Текст книги "Весенних фресок многоцветье (сборник)"

Выполнено!

I

Так уж повелось, что после сытного обеда в заводской столовой начальнику пожарной части Николаеву очень хотелось блеснуть перед окружающими своей молодецкой удалью. Вот и в эту пятницу, возвращаясь на рабочее место, он гордо приосанился: плечи назад, грудь колесом. Пусть все видят – человек в военной форме, а не какой-нибудь гражданский. Николаев шагал размашисто, твёрдо, иногда приостанавливался, чтобы поздороваться со знакомыми сотрудниками, и вновь продолжал своё уверенное движение.

«Вот – просторный холл первого этажа. На стоящем в углу огнетушителе опять отсутствует паспорт, где отмечаются даты проверок. Кому только в голову приходит отрывать эти карточки?»

– Здравствуйте, Валерий Сергеевич.

«Узкий тамбур, ведущий в пристройку. Пожарный кран. Дверь пожарного шкафа приоткрыта. Понятно.

Уборщица Люба повадилась ставить сюда свой нехитрый инвентарь».

– Тамара Викторовна! Зайдите ко мне на следующей неделе. Я рассмотрю новую инструкцию.

Резкий разворот на устойчивых каблуках.

– Приветствую вас, Иосиф Михайлович!

«В светоуказателе “выход” перегорела лампочка. Впереди крутая бетонная лестница. Миловидная девушка робко остановилась у окна. Стрижка каре. В руках сигарета и зажигалка. Новенькая из бухгалтерии».

– Здравствуйте, барышня. Вы догадываетесь, кто я такой? Перед вами начальник специальной пожарной части Николаев. Как лицо уполномоченное заявляю, что курение в этом месте строго воспрещается.

– Ой, я не знала.

– За нарушение порядка на режимном предприятии я обязан выписать вам штраф…

– Ой, простите!

– …А также сообщить об этом досадном инциденте руководителю вашего подразделения. Вы ведь работаете в бухгалтерии?

– В бухгалтерии. Только, пожалуйста, ничего не говорите моему начальнику!

– Я, конечно, понимаю, что вам грозит выговор, может быть, даже увольнение.

– Прошу вас, не надо выговор! Не надо увольнение! Начальник пожарной части лишь сощурил глаза.

– Разве вам неизвестно, что место для курения находится на третьем этаже?

Необходимый эффект оказался достигнут. Девушка побледнела и взволнованно залепетала:

– Простите, извините, этого больше не повторится! Каждый раз подниматься на третий этаж тяжело, поэтому…

Николаев ещё раз пристально посмотрел на нарушительницу, непреклонно качнул головой, сурово повёл бровью. Дождавшись наибольшего накала страстей, он всё-таки сменил гнев на милость:

– Хорошо, будем считать, что вы поняли свою ошибку. Также можно принять во внимание, что вы не курили, а только собирались прикурить сигарету.

– Да, да. Только собиралась…

– Но если ещё раз!..

– Никогда!

– Вдруг я увижу?..

– Ни за что!

Николаев круто развернулся на каблуках.

– Не понимаю, что в этом сложного. Подумаешь, подняться на третий этаж. Смотрите!

Прошла секунда, и он уже летел вверх по лестнице. Шагая через ступеньку, легко преодолел лестничный марш, ещё один и ещё. Вскоре заданная высота была взята. Квадратные каблуки бодро стучали по паркетному полу третьего этажа. Девушка с удивлением смотрела на опустевшую лестницу, а Николаев довольно хмыкнул себе под нос: «Ну что, съела? Да если бы не солидная должность и подполковничьи погоны, я бы на третий этаж по перилам взбежал. Рано меня ещё в старики записывать, милочка, рано. Есть ещё порох в пороховницах!»

Вот и помещение пожарной части. Николаев резко открыл дверь, внимательно оглядел свои владения.

– Капитан Сычёв!

– Так точно.

– Почему находишься в расположении части?

– Разрешите доложить. Только что вернулся с территории объекта, чтобы сделать необходимые записи в служебных журналах.

– Врёшь, шельмец! Ты, поди, уже целый час тут околачиваешься, баклуши бьёшь. А на твоём закреплённом секторе, между прочим, полный бардак. Огнетушители без паспортов, в пожарных шкафах швабры с вёдрами пылятся, светоуказатели не горят. Люди курят где попало! Быстро на объект устранять указанные замечания!

Командир устрашающе заворочал глазами и, не дожидаясь ответа, скрылся за порогом своего кабинета.

II

– Уф! – тяжело выдохнул Николаев.

Оставшись один, он устало рухнул в глубокое кожаное кресло и наконец-то перевёл дух. Одышка замучила, да ещё проклятый радикулит одолел. Который день не давал покоя, так и грыз поясницу. Вытирая вспотевший лоб, начальник смотрел в открытое окно, за которым простирался вид заводского двора. Пейзаж этот на первый взгляд был неказистый, но для Николаева дорогой и очень любимый. Родной, можно сказать, ландшафт. Почти тридцать лет на этом месте в должности руководителя пожарной части – это не шутки! Конечно, многие уже давно мечтали проводить стареющего начальника на пенсию, но тот не сдавался, изловчался-таки продлить срок службы. Теперь наступили другие времена, и Николаев понимал, чувствовал: всё, конец – пора уходить.

«Но как уходить-то? – размышлял будущий пенсионер, по-прежнему глядя в окно своего кабинета. – Ведь меня здесь каждая собака знает. Я нынешнего директора ещё молодым специалистом помню! Вот заводская труба, до боли знакомая. Производственный корпус, опять же, при мне строился. Дальше гараж, переплётная мастерская. Работала там одна… Пышненькая… Такая загаристая была… Теперь уже бабушка. А что это Степаныч из столярки тащит, оглядывается? Ну так и есть, доска. Надо же, какая хорошая, дубовая. Видно, Степаныч на дачу её присмотрел. Эх, и мне бы такая доска не помешала».

В мечтах Николаев был уже на даче. Там огурцы не политы, трава не скошена.

«И вот вместо того, чтобы делом заниматься, сиди в душном кабинете, жди окончания рабочего дня. Фу-ты ну-ты, глупость какая!»

Пора действительно стояла чудесная: тёплая, ласковая. В конце июня даже самый закоренелый горожанин – и тот тянется к природе.

«Опять же, про дачу, – горячился Николаев. – С осени стеклянный переход между старыми корпусами разбирать будут. Все отходы – на свалку. А из этих стёкол такой парник чудесный сделать можно, загляденье! Так нет ведь, фиг тебе, а не парник, уходи на заслуженный отдых! Ещё забор на своём участке хотелось поменять, снять сетку-рабицу и поставить как у соседа: металлический, с раздвижными воротами. Да разве на пенсию такой забор справишь? Раньше обо всём этом думать надо было. Эх, дурак я, дурак! Столько лет не тем, чем нужно, занимался. Всё служба, дежурства, строгость да дисциплина. А надо было с умных людей пример брать, побольше о себе печься: всё в дом, всё в семью. Теперь на старости лет упущенного не наверстаешь. Скоро вышвырнут, как соль из солонки, вот вам и спасибо – до свидания!»

Невесёлые мысли начальника части прервал резкий телефонный звонок.

– Николаев? – раздалось на другом конце провода.

Звонил заместитель начальника отдела Рыбкин, щуплый чернявый мужичонка лет пятидесяти. Дикция у Рыбкина и так была неважная, а после пропущенной рюмки становилась совсем безобразной.

«Уже вмазал», – подумал Николаев и немедля ответил:

– Так точно. Здравия желаю, товарищ полковник! На объекте и в части без происшествий!

– Ты мне мозги не крути, – зашамкал Рыбкин. – Скажи лучше, какое сегодня число?

– Тридцатое июня, товарищ полковник.

– Если тридцатое июня, то почему ваша часть не предоставила в отдел отчёт о проделанной работе за квартал?

«Совсем до чёртиков допился», – решил Николаев и бодро отрапортовал:

– Наша часть предоставляет в отдел отчёты о проделанной работе за месяц, полугодие и год. Подавать квартальные отчёты распоряжения не было.

– А рекомендации управления от одиннадцатого апреля, которые прислали на прошлой неделе, вы читали? Там чёрным по белому написано, когда и как готовить квартальные отчёты.

Николаев прикусил язык. Он хорошо помнил присланные рекомендации, видел эти серые, сто раз отксерокопированные бумаженции, даже подумал: «О каком порядке может идти речь, если апрельские рекомендации доходят до частей только в июне». А вот читать проклятые рекомендации Николаев не читал, понадеялся на своего зама. Рыбкин воспользовался затянувшейся паузой:

– Даю вам сроку – один день. Завтра утром отчёт должен быть в отделе. Кстати, не забудьте отметить в нём недостатки работы части. Когда вашу писанину читаешь, прямо плакать хочется от умиления. Не пожарная часть, а передовой колхоз какой-то, не сотрудники, а лучшие люди села. Сплошные победы и свершения. На поверку же одни выговоры да замечания. Вот ещё что. В отчёте должна быть диаграмма. Так указано в рекомендациях.

– Какая ещё диаграмма?

Рыбкин причмокнул, сглотнул, будто отпил что-то.

– Диаграмма, диаграмма… Сейчас дети и те знают, что это такое! Или, когда вы учились в своей церковно-приходской школе, про диаграммы ещё никто не слыхивал? Всё. Некогда мне с вами лясы точить. Исполняйте приказ!

После такого разговора настроение у Николаева и вовсе испортилось.

«Ещё возрастом меня попрекает, алкоголик», – фыркнул он, набирая номер дежурного радиотелефониста.

– Срочно вызовите ко мне майора Детченко!

Вообще-то вся пожарная часть состояла всего из четырёх помещений: кабинета начальника, кабинета заместителя начальника, инспекторской и крошечной телефонки. Поэтому, чтобы позвать попавшего под горячую руку зама, было достаточно просто крикнуть. Но начальник панибратства не поощрял, не хотел баловать подчинённых.

Своих заместителей Николаев ненавидел как класс, в каждом из них видя соперника, только и мечтающего о командирском кресле. Прежде Николаев избавлялся от заместителей всеми возможными способами, вытравлял их из части, словно блох: создавал невозможные условия работы, донимал придирками, ловил на пьянке и опозданиях. Потом коварный начальник стал хитрее. Он приловчился отправлять ненавистных замов на повышение. Таким образом можно было убить сразу двух зайцев: устранить конкурента и к тому же приобрести в его лице благодарного союзника. Своего нынешнего заместителя – Андрея Детченко – Николаев не любил особенно. Видимо, чувствовал, что тому суждено стать его последним замом. Впрочем, пожилому начальнику вообще не нравились молодые да ранние, приехавшие из глубинки, чтобы покорять златоглавую.

«В столице без году неделя, – кипел злостью Николаев, – и нате, пожалуйста: академию закончил, на москвичке женился. Да не на какой-нибудь москвичке, на дочке директора строительной фирмы. Живёт теперь в пятикомнатных апартаментах престижного района и ждёт не дождётся, когда я для него место начальника части освобожу!»

Дверь распахнулась. В кабинете появился рослый широкоплечий офицер двадцати восьми лет.

– Ну, что нового? – притворно ласково начал Николаев.

– Разрешите доложить. На объекте и в части без происшествий.

– Это хорошо. А как обстоят дела с квартальным отчётом о проделанной работе?

Детченко недоумённо пожал плечами.

– Вижу я, что ты вот этот документ в глаза не видел! Начальник победоносно взмахнул только что найденными рекомендациями. Андрей покраснел. Рекомендаций он в самом деле не читал.

– Сроку тебе – до завтрашнего утра, – зарычал Николаев. – Отчёт подготовить, напечатать и отправить в отдел. Не забудь указать недостатки в работе части, а то сочиняешь сказки какие-то, читать противно. И ещё сделай диаграмму, так в рекомендациях сказано.

– Какую диаграмму?

– Ты что, в школе не учился? И это называется – специалист с высшим образованием!

Николаев открыл ящик стола, вынул из него толстую тетрадь с пометкой «Индивидуальный план работы».

«Ещё с этими бестолковыми планами проверяющие замучили! Правду говорят: “Сделал – запиши, не сделал – запиши два раза”», – размышлял взбешённый начальник, размашисто выводя на бумаге: «Подготовить отчёт о работе части за второй квартал – выполнено».

– Всё. Мне некогда. Еду в управление. Приступай к исполнению приказа!

III

Звонкие каблуки начальника застучали по гулкому заводскому коридору. Детченко вздохнул:

«Еду в управление! И это – в пятницу, после обеда. Да кому ты лапшу на уши вешаешь, старый лис! Не пройдёт и пары часов, как будешь ты на своей даче. Уж в этом я уверен!»

Андрей знал: Николаев его не любит. И даже понимал почему. Завидует, считает везунчиком. Только в чём оно, везение? Конечно, многим жизнь Детченко казалась чудесной и безоблачной. Но это только на первый взгляд, а если копнуть поглубже, выходило следующее: три года назад Андрей действительно женился на хорошенькой москвичке. Кто же мог предвидеть, что после свадьбы и рождения ребёнка она превратится в сварливую, вечно недовольную фурию?

«Капризная, избалованная бестия, – думал несчастный муж, нервно сплёвывая от злости. – Всё-то ей плохо, всё чего-то недостаёт. И тема для разговоров только одна: мало зарабатываешь, не хватает денег!»

Всю зарплату до последней копейки Детченко отдавал супруге – денег не хватало, ночами (втайне от руководства) подрабатывал охранником в банке – денег всё равно не хватало, в выходные (спасибо другу Славке) торговал на строительном рынке – денег снова не хватало. Прямо прорва какая-то!

Жил Андрей в комфортабельной пятикомнатной квартире. Но жил-то он там не только с женой, но ещё и с её родителями. Чтобы описать эту постоянную муку, у заместителя начальника части не находилось приличных слов. Придирки и упрёки тестя, мужика грубого, вышедшего из простых работяг, ещё можно было терпеть. А вот тёща оказалась просто несносной. Экзальтированная интеллигентка с замашками столичной барыни, она не упускала случая упрекнуть Детченко его босяцким происхождением. «Может быть, у вас в деревне так принято» – было её любимым выражением. По мнению тёщи, Андрей всё делал неправильно. Мусор вовремя не выносил, чашку за собой не мыл, воду в ванной разбрызгивал, вещи по квартире раскидывал… Однажды Детченко пригласил в гости бывших однокурсников по академии. Что после этого началось! Тёща его чуть поедом не съела:

«Чужие люди в нашей квартире! Да если каждого незнакомого на порог пускать!.. А у того мордастого глаза так и бегали, ну точно – уголовник! Не сегодня-завтра обворуют. Нужно срочно менять ключи от входной двери!»

И по каждому пустяку нелепый скандал, истерика со слезами и валерьянкой, телефонные жалобы всем родственникам до седьмого колена.

«Целыми днями пилит и пилит, – негодовал Андрей. – А сама-то хороша! На ножки стульев мягкий войлок наклеивает, чтобы паркет не портился. Одноразовые целлофановые пакеты стирает и на лоджии сушит, вдруг ещё пригодятся. Крохоборка, да и только!»

Из-за постоянной занятости на работе Андрей ужасно не высыпался. Дома не давала отдохнуть годовалая дочка, у которой резались молочные зубки. Малышка кричала и плакала ночи напролёт. Кутерьме этой не было ни конца, ни края. Детченко похудел, осунулся, стал нервным и раздражительным. Надоела, опротивела такая собачья жизнь. Всё бы бросил и ушёл куда глаза глядят. Только идти было некуда. Да и маленькую Полинку, кровиночку родную, как две капли воды похожую на отца, Детченко очень любил и боялся потерять.

«Вот тебе, милый начальник, и везение, вот тебе и счастье! – думал загрустивший Андрей, входя в свой кабинет. – До конца рабочего дня всего два часа, пора приниматься за отчёт».

Нужно заметить, что все отчёты, рапорта и анализы работ Детченко печатал сам. Начальник части только корректировал и правил их, ещё говорил: «Я своё уже отписал. А тебе ещё учиться и учиться надо». Андрей знал, что дело здесь вовсе не в отеческой заботе о подчинённом. Просто Николаев совершенно не умел пользоваться современной техникой, а признаться в этом не желал. Как-никак – старик с характером.

Андрей включил компьютер и принялся за работу. Готовя отчётные материалы, Детченко не мудрил. Все документы он начинал одинаково: «В ходе выполнения плана работы…». Усталые глаза так и слезились от света яркого монитора. «…В части проведены следующие мероприятия… сегодня дежурство в банке, нужно торопиться с отчётом. В соответствии с планом работы… ох как спать хочется, сил нет. Следующие мероприятия…»

Детченко прикрыл отяжелевшие веки.

«Выполнение плана работы… а где он, план работы? Мероприятия, проведены следующие мероприятия… надо найти план работы. В соответствии с планом работы…»

Голова упала на сложенные руки. Всё окружающее погрузилось в покой и безмолвие.

«Проведены следующие мероприятия…» – Детченко проснулся так же неожиданно, как и заснул. Вздрогнул, открыл глаза.

«Боже мой! Времени-то сколько!!! В банк опаздываю».

Не прошло и нескольких минут, как причёсанный и сбрызнутый одеколоном заместитель начальника части уже входил в тесную инспекторскую.

– Марина Вячеславовна, вам задание. Необходимо написать квартальный отчёт о работе части. Это срочно. Завтра утром он должен быть в отделе.

Марина Лунёва, старший инспектор части, глядела на Детченко в полном недоумении.

– Андрей Ильич, вы на часы смотрели? Уже конец рабочего дня!

– Ничего, задержитесь немного. Для вас этот отчёт – сущая ерунда. Обязательно укажите недостатки в работе части. Ещё в отчёте должна быть диаграмма.

– Это ещё что такое?

– Ну, Марина Вячеславовна, вы меня удивляете! Имеете специальное пожарно-техническое образование, а таких простых вещей не помните. Ведь это курс общеобразовательной школы! Приступайте к исполнению. Да, чуть не забыл. Завтра первое июля, надо закрыть текущий месяц.

Детченко вернулся в свой кабинет, взял индивидуальный план работы и записал: «Подготовить отчёт о работе части за второй квартал – выполнено».

IV

Майор Лунёва – невысокая полная женщина. Ей тридцать девять. Добрые глаза, усталый взгляд из-под пушистых ресниц. Кажется, что в мягких чертах лица затаились тревога и печаль. Последние дни Марина Вячеславовна и так пребывала в расстроенных чувствах, а теперь вовсе пала духом.

«Это надо же, какая наглость! “Необходимо написать квартальный отчёт. Ничего страшного, немного задержитесь!” Видно, наши начальники совсем совесть потеряли! Сами работать не хотят, зато чуть что: “Марина Вячеславовна, вам задание!” Я и смены перекрываю, и журналы заполняю, и проверяющих встречаю. Так вот ещё новая фантазия: вместо того чтобы передохнуть, садись, сочиняй отчёт. И чем в это время наши командиры занимаются? Николаев уже с обеда на даче прохлаждается. Детченко полдня проспал, теперь торопится, на халтуру опаздывает. Только у меня своих дел нет! Был бы ещё смысл горбатиться! У руководства премии, поощрения, повышения в должностях и званиях… А я что имею? Весь предел мечтаний – место старшего инспектора в захудалой части. И никуда не вырваться из этого замкнутого круга!»

Свою должность Марина занимала уже восемь лет и, конечно, мечтала о повышении. Недавно она даже была в управлении, где попала на приём к одному из крупных руководителей. Но тот, редкостный чурбан и армейский сапог, безапелляционно заявил: «Место женщины – в телефонке. Удивительно, что вы доросли до майора. Узнай я об этом раньше, не допустил бы подобного безобразия!»

«И вот такие “шариковы” в погонах на каждом шагу», – сокрушалась Лунёва.

Но, несмотря на все служебные перипетии, сейчас Марина Вячеславовна была поглощена не только проблемами работы. Никак не выходила из её головы случайная встреча с бывшим однокурсником Жорой Мережкиным.

Старший инспектор Лунёва наклонилась над столом, подпёрла ладонями подбородок и притихла, вспоминая прошлое. Кто бы знал, что её судьба сложится так нелепо? В юности Марина была задорной кудрявой хохотушкой, к тому же единственной девушкой на курсе в пожарно-техническом училище. Немудрено, что все студенты влюблялись в очаровательную кокетку. Влюбился в неё и Жора Мережкин, неприметный белобрысый парнишка. Нос – уточкой, уши – топориком. Конечно, он был Марине не пара. Она предпочла статного красавца Лунёва, за которого вскоре и вышла замуж. Вместе молодые прожили всего два года. И то, как говорится, не прожили, а промучились. Муж гулял, дебоширил, под утро возвращался домой пьяный, со следами губной помады на лице.

«Почему я должна всё это терпеть?» – не выдержала Марина и, забрав новорождённую дочку, просто ушла. Так и начались её бесконечные будни: работа, дом, забота о ребёнке, снова работа…

Сначала Марину донимали детские болезни, потом школьные уроки, экзамены… Теперь дочь повзрослела, и вроде бы можно было наконец вздохнуть свободно. Но Марина не почувствовала долгожданного облегчения, напротив, в душе поселились уныние и досадная пустота. Казалось, что лучшие годы жизни уже позади. Ничто не радовало, не увлекало.

В прошлые выходные усталая женщина не спеша брела между торговыми рядами небольшого уличного рынка, прицениваясь к пучкам редиса и свежей зелени. Нахальные торговки никак не хотели сбавлять цену. Вдруг кто-то окликнул её по имени. Марина оглянулась. Перед ней стоял незнакомый человек, очень интересный, солидный. На плечах стильный пиджак, очки в дорогой оправе.

– Неужели ты меня не узнаёшь? Георгий Мережкин. Ну, вспомнила?

Марина вздрогнула.

– Жора! Надо же, каким ты теперь стал!

Разговорились. Жора работал в департаменте, занимал высокую должность, дослужился до полковника. Он был примерным семьянином, отцом двоих детей, короче говоря, идеальным мужчиной.

– Как же я не рассмотрела его раньше? – кусала локти Лунёва.

А Жора всё не уходил. Он глядел на неё так ласково и восторженно, будто не было прошедших лет и Марина по-прежнему оставалась наивной восемнадцатилетней девчонкой. Бывший однокурсник проводил давнюю знакомую до дома. Доставил с ветерком на новенькой иномарке.

– Вот моя визитка, – сказал он на прощание. – Звони, если что-нибудь понадобится. И просто так звони. Я буду очень рад.

Конечно, Марина решила, что никогда не позвонит Мережкину, но визитную карточку его не выбросила.

Именно эту злополучную бумажку с золотым тиснением она и вертела сейчас в руках.

«Нет, всему, даже моему терпению, есть предел. “Задержитесь после работы! Написать отчёт вам не составит труда!” Нашли ненормальную, кровопийцы проклятые. Они меня совсем не знают. Думают, что мне некуда деться. Считают, что я – несчастная одинокая женщина, не способная на поступки. Ошибаются! Я себя ещё покажу. А собственно, почему я должна стесняться? Что здесь такого? В понедельник позвоню Жоре. Ничего личного. Просто попрошу его о помощи. Ведь перевести меня в департамент не составит никакого труда. Только бы вырваться из этого болота! А уж там я себя зарекомендую. Поверьте, проявлю все свои способности! И наконец-то начну новую жизнь: похудею, сменю гардероб, собой займусь… Решено. Так оно и будет!»

– Эй, Сычёв!

Дежурный инспектор не отозвался.

«Опять, паразит, в курилке ошивается».

– Сычёв, бросай курить!

– Вставай на лыжи. Вместо рака будет грыжа, – откликнулся долговязый Сычёв, просовывая в инспекторскую своё ехидное лицо.

– Ты мне эти шуточки брось. У тебя есть прекрасный шанс…

– Не получка, не аванс.

– Отставить! У тебя есть прекрасный шанс показать себя перед руководством с положительной стороны. На твоём месте я бы отнеслась к этому серьёзно. Итак, нужно написать квартальный отчёт о работе нашей части. Завтра этот отчёт должен быть в отделе.

Смекнул?

– Смекнул. Где деревня, где аул.

– Господи! Сычёв, тебе хоть рот заклеивай. Слушай внимательно. В отчёте укажи недостатки. Ты знаешь, что это такое, – сам недавно выговор отхватил. И ещё составь диаграмму.

Лицо инспектора забавно вытянулось.

– Чего-чего?

– Не чего-чего, а диаграмму. Ты что же – в школе не учился? Ну, вспомни, две пересекающиеся оси: X и Y.

– Марина Вячеславовна, вы издеваетесь?

– Нисколько.

– Мне такие задачки не под силу. Я к звёздам не рвусь, выслуживаться не собираюсь. Это первые десять лет капитаном ходить тяжело, потом привыкаешь! Да и к тому же я – простой тушила, из боевой части к вам перевёлся. Вот если, тьфу-тьфу-тьфу, пожар, тогда конечно: «дайте в руки мне баян, разорву его…», ну вы сами знаете, как дальше. А бумажки писать увольте, мы этому не обучены.

– Раз ты такой умный, то зачем в профилактику полез? Лёгкой жизни захотелось? – отрезала Лунёва, явно не настроенная на юмористическую волну. – Запомни, наша основная задача – не потушить пожар, а не допустить его возникновения! Поэтому сейчас твоё оружие – ручка и бумага. Так что садись поудобнее и приступай к отчёту. Всё. Мой рабочий день окончен. Вот только отметку в индивидуальном плане работы сделаю.

«Подготовить отчёт о работе части за второй квартал – выполнено».

V

– Вот тебе и страшный инспектор, вот тебе и Марина Вячеславовна! Мягко стелет, жёстко спать, – растерянно бормотал Сычёв, нервно почёсывая затылок.

Целых полчаса он честно провёл за бумагами. И так прикидывал, и эдак. Дальше стандартных фраз «В соответствии с планом работы…» и «в части проведены следующие мероприятия…» дело не пошло.

– Эх, ёлки-моталки! – вспылил Сычёв. – Нашли Эзопа доморощенного! Напиши басню, чтобы складно было да к завтрашнему утру готово! В игольное ушко и то влезть проще.

– Карякин! Эй, Карякин! Поди сюда.

В дверь заглянул прыщавый лохматый паренёк. Синяя форменная куртка висела на его кургузом теле, словно мятый мешок.

Младший инспектор Карякин служил в пожарной охране всего третий месяц. Альтернативная служба в армии привела в профилактические части много молодых людей, но такого, как Паша Карякин, стоило поискать. Сычёв смерил парнишку своим орлиным взором и даже присвистнул от возмущения.

– Товарищ рядовой! Сдаётся мне, ты плохо ознакомился с боевым уставом, где ясно сказано, что внешний вид бойца должен быть аккуратным. Что у тебя за причёска? Почему на одежде пятна? Руки чем-то перепачканы. Думаешь, что чистые погоны – чистая совесть? Можно смело позорить имя сотрудника пожарной охраны? А вот проверяющие придерживаются другой точки зрения. За такой видок они тебя по головке не погладят.

– Да я это, понимаете… извините, товарищ инспектор. Я завтра, нет, сегодня… знаете, так получается… – замямлил Карякин.

– Ладно, ладно. К следующей смене исправишься, – оттаял суровый капитан. – Подстрижёшься и форму в порядок приведёшь. Что взять с такого салаги, воробья нестреляного?!

Сычёв альтернативщиков не любил, считал их слюнтяями и маменькиными сынками, пришедшими на службу в пожарную охрану лишь с одной целью – откосить от армии. Но вот Карякина бывалый вояка жалел и никому в обиду не давал. Уж очень этот младший инспектор был нескладный и бестолковый.

– Вроде парень неплохой, только глупый и глухой, – говорил Сычёв про Пашу Карякина, а сам думал: «Удивительная всё-таки вещь – наша служба. Порой крепыш и здоровяк никак не может устроиться в пожарную часть. Медкомиссия-то у нас ого-го какая! Будто в космос отбирают. А вот Карякин – не человек, сплошное недоразумение, пожалуйста, уже при погонах».

Над Пашей вечно подтрунивали. Всё время попадал он в комедийные ситуации: не успевал, не доделывал, недопонимал. А недавно навалилась на младшего инспектора новая напасть. Он впервые влюбился. Влюбился сильно и бесповоротно. Влюбился так, что от своих чувств окончательно одурел. Карякин грустил, мучился, терял сон и аппетит, становясь совершенно непригодным к работе. В долгие часы задумчивости он засиживался за письменным столом, выводя на чистых мелованных листах имя загадочной зазнобы.

– Надо же! Пачку бумаги за смену извёл, вредитель, – сокрушался прижимистый начальник части. – Это ему так просто с рук не сойдёт!

Всеобщий смех вызывало следующее: горемычный младший инспектор был настолько безграмотен, что даже в имени своей возлюбленной ухитрялся сделать ошибку. На хаотично разбросанных белоснежных листах бумаги красовалось аккуратно выведенное: «Аксана».

Своенравная Оксана, словно гоголевская героиня, задавала доморощенному Вакуле всевозможные каверзные задачки, будто испытывала его терпение. Безудержная энергия Карякина уходила на исполнение этих желаний. Он заказывал столики в ресторанах, покупал букеты роз, изводил всю зарплату на иностранную косметику.

– Издевается девка над нашим Пашей, а он, простофиля, всё за чистую монету принимает, – шушукались женщины. – И как ей не стыдно! Разве это дело? Ведь грех таких-то обижать.

– Женюсь, скоро женюсь! – горячился Карякин.

Сотрудники пожарной части только руками разводили.

Сегодня влюблённый младший инспектор вновь находился в подавленном состоянии.

– Ну что, боец, – не выдержал Сычёв. – Почему печаль в глазах? Опять на личном фронте неудачи?

– Понимаете, товарищ капитан, никак до своей Оксаночки дозвониться не могу. Сказала, что будет дома, а на телефонные звонки не отвечает. Вот я и волнуюсь. Не случилось ли чего?

– Зачем же волноваться? – успокоил опытный инспектор. – В магазин зашла твоя Оксана или у подружки засиделась. Время ещё детское.

«Как же, в магазин. Держи карман шире! – думал про себя Сычёв. – Какой-нибудь хлыщ обнимает сейчас обманщицу коварную, да ещё над тобой, дуралеем, посмеивается: “Счастливый путь в загробную обитель. Под солнцем остаётся победитель!”»

О женском вероломстве капитан Сычёв судил не понаслышке. Несколько месяцев назад от него ушла жена.

– Слушай, Карякин, знаю я способ, как отвлечь тебя от глупых мыслей. Руководство доверило тебе серьёзное задание. К завтрашнему утру нужно написать квартальный отчёт о работе нашей части. Да не хлопай ты глазами. Сделай лицо попроще.

– Я никогда в жизни отчётов не писал.

– Ничего страшного. Всё когда-нибудь случается в первый раз.

– Я в словах много ошибок ляпаю.

– Не ошибается только тот, кто ничего не делает.

– Может быть, всё-таки…

– Отставить разговорчики! Бери бумагу и ручку. Это твои основные рабочие инструменты. Принимайся за отчёт. Разве не понимаешь, тебе и делать-то ничего не придётся.

– Как это?

– Вот уж правда говорится: «Как надену портупею, так тупею и тупею». Возьми любой отчёт, который Детченко писал. Ну хотя бы отчёт за месяц. И перепиши его один в один. Всё равно никто читать не будет. Добавь только недостатки. Выговоры и замечания всякие.

Об ошибках не переживай. Сейчас компьютеры умные пошли. Самый заковыристый ляп с лёту исправят. Только знай печатай! Вот ещё что, какую-то диаграмму надо сделать. Ты недавно школу закончил, наверное, ещё помнишь, что это такое.

Ну, рядовой Карякин, приступай к исполнению. Завтра в восемь утра, как только младший инспектор Архипов тебя сменит, пулей дуй в отдел. Отчёт передашь лично полковнику Рыбкину. Всех дел-то: раз, два – и готово. А я в гараж наведаюсь, проверю, как там… В плане пожарной безопасности…

– Я сегодня механика Тёму видел. Он из отпуска вышел, сказал, что отличный деревенский самогон привёз.

– Ты про самогон – молчок, старичок… А то ещё сболтнёшь кому-нибудь по простоте душевной. Помни: слово – серебро, а молчание – золото. Ну, давай, Паша. Погоди минутку, чуть не забыл: «Подготовить отчёт о работе части за второй квартал – выполнено». Ну вот, теперь всё в порядке.