Текст книги "Наш человек за границей. Путешествия крупного коммерсанта с Никольской улицы по Европе, Азии и Америке, описанные им самим"

Рабочий полдень простых американцев

Мне удалось видеть здесь две интересные работы. Первая заключалась в следующем. Как известно, все громадные и высокие дома в Нью-Йорке строятся из стальных балок, которые потом облицовываются камнем и кирпичом. Для фундамента одного из таких домов на 4-й улице приготовляли площадь пространством не менее десятины и глубиной до 10 сажен. На всем пространстве десятки электрических машин буравили сплошной гранит, затем в скважины закладывали динамитные патроны и взрывали ими громадные глыбы твердого как сталь гранита весом в несколько сот пудов; эти глыбы подъемными кранами быстро поднимались высоко кверху и оттуда прямо опускались на массивные дроги, запряженные парой громадных першеронов; последние быстро их куда-то увозили.

Без ужаса нельзя было смотреть на эту работу: громадные гранитные глыбы, захлестнутые петлей из железной цепи, на тонком проволочном канате, подхваченные гигантскими подъемными кранами, летали над головами рабочих как перышки. Думалось… а что, если сорвется?!

Работали здесь более двухсот человек, и работа у них в полном смысле слова кипела. Все громадное место работы похоже было на гигантский муравейник. Я часто приходил сюда и подолгу любовался этим поистине удивительным американским муравейником.

Другая работа производилась на вокзале, против отеля «Бельмонт»; за ней я наблюдал из окна моего номера. Тут работа была несколько иная: для расширения пути снесли несколько домов и делали выемку для тоннеля; поставили две небольшие паровые машины с подъемными кранами; на последних были подвешены на цепях большие железные ящики, а внизу них имелись четыре стальных клыка. Эти машины поддевали клыками взорванный мелкий гранит в ящики и отвозили их далеко на другое место… Там ящики сами открывались – и содержимое в них сыпалось прямо в большие колымажки, запряженные лошадьми, и [они] увозились. Машины эти работали безостановочно и день и ночь.

В одно из моих наблюдений случилось следующее: на месте лежала большая глыба, которая не могла войти в ящик, тогда последний, «подъехав» к ней, начал бить ее клыками, опуская их быстро сверху вниз. Через несколько минут большая глыба была разбита на мелкие куски, которые клыки подхватили и бросили в ящик.

Про американцев говорят, что они уже сделали машину-человека, который все делает: говорит, смеется, ходит, сидит, танцует, ест, пьет, курит и прочее, только соображать не может, но… они надеются добиться и последнего. Машины в Америке делают все; здесь машина как человек, а человек автоматичен, как машина.

Американки не отличаются ни красотой, ни женственностью; они большей частью высокого роста, тонкого и хрупкого телосложения, бледнолицые, одеваются довольно эксцентрично.

В Соединенных Штатах женское образование поставлено очень широко; науки преподаются по одной и той же программе, как и в мужских школах и гимназиях, причем в большинстве начальных школ мальчики и девочки учатся вместе. Вследствие одинакового воспитания мужчин и женщин последние в значительной степени утрачивают присущую им нежность и грацию.

Вежливость и уважение к женщинам в Америке доведены до культа. Здесь за малейшее оскорбление женщины, или даже за простое неуважение к ней виновные строго караются законом.

В Америке женщины встречают повсюду особую любезность, внимание и предупредительность. Так, например, при входе ее в вагон трамвая ближайший мужчина тотчас уступает ей свое место. При подъеме на лифте, если туда входит дама, все мужчины быстро снимают свои шляпы и остаются с непокрытыми головами, пока она оттуда не выйдет, и так далее.

Обучение грамоте в Америке обязательно для каждого. Ребенок, достигший 7 лет, должен идти в школу; за этим строго следят особые инспекторы. За неисполнение или нарушение этого закона родителей сажают в тюрьму на 6 месяцев. Книги и учебные принадлежности выдаются всем – бесплатно. Железные дороги, трамваи, «кэрри» и прочее обязаны возить детей в школы и обратно также бесплатно.

Домашняя прислуга в Америке поставлена в особые привилегированные условия, довольно тяжкие для господ. Здесь женская прислуга получает в месяц от 15 долларов и дороже; при этом она не чистит вам сапог, не пойдет отпирать дверь, когда звонят, – это все входит в обязанности самих господ; она может отлучаться из дому куда и когда ей вздумается. Благодаря таким условиям отношения у господ с прислугою всегда натянутые и ненормальные.

Мне пришлось гостить два раза, по нескольку дней, в одном почтенном семействе, где была служанка, которой я, уезжая, давал на чай (хотя последнее в Америке не принято делать) по два доллара, и, несмотря на мою щедрость, мне все-таки приходилось самому чистить свои ботинки.

В другом случае я наблюдал такую сцену: в Нью-Йорке я встретил знакомых – русскую чету, которая меня пригласила к себе на завтрак. Когда мы пришли к их квартире, нам очень долго пришлось звонить в парадную дверь. Наконец служанка смилостивилась и вышла к нам с… босыми ногами (?!). Хозяйка ей тут же по этому поводу сделала замечание и спросила, готов ли у нее завтрак, на что служанка ответила с апломбом, что завтрак она не успела приготовить, потому… что принимала ванну (?!).

Прислуга здесь на чай не просит. Я уезжал три раза из отеля «Бельмонт», причем багаж свой оставлял там в депо бесплатно, и ни разу никто меня не провожал, и на чай [я] никому не давал ни одного цента.

В ресторанах гарсонам дают понемногу на чай и то исключительно только одни иностранцы; про последних американцы говорят, что они этим только портят прислугу, и с этим нельзя не согласиться.

Каждый вечер на главную улицу Бродвей, на небольшую площадку, являются члены Армии спасения, мужчины и женщины, в числе 25–30 человек. Из них половина вооружена музыкальными инструментами: медными трубами, литаврами, бубнами, гитарами и прочим. Придя на площадь, они образуют большой круг, и для начала все становятся на колени, как бы на молитву, причем я замечал неоднократно, что многие из них в это время смеются. Затем, через три минуты, все встают, на средину круга выходит молодая девушка, очевидно их командорша, которая ими дирижирует, и говорит краткую проповедь, после чего все поют псалом. Затем следует музыка, опять проповедь другим лицом и так далее. Этим они собирают вокруг себя толпу любопытных, которые их слушают со вниманием.

При осмотре Нью-Йорка, катаясь на автомобиле, я простудил себе горло; стало трудно говорить, а затем я совсем замолчал. Последнее случилось, когда я уже был в Вашингтоне, где я вынужден был обратиться к доктору. Нам указали иезуитский госпиталь, куда мы и направились. Нас встретил там очень молодой доктор, похожий более на франтоватого фельдшера. Выслушав нас и осмотрев мое горло, он начал свистеть разные вариации. Свист продолжался не менее 10 минут; в то же самое время он что-то приготовлял; мы молча смотрели и слушали. Затем, когда он кончил свой концерт, начал впрыскивать в мое горло и нос разные жидкости с дымом, паром и прочим. Окончив это, он сказал, что сеанс стоит 3 доллара (принимая во внимание музыкальное отделение); мы нашли, что это недорого, заплатили и простились с ним. После «свиста» я почувствовал себя несколько лучше.

На другой день (в Нью-Йорке) мы поехали к известному доктору Гиббону, который, тщательно осмотрев мое горло и нос, тоже начал свистеть, но уже не вариации, а арии; я понял, что это будет стоить дороже. Здесь свист продолжался не более 5 минут, затем начались разные ингаляции, впрыскивания и прочее, и [поступило] предложение явиться к нему еще завтра. При этом он сказал, что за визит обыкновенно он берет со всех по 10 долларов, но так как я пришел к нему со священником, то он возьмет вдвое менее, то есть 5 долларов, которые я и поспешил ему заплатить. В три визита мое горло было исправлено и начало опять издавать человеческие звуки.

В Нью-Йорке во всех лучших магазинах всем духовным лицам, в том числе и православному духовенству, делается скидка со всех товаров 10 %.

Американские аптеки более походят на парфюмерные магазины; в них вы найдете все, включительно до папирос и сигар; последними там торгуют очень хорошо, так как американцы все поголовно курят очень много.

Полицейские чины в Нью-Йорке – народ интеллигентный, бравый и мужественный. Они, стоя на перекрестках посредине улицы, каждую секунду распоряжаются адским движением кебов, омнибусов, трамваев, велосипедов, автомобилей; последних здесь более 90 000, и они летают по улицам целыми тучами.

Здесь требуется много внимания и ловкости, чтобы перейти улицу с одной стороны на другую. И, несмотря на весь этот движущийся ад, несчастные случаи здесь бывают очень редки; по крайней мере, в течение целого месяца я не видел ни одного. Действия полиции здесь выше всякой похвалы.

В Нью-Йорке нет пожарных частей; есть нечто вроде пожарных сараев, где всегда, день и ночь, стоит дежурная труба, запряженная парой лошадей, но при них пожарных на дежурстве я ни разу не заметил.

Мне несколько раз пришлось видеть пожарный обоз на полном ходу – он скачет в карьер, расчищая себе дорогу звоном в большой колокол. Паровые машины, трубы, инструменты, лестницы и лошади – прямо идеальные.

Нищих в Нью-Йорке и других городах Америки совсем не видел; каждого протянувшего руку за милостыней сажают здесь под арест на три месяца. Для безработных и нищих имеются работные дома и особые приюты, которые содержатся за счет городских самоуправлений.

Садов, бульваров и деревьев в Нью-Йорке совсем нет, зато есть несколько громадных парков, из которых особенно выделяется Центральный, пространством более 50 десятин. В нем имеются прекрасные дороги для катающихся в экипажах и отдельно – для верховой езды. Есть большие пруды, изобилующие рыбой и птицами. По полянам бегает множество белок, тут же находится огромный бассейн, выложенный камнем, в который идет водопровод из Кротон-Ривер, питающий Нью-Йорк прекрасной, чистой как кристалл водой.

В Америке повсюду вода хорошая и чистая и находится всегда в открытых местах: озерах, бассейнах и прочих водохранилищах, причем она там строго оберегается от засорения посторонними предметами. Через каждые три года вода из этих водохранилищ спускается и они тщательно чистятся.

Летом, в жаркие дни, в Центральном парке ночует множество ньюйоркцев, которые приходят сюда с постелями, провизией и прочим.

В другом, таком же громадном парке помещаются сады Ботанический и Зоологический, из коих последний особенно хорош и богат – в нем имеется множество редких американских зверей и птиц; вход в оба сада бесплатный.

В Нью-Йорке имеется три русских православных храма, из них один собор; последний сооружен недавно и помещается близ Пятой авеню, в маленьком переулке, где сжат с двух сторон высокими еврейскими домами так, что едва заметен. Внутри собор отделан хорошо.

Прихожане в православных храмах состоят главным образом из славян; большинство составляют: словаки, галичане, малороссы и другие, русских очень немного, да и те считаются здесь очень нежелательными членами прихода.

Мне еще пришлось быть в двух православных храмах – в Чикаго и Филадельфии. Оба они произвели на меня своим убожеством и запущенностью удручающее впечатление. Уже не говоря о вопиющей бедности церковного инвентаря, сами здания храмов настолько ветхи и запущенны, что не представляется возможности их реставрировать, и в заключение всего оба храма заложены в банке и могут быть за невзнос процентов проданы с молотка – в Америке все возможно!

Разумеется, не все американские православные храмы так бедны и убоги, как вышесказанные; есть между ними и довольно благоустроенные – таковой я встретил в городе Ансония, недалеко от Нью-Йорка. Там, благодаря энергичной деятельности уважаемого священника отца Владимира Александрова, храм отличается благолепием и полной обеспеченностью.

Исторический музей помещается в большом красивом здании; коллекции его очень богаты и многочисленны. В нем заслуживают особенного внимания отделы быта древних обитателей Америки: индейцев, негров и других. Их жизнь, одежды, жилище, оружие, охота и прочее представлены очень полно и крайне интересно. Далее следует отметить богатые коллекции минералов и драгоценных камней. В средине одного из многочисленных залов музея поставлен вращающийся гигантский глобус, который сбоку освещается искусственным солнцем. Здесь вы ясно можете видеть, в какой части света в данное время утро, день, вечер и ночь.

Я был в музее в 11 часов утра; в это время в Москве было 6 часов вечера, разница с Нью-Йорком во времени 7 часов. В этом же здании помещается полярная выставка Пири: тут фигурируют санки и чучела собак, на которых он достиг Северного полюса; в общем выставка неинтересна.

Бруклинский мост

Театров здесь множество, из них выделяются две итальянские оперы, где поют лучшие заморские соловьи. Остальные театры очень плохи и грязны; в них все курят, и поэтому воздух испорчен до последней степени. Я был во многих. Это не что иное, как кафешантаны; на сценах распевают незамысловатые патриотические песенки, которые подпевают и зрители. Затем следуют рассказчики, акробаты, клоуны и прочие. Публика очень нетребовательная, лишь бы было смешно и весело – и она довольна.

В общем, янки далеки от искусства, оно, очевидно, им непонятно и мало их интересует. У них нет хороших картинных галерей, хороших театров и прочего, но зато они в области техники и фабричного производства ушли очень далеко.

Нью-йоркские магазины очень богаты, из них особой роскошью и обилием товаров отличаются так называемые универсальные магазины, которых здесь множество, но цены в них всем предметам очень высокие.

Вообще, жизнь в больших американских городах очень дорога. На квартиры здесь цены прямо баснословные, поэтому большинство ньюйоркцев, пользуясь быстрым и крайне дешевым сообщением, живут за городом.

В центральных кварталах помещается множество экспедиционных контор и банков; из последних некоторые открыты для всех операций круглые сутки, то есть день и ночь.

Бруклинский мост перекинут чрез широкую реку Гудзон. Мне пришлось ехать по нему на «кэрри» в Бруклин. Он очень длинен и высок; на нем всегда громадное движение.

Берега Гудзона – гористые и живописные, они с обеих сторон застроены дачами ньюйоркцев.

С большим интересом осмотрел я громадный Аквариум, который помещается в большом, прекрасно устроенном здании. В нем четыре больших бассейна с крупными рыбами, морскими зверями и многочисленные аквариумы с очень редкими и диковинными рыбами, крабами, кораллами, морскими растениями и прочим. Есть экземпляры поразительные: одни – по красоте, другие – по своему уродству. Из первых особенной красотой выделяются рыбы-ангелы – ничего подобного в других аквариумах видеть мне не приходилось. Вход в аквариум бесплатный.

Американские бани чрезвычайно оригинальны. Они помещаются в прекрасном здании, в третьем этаже, обставлены с большой роскошью и комфортом, включительно до ресторана и большого зимнего сада, где под гигантскими пальмами и другими тропическими растениями помещается много кроватей, на которых моющиеся остаются ночевать. Вход в бани стоит один доллар.

Американские парикмахерские очень интересны. В них особенно оригинальны кресла, на которых клиентов поднимают, опускают и кладут. Все это проделывается поразительно быстро. Рядом со мной стригли соседа, и он сидел так же, как и я, а затем он вдруг оказался в лежачем положении и с ногами, приподнятыми выше головы. Я подумал, что с ним дурно, – ничего подобного, его просто быстро уложил американский фигаро, для того чтобы брить.

Тут всех бреют в лежачем положении. Стригут тоже с особыми фокусами и машинками, которые дуют, вспрыскивают, вытирают и прочее. На другой стороне комнаты, у стены, стоит ряд высоких кресел, на которых очень важно восседают янки: тут им чистят сапоги – это стоит 10 центов, то есть 20 копеек. Такие же кресла во множестве стоят на улицах. Это предприятие находится в руках акционерного общества, которое зарабатывает этим большие деньги.

В Америке нет воинской повинности; ее армия состоит из добровольцев, получающих хорошее жалованье, – людей физически здоровых, в возрасте от 18 до 35 лет. Вербовка производится на три года, причем дезертирство наказывается очень строго. Отслужив три года, желающие могут оставаться на новое трехлетие, но уже за увеличенное жалованье. Прослужившие 30 лет получают хорошую пенсию.

В одном небольшом нью-йоркском сквере мне пришлось видеть американский передвижной рекрутский набор: явился чиновник военного министерства с солдатом, вывесил в сквере объявление с правилами и условиями рекрутского набора и стал поджидать желающих записаться в добровольцы, для этого у него имелась книга. После записи добровольцев немедленно отправляют в бюро для медицинского освидетельствования, и этим процедура оканчивается.

В парикмахерской

Американцы вообще очень чистоплотны; у них повсюду: в театрах, в отелях, на вокзалах – имеются светлые, большие туалетные комнаты, с множеством чистых полотенец и мылом, которыми каждый желающий может пользоваться бесплатно.

В Нью-Йорке имеются специальные кварталы – еврейские и китайские, из коих последние находятся на окраине города, куда для осмотра ежедневно, в 12 часов ночи, с Бродвея отправляются автомобили, с платой по два доллара с человека; там туристам показывают китайскую кумирню, театр, трактир, магазины и прочее.

Евреев в Нью-Йорке насчитывается более пятисот тысяч человек; занимаемые ими кварталы, по обыкновению, отличаются грязью и специфическим запахом; в них помещается множество маленьких лавок и магазинов.

В Нью-Йорке издается ежедневно великое множество разных журналов и газет. Из последних многие выходят по два раза в день, причем большие газеты, в четыре и пять листов, продаются по одному центу, журналы – модные, спортивные, театральные, технические и прочие – по три цента и дороже.

На улицах, на вокзалах и в других местах стоят специальные ящики, куда янки бросают прочитанные газеты.

Железные дороги в Америке – одни из лучших. Поезда-экспрессы, на которых я проехал здесь более 5000 верст, идут со скоростью 75 верст в час. Вагоны 1-го класса очень большие и удобные, отделаны внутри с большим комфортом. Каждому пассажиру на ночь дается мягкий и широкий диван с чистейшим бельем. Здесь нет таких купе, как у нас. Диваны на ночь завешиваются триповыми красивыми портьерами; у каждого места находится маленькая электрическая лампочка – для чтения. В таком купе дышится легко, потому что в нем всегда есть приток свежего воздуха. Затем имеются: прекрасный буфет, где кормят очень хорошо, парикмахерская, ванна, большие и чистые уборные и туалетные комнаты, где можно пользоваться бесплатно мылом и чистыми полотенцами. Во всем видна большая заботливость об удобствах пассажиров. Такую похвальную заботу американцы проявляют не просто по доброте, а в силу необходимости. Дело в том, что здесь все железные дороги принадлежат частным компаниям, и так как по одному и тому же направлению идет несколько железных дорог, то им приходится конкурировать; отсюда и является трогательная заботливость о пассажирах.

Вашингтон – столица Соединенных Штатов, в нем жителей считается 300 тысяч. Это очень красивый и спокойный город, отстоящий от Нью-Йорка в 375 верстах; он весь утопает в зелени и садах, улицы его прямые, широкие и чистые. В нем мы осмотрели: монументальное здание Капитолия, где заседает федеральный конгресс, затем величественное здание сената, правительственную библиотеку и, в заключение, резиденцию президента – Белый дом. Последний выделяется простотой своей архитектуры и порядком. Тут нет ни часовых, ни городовых. Каждый день, с 10 часов утра до 2 часов дня, Белый дом предоставлен для осмотра всем желающим, без всяких билетов. Простота и патриархальность для нашего времени поразительные.

Ансония – маленький фабричный городок, находящийся в 100 верстах от Нью-Йорка. Он расположен на берегу реки, в гористой, здоровой и красивой местности. В нем имеется вполне благоустроенная русская православная церковь, в которой настоятельствует деятельный и популярный священник отец Владимир Александров, в прекрасной семье которого я прожил несколько дней с большим удовольствием.

В городе есть водопровод с хорошей горной водой, канализация, электричество, телефон, газ, «кэрри», библиотека, хорошие мостовые и прочее. Дома в нем небольшие, деревянные, чистенькие, расположенные на зеленых лужайках, похожие более на дачи.

Здесь меня познакомили с американским генералом Пайном, который служит директором банка и владеет несколькими миллионами долларов. Он принял меня очень любезно в своем роскошном дворце, где я застал у него большое дамское общество, которому тотчас же был представлен. Американки осматривали меня с большим любопытством. Генерал оказался очень приятным собеседником. Он дал нам полезные советы – как и что следует осмотреть в Америке, и мы воспользовались его любезностью и опытом. Затем последовало американское угощение, и мы с ним простились.

Водопад Ниагара находится от Нью-Йорка в 650 верстах. Он поражает своей грандиозностью и красотой. Тут, правильнее сказать, два водопада – американский и канадский. Последний больше и красивее: от колоссальной массы падающей воды над ним всегда стоит громадное облако водяной пыли.

Под канадским водопадом сделан тоннель, куда желающих спускают на лифте, нарядив предварительно в непромокаемые костюмы. Вместе со мной спускалось 25 человек, в числе их было несколько дам.

В тоннеле устроены три террасы, с которых мы любовались падающей вертикально гигантской струей воды, причем нас всех обдавало брызгами и водяной пылью.

Погода во все время пребывания нашего на водопаде была отвратительная: шел снег и дождь при сильнейшем ветре, но, несмотря на это, картина водопада была поразительно красива. После прогулки в карете по Козьему острову мы прошли по перекинутым мосткам на три острова под названием Три Сестры, откуда долго любовались величественной картиной водопада. Затем на «кэрри» сделали большую круговую 20-верстную прогулку по реке Ниагаре, любовались ее порогами и берегами; последние гористы и чрезвычайно живописны; на них разбросано множество красивых дач и садов.

При водопаде Ниагара имеется несколько роскошных отелей, которые летом бывают всегда переполнены туристами.

Чикаго – главный город штата Иллинойс, отстоящий от Нью-Йорка на 1500 верст. Город очень молодой, ему не более 70 лет, но он уже теперь имеет жителей около 3 миллионов и продолжает еще расти со сказочной быстротой.

Строящийся Чикаго

В Северной Америке, как всем известно, в каждом штате имеется свое особое правительство, которое местом своего пребывания, то есть столицей, избирает всегда не главный город штата, а, наоборот, самый маленький и тихий городок. Так, например, в штате Иллинойс столицей служит незначительный городок Спрингфилд, в котором жителей насчитывается не более 35 тысяч. В штате Пенсильвания, где главный город Филадельфия, с полуторамиллионным населением, столицей служит город Гаррисберг, имеющий жителей 50 тысяч, и так далее.

Чикаго расположен на берегу Мичиганского озера, или, правильнее сказать, внутреннего моря, на гладкой равнине, где постоянно дуют сильнейшие ветры (поэтому климат его считается нездоровым). Он занимает громаднейшую площадь. В нем имеются улицы длиной до 15 верст, но чистотой они не отличаются. Город исключительно фабричный и торговый; в нем такое же громадное движение, как и в Нью-Йорке, те же гремящие воздушные поезда, трамваи, кебы, автомобили и прочее. Множество больших универсальных магазинов: из них особенно выделяется первейший в мире по величине и богатству магазин «Маршалл Филд» – это нечто сказочное. Он помещается в четырех громадных 15-этажных домах, занимающих площадь целого квартала и снизу доверху битком набитых дорогими товарами. В нем служащих более 10 тыс. человек. Для них и для многочисленных покупателей имеется 20 ресторанов, разбросанных по разным этажам. Кассы помещаются в подвальных этажах, в несгораемых помещениях, куда деньги летают с помощью электричества по медным трубкам с быстротой молнии и с такой же быстротой оттуда получаются сдача и счета. Я осматривал этот магазин в течение 4½ часа и успел осмотреть, или, правильнее сказать, обойти, только одну его четвертую часть.

Знаменитые чикагские бойни – их несколько, все они принадлежат разным акционерным обществам – занимают громадную площадь в несколько квадратных верст и образуют собой особый большой кровяной город. В нем множество улиц, свой водопровод, канализация и прочее; он связан целой сетью рельсов со всеми железными дорогами, находящимися в Чикаго.

Мы приехали в 11 часов утра на бойни «Свифт и Кº». Нас пригласили в приемную комнату, где мы застали человек 20 публики, в числе их было несколько дам; одна из дам даже привела с собой сына восьми лет.

Один из служащих нам тут же, в приемной, прочитал лекцию, из которой мы узнали, что на бойнях «Свифт и К°» убивается ежедневно 30 тысяч свиней, 20 тысяч телят и баранов и 10 тысяч [голов] крупного рогатого скота. Тут, за исключением крика животных, утилизируется все: здесь делают солонину, окорока, колбасу, сосиски, разные консервы, сало, маргарин, мыло, кожи, гребенки, пуговицы и прочее. Мясо отсюда транспортируется по всему свету.

После лекции нам дали проводника, который и повел нас всех на бойню. Еще далеко не доходя до нее, мы услышали страшный крик и визг. Здесь происходила бойня свиней. Свиней сначала вешают на железных цепях за задние ноги на вращающееся большое колесо, и, когда последнее поднимает их кверху, они страшно визжат, но тут резник быстро всаживает им нож в горло – и они умолкают.

Далее нам показали целые фабрики, где свиные туши разделываются на различные продукты. Между прочим, здесь чрез один час из зарезанной свиньи можно получить сосиски и вареную колбасу. Все, что мы видели здесь и в других отделениях, делается с невероятной быстротой.

В следующем отделении помещается бойня телят и овец. Их режут таким же способом, как и свиней, разница только в том, что тут нет этого ужасного визга.

Затем нас повели в самое интересное отделение – бойню крупного рогатого скота. Его попарно загоняют в многочисленные стойла, но если в одно из них заберется третий бык, то его оттуда выгоняют электрической трубкой, которую прикладывают к спине быка; последний от этого весь трясется и стремглав вылетает из стойла. Когда стойла наполняются все быками, идут быкобойцы с большими молотками, которыми [они] ударяют быков по лбу, отчего те тотчас падают и долго бьются в агонии, пока их не повесят на железных цепях за задние ноги, и уже тогда, высоко на весу, всаживают им глубоко нож в горло, откуда горячая кровь льется рекой. Способ этот самый варварский, и его, безусловно, следовало бы запретить. Затем туши разрубают на две части, обмывают их водой со щетками, и происходит дальнейшая разделка разных частей.

Далее нас повели в холодильники, где [было] развешано несколько тысяч совершенно отделанных туш.

В следующем отделении помещается упаковочная, откуда мясо, в ящиках и бочках, грузится прямо в стоящие тут вагоны.

Скотобойни в Чикаго

Затем нас пригласили осмотреть заводы, где выделываются сало, маргарин, мыло и прочее.

Все, что я видел на бойнях, по количеству и размерам чудовищно громадно. Когда мы вышли с бойни, то увидели так называемую площадку в несколько квадратных верст, на которой в огороженных загонах стояло бесчисленное множество рогатого скота, пригнанного к убою.

Город Нью-Хейвен, имеющий жителей 100 тысяч, находится в штате Коннектикут. Он знаменит своим Йельским университетом, основанным и содержащимся на частные средства. Университет занимает много прекрасных зданий. В нем 450 профессоров и 5 тысяч студентов. Осмотр его мы начали с библиотеки, которая очень велика и богата. Книги из нее посылаются во все многочисленные здания пневматической почтой.

Аудитории устроены очень солидно, в них особенно интересны кресла для студентов с особым приспособлением для письма.

Общежитие студентов помещается в нескольких зданиях, разделенных на квартиры в три комнаты, обставленные более нежели хорошо. В каждой квартире за сравнительно недорогую цену живут по три студента. Здесь я обратил внимание на большое количество подушек разных размеров и цветов, лежавших на диванах, окнах и прочем. Мне объяснили, что подушки дарят студентам их знакомые барышни. На этих подушках, лежа на окне, студенты учат уроки.

В университете издается ежедневно своя газета, редактирует ее студент, который нам был представлен и преподнес свою газету.

Рекреационный зал обширен и красив: в нем помещается большой орган и множество рядов кресел.

Столовая очень большая, высокая и светлая, в нее вмещается одновременно 1200 человек. Здесь нас студенты угостили очень приличным завтраком. Сервировка и стол безукоризненны и недороги – каждое блюдо стоит от 2 до 10 центов (цент – 2 копейки).

При университете имеются две кирки, куда ежедневно, утром, являются все студенты; они отдают общий поклон президенту университета и его товарищу и затем, после краткой молитвы, идут слушать лекции.

Музей небольшой, но очень богат редкими и дорогими коллекциями допотопных животных, рыб, птиц, минералов и прочего.

Лаборатория помещается в большом светлом здании, обставленном новейшими машинами и препаратами.

Далее осмотрели роскошное здание, недавно построенное и пожертвованное миллиардером Карнеги. В нем помещаются: громадный бассейн для плавания, фехтовальный зал, гимнастический зал, большое и длинное помещение для плавания на лодках, баня, души и прочее.

Гидами нашими были студенты, которые в заключение пригласили нас на студенческий праздник, состоявшийся в тот же день на ипподроме, где боевым номером была игра студентов в футбол. В антрактах смешила многочисленную публику, сидевшую на трибунах, кучка ряженых студентов. Праздник прошел весело и оживленно.

Хартфорд – столичный город штата Коннектикут; жителей имеет 80 тысяч. В нем мы осмотрели тюрьму, находящуюся на окраине города, в красивой и здоровой местности. Подъезжая к тюрьме, я обратил внимание на отсутствие часовых или какой-либо иной стражи; не оказалось ее и внутри тюрьмы. В последнюю мы вошли через парадный подъезд.

В приемной нас встретил американец и спросил нас о цели нашего визита. Мы ответили, что желаем подробно осмотреть тюрьму. Об этом он тотчас же доложил начальнику тюрьмы, который немедленно разрешил нам ее осмотр.