Текст книги "Последний кровник"

Небо Ичкерии

Он в Моздоке, где базируются самолеты и вертолеты российских ВВС. Его эскадрилье поставлена довольно простая задача: прикрывать переброску подразделений в труднодоступные места, обеспечивать безопасность вертолетов, которые будут заниматься эвакуацией раненых в случае вооруженных столкновений. Ведь поначалу некоторые политики и военачальники считали, что крупных боевых действий не будет: большинство населения против режима Дудаева, ознаменовавшего собой безработицу, нищету, кровавые распри между кланами. На деле же оказалось далеко не так.

Уже в первый день вступления наших войск в Чечню Владимир узнал из донесений: жители перекрывают дороги – выходят женщины, старики и дети, а в некоторых местах боевики закладывают мины, ведут огонь из автоматов и пулеметов. По мере продвижения в глубь республики сопротивление нарастало. А на подступах к столице Чечни Грозному разыгралось настоящее сражение.

Капитан Крутогоров получил приказ: южнее аэродрома Северный, в 20 километрах, в засаду попала мотострелковая рота. Там много раненых. Для их спасения посылаются вертолеты. К их прилету надо уничтожить боевиков, нанести по ним ракетно-бомбовый удар.

Погода сложная: свинцовые облака висят над самой землей, временами из них сыплет мокрый снег с дождем. Едва самолет оторвался от взлетно-посадочной полосы, как скрылся в непроглядном мареве. Хорошо, что Владимир в совершенстве владел техникой пилотирования в сложных метеоусловиях.

Вышел на аэродром Северный. Там погода порадовала: облака приподнялись, видимость улучшилась. Взял курс на юг.

Когда прилетели к месту засады и увидели разбитые машины, трупы вокруг них, сердце Владимира облилось кровью. Гнев бушевал в груди: как можно было посылать роту без прикрытия бронемашин, вертолетов?..

Да, виноваты начальники – не уберегли, недоучли, недосмотрели. Война – серьезная штука, тут надо думать, думать, думать… А к ней-то и не готовились. Вроде бы и учились воинскому мастерству, а всерьез разве кто-то задумывался, что может произойти такое… Вот и на этот раз послали роту без прикрытия. Понадеялись, как это частенько бывает у русских, на авось…

Штурман Романов не подкачал: ракетно-бомбовый удар разметал засаду боевиков вначале с северной стороны, затем с западной, а на третьем заходе боевики драпали от мотострелковой роты без оглядки…

На пленэре

В воскресенье он всеми правдами и неправдами отпросился с консультативных занятий и отправился на Хопер. Рита обрадовалась, даже поблагодарила его, что он скрашивает ее одиночество. Она уже стояла за мольбертом, и на холсте обозначилось голубое небо с белоснежными пушистыми облаками, а внизу карандаш вывел контур реки с разлапистой ивой на берегу.

День был чудесный, солнечный и теплый, и вода в реке будто бежала вприпрыжку, огибая свесившиеся к ослепительно сверкавшим бурунам ветви. Невдалеке на импровизированном пляже расположилось около десятка отдыхающих, двое мужчин барахтались невдалеке от берега, ахая то ли от восторга, то ли от холодной воды.

– Не желаете? – кивнула на воду Рита.

– С удовольствием. Но завтра тренировочные полеты. Скоро – экзаменационные. Не дай бог заболеть. Если с вами – рискну.

– Не буду искушать вас. Мне очень хочется, чтобы вы сдали экзамены на «пятерки».

– Спасибо. Постараюсь.

Рита продолжила рисовать. Владимир с умилением наблюдал, как водит она кистью, как на холсте из небытия появляются причудливые берега, тенью отражающиеся в ребристых волнах, камыш, серебристая дорожка поперек реки, похожая на россыпь бисера. Рита изредка посматривала на него, желая прочитать в глазах мнение о своем творчестве; он из-за нежелания показать свою влюбленность, очарованность ею делал вид этакого бесстрастного судьи. Лишь когда Рита положила кисть, сказав, что на сегодня хватит, он с видом знатока глубокомысленно заключил:

– Н-да, не ожидал, не ожидал. Будь я хозяином Третьяковки, непременно выставил бы ваше произведение в самом главном зале.

– И я не ожидала, что вы такой льстец, – рассмеялась Рита. – Это еще набросок, требует капитальной работы. Через недельку, может и позже, завершу, тогда скажете свое слово.

– Обещаете показать?

– Обязательно.

Полет с генералом

Наконец-то настал долгожданный день! Два с лишним года постигал азы летного мастерства Владимир Крутогоров. Много? Вроде бы и долго тянулись они, а вроде бы пролетели в один миг. Владимиру еще повезло: сверстники пятый год ждут выпускных экзаменов.

Сегодня прилетела комиссия из штаба ВВС принимать у курсантов выпускные экзамены. Курсанты радостны и… напряженны: экзамены представительной комиссии – серьезная штука. Некоторые штабисты, чтобы показать свой профессионализм, будут задавать всяческие каверзные вопросы. Владимир, хотя теорию сдал на пятерки и за полеты на всех режимах замечаний не имел, волновался: мало ли какой экзаменатор попадется и какие вводные преподнесет в небе? Не хотелось и в глазах Риты оказаться не «летать рожденным», а обычным четырехгодичным курсантом. Он любил ее и с грустью думал о том, что в скором времени придется расставаться. Как-то он намекнул Рите о загсе; она улыбнулась и сказала серьезно:

– Бумажка в наших отношениях значения не имеет. Торопиться не будем. Получай звание лейтенанта, назначение в тьмутаракань, а я буду заканчивать институт. Потом примем решение.

– Тебя пугает тьмутаракань?

– С тобой меня ничто не пугает. Я за тобой поеду на край света…

Ждать еще почти год. Ему так будет не хватать ее!..

Погода портилась. Местный «ветродуй», предсказатель погоды, утром передал по радио, что приближается циклон с дождями и сильными ветрами. Совсем некстати. Сегодня еще терпимо: небо затянуто слоисто-перистыми облаками. Это для полетов хорошо: солнце не будет бить в глаза, расплываться мешающими бликами на асфальте. Поторопить бы командиров…

Командир полка полковник Минаков, пятидесятилетний крепыш с квадратным волевым лицом, прошелся вдоль строя курсантов, выстроенных по летным группам во главе с летчиками-инструкторами, остановился на середине.

– Ну, что, молодые орлы! Поздравляю с завершающим этапом вашей учебы. Сегодня вы обязаны показать, чему мы вас научили и как вы будете служить Родине. Мой вам совет: не напрягайтесь, чувствуйте себя спокойно и уверенно. Высокие начальники из Москвы такие же люди, как и вы, и желают вам всяческих благ, то есть успешной дальнейшей службы. И я желаю всем одного – успехов. А теперь разойдитесь по своим самолетам и ждите очереди. – Оглянулся и увидел направлявшуюся от КДП к строю «Волгу». – Отставить! Начальник училища к нам пожаловал.

Полковник не ошибся: из «Волги» вышел генерал Соколов, седовласый и с немалыми морщинами на лице мужчина, худощавый, подтянутый, как истинный военный.

Минаков скомандовал «смирно» и доложил, что курсанты готовы к испытательным полетам. Генерал поздоровался с комполка за руку, окинул строй придирчивым взглядом и неожиданно для всех вдруг приказал:

– Курсант Крутогоров, выйти из строя!

У Владимира замерло сердце: в чем провинился? Может, в том, что вечерами уходил на свидание с Ритой и кто-то доложил?

Ноги предательски подрагивали. Но он взял себя в руки и четко выполнил команду.

Генерал совсем не строго, а даже весело глянул ему в лицо.

– Можно сказать, заочно мы знакомы, встречались здесь, на плацу; комэск о тебе рассказывал, утверждал, что самородок и не надо тратить на твое обучение четыре года. Что ж, вот решил сам убедиться в твоем таланте, познакомиться поближе. Готовься к полету.

Сколько раз он слышал успокаивающие слова: «Не волнуйтесь. Сохраняйте уверенность. Действуйте спокойно и без напряжения». Золотые слова. Владимир мысленно повторял их теперь, а сердце колотилось, как птица, попавшая в силки. Он старался ничем не выдать волнение, и генерал сел в кресло кабины, не глянув на него, лишь кивнул головой в сторону пилотажных приборов:

– Действуйте.

И Владимир успокоился, стал нажимать кнопки запуска двигателей. Руки больше не дрожали. А когда двигатели будто запели любимую песню, сердце в унисон им разлило радость по всему телу.

Прогрев двигатели до нужной температуры, Владимир запросил у руководителя полетов разрешение на выруливание на исполнительный старт.

– Разрешаю, сто двадцать первый, – ответил РП.

Генерал молчал. И Владимир мысленно поблагодарил его. Будто и нет в кабине. Отлично. Далее и вовсе пошло отработанное до автоматизма: запросы на взлет, доклады о разворотах, полет по «коробочке», выход в зону, выполнение сложных элементов пилотажа. Когда Владимир произвел глубокий вираж и самолет, завершая фигуру, вздрогнул – точно попал в начальную точку окружности, – курсант не удержался, мельком взглянул на генерала. Лицо Соколова не выражало никаких эмоций. Но Владимир был уверен – не мог не обратить внимания на столь филигранное мастерство. И с еще большей уверенностью стал крутить фигуру за фигурой.

Генерал промолчал весь полет. А когда приземлились и зарулили на стоянку, где строгого экзаменатора и экзаменующегося поджидала вся группа старшего лейтенанта Алешина вместе с командиром эскадрильи, начальник училища распорядился продолжать прием экзаменов, а Владимира кивком головы позвал за хвост самолета.

– Ну, что, молодой человек, вполне согласен с твоими командирами. И рад, что обратили внимание на твои феноменальные способности. За все элементы техники пилотирования ставлю отличные оценки. Но не зазнавайся. Летное дело такое, в котором всегда есть чему учиться. И не надо считать, что ты уже ухватил Бога за бороду… В общем, молодец. Хотя чрезмерная крутизна больше присуща летчикам-истребителям, а транспортникам лучше ее избегать.

– А если самолет будет атаковать истребитель? – не согласился Владимир.

– В бою – это другое дело. Но я тебе такую вводную не ставил. – Генерал снова помолчал. – В общем, все в порядке. И я без сомнения включаю твою фамилию в список нынешних выпускников. Извини за любопытство: какие у тебя личные планы? Не согласишься остаться в нашем училище летчиком-инструктором?

Владимир никак не ожидал такого предложения.

– Спасибо, товарищ генерал, за доверие, но… я не думал…

– А ты подумай. Некоторые выпускники сами просятся в инструкторы – успели обзавестись женами, не хотят далеко уезжать. Кстати, тебя еще не окрутила никакая зазнобушка? – повеселел начальник училища.

– Ну, почему же, – несмело ответил курсант генералу: откровенность требовала откровенности. – Есть и у меня девушка. Любим друг друга. Она еще учится в пединституте. Вот закончит…

– Это с ней я видел тебя как-то у Дома офицеров?

– Наверное. Других знакомых девушек у меня нет.

– Ну, что ж, желаю успехов. До свидания.

Владимир и не видел, как к самолету подъехала генеральская «Волга» и Соколов, сказав что-то командиру полка и комэску, сел в машину. Едва уехал, очередной курсант запустил на «Элке» двигатели. К Владимиру подошел майор Новиков, спросил с улыбкой:

– О чем это вы так долго беседовали? – Он кивнул в сторону умчавшейся «Волги».

– Да так. Генерал остался доволен полетом и хвалил вас, инструкторов, что заметили мои способности.

– Не предлагал остаться в училище инструктором?

– Предлагал, – признался Владимир. – Но я еще не решил.

– Решай. И дочка его, Наталья, красивая, умная девушка.

– При чем тут Наталья, когда у меня есть Рита.

– А с кем ты по вечерам гуляешь? Я же не раз видел вас.

– С той самой Ритой, которую я люблю.

Новиков покрутил головой.

– Что-то не пойму я тебя. Темнишь, братец? Стесняешься, что будут упрекать, что лезешь под крыло генерала?

И ему все стало ясно. Это Рита, а точнее Наталья, придумала себе псевдоним, чтобы оградить его от насмешек, а может, и от соблазна стать зятем высокого начальника училища, который поможет в карьере.

– Не темню, – глубоко вздохнул Владимир. – Я и не догадывался. Вот куница разношерстная…

Вечером он встретился с Ритой-Натальей. Она как ни в чем не бывало чмокнула его в губы, спросила с улыбкой:

– Как дела? Как экзаменационный полет?

– Отлично. Твой папа – добрейшей души генерал. Предложил мне остаться в училище летчиком-инструктором.

Наталья удивленно вскинула брови и после длительной паузы спросила довольно жестко:

– Так ты знал?

– Узнал сегодня после полета. Почему ты скрывала?

– Потому! – все так же резко ответила девушка. – Не хотела, чтобы ты знал, чья я дочка.

– И что это изменило бы?

– Не знаю. Но я боялась перемен в твоем отношении ко мне.

– Зря. Я люблю тебя.

Наталья опустила голову и, взяв его под руку, повела по улице вдоль домов офицерского состава. Долго молчала. Потом подняла голову, пристально посмотрела ему в глаза:

– И как ты воспринял предложение генерала?

– Нормально воспринял. – Владимиру не понравился вопрос. – Но служить под опекой высокопоставленного родственника, слушать подначки сослуживцев – уволь. Да и, если откровенно, инструкторская должность мне не по душе.

Наталья опустила голову.

– Что ж, вольному воля…

Лейтенант

Ждать приказа о присвоении офицерского звания и назначения в воинские части пришлось около месяца. Владимир продолжал вечерами встречаться с Натальей. Девушка, похоже, тоже ждала приказа, и отношение ее к возлюбленному стало более сдержанным. Она разрешала целовать себя, но, когда Владимир в пылу страсти пытался дать волю рукам, тут же, как строгая учительница, ставила его на место:

– Не уподобляйся современным сердцеедам. Веди себя прилично.

Теперь на танцы, благо у Владимира стало больше свободного времени, они ходили в Дом офицеров, и насмешливо-завистливые взгляды курсантов Натальи на них не действовали.

Наконец-то пришел долгожданный приказ. Выпускников собрали в Доме офицеров, и начальник училища генерал Соколов торжественно зачитал приказ министра обороны о присвоении выпускникам офицерского звания «лейтенант». Только одному, Владимиру Шустрову, – «младшего лейтенанта». Накануне он по пьянке избил своего товарища.

– В какие округа и воинские части вас назначили, узнаете в отделе кадров; получите проездные и подъемные. Поздравляю всех с офицерским званием и желаю успехов в службе. Банкет состоится завтра в столовой летного состава. Разрешается прийти с выбранными спутницами жизни и с теми, кто вдохновлял вас на покорение высот, – весело заключил начальник училища.

В отделе кадров было столпотворение. Владимир занял очередь и с волнением гадал, куда же, в какой город или зачуханный гарнизон, наподобие Воздвиженки, что на Дальнем Востоке, о котором немало был наслышан, он поедет. И очень удивился, когда капитан Дехта, начальник отдела кадров, спросил:

– А вы чего в очереди стояли? Вы остаетесь в училище, летчиком-инструктором.

«Вот так финт! – изумился Владимир. – Оженили, как говорится, без моего согласия!» Не ожидал он этого от генерала. Не только изумился, но и возмутился. Такого самоуправства он не допустит.

На выходе из отдела кадров увидел тоже возмущавшегося коллегу Виктора Беляева. Ему обещали должность летчика-инструктора, а загнали аж в Благовещенск! Владимир подошел к другу по несчастью, выслушал его и пошутил:

– Давай поменяемся. Я давно мечтал попасть на Дальний Восток.

– Давай! – обрадовался Беляев. – Идем к начальнику училища.

Шутка обратилась в серьезную проблему. К генералу Соколову удалось пробиться только на следующий день незадолго до банкета. Начальник училища внимательно слушал доводы молодых лейтенантов и неожиданно для обоих решительно хлопнул по столу:

– Быть по сему, то есть по-вашему. Я дам команду начальнику кадров о вашей замене.

Так Владимир Крутогоров нежданно-негаданно попал на Дальний Восток.

На Дальнем востоке

Всего неделю после окончания училища Владимир пожил в селе у родителей и поспешил в штаб Дальневосточного округа, куда было выписано предписание. Вначале в Хабаровск, а потом в часть, и совсем не в Благовещенск…

До Москвы Владимир поехал поездом, а от Москвы до Хабаровска летел самолетом. Прибыл в штаб округа в самый канун нового, 1990 года. Кадровик, моложавый, но с изрядным животом капитан, с усмешкой пожурил:

– Не вовремя прибыли, товарищ лейтенант. Тут не до вас. Да и командующий округом вызван в столицу, и командующий воздушной армией взял недельный отпуск, улетел на Тунгуску на подледный лов – сиг и таймень валом валит. Придется числа до третьего января подождать.

Не зря говорят: ждать да догонять – хуже некуда, но ничего не поделаешь, против обстоятельств не попрешь. И пришлось лейтенанту Владимиру Крутогорову встречать очень загадочный и непредсказуемый 1990 год в гостинице. К нему подселили еще одного лейтенанта, тоже летчика, выпускника Армавирского высшего авиаучилища, Льва Власенкова, и они вместе отправились вечером в Дом офицеров. Дежурный на входе попросил предъявить пригласительные билеты.

– С каких это пор с офицеров требуют в Дом офицеров пригласительные? – возмутился Лева.

– Вы что, с Луны свалились? – в свою очередь рассердился дежурный. – Не знаете, что люди готовятся к встрече Нового года и заказали столики?.. Вы заказывали?

– Когда? – не унимался Лева. – Мы только вчера прилетели. Можем сейчас заказать.

– Опоздали. Свободных мест нет.

Такая же участь постигла лейтенантов и в ресторане «Уссури». Пришлось довольствоваться гостиничным буфетом.

На другой день Владимир позвонил в Балашов (там было 9 утра) Наташе. Поздравил с Новым годом, пожелал успехов, любви и счастья. Возлюбленная, похоже, была не в лучшем настроении и разговаривала с ним сухими, короткими фразами. Он объяснил, что по не зависящим от него причинам застрял в Хабаровске, но Наташу это мало интересовало. Владимир спросил, что случилось, чем она расстроена. Наташа, подумав, ответила:

– Папа был прав: ты не только меня не любил, ты оказался неблагодарным и своим командирам, которые за два года тебя сделали летчиком, офицером.

– Ты что, пьяна? – возмутился Владимир. – При чем тут твой папа, командиры? – Хотел сказать, что любит ее, но Наташа положила трубку…

…Командующий округом генерал-полковник Лосинов, лысый, широколицый мужчина с серо-блеклыми глазами, окинул офицеров беглым взглядом и предупредил:

– Времени у меня в обрез, потому буду краток: поздравляю с прибытием в наш прославленный округ. Желаю добросовестной и успешной службы. Через год встретимся на учениях, доложите, как служится, что понравилось, что нет. А теперь отдаю в распоряжение командующего воздушной армией. Он более подробно объяснит, где будете служить, и поставит конкретные задачи. Генерал Гайдавенко ждет вас на Большом аэродроме.

Командующий воздушной армией генерал-майор Гайдавенко встретил их более приветливо. Посадил напротив и сказал, что сопроводительные документы на обоих уже получены и он ознакомлен с ними. Невысокого роста, худощавый, подтянутый, с добрыми серыми глазами, он сразу понравился Владимиру.

– Доволен и рад, что под моим началом будут служить молодые и талантливые летчики, – сказал генерал. – На Дальнем Востоке еще не бывали?

– Не доводилось, – ответил Крутогоров. И Власенков подтвердил кивком.

– Понравится, – заверил командующий воздушной армией. – Отсюда при мне еще никто не просился перевестись в западные регионы. – Помолчал. – Только вот какая проблема: транспортные полки у нас укомплектованы, штаты заполнены, а вот в бомбардировочном как раз две должности есть. Не пугает вас бомбардировочная авиация? Самолет «Су-24МК» – боевая и современная машина, оснащенная лазерным и телевизионным наведением. Вы же боевые летчики, не претит ли возить всякое барахло с одной точки на другую?

– Я – «за», – сразу признался Владимир. – Мечтал попасть в истребительную авиацию – не получилось. Согласен в бомбардировочную.

Власенков молчал.

– А вы? – обратился к нему генерал.

– Надо подумать, – не очень уверенно ответил Лев.

– Думайте. Если не согласитесь в бомбардировочную, подыщем что-то другое. А вам, – повернулся Гайдавенко к Владимиру, – служить придется в Воздвиженке, это под Уссурийском. Недалеко Владивосток. Гарнизон благоустроен, летчики живут в пятиэтажках. Для холостяков есть гостиница…

В Воздвиженку Владимир поехал с Левой Власенковым: все-таки решился парень променять московские хоромы на общагу (он признался, что генеральский сынок: отец служит в Министерстве обороны, обещал ему место в Остафьеве, в придворном транспортном полку).

Военный городок близ села Воздвиженка не очень-то вдохновил молодых пилотов: трехэтажные, похожие друг на друга домики, редкие кустики непонятных растений около подъездов, обшарпанные двери. Но… близок локоток. Владимиру снова вспомнилась Наташа. И он еще раз позвонил ей. Бывшая возлюбленная удивила его еще больше.

– Ты мне больше не звони, – категорично заявила недавняя возлюбленная. – Во-первых, я готовлюсь к выпускным экзаменам, во-вторых, – сделала паузу, – выхожу замуж. За майора Забашту, командира эскадрильи. Помнишь такого?

– Помню. – Владимир хорошо знал рыжеватого, с вечно недовольной физиономией майора, которого в эскадрилье не любили. На выпускном он не сводил глаз с Натальи, но тогда это только умиляло Владимира. Даже предположить не мог, что Наташа, красивая дивчина, свяжет свою судьбу с рыжим уродцем. Вот и пойми этих женщин.

– Счастливого бракосочетания, – сказал он и положил трубку. Нахлынули воспоминания…