Текст книги "Затерянный книжный"

Глава 6. Генри

– Халф-Пенни-Лейн – это… Как бы это сказать… Ну, в общем, вот она, тут, – сообщил мистер Данн, указывая на участок пустыря между домами № 10 и 12. – Или, вернее сказать, ее тут нету.

Он закашлялся, чтобы скрыть смешок.

Мистер Данн работал в отделе земельного планирования, и после нескольких недель непрерывных телефонных звонков он в конце концов с неохотой согласился вместе со мной посетить искомый объект.

– Да, ее тут нет, – согласился я.

Он, казалось, ждал какого-то продолжения.

– Но вы видели карты, которые я присылал? На картах магазин находится прямо здесь.

– Я видел карту, мистер Филд, но, как я и сообщил по телефону, на данном участке не числится никаких зданий. Кроме вот этого.

Он ткнул пальцем в соседний дом.

– Но это № 12.

– Абсолютно верно. Дома № 11 не существует.

– Ну… пусть сейчас это жилой дом, но ведь это не значит, что раньше он не использовался как магазин? Я имею в виду первый этаж.

Эта мысль мне ужасно понравилась. Я ничего не смыслил в истории градостроения, но ведь наверняка раньше люди торговали прямиком из окон собственных домов.

– Возможно, но это не отменяет того факта, что нет никакого дома № 11. – Мистер Данн окончательно утратил интерес к моему вопросу. – А с жильцами вы пробовали общаться?

– Простите, что вы сказали?

По улице медленно ехала фура, так что нам приходилось перекрикивать грохот, чтобы хоть как-то общаться.

– Они могут знать что-то об истории этого района! – проорал он.

– Могут знать, как исчез целый дом?

Мистер Данн посмотрел так, будто со мной было не все в порядке, и даже отступил на шаг, как от прокаженного.

– Слушайте, это что, какой-то розыгрыш? – Он с тоской посмотрел на часы. – Я уже опоздал на следующую встречу, так что извините, вынужден откланяться.

Он демонстративно пикнул ключом, открывая машину.

– Удачи со всем… этим… – Он указал на пространство между домами.

«Ну понятно. Я сам по себе». Идиот, который притащился в Ирландию в поисках магазина, которого не существует.

Он уже ушел, а я все не мог пошевелиться. Я смотрел на фасад дома № 12, потом на дом № 10 и снова на № 12. Не знаю, долго ли я там стоял, но в какой-то момент дверь дома № 12 распахнулась и появилась она – тот самый падший ангел. Все такая же отрешенная, как и пару дней назад, когда мы общались через окно. Было в ней нечто такое, будто ее душа тоже томилась, искала то, что должно быть прямо тут, в одном шаге от нее, но отсутствовало напрочь.

– Извините! Мисс, не найдется ли у вас для меня минутки?

Она замерла на полпути, повернулась и посмотрела так, будто заставит меня пожалеть, если следующие мои слова не будут стоить ее внимания.

– Что такое?

– Я… ну…

Гениально. Десять из десяти. Она снова зашагала, все так же стремительно.

– Могу я угостить вас чашкой кофе? Я бы рассказал вам все про…

– Спасибо, я сама в состоянии купить себе кофе.

– Слушайте, я не какой-то псих, который…

– Именно так псих и сказал бы!

Я изо всех сил подыскивал слова, которые заставят ее обернуться, и в итоге осталось только прибегнуть к честности.

– Мне нужна ваша помощь!

Она остановилась, опустив голову, и замерла, словно принимала какое-то архисложное решение.

– Тут за углом есть кофейня, – сказала она, указывая на узкую мощеную улочку, начинавшуюся за старой аркой.

Я послушно пошел за ней и попутно представился. Генри. Генри Филд. Именно в таком порядке, будто я был шпионом из МИ-5. Правда, из нее шпион вышел бы куда лучше, потому что своего имени она так и не назвала.

– Получается, вы нашли древнее письмо, в котором упоминается книга, о которой никто никогда не слышал и которую якобы можно найти в магазине, которого не существует.

– Примерно так, – согласился я, отпивая кофе, и пенка осталась на губах, будто усы. Эта честность в каком-то смысле освобождала. Я так долго никому не говорил о находке из страха, что кто-то другой вперед меня найдет утерянную рукопись, но эта девушка, Марта (фамилия так и не прозвучала), не интересовалась моим открытием, да и знаний у нее все равно бы не хватило.

– А вы не думали обратиться к психологу?

– Ха-ха!

Не ожидал, что она начнет шутить, тем более с таким-то серьезным лицом. Макияж скрывал синяки, но она все равно морщилась от боли в рассеченной губе, отхлебывая чай. Я деликатно сделал вид, что ничего не замечаю.

– Я знаю, что магазин существовал, его адрес указан на фирменном бланке, пусть даже городская управа не может найти никаких записей о нем.

– И чем же, по-вашему, я могу помочь? Я живу здесь всего несколько дней, даже города совсем не знаю.

– О, я просто предположил, что… Так дом № 12 принадлежит не вам?

Она фыркнула, но через мгновение снова натянула на себя серьезное выражение лица.

– Мадам Боуден – владелица дома № 12. Я у нее просто работаю.

– Понимаю, ага. Так вы ассистент или что-то в этом роде?

Она помедлила, прежде чем ответить, и я тут же пожалел о своем излишнем любопытстве. Какая разница? Я спросил между делом, чтобы просто не молчать в ответ.

– Я домработница.

– О.

«“О”? А ничего поумнее тебе в голову не пришло?»

– Что ж, спасибо за чай, я пойду, пожалуй.

Она так резко поднялась и направилась к дверям, что я толком не успел среагировать.

– А может, повторим как-нибудь? – крикнул я вслед.

Она не обернулась, только помахала рукой и выскочила на оживленную улицу.

Глава 7. Опалин

Париж, 1921

С самого утра я заходила во все места, где висели таблички с надписью «требуется работник». Быстро стало понятно, что никто не жаждет нанимать молодую англичанку без каких-либо навыков, с ломаным французским и без опыта работы в торговле. Наивность моего первоначального плана (или, вернее, полное отсутствие оного) повергла меня в панику. Я бесцельно бродила по улицам, надеясь, что судьба подаст мне знак. Шла туда, куда двигалась толпа, пересекла Сену по великолепному мосту Пон-Нёф и подняла глаза к шпилям собора Парижской Богоматери, думая об Эсмеральде и Викторе Гюго. Сунув руку в сумочку, я коснулась двухтомника в переводе Бодлера и даже от этого простого прикосновения чуть успокоилась. Сложно было объяснить, даже себе самой, однако книги дарили мне чувство стабильности, покоя. Казалось: раз эти слова дошли до нас сквозь эпохи, выжили – значит, смогу и я.

Я шла по залитым дождем улицам, ощущая, что вот-вот сдамся, и тут наткнулась на книжный магазин под названием «Шекспир и Компания». Это имя в некотором смысле можно было считать обнадеживающим сигналом. В дверном проеме стояли коробки, а за ними две женщины спорили о том, как разместить товар. Они говорили по-английски, правда, одна – с американским акцентом, а во второй явно угадывалась француженка.

Витрина манила книгами – красочные переплеты из телячьей кожи, гравюры по дереву, интригующие обложки. Меня охватило возбуждение вперемешку с любопытством, как и всегда, когда я проходила мимо книжных магазинов. «Ничего не покупай», – строго велела я себе самой, вытягивая шею, чтобы заглянуть внутрь.

– Вы не могли бы помочь? – спросила та женщина, что была пониже ростом, одетая в твидовый жакет и юбку. Она походила на командира отряда скаутов, которому беспрекословно подчиняешься. Я неловко подхватила с другой стороны большую коробку, которую она держала, и оказалось, что та весит как маленький слон.

– Профессиональные риски, – прокомментировала она.

Ее явно позабавило мое пыхтение.

– Боюсь, у меня для этой работы недостаточно мускулов, – призналась я.

– О, кажется, я улавливаю в вашей речи английский акцент?

Я кивнула и представилась.

– А меня зовут Сильвия. Сильвия Бич. – Она крепко пожала мне руку. – Что ж, вы пришли по верному адресу, у нас солидный выбор романов на английском языке.

– Хотите сказать, это ваш магазин?

Прозвучало довольно глупо, не спорю, но никогда раньше я не слышала, чтобы книжным магазином заправляла женщина.

– И магазин, и все долги, которые к нему прилагаются. – Женщина рассмеялась каким-то лающим, но очень заразительным смехом.

Я поймала себя на том, что тоже улыбаюсь, хотя не очень понимаю, что тут смешного.

– Полагаю, нет шанса, что вы ищете работников? – выпалила я, надеясь, что выгляжу не слишком отчаявшейся.

Мисс Бич прислонилась спиной к коробкам и, судя по лицу, призадумалась.

– Ищу ли я работников? – повторила она.

– А опыт работы в книжном у вас имеется? – спросила другая женщина, появляясь откуда-то из глубины магазина.

– Это мисс Монье, ей принадлежит магазин на другой стороне улицы, – представила коллегу мисс Бич.

В отличие от Сильвии, мисс Монье смотрела на меня с подозрением, и я сразу поняла, что мое бедственное положение от нее не укрылось.

– Не особенно, – призналась я. Они обменялись взглядами. Возможно, они уже сотни раз видели такое – наивная девочка, приехавшая за своей парижской мечтой. – Чтобы заработать на проезд до Парижа, я продала первое издание Диккенса. И вот еще, смотрите. – Я вытащила Бодлера из сумки. – Это я купила у одного из торговцев, что стоят вдоль берега Сены.

Мисс Бич взяла томик, осторожно открыла и пролистала страницу за страницей.

– Важно пересчитать их, – негромко пояснила она. – Чем старше книга, тем больше вероятность, что каких-то страниц будет недоставать.

– В самом деле?

– О да. Период до 1800-х годов принято называть временем ручной печати. Люди тогда нередко вырывали страницы из книг для своих нужд. Однако эта находка в хорошем состоянии, поздравляю вас.

– Спасибо. – Я забрала книгу.

– У вас хорошее чутье на качественные издания, к тому же молодая женщина, способная продать книгу и на эти деньги перебраться на другой континент, явно не обделена талантом торговца. Что вы скажете, если я возьму вас в ученицы и передам свои знания о книгах?

Я открыла рот, чтобы начать многословно благодарить ее, но Сильвия подняла руку.

– Платить буду немного, а работать придется подолгу, но вы многому научитесь и обзаведетесь важными знакомствами.

– О, мисс Бич! – выдохнула я. – Я не из тех, кто не может подобрать слов… Возможно, со мной такое впервые.

– Тем лучше. Терпеть не могу сентиментальные излияния. А теперь можете помочь мне разобрать поставки?

– Что? Начнем прямо сейчас?

– А вы ждете какого-то особого момента, чтобы приступить к работе?

Она звучала очень по-деловому, и от этого ее тона я вскоре стала зависеть сильнее, чем могла вообразить.

Магазин «Шекспир и Компания» очаровал меня. Здесь царил тихий уют, присущий всем книжным магазинам с их стеллажами из темного дерева, слегка осыпавшимися от времени, и с неповторимым запахом кожи и бумаги. Однако Сильвия, которая оказалась всего на несколько лет старше меня, как наседка, собрала вокруг себя богемное семейство художников и писателей. Ее магазин был для них убежищем, библиотекой, литературным клубом, отделением почты, а в будущем, как она надеялась, и издательством. Она подружилась с ирландцем по фамилии Джойс и так увлеклась его творчеством, что намеревалась опубликовать его дебютный роман «Улисс». Дело обещало стать рискованным, потому что столь авангардный роман могли и вовсе запретить. К тому же он был огромен, а значит, печать обойдется в астрономическую сумму.

В первый день на работе я, должно быть, выглядела как ребенок, которому выдали ключи от магазина игрушек. Мое внимание притягивали книги из всех эпох, на любые темы и в самых разных обложках. Меня интересовало, кому они принадлежали, откуда приехали, как пахнут.

– Если продолжишь бродить по магазину, как покупательница, от тебя не будет никакой пользы, Опалин, – резко заявила Сильвия, и в дальнейшем я прилагала все усилия, чтобы не хвататься за интересные книги и не листать их прямо посреди рабочего дня.

Она была полна решимости обучить меня всему с азов. Сначала я таскала книги туда-сюда, расставляла и параллельно обслуживала клиентов. В более спокойные дни мы протирали от пыли полки и сами тома и Сильвия делилась тонкостями работы книготорговца.

– Старая книга – не обязательно редкая, Опалин. Редкую книгу трудно найти, но в то же время она пользуется большим спросом. Коллекционируют не только издания, но и рукописи, брошюры, гравюры, архивы, даже письма. Письма – особенно. Все, что удовлетворит ненасытное любопытство величайших умов человечества.

Должно быть, на моем лице отразилось сомнение, потому что она на мгновение прервала свое занятие и повернулась ко мне всем телом.

– Не веришь?

– Я просто не понимаю, зачем кому-то понадобилось собирать чужие письма. Как вообще можно быть уверенным, что они подлинные?

– А это правильный вопрос, моя дорогая. Из тебя однажды выйдет недурной сыщик по части литературы… Можешь сказать, кто твой любимый автор? – поинтересовалась мисс Бич.

– Легко. Эмили Бронте.

– Ну что ж, а что ты хотела бы знать о мисс Бронте, кроме того, что она уединенно жила на вересковых пустошах?

На мгновение я задумалась. Вопросов у меня было много, например: влюблялась ли она когда-нибудь? испытала ли счастье или же жила многие годы в печали?

– Ну… Меня всегда терзало то, что я не могу узнать, начала ли она писать второй роман перед смертью. И если да, что с ним случилось?

– Вот видишь. Теперь, когда ты задалась вопросом, можно начать искать ответы.

Глава 8. Марта

– Что ж, это было довольно унизительно, – пробормотала я себе под нос, заходя в дом.

– О чем ты?

Мадам Боуден порядком напугала меня неожиданным вопросом. Она стояла в дверях гостиной: сигарета в руке, озорное любопытство в глазах.

– А, ничего такого, извините. Не заметила, что сказала это вслух. – Я начала стягивать куртку.

– Ты прямо покраснела вся, а мне очень скучно, так что давай, рассказывай все по порядку. – Она обхватила меня за плечи и увлекла в гостиную, будто я была гостьей в ее доме.

– Я… просто… В общем, один парень…

– Ах, мужчина! Что же ты молчала?! – Она засмеялась, а глаза так и лучились удовольствием. Она даже подошла к окну и отдернула занавеску, оглядывая улицу. – Ну и где же он?

– Нигде. Он ушел, и это совсем неважно, правда… Вам что-нибудь нужно от меня, прежде чем я пойду готовить ужин?

– Время коктейлей, Марта, а у меня в руке все еще нет бокала, – заявила мадам Боуден с тем шармом светской дамы, который она включала всякий раз, как принимала гостей.

– Сейчас три часа дня.

Я даже не попыталась как-то замаскировать осуждение в голосе.

– Совершенно верно, – невозмутимо подтвердила хозяйка.

Я отправилась на кухню «замешать мартини», что бы это ни значило.

Пока я переставляла бутылки, выискивая что-то отдаленно похожее на мартини, мои мысли обратились к прежней жизни. Родители не пытались со мной связаться. С другой стороны, они понятия не имели, где я, а если бы знали, вряд ли захотели бы возобновить общение. Они стыдились меня. Мама скрещивала руки на груди и переводила взгляд за окно, когда я пыталась поговорить с ней о Шейне. Я решила, что ей стыдно – не потому, что я вышла замуж за грубияна, а потому, что не послушала ее, когда она предостерегала меня связываться с ним. А отец и без того вел себя так, словно меня не существовало, так что вряд ли для него что-то изменилось. Разве что толки и пересуды в пабах… О, это ему едва ли пришлось по душе. При этой мысли я мстительно улыбнулась. Они сами сделали меня такой. Все они.

Я с головой ушла в воспоминания, а очнувшись, с трудом могла сообразить, что собиралась сделать. Мартини не нашлось, так что я просто плеснула немного джина в высокий стакан и бросила туда ломтик лимона. Выпила залпом и повторила, теперь уже для мадам Боуден.

Где-то в глубине дома мадам уже звала меня.

– Иду!

Я поставила стакан на столик возле нее, едва не расплескав напиток.

– Так что же этот мужчина? Привлекательный?

Да.

– Вы совсем не то подумали. Он искал старый книжный магазин, который когда-то был здесь. Не думаю, что у этого парня все в порядке… если вы понимаете, о чем я.

– Книжный магазин? – переспросила она. Глаза казались остекленевшими, вероятно от джина. – Как интересно.

– Разве?

Я взяла со стола пепельницу и вытряхнула содержимое в камин.

– Расскажу тебе небольшую историю, – начала она, закидывая ноги на мягкую скамеечку перед креслом. – В восьмидесятых, когда я была звездой светских вечеринок на Халф-Пенни-Лейн… Ах, какие вечеринки мы закатывали тогда! Я тогда была замужем в третий раз, за Владимиром, русским математиком, и это звучит скучно, но поверь, он был кем угодно, но только не скучным сухарем! Он привозил лучшую водку и икру, и к нам на вечера приходили люди из самых разных слоев общества.

Я взялась за тряпку и принялась усердно стирать несуществующую пыль с каминной полки. Поначалу я не особенно вслушивалась в ее болтовню, но потом заинтересовалась. Возможно, мы обе слегка потеплели друг к другу и, хоть у нас не было ничего общего, осознали, что нам не так уж плохо вдвоем.

– В общем, как-то вечером, в середине лета… или в середине зимы? Ну неважно… Ах нет, точно, стояла зима, потому что тротуар весь был покрыт инеем. Так вот, одна гостья приехала поздно, крайне потрясенная. Отогреваясь у камина, она рассказала, как вышла из такси и зашла в наш дом – так ей казалось! – но обнаружилось, что это вовсе не наш дом, а книжный магазин. Маленький и старомодный, полный очаровательных раритетных книг и еще каких-то безделушек. Она вышла на улицу, обернулась, и – хоп! – магазина там уже не было, а перед носом у нее маячила наша входная дверь. Конечно, мы все решили, что она сидит на чем-то: многие люди в те дни редко когда бывали в здравом уме… Но разве не забавно, что это случилось вновь?

По спине у меня пробежал холодок. Я не любила рассказы о призраках, а это начинало походить на очередную мистическую чушь.

– Ну не то чтобы случилось нечто подобное. Он просто сказал, что ищет книжный магазин.

Что он там болтал? Должно быть, магазин был пристройкой к дому или вроде того. Я встряхнулась и поднялась – пора было готовить ужин мадам Боуден.

Когда Генри попросил о помощи, я на миг увидела в нем себя, такую, какой была раньше, открытую и доверчивую. Наверное, стоит рассказать ему о том, что поведала мне мадам Боуден. Может, это поможет ему в поисках или, по крайней мере, укажет ключ к разгадке. Но в наше время, если помогаешь людям, ты только наживаешь неприятности на свою голову, а в конце не ждет ничего, кроме сожалений. Так что я решила ничего не говорить. И закрывать жалюзи у себя в комнатке.

Забавно, как люди жалуются на скуку. Боже, я так мечтала об обычном скучном дне, когда жила с Шейном. Мой день был непредсказуем, потому что непредсказуемо было его настроение. А мне так хотелось, чтобы худшим событием за весь день было то, что ничего особенного не случилось… И вот теперь мои дни стали по-настоящему скучными и однообразными, и я понятия не имела, как ими наслаждаться. По мере того как я осваивалась, рутинные обязанности отнимали все меньше времени, и после обеда я уже порой была предоставлена сама себе.

Мадам Боуден, не знакомая с чувством такта, сделала ряд намеков в отношении того, как мой гардероб «не вдохновляет» ее и вообще «угнетает».

– Будто фирменная одежда невидимки! – Она драматично прикрыла глаза рукой.

Я смотрелась на себя, стоя перед длинным зеркалом в ванной. Джинсы и джемпер. Мне казалось, это нормально… Ну, может, немного старомодно. Я подняла глаза выше, изучая лицо. Синяки зажили и теперь почти не заметны; если не знать, то и не обнаружишь… Картинки из прошлого замелькали в голове, будто поезд на полном ходу: я забилась в угол, прижавшись спиной к кухонным шкафам, и кричу, умоляя его прекратить.

Я уперлась ладонью в стену, чтобы не упасть. Весь фокус в том, чтобы не вспоминать, не позволять страху захватить все твое существо. Смотри в будущее, занимай чем-нибудь руки и голову.

Одежда вдруг напомнила мне о жизни в маленьком городке, полном назойливых, сующих нос не в свое дело соседей и полицейских, которые ничем не помогали. Захотелось сжечь все, что я привезла оттуда. Пришло время.

Я взяла все то немногое, что заработала («Наличными на руки, зачем нам беспокоить налоговую по пустякам?»), и отправилась вниз по О’Коннелл-стрит, в магазин «Пенниз». От стены до стены все там было в джинсе, но хозяйка наверняка выдаст мне классический костюм горничной, если я вздумаю приволочь домой тонну джинсов. Я решила начать с нижнего белья и выбрала хлопчатобумажные бюстгальтер и трусики.

Это было так странно – располагать временем, деньгами и не тратить их ни на чьи желания, кроме собственных. Я была в шаге от того, чтобы начать чувствовать вину. На дворе день в самом разгаре, а я веду себя как… как… свободная женщина?

Кажется, именно от этой мысли пришло то, чего я долго не ощущала, – такое тепло, будто я улыбаюсь где-то глубоко внутри, у самого сердца.

Я зашла в отдел обуви и выбрала пару черных слипонов. Потом заметила какие-то черные брюки-капри и повесила их на плечо, намереваясь померить в раздевалке. Мне удалось отыскать белую блузку вполне профессионального кроя и даже ленту для волос – красную в белый горошек! Переполненная гордостью за новообретенную свободу и свой наметанный глаз, я отбросила всякую осторожность и купила новый рюкзак, мечтая выкинуть на помойку спортивную сумку, с которой таскалась еще со школы. В примерочной я переоделась, запихала старую одежду в старую сумку, отправилась на кассу и прямо там срезала бирки, не снимая вещи, – как в кино! Меня охватил трепет от того, как прямо здесь и сейчас начинается моя новая жизнь.

Старье я запихала в урну на улице и еще немного погуляла по городу: купила кофе навынос и пончик, прошлась по Стивенс-Грин. На улице было хорошо, и я привыкала к этому новому ощущению – будто гора рухнула с плеч. Руки расслабленно болтались вдоль тела, не то что раньше, когда я прижимала их к груди, когда вечно была начеку. Я любовалась лебедями на пруду, которым люди бросали куски хлеба, вслушивалась в шелест голубиных крыльев, когда стая вспорхнула с насеста, испугавшись чего-то. Я будто вышла из комы, и все теперь ощущалось ярче, яснее.

Когда я увидела группу студентов на траве, обсуждавших, как я предположила, нечто очень умное, внутри всколыхнулась и застарелая надежда. Может, на самом деле они обсуждали тусовки, на которые пойдут вечером, – и все-таки это была самая настоящая жизнь, вкуса которой я не ощущала прежде, и этот внутренний голод был почти непреодолимым. По дороге домой я сделала нечто, на что, как я думала, никогда не решусь: зашла в библиотеку. У дверей мужество почти покинуло меня: я осознала, что с детства не бывала в библиотеке, да и та была передвижная. А сейчас передо мной раскинулось большое оживленное здание, отделенное от улицы вращающейся дверью, через которую то и дело входили и выходили люди. Я поймала свое отражение в стекле – эту новую женщину в новой, только что купленной одежде – и сделала глубокий вдох.

Попав внутрь, я растерялась, не до конца уверенная, что надо делать дальше. Кажется, все приходили сюда по делу, потому что посетители сидели, склонившись над книгами. О мой бог, так тихо, и в этой тишине так хорошо слышно, какие все вокруг умные.

Просто ужас.

За стойкой регистрации я заметила пожилую женщину и спросила, нет ли у них чего-нибудь о том, как поступить в университет.

– Образование для взрослых? – уточнила она.

– Да, я думаю.

Без вопросов она поднялась и взяла со стойки позади несколько брошюр.

– Здесь вы найдете всю необходимую информацию.

Вот так просто. Она обратилась к следующему посетителю, а я тихо порадовалась, что получила ровно то, за чем пришла, не привлекая к себе лишнего внимания. И в этот момент я приметила книгу, о которой часто слышала от других, «Нормальные люди» Салли Руни. Хорошее название. Впервые за долгое время я подумала, что, может, книга придется по душе и мне, далекой от нормальности.

Я взяла книгу и уже вознамерилась сунуть ее в рюкзак.

– Прошу-у проще-е-е-е-ения! – тревожно и очень громко протянула библиотекарша.

Я застыла, как будто меня поймали на месте преступления, – и выглядела, должно быть, точно так же.

– Позвольте ваш читательский билет! – так же громко продолжала она, хотя мы стояли в самом тихом здании во всей Ирландии.

Я почувствовала, что краснею, потому что понятия не имела, что делать.

– Читательский билет? – повторила она, протягивая руку.

– Эм… У меня его нет, – пробормотала я, чувствуя, что вот теперь-то все на меня смотрят.

А разве бывает иначе, когда суешься туда, где тебе быть не положено?

– Ну тогда заполните вот этот бланк.

Библиотекарша вздохнула с такой тоской, словно мое появление отбросило ход ее жизни лет на десять назад. Весь язык тела – то, как у нее дернулось запястье, как напряглась шея, – демонстрировал явное разочарование. Я уже догадывалась, что в молодости она была танцовщицей, но потом случилось что-то (травма?), и вот она здесь. И каждую минуту вспоминает об этом, и чувствует обиду, и негодует.

– Я просто не буду ее брать, – предложила я, возвращая книгу на стойку.

Никогда еще я не чувствовала себя такой идиоткой. Я не знала, как взять книгу в библиотеке, – о каком университете тут говорить? И вот, упихивая брошюрки в рюкзак и собираясь уйти, я опять увидела его.

Генри.