Текст книги "Граница миров"

Девушка умолкла. Ее тело затрепетало, выгнулось дугой, и она умерла. Андреи, поджав губы, зло смотрел куда-то вдаль. Он ничего не видел вокруг. Он думал о тех, кто уже погиб и лишился крова, и о тех, до кого еще не добрались Лишенные Имен – Черные Колдуны Зла.

– Проклятье! – прошипела сквозь зубы Нимфа и грязно выругалась. – Да что же это такое?! Почему?!

– Не нам давать ответы на подобные вопросы. – Андрей встал с колен и посмотрел на свою начальницу. – Надо как можно быстрее добраться до Литгрэнда.

– Ух, какой ты умный! – Нимфа быстро отвернулась и бросила через плечо: – Едва мы покинем Пограничье, надо будет попробовать открыть портал…

Так и вышло. Только когда зеленые леса Пограничья – удивительно тихие и безжизненные – остались позади, как колдовские силы вернулись к Серому Отряду, и портал был открыт.

В Литгрэнде их никто не встречал. Город казался вымершим или заснувшим. Так случалось всегда, когда Серый Отряд в полном (или почти) составе отправлялся на задание. Они были здесь основными жителями и потребителями. На них работали все цеха, мастерские, трактиры, постоялые дворы. Редко сюда забредали посторонние. Но и они время от времени встречались.

Одного такого постороннего Андрей встретил в трактире «Семеро Козлят». Это была черноволосая девушка, удивительно похожая на кого-то, кого Андрей довольно часто видел. Он никак не мог вспомнить, кого она ему напоминала.

Девушка была одета в широкую юбку серо-стального цвета, белую свободную блузу со шнуровкой у горла и на рукавах и мягкую курточку с отороченным мехом какого-то пушистого зверька воротником. На плечи ей был накинут тяжелый черный плащ, а обута она была в невысокие сафьяновые сапожки. На поясе девушка носила неброский, но весьма хорошего качества кинжал. Рядом с ней на скамье лежала лютня. Гостья явно была из тех менестрелей, что временами забредали в Литгрэнд в поисках новых тем для баллад.

Андрей довольно долго наблюдал за девушкой, но она вела себя непринужденно и скромно, не вызывая никаких подозрений. Только иногда она вдруг окидывала зал острым взглядом и тут же снова смотрела в стол.

Хозяин, обслужив Андрея, присел рядом с ним за столик и внимательно посмотрел на сотника.

– Какие-то неприятности? – спросил он с улыбкой.

– Мелочи, – Андрей мотнул головой. – Просто устал.

– Не хотите ли послушать хорошей музыки? Эта девушка, – хозяин указал себе за спину на менестреля, – отлично поет, и вам должно понравиться.

– Ну давай, пусть споет что-нибудь, – Андрей пожал плечами.

– Эй, illiasse, – окликнул хозяин девушку-менестреля. – Спойте-ка нам чего-нибудь.

– Чего спеть? – Девушка подняла взгляд и мрачно посмотрела на хозяина и Элайна.

– На ваш выбор, – пожал плечами трактирщик и отвернулся.

– Как ее зовут? – спросил Андрей, пока девушка отбрасывала плащ за спину и думала, какую бы песню исполнить.

– Кобра, – коротко ответил хозяин.

– Не слишком подходящее для менестреля Имя, – засмеялся Андрей.

И в этот момент девушка настроила лютню и ее тонкие пальцы пробежали по струнам, выводя потрясающе красивую мелодию. А потом она запела. Ее голос был полон какого-то волшебного очарования и заставлял прислушиваться к себе. Андрею казалось, что само Древнее Волшебство ожило в этой песне и наполнило зал трактира.

Андрей слушал, открыв рот и ничего вокруг не замечая. А потом, когда Кобра умолкла, он стряхнул с себя наваждение и с уважением посмотрел на девушку, уже снова отложившую лютню.

– Замечательные Чары, —проговорил сотник с улыбкой.

– Это не Чары, иллих, – откликнулась девушка. – Это свойства моего голоса.

– Тем более достойно уважения, – Андрей приподнял бокал и поклонился в сторону Кобры. – Ваше здоровье!

– Угу, – невнятно откликнулась она и зевнула, деликатно прикрыв рот ладонью.

Андрей усмехнулся и выпил. Некоторое время он молчал, глядя в сторону, а потом его взгляд вновь вернулся к Кобре. И снова она показалась ему удивительно похожей на кого-то… На кого?

Андрей прищурился и внимательно посмотрел на девушку. На секунду ему почудилось, что мощнейшая аура Волшебства колыхнулась в воздухе, но тут же все пропало. Сотник ухмыльнулся. Кобра была одной из стихийных Волшебниц, не владеющих Чародейским Искусством, но могущих завораживать голосом. И еще Андрей понял, почему у менестреля такое странное имя. Она получила его из-за голоса, весьма похожего на взгляд змеи…

– Что происходит в Империи? – вдруг заговорил трактирщик, мрачно глядя в стол, и Андрей насторожился. – Словно что-то изменилось, что-то пришло, о чем мы забыли… Гибнут люди, зашевелилось Пограничье… Что происходит, Андрей?

– Лишенные Имен вернулись, – тихо, чтобы его никто, кроме хозяина, не услышал, проговорил сотник. – Айлегрэнд восстановлен и снова готов к бою, а мы как никогда слабы – слишком долго длилось мирное время… Только, прошу тебя, никому не говори об этом, ладно?

– Конечно, – трактирщик кивнул и посмотрел на Кобру. – Она чертовски похожа на кого-то…

– Ты тоже заметил? – Андрей усмехнулся.

О пропаже родственницы Андрею сообщили на следующий день. Сотник выслушал сообщение и пожал плечами. Взбалмошная девчонка уже не раз пропадала в неизвестном направлении, но в этот раз что-то неприятно кольнуло Андрея где-то у сердца. Он поначалу отбросил эти мысли и предчувствия, а потом эмиссар из Альтхгрэнда принес ему весть о том, что случилось с нею. Поначалу Элайн не мог поверить, а потом…

То, что могло сломаться в его покоях или разбиться, было раскромсано на куски. Он не помнил, как сделал это, не помнил когда, но очнулся он уже среди груды обломков. Не уцелело ничего, даже портрет родственницы.

– Проклятое Пограничье! – взревел Андрей, воздев руки к небу. – Оставите вы наш род в покое или нет?!

«Ты загнал нас в Темницу у Корней Земли, а она вернула нас к жизни, — невесть откуда пришла в голову Андрею совершенно чужая мысль. – Мы в расчете, брат…»

Андрей застонал и схватился за голову. От мучительной боли потери некуда было деться, и он надеялся только на то, что Нимфа придумает ему какое-то дело, которое поможет отвлечься. И она придумала, хоть и не сразу. Но совсем не то, что хотелось бы Андрею Элайну, готовому разнести Пограничье голыми руками…

Через несколько дней Нимфа собрала всех сотников в Зале Совета и, мрачно оглядев своих подчиненных, предложила высказываться по существу.

– А о чем здесь говорить? – взвился один из самых молодых сотников по имени Филин, – Надо убрать этих Лишенных Имен, пока они не собрали армию!

– Ты знаешь, что в Айлегрэнде уже сейчас находится более трех тысяч боеспособного населения? – Чайка угрюмо посмотрела на Филина, и тот немедленно стушевался. – Почему-то люди идут в леса Пограничья именно сейчас, а не когда им предлагали там селиться добровольно. Быть может, это какое-то Волшебство, но никто ничего не засек над Пограничьем и окрестностями… А люди уходят туда, где жили их предки. Проклятые Земли оказались им дороже Благословенной Империи Альтх! – В последних словах Чайки неожиданно проскользнула какая-то издевка, но никто не обратил на это внимания. – Было предложено говорить по существу, а не болтать попусту!

– Спасибо, Чайка, – Нимфа мягко улыбнулась и словно свет разлился по Залу Совета. Или так показалось только Андрею?

– Вот что, – Естал со своего места Гриф, утверждающий, как это ни удивительно, что помнит казнь Лишенных Имен, но он никогда о ней никому ничего не рассказывал. – Нечего толочь воду в ступе. Мы сейчас можем только ждать. Мы уже упустили момент, и теперь с Лишенными Имен нам не справиться. Пусть Император, – его губы исказила горькая ухмылка, но никто не понял ее значения, – собирает армию. А мы будем ждать. Чего бы то ни было.

– Что ж, ты, видимо, прав. – Нимфа встала и шпоры на ее сапогах глухо звякнули. – Сидим в Литгрэнде и никуда не высовываемся. За каждую отлучку буду награждать штрафами…

И все разошлись, потому что никто ничего не хотел добавить к уже сказанному.

Андрей в компании Чайки и Медведя – огромного и внешне добродушного сотника – отправился в «Семеро Козлят». День клонился к вечеру, и никто не знал чем заняться. Поэтому решили пойти послушать песни Кобры, казалось, прочно обосновавшейся в Литгрэнде. Вечерами она пела в трактире, а днем шаталась по городу, словно не зная куда себя деть. Андрей наладил с ней почти приятельские отношения и теперь просто поражался тому, как иногда бывают умны менестрели. Раньше он считал их недалекими бездельниками, ничего не умеющими делать и поэтому шляющимися по дорогам и городам Империи.

Кобра была уникальна еще и тем, что, как оказалось, бывала в Пограничье. В поисках новых тем для баллад она туда неоднократно забредала и теперь частенько тешила обывателей своими рассказами об ужасах, таящихся в зеленых лесах.

Чайка, Медведь и Андрей вошли в переполненный в этот час трактир и с трудом и только благодаря стараниям служки нашли себе место за столиком у стены. Кобры нигде не было видно, и сотники решили сначала перекусить.

За это они принялись весьма основательно и не разговаривали, пока не насытились и не перешли к вину.

– Не знаю, правильно ли это – занимать выжидательную позицию? – Чайка внимательно осмотрелась и вздохнула. – Ни одного знакомого рыла…

– Точно, – прогудел Медведь и хлопнул ладонью по столешнице. – Ждать – это глупо. Надо напасть первыми!

– И чего ты добьешься? – высказался Андрей с несвойственной ему рассудительностью. – Только положишь под стенами Айлегрэнда весь Отряд, а Лишенные Имен будут потешаться, глядя как мы один за другим гибнем под их клинками!

– Кстати, что-то я не помню, чтобы они вообще хоть раз сами сражались с кем-то из нас. Обычно на нас нападали их чудовища… – Медведь задумался и замолчал.

– Это ничего не доказывает и уж тем более ни о чем не говорит, – Чайка красиво повела плечами. – Просто они нас боятся!

– Ты так считаешь? – Андрей тоже задумался, стараясь припомнить хоть одно сражение с Лишенными Имен из истории Серого Отряда. И действительно, всегда Лишенные Имен старались избежать схватки. С любыми другими войсками они сражались, но только не с Серым Отрядом. Да и было ли это вообще?

– Стоп… Я что-то никак не соображу, – Андрей наморщил лоб от почти непосильного воспоминания, пробившегося из каких-то невероятных глубин памяти. – Как Серый Отряд мог сражаться с Лишенными Имен, если он появился уже после их казни?!

– Ты подвергаешь сомнению историю? – усмехнулась Чайка. – Нет, мой милый, Отряд появился до их казни.

– Но этого быть не может! – воскликнул Андрей и тут же заткнулся, понимая, что ляпнул лишнее. И опять из глубин памяти взвилось воспоминание – молодой, но совершенно седой человек бежит с занесенным клинком к нему, Андрею. То был один из Лишенных Имен – сотник знал это.

Легкой походкой в зал вошла Кобра, и тут же ее взгляд метнулся к сотникам Серого Отряда. Она коротко кивнула Андрею и села в углу. Наскоро перекусив, она взяла в руки лютню и принялась ее настраивать. Люди примолкли, ожидая.

Кобра, закончив настройку инструмента, оглядела зал трактира и усмехнулась. А потом она запела, и ее голос заставил утихнуть все звуки. Люди замерли, наслаждаясь песней…

Девушка пела долго, разные песни, а потом, когда несколько притомилась, отложила лютню в сторону и подошла к Андрею. Улыбнувшись, она поздоровалась и без приглашения села рядом.

– Представишь меня своим друзьям? – попросила она, и ее колючий взгляд скользнул по лицам сотников.

Андрей кивнул вместо ответа и представил Чайку и Медведя. После этого все немного помолчали.

– Как вам понравились мои песни? – полюбопытствовала Кобра, но ее явно это интересовало меньше всего. Судя по всему, она просто хотела завести разговор хоть о чем-то.

– Великолепно! – воскликнул Медведь и по своей излюбленной привычке хлопнул ладонью по столешнице, едва не расколов ее. – Ваш голос просто очарователен!

– Спасибо, – Кобра сдержанно улыбнулась.

– Скажите, – Чайка смотрела на девушку в упор, что нельзя было считать приличным, – где вы учились петь и играть?

– Нигде. – Кобра пожала плечами и положила локтн на стол. – Это все я освоила сама, еще в детстве.

И снова все умолкли. Андрей видел, что Чайка и Медведь чувствуют себя непривычно скованно в присутствие; девушки, а она сама вообще неизвестно для чего подсела за их столик, потому что разговор поддерживать у нее как-то не очень хорошо получалось.

– Какие новости с Пограничья? – вдруг спросила она, и ее взгляд похолодел на несколько порядков.

– А зачем вам это? – Чайка дернулась, словно хотела ударить Кобру, но вовремя сдержалась.

– Просто после того как я уйду из Литгрэнда, я хочу снова посетить Проклятые Земли, чтобы повидать своих родственников в одном поселении, —она усмехнулась, но как-то нехорошо, недобро. – Вот и хочу знать, насколько это опасно.

– Не хочу вас огорчать, – Чайка отвела взгляд в сторону, – но, боюсь, что никого из ваших родственников нет уже в живых. Айлегрэнд восстановлен, Лишенные Имен вернулись, Проклятые Земли ожили, и никого из поселенцев, кроме тех, кто покорились воле Демонов Тьмы, не осталось. Всех их уничтожили.

– Что?.. – Кобра задохнулась и некоторое время смотрела в стену широко раскрытыми глазами. – Как давно это случилось?

– Несколько дней назад, – Чайка говорила жестко, выделяя каждый звук.

– Там была моя мать, мои сестры. – Кобра побледнела и встала. – Я… Я пойду…

Она ушла, а Андрей подумал, что еще одним ненавистником Лишенных Имен стало больше. Он встал, взял забытую менестрелем лютню и пошел следом за Коброй, медленно и неуверенно поднимающейся по лестнице, ведущей на второй этаж, где располагались гостевые комнаты. Он нагнал ее уже на самом верху. Кобра остановилась и легко оперлась рукой на перила. Она не оглядывалась, но Андрей понял, что она ждала его.

– Ты забыла свою лютню. – Андрей протянул Кобре инструмент, и их руки на мгновение соприкоснулись. Сотнику показалось, что нечто кольнуло его пальцы и тут же исчезло. Словно укус змеи.

– Спасибо, – тихо проговорила Кобра и впервые посмотрела на Андрея в упор. Ее взгляд оказался не привычно колючим и цепким, а мягким и словно светящимся. Андрей подумал, что Кобра одна из самых красивых женщин, каких ему приходилось видеть.

Улыбнувшись и кивнув на прощание, Андрей оставил девушку и вернулся в зал. Чайки и Медведя нигде не было видно, но зато появился Гриф. Он сидел за столиком в углу и потягивал пиво. Заметив Андрея, он махнул ему рукой, и сотник торопливо стал пробираться через зал.

– С чего это ты почтил своим присутствием сей трактир? – Андрей усмехнулся.

– А что, нельзя? – Гриф усмехнулся в ответ.

– Можно, конечно. Кстати, я вот что хотел спросить… Ты говорил, что помнишь казнь Лишенных Имен… – Андрей помолчал. – Это правда или все-таки… не совсем?

– Правда, – Гриф помрачнел. – Я помню многое из того, что вы… – он осекся. – Что другие забыли.

– Может, расскажешь мне о казни?

– Может, и расскажу. Только зачем? Разве ты не учил историю?

– Учил. И все же…

– Ладно. Слушай…

Гриф помолчал, словно собираясь с мыслями, а потом негромко заговорил:

– Император решил провести казнь на рассвете. Это было бы символично – пришел новый день, а ночь и Тьма гибнут. И это было глупо.

Лишенные Имен были приговорены к повешению. Однако Императора смогли убедить, что лучше отсечь им головы – надежней. Так и было решено поступить.

Лишенных Имен привели на эшафот и выставили на обозрение беснующейся толпы. Руки Чародеев были связаны, но держались изменники гордо и независимо. Они не пытались никого оскорблять или протестовать против приговора. Казалось…

Казалось, они с ним были согласны. Это-то и обескураживало палачей, Императора и толпу. Постепенно шум стих, и зачитали приговор. Седой парень улыбнулся и кивнул, когда герольд умолк. Тогда наступила ужасающая тишина. Люди со страхом смотрели на то, как Лишенных Имен одного за другим ставят на колени, и меч палача отделяет их головы от тел. Когда оставался последний – именно тот седой парень, – произошло нечто ужасное.

Невесть откуда налетел вихрь и заплясал над эшафотом сотней тысяч клинков. Лишенный Имени вскинул вдруг ставшие свободными руки и закричал: «Нет! Не делай этого! Ничего не изменить!» Он кричал еще что-то, но его голос потонул в реве ветра и звоне стали. Эшафот на несколько мгновений скрылся из глаз, а потом все стихло. Последний из Лишенных Имен лежал на обитых алым шелком досках, и его кровь растеклась по ткани темным пятном. Парню перерезали горло. Кто это сделал – так и осталось загадкой. Но вместе с Лишенными Имен ушли и многие Волшебники, и сам Император…

Вот так это было.

– Получается, что история врет? – Андрей обеску-раженно помотал головой.

– Нет, – Гриф пожал плечами. – Она рассказывает все правдиво, но несколько однобоко.

– А ты сам не симпатизируешь ли Лишенным Имен? – вдруг подозрительно спросил Андрей.

– С чего бы? Хотя, если рассудить серьезно, они ничем не лучше и ничем не хуже того же Императора. Все только в нашей оценке. Так что мне нет разницы – Империя или Пограничье. Серый Отряд нанял меня первым – вот и все.

– Что за настроения, Гриф? Ты часом дезертировать не собрался?

Гриф усмехнулся и промолчал. Андрей отметил это для себя и решил присматривать за старым наемником…

Через две недели Кобра куда-то пропала. Трактирщик сказал, что она ушла на запад – поискать еще темы для баллад, потому как в Литгрэнде не было ничего серьезного. Андрей подумал, что ему будет не хватать песен девушки-менестреля. Да и остальные сотники тоже жалели о ее уходе. Тем более, что в Литгрэнде было невероятно скучно и никуда нельзя было отлучиться. Иногда, правда, Андрей бегал в самоволку за пределы города, но и это не спасало от невероятной скуки.

Заметив подобные настроения в Отряде, Нимфа принялась гонять всех до седьмого пота на тренировочных площадках, но люди все так же тосковали.

И тогда было решено предпринять разведывательную экспедицию в Пограничье. Сама Нимфа не могла отлучиться из Литгрэнда даже на несколько дней, и старшим был поставлен Гриф. Андрей вяло протестовал против этого, но его мнение в расчет не было принято.

Отряд был небольшой – двадцать человек. Гриф сам отбирал людей и, видимо, только по настоянию Нимфы взял Андрея.

Шли как обычно, через порталы. Все понимали, что Лишенные Имен непременно заметят этот перенос, по всем было плевать. Небольшая драка только бы развлекла людей.

Вышли они недалеко от Пограничья, на средних размеров поляне среди леса. Рядом проходила полузаросшая, пустынная и, видимо, очень старая дорога. Андрей внимательно ее обследовал и пришел к неутешительному выводу, что по ней изредка ездят всадники, причем либо больших габаритов, либо в тяжелых доспехах. Ему это не понравилось, так как сразу же столкнуться с патрулем было бы очень некстати.

После короткого совета было решено продвинуться в глубь Пограничья, держась подальше от дорог и троп. А там, чем боги не шутят, и на Айлегрэнд взглянуть.

Так и стали действовать.

Пробирались осторожно, стараясь не столкнуться ни с кем – даже со зверями лесными. И, что удивительно, ни одного чудовища в округе не показывалось. Логично было предположить, что все они сейчас были собраны в Айлегрэнде.

Пограничье ничем не отличалось от сотен и тысяч других лесов. Те же зеленые деревья, трава, мох, цветы, поляны земляники… Иногда Андрей забывал о том, где находится, но Гриф, при случае, незамедлительно об этом напоминал всем и каждому. Он постоянно высылал вперед разъезды, требовал не зевать, а внимательно следить за происходящим вокруг…

А за ними следили серо-стальные, бархатно светящиеся глаза.

Андрей даже сам вздрогнул, когда в его голове пронеслась эта мысль. Он не чувствовал слежки, однако с этой минуты он был уверен, что за их отрядом ведется пристальное наблюдение. И взгляд этих глаз был знаком и незнаком Андрею.

– Скоро мы доберемся до Айлегрэндских земель, – сообщил на одном из привалов Гриф. – Надо бы переодеться.

Серые плащи были сняты, все отличительные знаки аккуратно уложены в седельные сумки. Гвардейцы стали походить на отряд обычных наемников, пришедших сюда в поисках заработка. Только – Андрей был в этом уверен – тот, кто за ними наблюдал, не обманется этой маскировкой.

После этого разведчики вышли на дорогу и ехали по ней не скрываясь. Дорога не была пустынной, но и запруженной людьми ее назвать было нельзя. Время от времени на ней показывались то всадник, то пешеход, то повозка. Люди совершенно не обращали внимания на отряд, и разведчики смогли спокойно доехать до посадов и слобод Айлегрэнда, выросших буквально за несколько недель. Не все отваживались жить в городе Лишенных Имен. Многие предпочитали селиться под его стенами.

И все-таки людей здесь было великое множество. Они трудились в ремесленных мастерских, что-то ковали, шили, строгали… Город жил обычной, совершенно не отличающейся от любой другой, жизнью. Не было здесь ни невольников в цепях, ни трупов, разбросанных по дорогам, ни надсмотрщиков с хлыстами. С первого взгляда было ясно, что люди пришли сюда добровольно. И добровольно здесь остались.

Андрей немедленно задумался о том, что сказал ему Гриф тогда, в трактире. Быть может, действительно, Император ничем не лучше Лишенных Имен, что между ними никакой разницы, и все это только политика и пропаганда?

И Сумерки.

Вновь в голове Андрея возникло ощущение пристального взгляда и чужой мысли. Сотник немедленно заозирался, но ничего не заметил. Волшебство же он не хотел применять здесь и сейчас. Рядом с резиденцией Лишенных Имен.

А Айлегрэнд завораживал. Он был словно вылеплен из единого куска камня. Именно вылеплен, а не вырублен, потому что такой плавности линии, таких изумительных переходов и ажурных кружев нельзя было вырезать. Все это можно было только вылепить или отлить.

Айлегрэнд гордо возвышался над Пограничьем и был частью его. Высокие шпили башен не втыкались в небо, а как бы уходили в него, растворяясь и сливаясь с ним. Стены словно вырастали из земли. Или уходили в нее на неведомую глубину. К самым корням. К темнице и подземному огню.

Андрей немедленно отринул мысли о красоте Айлегрэнда, едва в его голове вспыхнуло воспоминание о том, кто его построил и для чего.

И в ту же секунду Андрей вывалился из седла, тяжело рухнул на булыжник, на черный булыжник мостовой, скорчился и застонал…

Серо-стальные глаза холодно смотрели на него из мрака небытия, где плясали языки подземного пламени, лижущего Корни Земли. Обладательница этих глаз отдавала Андрею частицу своей боли, частицу того, что ей довелось пережить в темнице. Она заботливо делилась с виновником ее бед и поражений тем, что он сотворил с ней и ее друзьями.

Серо-стальной взгляд – острый, как грань клинка, цепкий, как коготь Дракона, холодный, как полярный снег… Этот взгляд вцепился в душу Андрея и не отпускал ее. И воспоминания, или бред, или иллюзии стали возвращать сотника в те времена, когда его называли только Элайн, когда он был молод, самонадеян …

Добр?

«Нет Добра и нет Зла, нет Тьмы и нет Света, – услужливо подсказал серо-стальной взгляд. —Есть только Сумерки. Все остальное существует только в нашей оценке».

И словно вспыхнул свет – Андрей вспомнил – или так ему только показалось? – как его кровь капает на изображение этих серых глаз и багровые капли расплываются по портрету уродливыми пятнами…

– Андрей! Очнись! – услышал сотник голос Чайки, пробивающийся к нему сквозь плотные слои бреда, видений и тускнеющий отблеск подземного огня в серо-стальных глазах. – Да что с ним?

– Все нормально. – Андрей открыл глаза и сел. От пережитого остались только смутные воспоминания, которые если и вернутся, то значительно позже.

– Где мы? – Андрей огляделся, но ничего не увидел из-за плотной толпы воинов, окружившей его.

– В Литгрэнде. – Чайка сидела рядом с Андреем на земле и обеспокоенно смотрела ему в глаза. – В Айлегрэнде ты вдруг вывалился из седла и потерял сознание. В ту же секунду, откуда ни возьмись на нас налетел отряд наемников и приказал сдаться. Мы отступили за пределы слобод и посадов, собираясь уматывать из Пограничья, но тут выяснилось, что Гриф может открыть портал. Что и было сделано. Мы вернулись в Литгрэнд, но ты еще долго не приходил в себя. Нимфа, однако, запретила тебя куда-либо транспортировать и вообще трогать. Она сказала, что ты подвергся какому-то чародейскому воздействию, и помчалась за кем-то из профессиональных колдунов-лекарей.

– Так… Ясненько… – Андрей попытался встать, но тут же рухнул обратно, схватившись за ребра. – Черт, кажется, я себе все кости переломал…

– Я помогу тебе, – Чайка встала и помогла подняться Андрею. – Удивительно, – говорила она дорогой, ведя опирающегося на нее сотника в его любимый трактир «Семеро Козлят», – ты и раньше падал из седла. И не только из седла. Ты падал со значительно большей высоты и ничего себе не ломал, а тут… Помнится мне, как ты надрался и рухнул с крыши трактира, причем в полете ты заснул и шлепнулся плашмя. Так даже тогда ты ничего себе не сломал. Даже нос!

Андрей слушал ее болтовню и мрачнел с каждым словом Чайки. Воспоминания нашли в себе силы вернуться, и теперь Андрей отчетливо видел багровые отблески пламени в черных, словно провалы в Ничто, зрачках и на серо-стальной радужке. И снова вспомнились эти странные слова: «Есть только Сумерки».

И кровь вновь капала на портрет удивительно знакомого человека, так похожего на… На кого?

И серо-стальной взгляд, хотя он должен быть… Каким?

И жестокая, уродующая тонкие губы, ухмылка. Презрительно трепещущие тонкие ноздри…

И багровые пятна крови на портрете. И кровь взметнулась ревущим пламенем темницы у Корней Земли; и закричал кто-то – мучительно, обреченно; и огонь стер такие знакомые лица; и рука с полированными ногтями написала что-то кровью…

Кровью Элайна.

И вновь бежал на сотника Серого Отряда седой человек с занесенным клинком и кричал что-то.

«Берегись!» – разобрал по его губам Андрей.

И капала кровь, заливая портрет такого знакомого и…

И рука с полированными ногтями написала кровью: Лишенный Памяти.

Кровью Элайна.

Остались только Сумерки…

Сумерки окрасили комнату в трактире «Семеро Козлят» в неестественные, серебристо-синие, словно бархатные, цвета. Андрей открыл глаза и уставился в потолок, казавшийся ему сводом зала замка.

Андрей не знал, что значили все эти видения, все эти иллюзии. Но они были посланы ему не просто так, а с какой-то целью.

Зачем?

Кажется, этот вопрос он задал вслух, потому что тут же в поле зрения Андрея оказалась Чайка и заботливо пощупала лоб сотника, посчитала ему пульс, легко дотронулась до его губ, проверяя насколько они сухие.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Чайка, скривив губы в улыбке. Андрей уже давно научился понимать эту улыбку и улыбнулся в ответ.

– Нормально. Что опять случилось?

– Когда мы почти добрались до трактира, ты вдруг обмяк и повис у меня на плече. Ты снова потерял сознание. Тогда я потратилась немного и дотащила тебя сюда через портал. Потом я уложила тебя в постель и послала сообщение Нимфе. Пока она добиралась, ты стал метаться в горячке и постоянно повторять: «Сумерки! Сумерки!» А потом пришла Нимфа, и лекарь сказал, что кто-то на тебя давит, чтобы сломать какую-то блокаду чего-то. Ни я, ни Нимфа ничего не поняли, а Колдун, влив в тебя пять ложек эликсира, отчалил…

– Та-а-а-ак… – протянул Андрей. – Час от часу не легче!

– Не бойся, больше с тобой ничего подобного не случится, – поспешила успокоить его Чайка. И вдруг вздрогнула.

«Есть только Сумерки…»

Она не только услышала это, но и вместе с Андреем увидела серо-стальные глаза и отблеск пламени на них.

– Что это? – обескураженно спросила Чайка.

Лишенные Памяти…

— Что это?! – почти закричала Чайка, с ужасом уставившись на Андрея.

– Я не знаю, – устало проговорил Андрей, закрывая глаза. – Это я слышал и видел в бреду.

Серо-стальной взгляд – светящийся и мягкий, жестокий и презрительный, равнодушный и злой, затуманенный болью и остановленный смертью. Взгляд, пронизывающий время. Взгляд от Корней Земли…

– Андрей, это кто-то из них! – Чайка задрожала всем телом, хотя раньше излишняя впечатлительность не была среди ее недостатков. – Они хотят уничтожить нас, пока мы не причинили им вред!

– Не думаю, – Андрей вздохнул.

И кровь капала на портрет. На такой знакомый портрет. И заливала глаза такого знакомого человека. Человека, чье имя было…

Человека, который был лишен имени.

И кровь заливала его… ее лицо, расплываясь росчерками багрового пламени.

Кровь Элайна.

* * *

– Слепой Эл, ну зачем ты с ним так? – Гюрза дернула уголком губ, – Он мне все-таки не чужой человек…

— Забудь о нем, – жестко отозвался Слепой Эл. – Забудь. Думай о ком угодно из Лишенных Памяти, но только не о нем. Он – умрет.

– Нет, – в голосе Гюрзы зазвенел металл. – Он не умрет. Он будет жить. Лучше умру я.

– Думай, что говоришь! – немедленно взвился Слепой Эл. – Меня всегда поражало то, как ты относишься к этому мальчишке. Кто он тебе?! У вас нет родственников и друзей! Однако вы носитесь с этими Лишенными Памяти, словно дурак с писаной торбой!

– Они нам дороги. Они – единственное, что осталось в нас человеческого, – Гюрза покачала головой. – Нет, никогда, я не позволю умереть кому бы то ни было из них и уж тем более в моем присутствии.

– Этот вертопрах никто тебе, ясно? – Слепой Эл не на шутку разозлился. – Он тебе никто!

– Оставим обсуждение моего и твоего брата, – миролюбивым тоном предложила Гюрза.

– Он не брат ни тебе, ни мне, он вас всех предат! – не унимался Слепой Эл.

– Он мой родной, единоутробный брат, – наклонившись к самому лицу Слепого Эла, прошипела Гюрза. – И я никому не позволю говорить о нем подобные слова в подобном тоне. Ясно? Даже тебе.

– Ясно… – Слепой Эл попытался осторожно отодвинуться в сторону, словно Гюрза и в самом деле могла его ужалить. – Ты не горячись. Просто я решил кое-что тебе напомнить…

– Считай, что напомнил.

Гюрза резко отвернулась и вышла из библиотеки, где беседовала со Слепым Элом. Лишенная Имени уверенными шагами направлялась в оружейную палату, где в это время отирались Тигр и Ястреб. Пришла пора возвращаться в Литгрэнд, а еще так много не было сделано, еще так много предстояло сделать…

– Я тебе говорю, что не доведет нас это до добра! – услышала Гюрза на подходе к оружейной палате голос Тигра. – Ты тупица, Ястреб!

– Я тупица?!! – искренне возмутился Лишенный Имени. – Я?! Может, я и не понимаю ничего в ковке металлов, но это не значит, что я тупица!!!

– Ладно, не петушись, хищник, Гюрза идет, – сообщил Ястребу спокойный Тигр. – Она сейчас подтвердит мою правоту.