Текст книги "Пиратка"

Глава 3

Бенджамин Олдридж считал себя мужчиной старой закалки. Он не любил новомодных штучек, все чаще возникающих разговоров об изменении роли женщины в семье и обществе, как его отец и дед полагая, что дамы существа глупые, наподобие детей, только сформировавшиеся. Посему они далеки от жизни, в рабочих делах совета не спросить, выполнение чего-то не поручить. А раз так, то и знать им что, как и для чего делается – не нужно. Если мужчина сказал, что нужно отправляться в путь, то вопросы куда и зачем даму волновать не должны. Если указал на необходимость сделать что-либо – аналогично. И все должно быть немедленно исполнено.

Их времяпрепровождение должно ограничиваться приличествующими положению занятиями – музицированием, играми, танцами, рукоделием и приемом гостей. С заключением брака леди полностью переходит под власть мужа и, вдобавок к указанным занятиям, приобретает обязанность вести дом, рожать детей и подчиняться воле мужа, как раньше покорялась воле отца. Именно на этих незыблемых правилах и строился мир. А нарушение их грозило его разрушить. Его первая жена отвечала всем требованиям – нежный цветок, выросший в не бедной семье, за которым давали хорошее приданое, да еще и очень хорошенькая. Время до замужества ее было легким и беззаботным. В отце души не чаяла и выполняла все его просьбы. И Бенджамин справедливо полагал, что он будет окружен той же заботой. Только надежды не оправдались. Жена хотела принимать гостей, новые наряды и вкусные кушанья – все то, без чего, как он полагал, можно прекрасно обойтись. Но этим не ограничилось. Ей было интересно куда он ездит да почему не ночует ночью. Приходилось терпеть – наследник-то нужен.

Когда через пару месяцев после свадьбы он поинтересовался, когда родится их первенец – Бенджамин хотел только мальчика – она взялась поучать его, чтобы он меньше пил и больше уделял ей внимания. Пришлось указать ей на ее место – так, как это делали мужчины в его семье – ударить хорошенько. Самый верный способ проучить строптивую женушку. Это сработало. Жена больше не донимала его глупостями. Только отстранилась и старалась заниматься своими делами.

Поразмыслив, Бенджамин пришел к выводу, что все оттого, что отец избаловал его первую жену, не держал ее в строгости, позволяя многое.

Время шло, детей не появлялось, хотя он раз в месяц непременно наведывался к ней в комнату и, учитывая, как у него болела после тех ночей голова да и все тело, ночи были жаркие. На его вопросы о беременности жена лишь удивленно вскидывала бровь, но больше глупостей о том, что ему необходимо что-то сделать для зачатия, не говорила.

А ему очень нужен был наследник! Так что судьба ее была предрешена: Бенджамин решил жениться вновь. Только сделал выводы. Теперь его избранницей должна быть девушка кроткая и неизбалованная. Лучше сирота. И удача ему улыбнулась.

Выехав утром из имения семейства Бенсон, Маргарет с мужем к вечеру оказались на весьма разбитой подъездной дороге к поместью Олдридж. Преодолев несколько метров по каменистому пути, окруженному разросшимся кустарником, коляска встала.

– Дальше пешком, – угрюмо скомандовал муж, все еще не отошедший от вчерашних вечерних возлияний. – Надо бы приказать обрезать кусты, да все дела отвлекают. Вот что значит – хозяйки в доме нет, она бы быстро порядок навела.

Пройдя к дому, Маргарет поняла, что «дела отвлекают» Бенджамина Олдриджа не только от того, чтобы дать указание садовнику убрать ветки, мешающие проезду. Отрывали они его также от того, чтобы привести в порядок цветники, засаженные когда-то многолетниками, да так и оставленные на волю провидения выживать среди сорняков. Также владелец был серьезно отвлечен от организации огорода – тот был засеян зеленью и овощами без какой-либо системы… равно как и от ремонта фасада дома, то тут, то там оголившего кладку, щеголяя «открытыми ранами» обвалившихся кусков штукатурки.

Но Маргарет не отчаивалась. Наоборот, радостное возбуждение поселилось в ее душе, когда она представила, как все тут преобразится с ее появлением.

Перед домом выстроилась в ряд прислуга, приветствуя новую хозяйку. Немного подумав, новоиспеченная миссис Олдридж определила среди них кухарку, двух горничных, дворецкого и камердинера. Еще кто-то увел лошадей, когда они подъехали. Так что, по всей видимости, имелся и конюх. Садовника среди присутствующих не было, так что, учитывая это обстоятельство, сад выглядел не таким уж неухоженным.

– Хейвуд, – обратился к дворецкому Бенджамин. – Где наш садовник Джордж? Почему не соблаговолил почтить нас своим присутствием?

– Немного приболел, сэр, – ответствовал дворецкий с каменным лицом.

– Вот как. Какой недуг на это раз?

– Повредил ногу, сэр.

– Врача вызвали?

– Да, сэр. Ничего серьезного, просто ушиб. Но пару дней ему лучше побыть в покое. Он в сторожке на краю участка.

– Кто-нибудь знает, как это случилось?

– Вечерние прогулки не всегда полезны. Особенно учитывая, в каком состоянии они совершаются.

Маргарет очень понравилось, как ее муж добр к несчастному, все выспросил-уточнил. Но ее удивило иное – Хейвуд не разделял его мнения. Весь внешний вид дворецкого говорил о том, что он очень неблагосклонно относится к таким прогулкам. И что хозяину следовало бы построже относиться к лицу, их совершающему.

Кивнув, муж последовал в дом, и Маргарет отправилась за ним. Слуг ей так и не представили. Но она не унывала – у нее еще будет время со всеми перезнакомиться. Видимо, происшествие с садовником так расстроило Бенджамина, что он забыл о необходимости рассказать Маргарет кто есть кто в этом доме. Хотя, по правде сказать, она не была специалистом в таких делах. Возможно, представлять слуг по именам уже не принято.

Муж проследовал в спальню и ей ничего не оставалось, как пойти за ним. Как только они оказались в комнате, Бенджамин лег на кровать и закрыл глаза. Но тут же открыл, словно почувствовав, что в комнате не один.

– Хочешь повторить вчерашнее, милая? Понимаю, тебе понравилось проводить со мной время. Но я сейчас не в настроении кого-то развлекать. Иди к себе.

Маргарет отнюдь не желала повторения вчерашнего вечера и ночи, но она помнила, что тетя строго наказала слушаться мужа и посему решила уточнить, готовая прийти в эту комнату еще раз:

– Мне подождать, пока вы проснетесь и снова зайти?

– А ты просто ненасытна, милая, – загоготал муж и тут же скривился от похмелья. – Нет, я сам тебе найду, если понадобишься.

Сказанное весьма ее обрадовало. Сегодня она спокойно выспится в постели без ужасного храпа и запаха перегара. Оставалось только выяснить, где спальня. Маргарет замешкалась, опасаясь, что ее вопрос опять вызовет предположения, которые она совсем не имела в виду и более того, говоря, подразумевала совершенно противоположное, но собравшись с духом, все же произнесла:

– Я не знаю, где моя комната.

– Найди кого-нибудь из слуг, – муж помахал в сторону двери, выгоняя ее, словно назойливую муху. – Они тебе все скажут. А как найдешь, попроси кого-нибудь принести мне воды и поесть. Да, – добавил он, когда увидел, как девушка направилась к двери, – сегодня больше меня не беспокой. Дорога да и вчерашний день были утомительны, так что мне нужно хорошенько отдохнуть. А ты займись какими-нибудь делами. Ну чем вы там женщины обычно занимаетесь в свободное время.

Маргарет не знала, чем занимаются замужние женщины в свободное время. Но решила для начала найти кого-то из горничных, чтобы выяснить, где ее комната. И выполнить просьбу мужа о воде и трапезе.

Поиски не заняли много времени. Служанку она увидела внизу лестницы, по которой несколько минут назад они с мужем поднялись в спальню.

– Простите, мисс, – обратилась к ней Маргарет, преодолевая робость. Она решила, что непременно попробует бороться со своей стеснительностью, ведь теперь она тут хозяйка и имеет полное право просить о чем-то слуг.

– Да, миссис Олдридж, – служанка сделал книксен.

«Миссис Олдридж…» – Маргарет попробовала это имя на вкус. А что, ей нравится. Звучит гораздо лучше, чем просто Маргарет. Миссис Олдридж точно не будет бегать по лугам в поношенном платье, сама штопать старые чулки, потому что горничная одна и не успевает обслуживать ее, тетушку и сестру, а зимой без них холодно. Не станет дожидаться грелки промозглыми вечерами, чтобы хоть немного согреть постель, и кутаться в шаль под одеялом от сквозняков. И слушать стенания тетушки перед очередным праздником, что гости им не по карману, потому что и угостить-то их нечем.

Миссис Олдридж будет надевать красивые наряды и выезжать на всевозможные балы. Она приведет в порядок дом и сад. Будет принимать гостей, сама сочиняя меню и следя за тем, чтобы кухарка все вкусно приготовила, а служанки убрались в доме и красиво накрыли на стол.

Она даже сможет уволить кого-то из прислуги, если ей не понравится как они работают или они будут уличены в чем-то неприличном или незаконном. Например, в воровстве. Она точно на это способна… будет способна.

Непременно.

Когда-нибудь.

Нужно только поверить в это.

А сейчас новоиспеченная миссис Олдридж смогла только тихонечко произнести:

– Не могли бы вы показать мне мою комнату, пожалуйста. А то мистеру Олдриджу надо немного отдохнуть… – И добавила побыстрее, чтобы совсем не оробеть и не растерять отвагу озвучить еще одну просьбу: – И принесите, пожалуйста, моему мужу что-нибудь на обед. И воды. Если вас не затруднит, конечно.

К ее удивлению, горничная выполнила обе просьбы. И даже принесла кувшин для нее, чтобы попить и умыться с дороги.

Выполнив моцион, Маргарет прошлась по отведенной ей комнате. Та была небольшой, явно когда-то пользованной, после чего ремонт не делали. К ней примыкала небольшая гардеробная, больше похожая на шкаф. Увидев, что ее стены имеют не такие выгоревшие обои и почти новые вешалки, Маргарет решила, что появилась она в угоду прошлой хозяйке, возжелавшей, чтобы у нее, как в лучших домах, имелась отдельная комната для одежды.

Было скучно. Слуги с вопросами по хозяйству к ней не заходили, сама она, после недавнего общения с горничной, старалась к ним не приближаться. А то, чего доброго, потеряет дар речи от ужаса. Муж, по всей видимости, отсыпался. И Маргарет аккуратно, так, чтобы ее никто не заметил, выскользнула за дверь и прогулялась по окрестностям. Осмотреть дом она так и не решилась. Но ничего, у нее еще будет на это время. Вернувшись, девушка обнаружила на столике записку от дворецкого с приглашением поужинать когда пожелает. Не решившись попросить накрыть для нее одной стол, Маргарет озвучила желание получить в комнату хлеба с ветчиной, которая, как она выяснила, была у кухарки в наличии, и довольная легла спать.

Подумав перед сном, она пришла к выводу, что не все так и плохо. У нее была довольная милая комната с обоями в мелкий цветочек, кроватью с балдахином и мягкими перинами с подушкой. Ее накормили вкусным ужином, и муж не вел себя сегодня вечером так же непонятно как вчера. Жизнь определенно налаживалась.

Утром, спустившись к завтраку, девушка была извещена дворецким, что мистер Олдридж уехал по делам в Лондон и вернется не раньше чем через неделю.

Известие Маргарет расстроило и обрадовало одновременно. Расстроило, потому как это означало, что ей самой придется давать указания слугам и единолично управляться с домашними заботами, к чему она еще не была готова. Обрадовало, так как означало, что она все это время может спокойно спать в своей постели и прекрасно высыпаться.

– Простите, – обратилась она к дворецкому, – я не слишком опытна в вопросах ведения дома. Раньше всем занимались мои тетя с дядей. – Маргарет переживала, как бы ее слова не выдали ее крайнюю растерянность. А иначе того и гляди – дворецкий разозлится, что родственники не обучили ее ведению хозяйства. Но по счастью, Хейвуд тут же произнес:

– Ничего страшного, поездки мистера Олдриджа не редкость, так что мы привыкли справляться без него.

– Просто отлично! – Маргарет постаралась скрыть радость в голосе, но это у нее получилось не очень. – Но если будут какие-то вопросы, я прошу вас, обращайтесь.

– Непременно, – дворецкий чуть поклонился и удалился прочь.

* * *

Маргарет состояла в браке уже неделю и была вполне довольна замужней жизнью. Никто не читал нотации, можно вдоволь гулять по окрестностям, на столе стояла вкусная еда, а постель она всегда находила теплой и мягкой. Поведение мужа в первую брачную ночь не повторялось, и девушка списала все на волнения перед свадьбой.

С вопросами по дому к ней почти не обращались, разве что уточняли, что приготовить на обед или ужин.

За это время она успела осмотреть имение, согласившись на любезное предложение дворецкого показать ей хозяйство и даже сад. Ей удалось увидеть садовника, оправившегося от проблем с ногою и что-то делавшего в саду. От него, правда, сильно пахло дешевым вином, так что Маргарет поспешила свернуть разговор о том, какие растения высажены в саду.

Учитывая, что каждый раз, когда она его видела, история с запахом повторялась, для нее осталось загадкой, почему муж до сих пор не уволил его. Тем более что со своей работой слуга справлялся из рук вон плохо.

Иных проблем не было, и девушка решила, что будет правильным отправить письмо тетушке и поблагодарить ее за то, что та нашла ей мужа, и попросить прощения, если когда-то обижала родственницу.

Получив послание, миссис Бенсон вздохнула с облегчением. А ведь переживала, переживала все это время!

Зря ее считали злой и завистливой – заботилась о племяннице! Пусть как умела, но все равно заботилась. Другая бы бросила ребенка на произвол судьбы. А она забрала к себе, обогрела, окружила лаской. И накормлена, и одета всегда была девочка. А что досужие языки болтают, что ребенок вечно в обносках да на столе ни кусочка мяса, то – оказалось – ина пользу пошло. Оказалось, все правильно делала! Ценит теперь девочка и еду вкусную, и наряды. Малым научилась довольствоваться.

И жениха-то она ей нашла. Не такого и плохого, как за спиной болтали. Для соседок, может, и не первой свежести, а девочка ни слова обиды не написала. А раз не жалуется, значит, все ей в замужней жизни нравится.

Правильно убедила ее, что мужа слушаться надо, выполнять все приказы его и не думать о глупостях романтичных. Сама все в сказки о любви верила да о нежностях мечтала. Вот и выбрала того, с кем у нее симпатия случилась. Да, в постели у них все отлично, но что с того? Какой от этого прок? Жизнь потом ее и наказала – ни богатств, ни привилегий. Все в доме, с детьми, от домашних хлопот голову поднять некогда.

Только и проблеск появился, когда Маргарет сиротой осталась: перепало и ее семье от сестринского благосостояния. Сначала крупица, а потом и вон сколько. Вовремя выдала девку замуж, ой, вовремя.

Всем расскажет про письмо племянницы, а то раскудахтались: выдала незнамо за кого. И некрасив, и немолод, и жесток он, и пьяница да жену извел первую. Неизвестно еще, кто кого извел! Детей-то у них за столько лет брака не случилось. Может, и ее вина в том имеется.

Поговаривают, конечно, что исполнение супружеского долга не его сильная сторона. Ни ласки, ни нежности не дождешься. А иной раз вообще до спальни после очередной попойки не добирается. Да вот только умения ее девице сравнить не с чем. Возраст у Олдриджа, конечно, приличный… без малого сорок лет. Дау нее организм молодой – глядишь, с одного раза все сладится и ребеночек появится. А с наследником любая мать всегда в почестях будет да до самой смерти обеспечена.

А что у Бенджамина при его образе жизни век недолгий окажется, это и к лучшему. Не успеет он сиротке нервы попортить. А то поговаривают, что через несколько месяцев брака стал жену бить. А если и так, в их обществе, даже самых высших его кругах, женщина во всем виновата. Но может и болтают почем зря: никто ж не проверял. Маргарет-то про то ни словом не обмолвилась да еще спасибо за мужа сказала – знать, переменился Бенджамин Олдридж, мягким стал. Оно и к лучшему.

* * *

Поместье Олдриджей стояло на возвышении, окруженное полями, перемежавшимися с подлеском. После жаркого дня с земли тянуло прохладой, и вечером Маргарет открывала окно настежь и смотрела на угодья, простиравшиеся до самого горизонта, да на заходившее за верхушки деревьев солнце.

И все в ее жизни было покойно и ладно. И природа этих мест, такая понятная и родная. И имение с выполнявшими свою работу и не задававшими вопросов слугами. И неспешные трапезы и прогулки по окрестностям. И муж, не беспокоившей ее своим присутствием. Одно лишь обстоятельство огорчало Маргарет: хотелось поскорее завести детей, чтобы отблагодарить мужа за ту жизнь, которая у нее сейчас была. Дети играли бы на лужайках в солнечный день или бегали по дому в ненастную погоду, стуча своими маленькими ножками. Говорили бесконечное «почему» и радостно смеялись. Они выходили бы на прогулки, осматривая окрестности, и Маргарет рассказывала им про растения и животных, которых они встречали на своем пути.

Но к сожалению, пока этой мечте не дано было осуществиться. Она слышала, что для появления потомства муж и жена должны спать в одной постели. А они провели вместе только первую брачную ночь. Конечно, маленький шанс, что ей удалось тогда забеременеть и скоро появится животик, был. Но уж слишком маленький.

Немного огорченная этим обстоятельством, миссис Олдридж отошла от окна, оставив его открытым, и легла в постель, тут же уснув.

* * *

– Просыпайся, чего разлеглась! – услышала Маргарет недовольный возглас и почувствовала запах дешевого вина. Рядом с ней в постели лежал полураздетый муж и недовольно тыкал ее в бок. – Так ты встречаешь своего благодетеля!

– Но вы не сказали, когда приедете, – осторожно произнесла она, все еще не отойдя ото сна.

– И чего? Должна была каждую ночь ждать, – повысил голос Бенджамин. – Спит тут!

Его руки стали беспорядочно шарить по ее телу, одновременно пытаясь убрать простыню, которой она укрывалась ночью. Но учитывая его состояние, у него это плохо получалось.

– Да убери ты ее, мешает! – наконец приказал он.

Маргарет не понимала, зачем убирать накидку, ведь в их первую ночь после свадьбы она мужу не мешала, но постаралась выполнить его просьбу. Только от беспорядочных действий Бенджамина простыня сильно запуталась, и у нее ничего не выходило.

– Быстрее не можешь? – недовольно прорычал он. – Достала уже!

Произнеся это, он столкнул ее на пол. Маргарет опешила. Не соображая, в чем ее вина, и почему с ней так грубо обошлись, она собрала всю волю в кулак, чтобы не расплакаться, выпутаться и встать. С трудом, но это получилось.

Ушибленный при падении локоть болел, но она почти не обращала на это внимание. Внутри у нее все сжалось от непонимания происходящего – девушка никак не могла взять в толк, чем обидела мужа.

– Иди отсюда! – оттолкнул ее Бенджамин подальше от кровати. – Ничего не умеешь! И зачем я только с тобой связался?! Другая бы давно беременная ходила. Я такую ночь тебе после свадьбы подарил, а толку ноль! От тебя, как я понимаю, потомства не дождешься!

Произнеся речь, он откинулся на подушки и захрапел.

Маргарет в близком к панике состоянии, в ужасе воззрилась на него. Все произошедшее казалось ей сном. Она привыкла, что ее обвиняют за чужие шалости, но чтобы вот так, без повода – это впервые. Она была напугана и растеряна. И одновременно в ее душе поднималась ненависть к лежащему на кровати человеку.

Но помнила наказ старших: мужчина лучше знает как надо. Быть может, чтобы появились дети, нужно быстро убирать простыню, а она все испортила. Но это же не повод, чтобы толкаться и ругать!

Хотя, конечно, все это странно. Она ни разу не слышала, чтобы в комнате у тетушки кто-то падал. Ну да ладно. Ее муж уже был женат, так что сведущ в подобных вопросах. А она только и знала, что для появления детей нужно спать в одной постели с мужем. Поэтому, стараясь загладить вину за то, что до сих пор не подарила мужу наследника, Маргарет собралась с духом, постояла немного рядом и после с опаской примостилась на самый краешек кровати. Лечь удобнее у нее не получилось, так как все остальное пространство занял муж.

Она бы с удовольствием выбрала себе другое место для сна, но совесть мешала это сделать. Да и направиться было некуда – комната, в которой храпел муж, выделена ей. Другие спальни имелись, но в них не застелили постельного белья, а в прочих отсутствовали и кровати.

Идти в спальню мужа она не решилась, опасаясь его гнева. Ничего не оставалось, кроме как устроиться рядом и попытаться уснуть. Но не получилось. Во сне пьяный Бенджамин то и дело ворочался, и в итоге лег посередине кровати, раскидав руки-ноги по краям. Вздохнув, Маргарет перебралась на маленький диванчик в углу комнаты и полулежа-полусидя задремала.

– Что это ты там делаешь? – разбудил ее недовольный голос мужа.

– Прилегла, – открыла Маргарет глаза, сквозь дрему услышав зов.

– А кровать чем не угодила?

Девушка не знала, что ответить. По всему видно, что о ночном происшествии Бенджамин или не помнит, или старательно делает вид, что забыл.

– Решила дать тебе выспаться, – не стала напоминать о вчерашних неприятностях Маргарет, держа в голове обязанность о послушании и полном подчинении мужу. – Ты заснул на всей кровати, и я не стала тебя будить и просить уступить мне немного места.

– Понимаю. Ухаживаешь за мной, молодец. Но это лишнее. В следующий раз просто скажи, и я подвинусь.

Маргарет кивнула. Гадая, как она будет просить ничего не соображающее тело.

К счастью, в следующий раз их встреча случилась только через пару дней, которые ее муж провел в домике садовника, потребляя алкоголь и ведя разговоры о жизни.

А после его ухода Маргарет столкнулась с еще одной проблемой. Как смотреть в глаза горничной, помогающей ей переодеваться, и делать вид, что на ее теле нет синяков. Если раньше она легко могла списать их на беспокойное детство, то сейчас, когда с замужества прошло продолжительное время, сделать это было невозможно.

Но служанка оказалась деликатной и ни словом, ни делом, ни даже взглядом не высказала удивления насчет появившихся отметин, чему Маргарет была благодарна. Ей и без того было стыдно, что она не оправдала ожидания мужа, а тут еще посторонний по сути человек смотрел бы на нее с укором, понимая, что она плохая жена, раз муж поднял на нее руку.

К несчастью, синяки на теле Маргарет пропадали плохо, и потому ее позор растянулся минимум на две недели.

Олдридж зашел к ней, когда девушка сидела с рукоделием у окна. Немного освоившись в доме, она попросила ткань и нитки и вышивала в своей комнате, пока было светло.

Несмотря на утро, настроение его было просто прекрасным, что отличалось от обычного. О его повседневном состоянии после пробуждения ей поведала сердобольная горничная, увидев, что девушка переживает, что муж редко обращает на нее внимание; и посоветовала не приближаться к нему утром, потому что утром он обычно не в духе.

– Сегодня едем в гости к соседям, – радостно возвестил он. – Попроси служанку помочь тебе с одеждой и будь готова к восьми вечера.

Произнеся это, Бенджамин, насвистывая, вышел из комнаты.

Приглашению Маргарет обрадовалась. Наконец-то у нее будет жизнь, мечты о которой она спрятала в самый уголок своей души! Она начинает ходить в гости! А когда познакомится с кем-то – станет приглашать соседей к себе.

Девушка тут же попросила горничную погладить платье – самое красивое, что у нее было: белое с зеленым, в цветочек по лифу и подолу. То, в котором она была на свадьбе и помолвке. И не беда, что оно не новое, от этого оно не стало менее прекрасным. Да и муж ей ничего модного или просто свежего пока еще не приобрел.

Ровно в восемь она сидела в спальне, ожидая Бенджамина в радостном предвкушении, словно ребенок ждет утра Рождества, чтобы открыть подарки… и возвращалась домой несколько часов спустя в совершенно противоположном настроении.

Все ее мечты о приемах и ответных визитах разбились, как чайная чашка тонкого фарфора о каменный пол – на множество мелких кусочков. О каких посещениях может идти речь, если она явственно чувствовала, что не понравилась никому из присутствующих?

Поездка в гости оказалась совершенно не такой интересной и захватывающей, как она себе нафантазировала. С ней никто не перекинулся и парой слов, а мужчины не пригласили ни на один танец. Ее просто обходили стороной.

Да и муж не уделил ей и минуты внимания. Как только пара оказалась в бальной зале, Бенджамин кивнул ей со словами «осмотрись тут» – и пропал среди приглашенных. Появился он через четыре часа из двери, как поняла Маргарет, кабинета. Вместе с хозяином дома. Чрезвычайно довольный и чрезвычайно пьяный. И заплетающимся языком огласил, что они едут домой. Чему девушка была несказанно рада.

Простояв несколько часов у стены в одиночестве, ловя на себе то сочувствующие, то насмешливые взгляды, она очень хотела поскорее покинуть этот дом и спрятаться в тишине своей спальни.

За время, проведенное на своем молчаливом посту, Маргарет поняла, что ни она сама с ее внешностью и манерами, ни ее немодный и небогатый наряд, ни отсутствие каких-либо драгоценностей совершенно не соответствуют ни этому дому, ни этим людям. Она была чужой на этом празднике и с каждой минутой все яснее осознавала, что всегда будет чужой в домах, подобных этому.

Не обладая ни изысканными, а временами даже жеманными манерами, ни достаточными знаниями и смелостью, чтобы вести беседы, обрывки которых долетали до ее ушей, ни особыми умениями и дарованиями, сходными музицированию или пению, она не рискнула привлечь внимания гостей. А отсутствие платья по последней моде или дорогих украшений делало ее невидимкой для окружающих. Ее нескладная худощавая фигурка и непонятного цвета русые волосы не пробуждали у мужчин желания заговорить или потанцевать. Они не видели в ней женщины. А дамы вокруг – подруги или соперницы. И потому ее старались просто не замечать – как неинтересную тумбочку или стол. Вроде нелепого предмета, преподнесенного кем-то из знакомых – и выкинуть неудобно, и применения не найти.

Детство и юность в имении Бенсон не принесли ей особых познаний или навыков. Ее не учили манерам или музицированию, не разучивали с ней танцев. В доме почти не было книг. Никто не рассказывал, как нужно вести себя в гостях, как улыбнуться и что сказать мужчине, чтобы на тебя обратили внимание.

Тетя никогда не приобретала ей красивых нарядов, которыми бы восхищались окружающие, охая и ахая и не замечая за их блеском не слишком примечательную внешность. Брак также не подарил ничего. То ли в силу своей непродолжительности, то ли потому, что, будучи замужем за подобным мужчиной, невозможно что-то приобрести.

Занятая гнетущими мыслями, Маргарет доехала до имения Олдриджей, вышла из коляски и проследовала в свою комнату. Даже не заметив, как муж пошел за ней. В отличие от нее, у Бенджамина было отличное настроение. Видимо, он получил от приема все, что хотел – много выпивки и общения. И совершенно не замечал, что у кого-то сейчас настроение не такое радужное как у него.

– Иди ко мне, – произнес он, преступив порог спальни, и попытался попасть губами в основание ее шеи.

Учитывая его состояние, получилось это неважно, и Маргарет лишь обдал запах перегара.

Стараясь пересилить себя и не расплакаться не только от пережитых эмоций, но и оттого, что муж упорно не замечает ее состояния и делает только то, что нужно ему, девушка остановилась посредине комнаты, сжалась в комочек и постаралась не думать ни о чем. Как бы ни удивляла ее жизнь тетушки с дядюшкой, мистер Бенсон всегда знал, в каком настроении сейчас пребывает его жена и старался, в зависимости от ситуации, рассмешить тетю Беатрис или спрятаться подальше в кабинете, ожидая, чтобы ее гнев прошел.

Конечно, они с Бенджамином были совсем мало женаты, и муж пока не мог определить ее состояние по одному только взгляду, как это делал Вистан Бенсон, но такое явное проявление эмоций со стороны Маргарет уж никак не должно было укрыться от его глаз. Но он ничего не видел. Или не желал видеть – и оттого было больно и обидно вдвойне. Нетерпеливые руки уже дергали за веревки корсажа, но тот никак не желал поддаваться неумелым действиям, отягощенным состоянием владельца этих рук.

– Да позови ты горничную, в конце концов! – недовольно выкрикнул он. – Могла бы и сама догадаться!

Маргарет никогда не слышала, что для того, чтобы снять платье, мужья звали горничных, но возможно в кругах, где вращался Бенджамин, это обычное дело.

Кое-как приведя в порядок платье, миссис Олдридж спустилась вниз и постучала в комнату одной из служанок:

– Простите, что разбудила, – тихонько произнесла перед дверью Маргарет, – не могли бы вы помочь мне снять платье?

К счастью для леди, горничная только готовилась ко сну, а потому услышала эту негромкую просьбу. В противном случае девушка простояла бы у двери до утра, пока кто-то не проснется, не решаясь ни войти, ни вернуться в комнату к мужу. Будить кого-то она была не в состоянии: прием и последовавший за ним инцидент с Бенджамином отняли у нее всю решительность и веру в свои силы.

– Конечно, миссис Олдридж, – кивнула служанка, – где вам будет удобнее это сделать?

Маргарет понимала, что вопрос задан чисто формально, чтобы соблюсти приличия – не в коридоре же ей, право слово, раздеваться. Но обрадовалась, что ей не придется называть местом действа спальню мужа и стыдливо прятать глаза под недоумевающим взглядом служанки.

– В моей комнате, – ответила она, и горничная в ответ кивнула.

По пути Маргарет прикидывала, как бы ей лучше сообщить девушке, что мистер Олдридж сейчас тоже находится в месте их следования, но так ничего и не сообразила. Горничная была старше ее на несколько лет, прислуживала еще прежней хозяйке имения, и Маргарет ее побаивалась.

Несмотря на отсутствие должного воспитания, молодая миссис Олдридж догадывалась, что ее поведение далеко от общепринятых для хозяйки поместья норм. Вот совершит по незнанию что-то из ряда вон, а горничная это увидит да расскажет другим слугам, а те – мистеру Олдриджу. И выгонят ее в дом к тетушке да еще и расскажут, что послужило причиной такого изгнания. А показаться с позором на пороге семейства Бенсон Маргарет не могла. Они столько для нее сделали: и воспитали, и мужа нашли, а она не смогла такую малость сделать – семью сохранить.

По счастью, опасения Маргарет не оправдались – Бенджамин не стоял в исподнем посреди комнаты, ожидая молодую жену, не ругался и никого не толкал. Он счастливо храпел на кровати.

– Пойдемте, – произнесла служанка, обозрев открывшуюся перед ними картину.