Текст книги "Высадка в зоне удара"

– Вильям, простите за беспокойство, – рядом раздался скрипучий голос сэра Арчибальда.

– Да, я вас слушаю, – невозмутимо ответил отставной адмирал. С самого первого его приезда в замок отношения между ними не сложились. Чопорный англичанин всем своим видом демонстрировал полное пренебрежение к янки. Теперь наступила очередь адмирала поквитаться со старым снобом.

– Я просмотрел сводку по Чечне. Группа Магеллана, вместо того чтобы выйти к границе еще два дня назад, продолжает оставаться в Панкийском ущелье. На каком основании?

Самуил Сосновский, даже находясь в эмиграции, продолжал поддерживать связь со своими друзьями – полевыми командирами чеченских сепаратистов. Он помогал им оружием и деньгами, платя боевикам не хуже арабских спонсоров, щедро оплачивая кровь убитых офицеров и подбитую боевую технику. Кроме того, в личном подчинении Сосновского находились три крупные диверсионные группы, совершавшие набеги из-за границы. Диверсанты не столько воевали за зеленое знамя ислама, сколько поддерживали таким образом боевую форму.

– Если группа не вышла к границе, значит, у нее появилось новое задание, – пригубив из пузатого бокала, ответил Джексон.

– Какое еще задание? – стараясь не уронить свое достоинство в глазах плебея, как можно спокойнее спросил сэр Мальборо.

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами отставной адмирал. – Я ими не командую.

– Благодарю за исчерпывающий ответ, – бросил на ходу Арчибальд, поспешив к выходу. Как ни хотел старый разведчик прибегать к «замочной скважине», но другого выхода у него не было.

Руководя «Хамелеоном», Арчибальд Мальборо привлек сюда множество ухищрений, позаимствованных из своей прошлой службы в МИ-6. Например, по его приказу все компьютеры в замке были оборудованы программой «замочная скважина», позволяющей проникать в архив любого компьютера, несмотря на степень защиты.

Зная, что Вильям по своему обыкновению проведет на террасе еще как минимум полчаса, сэр Арчибальд включил свой компьютер, запуская секретную программу. Через семь минут вся информация с компьютера американского адмирала была скопирована на жесткий диск компьютера британца.

– А теперь посмотрим, уважаемый сэр Вильям, какой вы камень держите против меня за пазухой, – вполголоса произнес Мальборо, просматривая архив оппонента. Еще через пять минут он нашел то, что ему было нужно. На экране монитора рябила надпись:

«Операция „Метан“.»

Двенадцать листов компьютерного текста заняли еще около получаса на глубокое изучение. Когда последняя страничка была прочитана, сэр Арчибальд вдруг почувствовал, как в висках зашумела прилившая кровь, а желудок нестерпимо жжет, как раскаленным железом.

– Боже мой, – пробормотал сэр Мальборо. Перед его глазами поплыли кровавые круги, но, прежде чем потерять сознание, он успел включить программу, стирающую с жесткого диска всю информацию…

Глава 7
В зоне риска

Беззаботный морской круиз на фрегате «Забияка» был прерван в один прекрасный момент визгом ревуна боевой тревоги.

Боевой корабль, подобно гигантскому животному, ожил. С лязгом задвигались артиллерийские башни, двигая стволами орудий, как агрессивные жуки усиками. Открывались крышки ракетных шахт, из чрева фрегата поднимались боевые вертолеты, возле которых суетились авиамеханики…

– Товарищи офицеры, – обратился к собравшимся в штабном отсеке командирам БЧ[13]13
  БЧ – аббревиатура «боевая часть», обозначающая разделение корабля на подразделения. Например: БЧ-2 – артиллеристы, БЧ-5 – машинное отделение.


[Закрыть] капитан первого ранга Масягин, командир фрегата. – Пять минут назад была получена информация с нашего спутника «КОСПАС», он засек в акватории Средиземного моря сигнал «SOS». Радиопередача была крайне короткой, всего полторы секунды, что вполне логично, если бы судно быстро затонуло во время шторма, но сейчас полный штиль, значит, произошло что-то нестандартное. Так как мы находимся ближе всех к точке пеленга сигнала, нам приказано идентифицировать ситуацию. Расстояние от «Забияки» до точки сто двадцать две мили. Фрегату добираться до места более трех часов, что недопустимо. Поэтому я принимаю решение послать вперед авиагруппу с морпехами. Огневое прикрытие мы, конечно же, обеспечим. Вопросы будут?

– Мы сможем прикрыть вертолеты только дальними ракетами ПВО, – уточнил высокий худощавый капитан-лейтенант командир БЧ-2.

– Значит, дальними. К тому же «Забияка» не будет стоять на месте, мы будем приближаться. Постепенно войдем в зону применения всех огневых средств, но, думаю, до большого морского сражения дело не дойдет. Еще вопросы?

Вопросов больше не было, командир корабля посмотрел на часы и скомандовал:

– Тогда по коням, хлопцы.

Грохоча коваными сапогами, группа морских пехотинцев, сжимая в руках оружие, бегом направилась к бело-голубому транспортно-боевому «Ка-29». Как мультяшные мишки Гами, морпехи с двух сторон запрыгивали в десантный отсек вертолета.

Последними забрались аквалангисты; отложив подводные автоматы, они натягивали на ступни длинные плоские ласты.

Над «Забиякой», оглушая пространство двигателями, стремительно пронесся хищный силуэт «Ка-50», ударно-боевого вертолета, прозванного пиарщиками «черной акулой».

Опущенные лопасти вертолетных винтов стали медленно подниматься, принимая рабочее положение. Пара газотурбинных двигателей с утробным ревом стала набирать обороты. Наконец вертолет, похожий на пузатую рыбу, оторвался от палубы фрегата.

В полусотне метров от водной глади «Ка-29» заложил небольшой вираж и последовал за «Черной акулой»…

Виктор Савченко, сжимая портативный «винторез», сидел рядом с командиром группы, опираясь спиной на бронестенку, отделяющую кабину от десантного отсека. Тем временем майор Астафьев разложил на свободном месте ноутбук, который должен был связать штурмовую группу с командованием фрегата и вертолетом прикрытия, вылетевшим на разведку. Наконец монитор компьютера матово вспыхнул, и по синему фону побежали столбцы белых цифр. Пальцы командира быстро забегали по клавиатуре…

Савченко, с наушниками на голове, напряженно вслушивался в эфир, с минуты на минуту должно было поступить сообщение от разведчика.

– Камбала, я – Рыба-меч, – неожиданно донеслось из наушников.

– Я – Камбала, слушаю, – тут же откликнулся командир «Ка-29».

– Вышел в точку разведки, наблюдаю обстановку. Сухогруз «Азия» под сирийским флагом остановлен боевым катером класса «Супер Двора» без опознавательных знаков. Подозреваю пиратство.

– Во блин, – по внутренней связи обратился к Виктору Астафьев, тыча пальцем в экран портативного компьютера. – Классно, когда есть на мачтовом прицеле разведчика мощная телекамера. Они даже не подозревают, что находится в зоне видимости, а «Черная акула» их пишет, как папарацци принцессу Диану… – Дальше шла полная непотребщина. Но Виктор не слушал командира. Сперва он внимательно следил за изображением с боевого вертолета, потом переключился на спутниковую связь. На узком портативном экране монитора ноутбука с космической высоты виднелись два судна, сошедшихся в пиратском абордаже.

– Ни фига себе, он даже определил класс налетчика, – из наушников донесся голос правого пилота их «Ка-29», и тут же ему ответил левый пилот (командир экипажа):

– Да фигли ему, на нашей «акуле» компьютеров столько, сколько на американском шаттле. Оптико-электронное оборудование позволяет ему выхватить всю суть, не входя в зону визуального контакта, а вот нам с тобой, салага, придется влезть черту в жопу.

Майор Астафьев указательным пальцем вновь ткнул в экран монитора и сказал Савченко:

– Зырь картинку, Стрелок. – С космической высоты отчетливо была видна пара судов серого цвета, похожих на пару совокупляющихся насекомых. – Что скажешь?

Виктор последовательно щелкнул пальцами по нескольким кнопкам клавиатуры, увеличив масштабное изображение, и стало видно, что захваченное судно закрыто от посторонних глаз небольшим каменистым островом, напоминающим вершину горы, основание которой было скрыто в морской толще.

– Остров прикрывает нас от пиратов, – сказал Виктор, указывая на безжизненную скалу, – значит, подойти к пиратам можем незаметно на пистолетный выстрел. Пусть «акула» подойдет с юга и отвлечет на себя внимание, а мы зайдем с севера. Снайперы разместятся на пилонах. – Савченко кивнул на второго стрелка, невысокого крепыша с плоским раскосым лицом бурята, в широченных ладонях которого «винторез» казался детской игрушкой. – Работаем на поражение сперва пулеметчиков, потом тех, кто окажется на палубе.

– Как отличишь простых мореходов от пиратов? – поинтересовался командир группы.

– Элементарно, Ватсон, – усмехнулся Виктор. – Последние вооружены, в отличие от своих жертв. – Указательный палец снайпера скользнул по плоскому экрану монитора. – Тем временем вертушка подходит к палубе сухогруза, высаживаемся и проводим окончательную зачистку.

– Мне нравится ход ваших мыслей, коллега. – Астафьев поощрительно хлопнул своего заместителя по плечу. – Действуй.

Инструктаж второго снайпера занял меньше минуты, Виктор на пальцах объяснил ему, что нужно делать, а потом прокричал на ухо:

– Я работаю с правого борта, а ты мочишь все по левому. Ферштейн?

Широкое лицо второго снайпера растянулось в довольной улыбке. К этому времени Астафьев вышел на связь с ударным вертолетом и объяснил предстоящий план действий.

Захватив страховочную сбрую, снайперы выбрались наружу. Из десантного отсека они перебрались на пилоны – металлические конструкции, предназначенные для подвешивания дополнительного авиационного вооружения.

Устроившись среди металлических конструкций пилонов, Виктор пристегнул карабин страховочного фала. Встречный ветер неприятно бил по глазам, пришлось опустить на нос солнцезащитные очки.

Снимая с оптического прицела кожаный чехол, Савченко неожиданно усмехнулся, представив свою позу и внешний вид в целом: «Я сейчас ну прямо гребаный техасский рейнджер. Хоть сейчас фотографируй в „Солдат удачи“.»

Остров, скрывающий пиратский налет, оказался точно таким, как выглядел на экране монитора. Пористая, неправильной формы пирамида скалы всей своей тушей упиралась в бледно-голубое небо.

Основательно закрепившись среди ферм пилона, Виктор крепко двумя руками сжал «винторез», бурча про себя пришедшие на ум слова из старого детского фильма: «А в той мельнице все молодчики прозываются вертолетчики…»

Вертолетчики действительно оказались молодцами, сработали, что называется, на пятерку. Выскользнувший из-за скалы «Ка-50» привлек внимание пиратов к себе. В сторону «акульего» силуэта потянулись пунктиры трассирующих пуль, некоторые попадали в цель и, разбрасывая искры, рикошетили от композитной брони вертолета.

Тем временем с противоположной стороны появился транспортный «Ка-29». Савченко мгновенно оценил обстановку. Приземистый, с закругленным носом «Супер Двора» пиратов был вооружен тремя пулеметами – на носу и корме были установлены на тумбовых турелях крупнокалиберные «браунинги» пятидесятого калибра (12,7 мм), а на рубке рядом с антенной локатора расположился станковый «М-60». Стволы пулеметов были развернуты в противоположную сторону, изрыгая в небо длинные снопы огня.

По палубе захваченного сухогруза металось два десятка вооруженных людей, которые также пытались стрелять в барражирующую перед ними «Черную акулу».

Виктор уже определил для себя главные цели, ему достались пулеметчики на катере пиратов, а со стороны второго снайпера находился захваченный теплоход, и тому следовало «позаботиться» об абордажной команде.

Лупоглазый «Ка-29», достигнув заданного расстояния в сто пятьдесят метров, замер, зависнув над бирюзовой морской гладью, давая тем самым снайперам возможность качественно отработать по целям.

Уперев приклад винтовки в плечо, Савченко поймал в перекрестие прицела широкую спину носового пулеметчика. Тот только что вставил новую ленту и теперь тщательно выцеливал «Ка-50». Мягкий ход указательного пальца, и приклад довольно ощутимо пнул Виктора в плечо. На загорелой спине вспыхнул красный бутон, и пулеметчик, так и не успев нажать на гашетку, кубарем полетел на палубу. Следом взорвалась голова «второго номера», во все стороны разбрасывая кровавые ошметки.

Стоящий чуть поодаль корректировщик опустил бинокль и развернулся, чтобы посмотреть на убитых, но тут же получил пулю в грудь и, взмахнув руками, повалился за борт.

Разобравшись с носовым расчетом, Савченко перевел свое внимание на кормовой «браунинг», но, прежде чем поймать в прицел голову пулеметчика, боковым зрением снайпер засек какое-то неясное движение возле рубки катера. Толстый ствол глушителя развернулся в этом направлении, и тут же оптика выхватила еще одного пирата, который, прячась за угловатым срезом катерной надстройки, пытался прицелиться в «Черную акулу» из взваленного на плечо противотанкового гранатомета.

– Получи, фашист, гранату, – выдохнул Виктор, дважды надавив на спусковой крючок «винтореза». Первая девятимиллиметровая бронебойная пуля, попав гранатометчику в плечо, буквально оторвала его правую руку, труба гранатомета покатилась по палубе. Вторая пуля разворотила пирату грудную клетку.

Теперь наступила очередь кормовой пулеметной установки… Отстреляв магазин на десять патронов, снайпер сунул его в подсумок, вогнав в винтовку снаряженный, передернул затвор, досылая патрон в патронник «винтореза».

Снайперский огонь длился не более минуты, потом «Ка-29» вздрогнул, сорвавшись с места, стремительно пошел на снижение в направлении захваченного сухогруза. И уже через несколько секунд вертолет завис в метре над палубой «Азии», из десантного отсека посыпались морские пехотинцы – настало время ближнего боя. Через мгновение со всех сторон затрещали короткие и длинные автоматные очереди. Где-то гулко хлопнул взрыв ручной гранаты.

Виктор Савченко, отстегнув карабин страховочной сбруи, также спрыгнул на палубу, но для него и второго снайпера работы уже не было.

В том месте, где взорвалась граната, поднялось небольшое облако сизого дыма, и тут же пиратский катер, оторвавшись от борта теплохода, стал пятиться назад, увеличивая скорость с каждой секундой. Оторвавшись на полмили, «Супер Двора» попытался развернуться.

С громкими хлопками с пилонов «Черной акулы» сорвались две продолговатые сигары противотанковых ракет «Атака» и, оставляя за собой дымный шлейф, понеслись в направлении пиратского катера. Сдвоенный взрыв поглотил в гигантском костре утлое суденышко.

– Страшная картина. – Возле Виктора появился майор Астафьев, поправляя кобуру с громоздким «стечкиным». – «Азия» из Португалии в Марокко шла порожняком. Для чего пиратам понадобилось это старье? Не иначе как продать на металлолом.

– Как сказал французский летчик и писатель Экзюпери, «если звезды зажигаются, значит, это кому-то надо», – вешая на плечо «винторез», проговорил Виктор, неожиданно вставив цитату из своей прошлой юной жизни. И тут же с усмешкой добавил: – Как говорил когда-то один мой хороший знакомый: «Пионэр не будь говном, собирай металлолом».

– Типа того получается, – громко засмеялся майор.

– Как я рад снова тебя видеть, дружище, – дыша дешевым пивным перегаром, воскликнул Франк Ковальский, обнимая за плечи Рустама Хашиева.

– Я тоже рад тебя видеть, Франек, – сдержанно произнес чеченец, разглядывая поляка. Тот ничуть не изменился за прошедшее время. Худой, долговязый поляк, с длинными рыжими волосами и такого же цвета всклокоченной бороденкой, вечно влажными серыми глазами и вечно неприятным запахом изо рта. Даже одевался Ковальский в один и тот же потертый джинсовый костюм и ярко-красную футболку с трафаретом Че Гевары.

Прожив на свете тридцать с лишним лет, Франек по-прежнему оставался оболтусом. Работать дольше одного дня даже не пытался, но вот если была возможность срубить деньжат по-легкому (постоять с антироссийскими плакатами перед посольством России, выкрикивая оскорбления, или порвать публично государственный флаг – триколор), это он всегда пожалуйста. Правда, полученные деньги Ковальский без сожаления спускал в ближайшей пивной. Потом искал новый способ вновь срубить деньжат по-легкому…

Часто Франек появлялся в лагере чеченских беженцев, был знаком с некоторыми боевиками, которым удалось ускользнуть от возмездия российских спецслужб. Среди боевиков находился и подрывник Рустам Хашиев, зализывающий в Польше раны. Иметь дело с чеченцами было довольно выгодно, некоторые из них имели немалые деньги и хорошо платили за переход границы Евросоюза. Только, по мнению Ковальского, уж слишком было хлопотно связываться с пограничниками, и он снова возвращался к непыльной работе демонстранта против «Русской экспансии».

Несмотря на внешнюю безалаберность, была у Франека и настоящая страсть. Он был фанатом подводного плаванья, в годы молодости все польское побережье Балтийского моря изучил, как свою квартиру, даже нашел несколько затопленных судов времен Второй мировой войны. Но ничего ценного поднять с них не удалось. А была у Ковальского розовая мечта – отыскать подводный клад и в один миг стать богатым и знаменитым. Он даже знал, как это сделать. Нужно было только накопить достаточно денег, чтобы добраться до Карибского моря, а там он уж обязательно отыщет «заначку» Флинта или еще кого-то из славной когорты берегового братства…

Два года минуло с последней встречи Франека и Хашиева. Но Рустаму казалось, что это было вчера. Ковальский, как всегда, сидел в третьесортном баре, макая всклокоченную бороду в бокал с дрянным пивом, и даже вопрос задал тот же, что задавал обычно при встрече с чеченцами:

– Как идет борьба с российским шовинизмом?

– С переменным успехом, – уклончиво ответил Рустам, внимательно оглядывая своего знакомого. Неожиданно в душе горца зародилось сомнение: а того ли он выбрал человека для выполнения задуманного. Душевные колебания были недолгими и оставили его в одно мгновение, другого выхода у Рустама не было. В конце концов, он сам рассказывал о находке польского дайвера, и на основе этого ему и дали задание. А потому выходило, что отступать ему было некуда, слишком большие средства затрачены на эту акцию.

«Второго прокола мне хозяин не простит», – собираясь с духом, подумал чеченец.

– А как твой промысел по добыче легких денег?

– Русский медведь достаточно злобный зверюга, чтобы перевелись желающие его подразнить. Так что на пиво хватает, – в очередной раз окуная бороду в бокал, заносчиво ответил поляк.

– Ну а что ты скажешь, если я тебе предложу нормальные деньги? – глядя на Ковальского исподлобья, спросил Хашиев.

Опустив бокал с недопитым пивом на крышку грубо оструганного стола, Франек обтер рукой мокрую бороду и только после этого спросил:

– Что нужно делать?

Ковальский был не столько жадным (жадный бы задал первый вопрос: «Сколько заплатят?»), сколько опытным в криминальных и полукриминальных делах. Поэтому в первую очередь поляка интересовало, что нужно делать. Расценки он знал хорошо, и разговор о цене обычно шел отдельной графой.

– Помнится, ты как-то рассказывал о затонувшем корабле с грузом авиабомб, – начал издалека Рустам.

– Помню, – с готовностью закивал головой Ковальский. И негромко заговорил, уставившись немигающим взглядом на чеченца, будто смотрел сквозь него. – Транспорт «Богемия», год постройки тысяча девятьсот двадцать восьмой. Водоизмещение пятнадцать тысяч тонн. Порт приписки – город Гамбург. В тысяча девятьсот сорок шестом году был затоплен союзниками в нейтральных водах Балтики с грузом авиабомб калибра пятьсот килограммов. Боевая начинка этих бомб – отравляющее вещество зарин. В тысяча девятьсот девяносто шестом году я обнаружил это судно. – Взгляд поляка сфокусировался на лице Хашиева. – Вы решили организовать против русских газовую атаку?

– Ты можешь достать несколько бомб? – проигнорировав вопрос дайвера, в свою очередь спросил подрывник.

– А вот теперь я задам второй, не менее важный вопрос. – Ковальский широко улыбнулся, демонстрируя крупные зубы. – Сколько это будет стоить?

– Мне нужно с «Богемии» пять «поросят». За каждого подсвинка я готов заплатить по десять тысяч евро, – ответил чеченец.

– Отличная цена, – утвердительно кивнул дайвер. – Химические «поросята» так и стоят, но есть определенная проблема. Достать их с «Богемии» – это не купить в супермаркете. Тут необходима целая экспедиция. Понадобится бот с лебедкой, портативные понтоны для мягкого подъема «поросят» с глубины. Качественная водолазная экипировка и как минимум еще четверо помощников. Это всего лишь тот минимум, который может дать нужный полезный коэффициент.

– Ты можешь все это достать? – спросил Рустам, чувствуя, как от нервного напряжения у него пересохло во рту.

– Весь вопрос в финансировании нашего проекта. – Франк Ковальский просто любовался собой, произнося заумные речи и ведя себя, как настоящий крутой бизнесмен. А в глубине души радуясь, что ему доведется снова нырять с аквалангом, да еще за хорошие деньги. – За каждого «поросенка» ты заплатишь как договорились, по десять тысяч. Кроме того, подготовка плавсредств, необходимого оборудования и подводного снаряжения обойдется еще в десять тысяч. Сколько потребуется помощников – пять или четыре, – я пока не знаю, но в любом случае это дополнительные десять тысяч. И последняя десятка будет выплачена мне как руководителю экспедиции. Такие финансовые затраты вам по карману?

Ковальский специально произнес «вам», давая понять, что за чеченцем стоят влиятельные спонсоры и он, Франк Ковальский, не сопливый пацан, а настоящий профи. Если с ним хотят иметь дело, то будут платить его цену.

Рустам Хашиев сделал вид, что не обратил внимания на словоблудие поляка, и ровным тоном произнес:

– Во всем этом разговоре меня интересует только один вопрос. Как скоро ты сможешь устроить и провести эту экспедицию? В аэропорту Познани уже ждет зафрахтованный самолет. Или ты за срочность возьмешь еще десять тысяч?

Дайвер отрицательно замотал головой и тихим, но твердым тоном добавил:

– Цену я свою назвал. Экспедицию сможем начать, как только будут получены деньги на техническое обеспечение подводных работ. Думаю, вместе с подготовкой это займет не больше трех-четырех дней.

– Подходит, – удовлетворительно кивнул Рустам. Сунув руку во внутренний карман пиджака, он достал бумажник из кожи крокодила. Раскрыв, извлек наружу платиновую кредитную карточку «Амэрикан Экспресс», положил перед Франеком прямоугольный кусочек пластика и сказал: – На ее счету двадцать тысяч долларов, снимай их и приобретай все, что необходимо.

– Уже ушел. – Тонкие узловатые пальцы дайвера, похожие на щупальца дальневосточного краба, стянули со стола кредитную карточку. Небрежно сунув ее в карман джинсовой куртки, Ковальский поднялся из-за стола и прошел к выходу.

Глядя Франеку вслед, Рустам Хашиев криво усмехнулся, подумав про себя: «Почему, дурачок, ты попросил только восемьдесят тысяч? Мог бы попросить миллион, я бы тебе и его… пообещал. Кроме этой кредитки, ни ты, ни твои подельники больше ни цента не получите. Потому что покойникам в загробном мире деньги не нужны…»

Зелено-белый общевойсковой камуфляж еще советского производства как нельзя лучше подходил для яркого пейзажа проснувшейся от зимней спячки тайги, еще не выгоревшей под безжалостными лучами летнего солнца.

Группа разведчиков из шести человек уже вторые сутки продвигалась по тайге, оставляя за спиной десятки километров пройденного пути.

Через каждые четыре часа разведчики останавливались на короткие дневки, чтобы вскоре вновь отправляться в путь.

Это была не боевая задача, а учения. Вернее, выражаясь языком журналистов, это были соревнования спецназа. Действительно, приехали представители всех диверсионных подразделений России, чтобы продемонстрировать свое мастерство. Несмотря на то что мероприятие называлось соревнованием, устроители решили провести самые настоящие учения, где должны будут «скрестить шпаги» вечные враги – диверсанты и контрдиверсанты…

Каждая разведывательно-диверсионная группа получила индивидуальное задание. Все было в одном духе – имитация уничтожения мостов, тоннелей, дамб. Захват ракетных шахт и штабов противника. На их пути встали группы противодиверсионных частей РВСН (те, кто отвечал за ядерный щит государства). Перед началом учений было объявлено – противодиверсионные части не будут проводить крупномасштабных поисковых операций с прочесыванием лесных массивов и патрулированием авиации, ограниченный ресурс того и другого. Но легче диверсантам все равно не будет, их оппоненты будут действовать по тактике устройства засад на подходах к объектам нападения.

Группа десантировалась с четырехмоторного «Ан-12» со сверхмалой высоты на баллистических парашютах и сразу же после приземления уходила в отрыв от возможного преследования в течение пяти часов. Перед группой стояла задача – уничтожить узел связи дивизии ПВО. Место объекта атаки было известно, оставалось только незаметно подобраться…

Несмотря на то что происходящее было соревнованием и проигравшие не получат ценные подарки и почетные грамоты, в этой группе находился один боец, для которого победа или поражение означали бы тот или иной поворот в судьбе. Этим человеком был отставной мичман Сергей Севрюков. За две недели до этих соревнований Сервант встретился с Андреем Андреевичем Журавлевым, и генерал-полковник без обиняков заявил: «Как пройдешь испытание, так с тобой и будем решать». Вот поэтому Сервант старался изо всех сил. Поначалу сам старший лейтенант и другие бойцы группы посмеивались над великаном, которому они годились почти что в сыновья. Но на марш-броске оказалось, что ветеран даже молодым фору даст. С этого момента ирония постепенно уступила место уважению…

– Привал, – объявил после очередного многочасового бега командир группы молодой старлей. – Полчаса на оправку, еду и сон. Двое бойцов в охранение.

Двое разведчиков, оставив под кустом можжевельника свои ранцы, растворились в бескрайнем буйстве таежных красок. Остальные стали готовиться к короткому сну, стараясь сэкономить каждую секунду.

Все в группе знали, почему командир торопит их с перевыполнением всех нормативов. Не за наградой или похвалой начальства гнался старший лейтенант – как опытный диверсант, старлей закладывал резерв времени. Когда группа подойдет к объекту атаки, ох как этот резерв пригодится. Вот тогда, обследуя подходы, успеют и отдохнуть, и належаться…

Сервант выдавил из тюбика сухпайка добрую порцию натурального меда, закусил его пресной пшеничной галетой, затем запил глотком воды из фляги и погрузился в сон. Нужно было экономить силы перед последним рывком…

Первую засаду они обнаружили в двадцати километрах от объекта атаки. «Волкодавы» правильно рассчитали действия диверсантов и устроили засаду рядом с небольшой сопкой, закрывающей проход на восток. После прошлогодних пожаров сопка оказалась голой, как череп скинхеда, лишь почерневшие головешки прикрывала невысокая молодая трава. Вот и выходило, что диверсантам следовало обходить сопку. Только слева раскинулась горная гряда, тянущаяся не на один десяток километров, а справа оказалась удобная балка, по краям поросшая широколистным папоротником. Вот в этих зарослях и залегли «волкодавы».

К удивлению молодых бойцов группы, засаду обнаружил Сервант, которому на тот момент выпала очередь идти в дозоре. Желание вернуться в строй разбудили в бывшем боевом пловце не только ранее заложенные навыки и знания, но даже природные инстинкты.

Подобно лесному хищнику, Сергей Севрюков за несколько десятков метров до балки учуял чужеродный запах (кто-то из «волкодавов» воспользовался одеколоном после бритья, не учтя того, что ветер может оказаться предателем).

Укрывшись за пушистой елью, Сервант опустился на левое колено, потом поднял правую руку, давая знак остановки основной группе. Несколько минут отставной мичман вглядывался в заросли папоротника. Наконец среди густой листвы он разглядел силуэт лежащего человека, затем еще одного и еще…

– Что будем делать? – спросил у собравшихся вокруг бойцов командир группы. Несмотря на единоначалие в армии, в разведке важные вопросы решают всем миром, сообща для пользы дела.

Прикинув все «за» и «против» в сложившейся ситуации, решили идти внаглую через лысую сопку. Слишком уж она была неподходящей для прохода диверсионной группы.

Три часа разведчики, подобно австралийским ленивцам, животами шлифовали покрытую пеплом сопку. Зато как только перевалили за вершину, дальше неслись как сайгаки, наверстывая потерянное время…

Дивизионный узел связи располагался на небольшом островке среди болотных топей, и подобраться к нему можно было только одним путем – по насыпной дороге, которая была проложена до самого острова.

Сквозь оптику бинокля отчетливо виднелись выкрашенные в защитный цвет армейские грузовики с кунгами, в которых размещались мобильные электрические подстанции. Различных конфигураций антенны радиопередатчиков, вокруг которых были развешаны маскировочные сети, скрывающие от постороннего неопытного взгляда узел связи.

– Н-да, видит око, да зуб неймет, – пробурчал недовольно старший лейтенант, передавая бинокль лежащему рядом Серванту.

Положение группы действительно было незавидным, разведчики потратили десять часов на изучение подходов к острову. Но все, что им удалось установить, это то, что вокруг острова сплошные бездонные топи и мелкие островки, разбросанные по болоту, где засели секреты из «волкодавов» антидиверсионных подразделений.

Время неуклонно бежало к финалу, а способа проникнуть на территорию узла связи у диверсантов по-прежнему не было.

– Может, попробуем захватить «козла»[14]14
  «Козел» – сленговое название армейского вездехода «УАЗ».


[Закрыть], который шастает туда-сюда, – предложил младший сержант с рябым лицом и вечно бегающими глазами. – На нем и проедем внутрь.

– А назад? – со вздохом спросил командир группы, понимая, что предложенный вариант – дешевая авантюра.

– Ну, это уже как получится.

– Не подходит, – неожиданно встрял в разговор до сих пор о чем-то размышлявший Севрюков. Указав рукой в сторону грунтовой дороги, он сказал: – «Козел» здесь бегает для нас, вроде лакомой приманки.

– Все равно других вариантов у нас нет, – упорствовал младший сержант.

– Есть, – коротко ответил Сервант. Диверсанты с интересом посмотрели на него. За время этого рейда отношение молодой поросли к зрелому дядьке полярно изменилось от шутливо-насмешливого до искренне-уважительного. Потому что с виду неповоротливый великан ни в чем не уступал им, да к тому же знал и умел многое такое, о чем даже командир группы только слышал на лекциях в училище.

– Что надумал, Василич? – к бывшему мичману поближе подвинулся старлей.

– Я тут приметил: в одном месте в болото втекает приличных размеров ручей. Вот по нему и попробую пробраться к острову, – ответил Сервант.