Текст книги "Москва парадная. Тайны и предания Запретного города"

После революции во дворце Харитоненко разместился Датский Красный Крест – единственная в те времена организация, защищавшая интересы иностранцев в России. Она занималась репатриацией германских и союзнических военнопленных. Затем дом перешел в ведение Наркомата иностранных дел и стал служить жильем для высокопоставленных чинов Наркомата и временным прибежищем для прибывающих в Москву высоких иностранных гостей. Это уберегло дом от превращения в «воронью слободку» – участь многих московских особняков.

Лучшие помещения занимал заместитель наркома Максим Максимович Литвинов. На протяжении десяти лет он возглавлял сталинскую дипломатию, руководя сотнями сотрудников, работавших в аппарате НКИД в Москве и примерно в тридцати полпредствах и сорока консульствах по всему миру. Ленин назвал его «самым большим крокодилом из всех наших дипломатов»: Литвинов отличался крепкой хваткой и никогда не выпускал своей добычи.

Советский посол в Швеции Александра Коллонтай на первомайском митинге в посольстве назвала Литвинова «стахановцем по иностранным делам», который олицетворяет «всю мощь, все величие, всю непобедимость, всю гуманность и мудрость советской международной политики».

По воспоминаниям современников, молодая жена известного дипломата британская журналистка Айви Лоу (автор нескольких книг, переводчица, писательница, художник) прививала художественный вкус детям тем, что заставляла их раскрашивать акварелью уникальные настенные гобелены, бесценный паркет и затейливую лепнину. Позже испорченные интерьеры пришлось долго и кропотливо реставрировать. К слову сказать, Айви Лоу Литвинова всю жизнь сохраняла свое английское подданство, и это много лет спустя, уже после смерти мужа, помогло ей покинуть «первую страну социализма».

Позже в особняке сахарного короля жил заместитель наркома иностранных дел Л. Карахан, останавливались: знаменитая танцовщица Айседора Дункан, приехавшая обучать новому танцу детей нового мира, журналист и писатель Артур Рэнсом, американский миллионер Арманд Хаммер, король Афганистана Амманулла-хан, а также турецкий аналог А.Ф.Керенского – Энвер-паша.

Женившись на султанской дочери, Энвер сразу же втравил Турцию в мировую войну. После поражения бежал из страны и скитался по Европе в роли странствующего авантюриста, предлагая свои услуги то для борьбы с революционным правительством Кемаля, то для переговоров с ним. Убедившись, что в Москве он никому не интересен, обиженный паша отправился в Среднюю Азию, где попробовал возглавить басмаческое движение, но был убит красногвардейцами при попытке бегства через границу.

Другой постоялец бывшего особняка Харитоненко был не менее колоритен. Это известный английский писатель-фантаст Герберт Уэллс. В 1920 году он в сопровождении старшего сына приехал «посмотреть новую Россию». Уэллс воспринял революцию в России как практический эксперимент, который приведет к выполнению того, о чем он мечтал в своих фантастических книгах. Писатель поспешил увидеть все своими глазами и устремился в полуразрушенную страну, избравшую новый путь развития. Действительность его во многом разочаровала. Так, Уэллс, возмущался русским чиновничьим волокитством, тем, что при организации встречи с Лениным и Чичериным ему пришлось потратить восемьдесят часов на разъезды, телефонные разговоры и ожидание.

В.И. Ленин в своем кабинете в Кремле беседует с английским писателем Гербертом Уэллсом. Москва, октябрь 1920 г.

Именно из этого особняка знаменитый фантаст направился в Кремль на встречу с вождем мирового пролетариата. Эта беседа с Лениным 6 октября 1920 года получила широкую известность благодаря книге «Россия во мгле». Долгожданное свидание началось с разочарования: Уэллс думал, что он встретит нудного марксиста, с которым нужно вступать в утомительную схватку, а перед ним предстал «кремлевский мечтатель». «Я встретился с личностью, совершенно непохожей на то, что я себе представлял», – напишет позже знаменитый писатель. Через весь разговор проходили две темы: как Ленин представляет будущее России, и почему в Англии до сих пор не произошла революция.

Многое о новой России Уэллс почерпнул из разговоров с Максимом Горьким. Особенно потрясла его история о съезде деревенской бедноты, которую тот рассказал великому фантасту, подчеркивая, с каким «человеческим материалом должен был работать вождь мирового пролетариата». В воспоминаниях о Ленине Горький приводит этот случай: «Мне отвратительно памятен такой факт: в 19 году, в Петербурге, был съезд «деревенской бедноты». Из северных губерний России явилось несколько тысяч крестьян, и сотни их были помещены в Зимнем

дворце Романовых. Когда съезд окончился, и эти люди уехали, то оказалось, что не только ванные дворца, но и огромное количество ценнейших севрских, саксонских и восточных ваз загадили, употребляя их в качестве ночных горшков. Это было сделано не по силе нужды, – уборные дворца оказались в порядке, водопровод действовал. Нет, это хулиганство было выражением желания испортить, опорочить красивые вещи. За время двух революций и войны я сотни раз наблюдал это темное, мстительное стремление людей ломать, искажать, осмеивать, порочить прекрасное».

После этого фантазии фантаста не хватило на то, чтобы представить разоренную и дикую страну залитой электрическим светом. Отражением пессимизма писателя в отношении новой России и стала книга «Россия во мгле»:

«… Десять тысяч крестов московских церквей все еще сверкают на солнце. На кремлевских башнях по-прежнему простирают крылья императорские орлы. Большевики или слишком заняты другими делами, или просто не обращают на них внимания. Церкви открыты; толпы молящихся усердно, прикладываются к иконам, нищим все еще порой удается выпросить милостыню. Особенной популярностью пользуется знаменитая часовня чудотворной Иверской Божьей Матери возле Спасских ворот; многие крестьянки, не сумевшие пробраться внутрь, целуют ее каменные стены. Как раз напротив нее на стене дома выведен в рамке знаменитый ныне лозунг: «Религия – опиум для народа». Действенность этой надписи, сделанной в начале революции, значительно снижается тем, что русский народ не умеет читать…»

В 1934 году Уэллс отправился в США, где беседовал с Рузвельтом, затем поехал в Советский Союз – на встречу со Сталиным. В Кремле Сталин выслушал гостя со скучающим видом, чем разочаровал писателя, мечтавшего стать связующим звеном между великими странами. Герберт приехал из Москвы раздраженный, злой, обвиняя русских в предательстве.

Еще во время своего первого визита в Советскую Россию в 1920 году великий фантаст вызвал огромный интерес у высшего руководства ВЧК. Якова Петерса привлекала возможность получить через известного писателя разведывательную информацию из самых верхов английского общества, а «чекиста-мистика» Глеба Бокия, создателя тайных секретных лабораторий, интересовала рукопись первого фантастического романа сэра Герберта Уэллса «Аргонавты Хроноса» о путешествии во времени. В свое время, издатели отвергли его из-за перегруженности множеством, по их мнению, ненужных формул, математических выкладок и непонятных технических подробностей. Уэллс кардинально переделал роман, назвав его «Машина времени».

Чекисты же, напротив, очень заинтересовались «ненужными» техническими подробностями и математическими формулами! Писателя стали «обхаживать», подослав к нему одного из своих лучших суперагентов – Марию Игнатьевну Закревскую-Бенкендорф-Будберг, женщину умную, ловкую, владевшую языками, отличавшуюся авантюрной жилкой и цинизмом. На Западе ее называли «русской миледи».

До 1917 года Мария Закревская, выдававшая себя за дочь сенатора и члена Государственного совета, была завербована германским разведчиком фон Эгбером. После – попала в поле зрения русской контрразведки и стала двойным агентом. После революции ценного агента перевербовал Яков Петере. Самозваная графиня служила чекистам много лет – ее активно использовали в ряде секретных операций, в том числе при раскрытии «заговора послов», сделав любовницей английского разведчика Брюса Локкарта. Британский дипломат полюбил Марию Игнатьевну, да так, что не мыслил существования без возлюбленной. «Что-то вошло в мою жизнь, что было сильней, чем сама жизнь», – напишет он в своих воспоминаниях спустя много лет.

Позже в комментариях к своим мемуарам Локкарт писал: «Я всегда предупреждал – нельзя доверять людям, прибывшим из России, какие бы фамилии они ни носили, поскольку есть большая вероятность, что эти люди побывали в кабинетах Лубянки… Под гнетом обаяния их хозяев я сам едва не остался в Москве, чтобы начать жизнь идейного борца с мировым капитализмом».

Через несколько лет Закревская при помощи чекистов очутилась в ближнем окружении Горького, став его секретарем, а по совместительству любовницей. Именно в доме своего друга великого пролетарского писателя ее впервые увидел Герберт Уэллс. Вот как описывал Закревскую знаменитый фантаст: «В моем убеждении, что Мура неимоверно обаятельна, нет и намека на самообман. Однако трудно определить, какие свойства составляют ее особенность. Она, безусловно, неопрятна, лоб ее изборожден тревожными морщинами, нос сломан. Она очень быстро ест, заглатывая огромные куски, пьет много водки, и у нее грубоватый, глухой голос, вероятно, оттого, что она заядлая курильщица. Обычно в руках у нее видавшая виды сумка, которая редко застегнута как положено. Руки прелестной формы и часто весьма сомнительной чистоты. Однако всякий раз, как я видел ее рядом с другими женщинами, она определенно оказывалась и привлекательнее, и интереснее остальных».

Перед отъездом английского писателя случилась пикантная история. Ночью гость вышел из своей комнаты, а когда возвращался, перепутал дверь и по ошибке оказался в комнате Муры. По другой версии, Мура сама пришла к Уэллсу. Так или иначе, но утром они проснулись в одной постели. Вскоре она становится его возлюбленной, а позже – по заданию Москвы – она станет его гражданской женой. Однако тайны Хроноса, способные сделать НКВД могущественнейшей организацией в мире, так и не были раскрыты.

Кстати, после смерти Уэллса, разбирая оставшиеся бумаги, его друг и душеприказчик мистер Пинк наткнулся на неизвестные ранее автобиографические записки великого фантаста, в которых тот утверждал: в детстве он оказался в машине времени и увидел будущее собственными глазами!

По словам писателя Н. Н. Непомнящего, в начале 90-х годов в обстановке строгой секретности российские ученые из МАИ и завода им. Хруничева, НПО «Энергия» и «Салют» создали первую действующую модель машины времени. Испытания прошли успешно. При дальнейших опытах с новой моделью аппарата помещенные внутрь его часы отстали ровно на четыре часа, а приборы зафиксировали магнитные колебания за четыре часа до начала эксперимента. Что последовало дальше, неизвестно: сведения об этом до сих пор не рассекречены.

После возвращения Горького в Советскую Россию Мария Игнатьевна возобновила отношения с Уэллсом и поселилась в двух шагах от его дома в Лондоне, предупредив, что останется с ним столько, сколько он захочет, но замуж за него не выйдет никогда. Эта связь длилась около 13 лет, до самой смерти писателя 13 августа 1946 г. По завещанию после смерти Уэллс оставил Муре сто тысяч долларов.

Закревская дожила до глубокой старости. По словам очевидцев, незадолго до смерти в начале 1974 г. она собралась писать воспоминания, но случилось непредвиденное – среди ночи вдруг загорелся автомобильный прицеп, в котором хранился ее личный архив. Это была воля «железной женщины», не пожелавшей раскрывать тайны своей жизни.

Останавливалась в особняке Харитоненко и кузина Уинстона Черчилля скульптор, писательница и журналистка Клэр Шеридан, приводившая современников в замешательство тем, что вела необузданный образ жизни и была сторонницей свободной любви. В 1910 году Клэр Шеридан вышла замуж, у нее родилось трое детей, один из которых умер. По рассказам очевидцев, убитая горем мать вылепила фигуру ангела на могиле умершего ребенка и открыла в себе талант скульптора. А после гибели мужа в Первую мировую войну она серьезно занялась ваянием, стала проводить выставки своих работ, включая бюст своего влиятельного и знаменитого брата – Уинстона Черчилля.

Бюст Черчилля. Скульптор К. Шеридан. 1943 г.

Когда в начале 2000-х годов, по истечении срока давности, английская служба безопасности The Security Service MI5 рассекретила часть своих архивов, многие британцы ужаснулись. Выяснилось, что двоюродная сестра сэра Черчилля была секретным агентом советской разведки, занималась шпионажем и передавала чекистам содержание бесед со своим знаменитым родственником. В досье было сказано, что по заданию советских спецслужб Шеридан работала в Константинополе и Алжире. Из перехваченных спецслужбами ее личных писем выяснилось, что в 30-х годах она ездила в фашистскую Германию и участвовала в собраниях, на которых председательствовал сам Адольф Гитлер. По мнению некоторых историков, она была любовницей фюрера. В списке ее возлюбленных были названы французские генералы и крупные политики. При этом сама Клэр утверждала, что помогала английской разведке собирать досье на советских лидеров, в частности на Льва Каменева, который позднее был казнен.

Шеридан начала работать на Советский Союз еще в двадцатых годах, задолго до того, как Черчилль стал премьер-министром. По одной из версий, ее завербовал будущий руководитель Петроградской ЧК, «кровавый чекист» – Яков Христофорович Петере. С латышским террористом, «бородатым мужчиной с сатанинским огнем в глазах», 25-летняя Клэр закрутила бурный роман, когда тот проживал в Лондоне, куда бежал из России от преследований царской полиции за участие в революции 1905 г.

Однако пылкий влюбленный женился не на Клэр, а на ее близкой подруге – Мейзи Фримен, дочке лондонского миллионера, вызвав неудовольствие и гнев отца невесты. В одном из частных писем банкир Фримен писал: «… Мой зять – террорист, анархист и коммунист – бежал из латышской тюрьмы, чтобы угодить в английскую. Боже, как ты допускаешь такое?! Моя дочь заявила, что они будут жить своим трудом и откажутся от прислуги».

Но уже через два года « латышский батрак» проявил незаурядные познания в тонкостях банковского бизнеса, заговорил с окружающими на хорошем английском и стал членом местной богемы. Тесть потеплел: «…В этом деле я всерьез подумываю о моем зяте. У парня бульдожья хватка. Если удастся до конца вправить ему мозги, которые, без сомнения, созданы для серьезного дела». Однако «вправить мозги» зятю не удалось.

В России грянула Февральская революция, и Петере отправился в Россию, где вскоре стал главным подручным Дзержинского и одним из руководителей ВЧК – главной спецслужбы советской России. Именно он возглавил подавление левоэсеровского мятежа в Москве, был одним из главных организаторов системы чекистских провокаций (в т.ч. «заговора послов») и массового кровавого террора.

Жена с четырехлетней дочерью остались в Лондоне. Он клятвенно обещал вызвать их обеих, как только устроиться на новом месте. Но так и не вызвал. В те годы Петере прославился среди чекистов своими небывалыми успехами у женщин. По словам очевидцев, когда он разъезжал по окраинам в качестве полномочного представителя ОГПУ, его сопровождали 2—3 личные секретарши, которых он – по мере ненадобности – высаживал из поезда в разных городах. В Москве же он содержал своих возлюбленных на нескольких тайных квартирах.

Покинутая им Мэй Петере не решилась на поездку к мужу в пугающую ее новую Россию. Это сделала за нее ее подруга – Клэр Шеридан. Осенью 1920 г.она тайно покинула «свободную» Англию и с большим трудом добралась до большевистской Москвы. Здесь она лепила бюсты Ленина, Троцкого, Дзержинского и других руководителей ВЧК и ВКП(б).

Позже кузина Черчилля напишет о своих встречах с Дзержинским: «Мне никогда не доводилось лепить более прекрасную голову, чем голова Дзержинского… А руки его – это руки великого пианиста или гениального мыслителя. Во всяком случае, увидев его, я больше никогда не поверю ни одному слову из того, что у нас пишут о Дзержинском». Памятник «Железному Феликсу» Клер Шеридан был установлен на площади Свободы в Харькове.

В октябре 1920 года скульптор леди Шеридан добилась аудиенции у «Красного Бонапарта». Лев Давидович Бронштейн, более известен всем как Троцкий, являлся одной из самых зловещих фигур в истории России XX века. Это не без его участия в России произошли самые трагические события: государственный переворот, названный «пролетарской революцией», Гражданская война, «красный террор» и разграбление всей страны. Троцкий считался тогда на Западе основным лидером русской революции, вторым после Ленина человеком в иерархии Кремля. Но как трибун был первым. Куприн в своей «Хронике событий глазами белого офицера, писателя, журналиста» оставил колоритную зарисовку: «Его (Троцкого) появление на трибуне встречается восторженным ревом. Каждая эффектная фраза вызывает ураган, сотрясающий окна. По окончании митингов его выносят на руках. Женщины – всегдашние рабыни людей эстрады – окружают его истерической влюбленностью…»

«Красный Бонапарт» – Лев Давидович Троцкий

Клер получила официальное приглашение вылепить бюст Льва Троцкого. Позже она так опишет эту историческую встречу: «Когда мы с ним познакомились и он стал позировать, нас сразу потянуло друг к другу. Троцкий, как я поняла, не церемонится с женщинами. Когда мы остались с ним наедине, он сразу же приступил к делу, то есть ко мне. У него были порывистые, но сильные объятия, нежности в них было мало… Он всегда хотел только своего и мало обращал внимания на желания женщины. Поцелуи его были страстными, но он ими не увлекался, главное для него было удовлетворить свою страсть…»

Работа затянулась допоздна, и Троцкий предложил отвезти леди Шеридан до гостиницы. На мосту автомобиль остановил патруль, и шофер показал документы. Леди Шеридан якобы сказала Троцкому: «Покажитесь солдатам и скажите, кто вы». Троцкий якобы схватил ее за руку и прошептал: «Замолчите». Автомобиль благополучно миновал заставу и вскоре остановился у бывшего особняка Харитоненко.

Вылепив скульптурный портрет Троцкого, Шеридан вместе с ним совершила романтическую поездку на знаменитом бронепоезде, прозванном фабрикой смерти на колесах, который Троцкий использовал для разъездов по фронтам, Позже Клер напишет в своих воспоминаниях: «На прощанье Троцкий сказал: «Если вы, вернувшись в Англию, будете на нас клеветать, то я приеду в Англию…», – но фразу не закончил». Шеридан была очень напугана.

Лепила леди Шеридан и самого Ленина: «Мои попытки завязать разговор не встретили одобрения. Я попыталась эффектно показать ему свою фигуру, принимая изящные позы у станка, где я лепила бюст. Чтобы обратить на себя его внимание, спросила, какие новости из Англии. В ответ Ленин улыбнулся неопределенной улыбкой, ни злой, ни доброй, и молча протянул мне несколько номеров английской газеты «Дейли геральд»…» В архивах спецслужб хранится ее фотография рядом с бюстом Ленина.

Большое впечатление на леди Клер произвел роскошный обед, который давал в Петрограде комиссар Литвинов в честь уезжающего из России китайского генерала. Изысканные блюда казались, как позже писала Шеридан, сказочными по сравнению с тем, чем приходится питаться в Москве ежедневно.

Леди Шеридан лепила портреты разных людей, в том числе и самого Муссолини, но запомнилась всем своей опасной поездкой в страну победившего пролетариата и портретами его вождей. Пренебрегая смертельной опасностью, Клэр ехала к Якову Петерсу – человеку, которого продолжала любить. Но увидеться они смогли только весной 1921-го в Ташкенте, где он руководил операциями по борьбе с басмачами, ловил шпионов и формировал первую советскую резидентуру.

По официальной версии, «кровавого чекиста» арестовали в 1937-м и вскоре расстреляли. Но убили Петерса или нет – неизвестно. Смерть одного из создателей ВЧК окутана тайной.

Первая жена и дочь Петерса все-таки приехали в СССР в 1928 году. Его дочь Мей стала работать в английском посольстве и жила с отцом в одной квартире. В самом начале войны в октябре 1941 года она рассказала Антонине Захаровне – второй жене Петерса, что располагает информацией о том, что «Яков Христофорович жив и продолжает работать». Сохранились и любопытные записи чекистов, из которых следует, что поздним вечером одного из октябрьских дней 1942 года самолет доставил из прифронтовой зоны тело убитого, голова и плечи которого были обернуты кожаной курткой. Перед вскрытием было произведено опознание, на которое приехал только один человек. Один из чекистов оставил свидетельство, в котором фигурируют два имени – того, кто приехал на опознание, и того, кто лежал перед ним на анатомическом столе. Первого звали Сталин; второго – Петере. Фантастические времена рождают фантастические легенды.

Вторая поездка леди Клер Шеридан в Россию в 1923 году обернулась разочарованием. Она решила сменить место жительства и уехала в Америку, где стала любовницей Чарли Чаплина. Она продолжала заниматься ваянием и писала мемуары. К слову, ее кузин Уинстон был весьма плодовитым художником и написал за жизнь около 500 картин.