Текст книги "Повесть Южных морей"

Глава 6.
В поисках рая.

«Баунти» взял курс на восток. Кристиан Флетчер предложил выбрать нового командира.

– Я охотно уступлю должность капитана, если есть другие претенденты.

Их не оказалось. Флетчера единогласно выбрали капитаном.

На борту корабля оставалось двадцать пять человек, из них восемнадцать активных участников бунта и семь членов экипажа, оставленных на борту насильно или по необходимости.

Флетчер разбил команду на две вахты и одну из них подчинил гардемарину Стюарту, сделав его своим помощником. Новый капитан занял каюту Блая, приказал выбросить за борт все саженцы хлебного дерева. В очищенную оранжерею несколько матросов перенесли свои гамаки и устроились с удобствами. Освободившиеся восемь кают капрал распределил между гардемаринами и унтер-офицерами. Капрал Черчилль занял каюту ботаника Нельсона.

Когда послемятежный пыл угас, мятежники в спокойной обстановке трезво взвесили и рассмотрели со всех сторон своё новое положение. Никто из них не верил и даже не думал о том, что капитан Блай совершит невозможное и когда-нибудь доберётся до Англии.

Но через несколько лет после исчезновения «Баунти» Адмиралтейство могло послать корабль на его поиски, который обязательно зайдёт на Таити. Поэтому первоначальное решение, созревшее во время мятежа, изменили.

– Даже заходить на Таити рискованно. Таитяне болтливы и обязательно расскажут, что «Баунти» ещё раз побывал у них, но без Уильяма Блая, что вызовет у капитана любого английского корабля подозрения, – говорил Флетчер. – Разумнее было бы сразу поискать какой-нибудь другой остров и там затаиться.

– Но, мистер Флетчер, – сказал Стюарт, – вы обещали высадить меня, Хейвуда и ещё пять человек на Таити…

Стюарта никто не поддержал. Моряки, задержанные на судне против своей воли, не слишком этим тяготились и отлично ладили с мятежниками. Плотники и помощник боцмана Моррисон даже радовались в душе, что судьба сделала за них удачный выбор. Никто бы из них не хотел сейчас оказаться в баркасе с капитаном Блаем.

– Мы не можем лишиться лучших специалистов на корабле, – сказал Черчилль. Похоже, он возомнил себя вторым лицом после капитана. – Обустроиться на новом месте без них будет трудно.

На каждом английском корабле, отправляющемся в дальнее плавание, обязательно имелась небольшая судовая библиотека. В отчётах Кука о третьем кругосветном путешествии Флетчер нашёл краткое описание острова Тупуаи, расположенного в трёхстах милях южнее Таити. Сам Кук не высаживался на остров, но видел островитян со шлюпки, которые были очень похожи на таитян.

– Это один и тот же народ. Думаю, нас примут там не менее хорошо, чем на Таити.

Кристиан поставил важное решение на голосование. Все, кроме гардемарина Стюарта, сказали «да».

Мятежный корабль расправил паруса и устремился на юго-восток, навстречу свободе и всем радостям жизни, вкусить которых бунтовщики уже не надеялись, и только трагические события 28 апреля, соответствующие их тайным желаниям, вновь приблизили эту сказочную мечту подобно спасительному оазису в пустыне, принятому сначала измождёнными путниками за мираж. На судне царило благодушное настроение, и только Флетчер становился с каждым днём всё мрачнее и печальнее. Часто капитан запирался в каюте и, стиснув руками голову, предавался тягостным размышлениям, вновь и вновь решая задачу со многими неизвестными, взвешивая на весах совести свою попранную честь и долг военного моряка, совершённое преступление, обрёкшее на гибель ни в чём неповинных людей, и зыбкое будущее, которое он обречён разделить с людьми вне закона. Перебирая в памяти подробности мятежа, ему слышались слова Блая о примирении, обещания капитана забыть обо всём. И Кристиану казалось, что именно в тот момент судьба предлагала компромиссное решение, но у него не хватило духу пойти на попятный.

Чтобы убежать от преследующих совесть дум, Флетчер выполнял свои обязанности капитана с большим рвением, приказал матросам сшить себе форму из лишнего брезента, что было в новинку: в то время её носили только офицеры и солдаты морской пехоты. На борту поддерживался порядок, распоряжения выполнялись быстро, чётко и с большим рвением. Сам Блай не нашёл бы к чему придраться, останься он на борту.

Ровно через месяц после мятежа «Баунти» подошёл к Тупуаи. Живописный остров, опоясанный коралловыми рифами, казалось, отвечал чаяниям и надеждам моряков, ищущих себе пристанища. Горы были не так высоки, как на Таити, пологие зелёные холмы сбегали цепочкой к морю.

Флетчер приказал гардемарину Стюарту промерить единственный видимый проход в рифах. Навстречу пришельцам вышли две пироги с вооружёнными воинами. То, что увидели тупуайцы, им явно не понравилось. Полагаясь на численное превосходство, они попытались захватить людей Стюарта, промеряющих глубину. Неприятно удивлённые таким поворотом событий, англичане открыли огонь из двух пистолетов. Атакующие испугались и поспешно отступили.

На следующий день мятежный корабль бросил якорь в тихой лагуне. Островитяне держались на почтительном расстоянии. Ночью в туземной деревне горели костры, вожди принимали решения по поводу удивительных событий в их жизни: странные пришельцы на крылатом корабле управляли молниями. Местный вождь Таматоа убеждал соплеменников наладить с чужестранцами мирные отношения.

Утром на корабль явился старейшина племени с банановым стеблем в руках, что у полинезийцев соответствовало флагу парламентёров. Он насмерть перепугался двух корабельных собак, коз и свиней: на острове не было крупных животных. Старик собрался было перемахнуть обратно за борт, но собак отогнали, и начались переговоры.

Стюарт на ломанном таитянском наречии дал туманные объяснения, из которых парламентёр с трудом понял, что белые люди больше не будут метать гром и молнии, если им позволят высадиться на остров. Старейшина покивал головой, похлопал в ладоши, заверил пришельцев в дружбе и отбыл. Следом от берега отошла другая лодка. Англичане с восторгом увидели в ней восемнадцать юных девушек с длинными волосами до пояса. Каноэ причалило к борту, и смуглокожие нимфы, выкрикивая приветствия, весело и непринуждённо поднялись на корабль.

Мятежники не настолько увлеклись дамами, чтобы не заметить, как следом от берега отвалило ещё несколько каноэ с воинами. Как туземцы ни старались, им не удалось спрятать от глаз англичан копья и пращи. Дед-парламентёр был просто шпионом, а девушек послали, чтобы отвлечь внимание моряков от военной операции.

Флетчер сразу разгадал все эти неуклюжие хитрости и мигом спровадил прелестных птичек. Расставив вдоль бортов вооружённых людей, он стал ждать развития событий. Кристиан решил проучить дикарей и внушить им с помощью современного оружия почтение к белой расе.

Воины Тупуаи перерезали якорный канат и начали атаку. Несколько камней, выпущенные из пращей, со свистом пролетели над головами моряков, но на этом наступательные действия островитян захлебнулись: по команде капитана помощник канонира Милз произвёл по лёгкой флотилии залп картечью из пушек. Оставляя на воде кровавый след, два десятка каноэ бросились врассыпную. Англичане спустили катер и, преследуя врага, открыли огонь из мушкетов.

Мятежники высадились на прибрежную полосу. Местные жители в панике бежали в горы. Англичане поступили так, как всегда и везде действовал более сильный, вытесняя слабого.

Флетчер не особенно переживал, что колонизация началась с кровавой акции. И раньше первый контакт с туземцами часто заканчивался столкновением. Первооткрывателю Таити капитану Уоллесу тоже пришлось палить из пушек, чтобы навсегда отбить охоту у таитян к нападениям. Впрочем, жители Таити и сами быстро поняли, что дружба с белыми людьми куда выгоднее войны. Поэтому в последующие дни капитан Флетчер подчёркивал свои мирные намерения: оставлял в покинутых хижинах топоры, гвозди, стеклянные бусы.

Весть о богатых и щедрых подарках быстро разлетелась по острову. Убедившись, что пришельцы не помнят зла и не собираются мстить за вероломство, некоторые тупуайцы вернулись в свои дома.

Чем больше Флетчер знакомился с островом, тем больше он ему нравился. Горы не превышали нескольких сот метров, широкие плодородные равнины, занятые под сады и огороды, с избытком обеспечивали всех жителей пищей. Многочисленные чистые ручьи под сенью деревьев делали этот островок посреди Тихого океана удивительно уютным и домашним. Одно смущало капитана: здесь не было крупных животных. Садиться на диету до конца жизни привыкшим к мясу англичанам не улыбалось. Устраиваться, так с комфортом.

Флетчер предложил соратникам сделать один рейс на Таити и запастись там домашними животными. Моряки согласились с предложением капитана, добавив к нему, что не мешало бы взять на Таити и женщин, а то местные красотки могут оказаться менее ласковыми, чем их старые подруги.

Флетчер вспомнил прекрасную Мауатуу, и сердце капитана забилось чаще.

– Согласен, но хочу предупредить: кто попытается сбежать или проговориться на Таити о мятеже и наших планах, понесёт самую суровую кару. Думаю, вы догадываетесь, кого моё предупреждение касается в первую очередь. – Капитан обвёл взглядом Стюарта, гардемарина Хейвуда и ещё пятерых моряков, которые не участвовали в бунте и были оставлены на судне против своей воли. – Мы не можем рисковать. Таитяне обязательно расскажут о нашем поселении на Тупуаи, если на Таити зайдёт английский корабль, и тогда нам всем обеспечено свидание с виселицей. Капрал Черчилль, я возлагаю на вас контроль за исполнением этого приказа.

– Будьте спокойны, капитан, я прослежу за этим. Кому по глупости захочется расстаться с нашей компанией, я сам оторву ноги и укорочу язык тем, у кого он зачешется.

«Баунти» распустил паруса и понёсся на север. Через девять дней мятежники вновь увидели цветущий Таити – землю обетованную, ради возвращения на которую они пошли на ужасное преступление. Зачерствелая совесть большинства матросов молчала. Она давно покрылась толстой коркой, а у таких, как Черчилль, Кинтал и Томпсон её вообще никогда не было, другие просто плыли по течению, стараясь не думать о капитане Блае и остальных младших офицерах. Муки и терзания Флетчера были им чужды и непонятны. Один гардемарин Стюарт сочувствовал Кристиану, догадывался, как мечется душа бывшего друга, но не делал шагов к новому сближению. Мятеж провёл черту не только между прошлым и будущим моряков, но и разбил чисто человеческие отношения между ними. Оказавшись по другую сторону вспыхнувшего пожара, Стюарт не пожелал пройти по ещё тёплому пеплу к поджигателям. Гардемарин считал, что рано или поздно кара настигнет их.

«Баунти» вошёл в бухту Матаваи. Вождь Поино, сияя от радости, поднялся с дарами на корабль и проглотил басню Флетчера о том, что капитан Блай, покинув Таити, встретил в пути капитана Кука, и тот забрал Блая с частью команды и саженцами в Англию, а ему, Флетчеру, велел вернуться на Таити и закупить на острове скот для новой английской колонии в Новой Голландии. Поино бесхитростно радовался неожиданно вернувшимся друзьям, сенсационная весть быстро распространилась по острову, и в Матаваи начали прибывать группами и поодиночке старые друзья и подруги.

За неделю Флетчер скупил четыреста шестьдесят свиней, пятьдесят коз, привезённых Блаем быка и корову, сотню кур, по паре собак и кошек. За капитаном повсюду следовала рослая красавица Мауатуа. Таитянка была до смерти рада, что вернулся её белый тане, предупреждала все его желания и помогала в закупках. Увольнения на берег капрал Черчилль строго ограничил. За двумя гардемаринами и пятью матросами, не принимавшими участия в мятеже, присматривали доверенные люди капрала. Моряки начали уговаривать своих темнокожих подруг покинуть остров вместе с ними, осторожно намекая женщинам, что намерены обосноваться в другом месте, но натолкнулись на решительный отказ. В таитянском обществе родину оставляли только изгои, слабые и побеждённые, люди самых низших каст, кому нечего было терять. Последовать за англичанами для таитянок означало пасть на последнюю ступеньку в социальной лестнице, и только две женщины – Мауатуа и подруга Алека Смита согласились на такую жертву ради своих возлюбленных.

Однако когда корабль снялся с якоря, англичан ждал сюрприз: на борту оказались «зайцы» – знаменитый в Полинезии «путешественник и полководец всех времён и народов» Хитихити, девять таитян-мужчин, восемь юношей и, самое приятное, одиннадцать женщин. Не все таитянки были молоды и красивы, но нужны были руки для ухода за скотиной, поэтому Кристиан распорядился никого не высаживать. Семнадцать мужчин тоже могли пригодиться на Тупуаи.

Мычащий, блеющий и кудахчущий корабль напоминал плавучую ферму. Бык по дороге околел.

Когда «Баунти» вновь прибыл на Тупуаи, местные жители опять убежали в горы, но таитяне постепенно убедили туземцев, что с пришельцами очень полезно дружить, хвастались перед ними всякими полезными вещами, подаренными англичанами, угощали тупуайцев мясом кур и обещали, что их никто не тронет, если они вернутся и будут жить в мире с перетане. Местный вождь Таматоа даже решил побрататься с Флетчером.

Жизнь на новом месте налаживалась. Таматоа выделил пришельцам обширный участок земли для поселения, но соседний вождь Таароа, прослышав о могуществе белых людей, предложил им лучшие земли в своих владениях, и Флетчер, не разобравшись толком в обычаях и политическом раскладе сил на острове, принял крайне неудачное решение. Поселившись на землях Таароа, капитан, по местным законам, нанёс тяжёлое оскорбление своему побратиму, а Таматоа в союзе с Тинару – третьим вождём острова – был грозной силой.

Как только «Баунти» перебрался на новое место стоянки, Самнер и Кинтал без разрешения покинули корабль, чтобы завязать приятные знакомства с местными нимфами. Когда матросы через сутки вернулись, Флетчер строго отчитал их и пригрозил арестом, если подобное повторится.

– Плавание закончено, капитан, – нагло заявил Кинтал. – Теперь мы сами себе хозяева.

Кристиан не стал оспаривать аргументы, а просто вытащил из-за пояса пистолет и приказал кузнецу Джону Уильямсу заковать дерзкую парочку в кандалы. Поразмыслив ночь в трюме над своим новым положением, оба матроса наутро предпочли извиниться перед капитаном.

– Я прощаю на первый раз Кинтала и Самнера, – сказал Флетчер команде, – но запомните все: я не потерплю неповиновения. Дисциплина будет поддерживаться самыми строгими мерами, в ней наша сила.

Недалеко от берега мятежники начали строительство замка-крепости с глубоким рвом и земляным валом, с башнями по углам и подъёмным мостом. Садовник Браун разбил огород и начал выращивать овощи, оружейник Коулмен и Уильямс мастерили лопаты и кирки, матрос Хиллбрант готовил пищу.

Несмотря на энтузиазм, работа продвигалась медленно. Таитяне оказались плохими работниками. Не привыкшие к тяжёлому труду, они падали от усталости к середине дня, лопаты вываливались у них из рук после часа на земляных работах. А вскоре Таматоа и его союзник начали боевые действия. Для начала они блокировали строительный участок, и у англичан возникли проблемы с продовольствием. Тех из местных, кто на свой страх и риск доставляли товары в лагерь, оставалось всё меньше, а взятый на Таити скот ещё раньше опрометчиво был выпущен на волю. Местные женщины, которые днём охотно мешали морякам работать, ночи отказывались проводить на корабле. Англичане нервничали, невесёлые мысли всё чаще посещали их головы.

В конце августа произошло первое столкновение. Таматоа после длительной осады, наконец, решился на штурм, но меткий залп с «Баунти» заставил дикарей развить предельную скорость.

Убедившись, что пришельцев нельзя победить в открытом бою, тупуайцы изменили тактику. Днём они отсиживались в лесах, а ночью, пользуясь тем, что белые ночевали на корабле под защитой пушек, разрушали то, что с таким трудом возводилось за день.

Флетчер собрал совет. Капитан предложил сжечь корабль, а пушки и ценности перенести в крепость.

– Рано или поздно нам всё равно придётся избавиться от «Баунти», чтобы не выдать себя.

Повисла гнетущая тишина: впервые реально замаячила перспектива отрезать себя от внешнего цивилизованного мира и навсегда поселиться здесь.

– Что же вы молчите? – спросил Кристиан. – Ведь многие из вас мечтали об этом?

– Не совсем так, капитан, – сказал Томас Беркетт. – Мы хотели остаться на Таити…

– А здесь нам придётся жить в осаждённой крепости, – поддакнул Маспретт.

– Без наших красоток, – вставил Самнер. – Спросите у Алека, насколько местные женщины коварны.

Два дня назад одна местная путана после долгих уговоров наконец согласилась подарить свою благосклонность Алеку Смиту и завлекла его в лес. Пока матрос занимался любовью, у него украли всю одежду, а потом на голого и безоружного напали. Только быстрые и сильные ноги спасли от гибели Алека. Под улюлюканье дикарей он, голый, ворвался в лагерь со впившейся в локоть стрелой. Увидев своего возлюбленного в такой жалкой роли, таитянка Теехуатеатуаоноа3636
  Так как никто не мог запомнить и произнести сложное для европейцев имя, моряки называли её Дженни.


[Закрыть], которая ради Смита покинула родину, не простила ему измены и стала жить с Айзеком Мартином.

– Обеспечьте нас всех женщинами, капитан, и мы согласимся остаться здесь с вами, – поставил условие Генри Хиллбрант.

– Я не владелец дома терпимости, – вспылил Флетчер. – Решайте свои мужские проблемы сами.

– Хорошо, тогда похитим женщин, – предложил Джон Миллуорд.

– Это безумие, – воспротивился капитан, – в этом случае тупуайцы навсегда останутся нашими врагами.

– Вам хорошо так говорить, мистер Флетчер, вас ублажает самая красивая девушка Таити. Поделитесь ею с нами, – нагло ухмыльнувшись, заявил матрос Томпсон.

– Я убью тебя, собака!

Кристиан в бешенстве схватился за кортик, а Томпсон поспешил укрыться за широкими спинами своих друзей – Кинтала и капрала Черчилля.

– Прекратите! Тихо! – Остававшийся до сих пор безучастным гардемарин Стюарт встал между капитаном и группой матросов, прикрывших Томпсона. – Не хватало, чтобы мы ещё порезали друг друга. Уберите кортик, мистер Флетчер. Матрос погорячился, он приносит свои извинения. Не правда ли, Томпсон, ты сожалеешь о своих словах?

– Да, сэр, конечно, – пробасил Томпсон из-за спины Черчилля.

– Капитан, – продолжал Стюарт, – поскольку я, гардемарин Хейвуд, помощник боцмана Моррисон, оружейный мастер Коулмен, плотники Норман, Макинтош и музыкант Бирн против своей воли разделили вашу судьбу, мне кажется, будет справедливым выслушать и наше мнение, так как принимаемые на этом совете решения касаются всех нас.

– Верно, – кивнул Томас Беркетт. – Пусть тоже говорят и имеют право голоса. Они не виноваты, что им не хватило места на баркасе.

Три дня и три ночи длился совет. Моряки ненадолго покидали кубрик смягчить ромом охрипшие глотки и возвращались, чтоб продолжить спор. Тщетно капитан взывал к разуму мятежников, напоминал им, что они преступники и им не избежать виселицы, если на Таити зайдёт английский корабль.

– У вас кокосовые орехи вместо голов!

Наконец, когда все аргументы были исчерпаны, началось голосование. Из двадцати пяти человек шестнадцать подняли руки за возвращение на Таити. Флетчер не скрывал разочарования.

– Будь по-вашему. Я доставлю вас, куда хотите, больше я не буду просить, чтобы вы следовали за мной. Единственное о чём я прошу, – оставьте мне корабль. Если разум покинул вас, то меня – нет. Я никогда не соглашусь остаться на Таити, откуда меня могут в кандалах отправить в Англию и публично повесить. Я не боюсь смерти, но такой конец навсегда покроет позором мою семью.

– Я никогда не брошу вас, мистер Флетчер, куда бы вы ни поплыли, – с запалом сказал гардемарин Янг. Помощник канонира Милз, матросы Мартин, Кинтал, МакКой, Уильямс, Смит и садовник Браун тоже пожелали остаться с капитаном.

Прежде чем покинуть Тупуаи, надо было выловить одичавший скот: на Таити англичане скупили большую часть животных, и запастись ими там снова в должном количестве могло оказаться проблематичным. Но тупуайцы уже распробовали и оценили преимущества свежего мяса и тоже начали отлов коз и свиней. Особое соперничество разгорелось за обладание овдовевшей коровой. Вкус молока очень понравился вождю Тинарау, и он не собирался расставаться с этим сытным изумительным напитком. Один из отрядов англичан, выслеживая бурёнку, попал в засаду и еле унёс ноги.

Флетчер собрал карательную экспедицию из двадцати англичан, десятка таитян под началом Хитихити и отправился в глубь острова отбивать корову. Тинарау встретил пришельцев на границах своего государства во главе семисот воинов. Дикари засели среди валунов на поросших кустарником холмах, откуда вылетали булыжники, пущенные пращами. Взять штурмом эту естественную крепость не удалось. Град камней остановил натиск англичан, на левом фланге, которым командовал Стюарт, завязалась рукопашная. Огнестрельное оружие в ближнем бою оказалось малоэффективным, и англичане спешно отступили к краю поляны.

Тинарау оказался плохим полководцем. Выиграв первое столкновение, он вывел воинов из укрытия, полагая, что осталось только догнать и поднять на копья ненавистных врагов.

Как только тупуайцы высыпали толпой на открытое место, их стали косить мушкетным огнём. Обученные таитяне быстро перезаряжали ружья своим союзникам, матросы стреляли с колена и били туземцев, как зайцев. Оставив на поле боя шестьдесят воинов, Тинарау ударился в бегство. У англичан только Томас Беркетт был легко ранен.

Флетчер не решился преследовать вождя. Вверять свои жизни переменчивой воинской удаче ради коровы слишком опасно. Он начал переговоры, выменяв в итоге часть скота на захваченных ранее идолов, которыми очень дорожили островитяне.

Через день, лавируя между рифами и мелями, «Баунти» покинул остров. Дым костров на холмах Тупуаи оповещал местных жителей, что теперь им ничего не грозит. Пришельцы убрались восвояси. На корабле уплыли и двое тупуайцев, которые скомпрометировали себя дружбой с белами и боялись мести сородичей.

22 сентября 1789 года «Баунти» в третий раз за год посетил Матаваи. На берег сошли все шестнадцать моряков, голосовавших за возвращение на Таити, Хитихити и большинство остальных таитян, которые мудро заключили, что лучше остаться на родине, чем подвергать свою жизнь случайностям скитаний в дальних краях. За ними намеревался последовать и часто меняющий решения матрос Мартин, но накануне он видел сон: суровый капитан Блай, которого большинство мятежников считали покойником, совершил невероятное – он уцелел и собирался отомстить. В финальной сцене кошмарного сна на бедного Мартина под звуки барабанов набрасывали верёвку, и, проснувшись в холодном поту, матрос решил, что даже если на самом деле и существует рай и ад, о чём так настойчиво говорят нам слуги Господа, то пусть лучше дьявол утащит его душу в преисподнюю, чем в этой жизни взойти на эшафот.

На следующий день оставшиеся на борту мятежники потребовали встречи с Флетчером в старой каюте капитана Блая. С трудом разместившись в тесной каморке, чтобы их никто не мог подслушать, они поставили перед Кристианом следующие условия.

Первое. Их новым домом, где они проведут остаток своих дней, должен быть необитаемый, уединённый и труднодоступный остров.

Второе. Желательно, чтобы он не был обозначен на карте.

И третье, самое главное: капитан должен согласиться с желанием команды выкрасть женщин на Таити, иначе все матросы останутся на острове, и будь что будет.

Флетчеру ничего не оставалось, как согласиться с этими требованиями. Первые два после приобретённого опыта на Тупуаи были вполне разумны, а третье диктовалось необходимостью: без женщин невозможно создать жизнеспособную колонию. Только две таитянки оставались на борту – Мауатуа и Дженни с длинным труднопроизносимым таитянским именем, которая простила и опять решила любить Алека Смита.

Вечером того же дня на «Баунти» была организована пирушка. Попробовать ром из новой бочки в приятном обществе щедрых белых кавалеров на корабль прибыл целый отряд женщин. Проделав всё то, из чего состоит любая попойка с шлюшками, таитянкам предложили заночевать на борту. Небо было звёздным, ночь бархатная. В полночь, обессиленные от рома и любви, женщины улеглись прямо на палубе, а чуть осторожный рассвет стёр первую звезду, над Матаваи подул лёгкий бриз. Оставшаяся немногочисленная команда потихоньку подняла паруса, и «Баунти», словно вор, уносящий добычу, крадучись скрылся в предрассветной мгле.

Одна из таитянок обнаружила вероломство любовников, когда, мучимая жаждой, проснулась и встала попить воды. Судно медленно проходило мимо острова Тетиароа. Издав пронзительный вопль, она выпрыгнула за борт, решив вплавь добраться до далёкого острова. Несколько очнувшихся из угорелого небытия женщин подбежало к борту, но им не хватило мужества последовать за отважной подругой.

Сонных женщин, страдающих тяжёлым похмельем, сбили в кучу. Гардемарин Янг объяснил им, что те женщины, которые понравятся мужчинам, будут увезены жить на новое место, остальных высадят на острове Моореа. Моряки начали выбирать самых красивых и молодых девушек, которые, завывая, плакали, кривили и царапали ногтями свои лица, чтобы показаться уродинами, но такие уловки не помогли. Накануне англичане при свете полной луны заранее хорошо рассмотрели и выбрали себе будущих жён, а кое-кто провёл уже с ними свою первую брачную ночь.

Заперев избранниц в трюме, мятежники обнаружили на борту ещё четырёх полинезийцев – трёх таитян и вельможу с острова Раиатеа. Мужчины без душещипательных сцен согласились разделить новую судьбу с моряками и тоже потребовали себе женщин. Из девяти оставшихся только три полинезийки были молоды и способны иметь детей. Вождю Тарароа, как представителю знатного рода, выделили персональную супругу, а трём таитянам и двум тупуайцам отдали остальных двух. Шесть пожилых и некрасивых женщин высадили на берег Моореа.

На борту «Баунти» оставалось всего девять метяжников, шесть полинезийцев и тринадцать женщин. Через несколько дней моряки выпустили из трюма смуглых невест, успокоившихся и смирившихся со своей участью.

Тихий океан велик и в то время был ещё недостаточно хорошо изучен. Где на бескрайних водных просторах искать убежища? Где та тихая гавань, что снилась по ночам страждущим странникам?

Кристиан Флетчер развернул карты Тихого океана. В судовой библиотеке было два десятка книг с описанием знаменитых путешествий, в том числе и опубликованные дневники великого Кука.

В одном из английских переводов испанских источников он нашёл отрывочные сведения о двух экспедициях испанского мореплавателя Менданьи. Племянник вице-короля перу, одержимый духом великих открытий, который дул в паруса Колумба и Магеллана, отправился на двух каравеллах в середине XVI века далеко на запад в неисследованные воды Тихого океана, намереваясь отыскать легендарную страну Офир, откуда финикийцы привозили мудрому библейскому царю Соломону золото, серебро, слоновую кость, обезьян и павлинов. Через два месяца пути на 7° южной широты Менданья открыл несколько крупных островов. Испанский мореплаватель не сомневался, что ему удалось найти копи царя Соломона, хотя золота на архипелаге не было. Во время второго своего плавания Менданья открыл Маркизские острова. Флетчер поначалу остановил свой выбор на них.

Продолжая листать фолианты Королевского Общества, Флетчер собрал информацию: маркизанцы – полинезийцы, как и жители Таити, но находятся на более низкой ступени общественного развития. При схожести языков существовали большие различия в обычаях и образе жизни. Маркизские острова – это высокие горы, плодородных долин там не так много, как на благословенном Таити, маркизанцам приходится в поте лица добывать себе пропитание, возделывая узкие полосы плодородной земли, зажатой скалами и обрывами. Бесстрашный воинственный народ. Кровная месть… Обычай: сразить врага и тут же закусить ещё дымящейся его печенью. Большое значение играют родственные связи… И, наконец, Флетчер выяснил, что Маркизские острова посещал капитан Кук. Они достаточно хорошо известны Адмиралтейству, чтобы стать надёжным убежищем.

Тогда, может быть, Соломоновы острова? Сам Менданья не мог найти их во время повторного плавания3737
  В XVI веке, при несовершенных навигационных приборах, подобное случалось часто.


[Закрыть]. Многие учёные-географы считали мореплавателя выдумщиком, а Адмиралтейство официально не признавало этих островов3838
  В 1767 г. английский капитан Картерет побывал в южной части архипелага, не подозревая о том, что это и есть «Соломоново царство» Менданьи. Испанский мореплаватель так расхвалил открытые им острова, что британцы просто не узнали их.


[Закрыть]. А что, если они существуют? Если испанский капитан прав и незаслуженно обижен профессорами университетов? Если земля Соломона реальность, мятежников никто не будет там искать. Тогда вперёд, на запад!

Настойчивый бриз прилежно надувал паруса «Баунти». Обширное водное пространство, миля за милей, исчезало за кормой в пенящейся струе кильватера. Через десять дней пути мятежники увидели остров. Часть его была покрыта туманом. Когда в середине дня выглянуло солнце, капитан определил координаты корабля и сверил их с картой. Остров Раротонга лежал на полпути между Таити и архипелагом Дружбы. Навстречу судну вышли на каноэ невооружённые аборигены. Один из них осмелился подняться на борт. Туземец пришёл в восторг при виде перламутровых пуговиц на офицерском кителе Флетчера. Кристиан снял мундир и протянул его в подарок, распорядился наполнить каноэ островитян апельсинами, которыми мятежники запаслись на Таити. Туземец схватил бесценное сокровище, вскочил обратно на борт, и тут раздался выстрел. Матросу МакКою спьяну показалось, что дикарь украл мундир капитана и пытался удрать. Сражённый мушкетной пулей, туземец упал в море. Флетчер с бранью набросился на матроса, а островитяне быстро уплыли. Мирные отношения нарушены, а экипажу необходимо запастись домашними животными.

«Баунти» устремился дальше на запад. На острове Тонгатабу, куда поначалу так стремился на баркасе капитан Блай, удалось немного выменять на изделия из железа свиней, кур, свежие овощи и фрукты. Почти у каждого второго туземца виднелись на скулах отметины проказы, у некоторых они гноились и покрывались струпьями. Низменный остров был густо населён, по берегу гуляли коровы. Значит, эти места посещал капитан Кук, и Тонгатабу обозначен на картах Адмиралтейства. Оставаться здесь небезопасно.

Несколько дней спустя «Баунти» бросил якорь ещё у одного острова – плоского, лишённого даже холмов. Из-за отсутствия гор здесь не было ручьёв, вода скапливалась в ложбинах, образуя илистые лужи. Гнилые испарения создавали вредный для европейцев климат. Хлебное дерево на архипелаге Дружбы – редкость. Местные жители ценят съестные припасы много выше одежды, домашней утвари или оружия. С продовольствием здесь туго. В довершение ко всему англичане видели в одной из деревень отряд хорошо вооружённых воинов. Несомненно, это было не то, что искали мятежники. Но где же Соломоновы острова?