Текст книги "Особый штаб «Россия»"

И. И. Ковтун, И. В. Грибков, Д. А. Жуков
Особый штаб «Россия»

©Грибков И.В., 2011

©Жуков Д.А., 2011

©Ковтун И.И., 2011

©ООО «Издательский дом «Вече», 2011

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

От авторов

В истории русского коллаборационизма в годы Второй мировой войны особое место занимает генерал-майор вермахта Борис Алексеевич Смысловский[1]1
  Ряд историков отрицают факт присвоения Смысловскому генеральского звания, ссылаясь на свидетельства некоторых бывших его соратников, о чем мы подробно пишем в работе. На взгляд авторов, подобная точка зрения является результатом инсинуаций со стороны соперников Смысловского в эмигрантском лагере.


[Закрыть] (1897–1988), известный также под псевдонимами «фон Регенау» и «Артур Хольмстон». Выходец из известного российского дворянского рода, офицер-артиллерист и разведчик, служивший в Русской императорской и Белой армиях, Смысловский после окончания Гражданской войны был вынужден эмигрировать в Европу. На чужбине он не отказался от идеи борьбы с большевизмом любыми средствами, и в начале 1930-х гг. стал штатным сотрудником германской военной разведки – абвера.

В 1941 г. Смысловский в качестве офицера оперативной разведки вермахта вернулся в Советскую Россию и вскоре возглавил специальный военно-разведывательный орган – Зондерштаб «Р», личный состав которого был представлен коллаборационистами из числа российских эмигрантов и бывших советских военнопленных. Зондерштаб координировал разведывательно-диверсионную работу в тылу Рабоче-крестьянской Красной армии и борьбу с партизанским и подпольным движением на оккупированных территориях СССР.

К концу войны силы и средства, подчиненные Б.А. Смысловскому, были объединены в 1-ю Русскую национальную армию, которая не вошла в состав власовских вооруженных сил Комитета освобождения народов России. В мае 1945 г. эта армия профессиональных разведчиков и диверсантов перешла границу маленького нейтрального княжества Лихтенштейн, была интернирована и лишь чудом избежала выдачи советской стороне, что предусматривали соглашения государств-союзников, подписанные в Ялте.

В течение последующих нескольких десятков лет Смысловский продолжал сотрудничать с разведками зарубежных государств, в первую очередь США и ФРГ: его опыт и кадры были весьма востребованы в условиях «холодной войны». Он вышел в отставку в 1973 г., вернулся в столицу Лихтенштейна – Вадуц, где и проживал до конца своей жизни.

Имя Смысловского получило известность на Западе после выхода французско-швейцарского художественного фильма «Ветер с Востока» (1993 г.), с Малкольмом Макдауэллом в главной роли[2]2
  «Vent d’Est». Режиссер – Роберт Энрико, авторы сценария – Роберт Энрико, Фредерик Файарди и Марк Миллер, композитор Карл-Хайнц Шафер. Производство кинокомпании «Duckster Productions». Длительность 110 минут. Примьера картины состоялась 8 февраля 1993 г. в Париже, после чего Р. Энрико устроил пресс-конференцию: французская печать в целом благожелательно отозвалась как о фильме, так и о его главном герое.


[Закрыть]. Однако в историографии Второй мировой войны фигура Смысловского по сей день безнадежно проигрывает другому русскому коллаборационисту – генералу Андрею Власову.

Деятельность Смысловского хорошо освещена в различных источниках. Особую ценность представляют мемуары и военно-теоретические работы самого «Хольмстона» и его бывших подчиненных (не в последнюю очередь – статьи, опубликованные в газете основанного Смысловским в Аргентине Суворовского союза «Суворовец»[3]3
  «Суворовец». Орган Российского военно-национального освободительного движения (Буэнос-Айрес). 1949–1955. В 1957 г. «Суворовец» издавался в качестве журнала в Нью-Йорке.


[Закрыть]). Следует оговориться, что некоторые соратники Смысловского после войны порвали отношения со своим бывшим командиром, что обусловило явно предвзятый характер многих свидетельств. Некоторые данные о деятельности Зондерштаба «Р» содержатся в воспоминаниях чекистов и партизан, а также соратников Народно-трудового союза – бывших немецких разведчиков и агентов. Эти источники отличаются излишней ангажированностью, но тем не менее содержат в себе известное количество весьма ценной информации.

Наиболее подробные исследования, посвященные 1-й РНА, принадлежат лихтенштейнским исследователям П. Гайгеру, К. Гримму, М. Шлаппу и Х. фон Фогельзангу[4]4
  Geiger P., Schlapp M. Russen in Liechtenstein. Flucht und Internierung der Wehrmacht-Armee Holmston 1945–1948. Mit der Liste der Interniert und dem russischen Tagebuch des Georgij Simon. Vaduz – Zürich, 1996. 370 s.; Grimm C. Internierte Russen in Liechtenstein / Jahrbuch des Historisches Vereins für das Fürstentum Liechtenstein. Vaduz, 1971. Bd. 71. S. 44—100; Vogelsang H. von. Nach Liechtenstein – in die Freiheit. Der abenteurliche Weg der «1. Russischen Nationalarmee der Deutschen Wehrmacht» ins Asyl Fьrstentum Liechtenstein, 1980. 64 s.; Vogelsang H. von. Kriegsende in Liechtenstein. Das Schicksal der Ersten Russischen Nationalarmee der Deutsche Wehrmacht. Freiburg-in-Breisgau – Basel – Wien, 1985. 125 s.


[Закрыть], которые по понятным причинам сфокусировали свой взгляд преимущественно на аспектах интернирования армии Смысловского и последующей жизни разведчиков в княжестве Лихтенштейн. Абсолютное большинство других зарубежных и отечественных работ носят преимущественно обзорный характер[5]5
  Наиболее полными работами являются: Алехин Г.В. Генерал Хольмстон-Смысловский и Русское освободительное движение / «Наши вести» (Санта-Роза). 1994. № 434–436; Дробязко С.И. Эпопея генерала Смысловского / Материалы по истории Русского Освободительного Движения. М., 1999. Вып. 4. С. 116–143.


[Закрыть].

Авторы ставили перед собой задачу рассказать о деятельности Смысловского через призму его биографии, что и определило структуру работы. Разумеется, основной объем исследования заняли главы, посвященные Второй мировой войне.

Мы считаем своим долгом сердечно поблагодарить всех, кто оказал нам помощь и моральную поддержку в работе над книгой, и в первую очередь кандидата исторических наук Сергея Чуева, консультации с которым дали возможность установить ряд имен и фамилий сотрудников Зондерштаба «Р» и военнослужащих 1-й Русской национальной армии. Кроме того, С.Г. Чуев предоставил в распоряжение авторов ряд документов из своего личного архива. Мы также искренне благодарим К.К. Семенова за помощь в работе над книгой; А.С. Кручинина за важные уточнения в биографии Б.А. Смысловского; В.К. Смысловского, который сделал несколько ценных уточнений в отношении семьи главного героя нашей работы и дал любезное согласие на публикацию ряда уникальных фотографий; главного редактора газеты «Наша страна» Н.Л. Казанцева (США); доктора истории А.Ю. Тимофеева (Белград, Республика Сербия), кандидата исторических наук полковника Н.С. Кирмеля, полковника юстиции Д.В. Крайнова, полковника С.В. Меняйло, подполковника внутренней службы В.В. Черкасова, капитана А.Ю. Белкова, капитанов внутренней службы С.Н. Неподкосова и С.А. Шурлова, историков Г.В. Алехина и О.И. Черкасского и, разумеется, С. Иванову.

Первая глава. Под властью обстоятельств…

Происхождение и юность Б.А. Смысловского

Борис Алексеевич Смысловский появился на свет 21 ноября (3 декабря по новому стилю) 1897 г. в поселке Териоки (шведское название Terijoki происходит от искаженного финского Tervajoki – «Смоляная река»). В конце XIX в. этот населенный пункт, расположенный в живописном месте, на побережье Финского залива, всего в 50 км северо-западнее Санкт-Петербурга, входил в состав Выборгской губернии Великого княжества Финляндского, которое являлось частью Российской империи. После того как в 1870 г. открылась Финляндская железная дорога, в Териоки началось строительство дачных участков, и многие петербуржцы стали покупать здесь землю. В начале XX в. население Териоки достигало 3500 жителей, а в летнее время сюда приезжало до 40 тыс. дачников[6]6
  Волков С.В. Офицеры российской гвардии: опыт мартиролога. М., 2002. С. 450. В середине мая 1918 г. Териоки отошел Финляндии. В итоге Советско-финской войны поселок вместе со всем Карельским перешейком был включен в состав Советского Союза. В 1946 г. Териоки получил статус города, а в 1948 г. обрел свое современное название – Зеленогорск. В настоящее время входит в состав Курортного района Санкт-Петербурга.


[Закрыть].

Родители Бориса Алексеевича происходили из дворянского сословия. Отец, Алексей Константинович Смысловский, родился 20 февраля 1874 г. в Киеве, в многодетной семье Константина Павловича Смысловского – воспитателя Полоцкой и Московской военных гимназий, а в последующем – директора Петровско-Александровского пансиона-приюта Московского дворянства[7]7
  Смысловские / Дворянский календарь: Справочная родословная книга российского дворянства. Тетрадь 14. М., 2008. С. 214.


[Закрыть].

Алексей Константинович и все его братья (два старших и два младших – Павел, Евгений, Михаил и Всеволод) служили офицерами в артиллерийских частях. Авторам удалось разыскать только некоторые их научные работы, написанные в дореволюционное время. Но и они свидетельствуют о немалых талантах и дарованиях рода Смысловских, обогативших своими исследованиями русскую армию в области практической организации и боевого применения артиллерии[8]8
  Смысловский Е.К. Современная полевая скорострельная артиллерия. Извлечение из сообщений, прочитанных в Обществе ревнителей военных знаний и в Офицерских стрелковой и артиллерийской школах в 1901 г. СПб., 1902. 82 с.; Смысловский Е.К. Современная полевая артиллерия. СПб., 1906. Вып. I. 122 с.; Смысловский М.К. Правила стрельбы австрийской полевой артиллерии. СПб., 1909. 62 с.; Смысловский М. К. Правила стрельбы французской полевой артиллерии по уставу 1910 г. СПб., 1911. 94 с.; Смысловский В.К. Сравнение уставов русской, французской и германской полевой артиллерии в отношении боевого употребления артиллерии. Сообщение кап. В. К. Смысловского. М., 1908. 15 с.; Смысловский В.К. Употребление артиллерии в бою. Конспект сообщения кап. 1-го Грен. ген. – фельд. гр. Брюса арт. бригады В. К. Смысловского в 1-м Донском казачьем генералиссимуса кн. Суворова полку. М., 1910. 16 с.; Смысловский В.К. Артиллерийская полевая табличка. СПб., 1912. 12 с.


[Закрыть].

Матушка Бориса Алексеевича – Елена Николаевна – была дочерью видного русского военного деятеля, генерала от инфантерии Николая Николаевича Малахова. Генерал Малахов был приближен к императорскому двору: первого его сына – Александра Николаевича – крестил Александр II, а первого внука – Бориса Алексеевича Смысловского – крестила сестра императрицы Елизавета Федоровна[9]9
  Geiger P., Schlapp M. Russen in Liechtenstein. Flucht und Internierung der Wehrmacht-Armee Holmston 1945–1948. Vaduz; Zurich, 1996. S. 48; Степанов А.И. Незнакомый Лихтенштейн глазами первого российского посла. М., 2002. С. 113.


[Закрыть].

^{Родители Б.А. Смысловского – Алексей Константинович и Елена Николаевна. Начало ХХ в.}

Будучи командующим войсками Московского военного округа (с 4 февраля 1905 г. по 17 января 1906 г.), Н.Н. Малахов командовал воинскими частями, которые участвовали в подавлении мятежа и массовых беспорядков, происходивших в Москве в период с 7 по 18 декабря 1905 г. Много лет спустя Борис Алексеевич так вспоминал эти нелегкие дни: «Для меня этот год был трагизмом моих юных лет, глубоко ранивший мою юношескую душу и, по всей вероятности, предопределивший всю мою дальнейшую жизненную карьеру. Москва стояла в самом центре революционной бури. На улицах шли настоящие бои. Батареи 1-й Гренадерской артиллерийской бригады громили “Пресню”, т. е. центр рабочего восстания…

…В это тяжелое историческое время Государь Император соизволил назначить моего деда, Георгиевского кавалера Турецкой кампании – генерала от инфантерии Малахова на высокий пост – Командующего войсками Московского военного округа. Мой отец в это время уходит с батареей 1-й гренадерской бригады на Дальний Восток, и мы переезжаем на жительство к моему деду, то есть в здание Штаба Московского военного округа на Пречистенке.

Тяжесть сохранения государственного порядка в губернии и городе ложится полностью на плечи моего деда. Он постоянно выезжает на всякого рода совещания, а главное – в волнующиеся полки.

Два раза покушаются на деда. Первый раз его спасает присутствие духа его личного адъютанта, ротмистра Сумского гусарского полка князя Меньшикова-Корейши, а второй раз – самоотверженность конвойного казака урядника Золотухина. Страх царствует в доме – террор революции захватил и штабы. Образ бабушки, молящейся перед иконой святого Серафима Саровского за жизнь дедушки, на всю жизнь врезался в мое сердце»[10]10
  Хольмстон-Смысловский Б.А. Военная корректура. К «Открытому письму» Алексея Ростова. О полковнике Христиниче / «Наша страна» (Буэнос-Айрес), 1972. № 1180 (3 октября). С. 2.


[Закрыть].

Благородное происхождение предопределило выбор жизненного пути Бориса Смысловского. С детства ему прививался воинский дух, соответствующие ценности, необходимые будущему защитнику Отечества. Даже крещен он был в церкви Михайловской артиллерийской академии в Санкт-Петербурге, где его отец состоял в это время слушателем.

Чтобы понять, в какой атмосфере проходило формирование сыновей русских офицеров, уместно, на наш взгляд, привести слова известного военного педагога конца XIX – начала XX в., генерал-лейтенанта Н.Д. Бутовского: «Что такое сын офицера? В большинстве это человек, который с детских пеленок проникается оригинальной прелестью военной жизни. В младенческом возрасте он уже бывает счастлив, когда ему импровизируют военный мундир. Едва он начинает лепетать, как уже учат его военной молитве за Царя, и образ Государя, столь обаятельный в военном мире, чудно рисуется в его детском воображении. Он засыпает под звуки военной зари и далеко уносится в своих мечтах в область героизма, слушая солдатские песни, исполненные военной поэзии. Учения, маневры, стрельбы, стройные линии солдат, военная музыка, знамя, окруженное своими защитниками, – все это становится ему близким, родным, он тоскует по этой обстановке, если отрывается от нее, и его совсем не тянет в какой-нибудь иной мир; он мечтает о кадетском корпусе. Там он получает удовлетворение, чувствует себя как бы на службе и привыкает гордиться этим»[11]11
  Цит. по: Волков С.В. Русский офицерский корпус. М., 1993. С. 289–290.


[Закрыть].

В 1907 г. Борис был принят в 1-й Московский Императрицы Екатерины II кадетский корпус. Кадеты получали серьезное образование. Помимо военных дисциплин, в обязательном порядке изучались Закон Божий, русский язык и литература, немецкий и французский языки, математика, история, география, естественные науки, статистика, законоведение, чистописание, рисование и черчение. К моменту выпуска из корпуса молодые люди имели разносторонние знания и неплохую подготовку в рамках выбранной специализации[12]12
  Там же. С. 105–106; Волков С.В. Русская военная эмиграция: издательская деятельность. М., 2008. С. 473; Geiger P., Schlapp M. Russen in Liechtenstein… S. 48.


[Закрыть]. Из кадетского корпуса Борис Смысловский был выпущен фельдфебелем в ряду лучших учеников[13]13
  К 80-летию генерала Хольмстона / «Наша Страна» (Буэнос-Айрес), 1977 (6 декабря). № 1449–1450. С. 5.


[Закрыть].

Следуя семейной традиции, Борис поступил в Михайловское артиллерийское училище в Санкт-Петербурге. Это же учебное заведение в разное время окончили братья Смысловские, в том числе и отец Бориса. Но этот выбор накладывал на юношу большую ответственность. Он должен был очень хорошо учиться и оправдать доверие родных, желавших видеть в нем достойного продолжателя семейных традиций.

Михайловское артиллерийское училище являлось элитарным военно-учебным заведением. Учиться здесь получали право лучшие воспитанники кадетских корпусов. Как вспоминали бывшие «михайловцы», русские офицеры-эмигранты, «в этом училище очень умело соединялось широкое научное образование, главным образом, на математической основе, со стремлением расширить путем самообразования горизонт юнкеров и во всех других отношениях. Основательно были поставлены в училище и строевые занятия, так как необходимо было не только уметь обращаться с оружием, но и ездить верхом, управлять орудийными запряжками, быть хорошим гимнастом… Перегруженность и учебными, и строевыми занятиями оставляла мало досуга для забав. В этом обстоятельстве, с одной стороны, и серьезной постановке образования, с другой, кроется причина того, что в этом училище совершенно не было необходимости поддерживать ту, подчас суровую дисциплину, которая была необходима в других училищах. Дисциплина здесь поддерживалась как-то сама собой…»[14]14
  Цит. по: Криштановский А. Михайловское артиллерийское училище / «Часовой» (Брюссель), 1956. № 363 (3). С. 12.


[Закрыть]

^{Борис Смысловский – кадет 1-го Московского Императрицы Екатерины II кадетского корпуса. 1908 г.}

Жизнь училища подчинялась строгому распорядку дня, который сохранялся до самого его расформирования 6 ноября 1917 г. По окончании распределения молодых юнкеров по отделениям и по двум батареям, в каждом подразделении определялся учащийся, ответственный за календарь. Этот юнкер ежедневно сообщал, сколько дней осталось до производства. Каждый день назначались дежурные по батарее и дневальные. В помощь дежурному офицеру назначался старший портупей-юнкер[15]15
  Бугураев М. Михайловское артиллерийское училище. 150-летие основания. Б.м., 1971. С. 18.


[Закрыть].

Учебная программа Михайловского артиллерийского училища была сложна. Юнкерам необходимо было приложить немало сил, чтобы успешно овладеть всеми дисциплинами (артиллерия, интегральное исчисление, дифференциальное исчисление, аналитическая геометрия, механика, тактика, фортификация, топография, физика, химия, иностранные языки и т. д.). Уровень подготовки в училище был высокий; недаром из его стен вышло немало выдающихся русских офицеров и военных ученых (генерал от инфантерии Л.Г. Корнилов, оружейные конструкторы генерал-лейтенант В.Г. Федоров и генерал-майор С.И. Мосин, военный авиатор штабс-капитан П.Н. Нестеров и др.)[16]16
  Волков С.В. Русский офицерский корпус… С. 127.


[Закрыть].

Борис Смысловский учился хорошо, уверенно овладевал нелегкой военной наукой. При этом у него сложились теплые отношения с командирами, которых он впоследствии никогда не забывал. Так, в 1949 г., когда Смысловский уже перебрался в Аргентину, к нему с просьбой о помощи обратился его курсовой офицер по училищу, Н. М. Попов, проживавший в Австрии. Виза для него была открыта в короткие сроки, и он переехал в Латинскую Америку[17]17
  Разъяснение / «Суворовец» (Буэнос-Айрес), 1952. № 24 (173). С. 4.


[Закрыть].

Учебные будни Бориса Смысловского проходили в неспокойное время. 1 августа 1914 г. Германия объявила России войну, и страна вступила в тяжелый и роковой период. Была объявлена мобилизация, программы военно-учебных заведений претерпели изменения, перейдя на ускоренную подготовку офицеров. Борис Алексеевич завершил обучение в 1915 г. и в чине прапорщика был направлен в войска, с 1 ноября 1915 г. числясь в действующей армии.

К моменту выпуска из училища многие родственники Бориса Смысловского уже находились на фронте. В августе 1914 г. русская армия еще не была до конца отмобилизованной. Но Ставка Верховного Главнокомандующего (генерал-адъютанта великого князя Николая Николаевича-младшего) с первых же дней боевых действий стремилась всячески продемонстрировать верность союзническим обязательствам перед Францией.

Как известно, Главнокомандующий Северо-Западным фронтом, генерал от кавалерии Я. Г. Жилинский пытался воплотить в жизнь план по уничтожению живой силы 8-й германской армии на территории Восточной Пруссии, с тем, чтобы в ходе дальнейших наступательных операций продвигаться в направлении на Берлин. В состав фронта входили две армии: 1-я «Неманская» под командованием генерал-адъютанта П. К. Ренненкампфа, и 2-я «Наревская» под командованием генерала от кавалерии А. В. Самсонова. События разворачивались, увы, самым неблагоприятным образом. В ходе кампании были полностью уничтожены основные силы 2-й армии – XIII, XV корпуса и 2-я пехотная дивизия XXIII корпуса, а 1-я армия вынуждена была с потерями отступить с территории Восточной Пруссии.

Отец Бориса Алексеевича воевал в составе 2-й армии генерала А. В. Самсонова. В сентябре 1914 г., в сражении под Танненбергом, он командовал артиллерийским дивизионом, был ранен и попал в немецкий плен, где пробыл до осени 1918 г.[18]18
  Хольмстон-Смысловский Б.А. Военная корректура. К «Открытому письму» Алексея Ростова / «Наша страна» (Буэнос-Айрес), 1972. № 1169 (18 июля). С. 2; Смысловские / Дворянский календарь… С. 214.


[Закрыть]

Последний раз в жизни Смысловский видел своего отца в августе 1914 г., перед тем, как Алексей Константинович уехал на фронт. В последующем они поддерживали между собой переписку, пока она не прервалась в конце 1920-х гг. Нужно также отметить, что под началом Алексея Константиновича, когда он командовал батареей в артиллерийской бригаде, служил подпоручик Солженицын – отец писателя А. И. Солженицына. Позже Александр Исаевич в ярких и запоминающихся тонах расскажет об отце Бориса Алексеевича и его братьях на страницах своего романа-эпопеи «Красное колесо. Узел I. Август четырнадцатого»[19]19
  См.: Солженицын А. И. Красное колесо. Повествованье в отмеренных сроках. Узел I. Август четырнадцатого. Кн. 1. М., 2007. С. 176–191. В частности, здесь можно найти такое описание отца Бориса Алексеевича: «Полковник Смысловский – невысокий, лысый вкруговую до сверкания, но с длинной, как у волшебника, серо-желтой бородой и очень уверенным видом». См. также: Встреча Солженицына с генералом Хольмстоном / «Наша страна» (Буэнос-Айрес), 1976. № 1352 (27 января). С. 3; Хольмстон-Смысловский Б.А. Всеволод Константинович Дубровский / «Наша страна» (Буэнос-Айрес), 1976. № 1397 (7 декабря). С. 1.


[Закрыть].

Пока Алексей Константинович находился в плену, за Борисом Алексеевичем присматривал его дядя – генерал-лейтенант Евгений Константинович Смысловский. Благодарный племянник не раз его вспоминал добрыми словами: «Я хорошо знаю этот период войны… Старший брат моего отца, генерал-лейтенант Евгений Смысловский, инспектор артиллерии Войск императорской Гвардии – Особой армии… был в это время, т. е. к началу войны – помощником начальника Главного Артиллерийского Управления у генерала Кузьмина-Караваева»[20]20
  Хольмстон-Смысловский Б.А. Военная корректура. К «Открытому письму» Алексея Ростова / «Наша страна» (Буэнос-Айрес), 1972. № 1169 (18 июля). С. 2.


[Закрыть].

Перед глазами ровесников Бориса Смысловского было множество достойных примеров мужества на передовой, показанных детьми великих князей. Так, в конце сентября 1914 г. в бою у Самбора погиб князь императорской крови, корнет Лейб-гвардии Гусарского полка Олег Константинович, сын великого князя Константина Константиновича. В том же 1914 г. получил орден Св. Георгия и великий князь, флигель-адъютант, поручик Лейб-гвардии 2-го Стрелкового Царскосельского полка Дмитрий Павлович. Зная о примерах такого рода, молодые дворяне-офицеры считали немыслимым отсиживаться в тылу. И не случайно, когда Борис Алексеевич прибыл в войска, он не остался в штабе, а получил командную должность в Лейб-гвардии 3-й артиллерийской бригаде, в составе которой участвовал в боевых действиях[21]21
  Смысловские / Дворянский календарь… С. 215.


[Закрыть].

Увы, клеветнические измышления некоторых недостойных бывших соратников Смысловского несколько оттенили правду о его личности. Особенно на этой ниве «потрудился» бывший генерального штаба полковник Сергей Николаевич Ряснянский, с которым Смысловскому довелось служить в конце Второй мировой войны. Ряснянский не жалел грязи, пытаясь унизить Бориса Алексеевича: «Во время Первой мировой войны он был на фронте очень мало и быстро “устроился” в штаб Гвардейского корпуса при своем дяде инспекторе артиллерии…»[22]22
  Цит. по: Александров К.М. Русские солдаты вермахта. Герои или предатели. Сборник статей и материалов. М., 2005. С. 195.


[Закрыть].

На самом деле Смысловский доблестно воевал на фронте в составе 2-й батареи Лейб-гвардии 3-й артиллерийской бригады. За участие в боях он был награжден орденом Св. Анны 4-й степени «За храбрость». Особенностью этой награды являлось то, что офицеры носили ее на эфесе своего холодного оружия. Награжденные получали право носить на своей сабле и темляк из ленты ордена Св. Анны. Смысловский был также награжден орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом, орденом Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом и орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом. Конечно же, награды достались молодому подпоручику непросто: он был несколько раз контужен[23]23
  Климов М. Памяти генерала Хольмстон-Смысловского / «Наша страна» (Буэнос-Айрес), 1989. № 2014 (11 марта). С. 3. См. также: Hasler N.W. Liechtensteinisches Landesmuseum / Jahrbuch des Historischen Vereins fьr das Fьrstentum Liechtenstein, 1991. Bd. 89. S. 251.


[Закрыть].

Доблестно воевали и другие Смысловские. Так, дядя Бориса Алексеевича, полковник Михаил Константинович Смысловский, был награжден орденами Св. Анны 2-й (с мечами), 3-й (с мечами и бантом) и 4-й степени («За храбрость»), орденом Св. Станислава 2-й степени с мечами, орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом. Другой дядя Бориса Алексеевича – командир дивизиона 33-й артиллерийской бригады полковник Всеволод Константинович Смысловский был кавалером ордена Св. Георгия 4-й степени, Георгиевского оружия и орденов Св. Владимира 3-й и 4-й (с мечами и бантом) степени, ордена Св. Анны 2-й степени (с мечами), ордена Св. Станислава 2-й степени[24]24
  Смысловские / Дворянский календарь… С. 222–223.


[Закрыть].

Надо сказать, что очень многие заслуженные кадровые офицеры погибли или выбыли из строя уже к концу первого года войны. Как вспоминал генерал-лейтенант А. И. Деникин, «роты выступали в поход иногда с 5–6 офицерами. Так как неизменно при всех обстоятельствах кадровое офицерство (потом и большая часть прочих офицеров) в массе своей, служило личным примером доблести, бесстрашия и самоотвержения, то, естественно, оно было в большинстве перебито»[25]25
  Деникин А.И. Очерки русской смуты: Крушение власти и армии. Февраль – сентябрь 1917. Минск, 2003. С. 24.


[Закрыть]. Поэтому офицерский корпус стал активно пополняться простолюдинами – выходцами из крестьян и мещан.

Смысловский был молодым офицером, получившим производство уже в ходе военных действий, что, однако, не означает, что он был плохим командиром. Он знал, как доблестно воюют братья его отца, и брал с них пример. Кроме того, Борис Алексеевич принадлежал к дворянскому сословию. Хотя доля дворян среди выпускников военных училищ и школ прапорщиков в период Первой мировой войны была очень невелика (по подсчетам историка С. В. Волкова, она не достигала и 10 %[26]26
  Волков С.В. Трагедия русского офицерства. М., 1999. С. 8.


[Закрыть]), Смысловский ощущал себя офицером, принадлежащим к воинской касте, что накладывало на него дополнительную ответственность, чтобы не уронить честь мундира и не опорочить доброе имя своего рода.

Во второй половине 1916 г. Борис Алексеевич, хорошо проявивший себя в ходе боевых действий, был переведен на штабную должность. На штабной работе он находился несколько месяцев, и зарекомендовав себя с самой положительной стороны, получил направление на ускоренные курсы штабных работников, открытые при Николаевской академии Генерального штаба в Петрограде. Именно в столице Смысловского застала Февральская революция, которая и помешала ему завершить обучение[27]27
  Geiger P., Schlapp M. Russen in Liechtenstein… S. 48. См. также: Голдин В.И. Роковой выбор. Русское военное Зарубежье в годы Второй мировой войны. Архангельск – Мурманск, 2005. С. 543.


[Закрыть].