Текст книги "Как не нужно варить варенье"

Как не нужно варить варенье
Ирина Судакова

© Ирина Судакова, 2024

ISBN 978-5-0059-0072-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ульяна писала август. Теплые солнечные мазки ложились на холст. Казалось, это уходящее лето оставляло на память свои яркие следы.

Счастье в моменте.

Девушка была счастлива. Даже громкий шепот соседей не мешал окружающей гармонии.

А на соседней даче в это время разыгрывалось целое представление.

– А ну, освободили периметр моей собственности, – Тощий дедок подпрыгивал от возбуждения на добротном крыльце своего дачного домика. Две старушки, которые не первый круг нарезали у ульянкиной дачи, приглушенным голосом возмущались:

– Вот черт кудрявый! Чего лезешь? – возмутилась шепотом одна.

– Не к тебе идем. Хотим с соседкой поздороваться. Чего орешь? – прошептала другая.

Если бы юная художница посмотрела, то ее цепкий взгляд непременно выделил бы некую наигранность. Обе стороны конфликта, активно переругиваясь, нет-нет да и бросали короткие взгляды на девушку. Как будто ждали её реакции.

– Да какая такая любовь? – переговоры долетали обрывками

– Несчастливая. – Сказано это было с придыханием. – С чего бы это такой красавице одной в нашу дыру притащиться?

Ульянка улыбнулась. Она наслаждалась одиночеством на этой старенькой заброшенной даче. Какая глупость эта любовь! Два года зря потрачены на Дениса – первого красавца их курса. А казалось – любовь! Как он ухаживал! Цветы, прогулки под луной. А потом они съехались и началось: не так одета, скучная, хватит рисовать, пошли лучше в клуб, почему холодильник пустой. Последней каплей стал её отказ попросить у родителей деньги на машину.

При хорошем достатке в семье Ульянка всегда старалась быть материально самостоятельной. Единственное, что она приняла – небольшую студию недалеко от учебы. Но здесь ее никто и не спрашивал. Оказалось, что жилплощадь только и держала ухажера. Появилась альтернатива —как ветром сдуло. А самое главное – девушка почувствовала облегчение. Так что действительно, какая такая любовь?

– Ты смотри-ка, художница! Вот бы Ирка порадовалась. А красавица какая!

– Да где ты там красоту-то углядел? Под краской и не разберёшь. Как младенец сама себя разрисовала. Хорошо в бабкином халате – его не жалко.

Ну, да! Вся в краске. Сегодня писалось так вдохновенно, что Ульянка даже не обращала внимания на брызги. Так она отдыхала, выплескивала из себя усталость. От маминого контроля, изнурительной учебы и придирок декана, Сергея Валерьевича, специалиста по станковой живописи, которому она сдала зачет только с третьего раза.

Лето, каникулы, а её как будто через соковыжималку пропустили – просто нет сил. Поэтому новость, что от бабушки ей досталась дача в глухой провинции на берегу озера, оказалась настоящим подарком.

Мама уговаривала продать эту развалюху и не заморачиваться, но Ульянка никого не послушала, быстро собрала небольшую сумку, всё для живописи, села на поезд и уже на следующий день была здесь.

Улыбнувшись своим мыслям, девушка погрузилась в процесс, ловко орудуя кистью. Весь окружающий мир вновь сузился до рамок будущего шедевра.

Она расположилась на границе своего участка, прекрасного в своей запущенности, у раскидистой черноплодной рябины. Шел уже далеко не первый час работы, солнце близилось к горизонту.

Рядом развалилась кошка, неизвестно откуда прибившаяся к Ульянке. Грациозная, трехцветная, пушистая. Улька познакомилась с ней вчера, едва открыла калитку. Мохнатый снаряд носился по участку за каждой мелкой тварью, прогоняя или безжалостно уничтожая. Тем самым хищница утверждала свое господство на территории, ограниченной шестью сотками. Царица – не меньше! Ульянка сразу начала называть ее Клеопатра. Или Клёпка. Или Задолбашка. В зависимости от ситуации. Сейчас это мохнатое чудо уже выжило с участка всю вредную живность и отдыхало, раскинувшись плоским пушистым ковриком на тропинке.

Однако смеркалось, освещение менялось, становилось прохладно, наступало одиночество. Соседи разошлись по домам. Уютно засветились окна. Девушка тяжело вздохнула, подвигала затекшими конечностями, вытерла кисти, небрежно кинула их в обрезанную пластиковую бутылку с растворителем, оставила недоделанную работу и пошла в дом.

На даче не пахло заброшенностью, хотя обстановка напоминала музей. Женщина из деревни раз в неделю приходила смахнуть пыль, а к приезду девушки, видимо, сделала генеральную уборку.

Ульянка ужаснулась своему отражению в древнем зеркале, нашла старую тряпку, где-то растворителем, где-то теплой водой привела себя в порядок, сменила одежду. В кармане джинсов обнаружила почивший телефон. Зарядного устройства не было. Ладно. Не в тайге живем. Наверняка у кого-нибудь можно будет попросить зарядку.

На даче до сих пор чувствовалось бабушкино присутствие: аккуратная кухонька с хорошей газовой плитой, крепким столом с белой столешницей, затем дверной проем в малюсенькую гостиную с удобным диванчиком, резным маленьким столиком с ажурной скатеркой и старинным трехдверным шкафом.

А дальше – проход в спаленку. Дверей не было. Их заменяли вышитые занавесочки. Эта комнатка была обставлена в духе даже не конца, а середины прошлого века. Металлическая кровать с периной, мягкой до жути, четырехэтажной подушечной пирамидой под ажурной покрывашкой, связанной бабушкой. А вот подзоры на кровати еще прапрабабушкины, как и самотканые половички. Все было маленькое, уютное и напоминало девушке кукольный домик из детства. И пахло на даче чем-то старинным, неуловимым. Может, отзвуком Красной Москвы, или лаванды, или лампадного масла. А может, всего этого вместе.

Напротив кровати во всю стену висела полка с детективами и фэнтези. Бабушкины предпочтения.

Девушка раскинула руки, покружилась и упала на кровать звёздочкой.

В отличие от родителей, Ульяна с первого взгляда влюбилась в дачу. Это была вотчина маминой мамы, которая когда-то очень долго выпрашивала ее у деда. Тот сдался, но поставил условие: никаких грядок. Кроме уютного дома на участке была поставлена банька, шикарные качели, летняя кухня с мангалом. Это отсутствие обычных для российских дач овощных плантаций доводило до белого каления местных огородных тружениц и безумно нравилось самой Ульянке.

Однако спать не хотелось.

Несколько раз перевернувшись с боку на бок, Ульяна решительно встала и направилась к лестнице на чердак. Со вчерашнего приезда она ещё сюда не заглядывала. Здесь среди балок, коробок со старыми вещами, пары сломанных табуреток горой лежали какие-то тетради, блокноты, книжки. К стене прислонились рамки упакованные в мусорные пакеты.

Ульянка выудила из бумажной горы маленькую тетрадку на пружинке и смахнула с нее пыль. Тетрадь была необычная. Чёрную твердую обложку украшало выпуклое изображение белой головы повара в колпаке и с поварёшкой.

Рецепты. С каким-то благоговением девушка перевернула обложку. Ровным почерком с первой же пожелтевшей страницы начинался путеводитель по стране Кулинарии. Салаты, пирожки, торты, закрутки.

Захотелось есть. Она спустилась на кухоньку и открыла холодильник. Продуктов было полно. Приходящая работница по просьбе мамы заполнила все полки. Залив чайный пакетик водой из термопота, девушка сделала бутерброд, присела за стол и уставилась в окно.

Темнота наступала. Через дорогу, в окошке уютно горел свет. Он освещал яблоню, облитую плодами. На улькином же участке не было ничего съедобного, кроме черноплодной рябины, которая в этом году уродилась. На вкус она была – фу!

– Подожди-ка! – Ульянка метнулась на чердак и принесла оттуда новоприобретенную тетрадку. – Что-то здесь было про черноплодку. Вот! Варенье из черноплодной рябины с вишнёвым листом. Фигня какая-то. Первый раз слышу, чтобы такое варили. С другой стороны, по словам папы, «теща готовила исключительно вкусно!». Попробую-ка завтра поэкспериментировать.

С чувством выполненного долга и сытым желудком девушка решила снова идти баеньки в мягкую кроватку.

Она уже засыпала, когда разбудил ее жуткий визг, крик и писки. В ужасе девушка вскочила с кровати и тоже завопила изо всех сил. Когда дыхание кончилось, воцарилась тишина. Ульянка стояла, опасаясь шевельнуться и даже вздохнуть. Затем тихонько, на цыпочках подкралась к дверному проему и слегка приоткрыла занавеску. Из кухни в гостиную медленно передвигалась Клёпа, в зубах которой была зажата крыса величиной с саму охотницу. Заметив хозяйку, кошка выплюнула добычу. Ужасная зверюга, притворявшаяся поначалу мёртвой, встрепенулась и решила смыться. Ульянка снова заорала. Хищница укоризненно посмотрела на трусиху, тут же прыгнула и снова прикусила добычу за шею. Девушка поняла, что гостья со своей добычей в зубах медленно, но целенаправленно двигается в сторону хозяйской спальни. Не раздумывая, она стала сгребать книги с полки и закладывать дверной проем, чтобы Клёпа с опасным грузом не смогла перелезть через препятствие. Кошка с умным видом и крысой в зубах внимательно следила за лихорадочной работой хозяйки дома.

Когда книги кончились, и Ульянка рухнула на кровать, Клеопатра грациозно преодолела книжную насыпь, не выпуская добычу, положила крысу, уже неподвижную, на пол параллельно кровати и тут же легла рядом. Ульяна забилась в угол и уже готова была заорать снова, но в этот момент в дверь ворвались сначала дед Пашок с пневматической винтовкой наперевес, а затем и бабульки, те самые с дневного представления. Вооруженные. У одной из них в руках была лопата, у другой – полотенце.

Проскочив кухню и гостиную, они резко остановились перед горой книг в дверном проёме и уставились на хозяйку дачи. Первым хрюкнул дедок. Затем прорвало бабулек. Они хохотали, сгибаясь, хлопая себя по коленкам, показывая пальцем на девчонку и кошку, по очереди вытирая слезы полотенцем Натальи.

Ульянке было ни капли не смешно. В ее огромных голубых глазах прозрачной влагой застыли ужас и обида.

Наконец, заметив состояние жертвы, дедок резко замолчал, прикрикнул на бабулек, чтобы прекращали, и ласково обратился к молодой соседке:

– Ну, ты чего голосила-то, дурочка?

– Обалдеть, как смешно! – Ульяна сжала кулачки и возмутилась, – во-первых, как сюда попала Клеопатра? Я её не звала. Вообще, чья это кошка? Почему за ней не следит хозяин? Во-вторых, я боюсь крыс, а она была живая, когда Клёпка её притащила сюда. Как мне теперь тело отсюда выкинуть? Я же спать не смогу рядом с трупом.

Бабульки уже резво разбирали завалы, складывая стопки на столик. Девушка им не помогала, потому что боялась ступить на пол, где Клёпа охраняла крысиный трупик.

Дед присел на край кровати и погладил девушку по голове:

– Ну, ты что, дурочка! Эта кошка – талисман наш. Она живет, у кого хочет. Может, ей нужно что от человека, может, человеку какая-то помощь от неё. Никто не знает. Но однажды, когда у Верки приступ был, она жилку какую-то ей на руке перегрызла. А потом ко мне прибежала, да звать стала. Кусит – и отбежит. Кусит – и отбежит. Я за ней. Так Верку-то и нашел без сознания у баньки. Кровища хлещет. Скорую вызвал, рану перевязал. А врачи сказали, что, если бы давление не снизилось, то конец. Сейчас-то Верка у детей живет, сюда глаз не кажет.

– Так тетя Вера её хозяйка?

– Не, кошка еще до неё по домам ходила. Ты не выгоняй. Видишь, как заботится? Еду принесла. Девка ты тощая, почти как я. Пожалела тебя твоя «Клепка». Эк, ты её заковыристо обозвала! Она вообще-то и на Мурку отзывается. Старушки расставляли на полке последние книжки и подхихикивали, но уже потихонечку, чтобы не обидеть хозяйку.

– Да, кстати, познакомься, Ульяша. Это твоя соседка справа, бабка Анна – старушка с лопатой улыбнулась и сделала что-то вроде книксена, затем чуть повернулась к деду, нахмурилась и шмякнула его по спине черенком лопаты, —какая я тебе бабка?

– Ладно, не сердись, Ань. – Затем повернулся ко второй спутнице, – и ба… Наталья. Она рядом живёт.

Баба Наташа, уже было приготовившаяся пройтись по его хребтине своим полотенцем, передумала и тоже улыбнулась девушке.

Дед вынул несколько влажных салфеток, взял ими мёртвого грызуна и пошёл на выход. Кошка проводила взглядом гостей, уносящих добычу, но возмущаться не стала.

На следующий день все произошедшее казалось Ульяне уже не таким страшным. Хотя кошку на руки брать она ещё брезговала – так и представляла жуткую крысу у неё во рту.

Тетрадка с рецептами лежала на кухонном столе, раскрытая на странице со странным вареньем.

– Так, что нам надо? Килограмм черноплодной рябины.

Девушка взяла контейнер и отправилась собирать ягоды. Через дорогу на своем участке возилась баба Аня. Дед Пашок стучал молотком на крыльце. Баба Наташа, чей участок был с другой стороны от улькиного, развешивала бельё. Как только Ульяна начала собирать урожай, Наталья Васильевна бросила таз и метнулась к забору.

– А чего это ты черноплодку собираешь? Что-то делать собралась? У моего дедки такая настоечка получалась – ммм!

– Да варенье сварить попробую по старому бабушкиному рецепту.

– Бабка твоя ещё та затейница была. Бросовая ягода. Варенье с неё невкусное, вяжет.

– А я с вишнёвым листом варить буду.

– А где ты его возьмешь? У меня два года назад вся вишня вымерзла. У Аньки было деревце, да в него молния попала. Ствол расщепило, пришлось срубить. У Пашки есть, да он не даст. Со своего участка горсти земли не даст. Говорит, родиться ничего не будет. Он ведь жмот, даже воды из прудика пожалел.

– Это как?

– Была тут история. У него прежде всех в деревне помидоры покраснели. Пытали мы его, как так-то? А он, оказывается, еще в девяностых годах телевизор перед прудом ставил, когда там экстрасенс Чумак воду всем заряжал. Вот у него и растет все, как на золотом навозе. Мы с Анькой как ни упрашивали его, так и не допросились. Тогда решили ночью, когда он уснет, хоть по полведёрочка взять. Так он, охальник, на телефон нас снял, хотел в интернет выложить, как мы через забор сигали, а потом стрельнул из ружья своего окаянного. Анька вон шрамом на ноге отделалась.

– Неужели попал? – Ульянка охнула от возмущения, – из-за воды?

– Не, не попал. Она с забора грохнулась. А я любимые джинсы порвала вот от сих до сих, – женщина показала широким жестом от пояса до коленки, плюнула в сторону соседа и пошла довешивать бельё.

Собранных ягод оказалось больше – почти три килограмма, и девушка решила увеличить ингредиенты пропорционально. То есть листьев требовалось триста грамм. И три килограмма сахарного песку. Листочки она решила украсть, поскольку слышала, что, если тебе какие-то растения дают бесплатно, то, действительно, есть примета, что больше ничего не вырастет. Нужно либо денежку какую дать, либо воровать. Причем, второе – в данной ситуации показалось ей более привлекательным. Романтика, блин! Вылазку девушка запланировала на следующую ночь. А вот за сахаром решила идти прямо сейчас.

Магазин располагался на другом конце дачного поселка. Погода была замечательная. Стояла жара, легкий ветерок играл шоколадными чуть завивающимися волосами девушки. Пахло озером и близкой осенью. Вода была уже холодной, но обманчивое последнее тепло воодушевляло подростков на купание, и с берега доносились смех, визг, плеск.

У магазина стоял парень, с которым Ульянка познакомился еще по дороге из Питера. Он был симпатичным: высоким, темноволосым, серьёзным. И имя красивое – Александр. Они оказались в одном купе и все четыре часа проболтали. Но прощалась Уля без сожалений. Во-первых, ей нравились больше веселые и легкие парни, хулиганы, а Саша был немного занудой. Во-вторых, она еще не отошла от прошлых отношений. Ну, и в-третьих, новый знакомый оказался местным жителем, признался, что возвращается домой, а в отношения на расстоянии она не верила.

Встреча с ним на пороге местного магазинчика удивила дачницу и даже немного раздосадовала: прощай тишина и отдых. Однако, спрятав свои эмоции, она приветливо улыбнулась:

– Привет, Саш! Не ожидала, что здесь увижу. Какими судьбами?

– Здесь дача моих родителей, – парень кивнул на шикарный двухэтажный особняк, за которым начиналась роща. – Заходи в гости.

– Я бы с удовольствием, – натянутая улыбка скользнула по её губам, – но у меня столько дел! Я вообще-то варенье варю. Вот за песком забежала.

Молодая продавщица, видимо, имевшая какие-то виды на красавца, скривила лицо и сквозь зубы выплюнула:

– Чего надо?

Ульяна, все еще переживала неожиданную встречу, поэтому не обратила внимания на недовольство работницы торговли.

– Пять килограммов песку. У вас можно карточкой заплатить?

– Мы принимаем только наличку, – в голосе юной интриганки прозвучало торжество. Она начала снимать с весов пакет.

– Я заплачу, – парень улыбнулся Ульяне и протянул купюру продавщице.

Та недовольно сжала губы и взяла деньги.

– Саш, я тебе переведу, продиктуй свой телефон. Блин, он у меня разряжен, а зарядки нет! – продавщица удовлетворённо улыбнулась.

Было видно, что в парне боролись два желания: отказаться и быть в глазах понравившейся девушки рыцарем или узнать номер её мобильника.

– Давай, ты продиктуешь, а я тебе перезвоню.

Ульяна улыбнулась и назвала по памяти нужные цифры. Если он будет слишком навязчив, она всегда сможет его забанить.

Забрав покупку, она пошла домой, спиной ощущая заинтересованный взгляд парня и жалящий ревностью – продавщицы.

Оставшееся время до сумерек девушка провела на пленэре.

Вечером она дождалась, пока в доме деда погаснет свет, и вышла на охоту за вишнёвыми листьями. Заборчик был крепкий, и перекладины спокойно могли выдержать бараний вес молодой налётчицы.

Ещё днем она наметила нужное деревце и маршрут к нему, поскольку включать фонарик было опасно. Ульянка помнила про пневматическую винтовку.

Все было просто: перелезла, тихонько прокралась под дерево, достала холщовую сумку. Пакет она брать побоялась – шуршит. И стала по листику собирать свой секретный ингредиент. Хорошо, что ветки были низко. Тишина и темнота обволакивали, она потеряла бдительность, решила достать листочки с ветки повыше, дёрнула.

И тут с громким мявом с дерева на Ульянку рухнула Клеопатра. От неожиданности девушка вскрикнула. В доме зажегся свет. И злоумышленница рванула с места преступления. Перелетая забор, она ногой застряла между перекладинами и полетела вперед лицом уже на свой участок, в последний момент успев подставить руки. Лодыжку прострелило болью.

– Ох ты, горюшко мое! Ульянка, ты никак с головой не дружишь? – раненую осветил луч фонаря. Дед Пашок подошел к забору, помог вытащить стопу, затем передислоцировался со своего участка на Ульянкин правильным путём: через две калитки. – Сейчас я к Сергеевым метнусь. Сын у них медицинский заканчивает, как раз сейчас приехал. Давай-ка я помогу до дому дойти.

Подставив свое тощее плечо, дед подхватил неожиданно сильной рукой пострадавшую и повел в дом.

На ногу опираться было больно. Кое-как допрыгав до стула, Ульяна упала на него и, несмотря на ноющую боль, рассмеялась, потом поморщилась. Потом опять встала на одну ногу и попрыгала к зеркалу, чтобы оценить масштаб ущерба. Лицо было в земле, как и руки и верхняя часть спортивного костюма. Но не успела девушка привести себя в порядок, как в дом быстрым шагом вошёл Саша.

– Где тут у нас пострадавшая со сломанной ногой? – он подхватил девушку на руки и перенёс на стул. Ульянка даже пискнуть не успела.

Как настоящий врач парень помыл руки, поинтересовался, какая нога пострадала, деловито завернул брючину на симпатичной ножке и стал ощупывать лодыжку:

– Здесь больно? А здесь? Пошевели ногой, пальцами, – прикосновения были осторожными, но уверенными.

Раненая пару раз вскрикнула, и доктор вынес вердикт:

– Перелома нет. Растяжение.

Дед, внимательно наблюдая за смотром и потирая левую сторону груди, встрепенулся:

– Я тебе сейчас классное лекарство принесу, – и исчез.

– Ну, а пока лекарства нет, нужно приложить холод. Есть у тебя лед? – Саша внимательно проводил взглядом старика, затем обвёл кухню внимательным взглядом и направился к холодильнику. В морозилке обнаружилась форма со льдом. Когда примчался сосед, на ноге девушки красовался пакет с ледяными кубиками. Дед принёс капустные листья и мёд. А еще пирожков от соседки для пострадавшей. Видимо, чувствовала Наталья свою вину.

– Первейшее дело при таких травмах. Сейчас лед растает, и мы тебе навернём.

Ульянка с интересом глянула на парня: подтвердит официальная медицина действенность народного лечения или спорить будет. Александр с уважением посмотрел на старика и кивнул. Потом он помог ей переодеться. Девушка стеснялась, парень строго выговаривал ей, что сейчас он просто доктор, а это существа бесполые, почти как ангелы. Однако пару раз она случайно ловила заинтересованный взгляд. От этого ей становилось стыдно и приятно одновременно.

Потом они втроём пили чай. Ульяна рассказала, как и зачем оказалась на соседнем участке и почему не попросила листьев у деда Пашка.

– Вот ведь язва эта Наташка! – ахнул дед, узнав предысторию. – Дело-то как было. Надоело мне, что эти квочки вечно носами в моих грядках – что посадил, как растёт, почему не прополол. Вот и решил я пошутить. Купил на рынке помидоров на веточках и с утра привязал их на помидорные кусты. Свои-то только-только цветы сбросили. А они ни свет ни заря к моему забору. Ну и видят, что у меня красота! Какие у них физиономии тогда стали! Бесконечно бы любовался! Пошутил я про пруд. Кто же знал, что они, кошёлки старые, в свои-то года через забор сигать начнут! Особенно Наташка с её позвоночником! Тоже перепугался. Мало ли кто ночью по дачам шарится. Бомжи там разные. Ну и пальнул вверх для острастки.

Они еще долго пили чай с пирогами, обсуждая вялотекущее противостояние двух деревенских коалиций. Ульянке было уютно от вкусного чая с травами, еще теплых пирожков, весёлых рассказов деда, и улыбок симпатичного парня. И она вдруг подумала, что ничего он не зануда. Просто надежный и ответственный.

Ночью ей снились исключительно приятные сны, которые утром она вспомнить не смогла.

Утром Ульяна, прихрамывая, вышла на крыльцо, чтобы поприветствовать новый тёплый солнечный день, и обнаружила холщовую сумку, полную вишнёвых листьев. Благодарно взглянув в сторону соседской дачи, девушка вернулась в дом. Пора, наконец, приниматься за варенье.

– Итак, на три килограмма ягод триста грамм листьев. Листья промываем, заливаем полутора стаканами воды и варим после закипания в течение двадцати минут.

Листьев оказалось гораздо больше, чем нужно, поэтому в кастрюлю пошла лишь половина.

Сделав всё, что написано, Ульяна присела на стул дожидаться, пока отвар закипит.

– Чувствую себя ведьмой с зельем, – девушка зловеще расхохоталась, кошка, непонятно откуда взявшаяся, подпрыгнула и унеслась в неизвестном направлении. Было вообще неизвестно, как она попадает в дом. Дверь и окна ведь закрыты.

Ровно через двадцать минут Ульянка взяла дуршлаг, прихваткой схватила кастрюлю и опрокинула в него содержимое. Водичка благополучно потекла в слив раковины. Можно бесконечно смотреть на то, как плоды твоих трудов утекают в вечность. Вот и незадачливая кулинарка тупо глядела вслед исчезающего секретного ингредиента.

– Блин! Блин! Блин! – кондитерша отмерла, когда все зеленоватое варево ушло в слив. Маленький кулачок с силой ударил по столешнице. – Как банально. Анекдот про компот имеет двухкилометровую бороду! Хорошо, что не все листья использовала. – Девушка несколько раз глубоко вдохнула-выдохнула. – Будем считать это генеральной репетицией.

Второй раз был успешней. Зеленоватая жидкость ждала своего часа в кастрюле. Правда, листьев в этот раз было чуть меньше, чем нужно по рецептуре. Но вкусный вишнёвый запах внушал надежду.

– Теперь варим сироп. В отвар высыпаем сахар и прогреваем до его растворения. Чтение сопровождалось действием.

В это время в дверь постучали. На крыльце стоял Александр с охапкой ярких осенних цветов.

– Готова к врачебному осмотру?

– А цветы прикладывать или отвар пить? – девушка разулыбалась и подвинулась, чтобы доктор мог войти.

– Цветы самой красивой пациентке.

– Могу предположить, что единственной в этом поселке. – Ульяна взяла букет и похромала за вазой.

Сироп поднимался над кастрюлей вулканической шапкой и медленно стекал на плиту.

– Да как так-то? – Незадачливая кондитерша быстро прохромала к вареву, выключила конфорку, полотенцем взяла кастрюлю, обожглась, уронила её на стол, схватилась пострадавшими пальцами за мочку уха и оценила трагедию. На варочной поверхности уже застывало озеро сиропа. Девушка плюхнулась на стул. Ей хотелось плакать.

Вошедший следом Александр окинул взглядом кастрюлю с сиропом, глазированную варочную поверхность и кучку вываренных листьев на столе и протянул:

– Даже спросить боюсь, что это?

Быстро заморгав, чтобы загнать слёзы обратно в слёзные железы, расстроенная Ульяна махнула рукой:

– Не заморачивайся.

Юноша присел перед ней на корточки, повернул её лицо, вытер случайную слезинку.

– Не плачь. Давай я помогу тебе убраться.

Обиду на варенье как рукой сняло. Она улыбнулась:

– Спасибо тебе!

В четыре руки они ликвидировали последствия неудачного эксперимента.

Ульянка не умела долго расстраиваться и обычно доводила дело до конца, поэтому снарядила молодого человека все той же сумкой и отправила на охоту за вишневым листом, поскольку решила, что сахара-то, может, и хватит, а вот со вкусом и запахом вишни могут возникнуть проблемы.

Саша вернулся и рассказал, что баба Наташа долго смеялась над приключениями юной кондитерши и спросила, точно ли в этом варенье будут ягоды, или оно варится исключительно из листьев.

Когда он ушел, девушке вдруг стало неуютно одной в доме. Она уже и забыла, как мечтала о тишине и одиночестве. Ей вдруг стало не хватать нового друга.

Следующий этап варки прошел как по писаному, еще немного отвара и килограмм сахара перекочевали в сироп, а сироп – в ягоды.

Теперь содержимое кастрюли должно было прокипеть пять минут, остыть до комнатной температуры, и так четыре раза.

– То есть осталась ерунда. Теперь ничего испортить невозможно. Наверное…

Пока варенье кипятилось, девушка приготовила легкий супчик и кашу на утро, поставила печься хлеб в хлебопечке. Не то, чтобы ей хотелось его, просто уют в доме у Ульянки ассоциировался с запахом свежей выпечки, и она решила себя побаловать.

Все шло по плану и, отключив газ, Ульянка отправилась на пленэр.

На следующий день девушку разбудили солнечные зайчики. И кошка, которая, как лошадь носилась по маленькой спаленке и пыталась этих зайцев поймать. Шикнув на пушистую красавицу, Ульянка легко подскочила с кровати и первым делом побежала на кухню проверить результаты своих кулинарных экспериментов.

Варенье загустело, ложка проворачивалась с трудом. Очень захотелось его попробовать. Ульяна зажмурилась от удовольствия и лизнула варенье с ложки, губами захватывая ягодку.

Невкусно. Несладко, да еще и вяжет. А вишнёвого привкуса почти не чувствуется.

– Что же я сделала не так? Ну-ка, где там бабушкин рецепт?

Под рецептом была приписка, которую девушка не дочитала: «Если варенье получилось вяжущим, нужно добавить еще сахара и отвара из вишнёвых листьев».

Ульяна решила сначала привести себя в порядок, а затем идти на охоту за ингредиентами.

– И пусть старики смеются. Не выкидывать же столько продукта!

Дед Пашок сидел на крыльце своей дачи и поглаживал ладонью левую сторону груди. Сейчас, пока жизнь в поселке еще только просыпалась, он показался Ульянке очень одиноким и несчастным.

– Дедушка, у вас сердце болит? Может быть, скорую вызвать? Или лекарство какое нужно? А давайте я Сашу позову?

– Цыц! Не суетись. Всё нормально. Сейчас посижу и полегчает. Завтра похолодание обещают, вот на погоду давление и шалит. А ты чего это ко мне с утра пораньше?

– Вы можете смеяться, – она гордо выпрямилась и прямо посмотрела на деда, в глазах которого уже прыгали искорки смеха, – мне не хватило вишнёвых листьев!

Дед тут же забыл о болячках и расхохотался:

– Ты их там, наверное, ешь! Чего за рецепты Ирка написала? Вот ведьма-то! Недаром Гоголь писал, что все бабы – ведьмы. Иди, собирай, зельеварка. Наверное, Сашка зельем приманила. Вон, бегает сюда, как будто мёдом намазано.

– Ну, скажете тоже, дедушка! – Ульянка покраснела. – Мне немножко надо. И за сахаром сбегаю. Правда, магазин-то ещё не открылся, так я у бабы Наташи попрошу, потом куплю – отдам.

– У Наташки не бери. Я тут соли попросил, так из туалета потом дня три не вылезал – у нее то ли крысиный яд просыпался, то ли пурген, неизвестно, куда попал. Подожди-ка, у меня есть. – Он тяжело поднялся со ступеньки и пошел в дом, опять потирая левую сторону груди.

Уже не заморачиваясь с отварами и сиропами, Улька высыпала прямо в варенье сахар и помытые листья, на всякий случай убавила газ и села рядом с плитой контролировать процесс. Варенье начало закипать. По кухне поплыли вкусные вишнёвые запахи.

– А поварю-ка я его подольше. Все-таки листья и песок.

Чтобы не скучать, юная экспериментаторша взяла с полки первую попавшуюся книжку и открыла на середине. Это были стихи. Простенькие, душевные, они показались Ульянка какими-то родными. Она перевернула обложку – точно, бабушкины.

Её чтение прервали кошачьи вопли. Опять непонятно откуда взявшаяся Клеопатра стояла перед хозяйкой дачи, прижав уши к голове, и орала. Девушка протянула к ней руку:

– Клёпочка, ты чего кричишь, что хочешь? Может, у тебя болит что-нибудь?

Кошка до крови цапнула протянутую руку, отбежала и снова заорала.

– Ах ты паразитка! Я с тобой по-человечески разговариваю, а ты – цапаться! – девушка соскочила со стула и упёрла руки в боки.

Но кошка продолжала орать и поглядывать на дверь. И тут Ульяна вспомнила рассказ деда, как кошка кому-то там жизнь спасла. А ведь старику сегодня реально нехорошо было. Она внимательно посмотрела на кошку:

– Деду плохо?

Кошка прекратила орать и так же внимательно посмотрела на девушку.

Уже не сомневаясь, та влетела в уличные тапки и побежала на соседний участок.

– Ты куда бежишь-то, заполошная? – скучающая у забора баба Наташа встрепенулась.

– Там, наверное, деду Паше плохо. Он с утра за грудину держался и ходил тяжело. А кошка пришла и орет. – Все это Ульянка кричала на бегу. Тревога возрастала с каждым шагом.

В дом они ворвались друг за другом. В гостиной на полу лежал дед Пашок. Он был в сознании, гримаса боли исказила его лицо.

Ульянка упала на колени рядом и осторожно взяла старика за руку.

Он с трудом повернул голову к девушке и прошептал:

– Ну, вот, наверное и смерть пришла. Там меня твои бабка с дедом ждут. Расскажу, какая у них внучка умница и красавица выросла.