да это же ерунда! Просто – ерунда! Я завтра же оплачу твое обучение.

Он покачал головой.

– Это невозможно.

– Невозможно? – встрепенулась Рита, – но почему?

– Во-первых, потому что я не могу принять от тебя таких денег, во-вторых, это даже не твои деньги, а деньги твоего отца.

– Но при чем здесь… – Рита запнулась и внезапно расплакалась, – Ах, Боже мой! Как это глупо! Разве мы не должны помогать друг другу? Зачем тогда деньги вообще?

– Рита, ты рассуждаешь, как ребенок. Дело вовсе не в деньгах. Дело в человеческом, мужском достоинстве. Помнишь, у Пушкина: «Береги платье с нову, а честь – смолоду».

Рита продолжала плакать. Андрей нежно обнял ее и слушал, как она сквозь слезы рассказывала ему о том, как она мечтала выйти за него замуж, об их совместной учебе, о прекрасной, насыщенной жизни.

– Что же теперь ты будешь делать? – всхлипывая, спросила она.

– Я очень люблю тебя! Очень! Если бы ты была простой девушкой…

– Я и есть простая девушка!

– Да, конечно, конечно. Я имею в виду другое. Ты дослушай. Пока я не поднимусь до твоего социального уровня, мы не сможем быть вместе. Ты привыкла совсем к другой жизни. Ты в ней родилась. Если мы будем вместе, я не приму помощи от твоего отца. И тебе, рано, или поздно, станет скучно. Ты будешь испытывать нужду в тех вещах, о которых я даже представления не имею. Ведь у нас все разное, включая потребности, самые элементарные.

– Неправда! – воскликнула Рита. – У всех людей одинаковые потребности: они хотят быть счастливыми! Ты просто не любишь меня!

– Андрей сам готов был заплакать. Ему одному сейчас приходилось быть благоразумным за двоих. А между тем, больше всего сейчас хотелось схватить ее в охапку, отнести к себе в крохотную комнатенку, в хрущевке и любить ее долго и страстно – всю жизнь. Но он знал – так нельзя. Андрей сжал тихонько ладонями ее лицо и собрал губами слезинки с ее щек, подул на ресницы, коснулся ее губ. Рита прикрыла глаза, и они целовались бесконечным поцелуем – единственным утешением всех влюбленных.

– Я хочу, чтобы ты меня любил сегодня, – прошептала она, отрываясь для вздоха.

Он качал головой, и снова целовал ее.

– Ты уйдешь от меня? Уйдешь только потому, что у моего отца есть деньги?

– Нет, любимая, нет, – обещал он. – Я не уйду от тебя. Я сделаю все, для того, чтобы мы смогли быть вместе.

– Что, что ты сделаешь?

– Дай мне время. Я буду равным твоему отцу.

– Сколько времени?

– Я не заставлю тебя долго ждать. Дай мне два года.

– А потом?

– Потом я вернусь, и мы с тобой превратим все твои мечты в реальность.

– А ты? О чем мечтаешь ты? – спросила Рита.

– Я мечтаю о тебе, – просто ответил он.

Она поверила. После этих слов, Рита немного успокоилась, только горькая складочка озабоченности прорезала ее чистый лоб. Первая в ее жизни.

2

Вечером, когда Андрей заступал на дежурство, его вызвали к начальнику охраны.

– Тут вот какое дело, – сказал начальник, – ты, насколько я знаю, в армии был водителем?

– Да, – подтвердил Андрей.

– Нашему шефу нужен человек, который исполнял бы обязанности не только водителя, но и телохранителя, так сказать, – начальник хмыкнул, – фирма растет, сам понимаешь…

Андрей, не смотря на треволнения прошедшего дня, улыбнулся, вспомнив телохранителей Риты «двое из ларца, одинаковых с лица».

– Что же ты молчишь? – вывел его из задумчивости собеседник.

– Вы еще ни о чем не спросили и ничего не предложили, – пожал плечами Андрей.

– Что тут спрашивать: согласен ты, или нет подняться по карьерной лестнице, так сказать. Да, оплата труда, соответственно, возрастает. Но и количество занятого на работе времени – тоже. Кстати, я слышал, ты поступал куда-то, поступил?

– Нет, – Андрей покачал головой.

Ничего, – успокоил начальник, – поступишь. Какие твои годы. Так согласен?

– Да.

– Молодец. Шефа сейчас нет, будет через пару дней. Так что даю тебе два дня отгулов. А потом позвонишь, я тебе время скажу, так сказать, для первого знакомства.

3

Истомины жили в Ступино. Там Андрей окончил школу и сразу пошел в армию. Он пошел в школу с восьми лет. Поэтому закончил ее практически в восемнадцать. Он даже не пытался поступать. «Какой смысл? – заявил Андрей родителям, – все равно: не успею студенческий получить, как уже придется лоб брить». С таким настроением, он собрался, и сам ушел в военкомат. Этот поступок несколько обескуражил армейское начальство. Во всяком случае, военком недоумевал. Возможно поэтому, Андрею везло в дальнейшем прохождении службы, так сказать.

Правда, вернулся он осенью, опять-таки, уже все экзамены кончились. Но наш герой не унывал: переехал в Москву, устроился на работу, снял крохотную однокомнатную квартирку в Свиблово, отучился в школе телохранителей, для того, чтобы иметь право на ношение оружия.

Домой ездил часто. Только на время экзаменов договорился, что пока не сдаст, навещать не будет. Ограничивался звонками.

На следующий день Андрей позвонил родителям и сказал, что его повысили на работе, поэтому он решил учиться заочно. Мама, казалось, обрадовалась этому. Отец был скорее недоволен.

– Ты когда приедешь, сын? – спросил он. Пока не знаю, па, – уклонился Андрей, – очень много всякой беготни…

– Андрей, – прервал его отец, – не надо нас бояться. И еще, запомни, что бы ни случилось, мы всегда ждем тебя.

– Спасибо, отец! – с благодарностью ответил Андрей.

4

С Ритой договорились встретиться в саду Эрмитаж.

Андрей ждал ее несколько минут. Чтобы как-то занять себя, рассматривал керамические фигурки, выставленные на продажу. Рассмеялся, заметив среди прочих, толстого кота, валяющегося на спине. Морда у кота была хитрющая и самодовольная.

– Сколько он стоит? – спросил Андрей у продавца.

– Триста пятьдесят.

– Я возьму. – Он расплатился. Оглянулся по сторонам. Рита бежала по газону, пронизанная вечерними лучами солнца, похожая на эльфийскую принцессу, такую, какими их представлял себе Андрей, читая английские сказки и легенды.

Она бросилась к нему, как только увидела. Прильнула. Заговорила быстро-быстро: не спала всю ночь, думала-думала…

Андрей был благодарен ей за то, что не видел больше «двух одинаковых с лица». Можно было долго стоять, обнявшись и не обращать ни на кого внимание.

– Как ты? – спросила она тревожно.

– У меня все хорошо, – ответил он. – Получил неожиданное предложение на работе.

– Что за предложение? – сразу встрепенулась она.

– Можно сказать: меня повысили. – Усмехнулся Андрей.

– Это хорошо?

– Пока не знаю. – Он наклонил голову и нежно поцеловал ее шею, чуть ниже уха. – Я поймал для тебя кота. Он потрясающий!

– Ой, щекотно, – засмеялась Рита, схватила глиняную игрушку, – Мяу! Какой ты классный! – Вскинула тонкие руки, обхватила плечи Андрея, – я так люблю тебя!

– Я так люблю тебя! – эхом откликнулся он.

– Я хочу познакомить тебя с моей семьей, – неожиданно сказала она.

– И что мы им скажем обо мне? – усмехнулся он.

– Ну… – Рита сморщила нос, – что ты – мой сокурсник и все такое…

– Врать не хорошо, – наставительно парировал он.

– Я же все равно вру, когда говорю отцу, что иду гулять с подругами, – обиделась Рита.

Андрей вздохнул.

– Нет, милая, нет. С твоими родителями я буду знакомиться тогда, когда смогу о себе сказать, что я чего-то стою.

– А до той поры? – спросила девушка, сникнув.

Андрей собрался, наконец, с духом и решился сказать ей то, что задумал:

– До той поры мы не должны видеться…

Она перебила его:

– Другими словами, ты уходишь от меня?

– Я не ухожу от тебя, я пытаюсь остаться с тобой навсегда, – объяснение становилось мучительным. Андрей знал, что ему непросто будет говорить с Ритой. Но он не видел другого выхода. Со щитом, или на щите, как говорили древние. Либо он сможет войти в круг Риты и ее семьи, либо… Об этом «либо» Андрей старался не думать.

– Послушай, – попросил он девушку, – дай мне два года. Всего лишь два года! Ведь ждут же девушки своих любимых из армии. Вот и ты, попробуй дождаться меня.

– За два года может многое измениться, – задумчиво произнесла она.

– Да, – согласился он. – Время все расставит по своим местам. Возможно, ты поймешь, что вовсе не любила меня. Пусть лучше это случиться, чем, если бы мы остались сейчас вместе, и тебе пришлось бы разочароваться во мне.

Они шли, держась за руки. Но, после всего сказанного Андреем, Рита высвободила свою ладошку из его, отстранилась. Она напряженно думала над его словами. Оба молчали, пока, наконец, Рита не спросила:

– Пусть так. Хорошо. Но, если… Если ты все-таки решишь не возвращаться?

– Ты забываешь о втором варианте, – мягко сказал он. – Если ты не захочешь, чтобы я вернулся…

Рита сердито глянула на него.

– Не обижайся, – попросил Андрей. – Я придумал такую игру: если один из нас решит, что дальнейшие отношения невозможны, то он напишет другому открытку есть прекрасная строчка, это из Шекспира: «Прощай, и если навсегда, то навсегда – прощай». Мы обменяемся электронными адресами на этот крайний случай.

– Fare the well, and if forever, still forever fare the well! – задумчиво произнесла она. – Значит, только электронная почта?

– Сама посуди, – улыбнулся Андрей, – SMS-ка – слишком несерьезно, мало ли их приходит. Обычная почта тоже отпадает. И ты, и я можем десять раз поменять место жительства. Следовательно, электронный почтовый ящик – самое надежное место.

– Хорошо, – согласилась Рита, – У тебя есть куда записать?

– На мобильник. – Предложил Андрей.

После того, как они записали адреса друг друга, Рита, неожиданно резко развернулась и убежала, ничего не сказав.

Некоторое время он в раздумье бродил по улицам. Зашел в книжный на Тверской, купил томик сонетов Шекспира; потом наткнулся на пустую скамейку на Пушкинском бульваре и долго сидел там, перелистывая страницы книги. Когда совсем стемнело, Андрей с сожалением закрыл сонеты и поехал к себе в Свиблово.

Дома он сварил себе кофе и сидел с остывающей чашкой на убогой кухоньке, глядя на подступающую ночь.

Трель мобильника вывел его из задумчивости.

– Да! – машинально ответил он.

– Андрей, это я, – зазвучал в ответ Ритин голос. – Ты только не говори ничего. Я в твоем районе. Андрей, я приехала на такси и не знаю, какой адрес назвать водителю. Сейчас я дам ему трубку…

Он выскочил на улицу, понесся в сторону дороги, потом опомнился, вернулся к подъезду и замер в ожидании. Сердце гулко колотило по ребрам.

Фары осветили двор, их свет ударил по глазам, Андрей зажмурился. Услышал звук захлопывающейся дверцы, звук ее шагов, шелест шин по асфальту. Вскоре они остались одни под единственным фонарем. Рита обняла его, а он только и мог сказать:

– Ты сумасшедшая…

– Не прогоняй меня, – шептала Рита, – мне некуда идти. Я совсем завралась. Отец уверен, что я на вечеринке у друзей. Мало того, вечеринка за городом и меня должны вернуть домой только завтра. Подруга звонила, меня отпустили под ее честное слово. Я же не могу ее подвести, – она говорила это жалобным голоском, но в глазах ее плясали озорные огоньки.

Андрей не знал, как лучше поступить: немедленно отвезти ее домой, или…

– Прохладно, – Рита поежилась.

Андрей обнял ее за плечи и увлек в темный подъезд.

– Пошли, чудо!

Она споткнулась о несколько ступенек. Бочком скользнула в прихожую. Андрей нащупал выключатель, лампочка вспыхнула, осветив убогую квартирку.

Рита оглянулась по сторонам и сказала только:

– Ух, ты!

– Проходи.

Она заглянула в комнату, проследовала на кухню и там уселась на уголок табурета, зажав ладошки коленями.

– Кофе пахнет, – сказала она, улыбнувшись.

– Я сейчас сварю, – Андрей схватил турку, включил плиту, отставил турку, громыхнул дверцей стенного шкафа. Он никак не мог сообразить какую чашку дать Рите. Чашек было три: большая керамическая кружка с неприличной картинкой и выщербленным краем, стеклянный бокал, из тех, на которых написано: небьющееся стекло и фаянсовая чашка в цветочек, он привез ее из дома. Предпочтение было отдано бокалу, как наиболее безликому, а потому – безобидному.

Все-таки он благополучно сварил кофе. Налил Рите. Она пила, обжигаясь, то и дело, поглядывая на Андрея.

– Ты мне не рад? – спросила девушка.

– Сам не знаю, – честно ответил он.

– Бедный мой, бедный! – она отставила чашку и перебралась к нему на колени. Обняла, прижалась и замерла. Он чувствовал, как маленькой птичкой бьется ее сердечко рядом с его и готов был провалиться сквозь землю, только бы не причинить вреда этой доверчивой любви.

– Я не могла не приехать, – сказала Рита. – Послезавтра мы улетаем на Майорку. Это подарок отца на мое поступление. Я подумала: а вдруг мы больше не увидимся, никогда! Ведь такое может случиться? И… я бы не смогла, понимаешь? Я бы не смогла потом. Как будто ничего не было, как будто мне все приснилось. Я совсем дура, да?

Андрей слегка касался губами ее макушки:

– Нет, милая, нет, не говори о себе плохо. Я думал о том же, пока ты не приехала.

– Правда? – Рита теснее прижалась к нему. – Значит, ты на меня не сердишься?

– Не сержусь…

– Тогда, поцелуй меня. – Она подняла голову, и их губы встретились. Андрей изнывал под бременем желания и нежности. Сладкая дрожь пробежала по его телу. Ритины пальцы торопливо скользнули по его плечам вниз, схватили края футболки. Он помог ей. Футболка упала на пол, туда же полетела ее кофточка. Они снова прильнули друг к другу. Он почувствовал кожей напрягшиеся соски ее небольших упругих грудок. Рита тяжело дышала, Андрею показалось, что она готова потерять сознание. Голова его горела, остатки благоразумия еще удерживали его плоть, но и они готовы были вот-вот капитулировать.

Плохо понимая, что он делает, Андрей подхватил Риту, в несколько прыжков оказался в комнате; они рухнули на разобранный старенький диван и продолжили неистово целоваться.

– Я больше не могу! – Тихо стонал он.

– Возьми меня! – Просила она.

– Нельзя, нельзя, – как заклинание повторял он.

Рита тихонько заплакала.

– Что ты, милая, что ты? – с тревогой спрашивал он. Но она снова улыбнулась сквозь слезы, обняла его:

– Ничего, глупый! Я люблю тебя!

Он целовал ее щеки и гладил вздрагивающее тело. Благоразумие снова взяло верх над страстью, и он не решился больше ни на что. Вскоре Рита уснула. Он смотрел на ее счастливое, заплаканное лицо и думал о том, что никогда ни за что не сможет причинить боль этой девушке.

Андрей заботливо укрыл ее одеялом, шепча:

– Ты будешь счастлива, милая! Обещаю тебе, ты будешь…

Остаток ночи Андрей провел на кухне. Только теперь он не грустил. Он точно знал, что надо делать.

Ранним утром смущенная растрепанная девушка заглянула к нему.

– Доброе утро, красавица! Как спалось на новом месте? Видела ли жениха? – шутил он, чтобы помочь Рите справиться с неловкостью.

– Доброе утро, – она так светло улыбнулась ему, что Андрей вновь бросился к ней и поцеловал припухшие губы.

– Кажется, я проспала жениха, – сказала Рита.

– Нет, милая. Жених здесь. Он всю ночь бдительно охранял твой сон, отгоняя кошмары и навевая прекрасные сказки.

– Правда? Ой, а я не помню, что мне снилось, – расстроилась она.

– Зато я помню: в твоем сне мы жили долго и счастливо, и умерли в один день.

– И встретились на небесах, – весело продолжила Рита.

– Да будет так! – серьезно закончил он.

Рите надо было торопиться. Андрей помог ей собраться. Сообразил на скорую руку завтрак, к которому она почти не прикоснулась, потому что почти не отрывалась от его губ. Оба знали о разлуке. Чувствовали ее приближение, но предпочитали не говорить о ней. Такси не вызывали. Андрей поймал машину и отвез Риту на ранее условленное место, недалеко от Звенигорода, где ее ждала подруга. Перед тем, как выскочить из машины, Рита порывисто схватила руку Андрея и спросила:

– Ты все решил окончательно?

– Да, милая, – он коснулся губами ее виска.

– Я буду ждать! – твердо сказала она. – Не выходи, – удержала она его. Распахнула дверцу, махнула рукой, поджидавшей ее подруге, маячившей у джипа с тонированными стеклами. Та махнула в ответ, пошла навстречу. Рита поспешно закрыла дверцу и, не оборачиваясь, побежала к Джипу.

– Трогай, – сказал Андрей водителю.

Дома он уснул, уткнувшись носом в полотенце, еще хранившее запах Ритиной кожи.