Текст книги "Пустыня"

– Не один год здесь лежат, – заметил Шурик, тыкая пальцем в ближайший скелет, – и, похоже, не из этой службы.

– Почему? – не понял я.

– Формы нет.

То, что осталось от их одежды, мало напоминало форму, скорее, что-то спортивное. Причина смерти тоже была видна невооружённым взглядом: во лбу одного была дыра от пули всё того же большого калибра, а кусок затылочной кости был вынесен, на его месте осталось отверстие со спичечный коробок, у другого то же самое, только пуля вошла в затылок и выбила кусок из лобной кости. Картину происшествия воссоздать было нетрудно. Два человека сидели за столом и о чём-то беседовали, в дверь вошёл некто, кто, словно матёрый ковбой, произвёл два выстрела, убив обоих, они повалились на стол, а он ушёл, возможно, прихватив что-то с собой. Кто это был, неизвестно, но лучше бы нам с ним не встречаться, слишком хорошо стреляет.

Тут мой взгляд упал на лист бумаги с текстом, тоже сильно выцветшим, но ещё вполне разборчивым. Подняв его, я начал читать.

Начальнику отделения охраны,

капитану Кригеру В.А.

Рапорт

Настоящим докладываю, что группа 1, вышедшая из северо-восточных ворот анклава, направленная на поиски в соответствии с приказом № 1342/3Ф в восточном направлении, к указанному сроку не вернулась, на связь они не выходили, никаких сведений от них не было в течение трёх суток. Вторая группа, находившаяся временно под моим командованием, была направлена на их поиски. Двигались в пешем порядке, по причине отсутствия свободной техники и горючего. В районе посёлка Мирный, недалеко от железнодорожной линии, мы были атакованы неизвестной группой мародёров, которые использовали автоматическое оружие, которое, как я полагаю, досталось им в качестве трофея, после гибели группы 1. Иного объяснения наличию у мародёров современного оружия и, ещё более, боеприпасов к нему, у меня нет. Двое нападавших были уничтожены ответным огнём нашей группы, их трупы осмотрены, но оружие, номера которого можно было сверить, выжившие мародёры унесли с собой. На одном из убитых была обнаружена куртка, принадлежавшая ранее командиру группы 1 сержанту Ковалю Н.Н. На ней видны следы от пуль и плохо отстиранная кровь. Дальнейшие поиски результата не дали, причина появления банды в обжитых местах не выяснена. Предлагаю произвести ещё несколько рейдов в том направлении… (неразборчиво) …наличие складов запчастей и, допускаю, горюче-смазочных материалов.

Командир группы 2

Сержант Петрик С.В.

20.07.62г.

– Интересное кино, – заметил Шурик, когда я закончил читать.

– Куда уж интереснее, – ответил ему я, бросая листок на пол, занесло нас в мир постапокалипсиса, всё разорено, ресурсов нет, а банды вооружённых мародёров шастают по руинам, время от времени умудряясь валить представителей местной власти.

– Но оружие и патроны у них редкость, – удовлетворённо заметил он, – значит, не так страшны, если встретим, есть шанс отбиться.

– А если их человек сто? Камнями же закидают.

– В таких условиях, – логично объяснил напарник, – сто человек, собравшись вместе, быстро вымрут от голода и жажды. В банде то, от силы, человек семь или восемь. Я так думаю.

Мне бы его уверенность. Я понятия не имею о составе банд в условиях Апокалипсиса. Как бы то ни было, а здесь нам делать больше было нечего, ничего ценного мы не нашли, а на территории мёртвого города были и другие интересные места.

До заката мы обошли почти все. Нельзя сказать, что ушли с пустыми руками. Шурик прихватил с собой печатную машинку, которую обещал продать задорого, как антиквариат. В здании, которое было когда-то больницей, после долгих поисков нашли большую коробку с хирургическими инструментами, забрали с собой. Нашли также нечто, вроде кинотеатра, совсем маленького, мест на сорок. Экран был выломан, но само расположение безошибочно указывало на функции.

Поиски наши завершились к вечеру, причём, почти там же, где и начались. Мы вышли к железнодорожным путям, обнаружив там то, что Шурик определил, как часть местной энергосети. Как именно она устроена, было непонятно, но нас заинтересовали медные детали, пластины метровой длины, толстая проволока и клеммы.

– С паршивой овцы хоть шерсти клок, – грустно проговорил мой напарник, доставая из мешка пассатижи.

Я был с ним согласен. Желания разрушать построенный кем-то механизм, судя по виду, вполне исправный, у меня не было. Но в то же время, что-то подсказывало мне, что люди сюда уже не вернутся, а всё эти ценности станут добычей времени. Вздохнув, я взял отвёртку и тоже начал разбирать сеть.

Добычи было много, работали ночью, в свете фонарей, добыв к утру килограмм тридцать меди. Ненадолго задремав прямо на земле, мы проснулись с первыми лучами солнца, было довольно холодно, хотя по календарю лето. Хотя, это у нас лето, а здесь что?

Мы уже собрались идти к переходу, когда Шурик вдруг остановился и показал рукой на рельсы.

– Чего там? – не понял я.

– Путь, – ответил он, прищурившись, солнце встало уже высоко, можно было разглядеть все подробности, три пути отходили от станции и разветвлялись в разных направлениях. – Скажи мне, чем правый отличается от остальных?

Я почувствовал себя дураком.

– Рельсы блестят, а там ржавые.

– Именно, Стёпа, места эти не совсем дикие, кто-то регулярно сюда приезжает на паровозе и что-то здесь делает. Как думаешь, есть смысл идти по шпалам?

– Дороги обычно ведут к тем, кто их строил, – напомнил я, – только нужно знать расстояние, на паровозе и сто километров проехать легко, а то же самое пешком – совсем другое.

– Ладно, пошли, – он махнул рукой, – ещё вернёмся.

До горы мы не дошли, краем глаза я уловил движение справа и резко повернулся, бросая добычу и вскидывая ружьё. Примерно в двухстах метрах от нас кто-то был, какое-то животное, его серо-жёлтая шкура сливалась с землёй и рассмотреть форму тела не удавалось даже в бинокль, только размер, который я определил, как крупную собаку.

Шурик без разговоров лёг на землю и прицелился, далековато, но ему в самый раз показать мастерство. После недолгого прицеливания карабин сухо щёлкнул, такого грохота, как от моего ружья не получилось. Некоторое время мы молчали, потом он встал и, держа оружие наготове, пошёл в сторону цели. Я последовал за ним, рассудив, что пару пудов металла не так легко украсть.

Зверь был мёртв, не знаю, что за пуля была, но потроха ему вынесло начисто. Размеры тела я определил правильно, действительно с большую собаку. Осталось только определить видовую принадлежность, а это, несмотря на мои профессиональные знания, было непросто. То есть, вид я определил, но как быть с размерами? Таких тушканчиков быть не может. А он был. Именно тушканчик, килограмм на пятьдесят.

Пока я озадаченно чесал затылок, Шурик, будучи куда более практичным человеком, задал совершенно неуместный вопрос:

– А это есть можно?

– Понятия не имею, – честно ответил я, – а какая разница, ты голоден?

– Просто, если мы двинем в рейд куда-то далеко, а еды в мешках не хватит, можно будет охотиться на этих…

– …тушканчиков, – договорил я, – не кенгуру, именно тушканчик. Если хочешь, ешь.

Торопиться нам было некуда, поэтому мы быстро, в два ножа ободрали тушу убитого мутанта, развели костёр, благо, деревянного хлама вокруг хватало, после чего, нарезав мясо, начали его жарить над углями, используя проволоку. Приготовилось быстро, я с опаской отрезал один кусок и бросил в рот. Жёсткое, сухое, но вполне съедобное, немного на баранину похоже.

Шурик достал фляжку со спиртом и разлил в две кружки.

– Давай, за удачу.

Мы чокнулись, я широко открыл рот и опрокинул туда едкую жидкость, сразу запивая водой из фляги. Отдышавшись, я бросил в рот кусок мяса. Хоть какая-то добыча. Съели, сколько смогли, а потом, забрав остатки, направились к проходу. Разведка пока не принесла ничего особенного, но, как знать, может быть, в будущем найдём ещё что-то. Или не найдём.

Глава третья

В пункте приёма цветмета мы получили по пять тысяч на каждого. Немного, но лучше, чем ничего. Подобная добыча там ещё найдётся, хватит ещё на пару рейдов, а потом пойдём дальше, там должны быть люди, установим с ними контакт. А теперь – отдых.

Отдыхал я три дня, наконец, Шурик позвонил и предложил снова сходить в руины. Делать мне было нечего, как я уже говорил, со склада я уволился, а искать работу по специальности, то есть, учителем, нужно ближе к осени. Деньги пока были, на мои небогатые запросы хватало. Отчего не сходить.

Сборы прошли быстро, тем более, что рюкзак стоял готовый, только запасы еды и воды пополнить. К месту добирались поодиночке, встретились у самого перехода. Снова повторили малоприятную процедуру с проталкиванием в иной мир, а оказавшись на месте, осмотрелись. Первое, что бросилось в глаза – погода. Если в прошлый раз здесь был ясный солнечный день, без ветра и, тем более, туч, то теперь небо было чёрным, а внизу бушевал шквальный ветер. При этом ни капли дождя ещё не пролилось, только молнии безостановочно сверкали на восточном краю небосвода, гром сюда не долетал, видимо, расстояние было слишком большим.

– Давай-ка поднажмём, – тревожно предложил Шурик, – пока гроза сюда не дошла.

И мы поднажали, бежать бегом получалось плохо, ветер постоянно менял направление, поднимал пыльные смерчи и сбивал с пути, иногда приходилось останавливаться, чтобы определиться с направлением. В котельной останавливаться не стали, добежали до крайних домов и нырнули в подъезд. Сделано это было как раз вовремя, поскольку центр стихии оказался точно над нами. Забежав в одну из квартир, мы с тревогой смотрели в окно. Снаружи творилось нечто невообразимое, сплошная завеса пыли, шквальный ветер, который то затухал на мгновение, то возобновлялся с прежней силой. Сквозь пыль были видны вспышки молний, а гром, наконец-то, дошедший до нас, гремел прямо над головой. При этом ни капли дождя не пролилось.

– Что за климат? – зло проворчал Шурик, сплёвывая в сторону, – мёртвая земля. Как думаешь, катаклизм какой?

– Понятия не имею, – честно ответил я, – климат на планете развивается циклично. Были в истории периоды оледенения, были влажные и жаркие, были и катастрофы с вымиранием девяноста процентов видов. Что будет с землёй через пятьсот лет мне неведомо. Слишком много переменных.

– По ходу, загадили планету парниковыми газами, вот и началось.

– Расслабься, загадить планету сложно. Один вулкан в год даёт столько углекислого газа, сколько люди за тысячу лет. Ограничение выбросов – разводка для лохов. Я бы сказал, что просто климат изменился, а причин может быть куча.

– А если атомная бомба?

– Если таких бомб штук пятьсот, да мощностью в полста мегатонн каждая, тогда, конечно, может на климат повлиять, что у нас тут с радиацией?

– Нормально всё, я измерял, – Шурик отошёл от окна и присел на низкий стул, – надо аборигена поймать, тогда всё и узнаем.

– Они бы нас не поймали, – угрюмо проворчал я, – оружие у них точно есть.

– И банды какие-то, – согласился Шурик, – шарят по руинам и хабар собирают.

– Много ты тут хабара видел? – с сомнением спросил я, – и следов грабежа нет. Люди отсюда ушли, но ушли организованно. Взяли вещи, оставили только то, что унести нельзя.

– А почему ушли? – задал он риторический вопрос, – радиации нет, тогда что? Землетрясение? Эпидемия? Нашествие тушканчиков?

– Кстати, о тушканчиках, – напомнил я, – они травоядные, должны что-то жрать. Такая туша за день несколько килограмм растительности должна съедать. Где? Земля бесплодная, какие-то колючки растут и только.

– Сдаётся мне, – он снова встал с места и подошёл к окну, песчаная буря понемногу рассеивалась, зато, наконец-то, пошёл дождь, редкие мутные капли осели на стекле, – мы ещё многого про этот мир не знаем. Надо дальше идти, пошарим ещё пару дней здесь, потом по железке двинем.

– Мысль хорошая, я про пошарить. Искать нужно не столько ценности, сколько инфу. Бумаги, записи, картинки. Любые, даже те, что на заборе. Говорили они по-русски, это нам на руку.

Вроде, затихает, – он указал рукой на мутное стекло, – пойдём, что ли?

– Пойдём, – выдохнул я и, подхватив рюкзак, зашагал к выходу.

Медью мы уже не заморачивались, те копейки, что за неё получим, особо нас не обогатят, да и мало здесь осталось цветмета. Лучше разжиться инфой об окружающем мире, а потом уже идти дальше. Глядишь, чем получше разживёмся.

В поисках инфы мы облюбовали неприметную контору у железной дороги. Тут, как и везде, ничего ценного не нашлось, вот только сейф хранил остатки документации. Два десятка выцветших листков с едва сохранившимся печатным текстом. Пока Шурик, вооружившись фомкой, бродил по кабинетам, я присел за стол, надо сказать, довольно основательный, тяжёлый из бруса, явно принадлежавший ранее директору; после чего начал читать всё, собирая по крупицам информацию о мире.

Что удалось узнать. Для перевозок использовались паровозы (развитое будущее), работали они на некоем «органическом топливе», что это такое, уточнить не удалось. Известно только, что за поставки этого топлива отвечал некто Христофоров, узнать инициалы которого у меня не получилось из-за плохой сохранности бумаги. Следующий документ оказался накладной на продукты для столовой, тут, впрочем, ничего нового: рыба, крупы нескольких сортов, да какая-то белковая соломка. Дальше я обогатился новым знанием, справка о том, что гражданин Олейник В.А. имеет разрешение на разведывательные рейды с исследовательскими целями на территории ближнего радиуса. Что это за радиус, узнать не получилось, но транспортным организациям предписывалось оказывать содействие в его поисках, в том числе доставляя его в пункты, близкие к путям рейдов. Там же уточнялось, что оружие у него законное, получено из арсенала охраны.

Эта информация заставила меня задуматься. Итак, мир, как я и думал, постапокалиптичный. Ресурсов мало, технологии неплохие, но дальнейшее развитие бессмысленно, поскольку упирается в тот же ресурсный потолок. Есть масса неисследованных территории, и вряд ли это пустыня, скорее, заброшенные города, которые исследуются энтузиастами-одиночками, то есть, централизованно исследовать отчего-то не удосужились. Или не сочли нужным? Как долго существовало здесь данное поселение? Судя по состоянию бумаги, оставлено оно лет пять назад. А когда появилось? Никаких старых домов, как будто все появились одновременно, ну, пусть, с интервалом в год. Потом люди какое-то время в них жили, а потом?

Ответа на вопрос не было. Я взял следующий лист и начал читать. Теперь объяснялось, что по требованию администрации с целью строительства некоего объекта, именуемого аббревиатурой ВПЦК, требовался металл, видимо, сталь, которая имелась в нужном количестве в городе С-355, но вывезти его мешала нестандартная колея железной дороги, поэтому требовалось пригнать спецтранспорт с консервации. Ещё интереснее, в населённом пункте понадобилось что-то, сгоняли и взяли в пустом городе, единственная проблема, как перевезти.

Последний лист содержал перечень фамилий тех, кого представили к премии. Премия подразумевает деньги, впрочем, мы уже выяснили, что они здесь есть, что впрочем, не мешает применять централизованное распределение материальных благ.

Итак, что имеем? Да почти ничего, нужно искать людей. Тут в комнату как раз зашёл Шурик, бросил на стол ещё несколько листков, после чего встал у окна и начал пристально вглядываться вдаль.

– Нашёл чего? – спросил он, как бы, между делом.

– Кое-что нашёл, вот только нам это мало, чем поможет. Где-то поблизости должны быть обитаемые места.

– Факт, – согласился он, – знаешь, я думаю, люди отсюда ушли, потому что вода исчезла.

– Исчезла?

– Ну, да. Смотри сам, в центре протекала река, мост через неё построили, оттуда и воду брали, для питья и помывки, а потом какие-нибудь родники иссякли, река пересохла, скважин не хватало, вот и ушли. Переехали туда, где вода есть…

Внезапно он замолчал. Я отложил в сторону очередной лист и проследил за его взглядом. Взгляд этот упирался в какую-то точку посреди каменистой равнины, в той стороне, куда уходили рельсы.

– Что это? – спросил я шёпотом, словно кто-то мог услышать.

– Хрен его знает, – честно ответил он, – вот только оно движется.

Срочно извлекли бинокли и начали смотреть. Поначалу ничего не разглядели, тёмная точка стала крупнее и только. Постепенно стали вырисовываться контуры, понятно стало, что этот предмет не просто движется, а едет по железной дороге. Правда, очень медленно. Ещё минут через десять мы различили в непонятном предмете дрезину. Самую примитивную, ручную. У которой две ручки и нужно ими вверх-вниз делать. Только это обычно делают двое, а тут пассажир был один. Разглядеть, как следует, не удавалось. Этот некто был одет в светло-зелёный плащ с капюшоном, на ногах были сапоги, а лицо замотано платком. Оружия не видно, мешок стоит рядом.

– Сюда едет, – сообщил мне удивительную новость Шурик, – сейчас примем на станции.

Он подхватил карабин и бросился вниз по лестнице. Подхватив свою двустволку, я тоже поспешил за ним, главное, чтобы первый контакт не стал огневым.

Засаду наспех организовали на перроне, если можно так назвать бетонный пятачок, примыкающий вплотную к рельсам. Из-за одного угла выйду я, а чуть левее меня выйдет Шурик, неизвестный, даже если он вооружён, против двух стволов не потянет, возьмём в плен, а там видно будет.

Дрезина приближалась, видно было, что ручной механизм не такой уж тяжёлый, по крайней мере, неизвестный путешественник работал, почти не напрягаясь. Въехав на станцию, он нажал какой-то рычаг, раздался лёгкий скрип, и дрезина остановилась. Мы приготовились. Этот некто, отработанным движением хорошо тренированного человека, перепрыгнул с дрезины на перрон, удерживая в одной руке широкополую шляпу, а в другой рюкзак.

Стой! Руки вверх! – я вышел из-за угла и навёл ружьё ему в грудь. Чуть левее и дальше мой номер повторил Шурик, который, правда, ничего не говорил, а просто навёл карабин.

– Не стреляйте, – ответил незнакомец тонким женским голосом. Платок упал с лица, а очки-консервы поднялись на лоб, на меня смотрела девушка, лет двадцати, с короткой стрижкой и огромными серыми глазами.

– Всё нормально, – рассеянно сказал я, отводя стволы и поворачиваясь к Шурику, но его гримаса заставила меня обернуться к «жертве». Поздно. В живот мне упирался толстый ствол маузероподобного пистолета, при этом она успела приблизиться ко мне так, чтобы стволы ружья оказались у неё за спиной, а я находился теперь на линии выстрела Шурика. Хреново.

– Так, – спокойно сказал Шурик, не опуская карабин, смотревший теперь мне между лопаток, – все мы понимаем, что ситуация патовая…

– Ничего не патовая, – возмутилась она, – я убью его, а прежде, чем он упадёт, успею и в вас две-три пули всадить. У меня пистолет самозарядный, а у вас болт на один выстрел.

– Пуля сквозь него убьёт тебя, – Шурик пытался торговаться, только мне его идея показалась неправильной, о чём я сообщил с помощью страшной гримасы.

– Убьёте друга? – она выразила презрение, – у вас, бандитов, всегда так.

– Так, давайте прекратим, – поспешно предложил я, очень неприятно было стоять под прицелом двух стволов, которые вот-вот разразятся ураганным огнём сквозь меня. – Есть предложение всем опустить стволы и поговорить. Мы ведь цивилизованные люди.

– Я-то да, а вы? – девушка и не думала опускать пистолет.

– Мы тоже, – я аккуратно, чтобы она видела, перехватил ружьё и повесил за спину, – мы не бандиты, нам от вас ничего не нужно, только информация, мы оказались в незнакомом месте и не знаем, что вокруг.

– Не я это начала, – напомнила она уже без злобы в голосе.

– Шурик, опусти ружьё, – попросил я, – нам ведь только поговорить требовалось.

Мой напарник, вздохнув, убрал карабин за спину. Девушка, с видимым облегчением, спрятала пистолет в кобуру. Пистолет напоминал маузер, только толстый ствол говорил о большом калибре, том самом, пули которого мы уже находили.

– Я – Нэнси, – спокойно сказала она, – раз уж вы не враги, помогите вещи перенести, устала в дороге.

– Нэнси – это имя? – спросил я, переставляя на перрон второй рюкзак, тяжёлый, словно набит кирпичами.

– Нансина, так меня зовут, – объяснила она, – Нансина Яковлевна Волкова, аспирант, историк-архивист, преподаватель.

– Степан, – представился я, – Молчанов Степан Андреевич, ваш коллега, тоже преподаватель, только химии и биологии.

– Бочкин Александр Павлович, можно просто Шурик, – представился мой напарник, некоторое время он раздумывал над тем, называть ли свою специальность, потом всё же выдал, – техник-технолог литейного производства, технарь заканчивал.

– И? Если не секрет, откуда вы?

– Может, будем на «ты» общаться, – предложил я, – а насчёт того, откуда мы, объяснить не смогу. То есть, смогу, конечно, но ты не поверишь. Лучше ты нам расскажи, что здесь и как?

– Пойдёмте, – предложила она, указывая на мешки, – поможете мне, а я по дороге всё вам расскажу.

И мы пошли, Нэнси при этом спокойно поворачивалась к нам спиной, словно забыв, что мы три минуты назад угрожали ей оружием. Видимо, по каким-то признакам определила, что бандитами мы быть не можем. Наивностью тут точно не пахнет, то, как она управлялась с пистолетом, напрочь опровергало мысли о наивности, девушка явно уже была в передрягах. Пока мы шли, я внимательно разглядывал новую знакомую, довольно красивая, косметики ноль, стрижка под мальчика, волосы какого-то странного цвета, фигура спортивная, оно и понятно, транспорт к такому располагает. Ну, и отдельно порадовала специальность. Историк, знает, что случилось с планетой.

Глава четвёртая

Расположились мы в одном из зданий в центре города, там, как объяснила Нэнси, в подвале хранился архив, который отсюда целиком не вывезли, поэтому она сюда регулярно приезжает, роется в книгах и, то, что важно увозит с собой или конспектирует. Мы туда не заходили, поэтому и пришлось довольствоваться клочками бумаги с обрывками информации.

В одном из кабинетов, где было достаточно просторно, и стояла кое-какая мебель. На столе я увидел странного вида газовую плитку.

– Чаю хотите? – спросила она, доставая из одного мешка стеклянную бутыль на пару литров, заполненную синеватой жидкостью.

– Да, а у вас тут чай есть? – я удивился, тут явно не Китай и не Индия, откуда чай?

– Да, выращиваем немного, она налила немного жидкости в резервуар плитки и, повернув ручку, щёлкнула зажигалкой. Над плитой показалось почти прозрачное пламя, в воздухе запахло чем-то химическим, похоже на бензин с какими-то добавками.

Мы достали кружки и поставили на стол.

– Так что именно вас интересует? – спросила она, доставая из мешка канистру из непонятного материала, напоминающего очень плотную бумагу.

– Всё, – сказал решительно Шурик, – вся история мира.

– С какого места начать? – она налила воду в самый обычный алюминиевый чайник и поставила его на огонь.

– Сначала.

– Порядка трёх с половиной миллиардов лет назад на планете появилась жизнь в виде примитивных микроорганизмов, живыми их можно назвать условно, но обмен веществ с окружающей средой у них был…

– Это я знаю, – перебил её я, – давай начнём с того, какое сегодня число, месяц и год.

– А вы не знаете? – с сомнением спросила она.

– Сомневаемся.

– Сегодня четвёртое июля две тысячи четыреста шестьдесят восьмого года.

В нашем мире было третье июля, но на фоне года это несущественно.

– А в какой географической точке мы находимся?

– Скажем так, это северная треть Среднерусской равнины, в трёхстах километрах к востоку находится Уральский хребет. Это город С-401, своего названия у него не было, с самого начала планировался, как временное поселение, окончательно оставлен людьми около трёх лет назад из-за проблем с водой, из-за подвижек земной коры грунтовые воды иссякли, снабжать население водой стало нецелесообразным, всех эвакуировали в Лесной.

– Так, уже лучше, – одобрил я, – а теперь напомни мне, Нэнси, год, который ты назвала, это от Рождества Христова?

– Да, а вы какой-то другой счёт знаете?

– Нет, не знаем, – я отрицательно помотал головой, – теперь, пожалуйста, в двух словах о том, что произошло с планетой после две тысячи двадцатого года.

Нэнси некоторое время пристально смотрела на нас, потом медленно проговорила:

– Вы из прошлого, – тон был таким, словно она констатировала факт, сообразительная, ничего не скажешь, – я могла бы догадаться, я ведь историк. Ваша одежда, речь, оружие, бинокли. Только как это согласуется с законами физики?

– Понятия не имею, – честно ответил я, – более того, мы не совсем из прошлого, то есть, не обязательно из вашего прошлого.

– Есть окно, – сказал ей Шурик, – из нашего мира в ваш. Только в нашем мире сейчас две тысячи двадцатый год, да и мир совсем другой.

Крышка чайника запрыгала, столб пара поднялся к потолку, Нэнси встала и, достав из тумбочки заварочный чайник, всыпала в него горсть заварки и залила кипятком. Выждав минуты три, она начала разливать жидкость по кружкам, мы, дабы не казаться бедными родственниками, достали шоколад.

– Я могу попробовать тебя туда провести, – предложил Шурик, – не факт, что получится, окно капризное, но вот Степана протаскиваю.

– Попробуем. Потом. – Она казалась растерянной, – а что вас сюда привлекло?

– Во-первых, – начал я перечислять, – это просто интересно, во-вторых, в будущем можно узнать важную информацию, которая поможет нам в настоящем, чтобы, значит, соломки подстелить в месте падения. Ну, и кроме того, просто помародёрствовать и добыть каких-нибудь ценных вещей. Что-нибудь, что потом можно будет в нашем мире выгодно продать и обогатиться.

– Например? – она взяла свою кружку, судя по виду, сделанную из дерева или пластика, очень похожего на дерево, и отломила приличный кусок шоколада.

– Драгоценные металлы, оружие, высокотехнологичные приборы, которых в наше время ещё не изобрели, лекарства, исцеляющие смертельные болезни.

– Какие, например?

– Ну, рак, СПИД.

– ВИЧ-инфекцию окончательно уничтожили ещё в конце двадцать первого века, онкологию исключили методами генной инженерии в начале двадцать второго. Теперь рак может быть только у очень старого человека, да и то, только при воздействии внешних факторов.

– То есть, ничего полезного мы здесь не найдём? – уныло спросил Шурик, отхлёбывая горячий чай. Я тоже осторожно отхлебнул из кружки, напиток оказался неожиданно вкусным, и это был именно чай, а не какой-то травяной сбор.

– Здесь – ничего, – категорично заявила она, – это мелкий населённый пункт, эвакуировали его организованно, в несколько этапов, при уходе всё ценное люди забрали с собой. Кроме архива, который имеет ценность только для историков.

– А в других местах? – с подозрением спросил я.

– На юге и на западе есть города, пустые или заполненные трупами, там вы можете найти много всего полезного, вот только это опасно.

– Что за опасность?

– Банды, мародёры. В диких местах есть поселения земледельцев, которые производят еду, и есть банды, которые могут выменивать найденные в руинах городов предметы на продукты, но чаще предпочитают грабить. Это если говорить о населённых местах, а на пустошах водятся волки, впрочем, они не так страшны, с ними бороться можно, а вот с джиннами никак.

– Джиннами? – хором спросили мы оба.

– Да, джиннами, а вы не знаете? – она определённо удивилась, словно джинны – это что-то, вроде волков или тушканчиков.

– Так, солнышко, – прервал я, – давай по порядку. Что произошло в мире, и как он стал таким, каким стал?

– Каким таким? – не поняла она.

– Таким, пустыня, воды нет, пыльные бури с сухими грозами, тушканчики, с меня размером, – откуда это всё? Ядерная война, эпидемии, метеорит упал, мегавулкан взорвался?

– Я поняла, ваш мир, по крайней мере, та часть, откуда вы пришли, зелёный, с прохладным климатом, вода в избытке, животных много, так?

– Вроде того. Так что случилось у вас?

– Если считать от указанной даты, то случилось многое. Войны были и немало, кое-где действительно применялось ядерное оружие, но оно не сыграло ключевой роли. Мир сделали таким люди.

– Как?

– Их, то есть, нас, было слишком много и они потребляли всё больше, расход энергии и других ресурсов был катастрофическим, к концу двадцать первого века население перевалило за двадцать пять миллиардов. Это был пик. Потом начались войны, карта мира несколько раз перекраивалась, но неизбежным был коллапс экосистемы. Почти все энергоносители закончились, разве что, кое-где остались залежи угля. Но это было уже не главное, главным ресурсом стала питьевая вода и плодородная почва. В двадцать втором веке по миру прокатились несколько волн эпидемий. Говорят, они имели искусственное происхождение, но, кто бы их ни выпустил, успеха он не добился. К тому моменту сообщение в мире было уже сильно нарушено, поэтому зараза осталась в своих очагах. Да и вакцины изобретали быстро. Несмотря на это, население стало уменьшаться, от голода вакцины не было. В двадцать третьем веке стал меняться климат, стал более сухим и холодным, впрочем, здесь, у нас, наоборот, потеплело. Постепенно, все оставшиеся люди стали сосредоточиваться в крупных городах, где пищу выращивали на гидропонике, часть продуктов имела химическое происхождение, а энергию давали ядерные реакторы. Но их ресурсы тоже были не бесконечными. Население Земли уменьшалось, по подсчётам специалистов, сейчас в мире не наберётся и одного миллиарда человек. Из них цивилизованных миллионов двести.

– А вы-то как выжили?

– Несколько анклавов на севере бывшей России, располагая передовыми технологиями, смогли наладить системы жизнеобеспечения, поэтому здесь жизнь пока теплится. Более того, прогресс идёт вперёд, мы не знаем голода, почти не знаем болезней, город с миллионным населением обеспечивает себя всем, что нужно, а реактор даёт только половину требуемой энергии, остальное мы получаем из других источников, возобновляемых. Так что, даже когда иссякнет топливо для реактора, мы не погибнем.

– А сколько таких городов?

– Здесь всего десять, расстояние между ними в сотни километров, связь поддерживается по железной дороге и радио. Авиация используется в экстренных случаях. Общая численность населения – около двенадцати миллионов. Есть ещё такие же анклавы в Северной Америке и Азии, вроде бы, ещё в Австралии, но с ней связи почти нет.

– А какой у вас строй? – с интересом спросил я, – ну, то есть, общественно-политическая формация?

– Строй, – она усмехнулась, – в старой литературе мне попадался такой термин «казарменный социализм», я думаю, больше всего подходит к нашему строю.

– То есть, богатых и бедных нет?

– Да, даже термины такие не в ходу, я их понимаю только потому, что историк. Деньги есть, но они мало что решают, большинство благ распределяется бесплатно, жильё, вода, почти все продукты. Та сумма, что люди получают за работу, – это, по сути, карманные деньги, вы понимаете, о чём я?