Текст книги "Остаться в контакте с подростком. Путь от конфликта к спокойствию"

Глава 2. Мозг: сколько же всего крутится в их головах!

Стук в дверь раздался в три часа ночи. Испуганная и сонная Лайза открыла дверь и увидела свою дочь Брианну – та стояла рядом с полицейским. Лайза испытала шок, ее мысли метались. Она-то думала, что дочь спит наверху. Полицейский рассказал, что девушка и несколько ее друзей перелезли через ограду частного бассейна, купались там нагишом, распивали пиво и крепкие спиртные напитки. Полицейский предупредил, что против Брианны могут быть выдвинуты обвинения в незаконном проникновении на частную территорию и в том, что она распивала алкоголь, будучи несовершеннолетней.

Он был непоколебим. Брианна выглядела напуганной и смущенной. Лайза была в шоке.

Затем строгий тон полицейского сменился на сочувствующий. Он сказал, что если девушка согласится пройти курс терапии и заняться полезной для общества волонтерской работой, то ему, возможно, удастся убедить семью, в бассейн которой они залезли, не выдвигать обвинений. Брианна согласилась.

Встретив Брианну на нашем первом сеансе, я был поражен, насколько внятно и вдумчиво она изъяснялась. Она была умницей, показывала средний балл в 3,9, и, хотя она была всего лишь первокурсницей, она играла в университетской волейбольной команде. Ее характеристика и статистика совершенно не соответствовали тому типу детей, которые могли бы так дурачиться.

Мне было по-настоящему любопытно наблюдать и изучать несоответствие между тем, как она выглядела – не только в моем офисе, но и в школе, и в коллективе, – и ее бесконечно глупым решением нагло купаться в чужом бассейне.

Я спросил ее, почему, по ее мнению, она совершила проступок. У нее не нашлось ответа на мой вопрос, разве что в моменте ей показалось это забавным.

Перед знакомством с Брианной я встретился с ее родителями, Лайзой и Дэймоном. Они продемонстрировали все эмоции, которые испытывал бы на их месте любой из нас: беспокойство, грусть, злость, смущение и растерянность. Они хотели знать, какое наказание будет уместным. Но они были любящими и внимательными родителями. В этой семье отсутствовали какие-либо тревожные сигналы, которые могли бы объяснить такое неразумное поведение невероятно умного и милого ребенка.

Наш третий с Брианной сеанс терапии прошел в присутствии ее родителей. Я поделился с ними несколькими важными соображениями: «Брианна – не плохой ребенок. Но и не идеальный. В этой ситуации важно продолжать ее любить и поддерживать с ней связь. Ответственность также важна. Если девушка принесет искренние извинения владельцам бассейна, сделает для них что-нибудь полезное и доброе, а параллельно будет участвовать в терапии, она получит фантастическую возможность вернуть доверие и извлечь из сложившийся ситуации важный урок».

Далее я объяснил многое из того, что, на мой взгляд, происходило. Я был с ними так же откровенен, как и с вами. Важно отметить, что объяснять – не значит оправдывать. Итак, я рассказал о мозге подростка: о том, как уникально он устроен, с какой готовностью идет на риск, с какой легкостью теряет контроль и как сильно подвержен импульсам, особенно когда в дело вовлечены сверстники. Подобные промахи не связаны ни с интеллектом, ни даже с характером. Как я вскоре вам расскажу, я говорил с ними о префронтальной коре, дофамине и миндалевидном теле. Мы, терапевты, называем это психологическим просвещением. Такого рода информация полезна и родителям, и подросткам.

По мере того как Лайза и Дэймон глубже понимали, что происходит в мозгу Брианны, по выражению их лиц было легко наблюдать, как они успокаиваются и расслабляются. Эта информация помогла им не принимать поведение Брианны близко к сердцу и не чувствовать себя плохими родителями. Что касается моей работы с девушкой, узнав больше о ее мозге и уникальном темпераменте, в том числе повышенной склонности к риску, я старался помочь ей думать, прежде чем действовать – во избежание подобных ситуаций в будущем. Но главное, что Брианна и ее родители сумели все обсудить и продолжили учиться вместе. Этот случай сплотил их семью, и они стали больше доверять друг другу – а это весьма распространенный результат, в котором нет ничего необычного.

В этой главе более подробно представлена информация, с которой я познакомил Брианну и ее родителей. Я уверен, что и ваш подросток, как и Брианна, сочтет ее интересной и полезной.

Самый важный и интересный аспект подросткового возраста, и самый обнадеживающий с точки зрения понимания и помощи как родителям, так и детям в прохождении этих лет, связан с мозгом. Точнее, не всем мозгом, а лишь с несколькими отдельными его компонентами: префронтальной корой, миндалевидным телом и нейромедиатором дофамина. За годы работы с тысячами родителей я неоднократно слышал от них, что изучение этих трех составляющих стало одним из самых полезных шагов в понимании подросткового возраста.

Префронтальная кора головного мозга

Человеческий мозг достигает полного размера к 10 годам, а часто и раньше. Но созревает он лишь на 80 %. Те 20 %, которые продолжают развиваться, находятся в префронтальной коре, области позади лба (с этого момента мы будем называть ее ПФК). Эта часть мозга отвечает за такие продвинутые навыки, как планирование будущего, контроль импульсов и регулирование эмоций. В подростковом возрасте ПФК не растет, а перестраивается и формируется в результате процесса, называемого синаптической обрезкой.

Синапсы – это способ установления связей в нашем мозге, позволяющий нам учиться. Мы появляемся на свет с большим количеством незрелых синапсов. Первыми созревают те, в которых мы нуждаемся в раннем детстве, например, связанные с ходьбой, речью, мелкой моторикой и привязанностями. Представьте себе синапсы в виде ветвей и листьев на дереве. В детстве это дерево быстро растет, к подростковому возрасту достигает полного размера. В ПФК мозга подростка имеется множество полностью созревших синапсов. В этот период больше не нужно выращивать новые ветви и листья (синапсы), а нужно формировать те, что уже есть. Синаптическая обрезка – это процесс «используй или потеряешь». Синаптические связи, которыми мы пользуемся, становятся сильнее; а те, которые мы игнорируем, – хрупкими и в конце концов отмирают. Это также называют пластичностью или податливостью – способностью нашего мозга обучаться в ответ на опыт.

Полезно провести аналогию с домом. Мы с женой Мэрайей купили наш первый совместный дом незадолго до свадьбы. Это был классический стартовый дом, который требовал больших затрат, и он нам понравился. Он был построен в 1905 году, имел площадь 85 м² и располагался на участке земли размером 15 на 30 метров недалеко от района, в котором выросла Мэрайя. Мы прожили в этом доме пять лет и вложили в него кучу времени и сил. Отремонтировали прекрасные дубовые полы, положили плитку в ванной комнате и кухне и покрасили стены, стремясь украсить наш неповторимый и уютный дом.

Мы переехали через пять лет, когда дочери исполнилось 2,5 года. Мы планировали увеличить семью за счет 13-летнего приемного сына, и еще одного совместного ребенка, которого надеялись вскоре завести.

С переезда прошло 15 лет, и иногда мы проходим мимо этого дома. Со стороны видно, что нынешние жильцы еще больше облагородили пространство вокруг него. Теперь это не заросшая одуванчиками поляна, а поражающий разнообразием местных растений, кустарников и цветов участок. Стоит отметить, что структура дома ни капли не изменилась с 1905 года. У него тот же кирпичный фундамент, та же планировка и та же площадь (за исключением одной пристроенной ванной комнаты). Столбы и фундамент в точности те же, что и при первоначальной постройке.

Так какое отношение это имеет к мозгу вашего подростка? Изменения, происходящие с ПФК ребенка, эквивалентны тому, что происходили с нашим домом в 1905 году. Рисовались чертежи, определялся дизайн, планировалось заложение фундамента и заливка бетона. Если переложить это на человеческий возраст, то к 20–25 годам дом уже построен. И вся остальная жизнь – это его обновление и совершенствование.

Подростковый период, когда человек приобретает конкретные и фундаментальные навыки, – это море возможностей для каждого растущего индивидуума. Но обучение и получение специализации идут в обоих направлениях, позволяя нам приобретать как здоровые, так и нездоровые навыки. Стейнберг пишет: «Пластичность открывает окна мозга во внешний мир, но пыльца, шум и комары проникают в открытые окна с такой же легкостью, как океанский бриз, пение птиц и ароматы цветов» [4].

Среди прекрасных навыков и привычек, которые приобретают наши подростки во время этого строительства, могут быть эмпатия, музыка, самодисциплина, иностранные языки, жизнестойкость, социальные привычки, выживание в дикой природе и антирасизм. С другой стороны, в ходе строительства этой конструкции могут формироваться негативные черты, такие как нетерпимость, импульсивность, социальная изоляция или зависимость.

Часто рождается комбинация всего перечисленного. Цель данной книги – помочь вам выработать у вашего подростка больше положительных навыков и качеств, обучая его формировать свою ПФК и нервную систему в позитивном ключе.

Они учатся быстрее

Благодаря миелину ПФК подростков готова не просто к обучению, а к быстрому и эффективному обучению. Миелин похож на резину, которой обтянут электрический шнур. Он защищает нервные клетки и обеспечивает более быстрое соединение между нейронами в мозге и нервной системе. Миелинизация в ПФК – то, что дает результативность образовательным процессам у детей.

В своем вирусном видеоэпизоде The Backwards Brain Bicycle [5] из серии «Умнее каждый день» Дестин Сэндлин прекрасно демонстрирует пластичность мозга. Он переделал свой велосипед таким образом, что при повороте руля влево переднее колесо поворачивает вправо, а при повороте вправо – влево. Он признался, что ему понадобилось восемь месяцев, чтобы научиться ездить на таком велосипеде. Публичный оратор, он приносит этот велосипед с собой на сцену и предлагает людям двести долларов за то, чтобы они проехались на нем хотя бы пару метров, и, похоже, никто не в состоянии выполнить это задание и забрать деньги. Но вот что самое интересное: в конце видео он просит опробовать велосипед своего сына, которому около 6 лет. Шестилетний ребенок научился ездить на таком велосипеде всего за три недели.

Дети и подростки способны учиться быстрее. Количество и степень изменений, происходящих в ПФК вашего подростка, приятно поражают. С какими бы трудностями ни сталкивался ребенок, у него есть масса времени и возможностей для того, чтобы учиться и меняться весело и позитивно.

Мы, родители, должны помочь нашим подросткам развить здоровую, зрелую ПФК, чтобы они могли лучше управлять своими эмоциями, совершенствовать свои суждения и думать, прежде чем действовать. Однако не все зависит от нас. Мы можем продолжать делать все, что в наших силах, только продолжая учиться и адаптироваться к подростковому возрасту. Нам требуется сообщество, поддержка и немного удачи. Своевременно прочитать полезную книгу тоже не помешает, особенно когда вы сталкиваетесь с работой миндалевидного тела вашего подростка.

Миндалевидное тело

Ваш ребенок когда-нибудь злился или вел себя чрезмерно эмоционально без видимой причины? Не смейтесь. Как я уже описывал в первой главе, подростки на первом этапе воспринимают свою жизнь преимущественно эмоционально – во многом благодаря миндалевидному телу.

Миндалевидное тело, или амигдала, расположено в нижней и более древней части мозга, называемой лимбической системой. В процессе эволюции люди развили эту часть мозга не только для того, чтобы злиться на своих родителей. Есть объяснение получше. Миндалевидное тело – это как детектор дыма: он важен, необходим и предназначен для спасения жизни. В случае чрезвычайной ситуации и угрозы жизни амигдала поможет нам прожить еще один день, связавшись с нервной системой (подробнее об этом – в следующей главе), что позволит нам бороться, бежать или замереть.

К сожалению, у многих детей детектор дыма срабатывает, когда уже подгорают тосты. Тем не менее эти ложные сигналы тревоги ощущаются в их теле вполне реальными.

Когда мы теряем самообладание, происходит активация миндалевидного тела. Гнев или ярость маскируют глубокий страх, берут верх, и мы выходим из себя. Все через это проходили, и некоторым из нас до сих пор стыдно.

«Захват» миндалевидного тела не всегда выглядит как акт агрессии. Например, я, оказавшись в таком состоянии, скорее замкнусь и отступлю (убегу), чем накричу. Разница в том, в какой степени мы выплескиваем это наружу (экстернализация) или удерживаем внутри (интернализация). Часто это определяется нашим темпераментом. Мой сын скорее экстернализатор: его миндалевидное тело берет верх. В этом аспекте он пошел в маму. А дочь интернализатор: как и я, она с большей вероятностью замолчит и убежит.

Подростки, экстернализирующие свои чувства, привлекают гораздо больше внимания, чем те, кто свои ощущения прячет. Но если ваш ребенок ведет себя тихо и не привлекает к себе внимания, это не означает, что он не проводит много времени в плену у своей амигдалы. Просто такие дети чаще замирают и убегают, но тихони тоже нуждаются во внимании и заботе.

В ходе одного интересного исследования детей и взрослых в возрасте от 8 до 32 лет просили смотреть на серию изображений испуганных лиц, а их мозг сканировали с помощью МРТ, отслеживая мозговую активность. По сравнению с детьми или взрослыми, у подростков миндалевидное тело реагировало на фотографии активнее [6]. Из этого следует, что при благоприятных обстоятельствах подростки с большей вероятностью будут испытывать страх и эмоциональные реакции. Если учесть ранние травмы или отсутствие заботы, различия становятся еще более значительными.

ПФК – наша первая линия защиты от активации амигдалы. Функционируя, она сканирует информацию и опыт, прежде чем определить, стоит ли передавать их в миндалевидное тело. Поскольку у подростков ПФК еще не до конца развита, для многих из них стрессовыми переживаниями становится то, что вообще-то является не более чем небольшой проблемой, например, домашнее задание, работа по дому, проигрыш в игре или конфликт со сверстниками. И эти переживания попадают прямиком в амигдалу. Поэтому они часто реагируют несоразмерно мощной вспышкой гнева, замыкаются в себе или убегают. И это может произойти стремительно.

Имейте в виду, что активированная амигдала вашего подростка часто запускает реакцию вашего собственного миндалевидного тела. Вы легко можете превратиться в двух баранов, упирающихся друг в друга рогами. В такие моменты очень важно обратиться к своей ПФК. Для этого нужно взять паузу, несколько раз глубоко вдохнуть или использовать другие навыки для прохождения через тяжелую ситуацию. Несправедливо ожидать, что наши дети будут справляться с этим так же быстро и эффективно, как мы. Будучи взрослыми людьми с более развитым мозгом, мы должны требовать от себя высоких стандартов. Сколько бы времени вам ни понадобилось, чтобы переключиться на свою ПФК, подростку потребуется гораздо больше.

Не принимайте активацию миндалевидного тела близко к сердцу; дети ничего не могут с собой поделать. Эти вспышки – тяжелая, но нормальная часть подросткового возраста, особенно раннего. Помните, что мы объясняем, а не оправдываем их поведение. Об ответственности мы поговорим в девятой главе.

Дофамин

Третий аспект работы мозга подростка, характерный для этого периода жизни, связан с дофамином, нейромедиатором, участвующим в нашей системе вознаграждения. Именно он дает нам ощущение радости или волнения в предвкушении чего-либо нового – следующей серии любимого сериала, встречи с лучшим другом или того трансцендентного опыта, который мы получаем на природе. Для меня это – предвкушение от погружения ложки в контейнер с любимым мороженым, от сражения с друзьями и родными в настольную игру, от плаванья на сапе по озеру или игры в баскетбол.

У подростков выделяется гораздо больше дофамина в ответ на переживания, чем у детей или взрослых. То, что для нас хорошо, для них прекрасно! Им просто веселее, чем нам, они получают больше удовольствия. Порой это даже кажется несправедливым, и я завидую тому, сколько радости получает моя дочь, проводя время с друзьями или рассказывая о своем последнем увлечении. Ладно, насчет зависти я шучу, но нам полезно ценить этот аспект подросткового возраста. Это во многих отношениях веселое и захватывающее время.

Обратной стороной, естественно, является то, что тяга к новым захватывающим впечатлениям в сочетании с ненадежной ПФК – идеальный рецепт для принятия глупых и досадных решений. Вспомните историю Брианны в начале главы.

К 16 годам, когда подростки достигают второго этапа подросткового возраста, они обладают такой же способностью обучаться и анализировать, как и мы. Неверные решения они принимают не из-за недостатка знаний или сообразительности. Спросите у большинства подростков, осознают ли они, насколько опасно водить автомобиль в нетрезвом виде или нарушать правила дорожного движения. Да! Важно ли доверие? Да! Важно ли хорошо учиться в школе и «стараться изо всех сил»? Да, да, да! В большинстве случаев наши дети все понимают. В чем же проблема?

Все сводится к сочетанию незрелой ПФК и потока дофамина. Психологи используют термин гиперрациональное мышление для описания того, как подростки обычно переоценивают вознаграждение за деятельность и преуменьшают затраты.

Брианна уважает своих родителей и не хочет утратить их доверие. Она знает, как важен для ее психического здоровья сон, и если она улизнет, то на следующий день будет чувствовать себя виноватой и разбитой. Она также понимает, что ее могут поймать и это подорвет доверие родителей. Но на часах одиннадцать вечера, ей одиноко и скучно, а подруга только что прислала сообщение и предложила встретиться в парке. Брианна прекрасно понимает, что существует множество очевидных причин остаться дома, но выброс дофамина, который она получает от предвкушения того, что выберется на улицу в ночи и встретится с друзьями, уже улучшает ее настроение. Поэтому решение улизнуть из дома побеждает.

Здесь важно отметить, что это не бунт против родителей. Ничего личного, дело не в них.

Сочетание незрелой ПФК и прилива дофамина делает вашего подростка более склонным к риску и принятию импульсивных решений. Добавьте сюда влияние сверстников, и готовность пойти на риск возрастет многократно. Это не хорошо и не плохо; это просто часть процесса. Наша задача – помочь подросткам увидеть здоровые творческие способы рисковать безопасно.

Как видите, в развивающемся подростковом мозге происходит много всего. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему ребята так легко перегружаются и становятся неуправляемыми. Они это осознают, и им самим от этого не по себе. Тяжело бывает всем – и им, и нам. Но в то же время подростковый период – захватывающий и волнительный этап (для них). Вспомните, как в их возрасте вы тоже вели себя словно одержимые, поддавались импульсам и совершали глупости? ПФК вашего ребенка будет развиваться так же, как когда-то созревала ваша. Они, как и вы сейчас, будут оглядываться назад и недоумевать: «О чем я только думал(а)?!». А вы с чистой совестью им ответите: «Если честно, ты не думал(а)».

Глава 3. Их нервная система: почему кажется, что вы орете (даже если вы не орете)

Я стоял, прислонившись к кухонному столу и скрестив руки на груди. Я был напряжен. В нашем доме царил мир и покой. Я взглянул на часы: без четверти четыре. Мне нужно было предупредить Джеймса за 15 минут, чтобы подготовить его к окончанию видеоигр.

Джеймс – наш приемный сын; на тот момент ему было 14. Я никогда не встречал ребенка с таким большим сердцем и чистой душой. Мэрайя познакомилась с Джеймсом во время работы в детском лечебном центре, когда ему было 5 лет, и опекала его с 7 лет. После того как Джеймс более десяти лет скитался по приемным семьям, а в одной из них подвергался жестокому обращению, мы втроем решили, что готовы принять его в нашу на постоянной основе. Когда Департамент социального обеспечения официально передал Джеймса нам, парень признался, что это был один из самых счастливых дней в его жизни. Мы радовались и волновались не меньше, чем он. Мы уже успели его полюбить и считали одним из наших детей и неотъемлемой частью нашей семьи. Хотя у нас с Мэрайей был большой опыт работы с детьми с поведенческими и эмоциональными проблемами, нас одолевали волнение и тревога. Мы понимали, что это, вероятно, наше самое трудное дело в жизни. И все же чувствовали, что у нас есть все необходимые навыки, чтобы помочь Джеймсу исцелиться и стать полноценным членом нашей семьи.

Никто из нас не предполагал, насколько трудно будет помочь подростку оправиться от травмы, полученной в детстве.

Джеймс был умным. Он знал, чего хочет и как должен себя вести. Он искренне хотел, чтобы у нас все было хорошо. Но его нервная система и накопленные за годы жизни травмы, опыт пренебрежительного отношения и ненадежной привязанности, рассказывали ему совсем иную историю. Его нервной системе чудилась опасность на каждом углу. Он воспринимал любое ограничение как угрозу. В моменты, когда не был возбужден, зол или на взводе, он становился отстраненным и труднодоступным. Успокоить его и примириться с ним было трудно, если не невозможно.

Я спустился вниз, чтобы предупредить Джеймса за 15 минут до окончания сеанса игр. Он ответил: «Хорошо», но я не знал наверняка, действительно ли он понял, что я сказал. В 15:59 я вернулся на кухню и приготовился сказать, что его время истекло. Я был встревожен и расстроен, стал подумывать о том, чтобы пренебречь правилами. Нам обоим не помешал бы еще один час изоляции и покоя. Но Джеймсу требовались четкие и последовательные действия. Мне нужно было придерживаться договоренности, что в 16:00 время видеоигр истекает. Но меня охватил страх. Он мог спокойно закончить игру, а мог взорваться и стать агрессивным – и это с одинаковой вероятностью.

Я проглотил свой страх и спустился вниз сказать, что пора выключать PlayStation. Он резко рявкнул: «Подожди!». По ярости в его голосе стало понятно, что это один из тех случаев, когда все пройдет не лучшим образом.

Я вышел из комнаты, чтобы дать ему немного пространства, и встал в коридоре в надежде, что он выключит приставку, и мне не придется возвращаться в его комнату. Сердце бешено колотилось. Через 5, а затем через 10 минут я понял, что придется туда вернуться. На этот раз мой голос звучал более твердо и громко, что его только раззадорило. Я сказал, что нужно отключиться сейчас, иначе это игровое время будет вычтено из завтрашнего дня. Это вывело его из себя: он начал ругаться и кричать. Затем встал, трижды изо всех сил ударил кулаком по экрану и выбежал из комнаты. Я знал, что сейчас лучше оставить его в покое.

В конце концов Джеймс все-таки успокоился. Так или иначе, нам удалось обсудить то, что произошло. Но хватило его ненадолго. К сожалению, хотя мы втроем вкладывали всю нашу энергию в процесс исцеления парня, его опасное поведение не менялось. Мы все, включая Джеймса, делали все, что было в наших силах, но не могли оказать ему поддержку, необходимую для безопасной жизни в нашем доме.

Мы продолжали активно участвовать в жизни Джеймса, помогли ему окончить среднюю школу, часто проводили время всей семьей и участвовали с ним в сеансах семейной терапии. В конце концов результат принес переезд Джеймса в интернат, откуда его часто отпускали домой, где мы могли отрабатывать навыки взаиморегуляции, преодоления трудностей и решения проблем. Очень медленно и постепенно, с помощью бесконечных квалифицированных терапевтов, социальных работников и других приемных родителей мы все научились распознавать эмоциональные состояния и поддерживать друг друга, когда наша нервная система была возбуждена. В настоящее время у нас не все гладко, но это огромный прогресс по сравнению с тем, с чего мы начинали много лет назад.

Сейчас Джеймсу 27, у него все хорошо. Мы им очень гордимся, ведь он усердно работал и добился значительных результатов. Он до сих пор извиняется перед нами за свое поведение. Но на самом деле это не его вина. Естественно, он не хотел, чтобы проведенное с нами время проходило таким образом, но им управляла его подростковая нервная система, а не мысли, желания и стремления.

Самое забавное в воспитании детей то, что, каким бы ни был твой багаж знаний и сколь опытным ты бы себя ни считал, со временем всегда возникает чувство: если бы я только знал тогда то, что знаю сейчас.

Введение в поливагальную теорию

Далее последует немного научной информации, но я обещаю быть кратким. У нашей вегетативной нервной системы две ветви: симпатическая и парасимпатическая. Симпатическая берет свое начало в центральной части спинного мозга, – это наша система «бей или беги». Парасимпатическая включает в себя блуждающий нерв. У него две ветви. Одна, дорсальная блуждающая, идет от ствола мозга вниз по спинному мозгу, соединяя легкие, сердце и диафрагму. Другая – вентральная блуждающая ветвь, также спускается вниз, но затем поднимается обратно и соединяется с шеей, горлом, глазами и ушами.

Исследователь Стивен Порджес выдвинул и развил новаторскую теорию о том, как вегетативная нервная система влияет на нашу реальность [7]. Он сосредоточился на блуждающем нерве и назвал свои открытия поливагальной теорией (ПТ). Многие психотерапевты, в том числе и я, применяют эту теорию, чтобы помочь людям исцелиться. Какими бы блестящими ни были идеи Порджеса, именно одна из его коллег, Деб Дана, помогла всем нам понять смысл этой науки на практике. Дана – клиницист и консультант, автор многочисленных книг о поливагальной теории [8]. ПТ – это не техника или протокол, а структура и способ мышления о себе и по отношению к другим. Тремя принципами ПТ являются иерархия состояний, нейроцепция и взаиморегуляция. За этими причудливыми словечками скрываются простые понятия, которые я попробую объяснить доступным языком.

Принцип 1. Иерархия нашей нервной системы: три состояния

Симпатическая нервная система, а также две ветви блуждающего нерва – дорсальная (снизу) и вентральная (сверху) – представляют собой три состояния, которые позволяли людям выживать на протяжении сотен миллионов лет. Самая древняя система – это дорсальная вагальная нервная система, или то, что я часто называю «отключением». Следующее состояние – симпатическое, я его именую «активированным». И наконец, самое развитое состояние – вентральное вагальное, или то, что я называю «регулируемым». Как бы вы ни называли каждое состояние, вы сразу поймете, что находитесь в нем.

Чтобы помочь нам понять эту иерархию разных состояний, Дана предлагает метафору лестницы. Читая о каждом состоянии, помните, что здоровая нервная система – гибкая нервная система. Подразумевается, что мы непрестанно перемещаемся между этими состояниями. Проблемы возникают тогда, когда мы застреваем на средней и нижней ступенях лестницы. При этом в уравновешенном состоянии тоже никто не находится постоянно, и гоняться за ним глупо.

СОСТОЯНИЕ ТОРМОЖЕНИЯ (ОТКЛЮЧЕНИЯ)

Это наименее развитое состояние, и нижние ступени лестницы – трудное место. С точки зрения эволюции, оно давало нам шанс выжить, позволяя спрятаться или «притвориться мертвым». Это ощущение замкнутости, разобщенности и отсутствия мотивации. Хотя клиническая депрессия, безусловно, подразумевает это состояние, часто человек пребывает в состоянии отключения, не впадая в депрессию и не чувствуя себя подавленным. Когда в «отключении» находится ребенок, многие родители ошибаются, полагая, что их чадо ленится или проявляет безразличие. Застревание в этом состоянии способно деморализовывать и расстраивать человека, в то время как окружающие считают, что они недостаточно о нем заботятся. У этого состояния масса оттенков: то, что называют «не в своей тарелке», «выбитым из колеи», «ошалелым» или «усталым».

СОСТОЯНИЕ ВОЗБУЖДЕНИЯ (АКТИВИРОВАННОЕ СОСТОЯНИЕ)

Переместившись на средние ступеньки лестницы, вы окажетесь в следующем, несколько более развитом симпатическом – или, как я его называю, «активированном» – состоянии. Это состояние может возникнуть, когда миндалевидное тело захватывает пульт управления мозгом и посылает сигнал от ствола вниз, к симпатической нервной системе в центре спинного мозга. В результате мы получаем выброс адреналина и кортизола. Боремся, убегаем или замираем. Мы мобилизованы, к мышцам приливает кровь. В таком состоянии нелегко заснуть или хотя бы просто расслабиться. Мы менее терпеливы и слишком быстро говорим. Суетимся, активничаем или лежим ночью без сна и пялимся в потолок. Вот где живут тревога и гнев. Понятно, что активация способности сражаться или бежать увеличивает шансы на выживание. Другими оттенками этого состояния могут быть раздражительность, суетливость, нервозность, повышенная бдительность или перевозбуждение. Большинство успешных перфекционистов пребывают в хроническом состоянии возбуждения.

Если ваш подросток находится в состоянии торможения или возбуждения, а вы пытаетесь его урезонить, угрожаете ему или даже подкупаете, ваши усилия ни к чему не приведут и могут даже обострить ситуацию, поскольку ребенок находится в режиме выживания, готов бороться и защищаться. Нередки случаи, когда нервная система подростка не синхронизирована с реальным моментом. Вот почему простой стук в дверь может заставить их «скатиться» вниз по лестнице состояний. Мы должны помочь нашим детям (и себе) обрести равновесие. Этот простой шаг позволит им освоить новые навыки и полезные привычки, развить устойчивость и, самое главное, дарить и получать любовь и укрепить связь.

УРАВНОВЕШЕННОЕ СОСТОЯНИЕ (СОСТОЯНИЕ РЕГУЛЯЦИИ)

Наконец, наивысшим и наиболее развитым состоянием в иерархии является состояние регуляции. Оно позволяет нам чувствовать себя спокойными, умиротворенными и неодинокими, хотя в этом же состоянии мы иногда испытываем вместо спокойствия волнение и энтузиазм. В уравновешенном состоянии легко дарить и получать любовь. У нас получается внимательно слушать, мы оптимистичны и испытываем искреннюю радость и удовлетворение. В этом состоянии мы порой испытываем такие эмоции, как грусть или гнев, но они нас не захлестывают. Вы всегда знаете, когда находитесь в таком состоянии. Все кажется вам легким и непринужденным, вы испытываете умиротворение, любовь, душевность, радость, теплоту и игривость.