Текст книги "Призраки, замки и немного людей"

Я ещё ни разу никого не приглашал на первый танец, даже Диану, с удовольствием обходясь без серьёзных отношений.

– А что будет, если я приглашу девушку на первый танец, а потом передумаю с ней встречаться? – Мартин проявлял себя пытливым учеником.

– Это будет твоя последняя девушка. Больше с тобой никто встречаться не будет. Ни серьёзно, ни просто так.

– Да ладно! – не поверил мне Мартин. – Как все призраки могут об этом узнать?

– Не знаю, но такая информация разносится быстрее ветра. Последний год я провёл за работой, не отвлекаясь ни на что другое. Я нигде не бывал и ни с кем не говорил «за жизнь», но даже я знаю, что вон тот призрак, – я кивнул в сторону верзилы, с тоскливым видом топчущегося у колонны, – с полгода как холостой навеки.

– Потрясающе! – искренне восхитился Мартин. – Так у вас все обо всех всё знают?

– Во-первых, у нас, – поправил я своего ученика, – не забывай, ты теперь тоже призрак, – на этих словах глаза Мартина почему-то перестали что-либо выражать, – а во-вторых, могу тебя утешить, все знают далеко не всё. Но совсем не потому, что не могут, а потому что не хотят. Большинству призраков совершенно неинтересна жизнь других, они зациклены на себе, и интересуются только тем, что может их развлечь. Всё ж таки жизнь у нас вечная, и если помнить об этом каждое мгновение, недолго впасть в отчаяние, вот каждый и старается, как может, отвлекает себя от этих мыслей о временнóй бездне.

– Вечная жизнь это как раз то, чего хотят люди, – невпопад сказал Мартин.

– Люди хотят много чего такого, о чём толком не имеют представления, – усмехнулся я, – и это нам на руку. Сам в замке убедишься.

– Когда мы туда отправимся? – Мартин посмотрел на меня с интересом.

– Это твой первый призрачный бал, – улыбнулся я, – неужели уже заскучал?

– А что тут интересного? – пожал плечами Мартин. – Люди, то есть, призраки танцуют, больше ничего не происходит.

– Тебе так кажется, потому что ты не знаешь, что должно происходить, а что нет. Ладно, – решил я, – с балами разберёмся позже. Они не так уж часто случаются, чтобы с них начинать твоё вхождение в новый мир. Ты когда призраком стал?

Сколько времени Мартин пребывал в новой ипостаси для его обучения не имело никакого значения, но мне было любопытно, как он стал призраком. Мало кто из призраков откровенно говорил о своём перерождении. Чаще всего этот момент вообще отказывались обсуждать или отделывались общими фразами. Обычно охочие до чужого внимания к своей персоне призраки в случае, когда их спрашивали о перерождении, специально выдумывали яркие истории, которые на поверку всегда оказывались небылицами. В своё время я серьёзно интересовался этим вопросом, но мне так и не удалось узнать ни одной достоверной истории о том, как из людей получаются призраки. Даже свою собственную историю перерождения я не знал, но не потому, что скрывал её сам от себя, а потому что ничего не помнил. Саныч как-то мне сказал, что перерождения подчас бывают настолько мучительными, что память призрака отказывается хранить столь болезненные воспоминания для блага самого же призрака. Правда это или придумки Саныча, я тоже выяснить не смог, потому что всё, что связано с появлением призраков на свет, держится кем-то в строжайшей тайне. Я очень сильно подозреваю, что всеми призраками подряд, так как считается, что тот, кто первым узнает о том, как человек стал призраком, приобретает над этим призраком неограниченную власть и может полностью подчинить бедолагу своей воле. Откуда это поверье взялось и так ли это на самом деле – неизвестно, но факт остаётся фактом: перерождение продолжает быть самым замалчиваемым явлением в жизни призраков. И хотя мой интерес к нему давно угас, встретив только-только «народившегося» призрака, я не мог не спросить у него, как он дошёл до жизни среди нас. Тем более, что призраками люди становятся далеко не каждый день, и даже не каждый месяц, поэтому упускать шанс расспросить новичка я не хотел. Но и пользоваться тем, что он ничего не знает о том, как устроен его новый мир, и задавать вопрос в лоб, рискуя получить власть над Мартином, мне было ни к чему. Мне бы со своей вечностью, последнее время активно пошедшей вразнос, справиться, поэтому я зашёл издалека, задав своему подопечному вопрос о продолжительности его призрачной жизни.

– Не знаю, – безразлично ответил Мартин, – я ничего не помню.

И больше ничего не добавил. Ни вопроса о том, какая мне разница, ни вопроса о том, какая вообще разница, ни комментария о том, что ему самому без разницы. Похоже, Саныч уже просветил его насчёт существования неофициальной теории о последствиях раскрытия подробностей перерождения, и Мартин решил держать их при себе. Пусть держит, решил я, у меня и без его перерождения есть чем заняться.

– Продержишься без меня некоторое время? – спросил я Мартина. – Мне тут нужно одного призрака найти, поболтать по душам. Если я тебя с собой возьму, меня на каждом шагу будут о тебе расспрашивать.

– Обо мне? – удивился Мартин, – меня же никто не знает.

– Поэтому и будут, – сказал я, – новичок в нашем мире явление редкое, первые лет десять ты будешь вызывать у окружающих неподдельный интерес. Если хочешь стать знаменитым, куй железо пока горячо.

– Нет уж, спасибо, – покачал головой Мартин, – в скоморохи я не пойду.

– Тогда стой тут, жди меня, – распорядился я.

– Ни с кем не разговаривать? – спросил Мартин.

– Разговаривай, ничего страшного в разговорах с призраками нет, – улыбнулся я, – только помни одну простую вещь: всё, что ты скажешь одному призраку, узнает весь призрачный свет.

– Понял, – улыбнулся Мартин, – буду притворяться глухонемым. Бывают глухонемые призраки?

– Я ни разу такого не встречал, – покопавшись в памяти пару секунд, ответил я, – но это не значит, что глухонемых призраков не существует. Мой тебе совет, если ты на самом деле не хочешь привлекать к себе внимание, лучше уж притворись дурачком, на такую диковину как глухонемой призрак весь бал сбежится смотреть, а дураком у нас никого не удивишь.

– Да, пожалуй, – согласился Мартин, – значит, придётся что-то говорить.

– Не расстраивайся, – подбодрил я своего ученика, – раз уж пересудов о тебе не избежать, подумай, как их можно использовать в своих целях.

– А какие у меня цели? – оживился Мартин.

– Поживём в замке – увидим, – ответил я и отправился на поиски Дианы, оставив Мартина в относительной безопасности.

Первый танец только что закончился, и призраки были заняты обсуждением его маленьких сенсаций. До нового призрака никому не было дела, так как бальное сообщество не подозревало о его существовании. Саныч был не из тех, кто отдаст новичка на растерзание охочим до праздных разговоров призракам, а мне повышенное внимание общественности накануне начала работы в моём первом замке было совершенно не нужно. Мне нужна была Диана. Теперь я мог объяснить ей, что я её не обманывал, когда звал в партнёры. Не может же она на меня злиться из-за того, что мне «прописали» ученика для самосовершенствования!

Я покружил по зале, натыкаясь на группы призраков, судачащих о других призраках, не особо утруждая себя извинениями. Дианы нигде не было видно. Неужели она сбежала с бала с чинушей? У него замка нет, чиновникам замки не положены в любом виде, значит, Диана с ним связываться не будет. Но она вполне может связаться с любым из тех, кто только что получил лицензию. А таких призраков в громадной бальной зале несколько сотен. От этой мысли мне сразу стало тоскливо, но сдаваться я не собирался и продолжил поиски. Моё упрямство, как обычно, дало свои плоды, и на этот раз именно те, на которые я рассчитывал. Я нашёл Диану, она разговаривала с Мартином. Вот и стоило рыскать по зале?! Можно было просто наставлять Мартина на путь призрачный и ждать, пока Диана сама придёт. Странно, что среди всех присутствующих в зале она выбрала именно Мартина. Чинуша всё ещё был при Диане, он мог ей показать призрака с более привлекательным замком, чем мой номер двенадцать с конца. Или мне досталось сокровище? Мучимый всеми этими сомнениями я поспешил к мило беседующей троице. На подходе выяснилось, что беседовали только Диана с Мартином, а чинуша беспокойно озирался по сторонам.

– Пардон, что прерываю ваш разговор, – сказал я, соображая, как поскорее рассказать Диане причину, по которой моим партнёром оказался Мартин, а не она.

Я думал, что Диана уйдёт, как только увидит меня, но она осталась на месте и даже не выглядела рассерженной, просто внимательно на меня смотрела, как будто это не она порвала со мной менее часа назад. Это сбило меня с толку, и я никак не мог с чего-то начать.

– Диана рассказывала, как её сегодня на первый танец два призрака одновременно пытались пригласить, – со смехом сказал Мартин, – чуть не подрались, бедняги.

– Это ещё что, – я постарался продолжить беседу в тон Мартину и обратился к Диане, – на прошлом балу, по-моему, пятеро таких несчастных было, да?

– Только четыре, – весьма доброжелательно ответила Диана, продолжив совершенно спокойно смотреть на меня.

Мартин присвистнул, а я, наконец, придумал, что скажу Диане, но делать это в компании Мартина и чинуши мне не хотелось, поэтому я сказал:

– Диана, можно тебя на пару слов?

– Да, конечно, – пожала плечами Диана, мол, зачем об этом спрашивать, – я тебя слушаю.

– Мне бы хотелось поговорить с тобою с глазу на глаз, – попросил я.

– Как ты себе это представляешь? – усмехнулась Диана, – мы на балу! Ты же не собираешься просить всех выйти из залы?

– Нет, но если мы отойдём в сторонку, этого будет достаточно, – сказал я, стараясь не обращать внимания на то, что Диана явно старалась меня задеть.

– Вы стойте тут, разговаривайте, – неожиданно встрял в наш разговор Мартин, – а я отойду, мне всё равно Саныча найти надо.

– Подождите, – сказала Диана, но Мартин уже скрылся из вида, – почему он сбежал?

– Это же очевидно, чтобы нам не мешать, – ответил я.

– Мне он не мешал, – было видно, что Диана недовольна, – что ты хотел мне сказать?

– Саныч без моего ведома вписал Мартина в мою заявку на замковую лицензию, я тут ни при чём, – выпалил я, – я очень хотел, чтобы мы получили этот замок вместе.

– Я уже знаю, – сказала Диана.

– Откуда? – оторопел я.

– Миша по своим каналам разузнал, – кивнула Диана в сторону чинуши, который, в отличие от Мартина, и не подумал нас оставить, но весь разговор стоял к нам спиной, кого-то высматривая.

– Значит, ты его не посылала, чтобы со мной порвать? – осенило меня.

– Посылала, – ответила Диана, – ты меня сильно разозлил, лишив возможности претендовать на замок.

– Но это не я! Я сам был ошарашен, когда не услышал твоего имени вместе с моим, – воскликнул я.

– Теперь я это знаю, – Диана не проявляла никаких эмоций.

– И ты передумала разрывать со мной отношения? – спросил я.

– Диана! – Миша повернулся к нам лицом, видимо, решив, наконец, поучаствовать им в нашем разговоре, – они появились!

– Все? – Диана тут же переключила внимание на своего Мишу-чинушу.

– Да, нужно идти, если ты не передумала, – Миша вопросительно посмотрел на Диану.

Что она опять задумала? Я стрельнул глазами в ту сторону, куда весь наш разговор с Дианой так старательно таращился чинуша, и не заметил ничего необычного: бал, призраки. Многих из них я знал лично, кого-то – по слухам, кого-то видел в первый раз, но никого и ничего из ряда вон не наблюдалось.

– Не говори ерунды, – твёрдо сказала Диана, – я не передумаю, пошли!

И Диана с Мишей рванули к своей цели, о которой я не имел ни малейшего понятия, хотя очень хотел, поэтому я двинулся за ними, одновременно пытаясь узнать у Дианы её планы в отношении меня:

– Подожди, Диана, ты не ответила, мы с тобой продолжаем общаться?

К моему удивлению Диана остановилась и повернулась ко мне. Удивление длилось недолго, ровно до того момента, как она сказала:

– Если ты сейчас пойдёшь за мной, общаться мы с тобой не перестанем, но наше общение перейдёт на иной уровень – мы станем врагами. Выбор за тобой.

И где тут выбор, думал я, пока Диана удалялась по своим секретным делам? Ладно, справлюсь без выбора, мне не привыкать.

– Где Мартин? – дёрнул меня за руку Саныч, отвлекая от мыслей о том, что задумала Диана.

– Тебя пошёл искать, – сказал я, – как первый танец?

– Вышел на славу, – расплылся в улыбке Саныч, – хорошее начало, что и говорить!

– Поздравляю, – откуда-то из-за моей спины раздался голос Мартина, – Ярослав мне всё про первый танец рассказал.

– Давай ты меня будешь называть Ярик? – поморщился я.

Всегда терпеть не мог имя, которое дал мне Саныч. Не знаю, как меня звали в человеческой жизни, но уж точно не Ярославом. Претенциозное имя давно, даже по призрачным меркам, ушедших времён. Я, конечно, благодарен Санычу, что он не назвал меня, например, Ярополком, но сотням других призраков он дал нормальные, современные имена. Взять того же Мартина, или Диану. Даже чинуше достался вполне приличный Михаил. Один я – Ярослав. Саныч по всем статьям призрак хороший, но право называть вновь появившихся призраков я бы у него отобрал. Он ведь даже не объясняет, почему он даёт призраку то или иное имя. Говорит, как только первый раз призрака видит, сразу понимает, как того зовут. Очень сомневаюсь, что когда я переродился, у меня на лбу было написано «Ярослав». Это всё фантазии Саныча, с которыми мне приходится жить всю жизнь. Единственное, что я смог от него добиться – это право использовать короткую версию данного им имени.

– Хорошо, – с готовностью кивнул Мартин.

– Все лицензии на замки оформлены, – сказал Саныч и хитро посмотрел на меня, – останетесь на балу или отправитесь в свои новые владения?

Мне очень хотелось узнать, с кем отправилась встречаться Диана, но афишировать перед Санычем свой интерес к Диане после его сегодняшних предостережений, было неверно.

– Замок у нас забронирован на год вперёд, – пошутил я, – а когда следующий бал – неизвестно. Раз уж Мартину посчастливилось начать свою новую жизнь с праздника, я думаю, не стоит его заканчивать раньше времени.

– Так-то оно так, – всё с той же хитринкой во взгляде произнёс Саныч, – хороший отдых работе не помеха, но есть такие ситуации, когда начало работы лучше в долгий ящик не откладывать.

– Ты что-то знаешь про замок, который нам достался? – спросил я у Саныча.

– Всё знаю. Это мой тебе подарок, Ярик, – серьёзно ответил Саныч, – ты его честно заслужил.

Больше всего меня поразило не то, что Саныч ради меня каким-то образом повлиял на распределение лицензий, а то, что он назвал меня Яриком. Он не любил короткие имена, считая их сродни кличкам животных, поэтому всегда обращался к призракам, используя полную форму их имени. И вдруг «Ярик». Похоже, я произвёл на Саныча сильное впечатление. Конечно, Саныч не Диана, но всё равно это было чертовски приятно!

– Спасибо, – от души сказал я Санычу, хотя понятия не имел, что за замок он мне приготовил, и протянул руку.

Саныч с удовольствием её потряс своими огромными ручищами и напутствовал меня:

– Давай, не напортачь там!

Хотя бал был явно здесь, а не там, начинать портачить на балу, разыскивая Диану на глазах у умилившегося Саныча, было не с руки. Несмотря на умиление и удавшийся первый танец, означавший, что Саныч большую часть бала проведёт в телодвижениях, которые он принимает за танцы, Саныч краем глаза всё равно будет работать, уж я его знаю. И этого края ему хватит, чтобы отслеживать передвижения Мартина, а, следовательно, и мои. Напоследок я огляделся, не рассчитывая, но надеясь, что увижу Диану, просто так, не прилагая к этому никаких усилий, но в пределах моей видимости ни Дианы, ни её прихлебателя Миши не было.

Путь на новое рабочее место лежал через пункт исключительно торжественной раздачи лицензий. Он возвышался в центре бальной залы этаким пафосным венцом всего праздничного действа. В самом начале бала желающих получить подтверждение полномочий на замок было немного: я да Мартин. Под фанфары мы с ним поднялись по пологой чёрной мраморной лестнице, для бóльшего шика накрытой белоснежной ковровой дорожкой, и подошли к распорядителю лицензий. Это был толстый старый, разодетый в пух и прах призрак, который вот-вот должен был лопнуть от переполнявшего его ощущения собственной важности. Сколько я себя помнил, этот старик всегда занимался выдачей лицензий, и за столько лет это занятие не только не утратило в его глазах значимости, а наоборот, с каждым годом приобретало всё большее значение, становясь год от года всё более и более почётным.

– Ну, что Гордеич, – вместо приветствия сказал я старику, – опять на раздаче?

– Тебе до такой раздачи за всю твою никчёмную жизнь не дослужиться, – важно ответил Гордеич, – думаешь, замок дали, так теперь можно никого не уважать?

– Ну, что ты такое говоришь, Гордеич, – притворно возмутился я, – кого надо я очень даже уважаю.

– Намекаешь, что меня уважать не надо? – с осуждением сказал старик, – это ты зря, я своё дело хорошо знаю, ни один с чужой лицензией от меня не уйдёт!

– Нам чужого не надо, – улыбнулся я, – подавай нам наше, заслуженное!

– Была бы моя воля, я бы тебе ничего не дал, не дорос ты ещё до замка, – мстительно сказал старик.

– Понимаю, – кивнул я, – и даже сочувствую, но ты, Гордеич, пока дослужился только до обслуживания на балу, так что не томи, давай нам нашу лицензию, а то жалобу на тебя подадим за проволóчку. Чинишь ведь нам препятствия в получении лицензии!

– Руки давайте, – проворчал старик.

Даже шуточная угроза пожаловаться «куда следует» действовала на Гордеича безотказно. Личное дело, в котором не было ни одного нарекания, он любил, пожалуй, даже больше чем себя в должности распорядителя. Такое трепетное отношение к чернилам на бумаге меня забавляло, но смеяться над одной и той же шуткой год за годом становилось всё труднее, поэтому продолжительность подтрунивания над Гордеичем в процессе несения им любимой бюрократической вахты с каждой нашей встречей стремительно сокращалось к обоюдному удовольствию.

– Делай как я, – сказал я Мартину, решив, что предварять процесс получения лицензии долгими разъяснениями не имеет смысла, так как через несколько минут Мартин и сам сможет выступать с литературными зарисовками на тему «Моя первая лицензия на замок: как это было и почему меня ни о чём таком не предупредили?!».

На длинном столе перед Гордеичем стояли штук десять металлических тарелок среднего размера, изукрашенных так, что смотреть на них, не испытывая восхищения мастерством их творцов, было не принято. Стань эти тарелки достоянием человечества, их бы растащили по самым крупным музеям, которые бы кичились не только внешним видом этих экспонатов, но и их возрастом. Я безо всякого трепета поместил ладонь правой руки в одну из тарелок и Мартин без вопросов последовал моему примеру. Гордеич молча проверил, как мы справились с этим делом, и с трудом сдвинул на себя рычаг, расположенный возле его правой руки. Долю секунды ничего не происходило, и Мартин посмотрел на меня, явно собираясь что-то спросить, но тут из ближнего к нам края стола мгновенно выросла стена яркого света, отгородив нас с Мартином от Гордеича. Я хоть и знал, что так будет, всё равно инстинктивно зажмурился, несмотря на то, что яркий свет не мог причинить моим глазам никакого вреда.

– Можете открывать глаза, если хотите, – пробурчал Гордеич, – процесс подтверждения ваших личностей запущен.

Я открыл глаза и с любопытством посмотрел на Мартина. Он не проявлял никаких признаков беспокойства, глазами пытаясь найти источник негромкого шума, появившегося сразу после того, как погас свет.

– Всегда любил смотреть, как они исчезают, – сказал я Мартину.

– Кто? – не понял меня он.

– Кисти, – кивнул я на наши с Мартином кисти, лежащие на тарелках.

Только после этой реплики Мартин посмотрел на свою правую кисть, которая совершенно отдельно от его руки медленно вращалась вместе с тарелкой, опускающейся куда-то внутрь стола, сопровождаемая постепенно сходящим на нет скрежетом.

– Чёрт! – воскликнул Мартин, глядя на обрубок своей правой руки, лишившейся кисти, – это ещё что такое?

– Идентификация призрака, – со смешком произнёс я, – обычная процедура при получении лицензии.

– Кисть-то зачем для этого отрубать?! – всё ещё находясь в состоянии шока, спросил Мартин.

– Они должны сравнить её с данными, которые у них на тебя есть, – объяснил я, – и убедиться, что ты и есть тот призрак, который указан в лицензии.

– Кто «они»? – продолжал расспрашивать меня Мартин, бережно придерживая свой правый обрубок левой рукой.

– Главный информационный центр, – сказал я.

Понятное дело, Мартину это словосочетание ясности в вопросе, кто такие «они» не добавило, но я был уверен, что он спросил про «них» совсем не для того, чтобы ознакомиться с устройством наших лицензирующих органов, а просто, чтобы дать своим мозгам время уложить в голове информацию о том, что кисть его правой руки проваливается в тартарары. Я оказался прав. Тот факт, что тартарары назывались «главным информационным центром», оставил Мартина совершенно равнодушным, его удивило другое:

– Так странно, – сказал он, – я совсем не чувствую боли.

– Ты же у нас теперь призрак, – терпеливо произнёс я, – привыкай к тому, что реакции твоего тела при взаимодействии с окружающей действительностью не такие, как у людей. Попробуй руку в стол опустить.

– Стол казённый, – встрял в процесс обучения недовольный Гордеич.

– Стол деревянный, – нравоучительным тоном сказал я Гордеичу, и продолжил, обращаясь уже к Мартину, – это всё, что призраку нужно знать о столе, чтобы сунуть в него руку. Давай, попробуй, чего зря время терять.

– Я не понимаю, – растерялся Мартин, – что значит «сунуть руку в стол»? Найти в нём дырку или ящик и засунуть туда руку?

То, что у Мартина минуту назад лучом света отхватили кисть, а он этого даже не заметил, ничему его не научило. Он упорно цеплялся за человеческий взгляд на жизнь. Не знаю, как другие призраки, а я тоже не сразу привык к тому, что я больше не человек. При перерождении любой призрак перенимает облик человека, который ему предшествовал, поэтому разглядеть внутри своей всё той же самой формы новое содержание задачка не из простых. Но Гордеичу это в голову не приходило, его голова постоянно была занята надуванием собственной значимости и сдуванием значимости других. Вопрос Мартина показался Гордеичу отличным поводом заняться этими любимыми делами, и он стал отчитывать моего ученика за отсутствие сообразительности:

– Какой непонятливый! Просто опусти руку внутрь стола! Вот так!

Гордеич с размаху попытался засунуть свою правую руку внутрь стола по локоть, в педагогическом порыве забыв о том, что его казённый деревянный стол начинён разными полезными железяками, позволяющими осуществлять бесперебойный круговорот кистей для подтверждения личностей призраков, получающих лицензии. Просочиться сквозь железо можно, но для этого нужна другая техника, и Гордеич её моментально вспомнил, как только взвыл, наткнувшись на железные части спрятанного в столе механизма, но было уже поздно.

– Как раз вот так ничего делать не нужно, – сказал я дважды ошалевшему Мартину, уже забывшему о том, что сам он до сих пор стоит без одной кисти.

Сначала Мартин впервые увидел просачивание, что его, ещё недалеко ушедшего от человека, несомненно потрясло, потом Гордеич неожиданно заорал, как резанный, точнее, как ушибленный, и быстро выдернул руку из стола. Самое время было разрядить обстановку небольшой лекцией, поэтому я продолжил:

– Призрак может просочиться сквозь любой материал, но просачивание дело тонкое, требует определённых знаний и навыков. Сопротивляемость у дерева, – я легонько постучал косточкой указательного пальца той руки, которая осталась в полном комплекте, по столу, – и у металла, которым начинён этот стол, разная, как нам только что продемонстрировал Гордеич.

Демонстратор обиженно зыркнул в мою сторону, на секунду отвлёкшись от пострадавшей руки, но ничего не сказал. Я продолжил:

– Начинать осваивать просачивание проще всего с дерева, это самый лёгкий вариант, не требующий от призрака никаких усилий, кроме веры в то, что он призрак. Ты как, веришь в то, что ты уже не человек?

Мартин замялся с ответом. Это мне понравилось, так как означало, что Мартин пока не мог или не хотел врать мне в глаза. «Хорошо бы это затянулось до конца обучения», – подумал я.

– Посмотри на свой обрубок, – сказал я Мартину, и Мартин сначала опасливо, а потом с интересом начал его разглядывать.

На самом деле ничего интересного в обрубке нет: рука кончается раньше, чем обычно, вот и все различия обрубка призрака с его же целой рукой. Не видно ни крови, ни костей, ни мышц, только гладкая поверхность среза, на вид и на ощупь не отличающаяся от самой руки.

– Может такое быть у человека? – терпеливо спросил я у Мартина, дав ему какое-то время на исследование последствий действия светорезки.

– Нет, конечно, – моментально выдал Мартин.

– Похоже, ты не человек, Мартин, – сочувствующим тоном произнёс я.

– Да, – согласился Мартин, – похоже, что я всё-таки призрак.

– Тогда попробуй просочиться рукой сквозь стол вот тут, – я похлопал ладонью по столу Гордеича рядом с нами, – Гордеич, – обратился я к старику, который уже перестал нянчить свою ушибленную кисть, – ничего у тебя тут не понатыкано?

– Ничего неположенного в столе нет, – в своём бюрократском стиле откликнулся Гордеич.

– Кроме дерева положено что-то в этой части стола по твоим инструкциям или нет? – для того, чтобы организовать Мартину комфортные условия для его первого просачивания нужно было убедиться, что кроме дерева ему ничего не светит, поэтому я не стал дразнить Гордеича, а подделался под его образ мышления.

– Ничего там не положено, – зажурчал Гордеич, услышав, наконец, понятный и приятный ему язык общения, – со стороны посетителей никаких механизмов, кроме светорезки, нет.

– Сантиметров пять от края стола отступи и можешь смело просачиваться, – сказал я Мартину, – дерево для призрака что вода для человека. Представь, что стол – это большая бадья с водой цвета дерева, и попробуй опустить в неё руку. Готов?

– Готов, – решительно сказал Мартин и занёс культю над столом, сантиметрах в десяти от края.

– Давай! – скомандовал я.

Мартин осторожно, но не останавливаясь, двигал свой обрубок навстречу столу. Вид у него был крайне сосредоточенный: плечи приподняты, нижняя губа закушена, глаза прикованы к поверхности стола. Думаю, мы с Гордеичем смотрелись не лучше. Затаив дыхание, мы старались не спугнуть Мартина, храбро двигавшего свою руку на сближение со столом. Вот до его поверхности осталась всего пара сантиметров, один, половинка, сделано! Мартин погрузил культю в стол и продолжал уверенно продвигаться внутрь. Всё шло отлично, Мартин расслабился и улыбнулся, развивая свой успех, мы с Гордеичем удовлетворённо выдохнули. И тут внутри стола раздался страшный скрежет. Мартин вздрогнул и выдернул культю из стола, уставившись на меня в ожидании объяснений. А я понятия не имел, что произошло, и под продолжающийся металлический лязг пытался сообразить, что происходит.

– Ваши кисти возвращаются, – объяснил происхождение скрежета Гордеич, – идентификация закончена.

– Смазывать своё хозяйство не пробовал? – спросил я у Гордеича. – У тебя тут лицензии раздают или асфальт вскрывают?!

– Моё хозяйство работает как часы! – отрезал тот, – а что на том конце халтурщики работают, я не виноват! Три раза уже жаловался, да всё без толку. Не желают они механизмы в нормальном рабочем состоянии держать, хоть ты тресни! Говорят, не их это дело за железяками ухаживать. Они же большие спецы по идентификации, – старик в сердцах плюнул, – одни проблемы от таких спецов.

Видно было, что Гордеич не на шутку переживает за своё дело выдачи лицензий. Дело его, разумеется, выеденного яйца не стоило, не то, что переживаний, но я решил уважить стариковский маразм и не добавлять масла в огонь его нелёгких взаимоотношений со спецами. Мы с Мартином дали Гордеичу возможность выговориться, благо ждать тарелки с нашими кистями пришлось недолго, к тому же скрежет поднимающих их механизмов заглушал причитания старика. После того, как тарелки встали на место, я протянул культю к своей кисти и она без каких-то звуковых или визуальных эффектов мгновенно встала на место. Мартин последовал моему примеру, и через несколько секунд мы оба снова стали полноценными призраками со всеми причитающимися нам конечностями. Гордеич насколько мог торжественно вручил нам лицензию. На последней ступеньке нас ждал радостный Саныч, которому приспичило ещё раз поздравить меня и Мартина, на сей раз с лицензией, полученной на руки. У меня возникло такое ощущение, что Саныч не столько многократно радуется моим успехам, сколько старается оградить от общения с Дианой. Такая опека мне совершенно не понравилась, но скандалить я не стал, решив, что если Саныч будет продолжать в том же духе, мне придётся найти способ объяснить ему, что мне наставники уже давно не нужны. А пока нужно было отправляться в замок.