Текст книги "Герцог на счастье"

Глава 19

Когда мы поднялись наверх, оба мужчины выглядели очень раздраженно. Конечно, они же заговорщики, занятые серьезным делом, а я – надоедливая девчонка, отвлекающая их на всякие глупости.

Однако Гаспар даже взял в руки баночку с настойкой, чтобы действительно еще раз повторить мне курс лечения, мало ли, я запамятовала? Но тут же недоуменно нахмурился и вопросительно посмотрел на друга.

Просто я с уверенным видом встала в дверях, скрестив руки на груди. Иногда на допросах такой метод давления срабатывал, правда, тогда моя душа была в теле плечистой тетки в форме.

Главное – не заржать, потому что я внезапно сообразила, как смешно выгляжу. Девятнадцатилетняя хрупкая малявка, чисто Барби, против двух взрослых мужчин. Неважно, что одного из них зовут Кен.

– Итак, господа, чем закончились ваши поиски в академической библиотеке?

Де Бар выразительно зашевелил бровями, требуя от друга пояснений. Но Кеннет лишь пожал плечами и уселся на кровать. Самоустранился, предоставив все объяснять мне.

Выглядел муж уставшим, причем не только физически. Наверное, это очень тяжело – вдруг оказаться бесполезным, слабым, зависящим от других. Особенно от внезапно свалившихся на его голову старушек.

Ну и что мне с этой загадочной парочкой делать? Пистолетом погрозить? Так у меня его нет. Да и вообще самое главное оружие следователя – это разум. Свидетелем надо манипулировать, наладить контакт, уловить нужную волну. Головой надо работать, а не пистолетами размахивать. Иначе грош тебе цена как профессионалу.

– Кеннет, я не смогу помочь, если вы будете все скрывать.

Конечно, уставшего мужа было жаль, но себя жальче. Меня уже укачало от всех этих тайн и секретов.

Кен в ответ сделал строгие глаза, но я не повелась.

Гаспар не посторонний, а ближайший друг и доверенное лицо мужа. В расследовании без него все равно не обойтись. Так что разумнее и проще объединиться, вместо того чтобы идти к одной и той же цели разными путями, скрываясь друг от друга.

Да и вообще надоело строить из себя дурочку двадцать четыре на семь, хочется поговорить с кем-нибудь «на умном».

Никогда не думала, что притворяться так сложно!

Хочу нормально, привычно работать, а не вот это все. Я следователь, а не опереточная дива.

Несколько секунд мы поиграли в гляделки, потом Кеннет сдался и, обреченно вздохнув, повернулся к другу. Не знаю уж, какими тайными знаками они обменялись, но Гаспар прокашлялся, поправил очки, покосился на нас всех недоверчиво, словно уточняя, что мы не шутим, а потом все же заговорил:

– Мне жаль, сударыня. В библиотеке академии я не нашел никаких сведений об артефакте, который заметил на полке Кеннет. А ведь у меня есть доступ в секретный раздел и большой опыт работы с магическим каталогом. Но увы.

В моей голове сразу же высветился еще один кусочек информации от прежней Оливии. Про магический каталог и редкое умение так составить запрос, чтобы заклинание среди тысяч книг отыскало одну и открыло на той странице, где подробнее всего описано то, что нужно.

А еще я вспомнила, почему мой брат не боится увольнения из огромной королевской библиотеки с десятками залов и сотнями стеллажей.

Он не просто хороший специалист. Он ас в составлении таких запросов и может отыскать все что угодно, имея всего лишь тень зацепки. Даже если клиент сам толком не знает, что ищет. Даже если это, как в рассказе классика, «лошадиная фамилия».

– Все ясно. Отчаиваться рано. Нам просто нужен Винсент, – уверенно заявила я.

И так как оба мужчины посмотрели на меня как на слабоумную, пояснила:

– Мой брат считается лучшим в поиске по каталогу. К нему обращаются даже более опытные служители королевской библиотеки. Я думаю, если где и можно найти описание нужного нам артефакта, так это в самом большом книгохранилище королевства.

– Вы правы, сударыня, – после долгой паузы согласился Гаспар. – Но откуда такая уверенность, что ваш брат согласится помогать? У него своя семья, дети, служба, которой не очень разумно рисковать из-за ваших… безрассудных поступков.

– Спасение вашего друга вы называете безрассудным поступком? – Я с удивлением посмотрела на мужчину.

– Кхм, – красноречиво, хотя и коротко вмешался в наш диалог сам Кеннет, разряжая легкое напряжение.

– Что ж, – промямлил Де Бар. – Будем надеяться на помощь вашего брата. А я все же еще поэкспериментирую с запросами, может быть, удастся найти что-то интересное и в академии.

После этого Гаспар быстро попрощался и, отозвав меня в коридор, еще раз повторил про настойки, лекарства, максимум спокойствия и минимум нагрузок. Заодно предупредил, что делать, если вдруг у Кеннета наконец-то получится заговорить.

– Почему-то считается, что шепот дает меньшую нагрузку, только это не так! Пусть просто говорит, но понемногу. Он болтуном никогда не был, но все же проследите, чтобы не нагружал связки.

И, заметно смутившись, попросил:

– Я наслышан об удивительных способностях вашего брата. Это большая удача, если он согласится присоединиться к поискам. И еще… – Тут Де Бар слегка покраснел и принялся почесывать переносицу. – Если он поделится со мной парочкой запросов, я был бы очень ему признателен. Возможно, мне просто не хватает знаний, чтобы найти нужную книгу.

После его ухода и до самого вечера не происходило ничего примечательного. Даже Кеннета потерзать не вышло – бедолага настолько утомился после обеда, что сразу уснул. Ну или хитро притворился, что спит. Сжалившись, я не стала его тормошить, ведь полагающуюся ему порцию дневных лекарств он принял. Однако когда муж даже к ужину не спустился, я немного напряглась.

Зато мы с Селестиной провели вечерок «как в старые добрые времена». И мне как минимум полагалась награда за то, что не пристукнула эту козу.

Обидно, что ничего полезного она так и не выболтала, несмотря на старательно задаваемые мной наводящие вопросы. Селестину подозрительно зациклило. Она перескакивала с темы на тему, вот только этих тем было всего три, и сбить ее с них у меня не получилось.

Первая была гипнотическая. О том, что мы ведь на самом деле видели, как сработал артефакт. Значит, дядя… ах нет, не хочется в это верить. Но мы ведь видели! Ты сама видела!

На это я могла лишь хмуриться и строить задумчивые рожицы, потому что уже знала, что видели мы не артефакт Кена, а другой. Сведения о котором теперь так настойчиво пытается отыскать Де Бар. Но, конечно, Селестине об этом знать необязательно.

Вторая тема была агитационная. О том, что мне обязательно надо позаботиться о своей репутации и поэтому необходимо сотрудничать с властями.

Но тут как бы тоже возражать опасно, поэтому я усердно кивала и соглашалась. Тем более насчет репутации и правда надо позаботиться. Оправдать поскорее мужа и зажить спокойно, раз уж представился второй шанс.

Ну а третья тема была гендерно-психологическая. О том, что финансы – это не женское дело. Поэтому я обязана нанять порядочного управляющего, и мне готовы посоветовать подходящего.

Тут самым главным было не рассмеяться и не начать уточнять, для кого именно этот ее знакомый станет подходящим управляющим – для меня и Кеннета или для Селестины?

В итоге я убедилась лишь в одном. Моя бывшая подруга очень мутная барышня и, даже когда пытается прикинуться перепуганной дурочкой, дурит слишком целеустремленно.

Сразу после ужина, сославшись на головную боль, я сбежала в свою спальню, по пути заглянув к Кеннету. Он все еще спал.

Спокойно приняв ванну, переодевшись в ночную рубашку и накинув халат, я вернулась в покои мужа и задумалась, глядя на спящего мужчину.

Что делать дальше? Идти к себе в кровать? А что, если мой резвый муженек выспится к полуночи и опять ускачет на поиски врагов и приключений? Прошлую ночь мы уже провели вместе. Что мешает и теперь поступить так же?

Еще пара минут сомнений, неясный звук из кровати, отдаленно похожий то ли на негромкий стон, то ли на тяжелый вздох, – и я решилась, скинула халат и нырнула к мужу под одеяло. Вот только не учла, что с прошлой ночи Кеннету стало заметно лучше. И я совершенно неожиданно оказалась в крепких объятиях, абсолютно не похожих на товарищеские. За ними последовал тоже абсолютно не дружеский жаркий поцелуй, от которого мне даже в голову не пришло увернуться. Не иначе как от растерянности.

Ну и в качестве рекламы местным лекарственным снадобьям нависающий надо мной Кеннет негромко, чуть хрипловато произнес:

– Я уже не ректор, а вы не студентка, так что у меня больше нет этических причин против консумации брака.

– А у меня есть, – прошептала я, пытаясь срочно придумать хоть одну.

Глава 20

– Какая же? – жарко выдохнул мне в ухо Кен и, по-моему, улыбнулся.

– Понятия не имею, – честно призналась я, вывернувшись и удобно устроившись сверху. А потом сама его поцеловала, потому что, собственно, какого черта? Муж мой, тело теперь тоже мое, стало быть, и плюсы от нашего брака тоже мои! Не только же минусы расхлебывать?

Кеннет тут же ответил на поцелуй. И вместо того чтобы рвать и мять шелковую ночную рубашку, он удивительно ловко проник под нее. Чувствуется многолетний опыт. Мужские руки уверенно ласкали мое тело, гладили спину, поясницу и ниже…

Во мне что-то словно перемкнуло, не иначе как сработал «инстинкт истинной пары», или как это там в любовных романах называется? Мир-то магический, и закинуло меня сюда не просто так! Или просто давно уже с хорошим мужиком время не проводила, особенно в постели?

Но, выгибаясь от нежных прикосновений, я четко для себя решила: мое! Никому не отдам. Даже королю и прочим слугам закона. Плевать на консумацию и прочие глупости, я его просто хочу. Сейчас же!

– Оливия? Ты здесь?!

Кажется, застонали от разочарования мы с мужем одновременно.

– Селестина! Что ты тут делаешь?!

Рявкнула, кстати, не я. Не успела просто. Кеннет сам справился, да так выразительно и громко, словно с его голосом никаких проблем никогда и не было.

– Дядя?! – Кажется, еще секунда – и незваная гостья хлопнется в обморок. Не знаю, от чего раньше – от увиденного или от услышанного.

– Нет, кролики на полянке, – это уже я не удержалась. – А кого ты еще хотела здесь застать?!

И, не став скрывать неудовольствия, проворчала:

– Тебя не учили, что врываться в чужую супружескую спальню неприлично?

– Оли…вия… – Селестина прижала обе ладони к алым щекам и жалобно заморгала. – Но ты… ты же… как ты можешь?!

– Могу что? – От удивления я чуть не ляпнула «с мужем спать?», но вовремя вспомнила, что вообще-то приличная девушка в патриархальном средневековом обществе. Пока еще девушка… – Консумировать брак?

– К-консумировать?! – Голос Селестины совсем ушел в писк.

– Выйди вон! – достаточно резко и строго приказал Кеннет. – Сейчас же.

Кажется, он никогда не разговаривал с племянницей в таком тоне. Во всяком случае, Оливия не помнила. И племянница, судя по ее расширившимся глазам и намокшим ресницам, тоже. Но слезы и всхлипывания не помогли, пришлось выметаться, пока дядя не встал и не вывел собственноручно.

– Надо, наверное, за ней дверь запереть, – предположила я, откинувшись на подушку. – Но мне лень. Все настроение сбила.

– Надо, – согласился герцог, вздохнул, встал, продефилировал в одних подштанниках до двери и щелкнул замком.

«Мужик сказал, мужик сделал, идеальный вариант!» – хихикнула я про себя.

Вернувшись, Кен устроился рядом, подоткнув вокруг нас одеяло. Посмотрел на меня искоса и игриво подмигнул, шевельнув бровями:

– Что ж, учтем на будущее.

Естественно, он не собирался сдаваться. Мужчину, настроенного на секс, сложно сбить с намеченной цели, но на его настойчивый нежный поцелуй я ответила мягко, без прежнего жара.

Так что Кеннет отстранился, внимательно посмотрел мне в глаза и просто лег рядом на спину, задумчиво глядя в потолок.

– Будем спать или поговорим? – спросила я. Раз уж консумацию нам обломали, можно было воспользоваться возникшей близостью и поговорить по душам.

– Что ты хочешь услышать? – с интересом покосился на меня Кен. – На женщину, которой хочется песен о своей неотразимости, ты не похожа.

– Неотразимость подождет, – согласно кивнула я, улыбнувшись. – Я бы хотела услышать, что ты помнишь о том вечере. И что обо всем этом думаешь.

– Думаю, что меня лихо подставили, – спустя недолгую паузу признался Кен. – Когда я вбежал в комнату, то сразу заметил на полке незнакомый артефакт, похожий… на перечницу без ручки. Ярко-желтого цвета, как канарейки в королевском саду. Однако когда сюда с обыском ворвались гвардейцы, он исчез.

У меня что-то интенсивно зачесалось в мозгу после слов про канареечную перечницу. Неуловимое воспоминание. Даже смутные образы перед глазами замелькали. Но поймать хоть один и разглядеть как следует – не удавалось.

– Все предметы на этой полке под магической сигнализацией. Их не может коснуться никто посторонний так, чтобы я не узнал, – продолжал Кен, покосившись на мою внимательно-задумчивую физиономию. – Только доверенная прислуга и теперь ты, раз мы женаты. – Вопреки средневековым романам, муж резко перестал обращаться ко мне на «вы», едва мы оказались в одной постели. Признал наконец-то родственницей, не иначе. – Забрать ничего нельзя, но зато можно добавить. Что-то яркое, сверкающее, издающее громкие звуки и привлекшее внимание двух молодых девиц, потерявших стыд и проникнувших в чужую спальню. К мужчине. Что вы у меня забыли?! – Быстро же меня из родственников вычеркнули…

Хотя нет. Это же он про нас Селестиной, во множественном числе.

– Тебя, – призналась я, посмотрев на мужа с легкой хитринкой.

– В смысле?

– Мне очень хотелось посмотреть на твою комнату. На твои личные вещи. Может, даже утащить платок… или носок. Что-то, чего касалась твоя кожа. – Вопреки ситуации меня разбирал смех, но я сдерживалась. Признаваться в глупостях, которые творила настоящая Оливия, было совсем не трудно и не совестно. – Наверняка не я первая хотела бы пощупать твои вещи, между прочим. О тебе половина девчонок в академии мечтает.

– Это я знаю, – заявил он несколько самоуверенно и в то же время равнодушно. – Но от тебя такого не ожидал. Ты всегда казалась такой далекой от девичьих глупостей. К тому же у тебя ведь был жених?!

– Жених? – Я с трудом вспомнила, что у Оливии действительно был этот… как его… ладно, неважно. – Это детское увлечение, мы с ним все равно как брат с сестрой. А ты совсем другое дело. – Я вздохнула и села в постели, глядя на мужа сверху вниз в полутьме. – Ты был такой… такой. Мужественный, загадочный. Взрослый. А я живой человек, знаешь ли. К тому же романтичная юная девушка. Имею полное право на милые женские глупости. И не спорь!

– Ты не Оливия, – еще раз вслух повторил Кеннет то, что недавно написал в блокноте.

– А ты зануда. – Я вздохнула и снова улеглась, поудобнее устроившись на подушке. – Ладно. То, что я тебе рассказываю об Оливии, правда. И я не могу гарантировать, что мы с ней разные люди. Если уж я, прожженная материалистка, сроду не верившая ни в бога, ни в черта, ни в магию, оказалась здесь так вовремя, чтобы выдернуть тебя из петли, значит, возможно все. В том числе и то, что твоя Оливия не просто умерла, а возродилась в другом мире, выросла, повзрослела, прожила целую жизнь и вернулась туда, где у нее осталось незаконченное дело. Возможно такое? Она хотела тебя спасти сильнее, чем саму себя.

М-да, судя по размеру скепсиса в глазах бывшего господина ректора, он верил в прекрасные порывы души юной девицы еще меньше, чем я в инопланетян. А зря. Как выяснилось, и другие миры существуют, и молоденькие девочки жертвуют жизнью ради мужчин, которых толком даже не знают.

Вот только эти самые мужчины, точнее, один конкретный, похоже, больше не хотел беседовать, а хотел кое-чего другого. Иначе не полез бы с поцелуями и прочими приятными глупостями. Мое молодое тело тут же откликнулось жаркой волной возбуждения, а старушечий здравый цинизм не нашел никаких причин для отказа.

Желание есть, юридическая необходимость тоже. Дверь мы заперли, и никакая Селестина больше не втиснется между нами и консумацией брака.

Увы… только-только мы вновь дошли до приятных и сильных мужских рук под моей ночной рубашкой, как запертая дверь задергалась. То есть сначала в нее, кажется, деликатно постучали, но мы с Кеннетом были слишком заняты, чтобы обратить на это внимание.

Тогда постучали громче и сильнее. А потом заколотили кулаком.

Глава 21

– Какое интересное слово, – пробормотала я, чувствуя, как исчезает приятная тяжесть придавившего меня к постели мужского тела. Такого острого разочарования старая баба Поля не ощущала давно. Может, даже никогда. – Повтори потом, я запишу. Буду использовать в нужный момент.

Кеннет только хмуро глянул на меня и отправился к двери. В нее по-прежнему тарабанили с другой стороны, а еще я расслышала голос Ховарда, призывающего моего мужа: «Простите, ваша светлость, это срочно!»

Кеннет отпер замок, высунул нос наружу и застыл. Значит, за дверью происходило что-то интересное. Так, встаем-встаем и рысью к театру военных действий! Знаем мы этих Кеннетов. Сейчас начнет играть в секреты или опять под какой-нибудь королевский куст побежит на встречу с информатором…

Нет, ну вы подумайте! Я угадала!

– Лично в руки, – бубнил мажордом. – Очень срочно, иначе я не стал бы вас беспокоить в такой ответственный момент. Он сказал – вопрос жизни и смерти. Причем вашей.

– Понятно, – коротко кивнул Кеннет. – Давай. Не обожгло еще?

– Нет, но уже начинает греться.

Я слегка озадаченно склонила голову к плечу, и тут же подъехал еще кусочек чужой памяти. Когда здешние маги хотят передать срочное сообщение через третье лицо, они зачаровывают его так, что самого конверта в руках посредника нет. Зато есть татуировка на запястье, чей хвостик завивается на ладонь кренделем. Стоит коснуться этим кренделем руки адресата, как послание перейдет к нему, а посредник даже при всем желании не сможет его прочесть.

Если маг, отправивший весть, хочет поторопить письмоносца, он накладывает дополнительное заклятье, которое постепенно начинает нагревать татуировку. Мало ли, почтальон вздумает загулять, передумать или просто забыть о том, что дело срочное?

Неизвестный, что домогался моего мужа, использовал нашего мажордома как такого вот письмоносца. Неудивительно, что Ховард начал долбить в дверь спальни кулаком.

– Что за послание? – Я даже не стала пытаться скрывать свое любопытство. Наоборот, стоя у двери, притоптывала босыми ногами от нетерпения.

Кеннет, отпустив мажордома, посмотрел на меня и обреченно вздохнул.

– Опять подкустовый выползень? – Догадка напрашивалась сама собой. – Вы о чем-то не договорили в королевском парке?

– Мой друг назначил встречу в таверне у северной окраины. – Герцог не ответил прямо на заданный вопрос, но перешел сразу к делу.

– Так и знала, – вздохнула я. – Брачная ночь, брачная ночь! Вместо того чтобы развлекаться как нормальные молодожены, мы будем таскаться по тавернам и бегать от настырного очкарика.

Что-то я разворчалась как старушка, несмотря на молодое тело. Или как раз из-за него? Только настроилась на хороший секс, и вдруг срочный вызов, как тут не расстроиться?

– Куда запропастились мои трусы? – Не обращая внимания на вспыхнувший легкий шок в глазах мужа, я полезла под кровать и действительно обнаружила там пропажу. – Ты же все равно пойдешь на эту встречу, по глазам вижу. И одного я тебя не отпущу. Будем надеяться, что у твоего друга действительно важные и полезные новости.

Кеннет молча вздохнул. Понял, умница, что спорить с такой занозой бесполезно. И открыл шкаф – искать собственную одежду.

А я вот озадачилась. Батистовые панталончики с кружевами – это мило. И ужасно неудобно, когда тебе предстоит оперативная работа. Особенно если поверх этих кружавчиков предполагается десяток пышных юбок. Увы, других у Оливии не водилось.

Кеннет уже оделся в неприметный темный костюм и явно был недоволен тем, как задумчиво я медитирую на свое нижнее белье. Но опять же, шикарный мужик – он и в мелочах хорош.

Герцог не стал кривиться и бухтеть, вместо этого занялся делом. Подошел к окну так, чтобы его не было видно из-за занавесей, и сосредоточенно принялся что-то колдовать. Это я определила по тому, как он напряженно прищурился в темноту и сделал странный жест пальцами, словно снял со стекла невидимую паутину.

А потом довольно зло выругался. Обернулся и застыл.

– Что вы делаете, сударыня? – Кажется, на секунду бедолага даже забыл, кто там за окном настолько сильно напакостил.

– Ворую твою одежду, – охотно объяснила я. – В пышной юбке будет неудобно заниматься авантюрами. А что, собственно, у нас случилось? – Подпрыгивая, я изо всех сил пыталась застегнуть брюки Кеннета. Вот его рубашка села на мне идеально! Шикарный свободный оверсайз из черного шелка. Очень удобно и даже элегантно.

Мельком взглянув на застывшего мужчину, я покачала головой:

– Надо сказать Ховарду, чтобы выдавал тебе двойную порцию за завтраком, обедом и ужином. Разве можно быть таким худым?

При внушительной ширине плеч в бедрах мой муж оказался строен, словно юноша. Оливия тоже худенькая, изящная барышня, но у нее все же имелись женские округлости. И попа.

В другой ситуации я подобные объемы и формы исключительно одобряю. Но не тогда, когда приходится запихивать их в узкие мужские штаны.

Кеннет отмер только тогда, когда я накинула его же плащ поверх мужского костюма, и прокашлялся. Голос к нему вернулся, но першение еще оставалось и, кроме физического дискомфорта, напоминало, как у нас все сложно. И ничего еще не кончилось.

– Мы не сможем уйти через портал. – Все, что он думает по поводу моего переодевания, герцог продемонстрировал осуждающим взглядом и перешел к более важным проблемам: – После моего похода ко дворцу почти вплотную к ограде поставили артефакт, измеряющий магический фон и умеющий вмешиваться в заклинания. Уверен, если мы воспользуемся браслетами, нас не остановят, а незаметно подвесят маячок. И на месте встречи появится отряд гвардейцев.

– Какие подробности… – буркнула я, заодно обдумывая, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

– Я сам этот артефакт разрабатывал, – кривовато улыбнулся Кеннет. – И знаю все его слабости. Например, радиус действия у него довольно ограниченный из-за высокого потребления энергии. Но за домом теперь постоянно следят.

– Значит, сразу из спальни вылезать не будем. – Деловито поправив занавеску, я потопала аккуратными ботиками, убедилась, что привычка Оливии носить обувь без каблуков еще сослужит мне хорошую службу, и направилась к двери. – У дома есть черный ход? Только один? Может, какое-нибудь окно в комнате на первом этаже расположено удачно? В кустах?

– Кхм. – Кажется, с такой женой у Кеннета будет першить в горле постоянно. И вовсе не из-за несостоявшейся казни. – Ты еще предложи сбежать из окошка уборной для прислуги.

– А оно выходит в кусты? Как близко к забору? А в самом заборе где-нибудь поблизости от этого окошка есть дырка?

– Вообще-то, это была шутка. – Герцог покосился на меня с подозрением, даже с некоторым опасением. Переживает из-за отсутствия у меня чувства юмора? Да, дорогой, твоя жена полна сюрпризов!

– Отлично пошутил, – улыбнулась я, похлопав мужа по спине. – Сбежать нам надо? Надо. Мне твоя шея нравится такой, какая есть, петля на ней совершенно лишняя. И на моей тоже. Ну? Идем?

Шутки шутками, а самое удобное окно действительно было в уборной для прислуги. Через него мы и вылезли в сад. В этом месте он был слегка запущен, давно не стрижен, и мы с легкостью замаскировались под очередную парочку подкустовых выползней. Дыры в собственном заборе Кеннет, умница, знал наперечет. Правда, когда-то сам лично законопатил ту, через которую, будучи подростком, сбегал в кабак и на гулянки. Зато теперь так же быстро ее распечатал, лишь слегка коснувшись пальцем почти невидимой паутинки.

– Извини, дружок, – мягко сказал он очень недовольному паучку с полосатыми ногами, проворно удравшему в листья после того, как мы потревожили его кружева. – Утром починишь. – И пояснил для меня: – Такой легкий всплеск магии проходит на уровне бытовых потребностей.

Это хорошо, а то мне уже начали везде мерещиться солдаты…

Вот против паучка я ничего не имею. Особенно если он не станет падать мне за шиворот. Так-то я к ним равнодушна, но близко знакомиться не рвусь.