Текст книги "Комфортность среды как фактор инновационного развития города"

1.4. Теория развития городов Джейн Джекобс

Отдельно стоит остановиться на теории экономики городов Джейн Джекобс [Jacobs, 1970]. Ее подход к пониманию инновационного развития не вписывается в рамки конкретных теоретических направлений (хотя многие ее посылы перекликаются с теориями новой индустриальной географии), в связи с чем рассуждения Джекобс можно рассматривать как синтез теорий развития инноваций в городах.

В 1980-1990-х гг. фокус дискуссии о принципиальных мерах, инструментах развития инноваций на территориях постепенно сдвинулся от крупномасштабных инвестиционных вложений и проектов в сторону финансирования программ развития мелкого местного предпринимательства. Основной причиной подобного сдвига стало осознание большого числа неудач подобных проектов одновременно с ростом числа примеров успешного развития модели мелкого предпринимательства в инновациях (наиболее ярким примером служит Кремниевая долина). Однако Джекобс говорила о приоритетности последней модели еще в своей книге «Экономика городов», опубликованной в 1969 г., основываясь на экономической логике развития городов.

Территории могут обладать либо креативной, либо пассивной экономикой. Джекобс называет городами только те территории, которые способны добавлять новые виды деятельности к существующим, то есть обладают креативной экономикой. Пассивная экономика – такая экономика, которая «сама не дает начала новым экономическим процессам, а лишь реагирует на изменения, происходящие в далеких центрах экономической жизни» [Джекобс, 2009, с. 65].

В основе экономического развития городов лежат два основных механизма: появление нового экспорта и импорто-замещение. Расширение импортозамещения высвобождает часть выручки от экспорта, ранее направлявшуюся на приобретение импорта. Соответственно, это либо расширяет возможности импорта новых товаров, либо позволяет увеличить объемы уже существующего импорта. Важной характеристикой импортозамещения такого рода является то, что оно достигается не путем простого копирования производственных и организационных процессов, а приспособлено к местным условиям, осуществляется путем креативного использования существующих в городе ресурсов (что зачастую приводит к значительному сокращению издержек по сравнению с первоначальным процессом) [Jacobs, 1970, р. 150].

Рост экономики, происходящий за счет замещения импорта, идет по следующим основным направлениям:

• резкое увеличение числа рабочих мест в тех городах, где происходит замещение импорта;

• увеличение числа производств, которые переносятся из городов в сельскую местность, а также вытеснение старых производств;

• применение новых технологий, особенно в целях увеличения объема сельхозпродукции и повышения производительности;

• рост капитала в городах [Джекобе, 2009, с. 65].

Джекобе критикует такой инструмент развития экономически отсталых территорий, как реализация крупных инвестиционных проектов. По ее мнению, подобный подход существенно снижает возможность формирования внутренних самовоспроизводящихся механизмов развития территории. Переносятся только те производства, которые смогут выжить в условиях неразвитой экономики – а значит, они уже находятся на зрелой стадии жизненного цикла и могут быть автономными, не зависеть от среды, в которой находятся. Помимо низкоквалифицированного и малооплачиваемого труда, местной экономике нечего предложить новому производству. Его же собственная продукция не направлена на удовлетворение нужд местного населения. Заработанные на производстве деньги позволяют местному населению расширить импорт, однако не стимулируют процесс создания собственных товаров. По сути, подобные территории становятся похожи на регионы-поставщики. Импортозамещение может превратиться в экспорт преимущественно тогда, когда оно не просто перенесено на данную территорию, как это происходит в случае дочерних предприятий крупных международных компаний, а когда «местные предприятия начинают творчески подходить к вопросу воспроизводства импортных товаров, создавая, таким образом, уникальные конкурентные преимущества товара именно в данной местности» [Jacobs, 1970, р.201].

Джекобе ратует за децентрализацию, говоря, что основная экономическая функция осуществляется на региональном, а не национальном уровне. Меньшие масштабы позволяют более эффективно оценивать ответную реакцию и корректировать свои действия, в том числе и для системы (повышение гибкости). Большинство инноваций возникает на местном уровне.

В ее понимании инновации появляются, скорее, из хаоса, чем из четко предписанного порядка. В качестве примера она приводит истории развития Манчестера и Бирмингема в Англии. Долгосрочным, не интенсивным, но устойчивым экономическим ростом обладал Бирмингем с, казалось бы, хаотичной структурой экономики, которая, однако, способствовала диверсификации, возникновению множества обособленных, хотя и не очень крупных фирм. Идея, по сути, соответствует концепции гибкого производства и специализации. Экономика города смогла приспособиться и быстро адаптироваться к изменениям внешней конъюнктуры в отличие от экономики Манчестера. На момент написания ею книги Манчестер еще находился в состоянии упадка. Однако, как показывает дальнейшая история, путем выхода из кризиса для города стало развитие креативных индустрий как новой отрасли экономики. Структура же этой отрасли во многом соответствует именно предложенной Джекобе и в дальнейшем более четко сформулированной концепции гибкого производства.

Наконец, поскольку экономическое развитие города основано на расширении экспорта (для рынков других городов) или замещении импорта (изначально купленного у других городов), Джекобе считает, что процветанию города способствуют плотные связи с другими городами. «Города, некогда отсталые, но затем действительно прошедшие весь путь экономического развития, сочетали откровенное копирование импортных товаров с импровизированными способами их производства на собственных предприятиях» [Jacobs, 1970, р. 203]. «Развитие – это процесс непрерывных импровизаций в таком экономическом контексте, который позволяет находить импровизированным решениям практическое применение. Такой контекст создается лишь экономикой городов, объединенных сетью изменчивых торговых отношений. И ничем иным» [Jacobs, 1970, р.212].

Подробно на том, какие именно условия создают креативную городскую среду, Джекобе не останавливается. Однако можно выделить признаки территорий, которые, по мнению Джекобе, обладают креативной экономикой:

• диверсификация экономики;

• основу экономики составляет малый бизнес;

• включенность в сети торговых отношений с другими городами.

1.5. Современная эволюционная теория

Теории индустриальной географии подверглись определенной критике. Взаимозависимость развития городов, необходимость взаимосвязи территорий друг с другом, встроенность городов в глобальные процессы – эти аспекты почти не учитывались в рамках теорий новой индустриальной географии, в то время как успешные примеры, на которых были основаны эти теории, скорее уникальны, чем закономерны. Альтернативная направленность исследований предполагала рассматривать глобальные сети, формирующиеся между крупными городами и агломерациями.

Исследования этого аспекта объединяются под названием современная эволюционная теория (modern evolutionary theory) [Simmie, 2001, р.30] или эволюционная модель [SIPI]. В них подчеркивается значимость встроенности местной инновационной среды в инновационную систему страны и мира.

Важно отметить два ключевых аспекта эволюционной теории. Во-первых, инновационное развитие рассматривается как процесс, зависящий от предыдущего пути развития (path-dependent process). Теория анализирует среду развития инноваций в терминах неопределенности, рутин, ограниченной рациональности [Boschma, Lambooy, 1999]. Эти характеристики могут сильно варьироваться и влиять на ход инновационного процесса. Во-вторых, в поле исследования включается влияние глобализации на развитие территорий. В современном глобализированном пространстве транснациональные корпорации формируют экономику и двигают ее вперед. Их существование меняет представление о значимости городов, регионов и даже стран. Они формируют пространственное разделение как труда, так и инновационной активности.

Оба этих направления теории по-своему пытаются ответить на вопрос, почему инновации столь неравномерно распределены среди существующих агломераций, почему одни процветают, а другие нет. Рассмотрим более подробно каждое направление.

Подход «глобальных городов» основывается на идеях позднего Шумпетера об олигополистической природе инновационного процесса. Природа и тип фирм, доминирующих в экономике города, ключевым образом определяют экономическое развитие городов. Соответственно, выигрывают те города, в которых крупные фирмы предпочитают размещать свои офисы исследований и разработок. Фирмы рассматриваются как акторы с ограниченной рациональностью, желающие снизить степень неопределенности, связанную с процессом создания инноваций.

Одним из способов преодоления этой неопределенности является решение о местоположении фирмы. В отношении крупных фирм это обычно означает, что корпоративные центры исследований и разработок располагают на территориях вблизи головных офисов, где принимаются решения и концентрируются финансовые потоки. Расположение в центральных районах вблизи аналогичных структур глобальных корпораций также необходимо для включенности в новейшие мировые тренды и идеи, поддержания важных связей.

Для глобальных корпораций обмен опытом, личные встречи и т. д. значимы так же, как и для мелких фирм, однако масштабы у них иные. Если для малого бизнеса важна пространственная близость, то для глобальных корпораций этот параметр обеспечивает расположение вблизи относительно крупного международного аэропорта, что способствует поддержанию устойчивых международных связей (значимость временной близости при невозможности достижения пространственной близости).

Современная эволюционная теория также рассматривает степень зависимости инновационности территории от предыдущего пути развития. Они пытаются определить потенциал территорий, обладающих различным историческим прошлым. Так, отмечается, что кардинально новые инновации обычно появляются в новых, ранее технологически неразвитых регионах, не обладающих «тяжелым наследием». Однако зависимость успеха от наличия или отсутствия «наследия» не столь однозначна. Мануэль Кастельс, анализируя закономерности выбора места расположения инновационных компаний, оперирует понятием инновационной среды, взяв за основу ранее описанную одноименную концепцию. Он выделяет несколько типов сред: старая среда (индустриальная) и новая (основанная на информационных технологиях). «Под инновационной средой я понимаю специфическую совокупность отношений производства и менеджмента, основанную на социальной организации, которая в целом разделяет культуру труда и инструментальные цели, направленные на генерирование нового знания, новых процессов и новых продуктов. Хотя концепция среды не обязательно включает пространственное измерение, я утверждаю, что в случае отраслей информационной технологии, по крайней мере в этом столетии, пространственная близость является необходимым материальным условием существования таких сред из-за свойств природы взаимодействий в инновационном процессе. Специфику инновационной среды определяет именно ее способность генерировать синергию, то есть добавленная стоимость получается не из кумулятивного эффекта элементов, присутствующих в среде, но из их взаимодействия. Инновационные среды являются фундаментальными источниками инновации и создания добавленной стоимости в процессе промышленного производства в информационную эпоху» [Кастельс, 2000].

По его мнению, центры «старых» инновационных сред в принципе могут трансформироваться в центры новых сред, но новые среды также появлялись и в совершенно новых местах, развитие которых было «результатом группировки специфических видов обычных факторов производства: капитала, труда и сырья, – сведенных вместе неким институциональным предпринимателем и встроенных в особую социальную организацию». Опираясь на анализ «историй успеха», он выделяет особые условия, в которых эти факторы приводят к результату:

• сырье представляет собой «новое знание, связанное со стратегически важными областями применения и производимое в крупных инновационных центрах, таких как Стэндфордский университет, Калифорнийский или Массачусетский технологические институты, в их инженерных исследовательских группах и сетях, построенных вокруг них» [Кастельс, 2000];

• труд – это концентрация большого количества высококвалифицированных ученых и инженеров из различных местных школ;

• капитал – рискованные инвестиции в проекты в сфере высоких технологий, вызванных либо военной необходимостью (расходы, связанные с обороной), либо высокими ставками венчурного капитала как сверхвознаграждения за рискованные инвестиции.

Триггеры развития – университет, оборонные заказы, сформировавшиеся социальные сети, которые обеспечивали «обмен идеями, циркуляцию рабочей силы и «перекрестное опыление» между технологической инновацией и деловым предпринимательством. Таким образом, Кастельс выделяет концентрацию человеческого капитала, формирование коммуникационных сетей, а также роль «случайных факторов» (таких как оборонный заказ) в качестве предпосылок для формирования новых инновационных сред. Кроме того, он отмечает, что эти инновационные среды создают сети взаимодействия по всему миру, вне зависимости от географической удаленности друг от друга.

Каким образом «старые» среды преобразуются в новые, преодолевая зависимость от предыдущего пути развития, является темой целого ряда научных работ (например, Бошма Р., Лэмбуй Дж., Куки Ф., Экарт К., Грабер Г., Хассинк Р.). В целом успешные примеры таких территорий основываются на двух базовых стратегиях: либо полная переориентация экономики города на постиндустриальные сферы, такие как образование, здравоохранение, сфера культуры и т. д., либо использование имеющегося научного потенциала и адаптация существующей индустриальной базы к функционированию в условиях новой экономики. Одним из важнейших методологических принципов поиска новой специализации городской экономики и нового облика города является подход, получивший название «превращение недостатков в достоинства». Суть его состоит в том, что новые резервы городского развития ищутся в нетрадиционном использовании того, что ранее рассматривалось как недостаток, либо в креативных подходах к преодолению накопленных проблем. В этих подходах ставка экономического развития делается на малый бизнес.

Таким образом, в рамках эволюционной теории не сформировано четкого понимания механизмов развития инноваций на территории. С одной стороны, глобальные корпорации считаются источником инновационного развития городов, с другой – все чаще малый бизнес выступает основой экономической трансформации.

Таким образом, идеи позднего и раннего Шумпетера до сих пор конкурируют друг с другом. Рассмотрим, как это проявляется в новейших дискуссиях о пространственных аспектах инновационного развития.

1.6. Новейшие тенденции в пространственных подходах к инновационному развитию

Противопоставление моделей закрытых и открытых инноваций можно проследить на примере двух ярко выраженных тенденций.

Модель открытых инноваций получает все большую популярность, по крайней мере в среде теоретических исследований. В недавней статье «Технари мигрируют из рая» [Флорида, 2012] знаменитый американский социолог, создатель теории креативного класса Ричард Флорида отмечает тенденцию перемещения высокотехнологичных компаний в центры городов. Он приводит как примеры различных компаний, сделавших свой выбор в пользу центральной части города, так и примеры городских районов, превратившихся из заброшенных мест в центры высоких технологий. Так, лондонский район Шордич (Shoredich) теперь называют Городом технологий или Кремниевым перекрестком.

Флорида выделяет несколько причин этой тенденции.

Во-первых, изменяется образ жизни молодых специалистов, которые являются основным капиталом высокотехнологичных компаний. «В отличие от предыдущего поколения технических специалистов, нынешние молодые технари в меньшей степени заинтересованы в приобретении собственных машин и больших домов. Они предпочитают жить в центре города, где могут снять квартиру, и ездить на работу на велосипеде или ходить туда пешком. Кроме того, в центре большой выбор развлекательных заведений, где можно проводить время после работы» [Флорида, 2012].

Во-вторых, передвижению способствуют изменения в процессе коммерциализации технологий: для проектов в сфере облачных технологий[4]4
  Идея облачной технологии в том, что ядро «облачного» решения работает на удаленном сервере, а клиенты просто подключаются к нему для решения своих задач, при этом стоимость для конечного потребителя получается значительно ниже, чем при заказе сайта в студии.


[Закрыть] требуются меньшие по размеру команды и вложения в инфраструктуру; непосредственная близость к потребителю технологических продуктов становится все более важной – а именно город ее обеспечивает; наконец, для создания продукта все больше растет потребность в создании междисциплинарных команд, тесное взаимодействие которых с наименьшими издержками можно обеспечить только в городе.

Однако сегодня некоторые черты модели закрытых инноваций также продолжают быть весьма актуальными. Так, среди крупных инновационных фирм все большую актуальность приобретает вопрос защиты информации от конкурентов, в результате чего меняется география расположения этих фирм. Они, в противовес идеям концентрации фирм в городах, двигаются из города на периферию. Речь идет о тенденции создания крупными компаниями типа Facebook и Google собственных поселений за пределами крупных городов. Устройство и потребности таких инновационных компаний исследовала Александра Ланж [Ланж, 2012]. Идеологи таких проектов не отрицают значимость городской среды и уличной атмосферы креативности, о которых пишет Флорида и множество его последователей. Наоборот, одной из ключевых идей проектов является воссоздание городской среды в рамках кампуса одной компании. «Раньше наши офисы находились в центре Пало-Альто, и нам приходилось перемещаться по городу и находиться во взаимодействии с ним», – говорит коммуникационный дизайнер Facebook Эверетт Катигбак, работающий над проектом вместе с архитекторами из Gensler. «Многие из нас привыкли к такой рабочей среде. Выйти из одного здания и отправиться в другое на встречу, по дороге забежав куда-нибудь за кофе, стало естественным. Мы хотели, чтобы сотрудники постоянно передвигались по кампусу. Давайте наполним энергией этот внутренний двор и превратим его в оживленную улицу!» [Ланж, 2012, с.4]. Ланж, побывавшая в нескольких подобных кампусах, характеризует их следующим образом: «Выдающееся с архитектурной точки зрения и продвинутое в технологическом плане убежище, где можно укрыться от города и в котором есть все необходимое вплоть до собственных парков, ресторана, произведений искусства, магазина, кегельбана и клубов. Сотрудников отучают от городской жизни путем воссоздания за пределами города ее социально-бытовых составляющих» [Ланж, 2012, с. 5].

Замысел проектов состоит в том, чтобы само рабочее место сделать «урбанистическим», обеспечить возможность «переживания нового опыта», не выходя за пределы конкретного ареала, то есть ограничивая соприкосновение сотрудника с внешним миром. Для чего тратить столько усилий и создавать свою собственную городскую среду, а не пользоваться благами существующей? На этот вопрос Ланж дает следующий ответ: «Технологические компании Кремниевой долины хотят пространственного разнообразия, возможности пройтись пешком, случайных встреч, источников творческого вдохновения, но им нужно (или они думают, что нужно) иметь все это в контролируемой и безопасной среде» [Ланж, 2012, с. 7]. Безопасность, защита от утечки информации – это и есть ключевая задача, которую решают руководители проектов таких «городов». «Даже если вы едете на работу в электричке и достанете там что-либо, что имеет отношение к вашим разработкам, на следующий день вы обнаружите это в каком-нибудь блоге», – говорит Катигбак [Ланж, 2012, с. 13]. Очевидно, по расчетам руководства компаний, риски утечки информации в городской среде и убытки от этого настолько высоки, что перевешивают издержки от строительства собственного поселения и воссоздания в нем копии обычного города. В данный момент кампусы ограничиваются офисными зданиями, однако в планах компаний строительство жилья и развитие сферы услуг на площадях, прилегающих к существующим кампусам.