Текст книги "Я тебя нашел"

– Но каких?

Вместо ответа Франсуа положил перед Кларой еще одну фотографию. Она узнала там себя и удивилась, когда это она успела потерять свои круглые щечки и почему у нее такой недоверчивый взгляд. На снимке она была запечатлена подростком, вместе с каким-то незнакомым мужчиной.

– Здесь ты со своим настоящим отцом за несколько недель до его смерти.

Изумленно раскрыв рот, Клара уставилась на своего собеседника.

– Он стал жертвой убийства, когда тебе было шестнадцать лет. Его убили практически тем же способом, что и того мужчину, о котором говорилось в новостях.

– Что это еще за бред?!

Эти слова девушка уже выкрикнула. То, что ей сейчас рассказал Франсуа, больше всего походило на сюжет из научной фантастики. Но никак не на ее жизнь! Подобно капле сильнейшего яда, паника моментально распространилась по венам.

– Я бы очень хотел, чтобы было по-другому, – прошептал Франсуа, – но все это правда.

Он положил на стол досье и подтолкнул его к девушке. Клара с опаской открыла папку и внимательно посмотрела на несколько фотографий, где она была запечатлена сперва ребенком, затем подростком. Затем взгляд ее упал на заголовок статьи: «Врач зверски убит, его шестнадцатилетняя дочь исчезла!» Она умоляюще уставилась на Франсуа, безмолвно прося объяснений.

– Убийца твоего отца похитил тебя, Клара. Он многие годы удерживал тебя в неволе. Пока тебе наконец не удалось от него сбежать.

Франсуа взял ее за плечи, но Клара освободилась, резко встала и нервным движением захлопнула папку, чтобы больше не видеть ее содержимого.

– Ты что, стер мне память?

– Нет! – протестующе воскликнул Франсуа. – Процедура не затрагивает нейроны. Она воздействует только на сознание. Мы можем вернуть все назад, и я уже давно присматриваюсь, пытаясь определить, способна ли ты возвратиться к нормальной жизни…

– Но кто же я тогда, черт подери?! – прервала его девушка. – Кто я?

– Ты Клара Ройер.

– Ройер? Как жертва?

– Да. И в то же время нет.

Клара задрожала. Франсуа схватил ее за руки, принялся успокаивать, торопливо объясняя. Она вовсе не из семьи Жан-Марка Ройера. Ее отец был врачом, его звали Иван. Клара жила с ним в большом доме в Эр и Луар в окрестностях Шартра. В спокойной деревне Люиньи. Она посещала колледж, как и все девочки ее возраста. Мать умерла, когда Кларе было шесть лет. На деревенской дороге какой-то лихач врезался в ее машину.

В противоположность этому история, случившаяся, когда девочке было тринадцать, полностью стерлась из ее памяти.

– Что же тогда произошло?

– Кто-то проник в ваш дом, когда ты была одна в своей комнате. В тот день твой отец вернулся с работы раньше обычного. Это удивило преступника, и он убил его кухонным ножом.

Был ли злоумышленник застигнут Иваном Ройером во время кражи? Или он проник в дом специально, чтобы убить? Так или иначе, отцу Клары нанесли множество ударов ножом.

– А я? Почему он не убил меня? – хриплым голосом спросила Клара.

– Когда прибыла полиция, тебя уже не оказалось, – извиняющимся голосом ответил Франсуа. – Тебя искали на протяжении нескольких недель. Все решили, что бандит убил и тебя тоже, а потом избавился от тела.

Клара изо всех сил старалась слушать, что ей говорят, но услышанное снова сбрасывало ее в бездну растерянности и непонимания.

«Многие годы для всех, кто ее знал, она считалась мертвой…»

– Но неожиданно ты снова появилась, – продолжал Франсуа. – Четыре года спустя в сквере тебя подобрал полицейский патруль, дежуривший в одном из пригородов Парижа. Ты была грязная, изголодавшаяся, изможденная, к тому же находилась под действием наркотиков. Полицейские сверились с каталогом; ты и в самом деле оказалась пропавшей из Эр и Луар. Ты сообщила им, что участвовала в убийстве своего отца и что тебя похитили. Затем ты достаточно точно описала хибару в чаще леса, где тебя держали в плену. Это оказалось в тридцати километрах от твоей родной деревни.

С этими словами Франсуа выхватил из папки с документами последнее фото. Это был снимок, сделанный с самолета. Лес, железная крыша заброшенного дома, наполовину поглощенного растительностью. Печальное, навевающее тревогу место.

– Вот здесь он тебя и держал целых четыре года.

10

Франсуа продолжал рассказывать монотонным голосом, стараясь по возможности смягчать ужасы того, о чем говорил. Убийца, извращенный психопат, нанес серьезный ущерб психике девушки.

– Он меня?.. – прошептала Клара.

Слова застряли в горле. Франсуа понял, о чем она хотела спросить, и сдержанно ответил:

– Нет.

Затем после короткой паузы продолжил:

– Он тебя не насиловал. Странное дело, он ограничился тем, что смотрел на тебя и заставлял участвовать в том, что называл «играми».

Клара была заперта в темной комнате, откуда похититель не позволял ей выходить, кроме как для того, чтобы принять участие в жестокой игре в прятки, происходившей в путанице подземных коридоров. Зловещее развлечение, которое заканчивалось, когда преступник извлекал девочку из убежища, насмерть перепуганную, и со злобным смехом говорил: «Я тебя нашел…»

– Я тебя нашел, – повторила совершенно оторопевшая Клара.

Она поняла, что эти события каким-то образом связаны с запиской, недавно обнаруженной в папке с бумагами. Луи здесь ни при чем. Девушка будто снова увидела лицо Франсуа, когда тот подобрал записку с пола. То, что она сперва приняла за ревность, на самом деле оказалось совершенно иным чувством. Страхом.

– Иногда он пускал по твоим следам охотничью собаку, останавливая ее в последний момент, когда та уже была готова тебя сожрать.

Клара снова изумленно раскрыла рот. Только теперь до нее начал доходить весь ужас того, о чем рассказывал Франсуа.

– А как же я сбежала?

– Тебе удалось это сделать, убив собаку. Полицейские обнаружили ее труп, обгоревший, так же как и дом.

– А… он? – спросила Клара.

– Ты рассказала полицейским, что похититель жив, но никаких его следов так и не нашли. Судя по всему, после твоего бегства он поджег дом, чтобы не осталось улик.

– Но я же могла описать его, назвать его имя!

– Ликаон. Именно так он заставлял тебя называть его.

– Ликаон? – повторила девушка. – Персонаж из греческой мифологии, верно?

– Да, король, которого превратили в волка. Таково происхождение мифа о волке-оборотне. Судя по твоему рассказу, похититель на самом деле считал себя волком. Думаю, у него было психическое заболевание, известное под названием клинической ликантропии. Пациент считает, что может превращаться в волка или другое животное, но чаще всего из собачьих. Очень редкая форма шизофрении.

– Но я же могла дать его описание…

– Исключено. Он приближался к тебе только в темноте или в сумерках, и в твоем присутствии он носил маску в виде волчьей морды.

– Маска… – повторила Клара, еще больше потрясенная.

Но эти слова не пробудили в ней никаких воспоминаний.

– А вот о его глазах ты говорила.

Заинтригованная, девушка подняла брови.

– Они были голубовато-зеленые, – произнес Франсуа. – Очень светлые, почти как у меня.

Проницательный взгляд. Пронизывающий, будто сталь. Клара никогда его не забудет, как сказала она тогда полицейским.

Хоть Кларе и удалось освободиться, годы плена сделали из нее что-то вроде забитого зверька. Она оставалась очень тревожной, боязливой и, кроме того, склонной к самоубийству. Много раз девушка пыталась свести счеты с жизнью. И, что особенно важно, отказывалась от еды и хирела буквально на глазах. Периоды депрессии, когда она отгораживалась от всего мира, сменялись вспышками бешеной ярости. Тогда Клара кидалась на всех, кто оказывался рядом.

Несдержанная, импульсивная, она вела себя агрессивно и вызывающе. Вскоре ее сочли опасной как для себя, так и для других.

По сути дела, убежав из одной тюрьмы, девушка словно оказалась в другой – в таком состоянии ее могли запереть в психиатрической клинике. Смирительная рубашка, психотропные средства, электрошок… Клара всего лишь сменила бы один ад на другой.

В это время Франсуа был уже одним из директоров проекта «Мнемозина» в клинике «Сен-Жермен-ан-Ле». Но несколькими годами раньше, будучи еще молодым интерном, он оказался в отделении Ивана Ройера. Для Франсуа, как и для всех коллег, его смерть стала тяжелым ударом.

– Ты… ты тогда меня уже знал? – прошептала Клара.

– Я однажды встретил тебя в приемной. Ты не особенно любила сопровождать своего отца… Но твой психиатр, узнав о нашей программе, обратился ко мне за консультацией, не зная, что я был знаком с вами. Тогда я сказал себе, что помочь тебе – мой долг. Во всяком случае, для нашей процедуры ты была идеальной пациенткой. И у тебя наблюдался очень большой прогресс. Побочные эффекты оказались совершенно незначительными… Процедура обновления памяти вызывала самые ожесточенные споры, но в конце концов ее признали целесообразной. А вот твой случай вызвал определенные сомнения. Речь шла о том, чтобы сперва приручить раненое животное и только потом предложить заменить травмирующие воспоминания другими, не вызывающими стресса. Та Клара, которая у нас оказалась, была скрытной и одновременно склонной к вспышкам ярости. Убийца уже похитил ее юность, вправе ли мы лишать пациентку остатков ее прошлого?

– Я… я отказалась? – прервала его Клара.

– В первый раз. Но после попытки вскрыть себе вены ты пришла и сказала, что хочешь последовать нашим путем.

– Мы тогда уже были влюблены друг в друга?

– Да. Мы виделись друг с другом, спорили… Когда ты обдумывала жизнь со мной, ты была гораздо более чувствительна к тому ежедневному аду, в который превратилась твоя жизнь из-за страшных воспоминаний. Ты умоляла нас провести эти процедуры!

– И они тотчас же были начаты?

– Все оказалось не так просто. Мне надлежало отправить отчет в Комиссию, чтобы там изменили мнение о тебе и дали разрешение на твое участие в программе. По сути, я злоупотребил твоей слабостью.

Франсуа не мог осуждать своих оппонентов. Его отношения с Кларой являлись следствием поломанной судьбы и возникли в нарушение профессиональной этике.

– Но ты все-таки убедил коллег? – спросила Клара.

– Не совсем. Они отказались дать тебе официальный статус. Но так как твоя жизнь была в опасности, мы вместе решили, что будет лучше, если я выйду в отставку. Они не могли мне помешать заботиться о тебе! Также мы хотели покинуть район, где преступник удерживал тебя в неволе. Я нашел себе место в частной клинике Бордо. И уже здесь, шаг за шагом, мы вместе смогли восстановить тебя.

Франсуа рассказал, что купил их большой дом в двадцати километрах от работы, в самом сердце болот Прескилля в Амбесе. И, продолжая вести исследования в своей лаборатории, он не переставал заниматься лечением Клары.

Воспоминания молодой женщины претерпели изменения: под гипнозом ей внушили воспоминания о новом прошлом, где, например, была встреча с Франсуа в музее.

– Через несколько месяцев твое состояние стало достаточно хорошим, чтобы можно было вернуться к жизни в обществе и продолжить учебу. Министерство даже выдало тебе свидетельство об окончании школы. Здесь ты стала счастливой. Несмотря на то что у тебя случались рецидивы.

– Мои мигрени, – прошептала Клара. – Приступы необъяснимой тревоги.

«Как бы я могла этого избежать? – подумала она, потихоньку усваивая объяснения Франсуа. – Столько времени жить в плену у маньяка, тесно общаясь с сумасшедшим…»

– Да, твое бессознательное «я» могло иногда и набедокурить. Я каждую неделю проводил с тобой сеансы гипноза, но я не мог все держать под контролем. Твои мечты, инстинктивные реакции, рассказ, который ты написала… В нем присутствуют все те же образы, запертые в глубине твоего сознания.

– Подобные, скажем так, выбросы иногда принимали драматический характер. Совсем недавно, – продолжал Франсуа, – ты едва не ранила себя. Хорошо, что я вовремя пришел и успел отобрать у тебя нож. Ты тогда долго находилась в прострации, но одного сеанса оказалось достаточно, чтобы ты забыла этот случай. И все же побочные эффекты были далеко не так существенны, как польза от лечения.

Клара посмотрела на собеседника долгим взглядом.

На лекциях по истории искусств им рассказывали, что нередко, соскоблив слой лака и более новой краски с какой-нибудь тусклой и неинтересной картины, обнаруживали, что под ними скрывается великолепное произведение. Но с разумом Клары все как раз наоборот: под веселыми оптимистичными мыслями таится мрачное скопище жестоких и разрушительных образов, причиняющих ей боль и вызывающих стыд.

Неожиданно для самой себя, с внезапно охватившей ее яростью, девушка со всей силы ударила по стакану апельсинового сока, который упорно отказывалась пить.

– Почему я должна тебе верить? Почему?

Не пошевелив и пальцем, представляя собой воплощенное спокойствие, Франсуа заговорил:

– Потому что вчера ты пообещала доверять мне. Что бы ни произошло.

Несколько секунд они мерили друг друга взглядами, затем напряжение в глазах Клары понемногу смягчилось.

Франсуа встал со стула, поднял стакан, убрал разлитый сок, затем вытер руки и с нежностью посмотрел на подругу:

– А еще потому, что для тебя это единственный способ спастись. Пойдем со мной. Я должен тебе кое-что показать.

11

Девушка послушно направилась за ним в библиотеку.

Это была одна из их самых любимых комнат. Франсуа собрал здесь много медицинских и научных журналов, тщательно расставил на полках книги по истории: он любил просматривать их во время отдыха. Клара разложила на этажерках, которые любимый церемонно и торжественно выделил ей специально для этого, свои драгоценные издания по истории искусств, а также расставила произведения классической литературы. К классике девушка питала особую привязанность.

Франсуа включил свой компьютер, стоящий на старинном письменном столе, сколоченном из толстых сосновых досок. Драгоценный предмет мебели, унаследованный им от прадеда.

«Я ничего не знаю о своей семье», – внезапно поняла Клара. Она знала, что ее родители уже покинули этот мир. Но Франсуа всегда избегал говорить на эту тему. Он жил отшельником. До недавнего времени ей это было безразлично. В конце концов, это являлось одной из их общих точек соприкосновения: им обоим вполне хватало друг друга. Но теперь девушка поняла, что это сделано нарочно, чтобы не привлекать внимания к пустотам в ее собственной памяти.

На экране внезапно появился мост через их прудик. В верхнем углу экрана виднелись часы, на которых было установлено время, соответствующее изображению. Чтобы обезопасить себя от воров, Франсуа установил видеокамеры, записывающие все, что происходило в окрестностях дома. Эта была спрятана во фронтоне над застекленной дверью. Франсуа нажал еще несколько кнопок, и рядом возникли изображения с других камер. Все казалось спокойным.

Но вот на экране появилась южнорусская овчарка. Пес бродил вокруг дома, его белая шерсть ярко выделялась на фоне окружающей ночной темноты. Затем он вбежал на террасу. Внезапно что-то привлекло его внимание: это была Клара, которая вышла из дома. Сейчас девушка видела себя со спины: таинственная призрачная фигура в ночной рубашке. Собака подбежала к ней, обнюхала, дружески виляя хвостом, полизала руку.

– Можно подумать… Можно подумать, что пес меня знает! – пробормотала вконец заинтригованная Клара.

Собака удалилась, исчезла с экрана. Клара же сделала несколько шагов за ней. Теперь можно было ясно различить нож, который она прятала за спиной.

– Нет! – закричала девушка, не сводя глаз с экрана.

Внезапно на экране возникли помехи, не позволившие увидеть продолжение. Когда рябь исчезла, на краю моста лежала и скулила раненая собака. Ее белая шерсть была испачкана в крови. Появился Франсуа, отодвинул от собаки стоящую над ней Клару, вынул нож из ее руки. Но пес мстительно ухватил мужчину за руку. Франсуа вскрикнул, освобождаясь. Затем пес тяжело рухнул, обессилев от ран.

После Клара удалилась в дом, глядя перед собой невидящими, широко раскрытыми глазами.

Франсуа остановил видеозапись и выключил компьютер. Демонстрация закончилась.

– Боже мой… – сдавленно произнесла Клара. – Так, значит, это я…

Франсуа обернулся к подруге, взял ее за руки и прижал к себе.

– Он тебя укусил? – обеспокоенно продолжила девушка. – Это все из-за меня.

– Ничего страшного, в этом нет твоей вины, – нежно и ласково заговорил Франсуа. – Твое тело защищается от твоего прошлого. У Ликаона была собака, которую тебе пришлось убить, чтобы освободиться. Когда ты увидела в окно, как эта овчарка здесь бродит, эти воспоминания выплыли на поверхность…

– Сосед… – Глаза Клары наполнились слезами. – Если он узнает, что я натворила…

– Я похороню собаку, – успокоил ее Франсуа. – Никто ничего не узнает. От этой ужасной истории не останется и следа.

С этими словами он нажал кнопку Delete на клавиатуре. Появилось сообщение: «Вы уверены, что хотите стереть запись?» Не колеблясь ни одного мгновения, мужчина нажал кнопку «да».

Клара невесело улыбнулась:

– Я будто эта машина. Ни о чем не помню.

Она покачала головой и внезапно ощутила себя очень усталой.

– Значит, все, что в моем сознании, ложь?

– Но я-то существую, вот он я, настоящий, – со всей возможной горячностью возразил Франсуа, крепко сжав ладонь подруги. – И наша история тоже реальней некуда! Ты не изменилась, врачебное воздействие было направлено только на то, чтобы ты смогла забыть пережитый ужас и восстановиться. Наше настоящее как было, так и есть, и наше будущее – тоже! Ты все та же студентка, посещающая занятия на двух факультетах, и…

– А Инесс? – прервала его Клара. – Она правда существует?

– Ну конечно. С того самого момента, как мы живем вместе, твой мир совершенно подлинный.

Увидев, что девушка все еще пребывает в оцепенении, Франсуа продолжал настаивать:

– Процедуры прошли очень удачно, все эти годы ты прожила счастливой жизнью, вдали от больниц, из которых в противном случае и не вылезала бы.

– А для чего тебе понадобилось рассказывать мне все это? – внезапно спросила Клара. – Почему ты не сохранил эту видимость?

И с ноткой горечи в голосе она добавила:

– Ту, какой ты ее создал.

– Процедура включает в себя последующее возвращение памяти. Ее цель – помочь тебе снова стать самой собой. Реабилитация проходит в несколько этапов. Когда я пойму, что ты уже в состоянии вынести свои подлинные воспоминания, я снова дам тебе к ним доступ.

Клара продолжала хранить угрюмое молчание, поэтому Франсуа пояснил:

– Убийца… этот человек сейчас в Сент-Элали. Тот, что убил твоего отца и похитил тебя. Он вернулся.

Девушка осталась безучастной. Она не ощущала никаких эмоций и сама этому удивлялась. Клара никак не могла окончательно осознать, что история, рассказанная Франсуа, является ее собственной. Она чувствовала себя каким-то бесплотным существом, со стороны наблюдающим за своей жизнью.

– Почему ты решил, что… – прошептала она.

– Убитый – твой однофамилец. Та же семейная схема. Вдовец, который живет вместе с дочерью-подростком. Тот же способ. Сначала убийца перерезал горло своей жертве, а потом заколол. Семь ударов.

– Он не похитил его дочь, – возразила Клара.

– Слава богу, нет. Но обрати внимание на дату.

– На дату?

– Двадцать восьмое февраля. В тот самый день ты была похищена. Это своего рода годовщина.

Клара почувствовала, как у нее пресеклось дыхание.

– Двадцать восьмое февраля… Но…

– Я выбрал двадцать девятое февраля датой нашей первой встречи. Согласно процедуре я должен был создать достаточно сильное и яркое позитивное впечатление, чтобы противопоставить тяжелому впечатлению от смерти твоего отца.

Клара ощутила тошноту. Она представила себе, что убийца рядом с ней, что она чувствует его запах, его дыхание. Одна эта мысль привела ее в ужас. Как она могла все это забыть?

– Значит… ты считаешь, что он выбрал эту дату, этого человека, чтобы…

– …чтобы отправить тебе послание. Дать тебе знать, что даже здесь, у меня, он тебя нашел.

Клара вздрогнула.

– Твое бессознательное «я» хорошо это поняло. Ты сейчас в панике, даже если пытаешься скрыть это от себя самой. И ты больше не в безопасности. Боюсь, похититель выследил тебя в университете, поэтому я и заехал за тобой вчера вечером. Тебе нельзя туда возвращаться.

Девушка вызывающе посмотрела на любимого.

– Но не могу же я всю жизнь убегать от этого чудовища! Теперь я хочу встретить его лицом к лицу! Узнать, кто он такой. Уничтожить его. Если я вспомню обо всем, может быть, я смогу его узнать, правда? Изобличить его!

Франсуа бросил на подругу недоверчивый взгляд.

– Я в этом далеко не уверен. Но, во всяком случае, преступник настолько нарушил процедуру, что теперь невозможно вести себя так, будто ничего не произошло. Что же касается того, чтобы вернуть тебе воспоминания…

Мужчина вздохнул:

– Технически это возможно. Реабилитация продлится два или три дня. Постепенно, эпизод за эпизодом, ты снова обретешь свои воспоминания. Но… это будет очень нелегкий процесс, я бы даже сказал опасный.

– Ты мне об этом уже много чего сказал. Так что можешь прекратить. А сегодня я чувствую себя достаточно уверенно.

– Вспомнить может оказаться гораздо тяжелее, чем узнать. Страдание ощущается совсем по-другому и является гораздо более разрушительным. Ты снова почувствуешь наркотическую ломку, снова пройдешь через неконтролируемые приступы тревоги. Через паранойю. Все это – разновидности посттравматического синдрома. Воспоминания пробуждают пережитый ужас, причем настолько ярко, что ты, возможно, вообразишь, будто твоя драма повторяется снова и снова. И попытаешься защититься от этого.

– Тебя это пугает, ведь так? – прошептала Клара.

Франсуа немного помолчал, прежде чем ответить.

– Мы уже столько всего пережили вместе. Я сумею тебе помочь. Если ты хочешь именно этого… я готов.

Разве у них есть выбор?

Теперь Кларе все казалось очень простым. Она безбоязненно встретит свои воспоминания. Она опознает преступника. И заберет у него назад свою жизнь. Это единственное, что она знает и чего желает. И чем раньше это произойдет, тем лучше.

– Верни мне мои воспоминания, – потребовала девушка, стараясь не обращать внимания на внезапно появившееся дурное предчувствие.

Но кем она станет, снова обретя память?

Будто отвечая самой себе, Клара бросила еще более решительно:

– Прямо сейчас!

12

Марианна Брюнель мчалась на предельной скорости.

Пока километры асфальта ложились под колеса ее колымаги, мысли выплясывали па некоего фантастического балета, неустанно двигаясь по кругу.

До Бордо оставалось еще две сотни километров. Марианне настолько не терпелось отправиться туда, что она выехала буквально на рассвете. Для нее это было не очень рано, тем более что целых двадцать четыре часа она уговаривала начальника разрешить ей эту поездку.

Чтобы немного отвлечься, Брюнель поставила в проигрыватель аудиодиск. Но хриплый и глубокий голос Джима Моррисона оказал противоположное действие, еще больше погрузив слушательницу в «тайный сад».

Заросли зелени, колючий кустарник, буйно разросшиеся крапива и сорняки. Отсюда Марианна всякий раз возвращалась еще более растревоженная.

– Неужели в наше время кто-то еще слушает «Дорз»? – иронизировал Поль Лоше.

Недоумок. Да, Марианна цепляется за прошлое. И она за него держится… Верный признак того, что события сейчас прольют свет на то трагическое дело, которому посвящена ее жизнь, – посвящена настолько, что капитан даже думала все бросить и преждевременно выйти в отставку.

Это было бы самым худшим бегством, какое только можно представить.

Жертвы были значительными: Брюнель сознательно сделала из своего существования нечто вроде холодной комнаты, где все чувства оставались замороженными и потому неизменными. Она отказалась от мысли завести спутника жизни. Марианна избегала даже дружеского тепла, романтических пейзажей, сентиментальных песен, которые могли бы заставить ее расплакаться, смягчиться, отступиться. Она бережно сохраняла в себе состояние, которое служило достижению ее цели.

А теперь судьба, словно решив вознаградить Марианну, привела добычу прямо к ней.

«Оседлавшие бурю, оседлавшие бурю…» – назойливо повторялись слова припева. Они как нельзя лучше соответствовали нынешнему состоянию женщины.

Марианна не знала, какой прием ее ждет в SRPJ[13]13
  Service regional de police judiciaire – региональная служба судебной полиции.


[Закрыть] Бордо. Ей понадобилось продемонстрировать чудеса уверенности, чтобы убедить начальство. И она не упустила лакомый кусок: присутствие на месте позволит ей снова закрыть старое досье. Это весьма неплохо для статистических данных. В конце концов начальник согласился – с тем условием, что Брюнель будет отсутствовать не больше недели.

Уладив формальности, капитан уложила вещи и отправилась в путь за рулем своей «Клио». В голове уже сформировался первый вопрос: на что нынче похожа Клара? Марианна не видела ее четыре года, восемь месяцев и три дня.

Молодая женщина вошла в ее жизнь задолго до начала расследования. Она была подростком, когда ее отец, Иван, пришел за ней в жандармерию Шартра – его дочь в очередной раз убежала из дома. Нежность, которую Марианна прочла на лице этого мужчины, несмотря на растерянность, вызванную поступком дочери, буквально потрясла ее. Это была надежда, продолжавшая жить, несмотря ни на что.

Франсуа Менар испытывал к этой девушке еще более слепую любовь. Марианна несколько раз пыталась связаться с отделением неврологии, но ей даже не соизволили ответить. Но это не важно: Клара Ройер – вот с кем Брюнель хотела поговорить. С той, что рассказала ей, как четыре года прожила пленницей. До того как Франсуа заставил ее все забыть.

Марианна не особенно доверяла как воспоминаниям Клары, так и работе неврологов. И вовсе не потому, что не интересовалась исследованиями. Память была для нее самым важным качеством, необходимым в работе полицейского. К тому же это постоянно изменяющееся свойство, неопределенное, противоречивое. Самая удручающая ситуация являлась, к сожалению, и самой распространенной: рассказы двух свидетелей одного и того же преступления никогда не совпадали. Воспоминания же – предмет еще более виртуальный, всякий раз предстающий в новом виде, стоит посмотреть на события прошлого чуть под другим углом.

Но когда памятью начинают манипулировать так, как это делает Франсуа, все и правда начинает портиться. Марианна принялась изучать этот вопрос и погрузилась в работы Элизабет Лофтус, психолога: она выступала консультантом на громких процессах в Соединенных Штатах. Эта американка провела серию экспериментов, доказавших, что память – предмет достаточно податливый и поддающийся влиянию. В ходе процесса по поводу изнасилования она доказала, что психиатр создал полностью выдуманное воспоминание относительно сексуальной агрессии, жертвой которой пациент на самом деле никогда не был.

«Самая страшная мысль: то, во что верят всем сердцем, может вовсе и не быть правдой», – было написано в одном из трудов Элизабет Лофтус. Эта фраза намертво врезалась в память Марианны.

К тому же у нее есть причины думать, что в случае Клары Ройер правда была ужасна и очень далека от того, что рассказала полицейским молодая женщина.

Чтобы начать новую жизнь, Клара взяла фамилию матери – Лангуа – и поступила на факультет истории искусств в Бордоский университет. Марианна собиралась встретиться с ней и поговорить наедине, без Франсуа, который диктовал бы ей ответы.

Еще пятьдесят километров. Когда закончился аудиодиск, Брюнель включила радио. Через несколько минут по «Франс-Инфо» начали рассказывать об убийстве в Сент-Элали.

Варварская жестокость, с которой было совершено преступление, возмущала. Марианна узнала, что дочь Жан-Марка Ройера была доверена своей тете, сестре погибшего. Та же пребывала в изумлении: ее брат был спокойным человеком, пользовался всеобщей любовью. Непонятно, почему он вызвал у кого-то приступ такой нечеловеческой ярости.

По словам журналистов, следователи еще не располагают никакой информацией.

– Если бы они знали, – сказала себе Марианна Брюнель. – Они бы ни за что не перестали это обсуждать.

13

Франсуа отвел девушку в салон. Теперь, когда она дала согласие, он принял на себя руководство всеми действиями. Впрочем, тон его голоса и движения оставались нежными и ласковыми, в них не было той научной холодности, которую Клара наблюдала у его коллег в клинике.

– Приляг как всегда, – предложил Франсуа, указывая на кушетку.

Он старался вести себя с обычной непринужденностью, будто предстоящая процедура не имела особого значения. Клара повиновалась, Франсуа же, присев рядом на низкий столик, начал говорить, чтобы привести девушку в нужное состояние.

– Теперь ты ясно осознаешь, что твое дыхание глубокое и спокойное… твоему телу очень удобно и комфортно лежать… тебе спокойно, ты находишься в полной безопасности.

Клара послушно следовала его указаниям: воскрешала в памяти цвета, запахи, ощущения, по очереди стимулируя и анестезируя участки своего сознания.

– Теперь подумай о каком-нибудь эпизоде этого дня. Получилось? Найди тот же самый момент в предыдущем дне, затем в другом, более раннем, затем в самом далеком, какой только можешь вспомнить.

Вскоре девушка полностью расслабилась, настолько, что ее мысли потекли, как им хочется. От одного образа к другому она переходила в следующий день, почти такой же, как и предыдущий.

Праздничная дата, когда у Клары не было занятий, а Франсуа не пошел на работу. Они прогулялись, а затем устроились на кушетке и смотрели старую голливудскую драму «Дождись темноты» с Одри Хепберн. Один из их культовых фильмов.

– Очень хорошо, – сказал Франсуа. – А теперь вспомни те минуты, которые для тебя сейчас как будто в тумане. Это ступеньки к твоему прошлому. Ты преодолеваешь их одну за другой без страха, без колебаний. Что-то из того, что ты увидишь, может показаться тебе очень страшным. Но я здесь. Ты ничем не рискуешь. Я буду сопровождать тебя. Я стану твоим проводником.

Сьюзи Хендрикс. Имя слепой героини. Сегодня Клара как никогда поняла ее страх. Одна против всех, потерявшаяся в ночи, отчаянно пытающаяся убежать от гангстеров, которые ищут куклу, нафаршированную героином.

Руби. Останься со мной. Защити меня. Он здесь. Я это чувствую.

Этот голос возник в памяти неожиданно, без всякого предупреждения. Он скользнул на поверхность сознания, будто на покрывающий озеро тонкий лед, который каждую минуту может треснуть.

С тобой мне не так страшно, понимаешь? Даже если он за это на меня сердится.

Клара прислушалась, но голос замолк. В своем состоянии, похожем на смесь гипнотического транса и повышенного внимания, она заметила, что в руках у Франсуа появился шприц. Франсуа успокаивающе положил руку девушке на запястье.

– Тебе сейчас надо расслабиться, и это средство должно помочь. Очень много лет ушло на его создание. Лекарство совершенно безболезненно.