Текст книги "Остров невиновных"

Глава 6

Наутро Марти наконец-то увидела соседей. Пожилая пара – он в изношенном летнем костюме, она в выцветшем платье и видавшей виды шляпке – выходила из квартиры через две двери от той, где поселили Марти. Старичок подмигнул ей и лихо подкрутил несуществующий ус, за что получил от своей дамы сумочкой по спине. Марти она тоже с радостью огрела бы, но удовольствовалась тем, что прошипела в спину: «Еще одна потаскушка!»

Знакомство с соседями не задалось.

«По крайней мере, они существуют», – утешила себя Марти.

Ей всерьез уже начинало казаться, что это – дом-призрак и живут в нем тоже призраки, лишь по ночам дающие знать о себе неясными звуками. Но нет. Призраки обитали только в ее голове. И в снах.

Больше трех лет рыжая тюремная стена оберегала ее от таких снов. Они прорывались через нее, но нечасто, и не были настолько яркими и болезненными. Реальными.

Темнота. Жар. И тут же – обжигающий холод.

В голове с интервалом в секунду разрываются бомбы.

Тело скрючило, во рту привкус крови…

Онемение, ползущее от плеча к пальцам и сковывающее их до кончиков. Пока – только в эту сторону, но скоро проклятие разрастется…

«Посмотри на меня, Тина! – Голос уверенный, твердый. А глаза обеспокоенные, почти испуганные. Зеленые. – Не смей сдаваться! Никогда. Слышишь? Все будет хорошо, только не сдавайся!»

Она поверила тогда.

Не сдалась. А он…

Марти зажмурилась до разноцветных кругов.

Сны – зло. Но да, она не сдалась и не сдастся никогда, ни смерти, ни жизни. А он давно в прошлом. Пусть там и остается…

Сегодня в архив предстояло идти пешком, потому она вышла из дома пораньше, намереваясь еще заглянуть к Бернис, чтобы побаловать себя на завтрак кусочком пирога вместо черствой булки, и сама не поняла, отчего вдруг пошла совсем в другую сторону. Внутренний компас – замечательная штука, данная не каждому, но у Марти определенно имевшаяся, – говорил, что и этим путем она доберется до башни, а другое чувство, смутное и не имеющее названия, подсказывало, что о пирогах жалеть не придется.

Кто знает, отчего так?

Марти улыбнулась, додумав ответ, и направилась к двери под вывеской «Кофейный домик». Рядом с названием красовалась такая же завитушка, как на стаканчиках с кофе, что покупал вчера Адам.

Она взяла шоколадно-ореховый для себя, со сливками и без сахара – для Джоан, а с выбором кофе для Адама помог хозяин – пузатенький коротышка, назвавшийся Шеймусом. По его словам, помощник миз Гарнет с любимым вкусом так и не определился и брал то крепкий черный с перцем и кардамоном, то нежный молочный, в котором молока было больше, чем собственно кофе. Марти подбросила монетку и взяла молочный.

– Спасительница! – возрадовалась Джоан, узрев знакомые стаканчики и коробку бисквитов с шоколадной крошкой.

Открыв ящик стола, тут же отсчитала деньги.

– Питание сотрудников оплачивает архив, – заявила надумавшей отказываться Марти. – А в качестве премии за своевременно проявленную инициативу можешь взять кофе Адама. У него выходной. Так что сегодня будешь заниматься раскопками старья самостоятельно. Мне нужно закончить… с этим…

На столе со вчерашнего дня лежали книги. По ритуальной магии, как Марти успела заметить. А ритуальная магия куда интереснее древних документов и – от одного слова дрожь! – каталогов.

– Может быть, я смогу вам помочь, миз Гарнет? – спросила Марти с надеждой.

– А давай! – неожиданно легко согласилась архивариус. – Только никаких «миз Гарнет». Это обращение я держу для избранных. Вроде Адама. Для простых смертных я – Джо. Договорились, Мартина?

– Тогда уж Марти, – поправила она. – Что нужно делать?

– Искать. Один определенный ритуал. Или несколько – возможно, попадутся похожие. Или убедиться, что таких ритуалов не существует. Хотя, если это что-то из тайных знаний закрытых культов, в книгах мы ничего не найдем… Но нужно попытаться.

– О каком ритуале речь?

– Ты не читаешь газет?

– Читаю. В принципе. Но…

– Эту не видела, – поняла Джо и протянула ей местный «Маяк». – Взгляни. Мы не уверены, что это именно ритуал. Но проверить следует.

С желтоватой газетной страницы на Марти смотрели мертвецы. Мужчины. Разные, но неуловимо похожие. После смерти все лица становятся чем-то похожи, Марти немало их повидала…

Она сморгнула, отвела взгляд от фотографий и углубилась в чтение.

Статья была большой. Настолько же велика была неприязнь автора к начальнику полицейского управления Карго-Верде. Это чувствовалось в каждой строчке, и Марти пропускала лишнюю экспрессию, стараясь выбирать главное.

Два случая. Бродяги. Личности не установлены, потому что шеф полиции Раннер не уделяет… Хм… Способ убийства…

Вспомнился сегодняшний сон. В нем не было ничего подобного, ни мертвецов, ни скандальных статеек, но…

– Один мой друг говорит, что так дарнийцы казнили пленных, – сказала Джо. – Так что это, быть может, никакой не ритуал, а съехавший с катушек ветеран развлекается.

Марти еще раз пробежала глазами статью.

– Тут не сказано… – Она облизала пересохшие губы. – Не сказано, обнаружены ли на трупах следы применения магии.

Джо с интересом прищурилась:

– А если обнаружены? Что-то напоминает?

– Да. То, что говорил твой друг о казненных пленных… Это было незадолго до того, как дарнийцы накрыли Ликардийскую косу?

– Не знаю. Но не исключено.

– Мертвых солдат тогда он не осматривал, да? Иначе заметил бы сходство, если оно есть… Кроме способа убийства.

– К чему ты клонишь?

Марти задумалась.

Меньше всего она хотела влезть в нечто подобное. Лучше разбирать документы и сверять их с проклятыми каталогами.

Но кому лучше? Уж точно не тому, кто станет следующим.

Она посмотрела на фотографии мертвецов и решилась.

Только предупредила сразу:

– Я не буду давать официальных показаний, подписывать что-либо или свидетельствовать в суде. Информация получена мною в частном порядке, и поделиться ею я могу на тех же условиях.

– Идет, – кивнула Джо. – Я ведь тоже не офицер полиции.

– В отличие от твоего друга. Лейтенант Фаулер, да? Он ведет это дело? Он был в Ликардии.

– Не только он. И не только ты. Просто дай ему зацепку, и, если понадобится, Кен найдет другого свидетеля. Информация, которой делятся в частном порядке, вряд ли особо секретная.

– Как посмотреть…

Марти поежилась: память прошлась холодком по спине.

«Мне это не нравится, Тина. Что-то затевается. Нехорошее…»

– Дарнийцы не просто казнили пленных, – сказала она, собственным голосом пытаясь заглушить тот, что звучал у нее в голове. – Они собирали энергию. Накапливали ее, чтобы напитать купол. Все маги Дарнии не смогли бы одновременно влить столько силы в заклинание, поэтому… Собирали, да, но вряд ли этот ритуал есть в книгах, если только у тебя не хранятся фолианты с Архипелага. Потому что изначально это было разработкой лордов. До того, как сформировались привязки, у них шла борьба за острова… И потом. Силы, как и денег, много не бывает. Особенно во время войн… В общем, это они первыми придумали, как забирать энергию жертвы. Я не знаю подробностей, но, чтобы все прошло как нужно, смерть должна была быть достаточно быстрой, но не мгновенной. За этим следили целители – регулировали кровопотерю. Если все удавалось, лорд на время значительно увеличивал свои силы…

– Не за счет других лордов, как я понимаю? – мрачно уточнила Джо.

– Правильно понимаешь. Поэтому Архипелаг и держит это в секрете. Пусть все в прошлом… Вроде бы в прошлом… Но не каждый признается, что его предки целенаправленно изводили подданных.

– А дарнийцы?

– Они каким-то образом добыли описание и изменили ритуал. Он ведь был рассчитан на лордов, а в Дарнии их нет. У них и магов немного, в основном ведуны и заклинатели духов. Но они смогли… Ликардийская коса тому подтверждение.

– М-да… – Архивариус почесала переносицу. – Интересная информация. И ты права, подписываться под нею не стоит. Мне только любопытно, откуда ты все это знаешь?

– Не веришь?

– В том-то и дело, что верю. Так откуда?

– От знакомого.

– От знакомого лорда?

Марти кивнула, не успев проглотить ставший в горле ком.

– Наверное, он просил ни с кем не делиться? – предположила Джо. – Не обязательно было рассказывать мне все. Могла сказать только о дарнийцах, о том, что они так собирали силу.

– На Карго-Верде нет дарнийцев. Но есть кто-то, кто знаком с ритуалом. И нам неизвестно откуда.

Почему она сказала «нам»? Она ведь не имеет никакого отношения ни к убийствам, ни к расследованию. Она просто работает в архиве, и то – временно…

– Вот гадство! – пробормотала Джо. – Знаешь, я тоже поостерегусь что-либо подписывать, пока убийцу не найдут. Но Кену нужно сообщить.

Она метнулась к телефону, набрала номер и, дождавшись ответа, попросила к аппарату Фаулера. Почти сразу разочарованно положила трубку: лейтенант отправился опрашивать жителей ферм и должен был вернуться только к вечеру.

С утра Фаулер не планировал никуда ехать. Только в управление – за порцией ругани от Раннера.

Однако шеф удивил.

– Зайди, – кивнул он на дверь своего кабинета.

Дверь была стеклянной, но Раннер, войдя, опустил жалюзи.

– Присаживайся, – указал на стул, а сам плюхнулся в кресло, потянулся куда-то вниз и выставил на стол бутылку виски.

Пока Фаулер изучал висевший на стене календарь – приступы задушевности случались у Раннера в годовщину значимых военных событий, – рядом с бутылкой появились стаканы. К моменту, когда лейтенант окончательно убедился, что на сегодняшнюю дату ничего значимого не приходилось, стаканы были наполнены.

– Повод? – уточнил он.

– Да хреново как-то… Надо разбавить.

– С утра?

Шеф неодобрительно покачал головой.

– Жалуются на тебя, Кен, – сказал ласково. – С пяти часов мне телефоны обрывают.

Фаулер обреченно поднял стакан.

– Кто?

– Честные налогоплательщики, чьих деточек ты ночью напугал до усра… хм… очень напугал, говорят. Детки сидели себе тихонько, слушали музыку, пили лимонад, мило держались за ручки, а на них налетел бешеный пес. Облаял, покусал, пометил колеса… Что скажешь?

– Объявляй взыскание, – пожал плечами лейтенант.

– Значит, все так и было?

– Ну, если честные налогоплательщики утверждают.

– Скотина ты, Фаулер, – укоризненно вздохнул Раннер. – Вот скажи, как так получается: пес из нас двоих ты, а отгавкиваться приходится мне?

– Отгавкался?

– Естественно.

За это можно и выпить.

– Я ж ведь знаю, что на самом деле произошло на моле, – загадочно подмигнул начальник. – Мой оболтус там тоже был.

– Который из них?

– Брайан. Но он сказал, как тебя увидел, в сторонку отошел и не отсвечивал. Смышленый парень, весь в меня.

Правду сказать, уточнение мало что объясняло. Сыновей, которых Фаулер постоянно путал, у Стива Раннера было четверо. И три дочери. Злые языки утверждали, что детей у любвеобильного, слегка потрепанного годами красавчика намного больше, но Фаулер знал: шеф – человек порядочный, на каждой своей пассии после слов о скором пополнении тут же женился и до развода ни с кем другим – ни-ни.

В пятьдесят пять он разводился уже пять раз и, похоже, не собирался останавливаться на достигнутом. Помимо работы в полиции у Раннера имелась ферма, дохода от которой хватало, чтобы обеспечивать всех семерых детей и не обделять новых подружек, которые рядом с ним не переводились. Что странно, учитывая, что остров не так велик и о репутации Стива тут наслышана каждая. Но, видно, что-то их в нем привлекало помимо подтянутой фигуры, белозубой улыбки и до прозрачности светлых голубых глаз, в которых сейчас Фаулер видел сочувствие.

– Что, зацепили малолетки твою песью сущность? По святому проехались?

– По святому? – неискренне удивился лейтенант. – Неужели флаг сожгли?

– Ну, не по святому… По важному…

– По хвосту, – сказал Фаулер резко. – Это называется хвост, а не «святое» или «важное». И нельзя зацепить за то, чего нет!

– Если не зацепили, чего орешь? – в свою очередь повысил голос Раннер.

– Потому что достали вы меня. Все.

Вздохнул устало. Налил сам себе и выпил.

В Ликардии он не просто лишился хвоста. Он потерял весь свой взвод. Весь. Никого не смог закрыть. И выбирался потом по трупам. Полз на пузе голый после оборота, изгваздавшийся в чужой крови и дерьме…

Когда перебрал однажды и потянуло на муторные воспоминания, про хвост сказал лишь вскользь. Но запомнили только это. Жалеют бедного песика! И получается, жизни его ребят и всех, кто остался на косе, собачьего хвоста не стоят.

– Ладно. – Раннер махнул рукой. – Припугнул деток, и правильно. Палмер вообще просил тебе благодарность объявить и подумать об организации плановых рейдов в район мола. Пацан его, говорит, совсем от рук отбился. Ладно, говорит, выпивка. Ладно ганджа… Лет десять назад конопля по всему острову росла – и ничего. Даже полезно… если в меру… Или нет? Не суть. В общем, сынок его на святое, вот тут реально на святое, посягнул. На папину машину. Ты же знаешь, Палмер ее любит больше жены и детей, вместе взятых. А пацан ее еще и ободрал как-то… Представляешь, пытался отцу втереть, что это вы с Джо. Из мести. Но Палмер-то не дурак. Или?..

– Или, – кивнул Фаулер. – Сам знаешь, как он тупит временами. Но машину его я и пальцем не трогал.

Технически коготь – не палец.

– Ну и молодец, – похвалил шеф. – Но мне в этом деле другое интересно. Что ты вообще делал на моле? Только не говори, что вы с Гарнет наконец-то решили опошлить многолетнюю дружбу сексом на природе. К молу за таким только малолетки едут. А вас к ним чего понесло?

Раннер был в хорошем настроении, и Фаулер решил не изворачиваться и сказать как есть. Тем более нужно показать, что делом он занимается и версии проверяет.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Раннер, выслушав.

– За что?

– Что этих двоих так проверил. Без бумажной волокиты и воплей их мамашек. Джо подсказала?

– Угу.

– Умная ба… ведьма. Кстати, не знаешь, у нее сейчас есть кто-нибудь?

– Понятия не имею, – буркнул Фаулер. Чего он не хотел знать – того не знал, а если узнавал случайно, старался быстрее забыть. – А что?

– Да так… Может, мне к ней, как это сейчас называется, подкатить? Вэнди с-су…щая фея же… Не уймется никак. Против такой феи только ведьма и поможет. Да и вообще Гарнет ничего так… Даже очень, я бы сказал…

– Стив, вот как так получается: пес из нас двоих я, а кобель – ты?

Тот рассмеялся:

– Талант!

Потом призадумался. Убрал стаканы, а за ними и бутылку.

– С убийствами что? – спросил серьезно.

– Буду искать дальше.

– Мысли есть? А то я тут прикидывал… Может, облаву организовать? Соберем добровольцев, прочешем остров…

– Кого ловить будем?

– Бродяг. Таких же, как те. Прижмем их как следует. Они же поодиночке редко шляются, наверняка своих опознают. А там, может, и вспомнят, кто их… того…

– Дельная мысль, – хмуро согласился лейтенант. – Броуди поручи, он из них сразу и признание выбьет. Из каждого.

– Зачем же из каждого? – протянул Раннер и прикусил язык, наткнувшись на упрямый взгляд.

– Я тебе уже говорил, Стив. Хочешь закрыть дело без следствия – не поручай его мне. А это и не закроешь. Нужно было сразу патрульных предупреждать, чтобы показания с амулетов не протоколировали. Как полагаешь, много среди бродяг отыщется магов или владельцев замагиченного оружия? Или сожжем те протоколы втихую?

– Принципиальный, да? Ну, раз такой принципиальный, занимайся! Носом землю рой, ты это умеешь, но самое позднее до конца месяца дело должно быть закрыто. Понял? Или я тебя… Отправлю тебя мол патрулировать, Палмеру на радость! А дело отдам Броуди… Будет он мне тут…

Благостное настроение начальства бесследно испарилось, и Фаулер собирался поступить так же.

– Слушаюсь, шеф! – браво рявкнул он. – Иду рыть землю!

– На хрен иди! – прилетело в спину.

– Я проедусь по фермам, – предупредил Фаулер дежурного. – Если кто-то спросит, буду поздно.

Идея поискать других бродяг ему понравилась. Но действовать излюбленными методами Раннера он не собирался.

От города поехал на запад – мимо тюрьмы, к консервному заводу.

Бездомные предпочитали эту сторону. У консервного разрослась свалка, где можно было поживиться. Не отходами, хотя, случалось, и этим не брезговали, но в основном ловили крабов. Береговые падальщики отъелись тут до таких размеров, что при удачной охоте можно было долго не переживать о пропитании. Бродяги сходились сюда, словно в общественную столовую. Тем страннее, что уже два трупа нашли совсем в другой стороне, у старого порта, почти век назад заброшенного из-за обмеления бухты, где разве что горсть мидий наберешь.

В дневные часы свалку оккупировали чайки. Крабы, а за ними и охотники выползали из укрытий с наступлением сумерек, но Фаулер не планировал ждать. Люди, как и животные, не уходят далеко от кормушек. Хотя в данном случае из-за распространяемых этой самой кормушкой ароматов искать следовало немного дальше. Например, в роще за бывшим песчаным карьером, ныне затопленным.

Лет тридцать назад городские мальчишки облюбовали это место для пикников. Котлован казался удобнее, спокойнее и безопаснее моря. Не смущала даже близость консервного завода и вонючей свалки.

А вот всплывший в один из дней труп двенадцатилетнего пацана смутил. Хоть и не вонял еще. Фаулер знал, потому что сам плавал за ним. Он хорошо плавал, в отличие от того мальчишки, бывшего всего на год его младше, и до поры, как и другие, не задумывался о том, что у котлована нет дна… Вернее, оно было, где-то внизу, но такого, по которому можно зайти в воду, а после выйти, не было. Берег обрывался внезапно. Как жизнь…

И все же на котлован безголовая мелюзга бегает до сих пор. Для них это такое же проявление крутизны, как для старшеклассников ночи на моле.

Но сейчас у воды никого не было.

Фаулер оставил машину и по берегу обошел искусственное озерцо. Солнце припекало, и прохладная вода – она здесь в самый лютый зной прохладная – казалась особенно привлекательной, но с того самого дня лейтенант не окунался в нее больше ни разу. Он удовлетворился тем, что расстегнул верхние пуговицы рубашки и закатал рукава. Принюхался. Ветра почти не было, но дул он в правильном направлении, снося зловоние свалки в сторону моря. Ничто не мешало различать в душном воздухе другие запахи. Земли, травы, копошащихся в ней муравьев… Муравьи пахнут, да. И лягушки. Змеи и ежи… Птицы. У каждого есть свой запах, который ни за что не перепутаешь с запахом немытого человеческого тела.

Ну и костер еще. Змеи и ежи не жгут костров и не жарят на них… Ничего не жарят. А тушки, нанизанные на прутики, при жизни были, скорее всего, сусликами.

– Приятного аппетита, – пожелал Фаулер сидящей у костра троице.

– Спасибо, – не растерялся старший из бродяг.

Смотрелся он, по крайней мере, старшим: с густой седой бородой, морщинистый, скрюченный то ли годами, то ли болезнью, одетый, невзирая на жару, в теплое пальто и обвязанный шарфом. Его спутники выглядели моложе и немного опрятнее. Заросшие, но не настолько. По́том от них разило не так сильно, и одежду они пусть раз в месяц и без мыла, но стирали.

– Присаживайся, – предложил, скаля гнилые зубы, старший. – Гостем будешь. Мы как ждали, деликатесов с запасом наготовили. Угощайся.

Глубинные демоны знают, за кого его приняли, но явно не за полицейского и не за оборотня. О первом он решил пока умолчать, но от демонстрации клыков не удержался: уселся прямо на землю, снял с костра зарумянившуюся тушку и с аппетитом в нее вгрызся.

А что? Суслики вполне съедобны. А огонь – отличное средство дезинфекции, и уже не коробит от мысли, что бродяги обдирали зверьков грязными руками. После войны Фаулер вообще стал крайне неприхотлив в еде.

– Нормально, – сказал, пережевав мясо прямо с мелкими, хрустящими на зубах косточками. – Жаль, кетчупа нет.

Бродяги задрожали так, что земля завибрировала. Кто из них пролепетал испуганное «бер!», лейтенант не понял. Но точно не старший.

Тот первым оправился от накатившего страха и покачал головой:

– Нет, не бер. Не бер… Медведи, они не такие. Видал однажды…

Фаулер тоже видал. Северяне, что беры, что вольфы, отличались от морских псов. Во-первых, тем, что к морю никакого отношения не имели. Материковых оборотней взрастили горы, чьи пики хоть и не так, как острова, но тоже копили в себе магическую энергию. Холодный горный край суров и опасен, и дети его были такими же. Дикими, даже если родились и жизнь прожили в столице, и дикость эта проявлялась у них во всем, от внешности до повадок.

– Пес это, – осторожно, еще боясь ошибиться, вывел старший. – Водяной пес. Морской. Таких еще водолазами зовут… Да?

Фаулер неопределенно пожал плечами.

– Точно, пес, – осмелел бродяга. – В позапрошлую эпоху, рассказывают, вышли морские псы на острова. Лохматые, здоровенные… Но смирные…

– Мирные, – поправил лейтенант.

– Мирные, да… Жить стали рядом с людьми. Помогать им. Сети с рыбаками тянули. Тяжести по суше… За детьми глядели. Любят они детей…

«Жареных», – закончил про себя Фаулер, глядя на тушки над костром и одновременно с тем вспоминая молодняк с мола.

– Прижились рядом с людьми, – продолжал рассказчик. – Так прижились, что сами людьми стали… Хоть и не совсем. Луна приливы будит и псов домой зовет… В море… Говорят, если вернется пес в глубины, на берег не выйдет уже… Особенно если его перед тем по башке тюкнуть и камень потяжелее к ногам примотать…

– Интересный ты сказочник, – хмыкнул Фаулер. На «тюкнуть и камень к ногам» он не обиделся. Просто старик дал понять своим товарищам, что перед ними не мистический монстр, а такой же смертный, как они. Почти такой же. – Может, еще истории знаешь? Про острова? Про этот, например? Желательно из недавнего что-нибудь, древние сказки я и сам тебе расскажу.

– Из недавнего? – усмехнулся бродяга. – Есть такие. Только в горле пересохло, говорить тяжело.

– Ты водички попей, – посоветовал лейтенант. – А если хочешь, отвезу в одно местечко, там к воде еще хлеб прилагается, постная похлебка, бобы и картошка… Мяса только не дают. – Он помахал оставшейся половинкой суслика. – Зато выкупают, побреют, одежду чистую выдадут.

– Честно отвезешь? – прищурил закисшие глаза бездомный.

Фаулер вынул из кармана значок со звездой.

– Если очень надо, пару дней отдыха организую.

– Неделю!

– Три дня. И то если мне твои сказки понравятся.

Старик поглядел на приятелей и кивнул на деревья:

– Погуляйте пока. Воды и правда наберите, что ли.

С ним не спорили. Только сняли с костра сусликов. Всех. Видимо, опасались, что гость войдет во вкус.

– Так какую тебе сказку? – спросил старик, оставшись с ним один на один у костерка. – Их много есть. Про призрачную деву, например. Ту, что ночами вокруг психушки бродит. Голая, говорят. Специально караулят, чтобы посмотреть. Многие видели… Но не я. Я в той стороне давно не бывал…

– А у старого порта?

– И там тоже. Что там ловить? Или кого? – Он рассмеялся хрипло, как старая чайка.

– Не знаю, – сказал Фаулер. – Если бы знал, уже поймал бы. – Достал фотографии и показал бродяге. – Об этих вот персонажах история есть?

– Отчего не быть? – Старик пригляделся. – У каждого своя история… Этот вот, – ткнул черным скрюченным пальцем в фото найденного последним покойника, – Стен. Стен Мозли, так он назвался. Тебе ж их подписать как-то надо, да? Вот Стена подпиши… А этого не нужно. Не стоит он… Дезертир. С начала войны на острове прятался. Если я его имя и слышал, то забыл давно… Сам-то я тоже всю войну тут. Но куда пойдешь, если ног нету?

Только сейчас, присмотревшись, Фаулер понял, что бродяга не подогнул ноги под себя, как думалось сразу. Их у него действительно не было. А раз так, можно ли звать бродягой того, кто не бродит?

– У порта, говоришь, нашли их?

Лейтенант кивнул.

– Странно. – Старик поскреб бороду. – Странно, что полиция за это взялась. Мало ли таких, как мы, мрет? Или там… особые обстоятельства?

Газет бездомные не читали и, соответственно, о существовании цирюльника не знали. Неведение одного конкретного бездомного Фаулер тут же развеял.

– Да уж, – вздохнул тот. – Интересные сказки… Не слыхал таких, прости. Наши и прежде пропадали, но не так…

– А как?

– Да никак, – развел руками старик. – Был человек – и нету. Давно уже это. Один мне рассказывал о красной машине, года три назад… Ездит, мол, по острову большая красная машина, а за рулем – красавица в красном платье. Такая, что ух!.. Пальцем поманит, и мужики за ней сами бегут. А кого она с собой возьмет, того уже больше и не видят. Цена у нее такая: жизнь за ночь любви… Но это – как та призрачная дева…

– В смысле ни слова правды?

– В смысле – я сам не видел. Если бы встретил эту красотку в красном, согласился бы запросто. Не так дорого моя жизнь стоит. Выходит, и цена плевая…

– Красная машина, говоришь… – Фаулер почесал макушку. – Это точно?

– Сказал же, сам не видел. Но ночью все кошки серые, а машины – черные. Те, которые не белые, конечно. Красный – красиво просто.

– И женщина за рулем?

– Так говорят.

– Три года назад появилась?

– Три года, как я про это услышал, – поправил старик. – А началось раньше. Сразу после войны, наверное, как народ с материка повалил. Только… Не находили ведь прежде никого. Может, разные это сказки?

– Может быть. Друзья твои, кстати, ничего нового не подскажут?

– Спроси, если хочешь. Но они давно при мне, вряд ли больше знают.

– А отослал их зачем?

– Как зачем? – удивился старик. – Вернутся сейчас, начнут выпытывать, о чем мы тут секретничали. Я расскажу. Привру еще маленько… Будет о чем поговорить до вечера. А то скучно ведь…

В обещанную благоустроенную камеру он не поехал. Заманчиво, но куда с его ногами? Точнее, без них?

От денег не отказался.

– Хороший ты пес, – сказал напоследок. – Хоть и человек. Заходи, если что. И кетчуп прихвати.