Текст книги "Операция «Мрамор». Последняя фантазия"

Штаб федеральных сил

Платонов смотрел на карту периметра, разостланную на оперативном столе. Сенсорный экран стола был теперь бесполезен, потому приходилось по старинке рисовать позиции войск на карте. За последние пару часов войскам удалось закрепиться, отступив от противника где на один, а где и на три километра. Роботизированную технику, вышедшую из строя, отключили. Отправленные подкрепления, использующие броню, управляемую человеком, подоспели вовремя. Паника постепенно сошла на нет. Хуже уже быть не могло. По донесениям, командирам удалось поднять моральный дух солдат, а посланные подкрепления объяснили, с каким противником столкнулись войска и как с ним бороться. Плохо было только то, что штатное оружие по-прежнему стреляло с отсечкой. Сколько смогли, отправили разблокированного…

Разведке удалось захватить одного из «бессмертных воинов» и притащить в штаб… Платонов играл желваками. Все просто. За бурной деятельностью скрывался страх. Командующий изо всех сил старался не думать о судьбе дочери… Ролик, где Виктория берет интервью у Царнаева и где демонстрируется этот оживший мертвец, взорвал интернет. Также там были показаны отступившие российские войска, брошенная техника… Пресс-служба министерства обороны, насколько смогла, быстро дала опровержение. А службы, контролирующие медиапространство, постарались ограничить доступ к видео… Но Вика, любимая дочь, была там! Хотелось все бросить и отправить спасательные команды. Самых лучших, самых отборных солдат! Не теряя ни секунды драгоценного времени! Спасти, выкрасть, отбить! Несколько раз звонила супруга Галина. Но он не брал трубку. Не знал, что сказать, как ее успокоить… Парадоксальная ситуация сложилась. Связь с Москвой восстановили, но внутри периметра она отсутствовала начисто. И эта неизвестность, внутри которой находилась Вика, раздражала. Пугала. Разрывала отцовское сердце, хоть и скрытое под фуражкой и погонами. В министерстве обороны приняли доклад генерала и, к его великому удивлению, с ходу не стали отстранять от командования. И, пожалуй, это было понятно. Подкрепления из округов вышли, но в лучшем случае будут спустя часы драгоценного времени. Использование авиации по-прежнему невозможно, а значит, лишь человек, находящийся внутри и знающий обстановку, будет ставить боевые задачи лучше любых приезжих…

Вошел Жулебин, за ним немного смущенный генерал Логинов.

– Что московская группа СКАР? – тут же спросил Андрей Николаевич, затем, увидев Логинова, добавил: – Что, Савелий Федорович, и вам досталось?

– Они выходили на связь час назад, – ответил Жулебин, не ожидая реакции Логинова. – Заняли позиции в северной части периметра, за линией обороны, готовы при случае сдержать прорыв. Общались через обычные армейские станции, есть помехи, но, в общем-то, все работает.

Платонов взглянул на карту. За последнее время он изучил ее до дыр и при этом понимал, что все равно есть еще белые пятна, места, скрывающие свои темные тайны.

Логинов, сохраняя свой взволнованно-отстраненный вид, рассматривал карту и вдруг показал указательным пальцем в какое-то место.

– А тут что, еще и аэродром есть? – спросил он как ни в чем не бывало.

Павел Дмитриевич, прищурившись на логиновский наманикюренный ноготь, склонился над картой:

– Это заброшенный аэродром, – ответил он. – По нашим данным, давно не обслуживается. Самолеты не взлетали с него года три… Да и какие там самолеты, кукурузники?

Однако Платонова указанный квадрат заинтересовал:

– Между прочим, наши дроны, Павел Дмитриевич, почему-то не проверяли этот район. Я пока не готов утверждать, была ли это чья-то воля… Есть только одна фотография, сделанная еще на ранней стадии подготовки операции. На ней видны находящиеся там самолеты. Всего два, и оба в нелетной форме. Но… – Генерал поднял вверх указательный палец. – Наши бойцы из кружка хакеров нашли короткий видеофрагмент приземляющегося на этом аэродроме лайнера… Предположительно Ил-76. Всего пару месяцев назад!

– Когда операция только была задумана, – изумленно произнес Жулебин.

– Именно так! – воскликнул Андрей Николаевич. – Мне вот что стало ясно: в какой-то момент вся эта нелетная погода рассеется… Как они собираются покинуть территорию? Я имею в виду истинных организаторов… Сколько бы Царнаев ни кичился готовностью погибнуть во славу Аллаха, делать этого он явно не собирается, да и у его хозяев, я уверен, другие планы. Они просто обязаны исчезнуть, чтобы не подставиться. Чтобы на весь мир растиражировать мысль о нашей неспособности… Уронить наш престиж! Но ни в коем случае ни один агент ЦРУ не должен попасться! Этот план продуман от и до! И если раньше мы отставали, то сейчас во что бы то ни стало должны наверстать упущенное. А ведь мы даже точный прогноз погоды не можем рассчитать, понимаете? Упустим момент стабилизации погодных условий, и они выскочат мимо нас на полном ходу. Воздушные цели внутри периметра в данный момент мы отработать не сможем. А выскочат за пределы границ России – все! Я уверен, уходить они будут с этого аэродрома. В нынешних условиях старый надежный самолет самое то! Иначе говоря, чем проще, тем лучше. Главное – взлететь, а дальше на полном газу вон. Ищи свищи потом. Пока мы наши электронные мозги соберем, старая аналоговая техника прошмыгнет у нас под носом, и ни один ПВОшник не заметит. Им даже приземляться не обязательно. В конце концов, это даже логично. Выпрыгнуть где-нибудь, а самолет разбить! Пока соберется международная комиссия, пока… – Генерал махнул рукой.

Жулебин молчал. В словах генерала определенно имелось зерно истины. В самом деле, рано или поздно федеральные силы одержат вверх и периметр будет целиком под их контролем. Армия прочешет каждый куст, каждую ямку. Дроны с воздуха начнут вновь контролировать все и вся.

Логинов тяжело вздохнул.

– Отчего молчите, Павел Дмитриевич? – спросил Платонов.

Жулебин заглянул в глаза старика. Как он постарел за последние часы, подумалось ему.

– Я начинаю думать, что вы правы, – проговорил разведчик. – Но пока не могу придумать, кого отправить. Мои все брошены сдерживать противника. Агентурная сеть не была должным образом раскинута, и у меня ни одной оперативной агентурной группы… Да и специалисты сейчас на вес золота. Москва подкрепление пришлет, но пока это еще случится… А для нас все это теперь дело чести. Хоть самим идти… Интересно еще, а как там Ил-76 оказался и что за борт? И как моя служба его проглядела? – Жулебин протер руками глаза и повторил: – М-да, хоть самим идти…

– Вот, Павел Дмитриевич, я и сам об этом думаю, – подхватил Платонов. – Вы понимаете, мои дорогие друзья, что Москва требует при малейшей возможности выжечь весь периметр с помощью авиации?

– Так это правильно, – вскинулся Логинов.

– Тогда мы вообще концов никогда не найдем, – медленно проговорил Жулебин.

Вбежал капитан-связист.

– Товарищ генерал, разрешите обратиться, – вытянулся он по струнке.

– Разрешаю.

– Только что на связь вышел какой-то капитан Бурцев. Утверждает, что он из группы майора Никулина…

Генерал посмотрел на Жулебина и бросился к радиостанции в соседнем помещении.

Логинов остался стоять у карты, удовлетворенно потирая руки.

При появлении Платонова радисты поднялись со своих мест.

Генерал выхватил наушники, надел на голову и заговорил в микрофон:

– Говорит командующий операцией генерал Платонов! Вы слышите меня?!

В наушниках раздался треск помех, шум, и вдруг далекий голос затараторил:

– Товарищ генерал, докладывает капитан Василий Бурцев, специальная команда авангардной разведки. Нахожусь в подбитой нами «рогатке» во дворе корпуса, где террористы разворачивали погодное оборудование. Командир Никулин на посту внутри корпуса, приказал отряду разделиться, отправив часть бойцов на разведку, а возможно, штурм объекта «Крематорий», где, как мы полагаем, находится основное осиное гнездо…

– Капитан! – прервал поток не совсем связной информации генерал. – Пожалуйста, помедленней! – Генерал вытер пот, выступивший на лбу, помедлил. – Есть потери?

– Никак нет, – отозвался голос. – Есть один трехсотый старший лейтенант Лощинин. Но его состояние сейчас сомнений не вызывает…

– Что с ученым и группой поиска?! Мы отправляли к вам эвакуационную команду на трех вертолетах, – уточнил генерал.

Последовала пауза, затем голос доложил:

– Антон Иванович, в общем-то, в порядке… В данный момент что-то пишет в корпусе. С ним майор Никулин… Группу из трех вертолетов видели…

Пауза затянулась, и генерал нетерпеливо заторопил:

– Ну, ну, что с ними?

– Они нашли нас перед ядерным взрывом, – доложил голос…

Платонов подался вперед с надеждой.

– Они все погибли, – закончил докладчик. – Вертолеты подхватило взрывной волной, и они начали разваливаться в воздухе…

Генерал сглотнул:

– Вы видели их тела?

– Никак нет. – Бурцев помолчал. – Мы даже не посчитали нужным отрядить поисковый отряд. Но у нас и возможности такой нет, – добавил он тут же.

– Вы должны будете это сделать, – с надеждой сказал генерал.

– Товарищ генерал, а давайте я сбегаю, позову майора Никулина? – послышалось в наушниках. – Дайте мне три минуты…

– Хорошо, – согласился генерал. Этот докладчик явно не страдал излишней компетенцией, впрочем, ему особо и не требовалось. – Только прошу вас, побыстрей!

Платонов поднялся, оглядев собравшихся.

– А вы уверены, что это боец СКАР? – прищурившись, спросил Жулебин.

– Он назвал позывные, – вставил один из радистов.

Вошел Хасанов в сопровождении Захарова. Он вопросительно посмотрел на Платонова и на рацию. Тем временем наушники подключили к устройству громкой связи. Сквозь треск и шум донесся голос:

– Отцы! Говорит майор Никулин, позывной Буллит сто шесть двенадцать, разрешите доложить? Как слышите, прием?

Хасанов чуть не подпрыгнул:

– Миша, как я рад тебя слышать! – воскликнул он.

Платонов, посмотрев на подчиненного, быстро заговорил:

– Говорит генерал Платонов, докладывайте!

– Товарищ генерал, мной отправлена тактическая разведгруппа к объекту «Крематорий», в данный момент известно, что они находятся внутри и ведут боевые действия. Мы держим с ними связь. В их задачи входит разведка, захват возможных иностранных наемников, а также наведение огня Т-134 по объекту. Возможно, внутри крематория находятся пленные солдаты, поскольку рядом были обнаружены две БМП, одна подбитая и одна целая. Я поставил дополнительную задачу спасти пленных, если они живы. Сам держу оборону на объекте, не имея возможности активных действий, так как нас трое, еще один трехсотый и ученый… Кстати, у ученого был обнаружен кардиопротез, который после взрыва отказал… И живет ученый только потому, что капитан Бурцев оказался… молодцом…

– Есть подробности о пленных в крематории? – спросил генерал, заметно волнуясь.

– Пока нет. Там вроде какая-то наша журналистка.

Генерал изменился в лице при этих словах.

– Что с ней?

– Не знаю. У ребят контакт. Там, вероятно, находится оборудование по разморозке тел. Проверим. Ждем, когда они вышлют координаты, и откроем огонь управляемыми снарядами. Опять же, благодаря капитану Бурцеву наш танк полностью работоспособен…

– Ну просто молодец этот ваш Бурцев, – сказал генерал взволнованно. – Послушайте внимательно, майор! Ставлю вам задачу. Зачищайте крематорий. Вытаскивайте журналистку и пленных и прикажите вашим людям уходить из крематория, а сами, правильно вы говорите, управляемыми снарядами по нему. По поводу захвата иностранных агентов предположу, что они уже сбежали от вас, как только раздались первые выстрелы, потому не тратьте время на их поиски.

– Но… – попытался вставить Никулин.

– Дослушайте, – прорычал генерал. – Если вы развернете карту в планшете, то увидите в квадрате Д-7 старый заброшенный аэродром. Я имею основания считать, что иностранные агенты, которых вы так жаждете поймать, ринутся туда. Обстановка на линиях огня стабилизировалась, и очень скоро наши солдаты двинутся в наступление. Как вы понимаете, бежать агентам иностранных государств некуда. Есть один путь. Простой, надежный, всепогодный самолет… Понимаете меня?

– Так точно… Значит, надо выводить парней с крематория… А что делать с ученым? Он у меня как балласт… Извините, товарищ генерал, но мы тут не нобелевские диссертации защищаем…

– Майор, у вас не так много вариантов. Сидеть на месте вам ни к чему… Вы сказали, ваш Т-134 боеспособен?

– Перед взрывом Бурцев отключил всю его электронику. Он говорит, что мозги компьютерные после взрыва все равно чудят, но в целом боеспособность сохранена.

– Грузитесь и срочно выдвигайтесь. Раньше вас там никто не сможет оказаться. Вы моя последняя надежда… – Генерал помолчал, а потом неожиданно с теплыми нотками в голосе продолжил: – Майор… Я имею основания полагать, что в крематории находится моя дочь… Та самая журналистка, Виктория Потапова… Лично вы вместе с вашим молодцом Бурцевым выдвигайтесь к аэродрому, а ваших бойцов в этом чертовом крематории попросите найти Викторию и пленных. И если… а я уверен, у них все будет хорошо, пусть прорываются к аэродрому. Вы любой ценой должны захватить агентов иностранных спецслужб и передать их нам. Живыми! А я при первой же возможности отправлю вам в подмогу всю имеющуюся у меня авиацию.

– Так точно, товарищ генерал! Разрешите выполнять? – спросил Никулин, которого переполняла жажда деятельности.

– Добро, – проговорил генерал устало. – Выполняйте… Стойте! – вдруг остановил Платонов Никулина, он поиграл желваками. – Вы слышите меня?

– Да, генерал.

– Там рядом с вами Федор… «Беркут» со своим отрядом упал. Вам надо осмотреть обломки вертолетов… И бегом на аэродром! Понимаю, что не разорваться, но ничего не попишешь. Вдруг они не все погибли…

Никулин отбросил наушники. Устало разогнулся, высунувшись в люк. Наверху ждал Бурцев, сиявший, как натертый грош.

– Что ты, Вася, щеришься? – зло выдохнул командир. – Подслушивал?

– Нет, что вы, – ответил Бур.

– Заводи «няньку» и дуй к обломкам вертолетов. Осмотришь место падения. И возвращайся. Мы пока будем сниматься с места. Понял?

– Так точно!

– Выполняй! – Никулин быстро спрыгнул с танка и в усик рации скомандовал: – Боря, сворачивайся и в корпус!

Стремительным шагом он вошел в корпус. Ветер и шум дождя в здании были не так слышны, и на Никулина навалилась тишина. Под ногами хрустели обломки бетона и кирпича. Когда он поднялся на площадку второго этажа, ему показалось, что он услышал звуки какой-то возни. Однако они быстро стихли. Неужели Игорь проснулся и снова в бой рвется, подумалось ему. Решительным шагом командир вошел в едва освещенную комнату. Не таким он раньше представлял свой командный пункт… Лось, как и прежде, лежал в углу. Только поменял позу. Раньше он был расслаблен, а теперь в его фигуре читалось какое-то напряжение. Он почему-то держал руки на уровне груди, словно хотел кого-то оттолкнуть от себя, правая нога была неестественно подвернута. Никулин направил на него свет фонарика. На лице Лощинина застыла страшная маска боли и удивления. В тусклом свете что-то темное расплывалось вокруг его головы. Все еще не веря, Никулин подошел ближе и опустился рядом с подчиненным. Теперь он явно увидел на голове Игоря глубокую рану с рваными, как будто выгрызенными зубами неведомого зверя краями. Михаил нервно сглотнул. Повернул голову Лося, чтобы заглянуть в рану. Мозг Игоря был превращен в кисель, а у входного отверстия прямо на сером веществе Никулин увидел окровавленный человеческий зуб… Сзади послышался шорох, и Михаил резко повернулся, одновременно рванув из кобуры взведенный «стечкин». Боря в проеме двери отшатнулся:

– Командир, ты чего?

Никулин, выдохнув, опустил оружие.

– Кто-то только что… убрал Лося, – сквозь ком в горле проговорил он. – Такое ощущение, что ему прогрызли череп…

Боря недоверчиво посмотрел на командира:

– Выходит, кроме нас тут никого нет?

– Кроме нас и ученого… Так, а где Кущенков?

Никулин резко поднялся. В свете Бориного фонаря его глаза блестели нездоровым блеском:

– Нужно еще раз прошмонать корпус. Здесь явно прячется какая-то тварь!

На плечо Бори неожиданно легла чья-то рука. Оба бойца вздрогнули, Борис резко обернулся. Перед ним стоял ученый. Его лицо было в тени. Послышался тяжелый вздох. Никулин с автоматом на изготовку выскочил в коридор. Увидев Антона Ивановича, он опустил оружие и коротко приказал Боре:

– За мной. Держи ученого позади себя.

Борис развернулся было и направился за командиром…

– М-мозги-и-и… – услышал он невнятное сипение за спиной. – Надо еще!

Боец резко обернулся.

– Антон Иванович, вы что-то сказали… – договорить Борис не успел.

На него с неожиданной прытью набросился ученый, и они вместе повалились на пол. Причем Боря довольно сильно приложился головой о кирпич. Спасла только шерстяная шапка, натянутая на уши. В голове потемнело, но тут же в сознание ворвалась волна дикой боли. Кущенков вцепился зубами ему в горло и дергал головой из стороны в стороны, пытаясь дотянуться до сонной артерии. Ася изо всех сил отталкивал мерзкое существо, совсем недавно бывшее академиком РАН. Ему удалось вонзить нож под ребра ученого, но тот как будто этого и не заметил. Резкий удар приклада сбил Кущенкова с Бориса, это Никулин успел в последний момент. Над головой Аксенова прогремел выстрел. Боря, елозя по окровавленному полу ногами, пытался отползти и опереться на стенку спиной. Ученый, отброшенный пулями, полусидел у стены напротив. Он щерился своими окровавленными зубами, и с его губ текла кровь, хорошо видная в подствольном фонаре командира. Чуть ниже в районе сердца темнело входное пулевое отверстие и рваная рана, сочившаяся желтоватой кровью.

– Живой?! – Никулин присел на одно колено рядом с Борей, ощупывая пульс, и, схватив его за руку, продолжал удерживать в прицеле автомата ученого. Аксенов два раза легонько стукнул по руке командира в подтверждение того, что жив, но сам не сводил глаз с Кущенкова. Ученый сипел и злобным взглядом пожирал своего обидчика. Из раны в сердце текла кровь, но он, не обращая на нее внимания, предпринял попытку подняться. Хищно ощерив зубы, вращая сумасшедшими глазами, бывший профессор стал медленно вставать. Борис завороженно смотрел на чудовище, оставлявшее на стене жирный кровавый след… Никулин нажал на спусковой крючок. Пуля попала точно в лоб. Профессор замер. Взгляд его потускнел, и он медленно опустился на пол, задергав конечностями.

– Что это за говно? – просипел Боря, кровь заливала его горло, мешая говорить.

– Сейчас, Борька, важно не это, – ответил Никулин. Он уже вытащил индивидуальную аптечку и приготовил ампулу с кровоостанавливающим средством. Не церемонясь, загнал содержимое в плечо Аси. Зубами разорвал бинт и начал старательно заматывать шею.

– Командир… Шею нельзя затягивать, – сипел Боря.

– Без тебя знаю, – нахмурился Никулин. – Сейчас важно остановить кровь и сохранить твою боеспособность! У нас приказ выдвигаться к аэропорту и держать его до прихода основных сил. Сам понимаешь, каждый человек на счету.

– Какой на хрен аэропорт? – Ася закашлялся. Его мутило.

– Только не вздумай блевать, – приказал Никулин. Он использовал весь бинт и теперь смотрел на свою работу. Несмотря на то что частично бинт пропитался кровью, кровотечения вроде бы не было.

– Так, – сказал командир. – Собирай себя, руки в ноги, и за мной.

Он рывком поставил Борю на ноги.

– Хватай шмотки. – И в усик рации: – Вася, что у тебя?

Сквозь треск помех прорвался едва слышимый голос Бурцева:

– У меня два трехсотых, остальные двухсотые.

Никулин встал как вкопанный. Было непонятно, обрадовало его это известие или расстроило. Он посмотрел на Бориса, держащегося за шею, сплюнул и спросил:

– Кто, Вася? В каком состоянии?

– Тяжелые… Федя «Беркут» и Петя «Палыч».

Никулин потер грязной ладонью глаз.

– Довезешь?

– Потихоньку-то довезет, – прошептал Борис.

– Да молчи ты, – шикнул на него Никулин. Его взгляд упал на пустой шприц, валявшийся в коридоре у входа в бывшую операционную и видимый в случайно брошенном на него свете подствольного фонаря. Его глаза сузились. Он снова посмотрел на Борю.

– Бур, давай к нам, конец связи, – не отрывая взгляда, проговорил он и, отключив рацию, добавил: – Сейчас Вася вернется, не говори-ка ему про ученого… Хочу одну версию проверить. Ты сам как?

Борис помотал головой, проверяя свое состояние, подпрыгнул и слегка коснулся стены, чтобы удержаться.

– Да вроде ничего, – ответил он. – Слегка пошатывает, но если залечь, то спуску никому не дам.

Никулин кивнул. Потом быстро собрал в походный рюкзак остатки консервов, надел на руку гибкий командирский планшет. Вздохнул, поиграл желваками и нагнулся к телу Игоря, вытащил его жетон, магазины. Достал две гранаты и одну бросил Боре. Разогнулся, перекрестился. Буквально секунду стоял с закрытыми глазами. И, бросив последний взгляд на Лощинина, решительно повернулся.

– Так, Борька, выдвигаемся!

Вдвоем они спустились по лестнице и вышли из приютившего их корпуса. Никулин напрямую отправился через захламленный двор, который не так давно они штурмовали всем отрядом. Боря чувствовал настроение командира, потому, стиснув зубы, шел за ним, превозмогая боль и сплевывая кровавую гущу изо рта.

Несмотря на сильный ветер и дождь, Никулин шел не сгибаясь, во весь свой рост, широко шагая через завалы и перепрыгивая ямы. Автомат прыгал по его спине. Создавалось ощущение, что оружие ему не нужно вовсе. Что сейчас он разорвет голыми руками любого, кто ему попадется. Боря чиркнул ногой за какой-то кирпич и чуть было не свалился в канаву. Они вышли к обломкам старой водонапорной башни и свернули к месту падения навстречу «няньке».

В ушах раздался голос Зама:

– Командир, мы в лаборатории! Носова немного задело, но все живы! Мы в том самом месте, где этих покойничков размораживали и воскрешали. С нами американский ученый. Вы как, готовы поддержать огнем? Нас тут давят немного!

Никулин, не сбавляя хода, прокричал в рацию:

– Значит, так, играйте до конца. Мы снимаемся с места, но сможем дать вам огоньку. В крематории есть пленные. Командование считает, что есть в том числе гражданские! Вы должны их вытащить. Грузитесь в БМП, если она на ходу, и со всех сил дуйте в квадрат Д-7. Нам поставлен приказ держать объект Д-7 до прихода основных сил! Понял меня, прием?!

– А что там? У вас все в порядке?! Вы связались со штабом?! – забросал вопросами Николай.

– Коля, твою мать, слишком много вопросов! Берите пленных и в квадрат Д-7. Это старый аэродром. Встретимся там! Через двадцать пять минут накрою крематорий УСами, если вы мне координаты пришлете. Мы, как выдвинемся, связаться уже не сможем. Быстро вызволяйте пленных, берите этого ученого и дуйте в Д-7! Ясно?! Ищите все, на чем можно передвигаться! Прямо сейчас давай координаты, грузитесь в транспорт и в Д-7. Через двадцать пять минут даю залп. Все?

– Так точно, – ответил Зам, хотя по голосу было понятно, что ему ничего не ясно.

– Отбой, – буркнул Никулин.

Впереди показались ходовые огни «няньки».