Текст книги "«Неизвестная война» на экране и наяву"

Накануне большой войны

Протесты и волнения представителей среднего класса в Европе в связи со своими же санкциями против России из-за отсутствия рынка сбыта собственных товаров; фашисты на Украине; плотное кольцо натовских военных баз вокруг России… За столько лет мировое правительство так ничему и не научилось и не поняло, что страну, как бы она ни называлась: Русь, Российская империя, Советский Союз или Россия, – победить невозможно.

Наверняка вожди мирового правительства не знают слов из известной в России песни:

 
Ты размахом необъятна,
Нет ни в чём тебе конца,
Ты веками непонятна
Чужеземным мудрецам.
 
 
Сколько раз тебя пытали —
Быть России иль не быть,
Сколько раз в тебе пытались
Душу русскую убить.
 
 
Но нельзя тебя, я знаю,
Ни сломить, ни запугать —
Ты мне, Родина родная,
Вольной волей дорога.
 

Так что пусть правители мира учат слова этой песни и учатся у своих предшественников. Многие из них приходили к нам с мечом, от которого и погибали. К месту напомнить предостережение первого канцлера Германской империи Бисмарка: «Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведёт к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах русских… Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединяются друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути… Русских невозможно победить, мы убедились в этом за сотни лет». Они никогда ни на кого не нападали, но всегда побеждали. Не буди лихо, пока оно тихо.

Слова о ртути тем более актуальны, тем более что уточнением Гарвардского (выполненного, СССР повержен) является Хьюстонский проект, которым предусмотрено разделение России на 30–40 небольших государств, а население должно быть сокращёно до 15–50 млн рабов, задействованных на сырьевых отраслях (нефть, газ, уголь, металл).

Тому же Бисмарку принадлежат слова: «Но можно привить ложные ценности, и тогда они победят сами себя!» Будем надеяться, что этого не случится. До сих пор ума у нашего народа хватало и сейчас хватит.

В тридцатых годах прошлого века усилия советской дипломатии были направлены на расширение и урегулирование отношений с другими государствами.

В свою очередь, крупнейшие капиталистические страны также были заинтересованы в сотрудничестве с СССР, который рассматривался как огромный потенциальный рынок. Приход Гитлера к власти в 1933 году повлиял на экономические отношения с Германией.

Невольно вспоминаются слова Сталина о фашизме, которые прозвучали более 85 лет назад. Имея в виду тогдашние реалии, в 1934 году он сказал: «…Победу фашизма в Германии нужно рассматривать не только как признак слабости рабочего класса и результат измен социал-демократии рабочему классу… Её надо рассматривать также как признак слабости буржуазии, как признак того, что буржуазия уже не в силах властвовать старыми методами парламентаризма и буржуазной демократии, ввиду чего она вынуждена прибегнуть во внутренней политике к террористическим методам управления, – как признак того, что она не в силах больше найти выход из нынешнего положения на базе мирной внешней политики, ввиду чего она вынуждена прибегнуть к политике войны».

В книге «Mein Kampf», написанной Гитлером ещё в 1925–1926 годах, была чётко обоснована необходимость грядущей войны для расширения жизненного пространства Германии. Россию Гитлер воспринимал как страну немецкой территориальной экспансии.

В том, что после прихода в Германии фашистов к власти в 1933 году война с СССР неизбежна, сомнений не было. До конца столетнего пути, который надо было пробежать за десять, оставалось ещё семь лет. Построенные с иностранной помощью и собственными силами в ходе индустриализации заводы и фабрики делали преодоление этой дистанции реальной.

Странно вёл себя Гитлер – до сих пор все его великолепные авантюры были точно рассчитаны, хорошо подготовлены и потому успешны. И вдруг он очертя голову кидается в совершенно безумную войну: «Наполеону не удалось, Вильгельму не удалось, а я круче всех, мне удастся!» Да, конечно, «Майн кампф»… но уродливая реальность имеет обыкновение вносить поправки в самые красивые планы. Вот всего лишь один пример.

В «Майн кампф» Гитлер писал: «Говорить о России, как о серьёзном техническом факторе в войне, совершенно не приходится… Россия не имеет ещё ни одного своего собственного завода, который сумел бы действительно сделать, скажем, настоящий живой грузовик». Спустя пятнадцать лет, когда настало время реализации программы фюрера, СССР делал не только «живые» грузовики, но и не менее «живые» танки, самолеты, реактивные установки… Это была уже совсем другая, сталинская Россия, и нелепо думать, что Гитлер не сделал соответствующую поправку.

Без активной помощи Германии со стороны США и Англии Вторая мировая война не могла произойти, так как Германия не в состоянии была вооружить армию в необходимых количествах самым современным для того времени оружием и довести её численность к 1941 году до 8,5 миллиона человек. США и Англия создали все условия для начала войны по уничтожению СССР. Гитлер должен был стать и стал для этого тараном. США надо было устранить две державы, не позволяющие своей силой и мощью Америке установить мировой диктат и жить за счёт чужого труда, чужих богатств. Устранение Германии и Советского Союза открывало США путь к власти над миром. (Это происходит сейчас, после убийства СССР.)

Возникновение мировой войны – длительный и сложный процесс, в рамках которого за точку отсчёта её начала можно принять разные события, каждое из которых будет иметь какое-то обоснование со своими сильными и слабыми сторонами. 1 сентября 1939 года – всего лишь одна из возможных хронологических границ.

В центре внимания историков находится деятельность политического руководства Великобритании, Франции, Италии и Польши. И это понятно. Удивительно другое: десятилетиями старательно обходится молчанием вопрос о роли в истории возникновения Второй мировой войны США – наиболее мощной и влиятельной силы того времени. Как правило, рассказ о ней в лучшем случае сводится к миротворческим инициативам Рузвельта, его стремлению преодолеть изоляционистские настроения в США. Со временем политический интерес привёл к включению в число её виновников советское руководство, прежде всего И.В. Сталина, и, соответственно, к принижению роли Гитлера в качестве главного обвиняемого.

Выдающийся русский историк В.А. Сахаров обнаружил уникальные материалы, позволяющие обосновать совершенно неожиданную и почти неизвестную для многих истинную историю подготовки и возникновения Второй мировой войны[3]3
  Сахаров В.А. «Забытый» план мировой войны // Свободная мысль. 2009. № 8.


[Закрыть]. В этой истории главным «героем» оказываются Соединенные Штаты Америки, её «хозяева» и правители, прежде всего президент Франклин Делано Рузвельт, а также политическое руководство Великобритании, Франции, Италии и Польши.

Речь идёт о некоторых донесениях польских послов Е. Потоцкого (в США), Ю. Лукасевича (во Франции), а также Э. Рачинского (в Англии) министру иностранных дел Польши Ю. Беку, относящихся ко времени после Мюнхенского соглашения о Чехословакии. (По этому соглашению от 30 сентября 1938 года Судетская область Чехословакии передавалась Германии.) Они содержат сведения, полученные от лиц, облечённых не только политическим, но и дружеским доверием Рузвельта, – послов Буллита (во Франции) и Кеннеди (в Англии). С учётом источника информации – президента США Рузвельта, её служебного предназначения, а также упомянутого положения послов можно сделать вывод, что взгляды, оценки, намерения, планы и практические указания Рузвельта в донесениях польских послов передавались правильно и, следовательно, можно с доверием отнестись к их содержанию.

Эти документы достались Германии в 1939 году в качестве трофеев в составе архива польского МИД и свидетельствуют о том, что президент Рузвельт и его ближайшее политическое окружение задолго до начала подготовки Германией войны с Польшей не только разработали план подготовки и проведения новой мировой войны, но и вели практическую работу по его осуществлению.

Утверждение, будто И.В. Сталин наряду с Гитлером или даже в большей мере, чем он, является виновником Второй мировой войны, держится лишь на факте признания Коминтерном войны как средства обеспечения победы революции в других странах. После изгнания Троцкого из СССР в 1929 году Сталин взял курс на построение социализма в одной отдельно взятой стране. К тому же, как об этом говорят последние исследования, Финансовый интернационал (или мировое правительство) весьма успешно использовал свои огромные всепроникающие связи и коммерческие ресурсы для того, чтобы «навесить» на структуры Коминтерна свой тайный дубликат, который не организовывал мировую революцию, а саботировал её и стал новой формой глобального контроля над трудящимися. Самое яркое подтверждение этого – за всё время существования Коминтерна (с 1919 по 1943 год), несмотря на поддержку трудящихся, боровшихся за свои права деньгами, оружием, партизанскими школами и многим другим, революции не состоялись нигде – мировое революционное движение было подорвано, а народный гнев ушёл в свисток забастовок и демонстраций.

Приходится отвести подозрения о планировании новой мировой войны и от политического руководства Великобритании и Франции, избравших тактику «уступок» гитлеровской Германии того, что им не принадлежало, – государств и народов Центральной и Восточной Европы. Эта тактика, конечно, не исключала серии локальных войн и предполагала одну крупную – между Германией и СССР, но не мировую войну. Военные планы Италии и Японии не оказывали существенного влияния на развитие политического кризиса в Европе. Невозможно согласиться и с мнением, что виновником Второй мировой войны стала Польша, так как она не обладала ни силой, ни влиянием, необходимыми для того, чтобы начать или спровоцировать её. Как говорится, «не по Сеньке шапка»!

Очень интересно освещение роли США в истории возникновения Второй мировой войны. О них, как водится… либо «хорошо», либо ничего. Прежде всего, это касается президента Рузвельта, о политике которого пишут предельно скупо, без намека на критику. Он предстает как главный миротворец, в абсолютно «белых одеждах». Однако это представление очень далеко от реальности.

Общая политическая установка, данная Рузвельтом в его «Карантинной речи» 5 октября 1937 года всем «мирным нациям», заключалась в прекращении «политики изоляции и нейтралитета», а также сплочении против сил, угрожавших установленному мировому правопорядку. А год спустя польский посол в США Потоцкий зафиксировал не только существование уже достаточно разработанного на уровне концепции плана новой мировой войны, но и бурную деятельность по его осуществлению. Через своих послов Рузвельт знакомил с основными идеями и установками своего плана подготовки и проведения мировой войны политическое руководство стран, которым в нём была отведена роль основных игроков. При этом их внимание привлекалось к трём основным проблемам:

– почему Рузвельт считает мировую войну целесообразной и необходимой;

– сценарий, по которому она должна была развиваться;

– готовность президента реализовать этот план во что бы то ни стало и для этого принуждать к его осуществлению всех, кто для этого пригоден.

Необходимость мировой войны, по мнению Рузвельта, вытекала из анализа развития международного кризиса с позиций обеспечения «реальных интересов» США в мире. Его очень беспокоила война, которая могла произойти между, с одной стороны, Германией, а с другой – Англией и Францией, обнаруживших в результате «капитуляции» в Мюнхене «слабость по отношению к германскому рейху». Перспективы такой войны представлялись руководству США абсолютно неприемлемыми: «…война будет продолжаться, по крайней мере, лет шесть и… кончится полным развалом Европы и торжеством коммунизма во всех государствах, чем, несомненно, воспользуется, в конечном счёте, Советская Россия». Отметим, что, согласно этой оценке, угроза исходила не от СССР (экспорт революции), а от революций, вызванных кризисным развитием капиталистических стран.

Не исключалась и победа Германии в этой войне. Но такой вариант тоже не устраивал Рузвельта, поскольку считалось, что даже простое «ослабление престижа и авторитета колониальных держав – Франции и Англии» «почти непосредственно угрожает интересам» США. А «в случае франко-английского поражения» их интересы «серьёзно и непосредственно окажутся под угрозой со стороны как Тихого, так и Атлантического океанов одновременно». И (о, ужас!) «немцы стали бы представлять опасность реальным интересам Соединенных Штатов на Американском континенте». Такая перспектива, пусть даже отдалённая и иллюзорная, вызывала решимость «влиятельных вашингтонских кругов» защищать «реальные интересы Соединенных Штатов».

Эти интересы на поверку оказывались сугубо меркантильными, империалистическими интересами господствующего класса. Фашизм как таковой, включая и присущий ему антисемитизм, мало волновал Рузвельта. Именно эти интересы, заключавшиеся в стремлении обеспечить на будущее своё восхо-ждение на вершину экономической и политической власти в мире и закрепление на ней, толкали президента Рузвельта к войне, цели и состав участников не могли не превратить её в мировую. «Устроить» мировую войну – такое мало кому по силам. США такой силой обладали.

Посол Буллит выразился так: «Если война разразится, мы наверняка не примем в ней участия с самого начала, но мы её закончим». Для США важно было исключить развитие европейской войны по не желательным для США вариантам. Любой ценой! Но не за свой счёт… Так и произошло.

План начала войны и её развития был таким. Пока «демократические государства» будут завершать своё перевооружение, надо, чтобы «германский рейх направил бы, вероятно, свою экспансию на восток». Для демократических государств было бы желательно, чтобы там, на востоке, дело дошло до войны между германским рейхом и Россией. Поскольку между Германией и СССР находилась Польша, ей в плане Рузвельта отводилась ключевая роль в начале мировой войны, и в то же время польская проблема была первым критическим пунктом этого плана, его, пожалуй, самым «слабым звеном». В Вашингтоне исходили из того, что Польша выступит с оружием в руках, если Германия нарушит её границы. Это понятно: Польша нужна была США не в качестве союзника Германии, усиливавшего её и осложнявшего борьбу с ней впоследствии, а только в качестве её противника, ослаблявшего Германию и одновременно открывавшего своим поражением дорогу ей к границам с СССР. Но вот здесь-то и возникала трудность, потому что в Вашингтоне не верили, что «Германия нападёт на Польшу или другую страну Восточной Европы». Что тут было делать? «Великий» план «миротворца» Рузвельта мог рухнуть!

Но не бывает безвыходных ситуаций. Если война Германии с Польшей Рузвельтом запланирована, а стороны её не хотят, тогда её можно и нужно спровоцировать! Это дело текущей политики, призванной обеспечить выполнение плана. В Вашингтоне не только не сомневались в поражении Польши, но и горячо желали его. Иначе Германия не смогла бы выйти на границу с СССР и начать войну с ним.

Дальнейший ход войны представлялся таким: «Хотя потенциальная сила Советов настоящего времени ещё не известна, вполне вероятно, что, действуя вдали от своих баз, Германия была бы вынуждена вести длительную и изнурительную войну». Но и Советский Союз должен был возможно больше ослабеть в этой борьбе. Для решения этой задачи Рузвельт намеревался использовать простой, дешёвый и эффективный способ – ничем не помогать СССР.

Время нападения Америки на Германию определялось мерой её «изнурения» в войне против СССР. Только выждав подходящий момент, США, Англия и Франция могли бы атаковать Германию и добиться её капитуляции. Вот где следует искать истоки политики затягивания США и Англии открытия Второго фронта в Европе!

Сделав ставку на мировую войну, хозяева США и их политическое руководство начали её подготовку, в ходе которой предстояло, прежде всего, решить две задачи. Первая, внутриполитическая: преодолеть изоляционистские настроения в американском обществе и подготовить его к мысли о неизбежности и необходимости войны, а также участия в ней США. Вторая, внешнеполитическая: обеспечить эскалацию европейского политического конфликта в мировую войну с гарантированным поражением в ней СССР и фашистской Германии.

«Президент Рузвельт был первым, кто выразил свою ненависть фашизму, – писал польский посол в США Потоцкий. – При этом он преследовал две цели. Во-первых, он хотел отвлечь внимание американского народа от внутриполитических проблем, главным образом от проблем борьбы между капиталом и трудом. Во-вторых, путём создания милитаристских настроений и слухов об угрожающей Европе опасности он хотел заставить американский народ принять гигантскую программу вооружений Америки, так как она превышает потребности обороны Соединенных Штатов». Причем оба эти направления находились в тесной связи. Поясняя эту связь, Потоцкий писал: «Внутреннее положение на рынке рабочей силы всё время ухудшается, количество безработных составляет сегодня уже 12 миллионов. Расходы на государственное управление принимают с каждым годом всё большие размеры. Только огромные миллиардные суммы, которые выдаются из государственного фонда для пособий безработным, сохраняют ещё некоторое спокойствие в стране… Как долго, однако, государство сможет оказывать такую помощь, сегодня нельзя сказать. Возбуждение и возмущение общественного мнения и серьёзные конфликты между частными предприятиями и гигантскими трестами, с одной стороны, и рабочими, с другой стороны, создали много врагов для Рузвельта…» Обеспокоенный этими кризисными явлениями, он «отвлёк внимание американской публики от внутриполитического положения. Путь был очень простым… следовало только, с одной стороны, правильно инсценировать военную опасность, которой угрожает канцлер Гитлер миру, с другой стороны, нужно было создать привидение, которое бредит об агрессии тоталитарных государств по отношению к Соединенным Штатам». Эти слова позволяют вернее понять, почему Рузвельт «допустил» мюнхенский сговор и только после него начал крупномасштабную политическую атаку против Германии: американцы должны были испугаться, чтобы поддаться на такую пропаганду. Чтобы вызвать обеспокоенность у американцев будущим своей страны, в США искусственно создавался военный психоз. Американский народ убеждали в том, что мир в Европе висит на волоске, что война неизбежна и что Америка в случае мировой войны также должна будет принять в ней активное участие, чтобы защищать понятия свободы и демократии в мире.

Поиск выхода из экономического и социального кризисов на путях войны, это, конечно, естественно для капиталистических государств. Но в данном случае важно обратить внимание на этот факт, потому что он является своего рода «приговором» «новому курсу Рузвельта», который в мирное время оказался на грани краха, и лишь мировая война позволила ему сохранить «лицо» перед историей. Если же отрицать эту интерпретацию, то придется признать, что мировая война, изначально заложенная в его «новый курс», до времени была скрыта от посторонних глаз, а в нужный момент представлена как единственный способ сохранения мира в интересах всех народов, а на самом деле – существующего миропорядка в интересах США. Впрочем, не исключена и комбинация обоих вариантов.

Президент, выступая 7 марта 1939 года в конгрессе, связал вопрос внешней политики с необходимостью значительного увеличения расходов на вооружение для «сохранения оборонительного мира», заявив при этом, что «конфликт» не только «приближается», но, более того, «его уже нельзя предотвратить»! Как могла не понравиться крупному капиталу и его лобби близкая и гарантированная перспектива получения огромных барышей?! Разумеется, конгрессмены «приняли программу вооружений в один миллиард долларов (нормальный бюджет – 520 миллионов, чрезвычайный – 552 миллиона долларов)». В готовности наращивать военные расходы сомневаться не приходилось, поскольку к началу 1939 года «военные приготовления Соединенных Штатов к войне на море, на суше и в воздухе… проводятся ускоренными темпами, и уже поглотили колоссальную сумму в 1 250 000 000 долларов». Отметим, кстати, что о подобных размерах военных расходов Гитлер и мечтать не мог.

Откуда у Рузвельта в начале 1939 года взялась уверенность в неизбежности этой войны в ближайшее время? Что это: дар пророчества или уверенность в успехе осуществления своего плана? Скорее последнее. Если план составлен, возможные сроки войны определены, имеется готовность неуклонно проводить его в жизнь, то, конечно, можно гарантировать, что война приближается и непременно начнётся. Когда 1 сентября 1939 года американский посол сообщил из Парижа о вторжении немецких войск в Польшу, президент радостно произнес: «Прекрасно, Билл! Наконец свершилось. Да поможет нам Бог!»

Организаторы этой кампании добились желаемого эффекта, но вместе с тем получили со стороны Гитлера реакцию, которой не ожидали (конечно, если не запланировали и её). Есть основания считать, что Гитлер отреагировал на неё в своем выступлении в рейхстаге 30 января 1939 года. Если так, то придется признать, что Рузвельт и его единомышленники спровоцировали Гитлера на столь необычную и страшную угрозу, которой он прежде не допускал, перед которой даже «хрустальная ночь» – ничто. Он объявил европейских евреев своими заложниками: «Если еврейскому международному капиталу удастся втянуть народы в очередную войну, это окончится не торжеством мирового большевизма и тем паче не победой иудаизма; это кончится уничтожением евреев в Европе». Получается, что курс на войну с Германией, которая мыслилась как мировая, был взят Рузвельтом гораздо раньше, чем Германия захватила Богемию и Моравию и ликвидировала Чехословакию, – минимум за полгода до этого. Следовательно, ссылки на эти факты как на причины, заставившие западные страны как-то по-новому взглянуть на Гитлера и иначе оценить германскую опасность, – не более чем прикрытие давно готовившегося перевода европейского политического кризиса в более острую фазу.

Германия начала готовиться к захвату Советского Союза и уничтожению русских и других народов, проживавших на его территории. Немцы мечтали о восточных землях, о великой огромной Германии и желали нашей смерти. Миллионы немцев были готовы нас всех убить и забрать наши земли и наше имущество. Либеральная капиталистическая идеология довела немцев и другие народы Европы до того, что бандитизм стал нормой их поведения. В 1936 году испанские фашисты во главе с Франко подняли мятеж, который был подготовлен и поддержан фашистскими государствами – Италией и Германией. Объявив политику невмешательства, Англия и Франция фактически выступили на стороне фашистов. Да и не могло быть по-другому. Ведь именно они и США поднимали германскую военную промышленность и делали это с целью подготовки Германии к нападению на СССР.

Против СССР объединились в военный союз одни из самых крупных агрессивных держав мира: Германия, Япония и Италия. Сталина и советское правительство беспокоило, как намерение стран Запада спровоцировать военный конфликт между Германией с её союзниками и СССР, так и возможное участие Англии, Франции и США в войне против Советского Союза. Девятого мая 1939 года Великобритания отвергла предложение СССР от 17 апреля заключить пакт о взаимопомощи между СССР, Великобританией и Францией, к которому при желании могли присоединиться Польша и другие страны. Кстати, Польша страстно желала вместе с Германией напасть на СССР. Гитлер не взял в союзники против СССР Польшу при огромном желании с её стороны, потому что решил польские земли включить в метрополию Германии, и поляки на этих землях ему не были нужны. (Они вообще ему были не нужны – поэтому немцы поляков в Катыни в 1941 году и расстреляли.) То, что существует польское государство и поляки сохранились как нация, они целиком и полностью обязаны СССР, который разгромил армии Германии, её союзников и освободил Польшу.

Сын Уинстона Черчилля Рандольф говорил о том, что идеальным исходом войны на Востоке был бы такой, когда последний немец убил бы последнего русского и растянулся мертвый рядом. Видимо, сын огласил мечты отца. Так же считали и США, но не для Франции и Англии они нацеливали Германию на СССР. С 1920 года они продуманно, шаг за шагом вели Германию к войне с СССР для достижения своих собственных интересов, для обретения господства над миром.