Текст книги "История одного городка. Сборник миниатюр"

История одного городка
Сборник миниатюр
Ирина Ярич

© Ирина Ярич, 2016

ISBN 978-5-4483-5461-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Парадоксальная история одного городка в миниатюрах

Краткая историческая справка

Административно-территориальная реформа, которая длилась почти десять лет с 1775 по 1785 годы при императрице Екатерине II учредила много городов, в том числе и уездных по всей Российской империи. Среди них и городок, эпизоды из истории, которого повествуется в данном цикле. К сожалению, реформа преследовала в основном административные цели и часто не учитывала экономическое развитие городов и сёл, получивших статус уездных центров. В тот период городских и посадских жителей императрица разделила на купцов и мещан. Но чётких определений города, посада и села не обосновали и в новых городах ещё долго жизнь не особо отличалась от сельской или посадской.

Ещё до вышеназванной реформы в 1773—1775 годы часть страны охватил крестьянский бунт под предводительством Емельяна Пугачёва, который напугал правящие круги Российской империи. После подавления бунта, во время строительства новых городов Екатерина II приказывала рыть рвы и возводить валы, чтобы города укрепить от нападающих, если таковые ещё найдутся и дать работу тем, кому трудно заработать, ведь труды вознаграждались денежной платой. Одновременно решались в некоторой степени проблемы обороны и рабочих мест, если не ликвидация полностью, то существенное уменьшение «безделья», как тогда называли отсутствие работы.

Придя к власти, Павел I распорядился проверить состояние новых городов, в 1897 г. выяснилось, например, что в том городке, о котором идёт речь «слабая торговля, неустроен»11
  Источник: [битая ссылка] http://statehistory.ru/books/YA–E–Vodarskiy_Issledovaniya-po-istorii-russkogo-goroda–Fakty–obobshcheniya–aspekty/33


[Закрыть]. Может быть, поэтому городок перевели из списка уездных центров в «прежнее положение». Однако ж при приемнике Павла, императоре Александре I, городок снова приобрёл значение административного центра большого уезда.

История одной улицы

Вокруг городка, точнее, с трёх его сторон, жители возвели вал и вырыли ров. С четвёртой стороны городок ограждала хоть и неширокая речка, но с болотистыми берегами. Болота и лес подступали со всех сторон. Однако ж неугомонный люд протоптал и укатал колёсами телег дорожки на рыночные площади и ярмарки.

Когда стало понятно властям, что бунтующие крестьяне не угрожают городку, а внешний враг изгнан, хотя французы со своими союзниками далеко не все вернулись на родину, а сгинули по разоренной ими же дороге, то отпала необходимость в оборонительных вале и рве.

Вал срыли, ров засыпали, и местная власть решила, пусть будет ещё одна улица на окраине. Улица получилась шире, чем центральная и её стали так и называть Широкая.

Прошло несколько десятков лет, и предприимчивая семья фабрикантов выхлопотала строительство железнодорожной ветки до городка от станции, которую должна пересечь прокладываемая в соседнюю губернию железная дорога от Москвы.

Затем за одним из концов улицы Широкой, за мостом через речку соорудили железнодорожный вокзал. И постепенно эту улицу стали называть то Вокзальной, то Станционной, то продолжали именовать Широкой.

Вскоре в городке переизбрали городского голову, и тот предложил построить храм в честь спасения царя от покушений на его жизнь. За неимением должных средств сначала соорудили часовню на въезде на центральную улицу. Затем приступили к строительству храма на перекрёстке окраинных улиц, где местность поднимается, чтобы новая церковь была видна не только с каждой улицы, но и при подъезде к городку, как путеводный маяк.

Часовню, потом и церковь освятили в честь небесного покровителя царя святого благоверного князя Александра Невского. К сожалению, к завершению строительства храма террористам всё ж таки удалось смертельно ранить Александра II, и он скончался от жестоких ран.

Улица Широкая пополнила список своих имён, иногда её называли Александро-Невской, так как храм стоял почти на её середине, деля улицу на две части.

После прихода большевиков к власти в стране улицы переименовали и многие из них получили имена революционеров. Одним их тех, кого почитала советская власть, был и Степан Николаевич Халтурин, который внёс вклад в покушение на Александра II.

В 1879 году под видом безобидного слесаря, а его лицо и вся внешность располагала к доверию, С. Халтурин поступил на службу в Зимний дворец с правом проживать в комнатке при столярной мастерской. Совмещая служебные обязанности, он заминировал часть помещений, чтобы уничтожить царскую семью. Главной целью террориста являлся царь, который обычно завтракал в Жёлтой гостиной. Но тогда Провидение спасло царя, несмотря, что произошёл взрыв, унесший жизни одиннадцати лейб-гвардейцев и сделав инвалидами ещё сорок семь.

Интересно, конечно, чем руководствовались комитет Советов, давая те или иные имена конкретным улицам. Случайно или намерено, но вышло так, что улицу Широкую официально переименовали в улицу Степана Халтурина. И около семи десятков лет храм, построенный в честь жертвы, стоял на улице потенциального убийцы этой жертвы.

В ХХI веке современная власть решила изменить парадоксальную ситуацию – переименовала, и улица ныне носит имя Александра Невского по имени храма.

Кстати, данный храм в отличие от других этого городка не взорвали и не разрушили. Не исключено, что выжить зданию помогло его имя. Ведь Александр Невский не мифический святой, что погиб ради веры в далёком Риме или, например в Антиохии две или около того тысячи лет, а русский полководец, спасший Русь от Тевтонского ордена, от германского порабощения, спасший жителей Пскова и Великого Новгорода от неминуемого уничтожения. К тому же 29 июля 1942 года в Ставке утвердили орден Александра Невского, которым награждали офицеров за внезапные успешные нападения на врага, за уничтожение превосходящих сил противника.

Переименовали улицу, но таблички на дома повесили только на часть улицы, сразу же за храмом прохожий видит прежнее название «С. Халтурина». Что это формальный подход местных властей или равнодушие чиновников? Впрочем, разницы особой нет.

История городского кладбища

Кладбище было старое, здесь скопились могилы с начала ХIХ века. Изначально в городке проживало немного жителей – всего-то несколько сотен, а позже и двух тысяч не набралось бы. Потом уж, как на торговле да на ярмарках люд собрал некий капиталец, да потратил его на заведение мануфактур, народу и поприбавилось. Шли из деревень, где плохо родила земля, потому как земля та состояла из сыпучего песка, иль была укрыта не просыхающим болотом. Шли на мануфактуры, заводы и фабрики, что открыли состоятельные мещане, крестьяне и купцы.

Город рос, народ богател и уже находились те, кто после смерти, хотел лежать похороненным не в вырытой яме, путь и на взгорке, где не застаивается вода, а в своего рода могильном доме, куда потом упокоится вся его родня. Склепы строили само собой из камня добротно, чтобы на многие поколения досталось. И склепов тех становилось всё больше и больше, и кладбище напоминало городок покоя и тишины, где разносилось лишь пение птиц среди листвы деревьев, посаженных в память об усопших, да голоса со служб и отпеваний из часовни. Могильные плиты и стены склепов украшала искусная резьба, выполненная мастерами своего дела по заказу родственников, которые чтили усопших.

Время пришло, когда некие следствия давних причин встряхнули всю страну. Городок оказался на пути первой волны той встряски, а кладбище на пути последующих.

В старых стенах фабрик, а также на прежних станках мануфактур и заводов заработали другие производства. Деревенская неразбериха пополняла рабочий класс, для которого власти позаботились о жилье. Дома вплотную подступили к кладбищу. И местная власть, уверенная в собственной правоте, постановила прежнее кладбище закрыть, а открыть новое у ближней деревни. Туда, мол, город не дойдёт, сначала займём пустырь, после и большой лес станем вырубать по мере поступления усопших. Леса в округе прорва, потесним ради благого дела.

Добираться до кладбища стало труднее и дольше, да ведь это не магазин, каждый день туда не пойдёшь.

Прошли годы, десятилетия и местная власть задумалась, чего ж на закрытом кладбище могильные плиты да склепы просто так торчат да травой зарастают. Туда почти никто не ходит. Родичи тех, кто там лежит, разбежались в дальние земли, остальные немногие прикинулись, что они совсем и не родня тем, кто такие хоромы устроил для мёртвых, когда живые ютятся в крохотных квартирках и даже комнатушках.

И порешили камень применить на благо жителям, на благо городка. Могильные плиты вывернули из земли, куда они уж вросли, разбили склепы. Среди комьев земли на потревоженных костях в свете ясного дня увидели золотистые блики: цепочки, кольца, перстни, зубы… Кое-кто решил – «не пропадать же добру»… Плиты и камень, что хранил покой усопших, положили на землю, замостили центральную улицу, точнее её продолжение, что тянулось вдоль старого парка уже не такого красивого как бывало, но ещё приятного для жителей.

И теперь после обильных дождей или весенней распутицы не вязли ноги в грязи, а стучали каблучки по надежному покрытию.

Прошли годы, десятилетия, и на месте, где земля пропитана соками усопших, но уже не существующего кладбища, в фабричных цехах шьют обувь, в основном для деток малых, а по улице, куда уложили могильные камни, уж давно проложен асфальт, но почему-то никто не говорит, что под ним.

История одной церкви

Казанскую церковь построили давно, в конце восемнадцатого века, на песчаном холме, склон которого полого спускался к реке. Холм тот уж несколько столетий как почитали за центр старого торгового села. Здесь и площадь ярмарочная, а по краю холма и две церкви испокон веков стояли. За ними простиралось сельское кладбище. Да престарелые строения церквей обветшали, вот их и заменили новыми. Обе деревянные, в округе леса много и строительство дешевле обходилось, это не то, что камень везти издалека за много десятков вёрст. Брёвна так уложили, что походили церкви на каменные. В Казанской церкви с той стороны, что выходила на площадь на холме и колонны величественные, а над ними портик греческий. Дивные иконы поражали приезжих, наполняли радостью и гордостью сердца местных жителей. А в стороне, за кладбищем, на пустырях, пролагали улицы по утверждённому императрицей плану, намечали места строительства домов и площадей, что станут центром растущего городка.

Брёвна толстые и крепкие, простояла церковь почти два века и ещё бы стояла, да… пожар. И соседнюю церковь, со стенами, покрашенными красной краской тоже огонь поглотил. Простояла та лет сто семьдесят… Время наступило, когда утвердилось мнение, будто это вовсе не божьи дома, а заблуждение, уводящее людей от реальности и наводящее глупые мечты о благой жизни в мире, которого никто не видел. И именно в тот период вдруг и сгорела… Очень просто избавились. Здание не каменное, взрывать не надо. Подожгли и нет очага «одурманивания» народа. А вот с Казанской решили поступить иначе.

Попытка закрыть в мае 1919 года не удалась, пришлось уступить прихожанам, которые заботились о содержании церкви. Проходили годы, воспитали молодое поколение в соответствии с линией правящей партии, а многие старики ушли в мир иной. И в 30-е годы ХХ века вначале частично, потом всю церковь заняли под склад муки. Трудно перечить: мука – вещь необходимая. И всё ж таки пытались. Прихожане – рабочие обратились с письмом во Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) с просьбой освободить их «Рабочую церковь». Ни принадлежность к рабочему классу, ни новое название церкви не помогли. Однако вместо склада там учредили библиотеку. Культурное учреждение, попробуй, оспорь.

По соседству с церковью, почти впритык построили тюрьму. Библиотеку перевели в помещение первого этажа нового жилого дома, в церкви же в конце 50-х годов поселили работников тюрьмы. Как они там жили, уж не знаю, площадь церкви небольшая, но здание отапливалось. Видимо установили перегородки в бывшем зале, где собирались прихожане.

Ложились спать, обедали, ужинали в церкви. И наверняка бросали взгляды на стены, где художник составил в конце ХIХ века списки имён павших в русско-турецкой войне, чтобы помнили, чтили и молились за них.

По какой причине – неизвестно, случайно или от преднамеренного поджога сгорела церковь в начале 80-х годов ХХ века.

Прошло около двух десятков лет, и в начале ХХI века по созданному проекту построили на том же месте церковь вместо сгоревшей, но, так как окружающая местность изменилась, застроена, то повторить в точности прежнюю форму не удалось.

История одного храма

В этом же городке стараниями жителей: богатых мещан, крестьян и купцов соорудили в середине ХIХ века красивейший храм. На тот период на расстоянии 200—300 вёрст в округе краше и крупнее не создавали. Строили его двадцать лет, камень для стен возили на телегах из соседнего уезда. Купцы жертвовали средства на колокола, роспись стен и богатую утварь.

Через сто лет после открытия храма местная власть, что сменила прежнюю, снесла часовню на центральной улице, потом на главной площади взорвала и храм, объясняя населению, что сия громада стоит поперёк движения демонстраций к светлому будущему. Взрывчатки не пожалели. Спасибо тому, ныне неизвестному и скорее уже давно покойному, кто запечатлел столь знаменательный момент в 1935 году. Колонны будто споткнулись, портики накренились, стены треснули и раздвинулись, купол устремился вниз. Земное притяжение обломки схватило, а мелочь пыльным облаком повисла, да всё же и та пала.

Уж не знаю, сколько пролежали обломки, но им нашли применение. В нескольких сотнях метрах от места разрушения постановили построить …баню. И камень из стен, где возносили мольбы к богу и святым угодникам, куда приходили замолить грехи и очистить загрязнённую душу, укрыл обнажённые тела, жаждущие омовения.

Интересно, помогала ли чистота телесная уберечь душу от духовной грязи?

Прошло ещё несколько десятков лет, и ныне нет уж той бани и нет того камня, что впитал в себя мольбы к Богу и испарения от грязных тел. Нет, конечно, камень физически наверняка ещё существует, но где? В фундаментах загородных дач и городских особняков?..

История одного парка

На одной из окраин городка давненько устроили свалку. Проходили десятилетия, город рос, так как зажиточные жители открывали разного рода заводики и фабрики. Работный люд облюбовал для прогулок на природе ближнюю загородную рощу, а состоятельные горожане вынуждены были уезжать на пикник на дальнюю горку, преодолевая на пути заболоченные низинки.

Вновь избранный голова предложил свалку перенести подальше, а на её месте разбить парк. Идею поддержал губернатор, более того он принял деятельное участие в разработке проекта парка.

В 70-е годы ХIХ века место свалки расчистили, засыпали землёй, привезённой из лесных пустошей и торфяных болот. Разбили аллеи и устроили клумбы, засадили разными породами деревьев, кустов и цветов. В центре парка соорудили фонтан со скульптурой мальчика, которой держит рыбу. Из раскрытого рыбьего рта вытекала стремительно артезианская вода. Вокруг фонтана и по аллеям установили скамьи. Вскоре птицы облюбовали новый зеленый островок свежести.

В городском парке с удовольствием гуляли барышни с родителями или кавалерами, офицеры прохаживались с дамами. Купцы и дворяне отдыхали на скамеечках, детишки забавлялись струями фонтана.

Наступивший ХХ век принёс разного рода потрясения, но парк, которому уже почти полтора века существует и ныне. Правда, он совсем не такой как в пору своей молодости. Не гуляют там взрослые или влюблённые парочки, зато есть детские аттракционы. Нет фонтана, и пропала скульптура мальчика с рыбой. В последней четверти ХХ века один местный начальничек то ли проиграл в карты, то ли пропил, то ли проспорил другому начальничку скульптуру из фонтана, который к тому времени уже не работал. И, где тот мальчик с рыбой не известно, а, может быть, кто и знает, да не хочет говорить. Так городок лишился одной из местных достопримечательностей.

История одного дома

Дом этот построен ещё в дореволюционное время. Трёхэтажный. И не простой прямоугольник, как принято было строить для экономии средств во второй половине ХХ века. Боковая стена слева скошена в сторону двора. С улицы прямой фасад, а задняя стена со двора по длине вышла меньше. Вторая боковая стена справа от фасада тоже немного скошена. Фасад дома выходит на центральную улицу городка. За счёт того, что боковые стены построены под неким углом к фасаду длина их увеличилась и освещённость солнцем так же. По фасаду между вертикальными рядами окон выполнена лепнина, не сложная по рисунку, но приятно украшающая вид. Оконные проёмы в верхней части окон дугообразны. Правая боковая стена глухая, как и одна треть задней стены, в которой, видимо, уже в советское время пробили два прямоугольных окна. На остальной части стены и на боковой слева окна совершенно другого размера.

Дом кирпичный, как говорили до революции, каменный. Возможно, принадлежал людям с хорошим доходом. Не исключено, что со двора дом окружал цветущий сад. По обе стороны от здания и напротив по улице стоят дома двухэтажные кирпичные, а чуть дальше в сторону бывшей городской окраины только деревянные, что говорит о принадлежности их хозяев к определённым социальным кругам.

Имена хозяев дома затерялись в умчавшихся годах и десятилетиях. Скорей всего они покинули город или их вынудили уехать.

На следующий день после победы большевиков в Петрограде в этом маленьком городке сразу установилась их власть. Видно сильно было подполье, и только ждали своего часа, а точнее, и не ждали, а приближали буквально всяческими методами.

Страшно представить, какая неразбериха воцарилась повсюду, не исключая и городок. Произошло невероятное для многих, согласиться и принять стало трудно, а для кого-то невозможно. И встали друг против друга приверженцы старой власти и новой. Опытные офицеры представляли смертельную угрозу для молодой власти. И самыми опасным стали армии, руководимые Колчаком и Деникиным, уважаемые за их заслуги перед Отечеством. И большевики это поняли и, напрягая силы, мобилизуя рабочих и крестьян, бросили на борьбу с ними. В тот период счёт численности армии вели на количество штыков и сабель. И, разумеется, на стороне красных оказалось больше сабель и штыков, так как крестьянство было самым многочисленным из социальных групп. Солдаты и матросы, да и рабочие – все вышли из крестьян, если не они сами, но их родители или деды.

Направляли массы на защиту новой власти руководство большевиков, в штабах разрабатывали пути и методы борьбы с белой гвардией.

В 1918 году в доме, который описан в начале рассказа, обосновался штаб 14 стрелкового полка, участника боевых действий протий соединений, входящих в армии Колчака и Деникина. Штаб располагался там до тех пор, пока Деникин перестал угрожать захватом Москвы, а, значит, и большевистская власть устояла. И этот перелом обеспечил ей руководство страной на последующее семидесятилетие.

Казалось бы, местная власть должна сохранять этот дом, как важнейшее звено в победе коммунистической партии, которая утвердилась на просторах огромной страны. Возможно, так и было до некоторых пор. Например, на одной из картин художников, что запечатлели виды городка, есть изображение данного здания, покрашенного в два цвета: белый и розоватый. Дом, такой радостно праздничный, как и многое в 50-е годы, когда на энтузиазме восстанавливали, строили и украшали послевоенную жизнь городов и посёлков.

На первом этаже разместили магазины, они менялись вместе с десятилетиями. На втором и третьем этажах жили. Конечно, не обошлось без перепланировки, ведь надо было сделать отдельные комнаты и обеспечить жильцов газом, отоплением, водопроводом и канализацией. Не исключено, что благие меры в дальнейшем сократили сохранность здания. Да, ещё строительство соседнего двухэтажного дома, примыкающего вплотную к левой боковой его стене. Ведь рытьё котлована и прокладка коммуникаций могла привести к нарушению грунта под фундаментом дома.

Ну, а когда пошли ненастные 90-е годы, кто там будет заботиться. Главная цель: как бы выжить у одних, и как бы набить свою мошну побольше и урвать от общего, так называемого всенародного, но, по сути, бесхозного у других. С фасадной стены дома даже мемориальную доску сорвали, чтобы забыли, что это памятник истории. А, может, сорвали те, кто ненавидел власть коммунистов, те, у предков которых отобрали всё, что смогли? Теперь уже не выяснить. А дом продолжал прокрываться трещинами.

Трещины разделили боковые и заднюю стены на несколько вертикальных частей, а эти части – на множество горизонтальных кусков.

Думаете, в 90-е власть поменялась, вот им не нужны памятники революционной истории. В том и дело, что в городке не поменялась. Нет, конечно, они уже не называли себя секретарями райкома и сотрудниками райисполкома. Они стали главами, мерами, начальниками управлений, комитетов, территориальных отделов. Но остались те же люди, если не все, то большинство, в том числе и те, кто сверху по должностным правам.

Коммунисты 70—80-х годов, которые с 90-х отказались таковыми называться, но которые обязаны и своей нынешней властью тем людям, что обосновались здесь в далёкие годы, допустили разрушение этого дома. Они и сейчас у власти, пусть и не очень явно как прежде, но продолжают дёргать за ниточки своих ставленников.

Из аварийного дома расселили жильцов, пока ещё остался магазин на первом этаже в самой безопасной фасадной части. Комитет по имуществу занимается поиском покупателя. Городская власть жаждет избавиться от этого дома, а сломать нельзя, ведь это объект культурного наследия вот и стремятся переложить ответственность за его сохранность на потенциального частного владельца.