Текст книги "Чёрный Лес"

Глава 10

Весь день Мартин прослонялся по квартире в поисках хоть какого-нибудь занятия: играть на гитаре надоело, спать не хотелось, аппетита не было. Он попытался читать – Икер недавно одолжил ему фантастическую, по его словам, книгу о сражениях с космическими пиратами, полную погонь и перестрелок, бравых полицейских и сногсшибательных красоток, но сосредоточиться на сюжете не удавалось: мысли упрямо возвращались из космических глубин на грешную землю, а буквы расплывались перед глазами. Отложив книгу, Мартин пошел в гостиную, где родители смотрели старый фильм о приключениях жандарма из Сен-Тропе, но комедия показалась ему еще более неуместной, чем космические баталии. Мартин вернулся в свою комнату и, прислонившись лбом к холодному оконному стеклу, стал бездумно смотреть на мокрую улицу. Вечерело, дождь прекратился, и асфальт понемногу подсыхал, теряя свою насыщенную маслянистую черноту. Мартин всерьез подумал, не пойти ли ему искупаться, несмотря на наверняка бурное и прохладное море, надеясь, что это хоть как-то отвлечет его от бессмысленного и унылого ожидания непонятно чего. И тут зазвонил телефон.

– Да?

– Это Мари.

– Я понял…

– У тебя есть машина?

– Машина? – удивленно переспросил он.

– Господи, ну да, машина, автомобиль… Ты что спишь там, что ли?

– Да понял, я, понял… У отца есть, могу попросить. А когда нужно? И куда ты хочешь ехать?

– Завтра где-то с обеда и до вечера, надо бы съездить проведать одну родственницу.

– Завтра родители собирались с утра на рынок ехать и еще потом куда-то…

– Черт!

– Знаешь что? У Икера есть машина.

– Черт!!

– Да ладно, что он такого тебе сделал? Все быльем поросло… Давай я ему позвоню, и он тебя отвезет?

– Ну не знаю… – в голосе Мари отчетливо прозвучало сомнение. – Если только нет другой возможности.

Мартин задумался, потом предложил:

– Давай через полчаса в «Платеро» встретимся? Икера я приведу. Там все и обсудим.

– Ладно, – обреченно вздохнула Мари, – договорились.

На первый взгляд, бар «Платеро» был не слишком презентабельным заведением – никаких хрустальных люстр, зеркал и мягких кресел, все скромно и практично, хотя и не слишком уютно: выкрашенные светлой краской стены контрастировали с темными балками потолка, длинная барная стойка, обитая полированной нержавейкой, простенькие столы и металлические стулья с гнутыми, скрежещущими по плиточному полу ножками, когда кто-то пытался пододвинуться или, наоборот, встать из-за стола. Но здесь было чисто, бармены приветливы и не скупы, всегда играла хорошая музыка, да и повар отлично знал свое дело. А главное, здесь царила непередаваемая дружелюбная атмосфера добротного районного бара, центра общения для множества завсегдатаев, регулярно заглядывающих сюда перекусить, выпить стаканчик холодного пива жарким летним днем или бокал вермута промозглым зимним вечером и, конечно, обменяться мировыми новостями и городскими сплетнями. Надо сказать, что подобных баров в любом районе великое множество, и почтенная публика непрерывно курсирует между ними, предпочитая пить красное тут, белое там, а вермут – через дорогу. Однако любимое заведение всегда только одно, в нем и пиво кажется свежее, и разговоры лучше разговариваются.

Мартин и Икер сидели за самым дальним столиком и не спеша потягивали пиво. Обычно они предпочитали проводить время прямо у стойки с бокалами в руках, но там сейчас было слишком шумно, да и встречаться с многочисленными знакомыми желания особого не было. До назначенного времени еще оставалось минут пять, и Мартин решил подготовить друга к встрече с Мари. Заранее он не стал ему ничего говорить, резонно опасаясь сложностей.

– Так в курсе, что Мари вернулась? – спросил он максимально нейтрально.

– Нет… – Икер вдруг немного покраснел, – и?

– Она сейчас придет сюда…

Икер залпом допил пиво и поднялся.

– Стой, ты куда? – Мартин испугался, что друг сейчас сбежит.

– Подожди…

Он сходил к стойке и вернулся уже с бокалом вина. Сел обратно.

– Продолжай.

– Ты чего так реагируешь? Столько лет прошло… Вы так и не общались с тех пор?

– Нет… Ладно, зачем она придет?

– Тут такое дело… – начал было Мартин, но его прервали:

– Всем привет! – незаметно подошедшая Мари села на свободный стул и поставила перед собой бокал риохи.

Она держалась отстраненно и весьма по-деловому. На ней была рубашка в белую и розовую клетку и зауженные темные брюки, выглядела она очень эффектно.

– Здравствуй… – Икер сделал огромный глоток, чуть не подавился и закашлялся.

Девушка не обратила на это никакого внимания и обратилась к Мартину:

– Ты уже ввел нашего… друга в курс дела?

– Еще не успел.

– Ясно… Икер!

– Да, Мари? – тот поднял на нее взгляд полный такой собачьей преданности, такой отчетливой надежды, что Мартину стало не по себе.

– Если бы не Майтанэ… Если бы Мартин меня не уговорил, я бы к тебе не обратилась. – Девушка пригубила вино и поставила бокал обратно на стол. – Отвезешь нас завтра к одной моей родственнице? Это не слишком далеко.

Икер молча кивнул, не сводя с нее глаз.

– Нас? – удивился Мартин.

– Конечно! Или тебя эта история не интересует? – воинственно сверкнула на него глазами Мари.

– Еще как интересует! Только было бы неплохо, если бы ты сначала все-таки поделилась с нами своими соображениями.

– Хорошо… – девушка немного помолчала, собираясь с мыслями. – Начнем с того, что когда мы ходили навещать Май, я была готова увидеть совсем другую картину: по крайней мере аппарат искусственной вентиляции легких и еще кое-какую аппаратуру, а на деле она не подключена ни к одному прибору…

– Да, я помню: тебе там все показалось странным. Ну и что? Сестра Ньевес говорила, что она стабильна и так… А в крайнем случае, они сразу примут меры. Это же больница, там всегда кто-то есть.

– «Ну и что»?! А то, что все говорили, что у Май тяжелая кома, да и Элена это подтвердила, вспомнив про третью степень. Вы в курсе, что при коме третьей степени человек не может дышать самостоятельно? А она дышит.

– Ты еще сказала, что она как бы спит…

– Именно! Ее состояние вообще ни на что не похоже! Это не тяжелая кома, это что-то совсем другое. Я достаточно навидалась на подобных больных на практике, так что можешь мне верить.

– Но что тогда? – Мартин выжидательно посмотрел на подругу.

Икер внимательно слушал, помалкивая.

– Не знаю, – пожала плечами Мари. – Ты помнишь, что мы нашли в коробке?

– Ага, гербарий! – он разочарованно хмыкнул. – Опять эта твоя мистика!

– Погодите, – Икер наконец взял себя в руки и встрял в разговор, – я ничего не понял. Вы хотите сказать, что Май не от того лечат?

– В общих чертах – да, – кивнула девушка.

– Так, а что за гербарий?

– Мари нашла среди вещей Майтанэ странный черный венок из прутьев и считает, что он мог повлиять на ее состояние, – пожал плечами Мартин.

– Это не гербарий! – досадливо отмахнулась Мари. – Это Черная омела.

– Вот! Вот об этом я и говорил! – Мартин покачал головой, глядя на друга и явно ища поддержки. – Мракобесие сплошное!

– Погоди… – Икер потер лоб, что-то припоминая. – Черная омела… Я слышал это название от бабушки, это какое-то вредоносное растение, вроде. Но я плохо помню.

– Именно! Вредоносное растение! Так и есть! – энергично подхватила девушка, воодушевленная неожиданной поддержкой.

Мартину показалась, что теперь она смотрела на своего бывшего без такой явной неприязни.

Мари отпила вина и продолжила:

– Я звонила своей тете Неканэ, она доктор, дипломированный хирург, между прочим, сейчас на пенсии… Но она очень много чего знает про народную медицину, разные травы, целебные и не очень… Так вот, когда она услышала про омелу, то сразу же пригласила нас к себе. А она мало кого к себе приглашает. Мне показалось, она несколько… встревожилась, что ли. Вот такие дела.

– Понятно, – Икер залпом допил свое вино, – во сколько выезжаем?

– Заезжай к часу за Мартином, я тоже подойду туда. – Мари поднялась, с громким скрипом отодвинув стул. – Договорились?

– Договорились! – вместо друга ответил Мартин.

– Хорошо, тогда – чао! – она кивнула и не оглядываясь пошла к выходу, оставив недопитый бокал.

Икер проводил полным тоски взглядом удаляющуюся спину Мари, а затем вдруг схватил оставленный девушкой бокал и, обхватив его обеими руками словно выполняя странный сакральный ритуал, медленно осушил его под удивленным взглядом Мартина, который совершенно не ожидал от друга, которого, честно говоря, считал несколько толстокожим, подобного проявления сентиментальности.

– Ну ты даешь! – Мартин с сочувствием смотрел на друга. – Давай, колись, что ты такого сделал в свое время, что она до сих пор не хочет с тобой общаться?

– Да ничего особенного, дурак был… – Икер опустил глаза, крутя в руках опустевший бокал. – Да чего уж теперь… Когда она собралась ехать в столицу учиться, я весь извелся – очень не хотел, чтобы она уезжала. Поначалу я надеялся, что ее не примут, а когда она такая радостная прибежала, сообщить, что прошла по конкурсу, я ей и выдал: выбирай – или я, или Мадрид… Если уедешь – можешь мне больше не звонить.

– А она?

– А что она… Заплакала и ушла.

– И?

– И больше не звонила.

– Да, это ты знатно ступил! Ну а потом, неужели сам не пытался с ней связаться?

– Конечно пытался. Я даже в Мадрид ездил два раза, болтался там возле университета. Только все без толку, так и не встретил ее. Я же не чертов Шерлок Холмс!

– Хоть бы мне сказал… – Мартин вдруг вспомнил голые плечи Мари в свете свечей, и ему стало очень паршиво. – Я думал вы просто разбежались. И что, до сих пор… тоскуешь?

– Ну… В последний год почти нет, а сегодня увидел ее, какая она классная, и все поновой, – Икер совсем сник. – Д-давай еще по одной? – предложил он чуть заплетающимся языком, кивнув в сторону барной стойки.

Мартин чуть было не согласился, хотелось хоть как-то ослабить двойное чувство вины – перед Майтанэ, а теперь и перед лучшим другом, но, волевым усилием взяв себя в руки, он решительно отказался:

– Нет уж! Я смотрю, от волнения тебя совсем развезло, а тебе утром за руль, ты забыл?

– Н-не утром, в час!

– Не важно. Вот съездим завтра, Мари попривыкнет к тебе снова… У нее, кстати, вроде, никого нет.

– Хм… А она давно п-приехала? Я смотрю, вы общаетесь в-вовсю, а я и не в курсе! – Икер подозрительно посмотрел на Мартина.

– Да только что! – поспешно ответил тот. – Она сразу захотела Май навестить, вот мне и позвонила.

– Да? Хорошо… Д-думаешь у меня есть шансы?

– Кто его знает? Но по-моему, ты должен попытаться хотя бы объясниться с ней.

– Т-точно! Я сейчас пойду! Ты не знаешь, где она теперь живет?

– Э… Нет, – соврал Мартин, отводя глаза, ему все еще было очень неловко. – Сегодня не надо. Не гони, дай ей подумать.

– Хорошо, как скажешь. Я тогда, наверное, с-спать пойду, не воз… ражаешь? Настроение что-то с-совсем пропало.

– Давай, я тоже сегодня пораньше лечь хочу. Честно говоря, эти опасения Мари здорово мне на нервы действуют.

– Это не опасения, она т-точно знает. Она очень умная!

– Точно. Все, пошли по домам! Тебя проводить?

– Вот еще! С-сам дойду, не боись!

* * *

Позже вечером, когда Мартин уже совсем было собрался ложиться спать, снова зазвонил телефон, небрежно валявшийся на стуле.

– М-мартин! – раздалось в трубке.

– Мари?

– П-проводи меня домой… пожалуйста.

– Э-э… Ты где?

– В с-сквере… здесь очень темно…

– Ты одна?

– Да. Пожалуйста!

– Ладно, никуда не уходи, я скоро.

Он отключился и тоскливо посмотрел в темное окно. Только этого ему еще не хватало! Они что, сговорились? Мартин вышел в коридор, заглянул в темную гостиную, где родители смотрели телевизор сидя в обнимку на диване.

– Кино смотрите? Пойду прогуляюсь…

Отец молча кивнул, не отрывая взгляда от экрана.

Мартин вышел на улицу. Было довольно поздно, но по случаю выходных у распахнутых дверей многочисленных баров еще толпились группки завсегдатаев, предпочитавших допить последний бокал на свежем воздухе. Он свернул в тихий сквер, миновал скамью на которой страстно целовались два темных силуэта, прошел дальше по аллее. На следующей скамейке, под тусклым фонарем, он заметил одинокую фигуру Мари, обхватившую поникшие плечи руками. Он поспешил к ней и, подойдя совсем близко, зацепил что-то ногой. По земле со звоном покатилась, разливая остатки, почти пустая бутылка вина, завернутая в цветной пакет с логотипом ближайшего супермаркета. Мартин подхватил ее и, не рассматривая, аккуратно поставил в ближайшую урну. Молча сел рядом с девушкой.

– Мартин!

– Да?

– Я дура. М-мне так плохо!

– А завтра будет еще хуже!

– Почему? – искренне удивилась Мари, пытаясь сфокусироваться на его лице.

– По-моему, ты многовато выпила, – Мартин кивнул в сторону урны.

– А… Не, не п-поэтому… Я… Ты… Икер… Ты не гово… рил ему об… о?..

– Конечно нет!

– Хорошо.

Она попыталась встать, но пошатнулась и тяжело села обратно.

– Ты п-проводишь меня?

– Конечно, давай, вот так…

Он встал и протянул ей руку. Мари встала, немного потопталась на месте, привыкая к вертикальному положению, затем оперлась на локоть Мартина, и они не спеша пошли в сторону ее дома.

– Ты с-считаешь меня развратной? – вдруг отчетливо спросила Мари, чуть замедляя шаг.

– Кем? Конечно нет! – немного резко ответил он.

– Но…

– Никаких «но»! Жизнь – сложная штука, и если обстоятельства изменились, не стоит корить себя за сделанные… глупости.

– Но обстоятельства не менялись! – с отчаянием в голосе воскликнула девушка, совсем останавливаясь.

И Мартин понимал, что она была совершенно, безжалостно права: все эти годы не менялось ничего – Май спала, Икер и Мари переживали каждый по-своему, но об одном и том же. Он сам… он сам, вообще, словно находился вне реальности, избегая жить по-настоящему, чтобы не разочароваться в жизни окончательно.

– Я думаю, вот что надо сделать… – Мартин прекрасно понимал, что этот совет абсолютно бессмысленен, и на самом деле все гораздо сложнее, но что он еще мог предложить? – Просто выкинь все это из головы. Проехали! Движемся дальше. Прошлое – это только опыт, опираясь на который нужно строить будущее.

– Ты думаешь? – неожиданно серьезно спросила Мари.

Мартин посмотрел в ее по-детски доверчивые, широко раскрытые глаза, блестевшие в оранжевом свете фонаря, торчавшего на выходе из сквера.

– Уверен.

– Я по… пробую… – Они продолжили путь. – Ты знаешь, я, там в Мадриде, и потом, когда приехала, так злилась на Икера… Ой, п-подожди, м-меня тошнит! – Мари чуть согнулась, всем весом опираясь на локоть Мартина. – Уф… П-прошло, вроде. – Они снова тронулись. – Вот, я так зли… лась. Неужели он н-не мог хотя бы приехать ко мне? Не так уж и далеко…

– Вообще-то, он приезжал.

– Откуда ты знаешь?

– Он мне сам сказал. Сегодня в баре.

– Да? То есть он все-таки п-помнил обо мне? А я так… активно пыталась его забыть… Ой, ну, ты понимаешь…

Мартин решил не углубляться в этот вопрос.

– Я т-такая дура… А он так смотрел сегодня…

Мари снова почти остановилась, и Мартин почувствовал, что она плачет. Он забеспокоился, что такими темпами они вовсе не дойдут до дома, и мягко потянул девушку за собой, заставляя ускорить шаг.

– Ерунда, никакая ты не дура! И, вообще, ты же обещала попробовать!

– Что п-по-пробовать? – непонимающе повторила Мари.

– Двигаться дальше опираясь на прожитый опыт! – процитировал Мартин сам себя.

– А… Точно. Прости.

Дальше они шли молча, девушка тяжело опиралась на руку Мартина, на щеках блестели слезные дорожки, спускавшиеся из-под прикрытых век, казалось, она спала на ходу. Они поднялись по неярко освещенной лестнице, Мари, автоматически достав ключ из кармана, отперла дверь и, не останавливаясь, прошла по темной квартире в спальню. Мартин хотел было тут же уйти, но услышал негромкое:

– Мартин!

– Да, Мари? Я, пожалуй, пойду…

– Иди сюда!

Он, включив свет в прихожей, чтобы не натыкаться в потемках на мебель, последовал за ней, надеясь, что в ее одурманенном алкоголем сознании не возникло каких-нибудь неуместных идей.

Мари одетая сидела на постели, одеяло было откинуто.

– Помоги мне снять это, – она боролась непослушными пальцами с мелкими пуговицами.

Мартин подчинился, расстегнул рубашку и стащил рукава с протянутых рук девушки, поймав себя на том, что пялится на полную грудь девушки, приподнятую тесным лифчиком. Он поспешно заставил себя отвести глаза.

– И это! – она расстегнула пуговицу и молнию на брюках.

Наклонившись к ней совсем близко, Мартин ухватился за узкий пояс и осторожно провел руками по ее гладким бедрам, стараясь, чтобы трусики остались на месте, затем стянул плотно сидящие штанины.

– С-спасибо! – Мари легла на бок, поджала округлые ноги и сложила руки вместе ладонями под щекой, как маленькая девочка.

– Спокойной ночи! – с облегчением выдохнул Мартин и накрыл ее одеялом.

Мари не ответила. Он покачал головой и, погасив свет, вышел из квартиры, немного завидуя Икеру: похоже, у того снова была девушка, причем которая спит, в основном, по ночам.

* * *

Офицер устало поднималась по лестнице, немного злясь на шефа, который вызвал ее в такой поздний час. День выдался хлопотный, и ей хотелось отдохнуть, а не торчать полночи на работе. Она постучала и вошла в темный кабинет, лишь слегка освещенный лампой на столе начальника. Бело-голубой свет был ярок, но благодаря непрозрачному низкому абажуру, позволял отчетливо видеть только столешницу, заваленную какими-то бумагами. Угольно-черные тени скрывали углы комнаты, да и шефа, сидевшего по ту сторону стола было почти не разглядеть. Офицер сделала несколько шагов от двери и замерла, не решаясь сесть без приглашения, которого, впрочем, так и не последовало.

– Сеньор?

– Ты опоздала на две минуты! Выкинь свои часы.

– Хорошо, сеньор!

Она понимала, что спорить бесполезно и просто пыталась угадать, скрывается ли за придирками начальника плохое настроение, или же это было обычным проявлением своеобразной манеры воспитывать подчиненных.

– Доложи, как у нас обстоят дела с заготовками? Надеюсь, никаких больше проблем?

– Сеньор, почти семь лет прошло, а вы все…

– А ну цыц! Смирно! Доложить по существу!

– Есть! Все отлично. Хватит, даже с приличным запасом. За последние два года попалось три отличных по чистоте и совместимости экземпляра, они очень кстати пополнили нашу коллекцию.

– Значит, можно начинать?

– Так точно! Можно начинать.

– Ага. Вольно! Особо спешить не будем. Займись пока подготовкой и стерилизацией контейнеров для биоматериала.

– Хорошо.

За долгие годы службы, офицер привыкла относиться к субординации и дисциплине почти с религиозным трепетом, и все же ей было немного утомительно внимательно следить за командами капризного шефа, по которым следовало мгновенно переходить с формального «вы» на более непринужденную форму общения. С другой стороны, право обращаться к начальнику на «ты» и даже называть его братом было даровано ей за особые заслуги, и офицер это очень ценила.

– Надо будет тщательно выбрать день для отъезда, – продолжил шеф более мягко, – чтобы не было как в прошлый раз, когда нас в последний момент застукали, и пришлось отступать к порталу с боем.

– А по-моему, было весело! – ответила офицер расслабленно. – Помнишь глупые рожи полицейских, когда они напоследок перед смертью понимали, что их нелепое оружие совсем не так эффективно, как им бы хотелось? Славную бойню мы тогда устроили!

– Это да, но один контейнер чуть не потеряли… Так что на этот раз будем действовать по-тихому.

– Как скажешь.

– Именно… И для пущего спокойствия надо подумать над каким-нибудь незамысловатым алиби. Впрочем, я сам этим займусь. Что ж, по этому вопросу все.

– Я могу идти? – офицер вопросительно посмотрела в густую тень за столом, где угадывалось лицо шефа.

– Не так быстро! Сделай мне массаж, как ты это умеешь. Мне необходимо расслабиться.

– Конечно, брат. Без проблем.

Глава 11

Следующий день снова выдался хмурым, но зато было гораздо теплее, да и ветер не показывался, видно улетев по каким-то своим неведомым делам. Мелкий частый дождик то и дело принимался накрапывать из многослойных облаков, и тогда все вокруг прикрывала колышущаяся мутноватая завеса, глядя на которую было совершенно непонятно – вода падает сверху или наоборот стремится вернуться из широких мелких луж обратно в небо. Пахло мокрым асфальтом и зеленью. Друзья уже четверть часа сидели в стареньком, но очень ухоженном серебристом «Опеле», припаркованном возле крохотного парка Субиму́су. Икер нервно барабанил пальцами по ободу руля: Мари запаздывала, а платить за парковку очень не хотелось.

– Может, она проспала? – повернулся он к сидевшему рядом Мартину. – Позвонишь ей?

– Думаешь, она спит в час дня? – возразил тот, про себя подумав, что, учитывая обстоятельства, это не так уж и невероятно. – Погоди, думаю, она сейчас придет…

В это самое время девушка наконец появилась из-за угла. Одета она была так же, как вчера, Мартин невольно проследил взглядом, все ли пуговицы на ее рубашке застегнуты. На лице девушки красовались большие темные очки, несколько диссонировавшие с пасмурным небом и большим черным зонтом в ее руке. Мари открыла заднюю дверь, сложила зонтик и плюхнулась на сиденье.

– Привет! – сказала она мрачно.

– Здравствуй… – откликнулся Икер.

– Вот, возвращаю, – сказала она Мартину, потуже сворачивая мокрый зонт, – положу его тут на пол?

– Конечно! Хм… – Мартин представил себе нынешнее состояние подруги и предложил: – Мари, ты не сядешь вперед? Как бы тебя сзади не укачало.

Девушка молча кивнула и они поменялись местами.

– Это что, твой? – Икер повернулся и показал глазами на зонтик.

– Да… – Мартину показалось, что во взгляде друга промелькнуло недоверие. – Одолжил вчера Мари, когда мы к Май ходили.

– А-а-а…

В отдалении показался служащий в оранжевой жилетке и фуражке, проверявший парковочные талоны у стоявших по сторонам улицы машин, но Икер, казалось, не замечал его, пристально уставившись на приборную панель.

– Э… Давайте уже поедем? – снова подал голос Мартин.

– А? Да… – Икер очнулся и завел мотор. – Куда?

– Пока в сторону Эйбара, а там я покажу. – Мари откинулась на спинку кресла и потерла пальцами виски. – И давайте включим музыку, только потише.

Скоро они выбрались из города на широкую автостраду. Икер перешел на пятую скорость и прибавил газу. Его ладонь задержалась на рычаге коробки передач, и в этот момент небольшая округлая рука Мари легла сверху, чуть поглаживая его тут же напрягшиеся пальцы.

– Мари! – просипел Икер, словно ему нечем было дышать.

– Просто молчи! – она все также смотрела вперед сквозь свои темные очки, однако ее пальцы продолжали ласково сжимать его руку.

Мартин подался вперед:

– Какие же вы все-таки… – он постарался максимально точно воспроизвести русское слово: – дураки!

После Эйбара они свернули на однополосное петляющее шоссе, забирающее все выше и выше в заросшие лесом горы. Икер сбросил скорость и вел машину максимально осторожно, опасаясь встречного транспорта: разъезжаться на таком узком серпантине было задачей весьма непростой. Мартин приоткрыл окно, подставив лицо набегающему потоку свежего, наполненного ароматом влажной зелени, воздуха: от бесконечных поворотов его начало мутить. Мари напряженно всматривалась в убегающий за окном, мокрый от недавно закончившегося дождя, лес: последний раз она была у тети несколько лет назад и боялась пропустить неприметное ответвление дороги ведущее через глухую чащу к уединенному дому на склоне, в который престарелая родственница перебралась выйдя на пенсию.

– Икер, не спеши, это где-то здесь… – вскоре сказала девушка, очевидно обнаружив среди однообразного леса какие-то одной ей понятные приметы. – Так, видишь эту площадку справа? Паркуйся.

– Прям тут?

– Прям тут, дальше пойдем пешком.

Мартин выбрался из машины и, потягиваясь, огляделся. Он сразу приметил широкую тропу, начинавшуюся от парковки и скоро терявшуюся среди толстых замшелых стволов вековых дубов. Рядом с дорожкой на крепком деревянном столбе была прибита табличка, на которой готическим шрифтом было выведено: «Частная собственность. Вход воспрещен всем без исключения». На Мари, впрочем, строгая надпись не произвела никакого впечатления, она решительно зашагала по тропе, поманив за собой спутников, почему-то враз оробевших, хотя вокруг не было ничего особенно зловещего. В теплом влажном воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения, темная листва дубов нависала над тропой неподвижным узорчатым сводом, в глубине которого посвистывали невидимые птицы, разбавляя своими замысловатыми трелями густую вязкую тишину. Прошуршала в траве и перебежала тропу ярко-рыжая упитанная белка. На мгновение она задержалась, сверкнув блестящими любопытными бусинками глаз в сторону путников, а затем ловко вскарабкалась по мшистой коре ближайшего дуба, почти сразу пропав из вида. Мартин задрал голову, пытаясь отыскать ее взглядом, но та уже затерялась где-то среди переплетения корявых ветвей, в просветах которого серело низкое, мягкое и плотное как ватное одеяло, небо. Не успел он задуматься о том, долго ли еще идти, как лес внезапно кончился, и друзья оказались наверху склона, круто спускавшегося в живописную глубокую долину и густо заросшего светлокожими стройными эвкалиптами. Над раскинувшимся впереди простором, с синего неба ярко сияло солнце, его жаркие лучи разогревали узкие темно-зеленые листья, наполняя воздух легким ароматом, правда, имевшим несколько аптечный оттенок. Тяжелая пелена облаков нерешительно топталась позади, словно опасаясь пересечь границу дубовой рощи, откуда только что вышли путники. Долина казалась необитаемой, лишь слева, чуть пониже, на широком карнизе к которому вела все та же утоптанная тропа, прилепился большой старый дом, сложенный из крупного, обветренного камня. Со стороны долины от уютной террасы с невысокой балюстрадой до выцветшей черепичной крыши было три этажа, а со стороны леса, над становившимся здесь более пологим склоном, блестел стеклами всего лишь один ряд окошек.

– Как красиво! – воскликнул Мартин.

Не будем забывать, он все-таки был поэт.

– Ага, – направляясь к небольшому каменному крыльцу в боковой стене дома, откликнулась Мари, – но ты бы видел каково тут в грозу! Это действительно круто, хотя и очень, очень страшно.

А Икер помалкивал, он от самой парковки не произнес ни слова, то ли все еще осмысливая их с Мари примирение, то ли просто не находя слов, чтобы выразить переполнявшие его эмоции.

Мелодичная трель дверного колокольчика едва слышно прозвучала где-то в глубине старинного дома. Чуть погодя массивная деревянная дверь отворилась, и на пороге появилась невысокая сухонькая старушка с внимательным и строгим лицом. На кончике ее тонкого прямого носа блестели старомодные круглые очки. Одета хозяйка была в элегантное темно-лиловое платье, которое Мартин мог бы охарактеризовать только лишь как «домашний наряд герцогини».

– Привет, тетушка Неканэ! – Мари с энтузиазмом обняла пожилую даму и поцеловала в щеку.

– Здравствуй, Мари, – старушка по-доброму, хотя и немного снисходительно улыбнулась и чуть отстранилась, давая тем самым понять, что не одобряет такой чрезмерной пылкости, – давненько ты не объявлялась…

– Так я ж это… В Мадриде…

– Да знаю я, знаю, – тетушка прервала смущенную девушку, успокаивающе похлопав по руке. – А эти джентльмены?

– Это Мартин, я говорила тебе про него по телефону… И Икер, мой… друг.

– Добрый день! – как можно вежливей сказал Мартин, в самый последний момент удержавшись, чтобы не поклониться: он побоялся, что его неумелый поклон может быть воспринят чопорной старушкой как насмешка.

Икер снова промолчал.

– Что ж, очень приятно, – тетушка Неканэ так внимательно посмотрела на молодых людей, что Икер смущенно потупился, как напроказничавший ребенок, а Мартину с трудом удалось не отвести взгляд, чувствуя, как к щекам горячо прилила кровь: ему отчетливо показалось, что старушка мгновенно узнала многое из того, что он сам предпочел бы забыть.

– Ну, проходите, – продолжила хозяйка, – будем пить чай!

– Чай? – непроизвольно повторил Мартин.

Печальные воспоминания нахлынули на него с новой силой: пока Май была здорова, у них дома всегда пили чай, эту традицию Элена привезла с собой из России, но после переезда она так и не распаковала заварочный чайник. Мартин даже успел забыть вкус этого напитка.

– Именно чай. Или вы что-то имеете против? – тетушка сверкнула очками в его сторону.

– Нет, что вы! – поспешно ответил тот. – Просто это так необычно!

– Вполне нормально!

По полутемному коридору, в котором пахло старым высохшим деревом и хорошими книгами, они проследовали в неожиданно светлую и просторную гостиную, всю правую стену которой занимали высокие окна с частым переплетом, начинавшиеся от самого пола и выходившие на мощеную каменными плитами террасу, откуда открывался захватывающий вид на солнечную долину. Комната была обставлена резной массивной мебелью, мягкие сиденья стульев, расставленных вокруг круглого стола, были обиты светлой тканью с цветочным рисунком. Той же материей были оформлены кресла с высокими спинками, стоявшими у незажженного камина. Семи слоников на каминной полке, правда, не наблюдалось. Зато в противоположной стороне гостиной поблескивал черным лаком небольшой кабинетный рояль, крышка клавиатуры была откинута, и на пюпитре стояли раскрытые ноты. Мартин напряг зрение и узнал характерные аккорды восьмой сонаты Бетховена – он часто стоял рядом с Май, переворачивая страницы во время ее домашних концертов, а это был ее любимый композитор. В растерянной задумчивости Мартин застыл посреди комнаты, его переполняла острая жалость, причем, в основном, к самому себе. Внезапно он осознал, что все уже расселись вокруг стола и вопросительно на него смотрят.

– Извините, – буркнул он смущенно и опустился на ближайший стул.

В то же мгновение рояль тихонько заиграл, сам по себе, но не Бетховена, а что-то из Шопена, техничное, легкое и грустное, клавиши западали и отскакивали, словно реагируя на чуткие пальцы невидимого исполнителя. Мартин что-то слышал про механические фортепиано, но обнаружить подобный инструмент в такой глуши было совершенно неожиданным, со стороны это казалось чистой магией.

Перед каждым из гостей, на белоснежной скатерти, на блюдце с тонкой каемочкой, стояла изящная чашка тонкого, полупрозрачного английского фарфора, ажурные позолоченные ложечки дополняли сервировку. В центре стола на большом серебряном подносе, в окружении вазочек с имбирным печеньем, молочника, сахарницы, блюдечка с ломтиками лимона и, неожиданно, тарелочки с аккуратно нарезанной копченой колбасой, высился странный предмет, вызвавший неподдельное удивление у гостей. Это был блестящий полированным металлом, крутобокий, украшенный чеканным цветочным орнаментом бак на четырех раскоряченных ножках, у основания торчал кран с узорчатой рукояткой, сверху, на отходящем от крышки раструбе, покоился заварочный чайник от того же сервиза, что и чашки. Некоторое время хозяйка с удовольствием поглядывала на озадаченных молодых людей, но быстро смилостивилась: