Текст книги "Касты. Истоки неравенства в XXI веке"

«Моральные устои нации были ослаблены, а сама ее жизненная кровь испорчена наплывом этой восточной нечисти»[160]160
  Там же, с. 15–23.


[Закрыть], – сказал священник М. Д. Лихлитер, министр из Гаррисберга, штат Пенсильвания, в своем выступлении перед комитетом в 1910 году. «Наш великий англосаксонский дух должен быть сохранен, и чистая несмешанная кровь, текущая от наших арийских прародителей, не должна смешиваться с иберийской расой», – термин, применявшийся к южным итальянцам в эпоху евгеники.

Полученные данные подготовили почву для Закона об иммиграции 1924 года, который ограничил иммиграцию квотами, основанными на демографических данных 1890 года, то есть до того, как начали в большом количестве прибывать поляки, евреи, греки, итальянцы и другие уроженцы не Западной Европы.

Их статус оспаривался, эти группы не всегда получали защиту, предоставляемую неопровержимо «белым» людям, по крайней мере в те времена. Была предпринята попытка исключить итальянских избирателей из «белых» праймериз в Луизиане в 1903 году. За десять лет до этого, в 1891 году, одиннадцать итальянских иммигрантов в Новом Орлеане погибли в результате одного из крупнейших массовых линчеваний в истории Америки, после того как был убит начальник полиции, а этих иммигрантов посчитали главными подозреваемыми. После линчевания были собраны и арестованы еще сотни человек. Один из организаторов суда Линча, Джон М. Паркер, позже описал итальянцев как людей «лишь немного худших, чем негры, во всяком случае более грязных в [своих] привычках, склонных к предательствам и беззаконию»[161]161
  Ed Falco, «When Italian Immigrants Were ‘the Other’», CNN, 10 июля 2012 года, http://www.cnn.com/2012/07/10/opinion/falco-italian-immigrants/index.html.


[Закрыть]. Он был избран губернатором Луизианы.

Позже, в 1922 году, чернокожий мужчина из Алабамы по имени Джим Роллинз был осужден по закону о смешанных браках за то, что жил как муж белой женщины по имени Эдит Лабуэ. Но, когда суд узнал, что женщина была сицилийкой, и не увидел «компетентных доказательств» того, что она принадлежала белой расе, судья отменил приговор[162]162
  Дело «Роллинс против Алабамы», 1922 год.


[Закрыть]. Неуверенность в том, была ли она «окончательно» белой, вынудила суд пойти на экстраординарный шаг, освободив чернокожего мужчину, который при других обстоятельствах мог бы подвергнуться линчеванию, если бы ее считали белой женщиной.

К тому времени большинство штатов разработали – или находились в процессе разработки – еще более извращенные определения белого и черного человека.

Арканзас впервые дал определение негра как «человека, в котором наблюдается видимая и отчетливая примесь африканской крови». Затем, в 1911 году, государство изменило его на всех, «кто имел… любое количество негритянской крови, сколь бы малым оно ни было»[163]163
  В 1911 году Арканзас принял Закон 320 (Законопроект 79 Палаты представителей), свое «правило одной капли». Этот закон объявил межрасовое «сожительство» уголовным преступлением и определил «негром» любого, «у кого это есть… какая бы то ни было негритянская кровь». Л. П. Сандельс и Джозеф М. Хилл, Сборник статутов Арканзаса, охватывающий все законы общего характера (Columbia, Mo., 1894), с. 1375. В 1910 году Верховный суд Луизианы отменил приговор Октаву Тредэвэю из Нового Орлеана и его любовнице, которая имела смешанное происхождение. Согласно Энциклопедии Арканзаса, «председатель Верховного суда Оливье Провости постановил, что женщина не была ни «негритянкой», ни «чернокожей»; скорее она была «цветной», промежуточной кастой, основанной на двойном происхождении, как это определено в прецедентном праве Луизианы. В течение месяца после постановления Провости законодатели вновь собрались, внося поправки в статут, чтобы определить «негр» через одну тридцатьсекундную дробь крови – по сути, правило одной капли. Когда в следующем году собрался законодательный орган Арканзаса, непокорному судье не оставалось места для маневра. Они приняли формулировку статута Луизианы, добавив при этом оговорку об одном действии. Уголовное преступление за межрасовый секс «каралось тюремным заключением на срок от одного месяца до года с каторжными работами». Frank W. Sweet, «One Drop Rule», Encyclopedia of Arkansas, 1 февраля 2019 года, http://www.encyclopediaof arkansas.net/encyclopedia/entry-detail.aspx?entryID=5365.


[Закрыть], поскольку это переводило межрасовый секс в категорию уголовных преступлений. Штат Алабама в своем запрете на смешанные браки определил чернокожим любого, у кого есть «капля негритянской крови». В штате Орегон небелым считается любое лицо, «являющееся на четверть негром, китайцем или любое лицо, имеющее четверть негритянской, китайской или канакской крови или более половины индейской крови». Северная Каролина запретила браки между белыми и любым лицом «негритянского или индийского происхождения до 3-го поколения включительно». В штате Джорджия белый цвет определяется как «отсутствие признаков негритянской, африканской, вест-индийской или азиатской крови».

Еще в 1983 году в Луизиане был принят закон об учете, устанавливающий границу на уровне «одна тридцать вторая негритянской крови». Культура Луизианы, в отличие от индейских законов Ману, пошла на большую специфичность при разграничении различных подкаст на основе предполагаемого процента африканской «крови». Это были гриф (три четверти черной крови), марабон (пять восьмых черной крови), мулат (половина), квартерон (одна четвертая), октарон (одна восьмая), секстарон (одна шестнадцатая), демимамелук (одна тридцать вторая) и сангмеле (одна шестьдесят четвертая). Последние категории, как показали генетические исследования в XXI веке, будут охватывать миллионы американцев, которые теперь относятся к европеоидной расе. Все эти категории свидетельствуют об исторически сложившейся в Америке озабоченности доминирующей касты расой и кастовой чистотой.

Виргиния пошла ва-банк и приняла так называемый Закон о расовой целостности 1924 года, который, помимо запрета межрасовых браков, определял белого человека как человека, «у которого нет никаких следов какой-либо другой крови, кроме европеоидной»[164]164
  Brendan Wolfe, «Racial Integrity Laws (1924–1930)», Encyclopedia Virginia, 4 ноября 2015 года, https:// www.encyclopediavirginia.org/racial_integrity_laws_of_the_1920s.


[Закрыть].

«Отслеживаемое количество» должно было гарантировать, что даже чернокожие, которые не выглядят черными, останутся на положенном им месте»[165]165
  Raymond T. Diamond and Robert J. Cottrol, «Codifying Caste: Louisiana’s Racial Classification Scheme and the Fourteenth Amendment», Loyola Law Review 29, выпуск 2 (Spring 1983): 281, 266.


[Закрыть], – писали Даймонд и Коттрол. «Отслеживание происхождения черных с как можно более давних пор стало предпосылкой для гладкого функционирования кастовой системы».

Испытания средних каст

Расы, признанные белыми

Распространяя мечту о господстве над землей и всеми живущими на ней, господстве тех, кого можно считать белыми, американская кастовая система превратилась в гамбит «все или ничего» для достижения высшей ступени. Вот почему, когда в 1905 году Ибор-Сити, штат Флорида, начал сегрегировать свои трамваи, кубинцы, не знавшие, в какую категорию их определят, испытали облегчение и обрадовались, «обнаружив, что им разрешено сидеть в белой секции»[166]166
  Nancy Hewitt, Southern Discomfort: Women’s Activism in Tampa, Florida, 1880s to 1920s (Urbana: University of Illinois Press, 2001), цитируется у Voogd, Race Riots, с. 40.


[Закрыть].

Те, кому разрешили находиться под знаменем белого человека, могли пожинать плоды полноценного гражданства, подняться до высоких позиций или, насколько позволяли их таланты, получить доступ к лучшему, что могла предложить страна, – по крайней мере уважение при общении с группами подчиненных, которых за малейшую ошибку ожидало наказание. Двухуровневая кастовая система повысила ставки в пользу белизны, что привело к тому, что значительная доля судебных дел того времени была посвящена вопросу, к какой касте отнести людей пограничной категории, которые хотели права, доступные верхушке.

Японский иммигрант по имени Такао Одзава прожил в Соединенных Штатах более двадцати лет. Он пытался доказать, что достоин гражданства и должен считаться белым, потому что его кожа светлее, чем у многих «белых людей». Он хотел знать, в чем состоит отличие между ним и абстрактным белым человеком? Как он мог не быть белым, если у него была белая кожа? Что значит быть белым, если человек с настоящей белой кожей не был белым?

Его дело дошло до Верховного суда США. В 1922 году Суд единогласно постановил, что белый цвет означает не цвет кожи, а «кавказскую расу», и что японцы не являются кавказцами, несмотря на то что лишь немногие белые американцы были выходцами непосредственно из расположенных в России Кавказских гор и что этих самых выходцев на тот момент также не принимали в гражданство.

После вынесения постановления газета, обслуживающая японских иммигрантов, высмеяла это решение: «Поскольку эта газета не считает белых «высшей расой», ее редакция «рада», что «высокий суд не посчитал японца свободным белым человеком»[167]167
  Yuchi Ichioka, «The Early Japanese Immigrant Quest for Citizenship: The Background of the 1922 Ozawa Case», Amerasia 4, выпуск 1 (1977), цитируется у López, White by Law, с. 60.


[Закрыть].

Несколько месяцев спустя иммигрант из доминирующей касты Индии попытался присоединиться к своим коллегам из высшей касты в Америке, когда его заявление о предоставлении гражданства дошло до Верховного суда. Бхагат Сингх Тхинд утверждал, что он европеец, ариец, по сути, происходил из той же группы, что и европейцы, учитывая широко распространенное мнение, что арийцы мигрировали на юг, в Индию, и сформировали высшую касту этой страны. Можно сказать, что он имел больше прав на то, чтобы считаться кавказоидом, чем люди, осуждающие его. В конце концов, Кавказские горы располагались ближе к территории Ирана и соседствующей с ним Индии, чем к Западной Европе.

Суд не согласился и отклонил ходатайство Тинда о гражданстве в 1923 году. «Возможно, светловолосый скандинав и смуглый индус и вправду имеют общих предков в смутных глубинах древности, – писал Суд, – но средний человек прекрасно знает, что сегодня между ними существуют безошибочные и глубокие различия»[168]168
  López, White by Law, с. 63.


[Закрыть].

Эти решения стали настоящей катастрофой для азиатов, желающих получить гражданство. Когда в обществе резко возросли прозападные европейские настроения, правительство начало отменять натурализованное гражданство людей азиатского происхождения, которые уже успели его получить. Это равносильно отказу от людей, которые на законных основаниях проживали в Соединенных Штатах большую часть своей взрослой жизни, что отразится столетие спустя на иммигрантах, пересекающих южную границу США с Мексикой.

Такой ход мог привести к трагическим последствиям. Вайшно Дас Багай, иммигрант из Индии, находился в Соединенных Штатах в течение восьми лет к тому времени, когда Верховный суд постановил, что индийцы не являются белыми и поэтому не имеют права на гражданство. У него были жена, трое детей и собственный универсальный магазин на Филмор-стрит в Сан-Франциско. В своем магазине он ходил в костюмах-тройках и имел европейскую стрижку с пробором сбоку. Багай потерял гражданство из-за дискриминации небелых иммигрантов. Затем его лишили бизнеса, который он создал своими руками, из-за закона Калифорнии, ограничивающего экономические права людей, не являющихся гражданами. Лишенный паспорта, он не мог вернуться в Индию и стал человеком без страны.

Вдали от своего первоначального дома и отвергнутый на новой родине, он снял комнату в Сан-Хосе, пустил газ и покончил с собой. Он оставил предсмертную записку, в которой посетовал на тщетность всего, чем он пожертвовал, чтобы приехать в Америку: «Препятствия ждали меня на этом пути, заторы – на соседнем, а позади остались сожженные мосты»[169]169
  Kritika Agarwal, «Vaishno Das Bagai’s Disillusionment with America», South Asian American Digital Archive, 6 августа 2014 года, https://www.saada.org/tides/article/living-in-a-gilded-cage.


[Закрыть].

Независимо от того, каким путем спорный кандидат добился признания, кастовая система изменялась так, чтобы удовлетворять условиям, которые придумывала высшая каста ради сохранения своей чистоты. Иллюзии остальных висели на тонком, потрепанном волоске. Один японский писатель как-то заметил, что только крохотный апостроф отделял ирландского О’Хару, получившего гражданство, от японского Охары, которому в гражданстве отказывали[170]170
  Окада, Мальчик «нет-нет», с. 202.


[Закрыть]. Такие случаи обнажали не только абсурдность, но и ошибочность всех этих искусственных ярлыков и предполагаемого ими определения чистых и загрязненных рас. В то же время они разоблачили непоколебимую жесткость кастовой системы, которая оказалась сильнее свидетельств, противоречащих ее основам, и устойчива против доводов логики.

Определение чистоты и устойчивость нижней ступени

Пока переходные касты постепенно добивались перехода на более высокие ступени, неизменным оставалось абсолютное исключение в этом вопросе для «нечистой» низшей касты. Афроамериканцы не просто не были гражданами, они, как и их коллеги из далитов в Индии, были вынуждены выйти за рамки общественного договора.

Как и далиты, они ежедневно несли на себе основную тяжесть заражения, приписываемого самим их существам. Далитам не разрешалось пить из тех же чашек, что и доминирующим кастам в Индии, жить в деревнях представителей высшей касты, проходить через парадные двери домов высших каст, что не разрешалось и афроамериканцам в Соединеных Штатах на протяжении большей части истории. Афроамериканцы на Юге должны были входить в дома или иные предназначенные для белых сооружения через боковую или заднюю дверь. По всей территории Соединенных Штатов законы о комендантском часе запрещают им появляться в белых городах и кварталах после захода солнца под угрозой нападения или линчевания. На севере же, пусть им и разрешалось сидеть и есть в барах и ресторанах, обычным делом для бармена было демонстративно разбить стакан, из которого только что отпил черный посетитель. На звон разбитого стекла оборачивались другие завсегдатаи, желающие узнать, кто стал причиной такой реакции на кастовое загрязнение.

Неприкасаемым не разрешалось входить в индуистские храмы, а черным мормонам в Америке, например, не разрешалось входить в храмы религии, которой они следовали, и до 1978 года они не могли становиться священниками[171]171
  Jana Riess, «Forty Years On, Most Mormons Still Believe the Racist Temple Ban Was God’s Will», Religion News, 1 июня 2018 года, https://religionnews.com/2018/06/11/40-years-later-most-mormons-still-believe-the-racist-priesthood-temple-ban-was-gods-will. См. также «Раса и священство», Церковь Иисуса Христа Святых последних дней, без даты, https://www.churchofjesuschrist.org/study/manual/gospel-topics-essays/race-and-the-priesthood?lang=eng.


[Закрыть]. Порабощенным черным людям запрещалось учиться читать Библию или любую книгу похожей тематики, равно как неприкасаемым было запрещено изучать санскрит и священные тексты. В церквях на Юге чернокожие прихожане сидели в галереях или в задних рядах, а когда и это не устраивало господствующую касту, «неграм оставалось слушать пение псалмов, льющееся из окон и дверей церкви»[172]172
  Goodell, American Slave Code, с. 312.


[Закрыть], стоя за оградой. По сей день воскресное утро считается временем наиболее очевидной сегрегации в Америке.

Уже в эпоху гражданских прав кастовая система исключила афроамериканцев из публичной жизни Юга – региона, где проживало большинство из них. Они знали, что нужно игнорировать любое объявление о гастролях в городе цирка или о политическом митинге; эти события их совершенно не должны были касаться. «Их выгнали с парадов в День независимости, – писал историк Дэвид Рёдигер, – как «осквернителей» политического режима»[173]173
  Roediger, Wages of Whiteness, с. 57.


[Закрыть].

Замечание британского судьи, касающееся низших каст в Индии, применительно и к современным ему афроамериканцам. «Им не разрешалось присутствовать на великих национальных торжествах или следующих за ними народных гуляньях, – писал колониальный администратор и историк У. У. Хантер. – Они никогда не могли выйти из своего рабского положения; и за ними был закреплен тяжелейший труд на полях»[174]174
  W. W. Hunter, The Indian Empire: Its People, History and Products (London: Trübner & Co., 1886), с. 91.


[Закрыть].

В сложившейся ситуации факт исключения использовался для оправдания исключения. Их место изгоев оправдывало их статус изгоев. Их отправляли на самую унизительную, самую грязную работу и поэтому считали низкими и грязными, и каждый в кастовой системе принимал как должное их угнетенное положение.

На тех, кто принадлежал к низшей касте, лежала обязанность приспосабливаться к удобству доминирующей касты при контакте с белыми людьми. Афроамериканец, которому удалось стать архитектором в XIX веке, должен был приучить себя «читать архитектурные чертежи вверх ногами, – писал ученый Чарльз У. Миллс, – потому что он знал, что белые клиенты будут чувствовать себя неловко, если он будет работать с ними с той же стороны стола, что и они сами»[175]175
  Миллс, Расовый договор, с. 51.


[Закрыть].

В XX веке изменение привычного порядка вещей могло стать причиной паники среди представителей доминирующей касты. Однажды, в эпоху борьбы за гражданские права, обезумевшая белая мать из Миссисипи затащила в дом свою маленькую дочь, держала ее над кухонной раковиной и терла ее маленькую ручку тряпкой для мытья посуды с таким рвением, будто от этого зависели их жизни. Девочка всего лишь коснулась руки другой маленькой, только чернокожей, девочки, которая работала на принадлежащем семье участке. Мать сказала ей никогда больше не прикасаться к руке той девочки, хотя использовала при этом другой термин.

«На них микробы, – сказала мать. – Они гадкие»[176]176
  Clark, Southern Discomfort. Также интервью Тены Кларк провела Лоис Райцес, WABE/National Public Radio, 27 декабря 2018 года, https://www.wabe.org/music-legend-tena-clark-unveils-her-chaotic-childhood-in-southern-discomfort.


[Закрыть]. Ярость матери напугала девочку и довела ее до слез, пока они, склонившись, стояли над раковиной. Увидев слезы дочери, расплакалась и мать, которая устала от царящего вокруг искусственного террора, от рамок, в которые, как в тюрьму, она заключала своего ребенка на всю оставшуюся жизнь.

Это было нарушение вето, и, по слухам, белые южане в 1970-х годах даже не пожимали руки чернокожему.

Молодой человек из доминирующей касты, выросший на Юге эпохи Великой депрессии, был хорошо обучен правилам кастовой системы и, как и ожидалось, придерживался их во всем. Когда в середине XX века он отправился на север и вступил в армию, ему открылись глаза на ложь, окружающую его с самого детства.

«Странные вещи проявляются в нас, как язвы, когда мы освобождаемся от наших заблуждений», – сказал белый южанин.

На севере он порой попадал в ситуации, когда чернокожим разрешалось работать в тех же условиях, что и белым. «Я думал, что буду полностью подготовлен, эмоционально и интеллектуально», – вспоминал несколько лет спустя мужчина, редактор журнала «Взгляд».

Но он обнаружил, что находится в плену собственной обусловленности, которую назвал определенным безумием. Каждый раз, когда ему приходилось пожимать руку чернокожему, он чувствовал автоматическое отвращение, которое в нем когда-то взрастили. Он отшатывался, хотя в детстве чернокожие женщины купали его, замешивали тесто для его печенья, и их прикосновения не вызывали у него отвращения, когда они влачили рабское существование. «Каждый раз, когда я здоровался с негром, – говорил он, – я чувствовал побуждение вымыть руки. Каждый рациональный импульс, все, что я считал лучшим в себе, боролось с этим побуждением. Но рука, коснувшаяся темной кожи, имела собственную волю, и ее нельзя было отговорить перестать давать сигнал о том, что она нечиста. Вот что я называю безумием»[177]177
  George De Vos, «Psychology of Purity and Pollution as Related to Social Self-Identity and Caste», в Reuck and Knight, Caste and race, с. 304.


[Закрыть].

Столп номер пять
Джати и Лежень

При строительстве дома самой важной частью каркаса является поперечный деревянный брус, закладываемый на место, где необходимо будет закрепить фундамент. Этот брус называется лежнем – балка, которая проходит на всю длину основания дома и распределяет на себе вес возведенной на ней конструкции. Стойки и погреба, потолки и окна, двери и кровля – все составляющие дома возведены на лежне. В кастовой системе роль лежня выполняет нижняя каста, на которой держится все остальное.

Южный политик провозгласил эту центральную доктрину из зала Сената США в марте 1858 года. «Во всех социальных системах должен быть класс, который выполнял бы черную и тяжелую работу на благо общества»[178]178
  Джеймс Генри Хаммонд, Избранные отрывки из писем и речей достопочтенного. Джеймса Х. Хэммонда из Южной Каролины (New York, 1866), с. 318.


[Закрыть], – сказал сенатор Джеймс Генри Хаммонд из Южной Каролины своим коллегам-сенаторам. «Этому классу достаточно будет небольшого интеллекта и базовых навыков. Ему необходимы такие качества, как энергичность, покорность, верность. У нас должен быть такой класс… Это есть самый лежень нашего общества».

Он восхищался смекалкой Юга, который, по его словам, «нашел расу, приспособленную для этой цели… Наши рабы – черные, представители другой, низшей расы. Статус, который мы им определили, – это их повышение. Став нашими рабами, они поднялись из того состояния, в котором их впервые создал Бог».

Хаммонд владел несколькими плантациями и более чем тремя сотнями душ; такое состояние он обрел, женившись на простой и наивной юной дочери богатого землевладельца из Южной Каролины. Он поднимался по служебной лестнице до должности губернатора штата и стал ведущей фигурой на довоенном Юге. Задолго до того, как произнести эту речь, он зарекомендовал себя как один из самых отвратительных людей за всю историю Сената, и один ученый считал его «не чем иным, как чудовищем»[179]179
  Bleser, Secret and Sacred, с. 12; Craig Thompson Friend, «Sex, Self, and the Performance of Patriarchal Manhood in the Old South», в The Old South’s Modern Worlds: Slavery, Region, and a Nation in the Age of Progress, изд. Л. Дайан Барнс, Брайан Шон и Фрэнк Тауэрс (Oxford: Oxford University Press, 2011), с. 247.


[Закрыть]. Известно, что он неоднократно насиловал по крайней мере двух женщин из числа принадлежащих ему рабов, причем одна из жертв, как полагают, была его дочерью от другой рабыни.

Его политическая карьера чуть не потерпела крах, когда стало известно, что он изнасиловал четырех своих юных племянниц, что разрушило их жизнь – ни одна из них так и не вышла замуж после достижения совершеннолетия. В своем дневнике он весьма беспечно обвинял племянниц в «кокетстве»[180]180
  Rosellen Brown, «Monster of All He Surveyed» (рецензия на Bleser, Secret and Sacred), New York Times, 29 января 1989 года, https://www.nytimes.com/1989/01/29/books/monster-of-all-he-surveyed.html.


[Закрыть]. Не выдержав подобного, не единственного, его злодеяния, жена ушла от него, забрав с собой детей, только чтобы потом вернуться. Он вышел сухим из скандала и был избран в Сенат США.

Но наиболее известен он своей речью, в которой иерархия Юга, чей дух распространился на остальную часть страны, превратилась в структуру, возведенную на лежне. Таким образом, он определил пятый столп касты – разделение труда на основе места в иерархии. По его теории, первичная экономическая цель иерархии заключалась в гарантии исполнения необходимых для функционирования общества задач, причем факт исполнения не должен зависеть от желания исполнителей, даже если их задача тяжела и незаметна, как задача балки, на которой стоит дом.

В индийской кастовой системе бесконечно более сложной иерархии, подкаста, или джати, в которой родился человек, определяла профессию, которой занималась его семья, от уборщика туалетов до священников в храмах. Те, кто родился в семьях, которые собирали мусор, дубили шкуры животных или обращались с мертвыми, считались самыми грязными и низшими в иерархии, неприкасаемыми из-за ужасной и неблагодарной, хотя и необходимой задачи, для выполнения которой они, по-видимому, были рождены.

Точно так же афроамериканцы на протяжении большей части истории Соединенных Штатов по определению были обречены на самую грязную, унизительную и наименее желанную работу. После порабощения и до двадцатого века они были в основном ограничены ролью издольщиков и слуг – горничных, газонщиков, шоферов и дворников. Самое большее, на что могли надеяться те, кто сумел получить образование, – это учить, заботиться о здоровье или хоронить других людей из подчиненной касты.

«В каждой из этих стран существует серьезная профессиональная депривация, – писали ученые Сидней Верба, Башируддин Ахмед и Анил Бхатт в сравнительном исследовании Индии и США в 1971 году. – Депривация – по крайней мере, с точки зрения уровня – примерно одинаковой степени»[181]181
  Верба, Ахмед и Бхатт, Каста, раса и политика, с. 83.


[Закрыть].

В штате Южная Каролина сразу после Гражданской войны черным людям прямо запретили выполнять любую работу, кроме сельскохозяйственной или домашней, что определило их место в кастовой системе. Законодательный орган постановил, что «ни одно цветное лицо не должно заниматься искусством, торговлей или ремесленным делом, работой механика или продавца, или любой другой торговлей, работой или бизнесом (кроме животноводства или работы служащего по трудовому договору) за свой счет и в свою пользу до тех пор, пока он не получит лицензию от судьи районного суда, которая действительна только в течение одного года»[182]182
  Акты и совместные резолюции Генеральной Ассамблеи штата Южная Каролина, принятые на сессиях 1864–1865 годов (Columbia, S.C., 1866), с. 299.


[Закрыть]. За лицензию была установлена заведомо непомерно высокая стоимость в 100 долларов в год, что эквивалентно 1500 долларов в 2018 году. Это был сбор, который не требовался от господствующей касты, члены которой, не находясь в рабстве на протяжении четверти тысячелетия, имели больше возможностей заработать такие деньги.

Закон формально прекратил действовать в течение десятилетия, известного как Реконструкция, когда Север взял под контроль бывшую Конфедерацию, но фактически снова начал работать, когда Север отступил, и бывшие поработители снова пришли к власти, готовые отомстить за свое поражение в Гражданской войне. В Северной Каролине, во времена рабства и в эпоху издольщины, людям из низшей касты запрещалось торговать любыми товарами, иначе им грозило наказание в тридцать девять ударов плетью[183]183
  Goodell, American Slave Code, с. 337.


[Закрыть]. Это заблокировало основной путь к заработку на собственном сельскохозяйственном труде и вынудило их попасть в экономическую зависимость от господствующей касты.

«Кастовый порядок, пришедший на смену рабству, определял негров в рабочие и слуги для белого населения, – писал ученый Эдвард Рейтер. – Выбор у них был небольшой, и большинство занятий, не относящихся к неквалифицированному физическому труду, были для них недоступны»[184]184
  Edward B. Reuter, «Competition and the Racial Division of Labor», Томпсон, Расовые отношения, с. 58.


[Закрыть].

Юг закрыл им пути ко всем станциям дальше тех, на которые они были назначены. «Нет ничего хуже тех вещей, что могут отвлечь негра от ручки плуга, кастрюли, словом, работы слуги, – сказал губернатор штата Миссисипи Джеймс К. Вардаман. – Всемогущий Бог создал его для холопства. Больше он ни на что не годен»[185]185
  Independent (New York) 54, выпуск 2798 (17 июля 1902 года), с. 1739.


[Закрыть].

Те, кому удалось уйти на Север после Гражданской войны и во время больших волн Великого переселения народов, начавшихся в Первую мировую войну, обнаружили, что они могут покинуть Юг, но не выйти из касты. Они пришли на Север снизу, оказавшись в положении ниже южных и восточных европейцев, которые, возможно, еще не выучили английский, но которым разрешили вступать в профсоюзы и жить в районах с более высоким уровнем обслуживания, куда не допускали чернокожих граждан, чей труд облагородил землю и увеличил благосостояние страны[186]186
  Американские цветные полосы существовали не потому, что они были необходимы правительству, – писал историк Джордж М. Фредриксон, – а потому, что они не действовали, по крайней мере до недавнего времени, чтобы запретить дискриминационную практику частных работодателей и профсоюзов». Fredrickson, White Supremacy, с. 235. См. также Roediger, Wages of Whiteness, с. 58. «В Нью-Йорке и некоторых других северных городах цветным людям по-прежнему отказывают в лицензиях на вождение тележек и другие аналогичные занятия в поисках средств к существованию». Goodell, American Slave Code, с. 337.


[Закрыть]. Хотя не существовало федерального закона, ограничивающего людей определенными занятиями по признаку расы, законодательные акты на юге и обычаи на севере удерживали людей из низших каст на предписанном им месте. Северные предприятия часто нанимали афроамериканцев только в качестве штрейкбрехеров, а профсоюзы не позволяли им заниматься рядом профессий, предназначенных только для белых, например монтажом труб и сантехническими работами. Городские инспекторы отказывались подписывать работу черных электриков. Завод в Милуоки отказывал в работе чернокожим мужчинам, которые заходили через главные ворота. В Нью-Йорке и Филадельфии чернокожим людям долгое время прямо выдавали только лицензии на вождение телег.

«Ему были закрыты все пути к светлому будущему»[187]187
  Уильям А. Синклер, Последствия рабства (Boston: Small, Maynard, 1905), с. 67.


[Закрыть], – писал Уильям А. Синклер, автор работ по истории рабства и его последствий, о судьбе человека из подчиненной касты.

Были исключения – некоторые выбирали невольников, в основном детей от рабовладельцев, на работу плотниками, кузнецами или специалистами в других ремеслах, которые требовались бы на больших плантациях, таких как плантации Томаса Джефферсона в Монтичелло.

Даже в Индии, где существуют тысячи каст внутри каст, в пределах четырех основных варн, «ни одна профессия не привязана к конкретной касте»[188]188
  W. Lloyd Warner and Allison Davis, «A Comparative Study of American Caste», в Томпсоне, Расовые отношения, с. 231.


[Закрыть], – писали антропологи У. Ллойд Уорнер и Эллисон Дэвис. «Хотя теоретически каста требует профессиональной специализации, на практике даже у наиболее идеально организованной из нескольких каст, брахманов, есть широкое разнообразие занятий». Французский антрополог и философ Селестен Бугле писал, что в индийской кастовой системе «можно выделить шесть торговых каст, три книжных, сорок крестьянских, двадцать четыре мастеровых, девять пастушьих и охотничьих, четырнадцать связанных с морским промыслом, двенадцать ремесленных, плотничьих, кузнечных, ювелирных и гончарных, тринадцать ткацких, тринадцать винодельных, одиннадцать связанных с работой по дому»[189]189
  Бугле, Кастовая система, с. 17.


[Закрыть].

Таким образом, кастовые различия в Америке, возможно, некоторое время были даже более резкими, чем в Индии. В 1890 году «85 процентов чернокожих мужчин и 96 процентов чернокожих женщин были заняты всего в двух профессиональных категориях, – писал социолог Стивен Стейнберг, – сельское хозяйство и домашнее или личное обслуживание»[190]190
  Steinberg, Ethnic Myth, с. 206–207.


[Закрыть]. Сорок лет спустя, когда началась Депрессия и афроамериканцы переехали в северные города, процент черных людей в нижней части трудовой иерархии остался прежним, хотя к тому времени почти половина чернокожих выполняла ручной труд, который требовал только физической силы. Только 5 процентов числились в рядах «белых воротничков» – многие из них были министрами, учителями и владельцами малого бизнеса, работающими на благо других чернокожих.

Статус афроамериканцев как на севере, так и на юге был настолько очевиден, что белые люди отказывались выполнять обязанности, которые считали унизительными для своего статуса. Один британский турист 1810-х годов заметил, что белые американцы хорошо знали, какие задачи подходят только чернокожим. Белые бедняки в Огайо «отказывались носить воду для собственных нужд, – писал историк Дэвид Р. Рёдигер, – опасаясь, что их сочтут «подобными рабам»[191]191
  Roediger, Wages of Whiteness, с. 49.


[Закрыть].

Исторически сложившаяся ассоциация между черным трудом и чернотой делала еще устойчивее порочный круг, в котором оказались чернокожие граждане. Их наказывали за то, что они находились в положении, которое вынуждены были терпеть. Рабское бремя преследовало их и на свободе.

По мере изменения формы кастовой системы в XX веке доминирующая каста находила все более изощренные способы насаждения профессиональной иерархии. «Если белые и цветные люди работают вместе, – писал историк Бертрам Дойл в 1930-х годах, – они, как правило, не выполняют одни и те же задачи и, конечно, не находятся в равном статусе… Негры редко, если вообще когда-либо, получают власть над белыми людьми. Более того, негр рассчитывает остаться в нижних рядах; поднимаясь, если это вообще возможно, только над другими неграми»[192]192
  Doyle, Etiquette of Race Relations, с. 154.


[Закрыть]. Как бы хорошо он ни выполнял свою работу, писал Дойл, «он зачастую не может надеяться на повышение по службе».

Ваше место было предопределено еще до вашего рождения. «Негр может стать локомотивным пожарным, – писал Дойл, – но никогда – инженером».

Таким образом, каста означала не просто выполнение определенного вида работы; она определяла, будет ли конкретный человек начальником или подчиненным. «Таким образом, должно быть разделение труда на две расы, и черную работу должны выполнять чернокожие, – писал Дойл, – которые должны понимать и исполнять свою роль».

Черный мужчина в 1930-х годах направлялся в гости к молодой женщине, которая ему нравилась, и на пути ему требовалось пересечь городскую площадь. Там к нему подошли какие-то белые люди и «заставили его приобрести комбинезон», заявив, что он «слишком франтовато одет для буднего дня»[193]193
  Там же, с. 154, 155.


[Закрыть].

Рабство установило искусственные параметры для ролей, которые должна была выполнять каждая каста, и единственная работа, выходящая за рамки плуга или кухни, которую допускала кастовая система для представителей низшей касты, – это развлечение, которое является своеобразной формой рабства в этом мире. Негры могли участвовать в шоу для удовольствия господствующей касты, таким образом закрепляя стереотипы врожденной черной низости, приземленности, основанной на животных инстинктах, а не на человеческом творчестве. Чернокожие в таком виде не могли представлять угрозы господству доминирующей касты в лидерстве и интеллекте.

Принуждение порабощенных людей к работе по команде также усиливало их подчинение. Их заставляли петь, несмотря на истощение или агонию от недавней порки, в противном случае они рисковали подвергнуться дальнейшему наказанию. Принудительное хорошее настроение также стало орудием подчинения, чтобы смягчить вину господствующей касты и еще больше унизить порабощенных. Если они счастливы в оковах, разве можно будет сказать, что с ними плохо обращаются? Веселье, даже из-под кнута, считалось необходимым подтверждением нормальности и естественности кастовой структуры, залогом согласия со своим местом в иерархии. Таким образом, они были вынуждены согласиться на унижение своего достоинства, петь и танцевать, даже когда их разлучали с супругами, детьми или родителями на торгах. «Это делалось для того, чтобы они казались веселыми и счастливыми, – писал до Гражданской войны Уильям Уэллс Браун, помощник спекулянта, чья работа заключалась в том, чтобы привести живой товар в пригодное для продажи состояние. – Я часто заставлял их танцевать, – вспоминал он, – хотя их щеки были мокры от слез»[194]194
  Brown, Life of William Wells Brown, с. 45.


[Закрыть].

Позже афроамериканцы обратили эстрадную роль, которую они были вынуждены исполнять, и талант, который они на ней взрастили, в выдающееся положение в сфере развлечений и в американской культуре, несоразмерное их количеству. С начала двадцатого века самые богатые афроамериканцы – от Луи Армстронга до Мухаммеда Али – традиционно были артистами и спортсменами. Даже в наши дни семнадцать из первой двадцатки – от Опры Уинфри до Jay-Z и Майкла Джордана – в рейтинге самых богатых афроамериканцев 2020 года заработали свое состояние в качестве новаторов, а затем магнатов в индустрии развлечений или в спорте.