Текст книги "Особый штаб «Россия»"

Среди преподавателей Смысловского были известные военачальники Первой мировой войны. Так, оперативное искусство на курсах преподавал бывший начальник оперативного отдела штаба 8-й германской армии и обер-квартирмейстер генерал-майор Грюнерт. «…Генерал-квартирмейстер Грюнерт, – писал Борис Алексеевич, – участник всех операций “Танненберга”, на германских курсах генштаба нам читал, что сама операция с точки зрения оперативного искусства была совсем несложной, но выполнение идеи, управление, маневры и передвижения были из рук вон плохи»[99]99
  Хольмстон-Смысловский Б.А. Военная корректура. К «Открытому письму» Алексея Ростова. Накануне роковых дней / «Наша страна» (Буэнос-Айрес), 1972. № 1176 (5 сентября). С. 2.


[Закрыть].

Смысловский основательно овладел теми военными знаниями, которые давались на курсах, что позволило ему в дальнейшем стать разведчиком-аналитиком, прекрасно разбирающимся не только в вопросах оперативного искусства и стратегии, но также в политике. Борис Алексеевич отмечал: «В военной академии учили, что плохая политика исправляется хорошей стратегией. Плохая стратегия – хорошей тактикой, а скверная тактика – доблестью, т. е. кровью действующей армии. История последних войн слишком часто подтверждает это положение»[100]100
  Хольмстон-Смысловский Б. А. Избранные статьи и речи… С. 52.


[Закрыть].

На склоне лет Борис Алексеевич не без гордости говорил о немецком Генштабе. Учеба и работа в самом сердце рейхсвера и вермахта сформировали его как личность: «Я, как солдат, родился в рядах Российской императорской гвардии, но созревал в Германском генеральном штабе. Этому штабу я благодарен за большую военную школу, которую мне пришлось пройти в моей жизни»[101]101
  Хольмстон-Смысловский Б. А. Избранные статьи и речи… С. 215.


[Закрыть].

К слову, некоторые недоброжелатели Смысловского отказывались признавать, что он учился на курсах в Truppenamt. Так, в 1953 г. некий чин РОВС, подполковник А. Н. Лавров, якобы наводил справки у бывших офицеров из отдела «Иностранные армии Востока» и категорически опроверг все «вымыслы» Бориса Алексеевича об учебе на курсах при немецком генштабе[102]102
  См.: Александров К.М. Русские солдаты вермахта… С. 196.


[Закрыть]. Однако где и у кого мог наводить эти справки Лавров, неизвестно, не говоря уже о том, что подобная информация имеет секретный характер. Кроме того, заявления Лаврова опровергаются известным фактом: во время Второй мировой войны Смысловский служил в отделе 1 С при штабе группы армий «Север», попасть в который без надлежащей подготовки и опыта работы в германских штабных структурах разного уровня было просто невозможно. Поэтому все «категорические опровержения» Лаврова являются типичной инсинуацией.

В 1932 г. Смысловский окончил обучение на разведывательных курсах и был взят на службу в отдел иностранных армий Войскового управления. Об этом он вспоминал так: «Прошло много лет. Кончилась Первая мировая и Белая страда. Я оказался в Германии, где после окончания курсов Труппенамт, я начал военную карьеру службой в разведывательном отделении германского генерального штаба»[103]103
  Хольмстон-Смысловский Б.А. Военная корректура. К «Открытому письму» Алексея Ростова. Младотурки / «Наша страна» (Буэнос-Айрес), 1972. № 1173 (15 августа). С. 2.


[Закрыть].

В то же время Смысловский как сотрудник отдела иностранных армий довольно много времени проводил в отделах «1 С» при воинских соединениях и штабах, где получил основательную практику разведывательной и контрразведывательной работы. «Штабной стаж я начал в дивизии, – писал Борис Алексеевич, – и, пройдя сквозь штабы армий и группы, кончил таковой службой в генеральном штабе германской главной квартиры. В течение этих долгих лет, работая также в разведывательном отделении германского генерального штаба, мне пришлось, по долгу службы, глубоко ознакомиться с духом и организацией многих иностранных армий»[104]104
  Хольмстон-Смысловский Б.А. Избранные статьи и речи… С. 215.


[Закрыть].

В первой половине 1930-х гг. Смысловский служил в разведорганах Войскового управления, которое 16 марта 1935 г. – в день создания вермахта и введения всеобщей воинской повинности – стало открыто называться Генеральным штабом сухопутных войск. К этому времени Борис Алексеевич оброс связями в отделе иностранных армий (его возглавлял генерал-майор К. Шпальке) и в абвере. Он отмечал: «Мы были в тесной связи с абвером, и там я познакомился с будущим адъютантом будущего шефа абвера. Ротмистр барон К. [Каульбарс. – Примеч. авт.] был в своем прошлом офицером русской гвардейской конницы, и мы часто говорили на так называемые “русские темы”»[105]105
  Хольмстон-Смысловский Б.А. Военная корректура. К «Открытому письму» Алексея Ростова. Младотурки / «Наша страна» (Буэнос-Айрес), 1972. № 1173 (15 августа). С. 2.


[Закрыть].

Насколько известно, официально барон Каульбарс считался только другом семьи Канарисов, хотя они были знакомы еще с 1920 г. Барон давал адмиралу уроки русского языка, иногда использовался абвером как переводчик. Но перед войной против СССР Канарис пригласил Каульбарса на работу в свое ведомство. По некоторым данным, именно Каульбарс посоветовал шефу абвера наладить переговоры с кем-либо из противников Рейха – с Великобританией или Советским Союзом[106]106
  Волков А., Славин С. Адмирал Канарис… С. 442.


[Закрыть]. Канарис искал контактов с британской разведкой. Но произошло это не перед тем, как Германия начала свой поход на Восток, а еще до Второй мировой войны. Причем задание установить связь с англичанами Канарис поручил Смысловскому. «Перед самой войной, в июне 1939 года, – рассказывал Борис Алексеевич, – адмирал выслал меня с заданием к Парижу. Я был для него подходящим лицом. Был русским по происхождению и не бросался в глаза. Хорошо знал язык. В задачу не входила работа против Франции. Мы искали связей с английской военной разведкой. И я встретился, среди иных, с полковником английской службы Шарпом. Шли нити и в Мадрид. Разговоры дали глубокую информацию. Было ясно, что готовится грандиозная мировая война. Что Америка не останется нейтральной. Что цель мировой политики – полная ликвидация не только гитлеризма, но и существования самой Германии. Но здесь было большое НО: великая англо-саксонская империя имела далеко и глубоко идущие оперативно-политические планы. Перед тем как покончить с Германией, решено было “натравить” Германию на СССР. И, так сказать, германскими руками ликвидировать мировой коммунизм»[107]107
  Хольмстон-Смысловский Б.А. Всеволод Константинович Дубровский / «Наша страна» (Буэнос-Айрес), 1976. № 1352 (7 декабря). С. 1.


[Закрыть].

^{Руководитель абвера Вильгельм Канарис. Снимок 1920-х гг.}

Какие решения принял Канарис после возвращения Смысловского из Парижа, сказать сложно, но связь с британской разведкой он продолжал поддерживать и дальше.

1 сентября 1939 г. началась Вторая мировая война. Германский вермахт за считаные недели подавил сопротивление польских вооруженных сил и занял, согласно пакту Молотова – Риббентропа, значительную часть территории восточного соседа. Теперь внимание немецкой разведки переключилось на СССР, вероятность войны с которым становилась все более очевидной. На территории Генерал-губернаторства (бывшей Польши) появились стационарные органы абвера. Здесь же работал и Смысловский. По заявлению ветеранов советских органов госбезопасности, он «был сотрудником «Абвернебенштелле – Варшава» («АНСТ-Варшава»)[108]108
  Богданов А. А., Власов Г. Г., Иванов Б. И., Лебин Б. Д., Павлов Н.С. В поединке с абвером. Документальный очерк о чекистах Ленинградского фронта. 1941–1945. М., 1968. С. 116.


[Закрыть].

Необходимо сказать, что «АНСТ-Варшава» был организован в ноябре 1939 г. и проводил разведывательную деятельность на территории Западной Украины и Западной Белоруссии. В декабре 1939 г. «АНСТ-Варшава» был подчинен Абверштелле-Краков (АСТ-Краков), органу, который активно занимался подготовкой членов ОУН С. Бандеры и А. Мельника к выполнению разведывательных и диверсионных задач[109]109
  Чуев С.Г. Спецслужбы Третьего рейха. Кн. I. СПб., 2003. С. 29–30.


[Закрыть].

Находясь в Варшаве, Смысловский, до этого не состоявший в военных организациях русских эмигрантов, осенью 1939 г. вступил в РОВС (точнее – Объединение русских воинских союзов, чьи филиалы располагались на территории Рейха и в захваченных немцами европейских странах)[110]110
  Александров К.М. Русские солдаты вермахта… С. 196.


[Закрыть].

Разумеется, такой шаг Борис Алексеевич сделал неспроста: приближалась война против Советского Союза, сбывались давние чаяния русских изгнанников, мечтавших о возвращении в Россию и ликвидации большевизма. Нетрудно было догадаться, что с началом военных действий наиболее активная часть эмиграции, представленная офицерами, будет стремиться попасть в действующую немецкую армию или ратовать за создание русских вооруженных формирований, готовых вести борьбу совместно с Рейхом. У Смысловского появлялась возможность привлечь добровольцев к сотрудничеству с германскими спецслужбами.

Вторая глава. Возвращение на родину

Германская военная разведка и русская эмиграция в предвоенные годы

Вопросам привлечения русских эмигрантов органы военной разведки Третьего рейха начали уделять серьезное внимание задолго до начала войны с Советским Союзом[111]111
  Вопросы сотрудничества русских эмигрантов и советских военнопленных с эсэсовской разведкой подробно рассматриваются авторами в работах: Жуков Д. А., Ковтун И.И. 1-я Русская национальная бригада СС «Дружина». М., 2010. С. 8—69; Жуков Д. А., Ковтун И.И. Русские эсэсовцы. М., 2010. С. 134–255.


[Закрыть].

Следует напомнить читателю, что после 1935 г., когда абвер возглавил Фридрих Вильгельм Канарис, относительно небольшой отдел контрразведки рейхсвера начал быстро превращаться в разветвленный и действенный аппарат секретной службы германских вооруженных сил. Руководствуясь целью превращения абвера в важнейшую разведслужбу Германии, Канарис реорганизовал агентурную сеть за рубежом и предпринял ряд мер по улучшению отношений с коллегами из СС – руководителями гестапо и СД. К началу Второй мировой войны абвер состоял из центрального отдела, отделов абвер I (разведка и сбор информации), абвер II (организация диверсий и саботажа) и абвер III (контрразведывательные мероприятия), а также управленческой группы «Заграница».

При этом Канарис не был национал-социалистом, а в годы войны дискредитировал себя перед руководством Рейха участием в различных авантюрах. С конца 1930-х гг. он начал устанавливать связи с западными спецслужбами. Все это усугублялось едва ли не открытой оппозиционностью по отношению к режиму. В результате в начале 1944 г. адмирал был отрешен от должности, а затем арестован и в апреле 1945 г. повешен как предатель. Еще в феврале 1944 г. большая часть абвера была передана в СС, в Главное управление имперской безопасности (РСХА).

Но вернемся в середину 1930-х гг. В это время, по образному высказыванию известного публициста, генерала в отставке КГБ СССР Николая Губернаторова, «фашистские вербовщики рыщут по Европе, выискивая “благонадежных”, белогвардейских эмигрантов»[112]112
  Губернаторов Н. Против абвера и «Цеппелина» / Чекисты. Сборник. М., 1970. С. 238.


[Закрыть]. Действительно, с определенного времени представители эмиграции стали рассматриваться немецкими разведчиками в качестве более перспективных агентов, чем, например, перевербованные подпольно действующие коммунистические функционеры. Как авторитетно заявляет бывший помощник главы абвера Оскар Райле, с помощью последних германская служба контршпионажа в 1930-е гг. «не добилась сколько-нибудь значительных успехов»[113]113
  Райле О. Секретные операции абвера. Тайная война немецкой разведки на Востоке и Западе. 1921–1945. М., 2010. С. 103.


[Закрыть].

Конечно, и эмигранты не всегда оправдывали ожидания гитлеровских «рыцарей плаща и кинжала». Так, одна из эмигрантских групп, тесно связанных с абвером и разбросанная по различным европейским крупным городам, долгое время получала деньги лишь за то, что умело обрабатывала все доступные открытые публикации для фабрикации «секретных» отчетов, якобы полученных от «групп сопротивления в Красной армии»[114]114
  Райле О. Секретные операции абвера. Тайная война немецкой разведки на Востоке и Западе. 1921–1945. М., 2010. С. 105.


[Закрыть]. В Югославии в 1930-х гг. на абвер работал бывший белогвардейский офицер Петр Петрович Дурново (в годы войны он был задействован в операциях отдела абвер III). По некоторым сведениям, Дурново был замечен в том, что выдавал своему начальству за «секретные фотоснимки военных кораблей» почтовые открытки[115]115
  Информация любезно предоставлена доктором истории А. Тимофеевым (Белград).


[Закрыть].

^{Советские пропагандисты пытались доказать, что немцы хотят возродить монархию. Плакат 1941 г.}

Тем не менее, пишет Райле, «сотрудники абвера, работавшие против Советского Союза, постоянно использовали эмигрантов», руководствуясь тем соображением, что «среди них… находились люди, знавшие Россию и в совершенстве владевшие русским языком»[116]116
  Райле О. Указ. соч. С. 106.


[Закрыть].

Заместитель начальника отдела абвер II полковник Эрвин Штольце также свидетельствует, что подчиненные Канариса активно вербовали агентов «в среде белогвардейской эмиграции». Более того, «русские политэмигранты сами искали контакты с представителями разведок европейских стран»[117]117
  Цит. по: Мадер Ю. Абвер: щит и меч Третьего рейха. Ростов н/Д, 1999. С. 121.


[Закрыть].

В июне 1941 г. при управленческой группе абвера «Заграница» был создан особый орган для руководства всеми видами разведывательной и диверсионной деятельности на Восточном фронте – так называемый штаб «Валли», возглавил который полковник Г. Шмальшлегер (псевдонимы: «директор Геллер», «инженер Доцлер», «директор Гельмрайх», «директор Шмидт»). Именно при «Валли» были сконцентрированы многие белоэмигранты, часть которых являлись давними агентами абвера.

Органы управления «Валли» дислоцировались в городе Сувалки (Сулевюек), в Генерал-губернаторстве[118]118
  Интересно отметить, что в Сувалках на ниве привлечения советских военнопленных к коллаборационизму активно работали сотрудники эсэсовской разведки. Здесь был создан Боевой союз русских националистов, из вооруженных формирований которого впоследствии была образована 1-я Русская национальная бригада СС «Дружина». Подробнее см.: Жуков Д. А., Ковтун И.И. 1-я Русская национальная бригада СС «Дружина»… 368 с.


[Закрыть]. Отдел «Валли I» (начальник – майор В. Баун) отвечал за военную и экономическую разведку. Отдел «Валли II» (начальник – майор Зелигер) занимался подготовкой и проведением диверсионных операций и террористических актов в тылу Красной армии, организацией пропагандистских кампаний, направленных на разложение и деморализацию войск противника. Отдел «Валли III» руководил контрразведывательной работой, включавшей в себя борьбу с советской разведкой, партизанским движением и антифашистским подпольем[119]119
  Барков Л. В дебрях Абвера. Таллин, 1971. С. 65; Седунов А.В. Правоохранительные органы на Северо-западе России в 1941 году / Правоохранительная деятельность в Псковской области: история и современность. Сборник научных статей и материалов научно-практической конференции. Псков, 2005. С. 55–56.


[Закрыть]. Специализированное подразделение штаба вело экономическую разведку, и в его подчинении находился ряд команд и групп экономической разведки.

Штабу «Валли» подчинялись все разведывательные (нумеровались от 101 и выше), диверсионные (номера от 201 и выше) и контрразведывательные (номера от 301 и выше) подразделения – абверкоманды (АК) и абвергруппы (АГ). Каждой армейской группировке («Север», «Центр», «Юг») в мае 1941 г. было придано по три АК. В составе каждой абверкоманды находилось от трех до шести абвергрупп и целая сеть разведывательных и диверсионных школ[120]120
  Чуев С.Г. Спецслужбы Третьего рейха. СПб., 2003. Кн. 1. С. 53–58; Иоффе Э. Г. Абвер, полиция безопасности и СД, тайная полевая полиция, отдел «Иностранные армии – Восток» в западных областях СССР. Стратегия и тактика. 1939–1945 гг. Минск, 2007. С. 89.


[Закрыть].

Все АК и АГ взаимодействовали с разведотделами «I С», которые действовали при штабах дивизий, корпусов, армий и групп армий. Отделы «I С» контактировали с АК и АГ, получали от них развединформацию. Одновременно с этим отделы «I С» – как через АК и АГ, так и самостоятельно – поддерживали связь с территориальными органами абвера – абверштелле (АСТ) и абвернебенштелле (АНСТ), которые располагались в крупных городах и в стратегически важных районах. Кроме этого, отделы I С – по линии контрразведки – тесно сотрудничали с группами тайной полевой полиции (ГФП), а также полицией безопасности и СД[121]121
  Белик И. К., Шумилова Е.В. О борьбе советских органов госбезопасности с немецкими спецслужбами. Докладная записка начальника УНКГБ СССР по Ленинградской области П. Н. Кубаткина. 1943 г. / «Исторический архив» (Москва). 2003. № 1. С. 50, 68; Жуков Д. А., Ковтун И.И. Русская полиция. М., 2010. С. 25–27.


[Закрыть].

Ниже мы затронем вопрос о мотивации русских изгнанников, пошедших на сотрудничество с различными ведомствами Рейха, в том числе секретными службами.

Не секрет, что будущая война с Советским Союзом воспринималась многими белыми эмигрантами как шанс с помощью иноземной силы положить конец коммунизму в России[122]122
  Назаров М. Миссия русской эмиграции. М., 1994. Т.I. С. 321.


[Закрыть]. Годы, проведенные в Европе после неудачного исхода Гражданской войны, были для них, по образному выражению подполковника С. К. Каширина (соратника Смысловского), «мучительным периодом ожидания возобновления борьбы с большевизмом»[123]123
  Каширин С.К. Штрихи истории / «Суворовец» (Буэнос-Айрес), 1950. 5 мая, № 18 (83). С. 3.


[Закрыть].

Руководитель «Бюро по защите интересов русских эмигрантов в Сербии» и один из организаторов Русского охранного корпуса на Балканах (в 1941 г.), генерал-майор М. Ф. Скородумов придерживался аналогичной точки зрения. Еще в 1936 г. на страницах «Царского вестника» он вступил в жаркую полемику с военным историком А. А. Керсновским по поводу того, воевать ли русским или нет в Испании на стороне Франко. «Русский офицер, – отвечал Скородумов оппоненту, – должен быть рыцарем всегда и всюду, и, будучи убежденным антибольшевиком, должен уничтожать большевиков в любой – испанской, французской, немецкой и других территориях». В листовке «Что такое большевизм?» генерал развивал свою мысль: «Не все ли равно, по какому месту бить большевиков: по морде, по затылку или просто по пятке, т. е. бить ли в России, в Испании или в Японии? Главное – бить и не дать опомниться!»[124]124
  Цит. по: Окороков А.В. Русские добровольцы. М., 2007. С. 143–144.


[Закрыть].

В русской правоэмигрантской среде, пропитанной германофильскими настроениями, бытовало убеждение об особой роли немецкой нации в современном мире, чье предназначение связывалось и со спасением России. Гитлер казался лидером, способным осуществить несбывшиеся мечты русских изгнанников о той непобедимой силе, которая сможет уничтожить Совдепию и восстановить в России национальное государство. Сам же национал-социализм, несмотря на заносчивость некоторых его идеологов, воспринимался в целом положительным образом.

Историк С. В. Волков замечает, что «тезиса об извечной враждебности и противоположности интересов России и Германии большинство эмиграции не принимало, к чему имело все основания. Ведь объективно на протяжении всей предшествующей истории до Первой мировой войны Германия была все-таки наиболее дружественным России государством в Европе»[125]125
  Волков С.В. Вторая мировая война и русская эмиграция / Материалы по истории Русского Освободительного Движения. Сб. статей, документов и воспоминаний. Вып. 2. М., 1998. С. 18.


[Закрыть].

Один из самых ярких публицистов российской эмиграции, Иван Лукьянович Солоневич, переменивший в послевоенное время свои политические взгляды в отношении европейского ультраправого сообщества, в конце 1930-х гг. с большой симпатией отзывался о немецком аналоге фашизма и вовсе не чурался самых превосходных эпитетов в адрес последнего: «Национал-социализм – это не угроза культуры, а это защита этой культуры от большевистского варварства. Это передовой участок общемирового антикоммунистического фронта»[126]126
  Цит. по: Окороков А. В. Фашизм и русская эмиграция (1920–1945 гг.). М., 2002. С. 47. Многие поклонники творчества Солоневича пытаются изобразить последнего в качестве жертвы нацистского режима. Сам публицист писал на этот счет в 1948 г.: «Я никак не собираюсь лезть на пост “жертвы фашизма”: в любой иной стране мне бы отрубили голову… Со мной обращались вполне вежливо – во всяком случае, вежливее, чем наши западные друзья». Цит. по: Солоневич И. Л. Коммунизм, национал-социализм и европейская демократия. М., 2003. С. 31.


[Закрыть]. Эти идеи подкреплялись неплохим, в целом, отношением к русской эмиграции со стороны немецкого государства.

Среди мыслителей, значительно повлиявших на мировоззрение радикальных кругов российской эмиграции, следует назвать философа и крупнейшего правого идеолога Ивана Александровича Ильина. Его идейные разработки использовались Русским общевоинским союзом (РОВС) и Национально-трудовым союзом нового поколения (НТСНП), а сочинение «О сопротивлении злу силой» (1925 г.) создало идеологическую платформу для практической борьбы с большевизмом. Интересно, что Зинаида Гиппиус назвала эту работу «военно-полевым богословием», а Николай Бердяев – «кошмаром злого добра»; вместе с тем, мыслителя поддержали митрополит Антоний Храповицкий, архиепископ Анастасий Грибановский, известные философы и публицисты П. Б. Струве, Н. О. Лосский, А. Д. Билимович и др. «В кругах НТСНП, – пишет М. В. Назаров, – был популярен “Русский колокол” – “журнал волевой идеи”, в котором статьи на эти темы писал под псевдонимом “Старый политик” не кто иной, как сам редактор, философ И. А. Ильин, что говорит о его серьезном внимании к практической стороне борьбы». Ильин также оказал НТСНП помощь своими брошюрами «Творческая идея нашего будущего. Об основах духовного характера» (1937) и «Основы борьбы за национальную Россию» (1938)[127]127
  Назаров М.В. Указ. соч. С. 241–242.


[Закрыть].

Известно, что Ильин продолжительное время симпатизировал итальянскому фашизму и германскому национал-социализму, и написал об этих движениях ряд статей (о чем современные его апологеты не очень любят вспоминать)[128]128
  Большинство этих статей было опубликовано И. А. Ильиным в парижской газете «Возрождение»: Письма из Италии. Страницы борьбы (от нашего корреспондента). № 130 (10 октября 1925). С. 2; Письма о фашизме 2. Месяц спустя. № 194 (13 декабря 1925). С. 2; Письма о фашизме 3. Борьба с масонами. № 201 (20 декабря 1925). С. 2; Письма о фашизме 4. Биография Муссолини. № 222 (10 января 1926). С. 3; Письма о фашизме 5. Личность Муссолини. № 229 (17 января 1926). С. 2; Письма о фашизме 6. Проблема Тироля. № 276 (5 марта 1926). С. 2; Письма о фашизме 7. Одна из опасностей. № 279 (8 марта 1926). С. 2; Письма о фашизме 8. Муссолини социалист. № 287 (16 марта 1926). С. 2; Письма о фашизме 9. Вопрос качества. № 375 (12 июля 1926). С. 2; Национал-социализм. Новый дух. № 2906 (17 мая 1933). С. 2–3.


[Закрыть]. Министр народного просвещения и пропаганды Й. Геббельс предлагал философу работу, искал с ним контактов. Однако, будучи монархистом, Ильин к этому времени изменил свое отношение к праворадикальным течениям Италии и Германии на прямо противоположное, в результате чего гестапо запретило ему заниматься общественной деятельностью, читать лекции и печататься. В 1938 г. он выехал в Швейцарию, где и оставался до конца своих дней[129]129
  Ильин И. А. Собрание сочинений: в 10 т. М., 1996. Т. 1. С. 30–31.


[Закрыть]. В 1945 г., очевидно, позабыв о своих собственных былых симпатиях к коричневому движению, Ильин написал: «Я никогда не мог понять, как русские люди могли сочувствовать национал-социалистам»[130]130
  Цит. по: Решетников Л. «А Родина милей…». Белая эмиграция и Великая Отечественная война / «Родина». 2010. № 5. С. 63.


[Закрыть].

О своей приверженности фашистской идеологии часто говорили и военные лидеры эмиграции. Генерал А. В. Туркул (руководитель Русского национального союза участников войны, РНСУВ) заявлял, что «наш идеал – фашистская монархия». Глава Русского общевоинского союза (РОВС), генерал Е. К. Миллер, в приказе от 2 января 1937 г. указывал, что «мы, чины РОВСа, являемся как бы естественными, идейными фашистами. Ознакомление с теорией и практикой фашизма для нас обязательно»[131]131
  Цит. по: Захаров В. В., Колунтаев С.А. Русская эмиграция в антисоветском, антисталинском движении (1930-е—1945 гг.) / Материалы по истории Русского Освободительного Движения… Вып. 2. С. 33.


[Закрыть].

Можно согласиться с мнением историка Леонида Решетникова, который констатирует, что «большинство эмигрантов все годы между двумя мировыми войнами жили с мыслью, что им еще придется с оружием в руках бороться с большевизмом. Понимая, что самим с советской властью им не справиться… эмиграция строила планы в расчете на “возрождающуюся” после Версаля Германию»[132]132
  Решетников Л. Указ. соч. С. 64.


[Закрыть].

Исходя из этого, будущий удар вермахта по советскому государству – «царству тьмы и дьявола» – представлялся скорее «освободительной миссией» против «преступного террористического режима», чем агрессией, направленной на захват новых территорий, в соответствии с расовой политикой нацистов. По крайней мере, как считали идеологи и активные представители монархо-фашистских и националистических кругов, от немецкого присутствия России хуже бы не было, так как все самое ужасное и чудовищное уже произошло – русский народ изнывал под игом коммунизма. Так, редактор печатного органа Русского национального союза участников войны (РНСУВ), журнала «Сигнал», полковник Н. В. Пятницкий писал: «Всякое худшее будет хотя и злом, но все же неизмеримо меньшим, чем иудо-сталинизм… Поэтому мы полагаем, что всякая внешняя война кого бы то ни было против СССР – это удар по стенам и проволоке советской каторги»[133]133
  Окороков А.В. Фашизм и русская эмиграция… С. 81.


[Закрыть].

^{Б. А. Смысловский со своими коллегами по абверу. 1942 г.}

Наряду с этим существовали и наивные надежды на то, что, каким бы ни оказался грядущий «крестовый поход», в итоге восторжествуют лучшие качества немцев, и станет возможна подлинная германо-русская дружба. Интересное мнение на этот счет высказал известный военный теоретик генерал-лейтенант Н. Н. Головин: «Мы верим в могучие силы русского народа и знаем, что Россия создана не случайным капризом кого-то или чего-то, но непреложной совокупностью этнических, экономических, географических и духовных условий нашей тысячелетней истории… Придут немецкие врачи, инженеры, архитекторы, агрономы… Что же, такой период Россия уже однажды пережила, сумев переварить своей культурой иностранцев, делая из них таких же русских, как и мы»[134]134
  Окороков А.В. Фашизм и русская эмиграция… С. 82.


[Закрыть].

Б. А. Смысловский также воспринимал вторжение Германии на территорию СССР как неизбежное, закономерное и оправданное явление. Разумеется, работая продолжительное время в разведке, он не мог не знать, какие цели преследовало военно-политическое руководство Третьего рейха, идя на широкомасштабный вооруженный конфликт с Советским Союзом: идея завоевания «жизненного пространства» на Востоке со всеми вытекающими отсюда последствиями, думается, не являлась для него тайной за семью печатями. Смысловский, однако, не изменил свою принципиальную мировоззренческую позицию, которая заключалась в следующем:

«Русский народ не может сбросить с себя коммунистического ига без посторонней внешней помощи. Каждый русский военный эмигрант должен принять участие в вооруженном столкновении Германии с СССР, несмотря на цели, преследуемые германской политикой.

Германская армия на своих штыках не несет России национального правительства, но зато несет уничтожение советской власти, которая уже 24 года убивает тело и дух русского народа. Биологическая сила русского народа, по сравнению с тою же силой германского народа, настолько велика, что нам, русским, не приходится опасаться, что немцы нас проглотят и переварят»[135]135
  Хольмстон-Смысловский Б. А. Избранные статьи и речи. Буэнос-Айрес, 1953. С. 6.


[Закрыть].

Исходя из соображений подобного рода, многие эмигранты охотно предоставляли свои услуги абверу и СД. Отечественный исследователь Л. Ф. Соцков в этой связи отмечает, что «многие эмигрантские организации связывали надежды на свое политическое будущее» с Германией и Японией, «как неизбежными противниками СССР в будущей войне. Совпадение интересов не могло не привести к обоюдному желанию установления более тесных контактов»[136]136
  Соцков Л.Ф. Неизвестный сепаратизм. На службе СД и Абвера. Из секретных досье разведки. М., 2003. С. 75.


[Закрыть].

Вместе с тем, вопрос степени сотрудничества со спецслужбами враждебных по отношению к СССР государств каждый эмигрант, пошедший на коллаборацию, часто решал сам. Большинство эмигрантских организаций стремилось не афишировать свои контакты с разведкой.