Текст книги "На Краю Бытия. Переплетение миров"

Глава 7: Песни Хранителя мертвой планеты

Едва раннее солнце показалось в небольшое оконце, отбросив робкий отсвет на чистый, струганный пол, Велесов был стянут за ногу веселым Вороном с теплой постели.

Как только сознание худо-бедно стало возвращаться к нему, отрываясь от затягивающих, манящих, недосказанных картин ночных грез, он увидел, что старик уже давно одет, обут, полон сил и энергии не смотря на ранний час.

Тот факт, что Ворон держал в руках кожаные штаны Сергея, протягивая их ему навстречу, говорил о том, что отоспаться досыта ему на Фаэтоне вряд ли получится.

– Готов? – Спросил старик, и, не дождавшись ответа, вложил одежду в руки Велесова, – отныне я твой учитель, а ты ученик. И пока ты находишься в этом статусе, будь добр, старайся прилежно, усердно выполнять то, что я говорю. Повторять то, что показываю. Внимать к тому, о чем веду речь. Усек?

– Усек, – Сергей торопливо встал, попутно надевая одежду, – но что-то очень уж строго, меня так в армии сержанты не принуждали!

– Кто такие сержанты? – в изумрудных зрачках Ворона проскользнуло недоумение, – и что такое армия?

– Вегетарианство… – не удержался от колкости раздраженный ранним пробуждением, Сергей.

– Что такое вегетарианство? – незамедлительно переспросил Фаэтонец, заинтересовавшись новым для себя термином, – и что такое сержанты, армия?

– О, дорогой учитель, это место полное чудес и бесплатно получаемых знаний там, у нас, на Земле, – вновь не смог сдержать себя недовольный ранним подъемом землянин.

– Значит хорошее место. Если тебе так удобнее считай, что ты в армии. Ну а пока. Ты видел, чтобы любое существо, просыпаясь, долго оставалось на месте? – не дождавшись ответа, Ворон продолжил сам, – их попросту нет. Травоядным нужно бежать от хищников и добывать еду. Хищникам же необходимо бежать за бегущими от них травоядными, стараясь добыть пропитание себе. Запомни, Сергей, первое: движение есть жизнь и не важно, хищник ты или жертва. Повтори.

– Движение есть жизнь, – автоматически, нехотя выдавил из себя Велесов.

– Так, так, подожди. Если бы я хотел взять к себе в ученики робота, я бы так и поступил. Но судьба даровала мне тебя. Так что, пожалуйста, ради меня, повтори осмысленнее.

– Движение есть жизнь, – намного более внятно и по слогам проговорил невольно пристыженный ученик.

– Отлично! Ну а теперь вперед, на пробежку.

Старик одобряюще расхохотался, и, увлекая за собой, стремительно вышел за двери избушки. Наскоро закончив приводить себя в порядок, за учителем нехотя потянулся и Сергей.

Солнечный свет немилосердно раздражал его сонные глаза, щипая нос, заставляя морщиться и корчить странные рожи, в попытке привести расплывающееся в глазах изображение в порядок.

Велесов несколько раз чихнул, не в силах сдержать себя, чем снова рассмешил Ворона, ранее никогда не сталкивающимся с этим явлением.

Посмотреть было на что: раннее утро, пришедшее на поляну, каплями росы сияло из притоптанной травы, отражая солнце, тысячами далеких светил. Птицы, будто бы сойдя с ума, в едином порыве старались перепеть, пересилить друг друга, воспевая красоту начавшегося дня.

Деловито почесывая брюхо, неподалеку от избушки, грелась на солнце компания бурых полевых мышей, всей стаей – от мала, до велика впитывая живительные лучи.

Под корнями раскидистого дерева, чем то напоминающего земной тополь, однако имеющего острые, клиновидные листья на своих ветках, Сергей заметил множество нор этих маленьких созданий, служащих им и убежищем от хищников и непогоды.

Полевые мыши совершенно не обращали внимания на разминающегося Ворона, видимо за годы жизни, привыкнув к его немногословному присутствию подле себя.

На улице учитель провел с учеником короткую разминку, состоящую из привычных потягивающих, вращательных движений и, заняв ведущую позицию, легким бегом направился в чащу по известным только ему одному тропинкам и переходам.

За ним, стараясь не отставать, потянулся неуклюжей трусцой давно не утруждавший себя полноценными пробежками Сергей.

Спустя час, две фигуры неторопливо бежали по редколесью, огибая камни, которые становились все больше и больше, по мере того, как бегущие приближались к опушке другого конца лесного островка посреди обширных степей.

Солнце, поначалу ласкавшее своими лучами, по мере восхождения в зенит становилось все более немилосердным по отношению к марафонцам. Между деревьями уже отчетливо маячило обширное поле высокой травы, распростертое до самого горизонта.

Петляющий как заяц, ловко уворачивающийся от веток, бегущий впереди Ворон, одетый в самодельный, походный балахон из грубой ткани, не напрягаясь, не снижая темпа и не сбивая дыхания, протяжно пел песню, похожую на древнюю, скандинавскую балладу.

Сергей крепился из последних сил. Только самолюбие и гордость не позволяли ему послать все к черту и остановиться для отдыха. Ему казалось, что небесное светило, с издевкой покачивающиеся в такт их скачкам, забавлялось его физическими страданиями, яростно припекая взопревшую под мокрой рубахой спину. Обувь была совершенно не приспособлена для пробежек и местами до кровавых мозолей натирала стопу.

Над широкими, лесными полянами разносился мощный голос поющего, полного сил, Ворона:

Когда разум сорвался с цепей,

Когда чувства потоком кипят,

И среди временных морей

Ты скользишь, словно плотью не клят.

Не возводишь, себе, границ,

Не возводишь условных стен -

Мысль водою точит гранит.

Разрушая тяжелый плен:

Твое тело, конечно, дом,

Где тебе суждено обитать,

Но в теченье из образов, форм,

Всю Вселенную можешь объять:

Нам отпущен ничтожнейший миг,

Но ворвавшись, хоть раз, в мир идей,

Будь уверен, что все же проник,

В тайный смысл отпущенных дней.

Старик пел не переставая с того момента как начал этот безумный марафон и, видимо не собирался замолкать до самого его завершения.

Сергей, сначала внимательно слушавший необычные песни, по мере растущей усталости, стал мало вникать в приятный, древний мотив, все больше погружаясь во внутренний мир, стараясь хоть как-то отвлечься от жгущего грудную клетку, тяжелого дыхания.

Судя по пришедшему ночью сну, дела у него на Земле шли не очень: постепенно покачивающееся нутро автомобиля и ощущение езды сменилось освещенным электрическими, продолговатыми лампами, серым, неровным потолком какого-то большого здания, через которое его стремительно везли люди в белых масках и халатах.

Сон сменился и теперь в его приоткрытые глаза нестерпимым потоком лился свет множества огромных ламп, склоненных над ним, а перед взором, бликуя и, переливаясь, переходили из рук в руки металлические инструменты, при помощи которых латали его израненное тело.

Велесов настолько увлекся размышлениями о ночных грезах, что сам того не заметил, как лес остался далеко за спиной. Теперь его и Ворона окружало обширное поле высокой травы, до самого горизонта покачивающееся по мановению порывов свободного, свежего ветра.

Все слилось в единую, разноцветную картину перед глазами Сергея, сосредоточенного лишь на внутренних переживаниях.

Неожиданно для Сергея, наконец-то поймавшего второе дыхание и влившегося в темп, он со всей силой непогашенной инерции влетел в остановившегося как вкопанного Ворона и откинулся назад, невольно заорав от боли пронзившей правую руку.

Если бы Сергей со всего маху решил ни с того ни с сего протаранить своим телом гранитную скалу, то ощущения были бы примерно такие же.

Стоящий перед ним учитель, был значительно меньше его по комплекции и габаритам, но являлся будто бы созданным здесь в стародавние времена каменным истуканом посреди травяного великолепия.

– В себя ушел? – понимающе спросил его Ворон, участливо склоняясь над раненным, не обратив на удар от тела человека никакого внимания.

– Да… Уфф… – Сергей потерял дар речи. Руку, в плечо которой пришелся основной, удар нещадно саднило и выкручивало. Обмякшая, безжизненная кисть указывала либо на сильнейший ушиб, либо на самый настоящий перелом.

– Это хорошо, Сергей. Отрешение и созерцание внутреннего не один раз сможет помочь тебе абстрагироваться от влияний внешнего мира. Но в данной ситуации подобное отрешение могло погубить тебя. Фишка лишь в том, что при всем при этом ты никогда не должен терять контроль над внешней ситуацией. Как бы глубоко ты не был внутри контроль и еще раз контроль всего происходящего снаружи. Запомнишь?

Сергей, сквозь боль, слегка приподнял безжизненную кисть и легко потряс ей перед лиловыми глазами учителя:

– Контроль и еще раз контроль, – повторил он сквозь стиснутые от боли зубы, – запомню! И еще месяц повторять себе буду, пока перелом не зарастет!

– Перелом… Ворон задумчиво уставился на повреждённую конечность, – перелом это хорошо. Иногда перелом может научить чему-то лучше, чем самый находчивый учитель. Только ты меня не слышишь, Сергей. Перелом это внешнее, реальное, материальное, если тебе так понятнее. Но внутри тебя рука всегда цела, пока цел твой внутренний фантом, – неожиданно, встав в полный рост, старик перевел тему в другое русло, – Посмотри вокруг, дорогой друг, – Ворон раскинул руки, призывая Велесова обратить внимание на окружающее пространство.

Кажущееся бескрайним поле травы оканчивалось головокружительным, каменистым обрывом в нескольких шагах от раненного Сергея, с которого открывался впечатляющий вид на долину, расположенную внизу.

Если бы не затормозивший учитель, то нерадивый ученик так бы и ухнул с огромной высоты, в густой кустарник далеко внизу.

Фаэтон. Планета контрастов. Обрыв, своим срезом, показал внутреннюю структуру планеты, практически полностью являющейся каменной глыбой, однако сверху присыпанную толстым слоем животворящего чернозема и песка.

Несколько водопадов, с ревом обрушивались в пропасть справа, в нескольких десятков шагов, от Сергея, водяной пылью осыпая серые камни широкой реки, стремительно текущей внизу по долине полной разнообразных, высоких деревьев и колючего кустарника.

Велесов был пренеприятно удивлен собственной невнимательностью. Мало того, что она его чуть не погубила во время самой простой, обыденной пробежки, так сосредоточение на внутренних переживаниях чуть не лишило его интереснейшего, величавого зрелища расположенного так рядом.

Открывшийся снизу мир был полон животных: стада шерстистых носорогов медленно брели по поверхности долины, разгоняя стаи огромных птиц, отдаленно похожих на привычных страусов, значительно превосходя их в размерах.

Стремительно бросились из травы и скачками пересекли дорогу огромные саблезубые кошки, охотясь на упитанные тела кабаньей семьи пытающейся с визгом и отчаянным похрюкиванием скрыться от грозных охотников под синью спасительных деревьев.

На границе зрения, там, где долина оканчивалась каскадом невысоких гор, Сергей с удивлением обнаружил стадо мамонтов, с такого расстояния больше похожих на мягкие, плюшевые игрушки.

Позабыв о боли, терзающей плоть, Сергей выпрямился в полный рост и завороженно подошел к самому краю:

– Ворон, – потрясенно прошептал он, – неужто все это великолепие я возродил из небытия своим появлением? Всех этих животных? Почему же из небытия не пришли подобные тебе люди?

– Это все потому, что в отличие от высокоразвитых, обладающих разумом созданий, – поспешил пояснить учитель, – животные намного больше привязаны к своему дому. Они являются ее порождением, продолжением и частью. Фаэтон не мог восстать из пепла без всей живности, окружающей тебя. Это часть души планеты. Едва последнее животное или растение будет мертво на поверхности планеты, как она превратиться в мертвый шар из камня, парящий в пустоте. С последним умершим существом планета умрет. Как рука? – участливо и неожиданно спросил Ворон завороженного ученика, вновь сосредотачивая его внимание на собственных ощущениях.

– Рука? Ой, блин, совсем забыл! – Сергей резко поднял руку и неожиданно для себя совершенно не ощутил боли. Более того его пальцы шевелились с той же легкостью, что и прежде, – как удивительно. Ты это сделал?

– Я лишь чуть-чуть помог энергии твоего кристалла перенаправиться в нужное русло. Пока ты был поглощен реальностью, ты потерял связь с внутренним миром. А ведь там тоже происходит множество интересных вещей, – учитель поднял узловатый палец, к верху призывая к вниманию, – Запомни! Будь здесь и сейчас, Сергей. И когда это у тебя получиться, ты сможешь намного больше, чем смеешь мечтать. Тренируй свое внимание, направление фокуса. Ибо только от направления внимания, а затем усилия, зависит результат. На сегодня достаточно. Пора возвращаться домой.

Ворон махнул рукой, превращаясь в черную каплю, скручивающуюся в водоворот. Велесов не успел, и пикнуть, как был затянут в черную дыру, вращающуюся в воздухе на фоне великолепной долины, и выплюнут из водоворота на поляну рядом с хижиной.

Мышиная семья, громко пискнув, кинулась под защиту корней инопланетного тополя, смешно путаясь, на пути друг у друга.

Они падали и перекатываясь единым клубком, когда из воздуха перед их мордочками образовался крутящийся черный водоворот, из которого вылетел странный, блестящий, постоянно изменяющийся кристалл.

К странному объекту со всех сторон прямо из земли потянулись ручейки новых атомов для тела.

На вновь сформировавшегося Сергея накатила волна нестерпимой тошноты. Спазм кишечника призвал своего хозяина помимо его воли выплеснуть на поляну остатки вчерашней, вечерней похлебки.

– Ничего, привыкнешь. Это вначале телепортация трудно воспринимается физическим естеством. И есть отчего. Тело распадается на атомы в одной точке пространства и собирается из атомов в другой. Инородные субстанции внутри, отходы естественной жизнедеятельности и содержимое желудка распадаются и материализуются также, но попадают в новый желудок чуточку позже или раньше в зависимости от ситуации. Тело не готово к этому и поэтому бунтует, воспринимая подобное более чутко, чем мозг. Телу кажется, как будто все, что находится внутри, попало в него, минуя естественные процессы поглощения. Хорошо, что еще желудок сыграл, а если бы кишки… впрочем, лучше тебе не знать. До вечера отдыхай. Вечером мы начнем учиться видеть кристалл души в других существах.

– Ты умеешь телепортироваться? – едва рвота прошла, Сергей, превозмогая природную брезгливость, поспешил с новыми расспросами, – тогда зачем ты превращаешься в Ворона и летаешь? Или ходишь человеком по планете? Не проще ли, коль ты привык к тому же, мгновенно оказываться в любой точке планеты?

– Разные практики. Хождение пешком, бег, полет, телепортация. Это совершенно разные процессы, берущие за основу движение. На разную практику нужна разная энергия. К тому же телепорт не совершенен. Даже, при моем опыте и силе, я могу переместиться разве что на несколько сотен километров. На большие расстояния переместиться невозможно без вреда для энергии кристалла души, которая также конечна, как и все вокруг, – Ворон и в правду, впервые для Сергея показался слегка уставшим, медленнее обычного растягивая слова, – Как я уже говорил – задолго до трехтысячелетней войны существовали разнообразные машины, связующие наши планеты стационарными телепортами. На Фаэтоне таких аппаратов больше не осталось. Каменным людям пришлось уничтожить арки телепортации, во избежание прорыва с тыла. Однако может быть где то на твоей планете по-прежнему существует целая сеть арок белых сфер, способных без вреда доставить тебя хоть до Плутона, хоть до заброшенных космических фортов первичного обнаружения на границе солнечной системы.

– Хорошо, про телепорты я понял, но меня по-прежнему терзают смутные сомнения, из чего состоит твое тело, Ворон? Я будто бы…

– Врезался в скалу, – закончил учитель фразу за ученика, – если ты не заметил, хоть я и похож на тебя, но отличаюсь внешне цветом кожи. Но я все-таки каменный человек Фаэтона и мое естество, мой источник плоти есть камень. На атомном уровне наше строение столь же не похоже, как скала не похожа своим естеством на растущее подле нее дерево. Помнишь обрыв в долину? Моя раса подобна планете обитания. Внешний облик, всего лишь тонкий слой над основной сутью.

– Отлично! – Сергей, наконец-то нашел в себе силы встать и отряхнуться, – Тогда теперь я сплю сверху. Не хватало еще, чтобы допотопные нары развалились под твоим телом и насмерть раздавили меня, фаэтонец.

– Насмерть? – Старик рассмеялся и приблизился вплотную к Сергею, положив тяжелую руку ему на плечо – дорогой мой друг, в порождении своего собственного сознания умереть невозможно. Невозможно умереть до конца и в порождении сознания Создателя. Смерть иллюзия. Всегда есть что-то после, только в иной форме. Здесь же… здесь все подвластно твоим и моим законам, так как проистекает из энергии кристалла наших душ. Просто ты не в силах осознать это, опираясь на свой прошлый опыт даже на уровне подсознания. Освободи свои мысли от страха. И тогда процесс обучения пойдет чуточку быстрее. Ну а пока, – тело Ворона покрылось рябью, обращаясь в привычную для взора, птицу, цепко впившуюся в плечо Сергея маленькими, острыми когтями, – я оставлю тебя наедине с твоими мыслями. До утра. Как только солнце встанет, дождись мышиной семьи. Попробуй рассмотреть в их телах, греющихся на солнце, маленькие кристаллы душ. Запомни, внутри физического тела всегда есть фантом, дублирующий его. Узреть душу можно только слившись воедино с ним. Запомнишь?

– Запомню.

Ворон громко каркнул на прощание и стремительно взмыл в небо, быстро превращаясь в черную точку, летящую на фоне далеких облаков.

Сергей остался один. Едва в желудке улеглись неприятная муть и брожение, он почувствовал острые позывы голода. Истощенному организму требовалась еда.

Порывшись в запасах Ворона, Сергей обнаружил множество металлических банок исписанных иероглифами. Эти металлические цилиндры отдаленно напоминали, привычные для Сергея, консервы.

Он с опаской вскрыл одну из них, разрубив предварительно вымытым поясным ножом напополам, и осторожно потыкал тонким прутиком желеобразную массу, вывалившуюся из банки на пенек для рубки хвороста.

Подозрительно приблизив кончик прутика к носу, Велесов втянул ноздрями воздух, стараясь уловить запах, исходящий от неведомой субстанции и с удивлением признал, что это желе совершенно не имеет никакого амбре.

Раздосадованный, он отбросил прутик на пенек и мечтательно привалился спиной к стене землянки, закрыв глаза.

«Эх, сейчас бы картошечки вареной, да с селедкой, как в детстве» – сглотнув слюну, мечтательно размышлял Сергей, физически ощущая запах, исходящий от горячо любимого блюда.

Запах, свежей селедки и разваристого картофеля становился все более навязчивым, прорываясь сквозь воображение в ноздри, и начинал злить. Живот недовольно заурчал, требуя повышенного внимания к своей персоне.

«Да что же это такое!» Велесов встал, решив добыть еду, во что бы то ни стало, даже если бы это потребовало вмешательства в любимый огород Ворона, расположенный неподалеку, как вдруг, в том месте, где только что находилось содержимое инопланетных консервов, он обнаружил разрубленное пополам блюдо, полное золотистого картофеля, с кусочками хорошо знакомой рыбы.

Ему пришлось основательно потрясти головой, зажмурив глаза, чтобы убедиться, что видение готового блюда перед ним не сон, а реальность.

Не в силах более противиться голодным позывам Сергей с жадностью набросился на пищу, поглощая ее с разрубленного блюда, опасаясь, что тем же волшебным образом, как еда появилась здесь, она может и исчезнуть.

Когда желудок был полон, а осоловевший от обильной трапезы Велесов, вновь примостился к стене землянки для недолгого, послеобеденного сна, остатки пищи, покрывшись рябью, вновь превратились в куски искореженной консервной банки со следами желеобразной массы на стенках.

«Так, вопрос с пищей, я думаю, решен» – подумал Сергей, – «немного передохнуть и в путь. Окрестности хоть посмотрю Движение, есть жизнь. Потом спрошу учителя, что это за чудеса такие»

Велесов тепло улыбнулся, осознав, что со всей искренности назвал фаэтонца учителем. Он прекрасно понимал, что впереди будет еще множество дней наполненных вопросами и самыми неожиданными ответами.

В глубине головы расслабленный Сергей, далеким эхом услышал разговор незнакомых людей. Из-за расстояния голоса, хоть их было и множество, не имели никакого эмоционального и индивидуального окраса, сливаясь в единый, торопливый гомон.

– Разряд…

– Теряем. Крови много потерял.

– Давайте разряд. Нужно поддержать работу сердца. Медсестра.

– Выживет?

– При всем уважении, товарищ майор, покиньте помещение. Вам сюда нельзя.

– Выживет или нет?

– Я не Господь Бог.

– Создатель… – не удержавшись, поправил неведомый голос Сергей, вмешиваясь в диалог.

– Что он сказал? Что он сказал!?

– Олег! Стой, ты убьешь его. Это просто бред.

– Он последний видел Надю. Я должен знать. Кто стоит за Ринатом? Отвечай сукин сын!

– Ринат? – переспросил вопрошающий голос Сергей, – я не знаю. Кто вы?

– Отойдите! У него кровь горлом пошла! Я буду жаловаться.

– Олег, он явно не убийца. Он сам получил свое.

– Товарищ майор, – Олег был непреклонен, – По имеющейся у меня информации этот тип был замешан в помощи Ринату и бизнесу, который он вел. Мои люди неоднократно следили за их встречами по всему городу. Он обязан и должен знать. Иначе я сам, клянусь жизнью, отправлю его к Создателю!

– Медсестра! Пережимайте вену вот здесь… Медсестра…

Ворвавшиеся голоса, стали стихать, оставляя Сергея наедине с самим собой. В звенящем от тишины сознании сиротливой тенью пронесся страх. Что-то на планете Земля шло не так. Только что? Все это только предстояло вспомнить.

Велесов решительно встал и направился в лесную глубину.

На ходу лучше размышлялось.

Теперь он был, как никогда уверен, что от успеха его обучения на Фаэтоне зависит жизнь. И жизнь не только его.