Текст книги "Комфортность среды как фактор инновационного развития города"

Комфортность среды как фактор инновационного развития города
Под редакцией Д. Л. Лободановой

Институт экономической политики имени Е.Т. Гайдара

Подготовка публикуемых в серии материалов была выполнена Институтом экономической политики имени Е.Т. Гайдара при поддержке ОАО «РОСНАНО» и Фонда инфраструктурных образовательных программ

Авторы:

Лободанова Д. Л. (текст); Самсон И. (Ivan Samson), Курле К. (Claude Courlet) – приложение 1 (Лион и Гренобль).

Введение

Взаимосвязь экономического и пространственного развития, являясь фактически междисциплинарной темой, представляет собой предмет интереса большого числа исследователей, однако до сих пор нельзя сказать, что в этой сфере сформирована единая концепция, понятийный аппарат и четкие выводы. На протяжении XX в. различные теории инновационного развития по-разному трактовали роль пространственного аспекта создания инноваций, однако все больше исследователей уделяют внимание изучению инновационного потенциала локальных сообществ, вписанных в глобальное пространство: в результате в качестве источников инновационного развития рассматриваются как мелкие локальные компании, так и глобальные корпорации. В любом случае постоянный рост интереса к этой теме обусловлен новым пониманием характера экономического развития, когда ключевую роль играет экономика знания, а основным производственным фактором становится человеческий капитал. В этом смысле любые теории вынуждены учитывать социальное измерение пространства – в какой степени деятельность глобальных и локальных компаний определяется потенциалом людей, живущих на территории, и средой, в которую они ежедневно погружены.

Вопрос этот актуален не только для исследователей – он принципиально значим для политиков, стремящихся активизировать инновационный потенциал конкретной территории. В попытке ответить на данный вопрос в научных кругах возник набор популярных концепций развития, которые оказывают существенное влияние на формирование политики на региональном и местном уровне во многих странах. Россия в этом смысле не только не является исключением – скорее, наоборот: с запозданием на несколько лет распространенные в западной теории и практике городского развития концепции сегодня лишь набирают популярность среди российских властей. В этом смысле крайне важным представляется переосмысление уже существующего зарубежного опыта и применимости теорий к российским реалиям.

Именно это и определяет задачи данного исследования.

Во-первых, в работе произведен анализ существующих в мировой науке взглядов на взаимосвязь территориального и экономического развития, в ходе которого рассматриваются различные представления о природе инновационных процессов и их территориальной обусловленности.

Во-вторых, проанализированы наиболее популярные сегодня западные концепции территориального развития, основанные на основополагающей роли человеческого капитала в инновационной экономике. Особенность исследования состоит в том, что помимо анализа теорий мейнстрима оно также включает в себя обзор источников, критикующих господствующую позицию.

В-третьих, представлены результаты исследования, целью которого была проверка наиболее популярных в мировой науке гипотез влияния городской среды на перспективы развития инновационной экономики применительно к российским городам. Анализ был проведен на основе полевых исследований трех российских городов – Челябинска, Перми и Новосибирска. Пермь и Новосибирск являются столицами субъектов Федерации, входящих в Ассоциацию инновационных регионов. Челябинская область также в последнее время рассматривает задачу развития инновационной экономики как приоритетную. Особое внимание уделено анализу пермского опыта реализации «культурного проекта», который является наиболее ярким и скандальным российским примером следования современным концепциям городского развития.

Наконец, в качестве дополнительного материала приводится обзор опыта отдельных западных городов, успешных в развитии новой, в том числе инновационной, экономики, где проанализированы факторы, ведущие к успеху, и основные барьеры, которые приходится преодолевать в процессе экономической трансформации. Для исследования были выбраны три города: Бирмингем (США), Гренобль и Лион (Франция).

Авторы выражают особую благодарность Ирине Стародубровской и Анне Чепурной, совместно с которыми было проведено исследование, послужившее основой данной работы.

Авторы выражают благодарность всем, кто активно содействовал сбору полевых материалов: Юрию Гурману, который взял на себя организацию исследования в Челябинске, Марии Смирновой, которая взяла на себя организацию исследования в Новосибирске. В Пермском крае активную помощь в проведении исследования оказало руководство Министерства образования и Министерства регионального развития. Также выражаем благодарность руководству всех высших учебных заведений, в которых проводилось исследование, участникам открытых групповых дискуссий, сотрудникам бюджетных учреждений, некоммерческих организаций, коммерческих структур, а также представителям научного и экспертного сообщества.

1. Пространственные аспекты развития инновационной экономики

1.1. Модель закрытых и открытых инноваций

Одним из первых исследователей феномена инноваций как драйвера экономического развития стал Йозеф Шумпетер в первой половине XX в. [Shumpeter, 1939, 1942]. Он создал несколько теорий развития инновационного процесса, которые существенно различаются, поэтому в литературе говорят о «раннем» и «позднем» Шумпетере [Phillips, 1971].

До его работ инновации понимались как определенные научные и технологические изобретения, феномен инновации соответствовал открытию, а сам инноватор был, скорее, изобретателем, первооткрывателем, нежели просто ученым. Шумпетер указал на различие между изобретением, инновацией и диффузией взаимосвязанных стадий инновационного процесса. Если открытие, изобретение – это идея сама по себе, то инновация – это идея, адаптированная для вывода на рынок, где на нее есть спрос. При этом два понятия – инновация и изобретение – могут быть и вовсе не связаны: инновации могут осуществляться не только на основе открытий, в то время как далеко не все изобретения можно адаптировать для продажи на рынке. В процессе создания инноваций важными становятся скорее экономические и социальные аспекты, нежели научные и технологические наблюдения.

Поэтому для раннего Шумпетера ключевую роль в инновационном процессе играет предприниматель, который является связующим звеном между наукой и рынком. И то, как он организует бизнес, какие рынки он находит, какие варианты продукции изобретает, может быть в той же мере инновацией, как и само изобретение. Таким образом, в ранних работах Шумпетер предлагал модель развития, ориентированную на малый бизнес – предпринимателей, коммерциализирующих научные разработки.

Однако в поздних работах Шумпетер говорил о необходимости крупных монополистических фирм и бюрократизации процесса технологических изменений [Simmie, 2001, р. 15]. Он утверждал, что для «идеальной» конкуренции между инновационными фирмами должна существовать определенная степень монополии – компании должны держать свои новации в секрете.

Идеи «позднего» Шумпетера легли в основу так называемой линейной модели возникновения инноваций. В рамках линейной модели рассматривалось два варианта создания инновации: во-первых, инновации, создаваемые путем последовательного перехода от научного открытия к технологическому развитию в фирмах и в результате превращающиеся в рыночный продукт («technology push»), во-вторых, инновации, возникающие вследствие осознания рыночного спроса, поиска пути его удовлетворения и разработки продукта («market pull»). В любом случае в рамках линейной модели в качестве основного, а часто и единственного источника инноваций, выступала система исследований и разработок, а этапы создания продукта шли последовательно друг за другом. Если при этом модель подразумевает монополию на знания, добытые в рамках исследовательских лабораторий, то есть характеризуется подходом, в котором приоритет отдается монопольной разработке и владению новыми знаниями, то ее называют моделью закрытых инноваций.

Компании, стремящиеся подавить своих конкурентов, создавали собственные исследовательские лаборатории либо взаимодействовали с государственными научно-исследовательскими учреждениями (в том числе с университетами). В результате разработка могла долгое время находиться вне рынка, а полученные результаты могли быть использованы только компанией – заказчиком исследования. В рамках такого подхода увеличение объемов финансирования сферы исследований и разработок (как в виде государственных расходов, так и в виде частных инвестиций) считалось наиболее эффективным инструментом, стимулирующим инновационное развитие [Bringing down the city walls, 2010].

Однако в последние десятилетия данная концепция претерпела существенные изменения. Ведущие компании прошлого сталкиваются с достаточно сильной конкуренцией со стороны многих недавно возникших компаний, которые осуществляют исследования и разрабатывают новые рыночные идеи в рамках другого процесса.

Этот процесс описывает так называемая интерактивная модель (иногда ее называют моделью открытых инноваций [Bringing down the city walls, 2010]), которая предполагает объединение обоих подходов, описанных Шумпетером. Инновация рассматривается как результат сетевого взаимодействия (как внутри фирм, так и между ними и другими агентами инновационного развития) и не является финальной стадией процесса взаимодействия. Скорее, инновация может возникнуть на любом его этапе [SIPI] – и не обязательно усилиями специалистов в конкретной сфере. Согласно гипотезе сегодня полезные знания настолько рассеянны и столь быстро распространяются, что никто не может обладать монополией на знания, как это было раньше. Таким образом, для успешной инновационной деятельности компания должна уметь интегрировать, использовать «внешние» знания, носителями которых могут быть другие компании, университеты, НКО, а также конкретные люди.

Модель «открытых инноваций» не отменяет необходимость наличия у бизнеса собственных исследовательских подразделений, однако предполагает постоянное сотрудничество и обмен идеями с внешними исследователями, в роли которых выступают не только университеты, но и компании-партнеры, а также сами потребители.

В исследовании Bringing down the city walls: new open innovation for new open cities приводятся следующие характеристики модели открытых инноваций:

• в создании знания участвуют многие – от фирм до обычных горожан, в связи с этим организационная форма «рассадников» инноваций становится более разнообразной;

• для эффективного сотрудничества с внешними поставщиками знаний необходимо использование коммуникационных технологий и социальных сетей;

• необходима формализация взаимодействия между организациями и сетью информационных партнеров [Bringing down the city walls, 2010].

Роль географической близости становится существенно более значимой для развития в рамках модели открытых инноваций.

Описанные подходы принципиально важны, поскольку вся научная дискуссия по проблемам пространственного аспекта инновационного развития велась и до сих пор ведется вокруг функциональности того или иного подхода.

1.2. Теории агломерации

Теоретические разработки Шумпетера существенно повлияли на понимание природы инновационного процесса, однако не включали в себя исследование взаимосвязи инновационного и пространственного развития. В свою очередь, ранние исследования в сфере городского развития (теории агломерации) также не были жестко связаны с анализом инновационных процессов.

В литературе выделяется несколько направлений теоретического анализа [Simmie, 2001]. В рамках первого направления объединены различные теории, основным тезисом которых является связь экономического роста с пространственной концентрацией экономических агентов.

Английский экономист Альфред Маршалл еще в конце XIX в. в своих работах уделял внимание атмосфере предпринимательства, когда «секреты успешного бизнеса парят в воздухе». Более четко это понятие формализовалось в нескольких концепциях, одной из которых стала концепция инновационной среды. Основным постулатом концепции является то, что географическая близость снижает трансакционные издержки, в значительной степени за счет формирования доверительной информационной среды, уменьшающей стоимость заключения и поддержания контрактов.

Объясняя причину жизнеспособности большого количества малых предприятий, у которых отсутствует эффект масштаба производства, Маршалл указывает на три типа внешних эффектов от локализации малых производств:

1) формирование пула доступного квалифицированного труда;

2) рост поддерживающих и вспомогательных отраслей;

3) формирование особой атмосферы, которая способствует эффекту перетока знаний (spillover effect).

Последний внешний эффект становится наиболее важным в условиях современной экономики, где распространение знаний рассматривается как один из ключевых факторов экономического роста. В частности, Маршалл дает следующее объяснение этому феномену: «Однажды возникнув в определенной местности, отрасль, скорее всего, еще долго будет существовать на этом месте: настолько велики преимущества от близкого соседства людей одной профессии. Секреты ремесла не являются тайной. Они существуют в атмосфере этого места, и дети многим из них учатся подсознательно. Хорошая работа пользуется должным признанием. Новые изобретения, усовершенствование оборудования, производственных процессов или общей организации бизнеса немедленно становятся предметом обсуждения. Когда у одного мастера появляется новая идея, ее немедленно подхватывают другие, комбинируют с собственными идеями, что становится источником дальнейших новых идей. При этом в окрестностях развиваются вспомогательные ремесла, поставляя инструменты и материалы, обеспечивая транспортировку и прочее» [Marshall, 1920]. Таким образом, Маршалл обратил внимание на экономические выгоды от пространственной концентрации фирм.

В дальнейших теоретических исследованиях связь развития инноваций с эффектами, получаемыми от пространственной концентрации фирм, стала изучаться более подробно. В частности, представителями этого направления были такие ученые, как Реймонд Вернон и Эдгар Гувер [Hoover, – 1948; Hoover, Vernon, 1959; Vernon, 1979]. Отдельно стоит упомянуть американского урбаниста Джейн Джекобе, которая также основывала свое понимание инновационной среды на пространственной концентрации и взаимодействии различных агентов.

Реймонд Вернон сформулировал теорию жизненного цикла продукта, выделяя 4 стадии существования (внедрение, рост, зрелость и упадок). На инновационной (начальной) фазе развития фирмы ее расположение в городе определяется возможностью взаимодействия с широким кругом потенциальных поставщиков и покупателей (то есть значимым остается эффект концентрации фирм различных отраслей), а также возможностью получения материальной, технической, консультационной помощи (например, разнообразные технологические и консультационные центры, являющиеся элементами региональной инновационной системы, как правило, располагаются в городах). Согласно мнению Джейн Джекобе [Jacobs, 1970] именно обмен взаимодополняющими знаниями между разнообразными фирмами и другими экономическими агентами позволяет наиболее эффективно развивать инновационную активность[1]1
  Подробнее взгляды Джекобе будут рассмотрены ниже.


[Закрыть].

Эдгар Гувер сгруппировал все преимущества агломерации по трем категориям: экономия от масштаба, эффект урбанизации и эффект локализации[2]2
  Эффект локализации – выгоды, получаемые фирмой от близкого расположения с фирмами аналогичной отрасли. Эффект урбанизации – выгоды, получаемые фирмой от близкого расположения с фирмами различных отраслей.


[Закрыть]. Впоследствии к ним добавился эффект глобализации, отражающий быстрое технологическое развитие, произошедшее со времен работы Гувера [Simmie, 2001, р.20].

Основным посылом теорий агломерации было то, что ключевым фактором развития инноваций является размер агломерации. Чем больше размер, тем больше возможностей для новых комбинаций факторов производства, объем рынка сбыта и т. д.

1.3. Новая индустриальная география

В 1970-х гг. возникли альтернативные теории развития инноваций. Симми называет их теориями новой индустриальной географии. Первой из них стала теория гибкой специализации Пайора и Сейбела, описанная в книге «Второй индустриальный перелом». Теория касалась, скорее, производственного, нежели географического аспекта инновационного развития. Книга была выпущена в 1984 г. как результат переосмысления парадигмы экономического развития в результате экономических кризисов 1970-х и 1980-х годов. Авторы рассматривают две полярные модели промышленного производства: иерархическую модель масштабного «конвейерного» предприятия (какими являлись предприятия эпохи индустриализации) и модель «гибкой специализации» (когда производство основано на сети мелких предприятий с «плоской» неиерархической структурой). Сетевая организация и небольшие размеры позволяют предприятиям «гибкой специализации» быстро и с меньшими потерями подстраиваться под меняющийся спрос и удовлетворять все более разнообразные потребности. Сеть предполагает наличие постоянного тесного взаимодействия. Масштаб позволяет этим фирмам постоянно находиться на «инновационной» стадии жизненного цикла продукции, следовательно, подобный способ организации производства в условиях быстро меняющихся технологий становится наиболее эффективным. В то же время Симми утверждает, что примеры, описанные авторами книги, хотя и являются действительно успешными, скорее единичны и характерны для узкого круга индустрий. Поэтому о сдвиге технологической парадигмы подобные примеры не говорят.

Тем не менее эта теория предложила новый взгляд на возможности сети как формы организации промышленного производства, что привело к переосмыслению роли сетевой организации экономики в экономическом росте, в частности роли сетей в развитии инноваций. Дальнейшие исследования данной проблематики показали, что небольшие фирмы посредством сетевого взаимодействия могут достичь эффекта масштаба, коллективного обучения и в конечном счете инновационного развития [Todtling, Trippl, 2004, р. 1176], поскольку фирмы создают инновации не в изоляции, а во взаимодействии с другими фирмами и организациями [Cities and Regions in the New Learning Economy, 2001, p. 18].

Вслед за этой работой появилось несколько концепций, исследующих модели сетевой организации производства. Наиболее известными стали концепция индустриальных районов, основные тезисы которой описаны Джакомо Бекаттини (1990), а также концепция инновационной среды (innovative milieu). Теории концентрировали внимание на малом бизнесе как структуре, наиболее гибкой и приспосабливающейся к постоянным изменениям, и, как следствие, на таких институциональных категориях, как сети и трансакционные издержки.

Концепция индустриальных районов свидетельствует об отсутствии необходимости масштабной концентрации для инновационного развития территорий, что противоречит традиционным теориям агломерации. В 1970-1980-х гг. внимание ученых было привлечено быстрым экономическим ростом в регионах Северной и Центральной Италии («Третья Италия»). В то время как многие крупные промышленные предприятия страны переживали кризис и проигрывали международным конкурентам, множество мелких предприятий смогли увеличить совокупную долю на внутреннем и международном рынках, создавать новые рабочие места и получать прибыль. Этот факт не поддавался объяснению на основе теорий того времени, которые рассматривали малые промышленные предприятия как исчезающую форму производства.

Основываясь на исследовании индустриальных (промышленных) районов в Италии, Бекаттини выводит необходимое условие их возникновения: сочетание определенного типа производства с определенным историческим прошлым этого места, социокультурными особенностями проживающих там людей [Becattini, р. 83–90]. Производственный процесс может быть легко разделен на отдельные этапы (фрагментирован), в ходе которых промежуточную продукцию можно перемещать во времени и пространстве без потери качества конечной продукции. Эти особенности позволяют разделить процесс создания продукта на крайне мелкие этапы, и все члены сообщества, в том числе подростки и пожилые люди, вовлекаются в него. Таким образом, основной характеристикой промышленных районов становится слияние производственной деятельности и повседневной жизни сообщества.

В то же время успешная деятельность промышленных районов зависит от наличия внешних рынков, предъявляющих спрос на продукцию. Взаимодействие с внешними рынками здесь строится по иному, чем у крупных фирм, принципу: в связи с малым размером предприятий принципиально значимым становится не имидж отдельного предприятия, а имидж района как места производства какого-либо продукта. Подобная взаимозависимость фирм порождает еще одну особенность промышленных районов – сочетание конкуренции с кооперацией.

Индустриальный район – это крупное производственное объединение, в котором процессы координации и контроля функционирования различных стадий производства и продажи продукции не подчиняются формализованным правилам, а сама система неиерархична. Выполнение этих функций контролируется посредством социальных санкций, которые общество накладывает на нарушителей. Географическая близость позволяет взаимосвязанным фирмам пользоваться преимуществами экономии от масштаба, не теряя при этом гибкости и возможности адаптироваться к изменениям конъюнктуры.

Пример индустриальных районов интересен тем, что демонстрирует возможности развития инновационной среды не в крупном городе, а на периферийных территориях. Однако стоит отметить, что, во-первых, концепция описывает, скорее, тип ремесленного производства, а не высокотехнологичных фирм, а во-вторых, существенного распространения, по крайней мере в изначальной интерпретации, концепция не получила.

Концепция инновационной среды (innovative milieu) является развитием концепции индустриальных районов и была выдвинута группой европейских исследователей инновационной среды (Groupe de Recherche Europeen sur les Milieux Innovateurs GREMI). Так же, как и теория жизненного цикла, концепция сосредоточивает внимание на инкубационной фазе инновационного процесса. Под инновационной средой подразумевается система взаимодействия между многочисленными акторами, находящимися на определенной территории, которая ведет к возникновению сетей, повышающих общую продуктивность всей системы [Simmie, 2001, р.24]. Наиболее значимым процессом в такой системе является кооперативное обучение (cooperative learning), способствующее снижению неопределенности в ходе постоянных технологических изменений. Кооперативное обучение достигается посредством:

• мобильности работников;

• выстраивания взаимодействия между региональными поставщиками и покупателями;

• личных контактов.

Все эти факторы достигают максимального эффекта в условиях пространственной близости.

В инновационной среде существует четыре основных механизма снижения неопределенности:

• коллективный сбор и обработка информации, которые осуществляются путем неформальных переговоров между фирмами;

• процесс коллективного приобретения знаний, который происходит преимущественно за счет регионального рынка труда и эффекта «кафетерия», способствующего распространению новой информации;

• коллективный процесс выбора порядка принятия решений, который вытекает из управленческой гибкости и совместного принятия решений местными ассоциациями;

• неформальный процесс координации принятия решений через межличностные связи, семьи, клубы и ассоциации [Simmie, 2001, р.24].

Однако Симми оговаривает важный аспект критики данной концепции: она не дает объяснения тому, почему и как возникают столь желаемые экстерналии. Она не поясняет, почему в одних городах инновации развиваются, а в других – нет. Кроме того, некоторые исследователи [Todtling, 1990; Davelaar, 1991] отмечают отсутствие эмпирических доказательств реального существования инновационной среды.

Еще одним мощным направлением, критикующим классический анализ агломерации, стала институциональная теория, рассматривающая сетевые механизмы взаимодействия фирм, формирующиеся с целью снижения трансакционных издержек или же повышения выгод от неторгуемых зависимостей (untraded dependancies). Под последним понятием подразумеваются нормы и ценности, существующие в уже сформировавшейся среде, например доверие, взаимное сотрудничество и кооперация, а также особенности рынка труда и институтов власти. Эти особенности не могут существовать вне социокультурного контекста, присущего данному месту, то есть это «территориально обусловленное знание» (knowledge that is territorially specific) [Toland, Yoong, 2005]. Так, формирование доверительных отношений играет всё большую роль в межорганизационном взаимодействии, а пространственная близость способствует этому.

Этот подход рассматривает не абстрактный город как систему, стимулирующую инновационное развитие, а роль определенных условий, сформированных в конкретном месте.

В экономике знаний резко повышается значимость такого проявления эффекта концентрации[3]3
  Эффект концентрации – положительный внешний эффект от близкого расположения промышленных предприятий/фирм. Выражается в снижении себестоимости производства/предоставления услуг в силу ряда факторов.


[Закрыть], как низкая стоимость получения знания, поскольку высокая концентрация «облегчает передачу информации, способствует конкуренции, промышленному шпионажу, копированию товаров, инновациям и коммерциализации новых идей» [World development report, 2009]. Производимые фирмой знания (инновации) зачастую очень сложно монополизировать, что приводит к появлению феномена «перетока знаний» (spill-over) между близко расположенными фирмами.

Под «перетоком знаний» Д. Гроссман и Э.Хелпман подразумевают, «что фирмы могут получить информацию, созданную другими, не платя за нее в рыночной сделке, а создатели (или текущие владельцы) информации не располагают эффективным механизмом предотвращения использования этой информации другими экономическими агентами» [Grossman, Helpman, 1992, р. 16]. При этом существует несколько видов «перетока знаний», которые обозначил Аудретч:

• фирмоориентированный подход: переток происходит через адаптацию одной фирмой инновации, произведенной другой;

• человекоориентированный подход: переток происходит, когда работник фирмы или ученый не может продвинуть реализацию своей идеи в текущем месте занятости и, увольняясь, создает собственную фирму [Audretsch, р.21].

В то же время данный эффект пространственно ограничен, что повышает значимость пространственной концентрации для фирм, использующих инновации как инструмент развития.

Важнейшей предпосылкой, на которой основываются все теории новой индустриальной географии, является то, что экономическая деятельность – это социальный феномен. Эта база принципиально отличает «новую волну» теорий от неоклассической парадигмы агломерационных эффектов. Понимание того, что экономическая деятельность во многом определяется социальными и культурными нормами, стало основой последующего роста внимания исследователей к роли пространственной близости фирм и особенностей конкретного места как фактора инновационного развития.