Текст книги "Королева севера"

– А сколько времени добираться до селения? – Часа два-три, если бегом! Что из этого? – снова повысил голос зам. – А то!!! Когда он дойдет до своего первого блок-поста, там будут одни головешки… Дай бог, чтобы после бомбежки хоть кто-нибудь из боевиков живой остался. Очень надеюсь на то, чтобы его мать живой осталась… Если конечно, её до сих пор не прирезали.

Зам от неожиданности присел… – Ну, ты даешь!

– На войне, как на войне! – жёстко ответил командир спецназа и вышел из палатки

Я решил твои проблемы

За полночь… Светка, подвыпившая, крашеная блондинка лет двадцати пяти, идёт по заснеженному городу. Она держит на руках маленького мальчишку, лет трёх отроду, а за ней, вся в слезах, бежит девчушка, пяти годков.

–Мамочка! – причитает девочка. – Я не хочу идти туда. Ну, пожалуйста, вернёмся домой… -Молчи! – огрызается Светка и прибавляет шагу.

На улице метель. Светка торопится. Она злится. Неожиданно останавливается и, дождавшись дочку, дает ей подзатыльник.

–Не ной, зараза! – бормочет пьяным голосом Светка. – Щас придем к Кольке, там и будешь ему мозги выносить.

–Но мама… – девчушка, привыкшая к такому с собою обращению, без внимания оставляет подзатыльник, но еще больше начинает голосить. – Я не хочу к дяде Коле. Я его боюсь.

–А кто тебя спрашивает? – женщина недовольна. —Не хочет она… А жрать ты хочешь!? Не ной и заткнись!

Мальчишка на руках, заслышав, плачь сестры, начинает хныкать.

–Мамочка, а может, домой вернемся? – лопочет мальчик. – Я тоже не хочу к дяде Коле…

–Да, заткнитесь Вы оба! – мать жестко хватает дочь за руку и тащит за собою.

Она, наконец-то вваливается со своей ношей в подъезд многоэтажного дома и с остервенением стучится в одну из квартир.

–Кому не спится в такой час? – за дверью квартиры, в которую ломится Светка, слышен пьяный мужской голос. – Кто дверь ломает?

– Колька, открывай! – зло кричит Светка и продолжает долбить в дверь каблуками.

Слышится, как скрепит не смазанный замок и дверь открывается.

На пороге стоит небритый, с пропитым и помятым лицом, худой, в одних трусах мужчина. -Светка? – он пьяным взглядом окидывает всю «компанию». – Ты чё припёрлась?

Светка нагло отталкивает хозяина квартиры и врывается в помещение.

Она проходит на кухню, вместе с детьми, не раздеваясь.

–Ты, хотел ребеночка? – зло говорит Светка, обращаясь к стоявшему в дверях кухни Николаю.

–Ну, – мужчина не понимая, что происходит, смотрит на подвыпившую Светку.– Так, я же хотел, чтобы Ты мне родила, – он делает ударение на ТЫ.– А причём здесь эти!? – Николай кивает в сторону малышей. – Эти шкеты не мои…

–Эти, как ты выразился шкеты, мои, чёрт бы их побрал! —В тепле Светку начинает «развозить» и её речь путается. – Вот и забирай их!

–Ты чё это несёшь? – недоумевает Николай.– Как это забирай? Я их, что ли делал? Вот кто делал, тот пусть и забирает…

Николай брезгливо отталкивает стоявшую посредине кухни девчонку и присаживается на обшарпанную табуретку, напротив Светки.

– Знаешь что, дорогуша! – он берёт сигареты с грязного и засаленного стола. – Ты какого хрена ко мне среди ночи ворвалась? – закуривает и выпускает струйку дыма в лицо мальчугана, продолжавшего сидеть на руках у матери.– Вот скажи на милость!? Что мне с ними делать? – Николай смачно ругается матом.

Он, продолжая курить, хватает начатую бутылку водки из-под стола и наливает себе полную керамическую чашку, в которой находятся остатки остывшего чая.

Одним глотком выпивает и, вместо того, чтобы закусить лежавшим на кухонном столе огрызком соленого огурца, делает сильную затяжку.

Светка, проводив жадным взглядом исчезнувшую жидкость в утробе мужчины, облизывает губы и, сняв с рук мальчугана, жалобно стонет: -Мне налей!

Не говоря, ни слова, Николай доливает в свою чашку остатки из бутылки и протягивает Светке.

Женщина, дрожащими руками забирает посудину и, прикрыв веки, медленно тянет обжигающую жидкость. Затем, хрустит куском солёного огурца и встает. Щеки у Светки розовеют, глаза недобро блестят. Она неуверенными шагами подходит к входной двери.

–Коля! – говорит Светка, открывая дверь.– Делай с ними, что хочешь, я ухожу!

Николай мутным взором оглядывает детей и осуждающе смотрит на стоявшую в дверях бывшую сожительницу.

–Это как понимать? – он, полуобернувшись, продолжает сидеть на табуретке.– Куда это ты собралась? И на хрена, мне твои отпрыски? Что, твоя мамаша не могла их забрать?

–Она мне сказала, что это мои проблемы. – Светка стоит в дверях, раздумывая, уходить или нет.– А мне идти надо, – она кидает пьяный взгляд на прижавшихся друг к дружке детей.– Ты ведь хотел детей!? Вот и получай! А мне жизнь свою устраивать надо…

И она, не оборачиваясь, выскальзывает из квартиры и сильно хлопает дверью.

Картина маслом. Пьяный, почти голый мужик сидит посредине кухни и курит, а рядом, две невинные души, прижавшись, друг к дружке, испуганно смотрят на бывшего сожителя своей матери.

–Ну, чё вылупились? – Николай встает.– Раздевайтесь и в ванну руки мыть и умываться.– он с ненавистью смотрит на малышей. – Я кому сказал! – за этими словами слышен отборный мат.

Девочка, прижимая к себе братишку, молчит. Её бьет мелкая дрожь. Ещё мгновение и она разрыдается. Но понимая, что обязана защищать своего младшего братишку, перебарывает свой страх:

–Серёженька! – тихо шепчет девочка на ухо брату.– Ты не бойся! Пойдём, разденемся.

И, обойдя хозяина квартиры, дети потихоньку прошмыгивают в коридор. Девочка помогает снять тёплую одежду брату и сама снимает потрепанное пальто и валенки, одетые на голые ноги, и остаётся в майке и застиранных трусиках.

– Юлька! – Николай с интересом рассматривает девочку.– А ты, что же это, так ко всем в гости ходишь? – он зло улыбается.– Или твоей мамашке денег на тебя жалко? У тебя, что же, и платьев нет совсем?

–А нас, мама из постельки вытащила.– лепечет Серёженька.– Она сказала, что мы у дяди Коли будем жить…

– А ещё, что она говорила? – Николай присаживается на корточки перед мальчиком и зло косится на стоявшую рядом девочку. – Нууу!?

– Мама сказала, что ты нас покормишь… – Сережа, втянув голову в плечи, тихонько начинает хныкать.

–Покормить, значит, я вас должен! – Николай встает и его лицо багровеет. – А эта сука больше ничего от меня не хочет? – повышает он голос.

И очередной раз из его уст вырывается нецензурная брань в отношении бывшей сожительницы.

–Мама еще сказала, – встревает в разговор Юля, боясь того, что дядя Коля может ударить её брата, – что она нас скоро заберёт…

–Заберёт, говоришь!?

–Да, – Юля обнимает братишку и сильно прижимает его к себе. – Заберёт и меня и Серёжу…

–И когда это она вас собирается забирать? – пьяный мозг Николая медленно переваривает полученную информацию и настроение у него всё ухудшается.

– Мы не знаем! – тихонько шепчет Серёжа.

–Ах, Вы не знаете! – «взрывается» Николай. – Да ни хрена она вас не собирается забирать…. Эта сука нарожала ублюдков, а теперь на меня свои проблемы хочет спихнуть!? На-ка, выкуси! – и он со злостью, присущей пьяному человеку, кулаком, бьет по стене. Испугавшись, неожиданно разбушевавшегося дядю Колю, Серёжа начинает безудержно плакать.

Николай, полный гнева, на свою бывшую сожительницу, на этих плачущих недорослей, на неудачно сложившуюся жизнь, грубо хватает Серёжу и тащит его в ванную.

Ребёнок будто дикая кошка, попавшая в западню, начинает бешено кричать, брыкаться и вырываться. Мальчишка умудряется укусить Николая за руку. И этот укус придает мужчине небывалую ярость и силу.

Не понимая, что делает, Николай включает в ванной воду, закрывает пробкой слив и кидает туда ребёнка. Мальчишка, ударившись головой о стенку металлической ванны, теряет сознание. Вода медленно окрашивается в красноватый цвет.

Какое-то мгновение Николай, тупо уставившись на безвольное тело Серёжи, стоит неподвижно. До него ещё не доходит, что буквально несколько мгновений назад он лишил невинную душу жизни.

Еще мгновение и за спиной Николая раздается раздирающий вопль Юльки: -Серёжааа! Серёжааа!

Словно во сне Николай смотрит на кричащую девочку и замечает в её глазах непомерную ненависть к себе.

Юлька своими малюсенькими кулачками, как ей кажется, изо всех сил бьёт этого плохого человека, но ему, почему-то, совсем не больно.

Она чувствует, как её поднимают…. Юлька кричит, брыкается, бьётся изо всех, своих девчоночьих сил. И вот…. Красноватая вода всё ближе и ближе…

Ванна уже полная…. В ней, два бездыханных детских тела…. Через край течёт вода….

Красноватые струйки, переливаясь через край, будто детские слёзы, льются на пол…

Кап, кап, кап, – капают капли на керамическую плитку. И окромя капающей воды – ни звука.

Николай сидит на полу ванной комнаты. Словно в тумане смотрит на трупы. Затем, неторопливо поднимается и идёт в кухню.

Достаёт из холодильника бутылку самогона. Отхлёбывает из горла. Берёт сотовый телефон и отправляет СМС своей бывшей сожительнице:

–Я РЕШИЛ ТВОИ ПРОБЛЕМЫ.

Через неделю после задержания, Николая обнаружили повесившимся в камере.

Правда

Правда, это то, что ТЫ считаешь правдой.

Взад-вперед ходил Константин Петрович Свободин и вел беседу с несколькими своими слушателями. В помещении находились, Ванька по прозвищу Шулер, господин Иванов – бывший бухгалтер, да еще пару молодых парней с помятыми лицами. – Вот, как Вы живете? – говорил Свободин, указывая пальцем на Ваньку.– Ну, так совсем невозможно жить. Вы Иван, просто существуете. Вы, совсем ужасно ведёте свой образ жизни. Ну, как можно красть у людей? Ведь они горбатились, работали, можно сказать из сил выбивались, деньги зарабатывали на заводах, на фабриках. А Вы что? Пришли в казино, обыграли человека и оставили, можно даже так сказать, совсем голым… А ведь это не справедливо. Не правильно! – А как правильно? – Ванька, вытянув ноги, с интересом смотрел на «лектора». – Я их, что ли в казино тащу? Да и какие там к черту рабочие… – Шулер смачно сплюнул на пол. – Сплошные «Новые» русские, да их сопливые отпрыски…

– Ничего вы Ваня не понимаете в жизни! – продолжал разглагольствовать Константин Петрович.– Вы считаете, что если человек пришел отдохнуть и расслабиться в казино или иное другое развлекательное заведение – обязательно должен быть «Новым» Русским»… Это не правда!

– Слышь! – господин Иванов прервал монолог Свободина. -А ты

сам-то понимаешь, что такое правда?

– Уважаемый, Иванов! – Константин Петрович остановился и посмотрел на господина Иванова, полулежавшего на кровати.– Не знаю Вашего имени. Но я, конечно, знаю, что такое, правда. И даже могу всех Вас просветить, если конечно есть желание… – Свободин замолчал. – А чё? – встрял в разговор одни из молодых. – Валяй дед, «базарь». Можеть чё и вумное сбацаешь…

Молодой, толкнул локтем, сидевшего рядом с ним, похожего как две капли воды, молодца, и рассмеялся. Другой, подхватив, тоже расхохотался… -Ничего смешного нет! – насупил брови Константин Петрович.– А правда – есть истина. Правда – это неподкупность, добросовестность, полное согласие слова и дела, что соответствует действительности. Правда– это подлинная вселенская истина. Правда – это когда ты знаешь, что другие не правы…

– Ха, ха, ха! – рассмеялись двое молодцов.– Ты Петрович и загнул… По-твоему получается, если мы, например, считаем, что Мы правы, значит это и есть правда? Так шо, значит, нам на всех насрать?

Правдин, задумался.

– «Вот блин, казус», – думал он.– «А ведь точно. Если по философскому словарю…»

Константин Петрович покопался за пазухой и достал потрепанную, видавшую виды, небольшую книжицу. «Философский словарь» -гласила истертая надпись. Он раскрыл книгу, нашел нужное место.

– Правда, – понятие, близкое по значению и понятию» истина», но в русской философии оно служит также выражению дополнительного смысла, связанного с указанием, с одной стороны, на подлинную вселенскую истину, а с другой – с указанием на предельную личную убежденность говорящего. Русское слово «правда» этимологически связано с корнем «prav»; соответственно Правда может выступать в таких значениях, как «обет», «обещание», «присяга», " заповедь», " правило», " договор», " закон». – прочитал вслух Свободин.

– Ну, ты даешь Петрович! – восхищенно воскликнул Ванька-Шулер.– Значит получается: – Если я вор, то могу, только воровским законам подчинятся? Если я за базар отвечаю, то тогда, конечно – отвечать придется… А если я не велся, то с меня как с гуся вода? Мудрая у тебя книженция…

В это время, неожиданно для всех присутствующих, заскрипела стальная дверь.

– Свободин! -раздался громкий голос конвоира. – На выход!

Константин Петрович Свободин, продолжая держать книгу в руках, растерянно обернулся. В дверном проеме стоял молодой парень в форменной одежде и крутил в руках ПР-73 (палку резиновую).

– Ну и кого ждем? – усмехнулся недобро конвоир.– Я по два раза не привык объяснять… – К стене! – громогласно зарычал конвойный. – Руки на стену! Ноги шире! – Он легонько ударил палкой по коленке Свободину и с силой прислонил Константина Петровича к стене.– Всё! На выход!

Свободин, уронив книгу, вышел из камеры.

– Правда, правда! – бухгалтер Иванов, встал со шконки, поднял словарь.– Эх, Петрович! Вот и вся, правда… У кого больше прав, – у того и правда!

Стул

Продается всЁ,.

Сергей Сергеевич, средней руки предприниматель, стоял посредине залы и с интересом рассматривал стул.

Этот деревянный, старинный предмет, с замысловатыми узорами, обитый тонко выделанной, разноцветной кожей с нанесенным на нее красочным рисунком, одиноко стоял в углу огромной залы, по стенам которой были развешаны картины маститых художников.

–Здравствуйте! -тихонько сказала, подошедшая сзади, смотрительница музея, средних лет женщина.– Что Вас так заинтересовало?

Сергей Сергеевич обернулся. Окинув оценивающим взглядом непримечательную даму в темно-сером застиранном костюме он наклонился к ней.

– Понимаете… – шепотом заговорил предприниматель. – Такое дело… Я на днях, себе в гостиную, приобрел мебель… Стол дубовый, шкафы -естественно тоже дубовые. Двери поменял во всех комнатах. Так вот они, также из дуба. Даже окно, и то, не какое-то там пластиковое, а что ни на есть, из самого благородного дерева… – он многозначительно замолчал и, прищурив один глаз, посмотрел на женщину. Смотрительница, немного наклонив голову, внимательно слушала.

– Двери, я говорю – поставил… – продолжал мужчина. -Так, что получается? Мебель у меня вся значит дубовая…

– И? – женщина, взглянула на посетителя. -Рада за Вас!

– Вы меня не поняли? – Сергей Сергеевич перестал шептать.– Я Вам объясняю… Все из дерева, из дуба… – он замолчал и показал на стул.

– Молодой человек! – смотрительница пожала плечами. -Это очень хорошо, что у Вас вся мебель из дуба… -она усмехнулась.– Дуб, древесина – долговечная… Но, при чем здесь наш музей?

– Вас как зовут? – неожиданно спросил мужчина.

– Галицкая Галина Петровна, – женщина дотронулась до висевшего на её груди бейджика. – Вы что не видите? Здесь же написано…

– Уважаемая Галина Петровна, – не обращая внимание на возмущенный тон Галицкой, Сергей Сергеевич приобнял женщину за плечи. -Я хочу, Вам денег предложить… Много денег… Я хочу…

– Вы сумасшедший? – женщина отпрянула от предпринимателя. – Вы о чем? -Ха, ха, ха! – рассмеялся мужчина. – Вы думаете, я Вам секс предлагаю? Ничего подобного… – он ладошкой ударил себя в грудь, и понизив голос добавил.-Я вам сделку предлагаю…

Галина Петровна, впервые столкнувшаяся с таким неординарным поведением посетителя. была в полной растерянности.

Сергей Сергеевич же, не убирая руки с плеча смотрительницы, прекратил смеяться.

– Я хочу купить стул… -сказал он, развернув растерянную Галицкую.

– Какой стул? Это же музей…

– Да этот! – и предприниматель указал пальцем на одиноко стоявший в углу предмет старины. -Этот самый стул, я и хочу приобрести.

– Мужчина! – резко высвободившись из объятий, смотрительница разозлилась.-Вы в своем уме? Вы куда пришли? Это Вам не мебельный салон… Это мууузеей! Здесь не распродажа дубовой мебели. Здесь люди к прекрасному приобщаются…

– Так и Я, хочу приобщится к прекрасному, – улыбнулся Сергей Сергеевич. – Вот куплю этот замечательный стульчик, поставлю его у себя в гостиной и, каждый день присаживаясь на него, буду к прекрасному приобщаться…

– Вы идиот? – Галина Петровна ошарашено смотрела на посетителя. – Я же повторяю, здесь не магазин…

– Футы, нуты, – развел руками мужчина. -Посмотрите-ка на нее! Не магазин здесь… Да сейчас, везде сплошной магазин.. Лишь бы «бабло» было! Я тебе дуреха, дело предлагаю… – и подмигнул своей слушательнице. – У тебя небось зарплата мизерная? А я могу, за эту рухлядь, тебе сто твоих зарплат отвалить… Просто, уж очень этот стульчик к моему дубовому столику подойдет… Хочешь, половину сейчас, а половину, после того, как он у меня дома окажется? Ты не бойся Галин Петровна деньги с собою…

– Вы, Вы, – женщина не могла вымолвить не слова.-Да Вы… Вы хам батенька! – наконец вырвалось у нее.-Да Вы знаете, что на этом стуле еще ПетрI сидел? Да Вы… – она вся раскрасневшись громко добавила. -Уходите отсюда сейчас же. Иначе… Я,я,я администратора вызову! Быдло!

– Зови… – отмахнулся Сергей Сергеевич.– Дура Ты Петровна и есть дура! Такие предложения не каждый день бывают, да и деньги… – предприниматель достал аккуратно свернутый пакет и вытащил оттуда пачку новеньких купюр. – Ты такие никогда в руках и не держала вовсе…

Галицкая, вся красная, убежала.

Сергей Сергеевич, махнув рукой на удалявшуюся смотрительницу, присел на корточки и стал рассматривать старинный предмет. – Ух, какой ты красавец! – говорил он тихо. – Не! Ну ты смотри, – он потрогал деревянную спинку. -Ну как раньше умели делать. Молодцы! Засмотреться можно…

Возвратилась Галицкая уже не одна. За ней, степенно шел крупный, пузатый администратор музея…

– Сан Саныч! – нервно говорила женщина. – Вот он! Я о нем Вам говорила! Этот хам, больной!

– Разберемся! – Сан Саныч еле поспевал за Галиной Петровной.

Подойдя к предпринимателю, он запыхавшись, некоторое время молчал и тяжело дышал.

– Что здесь происходит? – строго спросил пузатый обращаясь к посетителю когда прошла отдышка. -Вы почему нарушаете порядок?

– А Вы кто? -поднявшись с корточек, спросил Сергей Сергеевич.

– Я, Александр Александрович, администратор этого музея, -представился подошедший. – А Вы кто?

Сергей Сергеевич, приобнял пузатого администратора и, покосившись на стоявшую с высоко поднятой головой Галицкую, отвел подальше от нее, пришедшего администратора на почтительное расстояние, которое позволяло говорить так, чтобы не слышала смотрительница..

И ещё раз, обернувшись и кинув презрительный взгляд на Галину Петровну, тихонько и заговорчески стал беседовать с администратором.

– Знаете, что молодой человек! – администратор, кинув косой взгляд на наблюдавшую за двумя мужчинами смотрительницу громко заговорил. -Вы сейчас же покинете музей… И чтобы, я вас здесь больше не видел! Вы меня поняли?

Сергей Сергеевич, обернулся и, подмигнув Галицкой, вместе с администратором вышел из музея…

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

На следующий день, придя на работу, Галицкая обнаружила вместо экспоната в самом углу залы, небольшую вывеску: «Уважаемые господа! Приносим извинения, экспонат на реставрации!»

Поговорим!?

Пятница – последний рабочий день после тяжелой трудовой недели подходил к концу.

Евгений, с жесткими чертами лица, крепко сложенный мужчина, бывший военный атташе в одной из дальневосточных стран, вернулся домой к вечеру навеселе.

Сегодня, от своих бывших сослуживцев, он получил великолепный подарок, – меч самурая. Этот неожиданный презент его необыкновенно обрадовал. Уже более десяти лет он коллекционировал различное оружие. У Евгения имелось немало именных клинков, но этому экспонату бывший атташе был рад несказанно. Сегодняшний подарок отличался от других коллекционных экземпляров. Японский длинный меч являлся настоящим произведением искусства. Этот клинок изумительной красоты и безумно дорогой был инкрустирован изображением огромного дракона, который кусал себя за хвост. Такие мечи в древности считались душой самурая, а утрата оружия было тяжелейшим позором из известных бесчестий того времени. Но и владеть таким мечом имел права только человек, рожденный в семье самурая, либо тот, кто оказал невосполнимую услугу одному из кланов самураев и был принят этим кланом в свои ряды.

Когда-то, во времена своей службы на востоке, Евгений спас от неминуемой смерти одного из жителей той страны, в которой работал.

И вот теперь, после стольких лет встретившись со своими бывшими сослуживцами он получил от того самого спасенного им незнакомца неимоверно дорогой подарок– меч самурая.

Жена же, молодая смазливая деваха, вышедшая совсем недавно замуж за бывшего атташе, скорее ради денег, чем по любви и никогда не выезжавшая за пределы России, но успевшая родить крепкого мальчугана, не разделяла коллекционные увлечения холодным оружием своего супруга. И когда он приносил очередной экземпляр, – она всегда возмущалась.

И в этот раз, увидев в руках у подвыпившего супруга длинный предмет, завернутый в газеты, она недовольно насупилась – Что в этот раз принес? Ты знаешь, сколько время? – она строго смотрела на мужа, держа на руках сына.– Женя! Я, между прочим, переживала…. Мог бы, и позвонить…. А ты!? А ты таскаешь всякую дрянь домой, – жена взглядом указала на сверток.– А когда ребенок вырастит? Куда мы это барахло прятать будем? Ведь не дай бог, он возьмет какой-нибудь из этих ножей…. Они же острююющие….

– Это не ножи…. – не обращая внимания на недовольные возгласы молодой супруги, пробубнил себе под нос мужчина и, не раздеваясь, прошел в комнату.– Я уже несколько сот раз объяснял. Это не ножи!

– Да, мне все равно, что это? – повысила она голос. – Приходишь ночью, приносишь всякий хлам. За этими не ножами, ты ни меня не сына совсем не видишь. Евгений, не обращая внимания на восклицания, аккуратно распаковал подарок и повесил его рядом с остальным оружием на ковер.

– Леночка! – отойдя от ковра, на котором красовался только что повешенный туда длинный самурайский меч, он ласково обнял жену и нежно поцеловал сына в пухлую щечку. – Ты себе даже не представляешь, какой это подарок! – он был настолько возбужден, что не обращал внимание на недовольство супруги. – Это же настоящий «Нодати» – двуручный изогнутый однолезвийный меч общей длиной более полутора метров.

– Да, мне плевать какой это меч! – Елена отстранилась от мужа. – Совсем помешался на своих ножах, мечах, саблях, и остальной ерунде, – она, продолжая держать малыша на руках, ушла на кухню и оттуда крикнула мужу. – Есть будешь?

– Нет, дорогая, я с мужиками поужинал, – он включил свет, достал из ножен меч и будто зачарованный стал рассматривать разрисованный клинок.– Мы были в кафе, посидели, поговорили, былое вспомнили, а они мне подарок привезли. Помнишь, я тебе рассказывал про того незнакомца которого спас? Так ты представляешь, он не забыл! Этот меч как раз от него…. А еще он прислал мне дарственную на него. – Евгений достал из кармана брюк аккуратно свернутый пергаментный листок.– Только здесь все на китайском написано. Представляешь!?

– Женя, – жена, накормив сына, зашла в комнату.– Как ты мне надоел со своими друзьями и всякой ерундой. Ребенку спать пора. Убирай свою саблю. Все! Я выключаю свет и буду укладывать сына, – и она действительно выключив свет, положила малыша в кроватку и тихонько стала напевать колыбельную.

Евгений аккуратно вставил меч в ножны и вышел на балкон покурить…

Было уже за полночь. Огромная, круглая луна висела в ночном небе, а по всему небу раскиданы, будто алмазы, – звезды. Евгений достал сотовый и, включив его, посмотрел время. -Вот блин, и загулял я сегодня, – буркнул он. Но настроение не ухудшилось. И он, продолжая вспоминать великолепный подарок, закурил.

Пока он курил и наслаждался холодным светом ночных светил, во двор дома въехала иномарка и остановилась возле самого подъезда, напротив которого были сооружены две деревянные скамейки, а между ними, – небольшой столик.…

Днем за этим столиком любили собираться местные старушки, которым нравилось «перемалывать» кости всем жителям дома.

Вечером же мужики, после трудового тяжелого дня, вернувшись домой, и плотно поужинав, степенно и неторопливо подходили к столу и с удовольствием рубились в домино.

А когда на улице темнело, лавочки занимала молодежь, собиравшаяся со всей округи. Девчонки и мальчишки копируя своих родителей, грызли семечки и болтали без умолку. К одиннадцати вечера, как обычно скамейки пустели, и во дворе наступала тишина.

Но этой ночью было не как всегда. Подъехавшая иномарка остановилась. Двери открылись. Вышли четверо подвыпивших молодых мужчин, явно впервые, то ли случайно, то ли специально заехавшие в этот тихий дворик и, разложив закуску на столе, расселись на скамейки. Один из них вернулся к машине, врубил на всю мощь автомагнитолу.

Оглушительный звук музыки разорвал ночную тишину. Молодые люди, выставив на стол банки и бутылки с алкоголем, беспардонно веселились. Стоявший на балконе и спокойно куривший Евгений вздрогнул от резкой и громкой музыки доносившейся снизу.

Буквально через несколько секунд в его квартире раздался детский плач. – Черт, Лешка проснулся, – и, выругавшись матом, он вернулся в комнату, плотно закрыв за собою дверь на балкон. Но закрытая дверь не смогла заглушить раздававшиеся звуки музыки с улицы. Разбуженный и напуганный малыш плакал все громче и громче. -Женя! – жена резко вскочила с кровати.– Это опять, небось, твои друзья куролесят?

– Да, причем мои друзья? – шепотом ответил мужчина, он подошел к кроватки и стал ее качать. – Мои друзья, довольно солидные дядьки. И сидеть, распивать пиво на лавочках они не будут. Да и что им здесь делать? А если, была бы какая-нибудь необходимость, то вместо того, чтобы будить людей пьяными выходками они просто позвонили бы мне.

– Да, какая разница! – жена нервничала. – Твои, не твои друзья…. Все вы алкаши! – Слушай, Лена! – Евгений начал психовать. – Вообще, причем здесь я и мои друзья? – он взял малыша на руки. – Ты что, не слышишь? Это молодежь на улице гуляет….

– Да, мне все равно кто, где гуляет, – женщина забрала ребенка у мужа. – Из-за этих гулянок, я совсем седая стану, – и с недовольным видом недобро добавила. – Вместо того чтобы наслаждаться своими побрякушками, пошел бы, да успокоил этих идиотов…

– Хватит! – повысил голос мужчина. – А ты, вместо того, чтобы всех обвинять, сама бы взяла да успокоилась. Чем больше ты нервничаешь, тем больше нервничает ребенок. Успокойся и ложись в кровать. – Без тебя знаю, что мне делать.– взорвалась жена. И тут ее понесло. Она вдруг начала непристойными словами поливать мужа и, все больше и больше распаляясь, перешла на мат.

– Заткнись, – резко прервал поток матерщины Евгений и красный, словно рак, выскочил на балкон. Скрепя зубами и еле сдерживая свои эмоции он, взял сигарету и, ломая спички, жадно закурил.

А в это время приехавшая на иномарке молодежь продолжала беззаботно веселиться. В дополнение к громкой музыке по всему двору разносилась нецензурная брань. Возле гулявших парней находилась разбросаная пустая посуда, грязные пакеты и остатки недоеденной пищи.

Один из собутыльников, маленького росточка, одетый в кожаный черный костюм, увидев стоявшего и нервно курившего на балконе Евгения, закричал: – Слышь, мужик! Какого хрена вылупился? Может, в рыло хочешь? Так спускайся, мы это быстро, раз, и «похлебалу» схлопочешь! – и он довольный собою, рассмеялся высоким пьяным голоском.

– Молодой человек, – Евгений после разговора с женой был на взводе.– Вы бы лучше музыку потише сделали, – кинув недокуренную сигарету в сторону нагло ведущего себя парня, взял следующую и закурил. – Да и вели бы себя поскромнее. Люди, между прочим, уже давно спят.

– Мужик! – молодой человек, явно в неадекватном состоянии, вместо того чтобы воспользоваться предложением, только еще больше расхрабрился. – Ты еще имеешь наглость мне указывать? Да я тебя в порошок сотру. Гниль ты балконная. Спускайся вниз! Пацаны, видали!? – он, явно выпендриваясь перед своими собутыльниками и чувствуя полую безнаказанность продолжил хамить.– Ты козел! Вниз спускайся…

Парни, сидевшие за столиком, подскочили с лавочек и один перед одним, обливая матом стоявшего на балконе мужчину, стали требовать немедленной расправы. -Ты что крутой? – Иди сюда слизняк, мы тебе косточки быстро посчитаем… -Спускайся, козел!

Один из собутыльников подошел к машине, сделал слабее музыку, чтобы были слышны их возгласы Евгению и для более сильного впечатления на стоявшего на балконе мужчину достал биту. – Крутой что ли!? Спускайся, здесь и поболтаем, – сказал он, вертя в руках совсем новенькую бейсбольную биту.

– Ребята! – Евгений, после всего увиденного и услышанного в свой адрес еле сдерживал эмоции.– Последний раз, прошу вас по человечески, сделайте музыку тише.

Тот самый парень, который первый увидел Евгения на балконе, подошел к машине и врубил автомагнитолу на всю мощность. Динамики не справляясь с напором звуковых сигналов, захрипели и из них доносились уже не звуки, а какие-то громкие хрипы. – Так пойдет? – засмеялся он. – Тебе надо? Вот спускайся вниз сам и сделаешь тише… – Если успеешь… – смеясь, добавил собутыльник продолжавший вертеть в руках биту.

– Мужики, – Евгений старался из последних сил сдерживать себя. – А ничего, если я выйду со своим другом? Я думаю, вы же не обидитесь?

– Слышь! – парень в кожаной куртке, продолжая выделываться перед своими дружками, нагло рассмеялся.– Да, хоть с подружкой выходи. Мы тебя и твою подружку по кругу поимеем.

– Ну, пацаны! – поводя желваками, зло проговорил Евгений.– Сами напросились.

Он смял в руке еще не затухшую сигарету и вернулся в комнату. Жена лежала в постели и нежно обнимала малыша. Ребенок, немного успокоившись и уткнувшись в молочную грудь матери, продолжал тихонько всхлипывать.

– Куда собрался? – зная резкий характер своего мужа, Елена чувствовала, что накричала не справедливо, но признаться в том, что она была не права, ей не позволяла женская гордость.– Может ни стоит никуда ходить? – она слышала весь разговор, и ей стало немного не по себе. – Ты же сама просила!? – Евгений снял с ковра подарок, – Пойду, поговорю! – он надел меч через плечо и в домашних тапочках вышел из квартиры.

В это же время, собутыльники, удовлетворившись оскорблениями неизвестного им человека, присели за столик и продолжили пьянку.

Менее чем через минуту Евгений уже стоял около машины, у которой все двери были нараспашку, и оттуда звучали громовыми басами непонятные звуки, потому как музыкой то, что лилось из динамиков, назвать было трудно…