Текст книги "Стихия боли"

И тут же из чрева склада появился начальник парашютно-десантной службы, пятидесятилетний невысокий крепыш с обветренным лицом и длинными, по-буденновски лихо закрученными вверх усами, местами серебристо-седыми, а местами желтыми от табака. Старший прапорщик имел за спиной несколько тысяч различных прыжков, множество спортивных званий и наград, но еще больше тех, кого он научил прыгать с парашютом.

– Ну что, други мои, вот и наступил, как говорится, момент истины, – голос у начальника ПДС был грубый, прокуренный, даже когда говорил слова благодарности, казалось, что ругает. – Вот теперь и выяснится, кто из вас стал настоящим мужиком, а кто только штаны носит. Так что, думаю, следует подумать о своем поведении здесь, на земле. Хотя... – старший прапорщик на мгновение задумался и добавил: – Кто первый раз будет прыгать с парашютом, поднять руки. – Внимательно оглядев тех, кто стоял, задрав вверх свои конечности, вполне серьезно сказал: – Так, ясно. На первый раз разрешаю прыгать без парашюта.

Секундная пауза недоумения сменилась взрывом хохота, юмор во все времена был лучшим способом для разряжения нервной обстановки.

– Хорошо, – утвердительно кивнул инструктор, – с этим делом мы разобрались, еще вопросы есть?

– Товарищ старший прапорщик, а что будет, если парашют не откроется? – задорно поинтересовался один из старослужащих, высокий младший сержант с длинными, едва не до колен, руками.

Начальник ПДС грозно глянул на баламута и, подкрутив правой рукой ус, невозмутимо пророкотал:

– Значит, ты, Сидоров, раньше других приземлишься.

Снова раздался дружный смех, но инструктор его быстро оборвал:

– Раз вопросов больше нет, на ле-во, на погрузку шагом марш!

Денис, глядя на удаляющихся в сторону транспортного «Ми-8» бойцов, поправил лямки парашюта. Прыгать ему сегодня было не обязательно, но командир роты предпочитал сидению в штабе боевую подготовку. Хотя в этот раз ему не повезло. Дорогу офицерам перегородил штабной «уазик», из машины выпрыгнул дежурный по аэродрому офицер.

– Товарищ майор, вас срочно вызывает комдив, – вытянувшись корабельной мачтой, во всю мощь легких гаркнул молодой лейтенант.

Давыдов с Шуваловым недоуменно переглянулись, обычно командир дивизии поощрял разведчиков при всеобщем построении или присутствием на офицерском собрании, а тут к себе в кабинет требует, наверняка, чтобы в тиши четырех стен основательно «снять стружку». Дело, конечно, привычное, но сейчас офицеры вроде бы за собой никаких грехов смертных не чувствовали.

– Ладно, Олег, – вздохнул Денис, расстегивая замки парашюта, – ты пока присмотри за молодежью, а я к Бате на дыбу, выясню, что к чему.

Командира дивизии Давыдов застал в рабочем кабинете. Также там находился заместитель начальника дивизионной разведки майор Прокофьев. Ровесник Дениса, он пришел на службу из гражданского вуза, и, несмотря на пятнадцатилетний стаж, оставался среди сослуживцев «белой вороной», проще говоря, «пиджаком». Да и он сам сторонился других офицеров, то ли считал себя особо засекреченным, то ли был уверен в своем интеллектуальном превосходстве. Свободное время от службы он проводил в библиотеке, иногда посещал театр и даже фитнес-клуб.

– Разрешите, товарищ полковник, – встал в дверях Давыдов.

Батя, просматривавший какие-то бумаги, поднял голову и посмотрел на вошедшего морпеха, потом утвердительно кивнул на свободный стул возле Прокофьева.

– Проходи, садись.

Денис сразу заметил, что настроение у комдива, мягко говоря, приподнятое. Обычно, когда намечалась экзекуция, физиономия у отца-командира больше походила на морду рассерженного медведя.

Давыдов не стал садиться рядом со штабистом, устроился напротив, вместо рукопожатия офицеры лишь обменялись скупыми кивками. В тягостной тишине прошла минута, наконец Батя отложил очередной лист бумаги, как успел заметить Денис, исписанный ровными строчками каллиграфического почерка, и буркнул под нос:

– Ладно, с этим попозже разберемся, – и тут же обратился к Денису с вопросом: – Как дела в роте, Денис Васильевич?

– Согласно учебному расписанию, без происшествий, – коротко доложил Денис, помня главное правило разведки – «Болтун – находка для шпиона».

– Это хорошо, что без происшествий, – кивнул командир дивизии. – А я вчера был в Хабаровске... Министр обороны там устраивал инспекцию ракетчиков, а затем провел совещание командиров дивизий. Так вот, после собрания вызвал меня к себе и настойчиво интересовался, как там мой ротный, надумал поступать в академию? Я ответил, что пока еще думает. Так вот, Министр сказал, чтобы ты не затягивал с поступлением. Таким офицерам нужно расти, а без академии, сам понимаешь, какой рост. Помнит тебя главный.

«Естественно, – мысленно хмыкнул морпех. – Полгода назад вышел спор между главой ФСБ и главой военного ведомства. Тема была самая популярная – борьба с терроризмом, у чекистов как раз намечались учения по освобождению заложников. Вот министр в своей прямой манере и высказал сомнение в эффективности таких учений. Мол, свои антитерры против своих антитерров – спектакль. Главный разведчик в запале предложил против своих чекистов выставить военных. Выбор пал на морпехов Давыдова, это уже была не столько боевая операция, сколько интеллектуальная. Разведчики выиграли этот поединок...»

Выдержав паузу, командир дивизии продолжил:

– Так что, Денис Васильевич, следует тебе подумать о дальнейшем росте. Кроме того, зависнув в должности командира роты, ты не даешь прохода своему заместителю, капитану Шувалову. А он толковый офицер и также должен расти. Кстати, где он сейчас?

– С молодым пополнением совершает прыжки.

– Вот, тоже нашли себе развлечение, завести в разведроте учебный взвод, – Батя не скрывал своего недовольства инициативой разведчиков, хотя и не мешал. – Зачем вообще нужны ваши ясли, через два года морская пехота, как и ВДВ, будет полностью контрактная, то есть профессиональная.

– Мы – части первого броска, и никто не исключает, что боевая тревога может прозвучать в любую минуту, и тогда что прикажете делать, в пекло тащить необстрелянных юнцов? Или того хуже, набирать добровольцев со всего флота, как это уже было в девяносто пятом? – неожиданно прорвало Давыдова.

– А ты меня не учи истории! – в свою очередь взорвался Батя. – В девяносто пятом я лично формировал сводный батальон и полгода командовал им в Чечне. Так вот, кто там воевал и как – я знаю лучше тебя.

Командир дивизии неожиданно спохватился, негоже ему было повышать голос, перед ним сидел не молодой лейтенант или тыловик, а боевой офицер, в отличие от него, Герой России и ко всему еще любимец министра обороны. А в Хабаровске ему шепнул знакомый из Генштаба, что представление на присвоение ему звания генерал-майора уже начало свое путешествие по высоким кабинетам Арбатского округа. И любая, даже самая малейшая промашка могла стоить командиру дивизии пробуксовкой в Москве. А штаны с лампасами каждому полковнику примерить хочется.

– В общем, так, Денис, такое тут дело. Прокофьев подал рапорт на поступление в академию, – рука комдива опустилась на листок с ровными каллиграфическими строками. – Он уезжает в Москву, тебя назначают на его место, а Шувалов становится командиром роты. Как тебе такое предложение?

– Не-а, – не согласился Давыдов. – Я не гожусь для штабной работы, с меня больше проку будет в «поле».

– Хорошо, а если ты вместо Прокофьева поедешь поступать, а он на следующий год?

Денис заметил, как вытянулось и приобрело серый оттенок лицо штабиста.

– Лучше я на следующий поеду, как раз будет время подготовиться к экзаменам.

– Ну, хорошо, – с явным облегчением выдохнул Батя и заговорил привычным деловым тоном. – От бесплатных пряников ты отказался, значит, переходим к прозе жизни. Остров Махова знаешь?

– Так точно. – Как всякий профессионал, Денис знал карту круга, как свою квартиру. – Сто двадцать миль к западу от Сахалина.

– Верно, – подтвердил комдив. – В пятидесятые годы там организовали нечто вроде испытательного пункта, где проходили ходовые испытания новейшие боевые корабли. В девяностых эту базу похерили, как, впрочем, и многое другое. Но времена, слава богу, поменялись и база снова потребовалась. Сейчас туда направлены военные строители, они все и восстановят. Необходимо туда направить и твоих разведчиков, поэтому берешь два взвода контрактников и обеспечиваешь охранение, а заодно посмотришь опытным взглядом, чтобы в охранении не было брешей. Задача ясна?

– Так точно. – Деятельной натуре Дениса больше подходило постановление боевой задачи, чем пространные разговоры.

– Вот и отлично. Когда восстановление базы будет закончено, вас сменит рота охраны.

– Разрешите идти?

– Идите, майор, и готовьтесь к завтрашней командировке.

Когда командир разведроты вышел из кабинета, Батя взял ручку и размашистым почерком наложил положительную резолюцию на рапорте майора Прокофьева...

* * *

Командующий сидел за длинным столом из черного пластика и смотрел перед собой остановившимся взглядом. По правую руку генерала чуть позади стоял полковник Шостак. На этот раз он был не в привычном для себя летном камуфляже, а в парадной офицерской форме.

С противоположной стороны стола спиной к входной двери навытяжку замерли две молодые женщины. Темно-синяя форма облегала их точеные фигуры, лица обеих были бесстрастны, хотя глаза выдавали восторг оживленным блеском.

– Товарищ генерал-полковник, – громким командным голосом доложила брюнетка. – Майор Серпень.

– Старший лейтенант Болотина, – вторила ей блондинка следом; девушки дуэтом закончили:

– По вашему приказанию прибыли.

Это было не совсем по-военному, зато выглядело весьма эффектно. Командующий от восторга аж крякнул.

– Молодцы, девчата, так держать. – Похвала была тоже не совсем уставная, поэтому девушки ничего не ответили, лишь слегка искривили губы в мягкой улыбке, а воодушевленный генерал продолжил: – Экстренный вызов, естественно, не моя прихоть, а государственная необходимость. С сегодняшнего дня вы зачисляетесь в пилотажную группу «Воздушные Витязи», а вот и ваш командир, Кирилл Евгеньевич.

Офицер сделал шаг вперед и кивнул, представляясь:

– Полковник Шостак.

Девушки остались стоять по стойке смирно, как два манекена. Командующий, указав на командира «Витязей», спросил:

– Ну, что, девчата, вопросы будут? Нет... Вот и ладушки, подождите пока в приемной.

Обе летчицы синхронно развернулись и вышли из кабинета. Когда за ними закрылась дверь, генерал не удержался и хлопнул в ладони, искреннее восторгаясь:

– Ну, Кирилл, ну, старый жук. Кого найду, да кого подберу... – передразнил генерал полковника. – Если бы лично не читал их досье, то подумал, что ты и вправду приволок мне пару фотомоделей. Одна ну вылитая тебе персидская княжна, только бархатной бровью поведет, так аж мороз по коже пробирает. А другая – чистый кусок золота, вся так и сияет, светится. Солнечный зайчик. В тебе, Кирилл Евгеньевич, умер прирожденный продюсер.

– Какой еще продюсер? – угрюмо спросил Шостак, он терпеть не мог иностранные, непонятные слова, особенно те, которые не имели никакого отношения к авиации.

– Есть такая гражданская специальность, – со вздохом превосходства произнес командующий. – Красивых девок для разных мероприятий подбирать.

– Так это вроде сутенер называется, – неуверенно предположил летчик.

– Это из другой оперы, хотя ... – буркнул генерал, его познания в цивильных профессиях закончились. – В общем, контингент ты подобрал, теперь нужно быстро ввести в коллектив и натаскать на воздушную акробатику. И натаскать нужно, как говорится, со знаком качества. Сам понимаешь, какая ответственность на нас ложится.

– Я тут вот что подумал, товарищ генерал. – Шостак переступил с ноги на ногу, замявшись, как желторотый лейтенант. – Может, не будем этих амазонок сажать на «двадцать седьмые»?

– За что такая немилость? – командующий нахмурил густые брови. – Майор – инструктор-пилот, в Липецком центре освоила и «двадцать седьмые», и «тридцатые», и даже «тридцать пятый». Между прочим, участвовала в международных соревнованиях по учебным боям и выходила победительницей. Я уже не говорю об испытаниях новых боевых систем, и даже написала несколько научных разработок.

– Да все это я знаю, и против майора Серпень ничего не имею, – досадливо ответил Шостак. – Но вот вторая...

– Чем тебе не угодила старший лейтенант Болотина? Она летает чуть ли не с пеленок, знает все современные образцы, и «Су-27» в том числе.

– Ага, – кивнул полковник и тут же съязвил: – На родном заводе облетывала по «коробочке». Поставив ладонь параллельно полу, добавил: – Взлет, посадка. Богатый опыт пилотирования. Как ее за четыре месяца научить летать наравне с теми, кто больше десяти лет только и занимается фигурами высшего пилотажа?

Логика в словах командира пилотажной группы была железобетонной и пренебречь ею обозначало встать на подпиленную доску. Возможно, и выдержит вес твоего тела, но скорее всего подломится, и ты полетишь в тартарары.

– Что ты предлагаешь? – задал вопрос генерал, серьезно глядя на Кирилла Шостака. Сделав паузу, уточнил: – Для пользы дела.

– А давайте посадим их на спарку «тридцать третьего»? – смело выпалил командир пилотажной группы.

«Су-33» был морской модификацией базового «двадцать седьмого», у него были складывающиеся крылья и усиленные стойки шасси из-за специфики посадки на стальную палубу авианосца. Кроме строевого «тридцать третьего» была еще одна модификация типа «С», что обозначало «спарка». На этом самолете летали двое пилотов, один отвечал за управление, второй за системы прицеливания и вооружения. Такая компановка делала из истребителя многофункциональную машину в зависимости от поставленной задачи. Несмотря на универсальность, в единственном палубном полку «спарка» не прижилась. Летчики, как рыцари Средневековья, хотели в одном лице управлять и движением и оружием.

– Внешне разницу между моделями заметит лишь профессионал, – продолжал напирать Шостак. – А заодно и продемонстрируем палубную модификацию. Она для джунглей больше подходит, сложил крылья, и среди пальм не найдешь днем с огнем.

– Ага, – утвердительно кивнул командующий, вроде уже согласившись, но тут же спохватился. – Нам было приказано зачислить в твою группу двух женщин-пилотов.

– Так мы их и зачислим, – Кирилл был неугомонен. – Но ведь никто же не говорил, что они должны летать по отдельности.

– Определенно в твоих словах смысл есть, – командующий сам был летчиком, что называется, от Бога, и хорошо разбирался во всех сложностях пилотирования и разнице между подготовленным летчиком и неподготовленным. А главное, сколько требуется времени, чтобы сделать их равными по мастерству и что с ними сделают вышестоящие руководители, если одна из девиц гробанется на показательных выступлениях в Таиланде.

– Да и система безопасности на палубниках куда лучше, чем на «двадцать седьмых». – Это была та самая последняя капля, которая перевесила чашу генеральского сомнения.

– Ладно, Кирилл Евгеньевич, – наконец капитулировал командующий. – Бери «спарку», учи девчат, так чтобы никто не смог отличить, где у тебя летят мужики, а где ба... прости Господи, слабый пол.

– Все будет в лучшем виде, – впервые за время аудиенции Шостак заулыбался. – Разрешите идти выполнять!

– Погодь, ты что, сокол ясный, думал, я тебя вот так сразу и отпущу, – усмехнулся генерал-полковник. – И не надейся, ты теперь на особом счету. – Командующий снял трубку внутренней связи и коротко распорядился: – Пригласите.

Через минуту из боковой двери в кабинет просочилось нечто. Выше среднего роста, худое, затянутое застиранными бледно-голубыми джинсами, в короткой куртке, из расстегнутого ворота которой выглядывала шелковая ядовито-зеленая рубашка с пышным жабо. На тощеньких ногах были высокие лакированные сапоги с тупым квадратным носком и высоким, конической формы каблуком. Ко всему этот колоритный наряд был расшит разноцветными камнями. Одежда была в обтяжку, что особо подчеркивало худобу гостя. Голову этого нечто венчала пышная шапка мелированных волос, делая обладателя похожим на льва, больного последней стадией дистрофии.

– Знакомьтесь, Кирилл Евгеньевич, – представил гостя командующий. – Российская гордость, стилист Владлен Зайкин.

– Что?! – лицо Шостака покрылось неровными пятнами. – Мне и ЭТО учить летать?! – Судя по внешнему виду, полковника выбила из равновесия намакияженная физиономия. Густо подведенные глаза, накрашенные лохматые ресницы и фантастически пухлые яркие губы. Это было уж слишком...

– Какое летать! – прикрикнул на подчиненного генерал. – Я же тебе русским языком сказал: Владлен стилист, и он не летать должен, а... В общем, он сделал большое одолжение нашему ведомству, согласившись заняться нашими амазонками.

– Я, между прочим, тоже в армии служил и понимаю, что такое приказ и дисциплина, – гордо подбоченившись, растягивая слова, Зайкин сложил накачанные силиконом губы аккуратным бубликом.

– Интересно, когда? – растерянно посмотрел на генерала летчик.

– В восемьдесят третьем году, андроповский призыв, – с гордостью пояснил стилист.

– В авиации? – следующий вопрос больше напоминал стон тяжелобольного.

– Нет, в радиотехнических.

– Все равно близко. – Шостак вновь посмотрел на командующего. – И все же до меня не доходит, зачем им стилист?

– Мы за рубежом представляем Россию, – генерал стал терпеливо объяснять замысел высшего руководства. – Военный летчик, мужчина, он и есть мужик, не напивается и ведет себя сдержанно, чего вполне достаточно. А для... женщины этого недостаточно. – Командующий вопросительно посмотрел на стилиста, будто передавая тому невидимую эстафету.

Владлен понял взгляд генерала и встрял в разговор:

– Женщины должны демонстрировать манеры и умение держаться в великосветском обществе. Очаровывая всех лишь своим появлением. – Стилист, прикрыв рот узкой ладонью с наманикюренными пальцами, крякнул и капризно заявил: – Я, между прочим, из-за этого проекта отложил запись своего нового альбома.

– Ну и когда вы собираетесь их стилизировать? – насмешливо спросил Кирилл, изменить решение руководства он был не в состоянии, приходилось мириться.

– Сперва, думаю, занятия будем проводить три раза в неделю по три часа, – Зайкин начал подробно объяснять свой план. – Ну, а дальше будем сокращать время занятий, но увеличивать их число до пяти в неделю.

– Когда же они летать будут? – полковник с укором посмотрел на генерала, воздушная акробатика требовала полной самоотдачи и интенсивных тренировок.

– До того или после, – командующий был неумолим.

Кирилл Шостак, сделав суровое лицо, утвердительно кивнул, потом небрежно нахлобучил на голову фуражку и, козырнув, спросил:

– Разрешите идти, товарищ генерал-полковник?

– Сейчас пойдешь. Вот только решим последние организационные вопросы. Для занятий выделишь актовый зал в клубе, и чтобы никто не мешал, понял? Лично проследи. Мы вам, Владлен Аркадьевич, выделим машину из штабного гаража.

– Не стоит, – покачал своей кудлатой головой стилист. – У меня свой «Хаммер», там и водитель, и охрана.

– Отлично, – неизвестно чему обрадовался генерал и обратился к Шостаку: – Кирилл, выпишешь пропуск на базу.

– Только на стилиста, – вдруг заартачился Шостак, – водитель и охранник пусть сидят за территорией или, на худой конец, в комнате для гостей на КПП.

Командующий перевел настороженный взгляд на стилиста, ожидая, что знаменитость немедленно закатит истерику, но бывший военнослужащий проявил завидную выдержку.

– Я, между прочим, понимаю, что такое режим секретности и все такое.

Как понял Кирилл, для стилиста «я, между прочим» были доминирующими в его словарном запасе.

– Когда начнете занятия?

Владлен взглянул на циферблат массивного хронометра в платиновом корпусе, потом поднял к потолку накрашенные глаза, что-то прикидывая в уме, наконец произнес:

– Думаю, давайте с понедельника во второй половине дня.

– Вот и хорошо, – командующий улыбнулся и произнес, обращаясь непосредственно к Кириллу: – Все, Кирилл, можешь быть свободен. Занимайся обустройством наших ласточек. Ближайшие месяцы будут для всех нас напряженными.

Выйдя в генеральскую приемную, полковник на прощание кивнул референту, потом хмуро бросил ожидавшим его летчицам:

– За мной.

Прежде, чем покинуть здание штаба ВВС, Шостак свернул в направлении курительной комнаты.

Время было самое что ни на есть рабочее, и в помещении никого не было.

– Курите, – доставая из кителя пачку сигарет, предложил девушкам полковник.

– Не курим, – за двоих ответила Серпень.

Закурив, Кирилл выпустил из ноздрей тугую струю сизого дыма.

– Значит, пока мы еще не начали совместную службу, расставим все точки над «ё». Вы для меня никакие не девчата, а офицеры Российской армии. Поэтому к вам я буду обращаться либо по фамилии, либо по званию. Вы ко мне обращайтесь только по званию. Это понятно?

– Так точно, – за двоих опять ответила майор Серпень. – Вопрос разрешите?

– Валяй, – Кирилл глубоко затянулся.

– Мы надолго прикомандированы к вашей группе?

– Пока на четыре месяца, после выступлений на авиа-шоу в Таиланде начальство решит, как быть дальше, – откровенно ответил полковник.

– Таиланд? – вскинув брови вверх, неожиданно вскрикнула Светлана Болотина и тут же, спохватившись, проговорила: – А мне можно вопрос?

– Валяй, – последовал снисходительный ответ.

– В служебное время к вам обращаться по званию, а во внеслужебное как?

Шостак взглянул на недокуренную сигарету, точным плевком затушил рубиновую точку на конце и, бросив окурок в урну, с усмешкой сказал:

– А внеслужебного времени у вас не будет. Все, по коням...