Книга: Темные аллеи. Окаянные дни. Повести и рассказы - Иван Бунин

негодяй, мот, наглец, без сердца, без чести, без совести...

И почему он так уверен, что с Надеждой были "его лучшие минуты". Потому что точно знает, что она бы его никогда не предала бы и всё бы простила? Или потому что даже бывшая, но крепостная всё равно никогда бы не стала его женой? А всё несостоявшееся имеет особый вкус и лишено быта. А как красиво звучи: "да, я негодяй, который её когда-то бросил, потому что мы из разных миров, но она лучшее, что было в моей жизни". Чем: "я негодяй, который попользовался девушкой после чего ее бросил". Верил ли он сам в свои слова? Слова ведь мало чего стоят и так легко срываются с губ. Говорить можно что угодно, только самый маленький поступок красноречивей характеризует человека, чем все его слова.

Мужчина сетует, что и его в дальнейшем бросила его жена, а сын не оправдал надежд, а потому и он потерял счастье. Но уже отправившись в путь, не может принять, что могло быть и по-другому. Хотя именно с той женщиной, которую он сейчас случайно встретил, когда-то он был счастлив.

Почему главный герой считает, что это было невозможно? Причина остаётся скрытой. Может, это сословные стереотипы тех времён. Может, попытки отогнать мысли о том, что он сам виноват в произошедшем. А может, он вовсе и не любил ее как любят невест, а желал её только как молодую красивую девушку.

В любом случае, в жизни так бывает, что кажется, будто пора идти дальше, там будет что-то более весомое, а там ничего такого и нет. И возвращаться уже некуда, ведь уходя, ты сжёг все мосты, ведущие назад.

Неопределенность будущего и невозможность промотать время вспять накладывают на некоторые решения особую ответственность. Ошибки в таких случаях имеют высокую цену. Цена ошибки главного героя — несчастная семейная жизнь, которую ему уже не исправить.

Понимает ли он это — вопрос, который для меня остался без ответа.

Мы были из разных, никак не пересекающихся, компаний. Это значит, что не просто в разные места ходили - мы думали на разных уровнях. Всё было настолько не близко, что казалось бы у вселенной нет шансов свести нас вместе.

Но мой, влюблённый в неё друг, взял её с нами в лес, на ежегодную майскую попойку. И там, после двух дней возлияний, с обязательной беготнёй в деревню "за ещё бутылочкой" - я, увидев как она наклонилась к ручью, вдруг что-то почувствовал... И немедленно распустил свой павлиний хвост.

Тому предшествовало полугодичное состояние потребности в женщине и в любви, которое я не знал к чему приложить, пока не увидел эту сцену у ручья. Так оно и пошло и завертелось. Поверьте, с таким со мною Мехмед II взял бы Константинополь за неделю.

И всё-таки, различия наших культурных слоёв иногда давали о себе знать. Поэтому в какой-то момент она предложила взять паузу, расстаться на время. Я не хотел (Константинополь уже взят), но согласился. Собрал вещи и уехал к йогам.

Это ещё одна история, которая началась двумя годами раньше. В Политех, нашего уездного городка, однажды пришёл поджарый мужик, сказал, что он йог и предложил бесплатно заниматься. Через девять месяцев он объявил роспуск на лето, а заодно рассказал о существовании в городе второго йога, который собирает (в "месте силы") палаточный лагерь голодающих. Мне, с парой друзей, эта идея так понравилась, что мы сразу подорвались туда и в полном восхищении просидели на семидневной голодовке. Там же, рядом (это километрах в 60 от города было) ходили (пока были силы) в близлежащую деревеньку, занимавшуюся молоководством. А иногда из деревни к нам приходила одна русская семья - то в полном многолюдном составе, то лишь отец семейства. И среди всех их детей была одна девочка с удивительным сердцем. Не то, чтобы я за свою жизнь повстречал какое-то слишком уж большое количество людей - но всё-таки повидал, пообщался. И ни от кого не чувствовал такой энергии. Меня уже тогда, в том моём возрасте, это смогло поразить. Я пишу и понимаю, что не умею объяснить - как это - чувствовать ангела перед собою. Но именно так всё и было.

И вот, во время паузы с моей будущей бывшей женой, я предложил другу собрать вещи и рвануть снова к йогам, благо они в очередной раз стояли там под деревней. Мы, кажется, даже голодать не стали - слишком мало времени, просто захотелось отдохнуть. Ходили по берегу реки, по окрестным лесам, прогуливались в деревню и периодически общались с тем ангелом. А ещё мы с нею пару раз посмотрели друг другу в глаза. Один из них я особенно хорошо запомнил. Полевая кухня находилась на отвесном речном берегу и чуть ниже основной поляны. Что-то я там то ли готовил, то ли кушал, что приготовили другие, а может просто воды попил. В любом случае, выхожу с кухни, весело перепрыгивая лужу, которая лежит ровно там где была бы дверь, будь мы в помещении, а на встречу ангел, тоже весёлый и мы провожаем друг друга взглядом. Ещё через пару дней я собираю вещи и уезжаю в город. Не было ровно ничего необычного или того, за что кто-нибудь мог бы зацепиться.

Однако через пару дней раздался звонок, я услышал её радостный, живущий надеждой голос "у меня ещё никогда такого не было". Эта фраза, её эмоция - плотно засели в моей голове. Я отчётливо помню все секунды того вечера и самого себя тоже. С одной стороны, точное осознание того, что ничего между нами не было. С другой, что она почувствовала ровно то, что могло бы быть.

Кажется, некоторое время мы созванивались. А через несколько дней она договорилась с родителями, что к ней приедут погостить "друзья". В роли друзей выступили я и подруга-прикрытие.

Кажется, я прожил у них несколько дней. Под конец я получил сообщение, детали которого помню плохо. То ли её мама, то ли она сама передала ей слова выражающие опасения и нежелание, чтобы мы встречались. Всё дело в разнице в возрасте: мне было 23, ей - 16. И тем не менее, те дни были чем-то вроде Чистилища, в котором встречаются всё-таки ангелы и в котором можно быть счастливым.

Мы же должны были обедать у них, верно? И спать я где-то должен был, так? Но я ничего этого не помню. Всё свободное пространство заняли ощущения о том, как мы ходили, взявшись за руки, по той длинной лесной дороге, как она показывала мне свою школу, рассказывала о коровах, о молоке, о том, что когда вырастет хочет работать няней... О, как хорошо я представлял её на этой работе! Мне казалось, что именно там, около детей, так остро нужен ангел, которого я сейчас держу за руку.

В последовавшие за расставанием дни мы созванивались и наверное о чём-то разговаривали, но я не помню ничего, кроме своего ощущения от её, восхищённого испытываемыми чувствами, голоса.

Где-то через неделю был день города, который, в то время, праздновался с размахом и неизменным салютом. Она отпросилась у родителей и поехала "к подруге" в город. И мы снова ходили целыми днями держась за руки... Не помню, испытывал ли я ещё когда-нибудь такое же чувство от физического контакта. Разное потом было, но всегда с неизменной примесью... желания. С нею же, с тем ангелом... Господи! Мне действительно казалось, что я держу за руку что-то неземное, волшебное, исключительно доброе - сосредоточие добра...

Помню, как чуть не заплакал от обиды, когда она, заигравшись в жестокость, наступила мне больно на ногу. Не до слёз, конечно - но то, что ангел, пусть лишь играя, прыгает на мою ногу... отчего-то чуть не разорвало моё сердце.

А потом была ночь, куча весёлого народу на перекрытых улицах, салют, под которым мы стояли, впервые обнявшись... и наши разговоры о том, что я буду ждать, пока ей не исполнится восемнадцать. Вы, может быть, не знали, но ангелы никогда не обманывают своих матерей. Так же и мой ангел хотел, чтобы всё было хорошо не только для нас, но для всех. Хотя, подождите, мы не говорили тех слов - мы как-то так себя вели, что было понятно, что я буду ждать.

Через пару дней, за которые, казалось бы, ничего не произошло, она позвонила и сказала, что всё-таки "не надо меня ждать". Эта фраза, своей неожиданностью, но, главное, откровенностью вскрывающей неназванную реальность была подобна той, что она произнесла в свой первый телефонный звонок. Я как-то глупо хмыкнул и ответил "хорошо". Больше мы никогда не виделись.

Мне слишком далеко было до неё, она была не в пример мудрее и взрослее меня. Может быть потому я просто не знал, не умел отвечать и разговаривать в таких ситуациях. Как бы там ни было, если ваш Бог существует, если меня когда-нибудь будут судить... Первое за что я попрошу прощение - это за тот глупый хмык в нос и своё "хорошо".

Не сразу до меня дошло...

Мы с моей будущей прошлой женой восстановили отношения, у нас родилась дочь и где-то там, в той жизни, я однажды вспомнил об этом вечере и со всей болью ощутил, что такое подлость - она необязательно намерена и планируема, в ней даже может полностью отсутствовать личная выгода... Подлость - это не требующий ваших усилий штришок разрушающий, тем не менее, чью-то душу - брошенный в окно камень - поступок, который вы с лёгкостью могли не совершать.

С тех пор не проходило и года, чтобы я не вспоминал о ней с неизменно сжимающимся в груди сердцем. Всё это было так странно, так неожиданно. Чтобы вы понимали, мы ни разу даже не поцеловались. Понятно ли вам это? Ни разу, даже тогда - ночью, во время салюта, который разрывался над головой, когда люди кричали и поздравляли друг друга, словно в новый начавшийся год - даже тогда я, лишённый рядом с ангелом вожделения, лишь обнимал её.

Эти странные звонки ангела... Сначала о том, что всё началось - и я выезжаю. Потом, о том, что не надо её ждать... и я хмыкаю. На что хмыкаю то? На то, что как бы ничего между нами нет, а она разговаривает так, словно мы "парень с девушкой" - вот это мне смешно стало. И на это я так отреагировал. И об этом я уже много лет думаю: что с ней было потом? Как она восприняла мой ответ? И... вы уж простите за подобный слог... что с её сердцем?.. Ведь она немножко не человек...

А главное, если первый звонок ангела был неожидан, но постфактум объясним, то последний звонок неожидан и необъясним - я не понимал: почему?.. Пока не прочитал "Тёмные аллеи" - пронзающие каждым своим рассказом. В них, в Аллеях, невероятное сосредоточие обнажённых сердец. Книжку можно за день прочитать, я же растянул её невероятно, а всё от того, что не могу за раз более одной истории вынести. Они все коротенькие, на несколько страничек, но от того лишь пронзительней, потому что за каждой скрывается толстовский роман ужатый до пронзающей вспышки боли.

Дочитывая один из них меня словно пронзило. Я вдруг вспомнил, как закончился тот вечер с салютом. Мы были в толпе, стояли обнявшись. Салют (единственное яркое событие подобных городков того времени) отгромыхал, люди начали расходиться и мы потянулись следом. Лишь немного замедлились - ангел отошёл по своим делам. И ровно в этот момент моя будущая бывшая жена то ли написала, то ли позвонила мне и сказала, что хочет всё продолжить, всё восстановить. Прямо сейчас. Я помню (я вспомнил) как во мне загрохотала энергия, как напряглось всё существо и заработали мышцы руг, ног и всего остального.

Между той точкой, в которой мы с ангелом стояли обнявшись, до той, в которой я скоро и, наверное, скомкано с ней попрощался - от силы минут десять неспешным шагом. Она знала, что у меня есть девушка. Возможно я даже говорил о нашей паузе. Но я не помню, как тогда убежал (а я, сейчас понимаю - убегал - не от неё, но к другой) - сказал ли об смске/звонке или просто на что-то сослался... Оставив её с братом, подругой и без себя.

А через пару дней звонок: "не надо меня ждать"... Неужели я причинил ей боль ни один, а целых два раза?..

Именно поэтому, когда кто-нибудь (иногда такое случается) говорит мне, что я хороший человек - я, с разной степенью откровенности и правдивости говорю, что нет, я - плохой. Говорю так, потому что у меня есть истории, которые я не готов рассказывать и поступки, которые уже не исправить.