Текст книги "Сказы"

В это же время братья прошлись вдоль рядов, товары разглядывая да к скоморохам прислушиваясь. С другой стороны площади, что напротив потешной крепости была, располагались развлечения для удальцов-молодцов. Они силушкой здесь своей мерялись да удаль лихую показывали. Рядом скоморохи смешную сказку баили. Недалече две девчушки весело к пирогам зазывали, то на мо́лодцев поглядывая, что бои шутовские вели, то краем уха скоморохов слушая. Туда и подошли братья.

Будислав девчушек сразу заприметил. Они как две капли воды друг на дружку похожи были. Только на одной ярко-красный платок повязан был, да шубейка на ней солнцем жёлтым отливала. Другая была в одёжу неприметнее одета, цвета не кричащие, но нарядности в ней не меньше было. Будислав глянул в глаза той, что в ярком стояла. Зелень глаз её сердце мужское тронула. Коса русая наперёд была уложена да ниже пояса свисала. Девчушка взгляд его заметила, озорно улыбнулась да глаз не отвела. Будислав на другую сестру глянул. Да та для него другой показалась. Непохожей на сестру. Коса её девичья вдоль спины свисала и взору чужому видна не была. От взгляда Будислава, девушка скромно глаза потупила, да румянцем её щёки покрылись. Тот мыслям своим усмехнулся. Ещё раз на первую сестру глянул. Та лукаво улыбнулась да к пирогам народ зазывать начала. Будислав головой покачал вослед мыслям своим да к скоморохам повернулся.

А Будимир уже во всю над сказом их смеялся и за братом не следил. Тот его в бок пихнул и предложил в боях поучаствовать. Да брат только отмахнулся от него. Мол, чего с юнцами силой меряться. Всё одно соперника для них тут не сыскать. Только веселье всем испортят. Но Будислав не отставал. Что-то шепнул ему на ухо да в сторону кивнул. Будимир от действа глаза свои отвёл, на сестёр глянул да так и застыл столбом, красой девичьей любуясь. Сестрицы в братьях родичей князя-то признали, что-то друг другу прошептали и засмеялись смехом звонким, что ручей по весне. Да так радостно, что братья им вослед заулыбались. Будислав проследил за взглядом младшего брата, а тот на сестру тихую смотрел да глаз своих от неё не отводил. Та ему в ответ робко улыбнулась да косу теребить начала, ещё большим румянцем её щёки покрылись. Тут Будимир на бои потешные и согласился.

Подошли они к месту, где бои шутовские велись, и вышли силой меряться. Кафтаны нарядные на землю кинули, рубахи, сестрой расшитые, сверху побросали. И вышли на поединки. Всех соперников своих по очереди завалили, пока вокруг юноши не зароптали, мол, нечестно воинам бывалым средь молодёжи силой меряться. Да братья за словом в карман не полезли, что и они ещё молоды, другим напомнили. А сами украдкой нет-нет да на сестриц глянут, улыбнутся, видя в ответ их восхищённые взгляды. За победу в поединках им на двоих один кулёк засахаренных орехов вручили. Будислав приз взял да на сестрицу в ярком платке глянул.

Но тут мимо того места мужик шёл да медведя на цепи вёл. И давай народ братьев подначивать с Потапычем сразиться. Вот кого завалить не каждому дано было. Нахмурился Будислав, словно туча грозовая на его лицо нашла. Брат его за плечо ухватил и за двоих всем ответил. Мол, то не забава, то зверь живой. И они с ним сражаться не станут. Братья спешно оделись да пошли к сёстрам, что пирогами да пряниками печатными всех угощали. А вослед им неслись шутки едкие: что, мол, испугались; что не по зубам им такой противник. Будислав ещё сильней нахмурился, пока опять озорной взгляд девичьих глаз не увида́л. Улыбнулся девушке в ответ и прямиком к навесу с пирогами отправился. Будимир рядом с братом шёл, на другую сестру глядя. Но по дороге к пирогам они нос к носу столкнулись с Лютобором. Тот с Лютомиром к тем же пирогам пробирались, а за ними девчушка маленькая шла, леденец на палочке облизывая.

– Да никак наш Лютобор друзьями пообзавёлся? – обрадовался Будислав.

– Смотрю, что уже и по душам опять поговорить успели? – на синяк Лютомира кивая, вторил брату Будимир.

– То не я, – ответил Лютобор.

– По делу ли награду эту получил али по глупости? – кивнул на синяк уже Будислав.

– По делу. Да я ещё этим делом до конца не дозанимался. Оно в разные стороны разбежалось. Но я всех запомнил. Попадутся они мне ещё на разговор, – смело глядя на Будислава, молвил Лютомир.

– А я ему подсоблю. И у меня к тому делу вопросы остались, – рядом с другом встал Лютобор.

– Раз за дело, значит, молодцы. А это что за радость такая рядом с вами стоит? – подмигнул Будимир девчушке.

– Это Златана, – ответил княжич.

– Куда путь держите? – спросил Будислав.

– Мы хотели Златану до дома проводить да пирогов с собой захватить для её бабушки, – ответил Лютомир.

– А где родители твои? Почто одна такая маханька по празднику ходишь? – спросил Будимир. – Негоже так. А ну как обидит кто?

– Не обидит, мы с ней рядом идём, – опять ответил Лютомир, смело в глаза Будимира глядя.

– То мы видим. И не сомневаемся, что защитите. Я один супротив вас двоих могу не выстоять, что уж о других речь вести. Но ты не потерялась ли, Златана? – упорствовал Будимир.

– Нет моих родителей в живых давно. Я с бабкой Добравой живу. Она – вся моя родня, – тихо ответила девчушка, на леденец глядя. – Да она дома осталось обед готовить.

– А что бабушка твоя гостей привечает ли? Ежели мы все вместе тебя до дома проводим? – спросил Будимир.

– Гостям в нашем доме завсегда рады были, да только давно они к нам не хаживали.

– Так мы это дело быстро поправим, – погладил по голове девчушку Будислав.

– Вот только пирогов с собой наберём. Не будем же мы бабушку твою орехами засахаренными угощать. Не досчитается зубов от сладости такой, – задорно подмигнул Будимир Златане, та в ответ звонко рассмеялась.

Так они к навесу с пирогам все вместе, веселясь, и подошли.

А под навесом сёстры весело людей к себе зазывали, улыбками одаривая, вкусными пирогами угощая. Народу толпилось, что и не подойти сразу было. Да братья не спешили сквозь толпу к прилавку пройти. На сестриц-красавиц всё поглядывали да веселью радовались. То одна, то другая нет-нет да на них глянет, глазками в их сторону стрельнёт. Та, что поярче в одёже, смело в глаза Будислава смотрела, взор лукавый не отводила. Та, что потише была, робко на Будимира поглядывала да румянцем заливалась. Но вот и черёд братьев с детишками подошёл.

– Чем угостите, девицы-красавицы? Чем вкусным душу порадуете в праздник хороший? – заговорил Будислав.

– Так у нас ничего невкусного и нет вовсе. Что мило глазу, то и выбирайте, люди добрые, – задорно отозвалась та, что поярче, рукой на прилавок указывая.

А там чего только не лежало. И пирожки духмяные, и пряники печатные, и сладости невиданные да пироги праздничные, затейливо из теста цветами да птицами украшенные.

– Подходи, Златана, посмелей. Набирай угощений. И вы поближе подходите, что душе по нраву, берите, – сказал Будимир Лютобору с Лютомиром.

Ребятишки подошли к прилавку. И всё бы им хотелось попробовать, что в руках не унести. Златана пряников себе набрала да одним стала похрумкивать, мальчишки по кульку пирожков с мясом взяли. А братья всё на сестёр глядят да улыбаются.

– А сами почто не угощаетесь, добры молодцы? Аль товар не по купцам? Аль глазу наша стряпня не лю́ба? – подначивала их бойкая сестра.

Будислав на неё смотрел и улыбался, а заговорить больше не пытался. Щёки у девушки от его взгляда румянцем покрылись, да она сама взор свой первой отвела, глаза потупив.

– Может, сами что посоветуете? Может, есть тут пирог такой, что и в гости с ним не стыдно пойти да друзей угостить? – спросил Будимир. – С ваших рук всяк угощение вкусным будет, – а сам на тихую сестру всё посматривает да улыбается.

– Вот этот пирог возьми, мил человек. Я его сама месила да начинку готовила, вишню сладкую туда клала, – тихо ответила девушка, в глаза Будимиру несмело глядя.

– Меня Будимиром кличут, – сказал он ей в ответ, а та молчит и только улыбается робко. – С вишней, говоришь? А сама мне тот пирог подашь? С твоих рук он и вовсе слаще мёда станет.

– Прими этот пирог от всего моего чистого сердца, Будимир, – сказала девушка, пирог ему духмяный на руках своих протягивая. – А меня Лазо́рей отец назвал.

– То славное имя, да и ты ему под стать. Глаза твои лазоревые весь мир светом озаряют, – Будимир пирог из рук девичьих принял да ладони её некрепко сжал, она ему в ответ ласково улыбнулась, глаза больше не пряча.

– Ну а ты, славный воин, будешь ли угощаться чем, али так с пустыми руками и уйдёшь? – другая сестра всё не унималась, на Будислава глядя.

– Ежели сама мне угощение подашь, то не откажусь от того. А звать меня Будиславом, – ответил он ей. – Подержи-ка, племяш, выигрыш наш, – сказал Будислав, отдавая Лютобору кулёк с орехами, а сам всё на девицу смотрит.

– А меня отец Лучезарой назвал. А этот пирог я сама месила да начинку для него готовила. Мясо с луком в сметане запекала. Отведай, не побрезгай. Авось понравится, так ещё вернёшься, – весело сказала Лучезара.

– А и попробую, а и отведаю. На что ты способна погляжу да подумаю, вернуться к тебе ещё раз за пирогом али нет, – и Будислав в карман за словом в ответ не полез, а сам руки девичьи обхватил, пирог принимая, да не отпустил, в глаза девице пристально глядя.

– Неужто забоишься второй раз подойти ко мне, как к медведю не пошёл? Али и я тебе соперник не по зубам? Никто так медведя того не завалил, людей славных не потешил, – ответила Лучезара. – Вот пирога моего отведаете, враз смелости оба наберётесь, – те слова она произнесла уже на Будимира глядя.

А тот аж в лице переменился. Лучезара на Будислава опять глянула да и обомлела. У того глаза гневом пылали, да таким, что она чуть дух перевела, пытаясь понять, что произошло.

– Не нашёлся ещё на меня тот соперник, чтобы запугать. Я с пелёнок никого не боюсь. И храбрости мне занимать не надобно, да и смелости своей хватает, – со злостью проговорил он в ответ Лучезаре, глазами своими холодными прожигая. – И пирога мне твоего не надобно, – Будислав руки её отпустил да прочь от прилавка зашагал.

Следом за ним мальчишки с Златаной побежали. Будимир на Лазорю глянул взглядом печальным, головой из стороны в сторону помахал и вослед за братом отправился, но пирог назад девушке не вернул. Сестрицы переглянулись. Лучезара вся с лица сошла, белея снега стала. А Лазоря, недолго думая, вдогонку за ними кинулась. Чуть догнала.

– Будимир, Будислав, постойте, – крикнула им в спины.

Будислав застыл, но к девушке не повернулся, а Будимир к ней развернулся да в упор глянул, словно вопроса ожидая. Лазоря от его взгляда холодного растерялась, слова вымолвить не смогла. Ребятня тихо рядом со старшим из братьев остановилась, во взрослые разговоры не влезая.

– Что сказать хочешь? – спросил Будимир, только из его голоса радость словно всю убрали.

– Не держите зла на сестру мою неразумную. Всё у неё язык без костей. Всё ей над человеком пошутить охота. Не держите за то зла и на меня, – чуть не плача, произнесла Лазоря. – Прошу, – руки к груди своей прижала да так и застыла, с надеждой в глаза Будимира глядя.

Пока тот раздумывал, как девушке ответить, за спиной своей голос старшего брата услыхал.

– У нас на тебя зла нет, Лазоря. Пусть твои глаза слезами не омрачаются в этот праздник. И пирог мы твой отведаем. Мы вишню страсть как любим. Да, брат? – спросил Будислав, руку младшему на плечо положив.

– А ежели понравится мне стряпня твоя, так я и вдругорядь8989
  Вдругорядь – после, потом, в следующий раз, во вторую очередь.


[Закрыть] к тебе за пирогом вернусь, – молвил Будимир. – Ты не печалься да не кручинься. Нет в сердце моём к тебе ни зла, ни обиды, – сказал да и улыбнулся девушке ласково.

Лазоря облегчённо вздохнула, рукой по своей щеке провела, словно румянец стереть хотела и в ответ ему радостно заулыбалась.

– В любой день к отцу моему в лавку хлебную заходи. Я всегда для тебя угощение найду, – радостно сказала она Будимиру. – В любой день.

– Я загляну, ты не сомневайся, – успокоил её Будимир.

Лазоря назад к сестре пошла, словно лебедь поплыла. Коса русая ниже пояса вдоль спины свисала, стан тонкий девичий глаз радовал. Будимир посмотрел ей вослед да остальных догонять пошёл. И направились они всей честной компанией к Златане в гости. По дороге Будислав всё брата подначивал.

– Ты ж вишню с роду не ел, с каких пор она тебе слаще мёда стала? – всё не успокаивался Будислав.

– Так это ж, смотря, кто ту вишню готовил. А эта мне по вкусу придётся. Я в том не сомневаюсь, – отмахивался от брата Будимир.

Так с шутками да прибаутками дошла эта компания до ворот широких, резьбой замысловатой по дереву украшенных.

Златана через калитку гостей во двор завела да в дом пригласила. Огляделись братья по сторонам внимательно. Мужскому взору всё в хозяйстве видно: что где скрипит; где что не так лежит. Почесал макушку Будислав, по сторонам оглядываясь.

Двор огромный был. Посерёд него стол деревянный стоял, навесом небольшим укрытый. Чтобы летом было где семье во дворе собраться за обедней ли, за беседой ли. Слева и справа стояло два дома в три этажа под крышу, друг другу в глаза глядя. На большие семьи те хоромы ставились, да, видать, никому в них жить так и не довелось. Напротив ворот хозяйская постройка была от одного дома к другому шириной, а по верху на втором этаже переход крытый был, чтоб ежели нужда какая, через двор идти надобности не было. Да пусто ноне тут было. В сарае животины слышно не было. Даже куры не кудахтали. Лишь ветер снег повсюду разносил, да, видать, дверь где-то поскрипывала. В углу двора колодец стоял, пустым ведром на ветру гремя. А так ни шума людского, ни гама, ни души живой. Сиротливо всё было вокруг да безрадостно. Только в одном окне первого этажа дома, что справа, свет горел. Туда всех Златана и повела.

Она наперёд других вошла, следом за ней Лютобор с Лютомиром. Последним Будислав шёл, дверь входную скрипучую осмотрел. Перекосилась та чутка. Да то дело поправимое, коли руки из нужного места у человека растут. Да, видно, некому было в этом хозяйстве порядок навести. Сапоги в сенях9090
  Сени – входная часть традиционного русского дома между жилой частью дома и крыльцом, неотапливаемое и нежилое. Аналог современному слову «прихожая».


[Закрыть] все отрясли, одёжу верхнюю сняли да в горницу вошли.

Тепло там было да уютно. Лавка резная вдоль стены стояла, стол добротный да буфеты. Вся мебель в доме мастером знатным сделана была. Да один табурет, видать, от времени расшатался, в буфете дверца на одной петельке повисла. В печи огонь тихо потрескивал, однако, ни пирогами али снедью какой в доме не пахло. Бабушка Добрава уже в лета́х была. Некогда русые волосы уж все седыми стали, на лице время да горе свою печать оставили. Видать, восьмой десяток лет уж старушка разминула. По хозяйству хлопотать сил мало было. Вот на лавке возле оконца и присела, голову на руку положила, да так и задремала. А когда услыхала скрип входной двери, глаза открыла да гостей нежданных увида́ла.

– Мир этому дому, хозяюшка. Долгих тебе лет, бабушка Добрава, – сказал Будислав, низко кланяясь, а за ним и все остальные поклонились. – Принимай гостей к себе на порог. Не пригласишь ли ко столу? Чайку к пирогу не поставишь ли?

– Дитятки вы мои, кто вы да откуда такие будете? А тебя Златана где носило? Почто на праздник не спросясь убежала? – заохала Добрава. – Гостям в этом доме завсегда рады. Я сейчас и воды согрею, чайку с мороза-то небось горячего хочется.

– Дозволь нам наперёд представиться. Меня звать Будислав, а это мой брат Будимир. Мы – братья княжны Златояры. А это Лютобор – сын князя Свентояра. Подле него стоит Лютомир – сын воеводы Бурислава. С радостью почаёвничаем у тебя за столом. Мы не с пустыми руками к тебе, свет Добрава. С угощениями.

Будимир на стол пирог духмяный поставил, Лютобор пакет с орехами засахаренными положил, Златана пряников печатных, а Любомир пирожков румяных.

– Златана, подсоби бабушке на стол накрыть. Лютобор, Лютомир, за водой сходите, пока мы с Будимиром самовар распалим, – скомандовал Будислав. – А ты, бабушка Добрава, посиди, мы сами со всем управимся.

Добрава на лавку без сил опустилась, глядя, как вокруг стола все засуетились. Всё никак поверить происходящему не могла. Знамо, такие гости к ней важные пожаловали, кому сказать, не поверят. Когда всё накрыли да на стол поставили, чайку по чашкам разлили, все расселись вокруг стола. Места тут ещё на толпу народа осталось. Для семьи большой рассчитано было. Да, видать, давно столько людей не собиралось за тем столом.

Чай был духмяный, на травах заваренный. Будимир пирог нарезал да бабушке Добраве первой протянул. Та кусок откусила да прослезилась. Сколько времени уж вкусноты такой не кушала. Ребят вообще приглашать не надобно было. Они страсть как проголодались. Налетели на пирожки, орехами хрумкая да чаем запивая. Будимир, весело в глаза брату глядя, большой кусок пирога с вишней откусил да кушать стал. Тот только, усмехнувшись, ему в ответ головой покачал. Все стали с удовольствием на пироги налегать. Один Будислав только чай попивал, угощений не касаясь.

– И давно вы так, бабушка, вдвоём живёте? – спросил Будислав.

– Так почитай пару лет так и живём, – ответила бабка Добрава, пирог вкусный чаем запивая.

– А что с семьёй вашей приключилось? Что за лихо такое на вас напало? – продолжил разговор Будислав.

– Так то́ не лихо, то́ жизнь, внучок. У меня с дедом только один сын народился, да и того почти на старости лет дождались. Больше Боги нам детей не дали. Сын вырос, жену в дом привёл. Мы с дедом думали, что тут и заживём, внуков на руках понянчим, одни старость не встретим. Мать Златаны от хвори померла, почитай сразу после родов. Не спасли мы её. А мой сын без жены любимой прожил месяц, да говорят, что сердце его от горя разорвалось. А два ле́та назад дед мой дом помогал ставить в соседнем селе да зашибся. Никому ничего не сказал. А когда совсем худо стало, то уж и не спасли его. Видно, нутро себе повредил, – вздохнула Добрава. – Так Златана на моих руках и осталась. А я вот топчусь потиху, помирать не спешу. Мне ещё внучку замуж отдать надобно, а тогда уж к деду своему и отправлюсь, – закончила она рассказ, негромко вздохнув.

– А живёте чем? Помогает ли кто? Дальняя родня, может, есть где? – продолжил задавать вопросы Будислав.

– Я корзинки плету, Златана пояса красивые делает, да такие, что глаз от красоты той не отвесть. Она хоть и махонька, а рукодельем страсть как заниматься любит. А еды нам хватает. Что соседи поднесут. Что за работу нам дадут. Да сколько нам с ней надобно? Дальняя родня имеется да уж очень она дальняя, – махнула Добрава рукой.

Златана тихо замерла, на Будислава глядя да разговор слушая. Лютомир чай попивал да на девчушку посматривал, а как про замужество её заговорили, так чуть чаем не поперхнулся, густо покраснев. Лютобор пряники печатные кушал, внимательно к речам дядьки прислушиваясь. Будимир на пирожки налегал, в разговор тот не встревая. А Будислав чай попивал да всё никаких угощений не трогал.

– А ты почто, Будислав, ничего не кушаешь? Пустой чай только потягиваешь? – удивилась старушка.

– Я бы сейчас щец отведал али похлёбки какой. Не угостишь ли чем, бабушка Добрава? – серьёзно на неё глядя, спросил Будислав.

– Да какая у меня та похлёбка? Простая. Тебе, поди, после княжеских харчей и вовсе не по нраву придётся, – попыталась отмахнуться Добрава.

– Почто свою стряпню хаешь9191
  Хаять – ругать, бранить, высказываться крайне неодобрительно о ком-либо или о чём-нибудь. Отсюда и слово «охаять» – «оклеветать». Быть «охальником» – означает быть «клеветником». Охальничать – вести себя нахально, непристойно.


[Закрыть], бабушка Добрава? То я решу, хороша ли похлёбка. Налей мне половник, не пожалей, – упорствовал Будислав.

Добрава понимала, что деваться уж некуда, подошла к печи да из горшка чугунного в тарелку похлёбку налила. Поднесла гостю нежданному, пожелала ему приятного аппетита да опять на своё место присела.

Будислав стал похлёбку кушать да нахваливать. Златана аж от удивления и вовсе чай пить перестала. То на похлёбку удивлённо посмотрит, то на Будислава, не шутит ли тот. Бульон постный, одним благословением бабушкиным заправлен. Капусты в тарелке и вовсе было, поди, вылови, а зерна на весь горшок жменька кидана. А Будислав похлёбку доел. Усы с бородой рушником вышитым, хозяюшкой протянутым, вытер да улыбнулся.

– Дед твой, говоришь, столяром был, бабушка Добрава? А инструмент какой от него остался? – уточнил Будислав.

– Мастерская ли имеется? – вослед брату спросил Будимир.

– Конечно, внучки. Всё опосля него осталось. Ничего не пропало. И инструмент, и мастерская во дворе есть. Да вам почто то́ нужно? Неужто в хоромах княжеских инструменту не хватает? – всё никак в толк не могла взять слова братьев Добрава.

– Нет, бабушка. Просто негоже, чтобы в доме двери на одной петле висели, да ветер в окнах гулял. Чай не лето. Солнца на улице ноне мало, – сказал Будислав. – Благодарствуем за угощение, но пора нам и честь знать. Да и дома, поди, уже волнуются, почто нас нет долго, – сказал Будислав, из-за стола поднимаясь.

– Сестрица наша в гневе кулачком махнёт, не кажны на ногах выстоит, – повеселил всех Будимир. – Благодарим, хозяюшки, за приём тёплый.

Лютобор с Лютомиром вслед за братьями из-за стола встали, также поблагодарив хозяек за вкусный чай. И бабка Добрава за гостями поднялась. Златана погрустнела, с лавки не тронувшись. Сегодня праздник был так всем праздникам праздник. Давно в этом доме столько веселья да смеха не было, а вскоре опять опустеет всё вокруг.

– И вам благодарствуем, гости дорогие, что в дом наш зашли да меня старуху уважили, – сказала Добрава. – За внучкой на празднике досмотрели. Век вас не забуду, – а у самой слеза по щеке скатилась.

– Вы с нами надолго не прощайтесь. Завтра мы с утра все дела с братом порешаем, а потом к вам заглянем. Поглядим, что починки требует. Где что не ладится да не закрывается. Так что до скорой встречи, хозяюшки, – улыбнулся Будислав. – Вы нам обедню не стряпайте да почём зря не суетитесь, мы сытые придём. Но от чая не откажемся, – поставил точку в разговоре Будислав и, поклонившись хозяйке, первым в сени вышел.

Будимир следом за братом пошёл, попрощавшись.

– И я к тебе в гости загляну, Златана. Ежели кто обижать будет, сразу меня кличь. Уж я твоим обидчикам жару-то задам, – улыбнулся Лютомир, поклонился Добраве и вышел в сени.

– А я завтра с дядьками своими приду, так что надолго прощаться не стану, – поклонился обеим Лютобор и вслед за всеми вышел.

Добрава руку к сердцу приложила да так и застыла, нежданным гостям вослед глядя. Словам их поверить не могла, глазами до порога провожая. Златана за столом сидела, кулачки свои маленькие к груди прижав. Да с ними ли это всё происходит? Бабка Добрава то на двери глянет, то на внучку, сама всему удивляясь. Ведь бывает же такое. Не зря сегодняшний день Щедрецом назвали. Не зря. В каждый дом он заходит, да каждому разные подарки раздаёт.